А мы расстались, так и не начав встречаться.
И грустно мне об этом говорить,
Но закончилось все, и не успев начаться.
А ты решил порвать ту нить.
Ты мне сказал, что будет лучше,
Просил поверить что и мне, и для тебя.
Но как не можешь ты понять,
Что лишь тобой дышала я.
Теперь, когда закончено начало,
Теперь, когда пришел всему конец,
Я улыбнувшись, на последок промолчала,
Чтоб не выдать биение сердец.
Но помню я, как мне в любви ты клялся,
Хотел счастливой сделать, чему-то обучить,
Но вместо этого, меня одну оставил,
Чтоб я могла лишь воспоминания любить.
Свидетельство о публикации №221943 от 7 февраля 2016 года
Мы познакомились на клубной вечериночке,
Картина шла у нас тогда "Багдадский вор".
Глазёнки карие и жёлтые ботиночки
Зажгли в душе моей пылающий костёр.
Тогда не знал ещё, что ты с ворами связана,
Тогда не знал ведь я - красиво любишь жить.
Но всё тогда, что между нами было сказано,
Умела, сучка, в злую шутку обратить.
Я не заметил, как тогда зажёгся страстию,
Я не заметил, как тогда увяз в грязи.
Прошло полгода как я с воровскою мастию
С братками двинулся по новому пути.
Я воровал и жил с тобой красиво, весело,
По ресторанчикам я широко гулял.
Но вот однажды как-то на малине вечером
Мне про тебя, паскуда, кореш рассказал.
Нет, не меня любила, сука ты продажная,
Нет, не со мною ты в мечтах своих была.
Мне отдавалась целиком ты ночью каждою,
А днём за денежки со стариком жила.
И, взяв наган, в тот день надел реглан красивый,
Вошёл к тебе, тихонько двери отомкнув.
Наган увидела ты - и твой взор тоскливый
Меня в мгновенье будто под руку толкнул.
Уж и не помню, как бежал я и как падал,
Уже не помню, где и с кем я водку пил.
Но хорошо я помню, как я горько плакал,
И наше танго бесконечно заводил.
Мы познакомились на клубной вечериночке,
Картина шла у нас тогда "Багдадский вор".
Глазёнки карие и жёлтые ботиночки
Зажгли в душе моей пылающий костёр.
Хотел по прикалываться, а потом подумал - наверно ты его правда любила.
Милая, брось. Плюнь на него!
А главное плюнь на стихи. Пиши по-тихому, для себя, и - больше читай!
Картина шла у нас тогда "Багдадский вор".
Глазёнки карие и жёлтые ботиночки
Зажгли в душе моей пылающий костёр.
Тогда не знал ещё, что ты с ворами связана,
Тогда не знал ведь я - красиво любишь жить.
Но всё тогда, что между нами было сказано,
Умела, сучка, в злую шутку обратить.
Я не заметил, как тогда зажёгся страстию,
Я не заметил, как тогда увяз в грязи.
Прошло полгода как я с воровскою мастию
С братками двинулся по новому пути.
Я воровал и жил с тобой красиво, весело,
По ресторанчикам я широко гулял.
Но вот однажды как-то на малине вечером
Мне про тебя, паскуда, кореш рассказал.
Нет, не меня любила, сука ты продажная,
Нет, не со мною ты в мечтах своих была.
Мне отдавалась целиком ты ночью каждою,
А днём за денежки со стариком жила.
И, взяв наган, в тот день надел реглан красивый,
Вошёл к тебе, тихонько двери отомкнув.
Наган увидела ты - и твой взор тоскливый
Меня в мгновенье будто под руку толкнул.
Уж и не помню, как бежал я и как падал,
Уже не помню, где и с кем я водку пил.
Но хорошо я помню, как я горько плакал,
И наше танго бесконечно заводил.
Мы познакомились на клубной вечериночке,
Картина шла у нас тогда "Багдадский вор".
Глазёнки карие и жёлтые ботиночки
Зажгли в душе моей пылающий костёр.