ПЕТЕРБУРГ

Сырые ломти питерского неба
желанны, словно в детстве ломоть хлеба.
Посыпать солью – вот тебе и пир.
Я столько лет под этим небом не был,
что не пойму уже, где быль, где небыль,
о чём молчит, глядясь в Неву, ампир.
Жужжат в подъездах слухи, будто мухи.
Жму кнопки, но звонки слепы и глухи.
Забиты двери временем былым,
а если и откроют, то старухи
в тенях своей беспамятной разрухи
и не припомнят гостя молодым.

Листаю я воспоминаний святцы,
не веря в чудо ... Но ведь может статься ...
Не станется. Всё будет так, как есть.
Дворами бесконечными скитаться
и возле бака с мусором остаться,
как сорванная ветром с крыши жесть.
Бомжи проходят мимо вереницей,
и чудятся средь них родные лица,
но не окликнуть, не заговорить.
Мутна минувшей жизни роговица...
Но тут поймёшь, что всё это лишь снится,
что ссохлись губы и что хочешь пить ...

Багровый круг балтийского заката
на шпиле церкви. Аппассионата
сгущенья дня до вечности. Мираж
качающихся в Мойке отражений
домов и неба. Мягкий карандаш
кладёт на город розовые тени.
Ты говоришь ... А что – не разберу.
Мне кажется, что я сейчас умру –
какое счастье умереть от счастья,
чтобы воскреснуть утром, закурить
и чувствовать, как тихо вьётся нить
со-бытия, со-знанья, со-участья.

Вдоль Мойки ... вдоль Фонтанки ..не спеша ...
Пить воздух из небесного ковша
по-питерски слоистый, как когда-то,
настоянный на корюшке, весне,
и думая, что всё это во сне,
щекою ощущать тепло заката.
И до утра на спуске у Невы
быть с нею то на «ты», а то на «вы»,
как с женщиной за миг перед признаньем,
когда ещё кружится голова
и тайным смыслом полнятся слова,
и нежность чуть испугана желаньем.

Я думал – всё прошло, и навсегда
ушла меж пальцев память, как вода
влилась в Неву и в небо воспарила ...
Но полночь, будто лист, белым-бела
и память пишет, как жила-была,
когда всё было и ещё не сплыло.
И снова, словно много лет назад,
мне открывает душу Летний Сад,
и неба свод прозрачен, чист и прочен,
и лабиринты питерских дворов
выводят на звезду Пяти Углов,
и жизни срок на жизнь не укорочен.

Но мне пора ... И ты меня прости,
всплеснув мостами, молча отпусти
на все четыре ... Дождик плачет нудный.
Простишь, отпустишь и опять простишь,
Преломишь хлеб и молча приютишь ...
А я приду, как сын приходит блудный ...
©2006
Виктор Каган