Лето 1916-го… Удивительная и необъяснимая судейская торопливость

Лето 1916-го… Удивительная и необъяснимая судейская торопливость

Из цикла «Первое покушение на убийство Григория Распутина. Взгляд современного юриста
Олег Яненагорский, член Союза писателей России. 5 мая 2024 г.

Кто служил в милиции-полиции в прокуратуре или суде, а также в прочих правоохранительных органах, то знает, что есть два режима работы. Один – плановый – спокойный, размеренный, особенно в суде, когда рассмотрение дел назначается заранее, и процессы тянутся месяцами или годами. Другой режим – «авральный», когда начальство грозно рычит или обещает, что всех «научит свободу любить». Хотя и тут есть варианты… Лично я всегда напрягался, когда руководство тихо, вежливо и ласково говорило – «Ты же умный, ты справишься. Это надо сделать… любой ценой» … В таких случаях нет иллюзий - эту самую «любую цену» должен будешь платить только ты... Как исполнитель.
«Авральная работа» в правоохранительных органах случается либо при крупных событиях, вроде массового теракта, резонансного убийства, стихийных бедствий и т.п. Либо, когда на самом верху, кто-то облеченный немалой властью грохнет кулаком по государственному механизму, и все его части начинают вращаться гораздо быстрее, чем во время плановой работы. Но судов и судей это обычно никак не касается.
Вряд ли за сто с лишним лет в России что-то сильно изменилось. Поэтому я с удивлением всматривался в архивные документы Тобольского окружного суда и Омской судебной палаты. Летом 1916 г. в Тобольском окружном суде происходило что-то непонятное… Для меня непонятного, покрутившегося на следственной работе в прокуратуре 10 лет и еще 35 лет после этого «шарахавшегося» по различным судам с самыми разнообразными делам, …
Скорей было бы понятно, если с усиленной активностью расследовалось дело по покушении на убийство Г. Распутина, недаром названного «Царским Другом». Но у меня начинает складываться устойчивое впечатление, что с расследованием покушения никакой поспешности не было. Я бы даже сказал так – была «некоторая неторопливость». Доказательств у меня пока нет, в основании впечатлений лежат лишь требование прокурора Омской судебной палаты, Видимо, у него кончилось терпение, и он стал требовать от подчинённых сотрудников доклада о расследовании о покушении Хионии Гусевой на убийство Григория Распутина каждые две недели. При чем не «отписок» с общими словами, а конкретики – кто и что сделал? Какой получен результат, если не сделано – то почему? Сейчас это можно выразить формулой «дело на особом контроле».
Да, еще один момент, важный на мой взгляд. На «резонансных делах» можно быстро «сделать карьеру». Правда и сломать ее тоже можно быстро… Но это шанс для молодых (или не очень молодых) амбициозных провинциалов, «сделать карьерный рывок», «выйти к новым горизонтам». И это за последние двести или триста лет, вряд ли сильно изменилось. И тут у тюменских следователей и тобольских прокуроров вроде де бы был отличный шанс – царская семья ждет результатов расследования. Но «дело тянется, тянется, тянется» …
Еще раз, прежде чем перейти к фактам, подчеркну – пока это только мои ощущения и может быть, изучив новые архивные материалы, я переменю свои убеждения. Как сказал мой любимый герой из повести «Остров неясных смертей», «вовремя отказаться от бесперспективных версий и не подтверждённых данными убеждений – великое искусство». Я действительно так думаю.
Теперь, чтобы прочувствовать судейскую торопливость лета 1916 года в славном городе Тобольске, представьте себе современную картину. В Окружной суд ХМАО-Югры, или областной суд Тюменской области, или равный им суд иного субъекта Российской Федерации, приходит письмо простой горожанки из города, за тысячи километров находящегося от суда. Канцелярия, как и положено, регистрирует обращение рядового гражданина. Подчеркну - обращение ни губернатора, ни министра, ни олигарха, ни иного лица, облечённого властью или «наполненного деньгами» – обычного человека. И просит горожанка совсем немного – освободить из психоневрологического диспансера свою сестру, обвиняемую в «резонансном» покушении на убийство «Царского Друга», но признанную невменяемой. И пишет гражданка, что, по ее мнению, основанном на письмах сестры, она не страдает более сумасшествием (т.е. полностью выздоровела). И поэтому сестру надо освободить и отдать ее на попечение родственников.
Ну, и что в таком случае сделает председатель суда? Поручит кому-нибудь рассмотрение заявления и срок установит (предусмотренный законом) ответить в течение месяца. Нормальная практика…
Но совсем не так закрутилась работа Тобольского окружного суда летом 1916 года. Смотрите сами на аттракцион невиданно быстрой деятельности судебного органа…
15 июня 1916 г. (среда по юлианскому календарю) председателю Тобольского окружного суда поступает письмо сестры Х. Гусевой – Пелагеи Заворотниковой, мещанки города Царицыно, с просьбой освободить из Томской окружной лечебницы для душевно-больных ее сестру Хионию Гусеву, и отдать ей на попечение. Есть и основание для такого ходатайства - судя по письмам Гусевой она «совершенно здорова».
Председатель суда Пётр Емельянович Маковецкий – опытный судебный деятель в «больших чинах». В «службе и классном чине с 1876 года. Действительный статский советник с 1903 года! А это – между прочим – по Табелю о рангах соответствовало чинам генерал-майора в армии и контр-адмирала во флоте, а также придворному чину камергера.
П.Е. Маковецкий на должности председателя Тобольского окружного суда работал в тот момент уже второе десятилетние. Видел он за свою практику много интересного и необычного, а уже обращения рядовых граждан тысячами прошли через его руки. Рутина…
Но с обращением сестры Хионии Гусевой получилось не совсем обычно.
Уже 18 июня 1916 г. (в субботу по юлианскому календарю) в Тобольском окружном суде проводится распорядительное заседание в присутствии товарища прокурора Нагибина для рассмотрения обращения мещанки г. Царицыно Пелагеи Завортниковой. Заместитель Тобольского прокурора Нагибин не докладывает об этом вышестоящему руководству.
Я сначала обомлел от прочитанного о быстроте судейско-прокурорского реагирования, и решил проверить разницу между юлианским и григорианским календарём. Но все было в порядке – как жила вся Россия по юлианскому календарю, так и в Тобольске было. Три дня прошло с момента поступления обращения мещанки города Царицыно П. Заворотниковой и в Тобольске уже назначено судебное заседание! При большой плановой загрузке судей и прокуроров, через три дня Тобольский окружной суд уже приступил к рассмотрению заявления!! Никаких мыслей о коррупции у меня нет и не будет… Но решение было принято очень быстро и судебный механизм закрутился еще быстрее.
Уже 23 июня 1916 г. за № 15574 из Тобольского окружного суда направляется запрос директору Томской окружной лечебницы для душевно-больных с просьбой предоставить сведения о здоровье Хионии Гусевой. Почта в царской России работала не плохо, и поэтому уже 14 июля 1916 г. за № 3423 директор Томской окружной лечебницы для душевно-больных направляет свой ответ о состоянии здоровья Гусевой. Письмо директора психбольницы – это «отдельная песня» и про него надо писать отдельный материал!
Уже 23 июля 1916 г. в Тобольском окружном суде вновь проводится распорядительное заседание и вновь в присутствии товарища прокурора Нагибина. Решено обратится в Томский окружной суд с просьбой провести переосвидетельствования Хионии Гусевой чтобы выяснить – а действительно ли она совершенно здорова?
Заместитель Тобольского прокурора Нагибин вновь не докладывает об этом вышестоящему руководству. Почему? А это тоже «отдельная песня», о которой я намерен рассказать в следующий раз. Пока скажу - не верю я «детскому лепету» прокурорского работника с большим профессиональным стажем. Дураки в прокуратуре долго не работают – профессия этому не способствует. На высоких прокурорских должностях, есть мерзавцы, подлецы-карьеристы и коррупционеры. Но дураков нет!
Прочитав объяснительную записку господина Нагибина, я только крякнул от удивления и подумал: «Ну, и как это «объяснение» в сентябре 1916 года восприняли вышестоящие прокуроры»?
Но, как уже было сказано, на высоких должностях дураков нет. Не было их и среди прокуроров Омской судебной палаты и «детский лепет» заместителя тобольского прокурора не нашел у них понимания. Не нашла одобрения и быстрота, с которой крутились колесики в механизме Тобольского окружного суда при рассмотрении обращения мещанки города Царицыно Пелагеи Заворотниковой. Но к этому моменту я надеюсь вернуться позднее. А пока предлагаю оценить удивительную судейскую торопливость… «по одному, отдельно взятому уголовному делу о покушении на убийство».
Фото из общедоступного и бесплатного интернета источника