Блог пользователя vladimirpr_65

Игла. Сказка ( Владимир Прохоров)
1
Совсем необычно выглядел Гостиный зал дворца Кощея Бессмертного. Гладкие, высокие, каменные стены, с небольшим наклоном внутрь, заканчивались сводчатым потолком с множеством круглых окон, сложный переплёт которых состоял из разноцветных стёкол. Дневной свет, проходя через синие, жёлтые, красные и матовые стёкла отражался от серых, блестящих стен. Во всю длину обе стены зала украшали картины в одинаковых резных, с замысловатым рисунком, рамках. Но что´ это были за картины? Очень странные творения художников. На многих картинах застыли, готовые к прыжку – невиданные разъярённые, оскаленные животные, смертоносные змеи, острозубые рыбы, ядовитые насекомые. Мрачно выглядели песчаные и каменистые пустыни, морские берега с торчащими из воды скалами, непроходимые болота, глубокие ущелья, кратеры вулканов, пещеры. Заканчивался зал оружейной стеной. Чего здесь только не было! Воинские доспехи, сабли, мечи, кинжалы, секиры, копья, шестопёры, кистени, палицы. Низ стены был уставлен сундуками и ларцами. Впереди них, на небольшом каменном возвышении находился трон. На троне величаво восседал властитель тёмных сил – Кощей Бессмертный, одетый в чёрный, расшитый золотом шёлковый кафтан. Его голову венчала корона в виде перевитых змей, с шестью изогнутыми лепестками, каждый из которых заканчивался волчьей головой. Из-под широкого, сверкающего самоцветами узорчатого ворота, на грудь свисала золотая цепь с массивным хрустальным черепом со сверкающими рубиновыми глазницами. Злобный взгляд Кощея остановился на мужике, которого стража, толкая древками бердышей, повалила на колени и уткнула лбом в пол. Кощей, дав знак стражникам – поставить "посетителя" на ́ ноги, велел им удалиться. Оглядев мужика, Кощей скрипучим голосом произнёс: – По какой-такой причине ты, холоп, посмел беспокоить меня? – Дело у меня к тебе, властитель, важное, – уверенно, но с заметным преодолением страха, ответил мужик. Стоявший рядом с Кощеем боярин Пафнутий что-то шепнул ему и, получив разрешение, сказал: – Если окажется что ты, холоп, попусту побеспокоил Его Великое Душегубство, – не сносить тебе головы! – А если это и впрямь сто́ящее дело, – сказал с молчаливого разрешения Кощея второй советник, боярин Евлампий, – Его Великое Душегубство великодушно отблагодарит тебя! – Итак, чьих-таких будешь, холоп, и что у тебя за дело ко мне? – не скрывая нетерпения, но всё же вполне спокойным голосом продолжил Кощей. – Я не холоп, а свободный крестьянин-хлебопашец, зовусь Иваном из деревеньки Листвянка, что неподалеку от Гнилого озера. А дело – вот какое. На днях у меня пропала невеста и, я уверен, она находится у тебя. Я требую её вернуть мне взамен одной вещицы, – и Иван расстегнул свою дорожную суму. Из неё посыпались перья и пух, яичная скорлупа, щепки и дубовые веточки с зелёными листьями и незрелыми желудями. – Да как ты посмел, наглец, явиться сюда и требовать от меня что-то, да ещё и свинячить у меня во дворце! – диким голосом закричал Кощей. Евлампий и Пафнутий схватились за рукояти сабель, но Кощей, ужаснувшись, их остановил… Иван держал в вытянутой руке длинную иглу. – Слушай меня внимательно, Кощей, – после короткого молчания Иван по́днял исподлобья сердитый взгляд. – Игла эта была в яйце, вот от него скорлупа; яйцо в утке, вот перья и пух; утка в сундуке – вот то, что от него осталось, – и Иван отодвинул лаптем толстую щепку. – А сундук тот был на вершине дуба, очень не просто было туда залезть и слезть, а потом верёвкой сбросить его вниз. Сам едва-едва не свалился! «Да лучше бы свалился! – подумал Кощей. – Одним дураком было бы меньше. А свалился сейчас ты, дурень, на мою всегда озабоченную лысую голову!» – Я всё понял, Ванюша, ты хочешь вернуть то, что принадлежит мне? – сдерживая негодование, но уже более вежливым голосом, сдвинув корону на лоб, выдавил Кощей. – Я вижу, ты хороший парень, а значит деловой и умный человек. Мне приятно иметь с тобой дело. Эй, Евлампий, ты знаешь, что мне нужно. – (При этих словах Кощей, как бы между прочим, подумал: ”И почему это я должен соблюдать властительскую экипировку перед каким-то наглым оборванцем?”), – снял корону, передал её боярину и погладил вспотевшую лысину. Евлампий, приняв корону, открыл окованный чернёным железом сундук; достал оттуда кошель из красной, шитой мелким бисером кожи и передал Кощею. Властитель вытащил из него пригоршню серебряных монет и высыпал обратно. – Вот, Ванюша, эти деньги принесут тебе счастье, тут много и столько за всю жизнь не заработать. Так будем же с тобой друзьями: ты мне, а я тебе, – и Кощей притворно улыбнулся. Улыбнулись лукаво рыжебородые Пафнутий и Евлампий. Эти бояре были чем-то похожи друг на друга; их можно было даже назвать братьями – настолько мерзки были выражения их лиц.
– Нет, Кощей, я сюда пришёл совсем за другим, – спокойно ответил Иван. – Кроме как медяков, я других денег в руках не держал. А большие для меня опасны: обязательно найдутся злые, лихие люди, чтобы этими деньгами завладеть. А я к такому обороту дела не готов. Нет, Кощей, не пойдёт. Верни мне невесту или я иглу сломаю, – и Иван угрожающе попробовал иглу на изгиб. – Эй, эй, Ванюша, осторожно, вещь хрупкая, стеклу подобная: она не кованная и совсем не для шитья! Итак, это ещё не всё! – и Кощей задумчиво добавил: – К этим деньгам я выдам доверительную грамоту. Поступишь на службу к одному не просто знатному, вельможному торговцу. Тебе многому нужно поучиться, так что будешь какое-то время у него «под началом», пока не откроешь своё торговое дело. И будешь ты, Иван, купцом, всеми уважаемым, почётным человеком. Поездишь по белу свету, увидишь много невест. Выбор будет большой. Ты уж послушай меня, Иван, я в этих делах смыслю. То, что ты надумал жениться, это дело нужное, но не своевременное. Жену и семью нужно содержать, для этого требуется достаток. А какой он у тебя? Да и что ты вообще в жизни видел? И как ты смотрел на окружающую жизнь? Из волокового окошка своей старой покосившейся избёнки? Нет, Ваня, такая жизнь только для ленивых, ни к чему не способных, бестолковых, малых людишек. Я же тебе предлагаю то, чего никто не предложит! Бывает такое только раз в жизни! Ну вот, я вижу, ты согласен. Вот молодец! От радости ты даже дар речи потерял! Ну, давай по рукам, мой новый приятель! – Нет, Кощей, хватит меня уговаривать. Я больше не желаю слушать ничего о деньгах. Прикажи привести сюда всех невольниц дворца и я сам укажу на ту, которая мне нужна. Евлампий зашептал Кощею на ухо: – Властитель, этот дурак совсем обнаглел и думает, что нам вполне пристойно ”идти у него на поводу”. И не следует для какого-то отребья делать исключение. И Пафнутий, насупив брови, прошептал: – Придётся всё-таки дать этому дуриле то, что он требует. И ты, властитель, знаешь – как тут поступить. Думаю, он слишком туп, чтобы заподозрить подвох. – Ну что ж, Ванюша, моё дело предложить, а если ты настаиваешь – будь по-твоему, – и Кощей указал боярам на две двери; они поспешно вышли, затворив их за собой. Спустя некоторое время из обеих дверей стали выходить девицы и выстраиваться в ряд с одной и с другой от Ивана стороны. Иван глядел на них и любовался. Одеты они были по-крестьянски, но в праздничную, нарядную одежду. Иван осмотрел всех и, будучи довольным, сказал: – Моей невесты, Великое Твоё Душегубство, здесь нет. Но если я пришёл сюда за невестой, с ней и уйду. Вот эта девица очень похожа на мою зазнобу. Её я и забираю! – Так, Ванюша, давай-ка сюда иголочку! Считаю нашу сделку завершённой, – и Кащей, удивлённый, поднял руку кверху (чтобы сдвинуть корону на затылок, вспомнив, однако, что её там нет) и опустил на колено, с мыслью: ”Что-то я совсем вздурел, не хватало ещё протянуть пятерню дураку для рукопожатия!” – Конечно, отдам, но только когда выйду из дверей твоего дворца, – спокойно, вполне удовлетворённый, ответил Иван. – На выходе тебя будет ждать боярин Евлампий – ему ты и отдашь! Приятно было с тобой познакомиться! 2. Иван, радостный, вел девицу через лес. Он даже не спросил, как её зовут, а тем более не заметил, что тропинка, по которой они идут, следом за ними исчезает и вместо неё появляется мох, кочки и кустарники. Наконец они дошли до речушки Гни́лки, за излучиной которой виднелись соломенные крыши деревеньки Листвянки. Иван, осмотревшись по сторонам, ухватил из ближайшего стога охапку сена и стал расстилать его по земле, бурча себе под нос, что умаялся, и не мешало бы отдохнуть. Увлечённый своим занятием, он неожиданно услышал диковатый, хриплый смех. Ванька приподнял голову и вытаращил глаза. На плечах девицы, одетой в нарядную, крестьянскую одежду – была голова Пафнутия, который громко смеялся. И женское тело, теряя своё очертание стало превращаться в мужское, в одежде боярина. – Ха-ха-ха! А ведь верно говорят: дураку не клад, а кнут полагается! – ехидно выкрикнул Пафнутий. – Эх ты, неотёсанная деревенщина – ха-ха-ха! – и Пафнутий исчез. – Оборотень! – с раздражением крикнул Иван. Он приподнял с земли какую-то суковатую палку и потыкал в то место, где только что стоял боярин. Затем, отбросив палку, задумался: «Да, дожил я до тридцати лет; был бобылём, видно им и останусь. Хотя, кто его знает, но с нечистой силой я больше не связываюсь», – и зашагал к ближайшему броду. 3. Уход Ивана очень развеселил Кощея. И, наконец, появление Пафнутия повергло его в неудержимый смех. – Я мог бы сделать его на всю оставшуюся жизнь – невольником, заковать его в цепи; мог бы казнить наглеца, но очень уж он рассмешил меня. Наверно правду говорят, что смех продливает жизнь, а так как я бессмертен, то от смеха я молодею. Ха-ха-ха! – не унимался Кощей, – впервые встречаю такого дуралея! – Ха-ха-ха! – заливался смехом Евлампий. – А поначалу, мы почти уже поверили, что у него та самая игла! И надо ж было дурачине до такого додуматься! – Да я тоже сначала опешил, – ответил, продолжавший посмеиваться Кощей, – но потом сообразил, что дурень меня обманывает. Только я´ знаю, где находится дуб, да разве этому мужику-лапотнику отыскать заколдованное дерево? Я и отпустил его потому, что он дурак, а такие нужны всегда, наличие таких вот дураков – это признак моего могущества! Но самое смешное – это как он мне грозил, что сломает иглу! – Да, – покачал головой Пафнутий, – эту иглу он наверняка украл у какого-нибудь сапожника, сам-то он похоже, даже заплатку на порты наложить не умеет, то-то ходит в рванье! – Да и душонка его такая же рваная, как и мышление: видимо весь род их, да и вся их деревнюха Глиствянка – сплошное дубьё, – тупо усмехаясь, Евлампий от откупорил жёлтую стеклянную бутыль и налил Кощею в диковинно-точёный из мамонтового бивня и украшенный позолотой кубок – ароматного заморского вина. Осушив кубок, и закусив любезно поданным Евлампием пряником, Кощей улыбнувшись, погладил брюшко и похлопал по нему ладонями: – Отпустить его следовало ещё и для того, чтобы ”растрезвонил” дурило такой слух: дескать враки это всё – про осуществимость смерти Кощеевой – бессмертен он и лучше не пытаться противустоять ему, всемогущ он и не сравним ни с одним правителем их смертных! – Хорошо сказано! – весело произнёс Пафнутий, – слухи быстро расходятся – как и тот – об игле. Дурак-то он дурак, но сообразил – как использовать слух о смертоуязвимости властителя в своих наглых замыслах!? Как бы опять чего не выдумал и не заявился вновь с какой-нибудь пакостью – как сегодня!? – Ну а ежели ещё раз появится, – уже успокоившись сказал Кощей, – я его самого сломаю, как вот эту иглу, – и он сломал иголку. Раздался страшный треск и тысячи ярких потоков света, разбрасывая искры, мгновенно пробежали по стенам, соединившись вокруг трона Кощея в большое огненное кольцо. Поднявшись высоко вверх, кольцо, быстро вращаясь, стало опускаться вниз. Кощей только и успел прокричать: – Проклятье! Этот дурак подсунул мне настоящую иглу!!! – и замолк. Огненное кольцо собралось в ослепительно яркий ком и Кощея поразил сильнейший разряд молнии. От него осталось вязкое чёрное пятно, оно, растекаясь, просачивалось вниз. Стены дворца начали быстро осыпаться и рухнули в большую пылающую яму, которая, поглотив обломки, сомкнулась, оставив посреди леса чёрный, выжженный круг. И место это, долго не зарастающее деревьями, в народе назвали «Кощеевым урочищем».