Душевный разговор

– Простите мне столь поздний визит, но я к вам по рекомендации, – произнес мужчина с невыразительным серым лицом, в поношенных ботинках, но в довольно приличном костюме и белой рубашке с галстуком.
Судя по всему, это был один из тех назойливых розничных торговцев, которые бродят от двери до двери, хотя обычно, как мне кажется, туда берут молодых, напористых, модно одетых и с правильно поставленной улыбкой, умеющих быстро всучить свой товар зазевавшейся хозяйке, а моего визитера, казалось, вынули из пропахшего нафталином шкафа со старыми вещами, которые уже невозможно носить, но жалко выбросить. Среднего роста и возраста, помятый и не очень чисто выбритый, с редкими волосами едва прикрывавшими лысину, он стоял перед моей дверью с виновато-заискивающей улыбкой и смотрел своими бесцветными глазами куда-то в сторону, мимо меня.
– А вы, собственно, по какому делу? – спросил я, невольно глядя на его ботинки.
– Мы к случайным людям не обращаемся, – вдруг объявил он весомо, видимо, полагая, что такая избранность на меня подействует. – Я к вам по рекомендации.
«Неужели у него кто-нибудь покупает? – невольно пришло в голову. – Какой-то он жалкий и несовременный...»
– Нам ничего не нужно, – выпалил я скороговоркой, собираясь закончить этот бесполезный разговор и закрыть дверь перед носом продавца неизвестно чего. Однако мой собеседник, казалось, предвидел такой поворот событий и уверенно произнес:
– Но меня к вам послал ваш приятель, вы с ним вчера сильно поругались! Помните?
– Да как он посмел?! – тут же возмутился я. – Он мне больше не приятель, руки ему не подам. Он меня послал куда подальше, и я его туда же, так что, его рекомендация, мягко говоря, ничего не стоит!
– Я это предвидел. Вполне разумное объяснение, – как бы извиняясь, пробормотал незнакомец. – Однако, позвольте войти, уверяю, мне есть что вам предложить, но не на лестничной же клетке это обсуждать. Гарантирую, мое предложение вас заинтересует! Это не займет много времени.
В его облике не было ничего настораживающего, наоборот, он выглядел настолько усталым, что его стало по-человечески жалко, поэтому я невольно кивнул, слегка посторонился и дал ему возможность все-таки переступить порог нашей квартиры. «Ладно, подумал я тогда, – потеряю десять минут, выслушаю непрошенного гостя и затем внятно объясню, что никаких страховок, картин, мобильников и прочей дребедени мне не требуется, ни в чем я не нуждаюсь, посему предмет разговора отсутствует начисто и goodbye, my friend, goodbye.
– Кто это? Кто там пришел? – из кухни прокричала жена.
– Еще не знаю, – честно прокричал я в ответ.
– Вы ведь, как я понимаю, агент по продажам? – поинтересовался у незнакомца, который уже вынимал из портфеля и раскладывал на журнальном столике фотографии и стопки напечатанных бумаг.
– В какой-то степени, – уклончиво пробормотал он.
– Ну и чем же вы торгуете? – не выдержал я.
– Вообще-то мы не продаем, мы покупаем, – весомо сказал агент. – Может, присядем?
И не дожидаясь приглашения, уселся на диван.
– Покупаете? – удивился я. – И что же вы хотите у нас купить? Мы ничего не продаем!
– Ну, не зарекайтесь, это зависит только от цены!
– Не понял, – заинтересовался я, – вы хотите купить у нас что-то, что мы вообще не собираемся продавать?
– Именно! – согласился агент. – К примеру, вот пепельница, цена ей, скажем, доллар, а я собираюсь купить ее за пять долларов. Вы продадите?
– Нет! – твердо ответил я. – Она мне нравится и я не собираюсь ее продавать.
– А если я предложу вам пятьдесят? – произнес он таким тоном, что стало непонятно он шутит или нет.
В этот момент в комнате появилась моя благоверная, с которой мы в последнее время, как говорят в суде, не сошлись характерами. У нас проявилась устойчивая психологическая несовместимость, быстро перерастающая в прогрессирующую вражду. Мы спали в разных комнатах и практически не разговаривали, ограничивая общение необходимым минимумом слов по принципу: короткий вопрос – однозначный ответ. Должен честно признаться, что с самого начала наших семейных отношений жена исполняла роль форварда, а я играл в защите, поэтому она по инерции продолжает меня атаковать.
Мельком взглянув на постороннего мужчину и тут же определив, что он не вызывает у нее сексуального интереса, она поинтересовалась услышанным отрывком фразы.
– Я не поняла, что вы хотите купить за пятьдесят долларов?
– Пепельницу! – резко прокомментировал я последнее предложение агента и для большей убедительности указал на нее пальцем.
– За пятьдесят? – удивилась моя-пока-еще-жена. – Я продаю!
– Ты не можешь продавать мою пепельницу. Она не твоя, она моя! – с трудом сдерживая скачком возникшее раздражение, невольно начал я семейный скандал. – Какое право ты имеешь продавать мои вещи?
Жена в моей жизни играет роль триггера, она изучила мои болевые точки и колет безошибочно, заводит с полуслова, причем я это понимаю и каждый раз пытаюсь сдержаться, но не получается.
– Подавись ты своей вонючей пепельницей! Какой ты мелочный и расчетливый эгоист! – воскликнула она, собираясь устроить очередную сцену, но, вспомнив о присутствии в доме постороннего, ограничилась тем, что поджала губы, села в кресло и обиженно замолчала.
– Не будем ссориться, – примирительно произнес агент, тем более, что я не собираюсь покупать эту вашу пепельницу раздора, – он сдержанно улыбнулся. – Это был, так сказать, наглядный пример. Для лучшей иллюстрации последующих предложений, – взглянув на мою жену, объяснил он.
«А он совсем не прост, – автоматически отметил я про себя, – тонко мыслит, образно, но мне это все начинает надоедать».
– Короче, уважаемый, скажите что вы собираетесь покупать и закончим этот разговор, – решил я положить конец ненужному обмену мнениями с неожиданно вовлеченной в беседу женой.
– Я вижу, вы культурный человек, образованный и современный, в бога, судя по всему, не верите, – ушел он от прямого ответа, – думаю нам будет несложно договориться.
– Нет, ни в бога, ни в черта я не верю, но какое это имеет отношение к нашему разговору? Почему вы все время увиливаете? Можете ответить на простой вопрос?
– Простые вопросы – самые сложные! – весомо произнес агент. – Давайте предположим, что я странный человек и хочу купить у вас вчерашний, а еще лучше позавчерашний сон. Продадите?
– Вы не странный человек, а сумасшедший человек! О чем вы говорите?
– Я же сказал: «К примеру». Вы свой сон помните? Нет? Отлично! Я хочу купить ваш позавчерашний сон, который вы не помните, то есть заключить с вами нематериальную сделку с реальными деньгами. Вы ничего не теряете, никаким образом использовать свой сон не можете, зато получаете сумму наличными. Замечательная коммерция! Согласны?
– Мне всегда казалось, что сделки изначально кажущиеся весьма выгодными в результате оказываются проигрышными.
– Не понял! Вы получаете деньги, фактически, ничего не отдавая и не вкладывая, – довольно эмоционально воскликнул агент. – В чем тогда проблема?
– Знаете, я вдруг вспомнил рассказ, где отец семейства пожелал и легко получил дармовые двести фунтов, а на поверку оказалось, что этим он загубил всю свою семью. Когда собственный вклад не оговорен – это гарантированно плохая сделка!
– Подумаешь, какой-то рассказ, то же мне пример! – он презрительно ухмыльнулся. – Писатели – это ведь религиозные моралисты, они прославляют добродетель и наказывают порок. Убогая, в сущности, философия, но публика хочет получить то, чего она лишена в реальной жизни. Плохой человек, даже сказочно разбогатев и получив все мыслимые блага, не может быть счастлив, а, наоборот, должен быть наказан моральными страданиями, только тогда читатель будет доволен. В результате этой психической атаки на здравый смысл обыватель опирается в жизни на категории, в которые сам же не верит! Парадокс!
Жене наш обмен мнениями уже определенно нравился. Она залезла с ногами на кресло и внимательно следила за нашей дискуссией, переводя взгляд, как на теннисном корте, с одного соперника на другого.
– Но как можно прожить без романов, без поэзии, даже если они в чем-то приукрашают действительность? – неожиданно возразила она.
– Да, как же, помню, у Пушкина однозначно сказано: «Души прекрасные порывы», а душителей на Руси всегда хватало! – он саркастически рассмеялся.
– Хорошо! Но давайте, наконец, определимся, а то не очень понятно куда вы клоните. Вы хотите купить мои сны?
– Нет! Я хочу купить вашу душу.
– Душу? – я на секунду даже оторопел от неожиданности.
– Да, душу! Эту выдуманную богословами и воспетую поэтами идеалистическую идею, в сущности, пустоту, незримую и нематериальную субстанцию, сфантазированную иллюзию, фантом. Душу, которая в соответствии с вашим собственным мировоззрением, вообще не существует. Вы же не верите в глупости типа загробной жизни, рая с херувимами и ада, уставленного котлами с парящимися грешниками, или в этого маскарадного дьявола с козлиными рогами и коровьим хвостом, – он рассмеялся.
– Шутить изволите, господин Чичиков! Зачем вам моя душа?
– Извините меня, но Чичиков был мелкий жулик, а мы солидная фирма, платим хорошие деньги, – он понизил голос. – Можно наличными!
– Зря стараетесь: нет у него души, – тут же подключилась к разговору жена, – и никогда не было!
– Ты насчет души лучше бы помолчала, всегда была черствой и бездушной! Сочувствия в тебе ни на грош! – не смог удержаться от реакции на ее наглый выпад, хотя, как я уже говорил, зарекся вступать с ней в перепалку.
– Не будем спорить, – улыбнулся агент, – вот тут у меня подготовлен договор, – он указал на стопку бумаг на журнальном столике, – подписываете и получаете деньги. Можно наличными, – повторил он.
– Послушайте, вы в своем уме? Это розыгрыш какой-то, причем глупый розыгрыш, участвовать в котором у меня нет ни малейшего желания, – уже вполне серьезно заявил я. – Скажите честно, кто вас прислал?
– А сколько платите? – вдруг спросила жена.
– Вот это деловой разговор, – агент, проигнорировав мои возражения, всем корпусом развернулся к женщине, которой я отдал самые романтичные годы своей жизни и которая все еще числилась моей женой. – Конструктивный! А сколько вы хотите?
– Ты с ума сошла? Уже торгуешься? – не выдержал я. – Душой торгуешь? – воскликнул патетически, посмотрев на нее уничижительным взглядом.
– Твоей душой! Заметь, мы тут обсуждаем только твою душу, про мою разговора нет, – нагло отреагировала она и посмотрела на агента, который согласно кивнул.
– Не ожидал от тебя...
– Ты много чего от меня не ожидал, но душа-то твоя грязная все-таки кого-то заинтересовала, и мне интересно знать сколько ты на этом сможешь заработать.
– Тебе-то это зачем? – не выдержал я.
– Кто знает? Может пригодиться при разделе имущества, – произнесла она язвительно.
Это окончательно вывело меня из себя. «Ахинея! Ко мне в дом явился сумасшедший, несет какой-то вздор, разводит тут антирелигиозную агитацию, предлагает чушь собачью, а я в этом не только сам участвую, но и жену втравил, которая ему, сейчас я в этом был уже полностью уверен, нарочно подыгрывает, чтоб меня позлить. Он сейчас встанет и уйдет, а она потом неделю будет смеяться и издеваться. Нужно этот цирк кончать».
– Мне кажется, вы обратились не по адресу, – заявил я агенту сосредоточенно и твердо, – ничего продавать я вам не намерен, поэтому не вижу смысла продолжать этот разговор».
– Понятно, – печально кивнул агент, и лицо его помрачнело, – только позвольте один вопрос: «Почему?»
– Что значит «почему»? Не хочу и все!
– Прошу прощения, но мне это решение не вполне понятно. Вы человек с высшим техническим образованием, привыкли пользоваться формальной логикой и, главное, совершенно не религиозны, то есть в легенды и сказки про загробную жизнь души, загадочным образом вылетевшей из мертвого тела, не верите. Правильно я излагаю, ничего не путаю? Так почему вы не хотите заработать деньги, продав то, что, по вашему мнению, ни в природе, ни в человеке не существует? Где же логика? Рациональность и мистика в одном флаконе?
Жена, конечно, тут же расхохоталась и встала на сторону агента.
– Да, придется тебе, мой дорогой, объясниться по существу, а то неувязочка с душой получается, то ли она у тебя есть, то ли нет! Определись наконец, публика желает знать!
– Нет тут никакого парадокса, просто я не хочу выглядеть шутом гороховым. К вашему сведенью, уже написан «Фауст», и в кино шел отличный фильм про молодого адвоката, который продал душу дьяволу. Как же они потом страдали...
– Так ты боишься?! – радостно объявила жена, вскакивая с кресла. – Вот он во всей своей красе настоящий трусливый мужчина! – она уже с трудом сдерживала душивший ее смех, затем шутливо, как при заклинании, подняла и вытянула руки в моем направлении. – Бойся, сын мой, бойся кары небесной, бойся дьявольских козней, не поддавайся плотским искушениям на стороне, не ходи к куртизанкам, не трать на них скромные семейные сбережения, будь хоть немного праведником и тебе воздастся... по заслугам, – после этих слов у нее началась настоящая истерика, и она бессильно упала в кресло, содрогаясь от хохота.
– Ну, ты даешь? Такого я от тебя не ожидал. Устроила тут настоящий спектакль, цирк с клоунадой, ничего святого у тебя нет, – с обидой произнес я.
– Да, я уже не та дура, которая тебе в рот смотрела, я теперь прозрела, стала свободной и независимой. Сладостное ощущение!
Я посмотрел на агента. Он сидел с отсутствующим видом и, казалось, думал о чем-то своем. Мне стал невыносим весь этот запредельный разговор, сумасшедший агент, издевающаяся жена, все их провокационные и оскорбительные слова, казалось, весь мир ополчился против меня и негде искать поддержку. Захотелось совершить такой отчаянный поступок, чтоб все ахнули. И тогда я решился!
– Так сколько вы готовы заплатить за мою несуществующую душу?
– А сколько вы хотите? – сразу встрепенулся агент.
– Какая разница сколько я хочу, важно сколько вы готовы платить.
– Извините, но если вы хотите продать какую-нибудь вещь, например, машину или квартиру, то сами объявляете первоначальную цену.
– Да, но у машины или квартиры есть объективная стоимость, можно, в конце концов, вызвать оценщика, а кто знает сколько стоит душа?
– Хорошо, вы меня убедили, как я и предполагал, у вас очень рациональное и конструктивное мышление, приятно общаться, – он любезно улыбнулся. – Я могу заплатить тысячу долларов! По-моему, это хорошая цена.
– Глупости, душа моего мужа стоит дороже! – неожиданно вступилась за меня жена.
– На сколько дороже? – тут же поинтересовался агент.
– Не знаю, – неуверенно ответила жена, – нужно посмотреть в интернете. Наверняка уже кто-нибудь продавал.
– Ничего вы не найдете, – уверенно заявил агент, – там баловство одно.
Мне эта мысль про интернет, тем не менее, показалась здравой. Включил компьютер, но на запрос: «Продать душу за деньги» ничего конкретного найти не удалось: какие-то идиоты продавали свои души на аукционе, были представлены общества любителей дьявола и черной магии, но никаких конкретных сумм указано не было.
– Да, зря я вам не поверил, – вынужден был признать его правоту, – но тысяча долларов за мою бессмертную душу все-таки маловато.
– Душа ваша, вам решать!
– Пять тысяч! – вдруг объявила жена. – За пять тысяч долларов мы готовы.
– Что значит «мы готовы»? Кто продает душу ты или я? – невозможно было пропустить это явно возмутительное заявление. – Что ты ко мне примазываешься? Делиться все равно не буду.
– Да ты ни купить, ни продать толком ничего не можешь! Как тебе можно доверять?
– Что же я даже свою душу должен продавать под твою диктовку? Бездушный ты человек! – в сердцах бросил я жене.
– Зато практичный! – нисколько не смутясь, спокойно возразила она.
– Нет, это абсолютно несерьезно, – агент наконец смог вклинился в нашу перепалку. – Я понимаю накинуть двести-триста долларов, но пять тысяч! Нет, это несерьезно! Надеюсь, вы не пойдете на поводу у своей жены и назовете реальную цену, – обратился он ко мне.
– Пять тысяч долларов – это окончательная цена! Подходит – берите, нет – считайте, что сделка не состоялась! – объявила она агенту наше «совместное» решение.
«Ей бы в покер играть, цены бы не было!» – подумал автоматически. Агент после ее слов еще раз взглянул на меня, ожидая возражений, но я со вздохом пожал плечами и отвел глаза в сторону, как бы устраняясь от ответственности и передовая все полномочия моей практичной жене.
– Что ж жаль, очень жаль, – произнес агент. – Я на вас так надеялся.
Он начал собирать свои вещи с журнального столика и укладывать их обратно в портфель.
– Мне нужно отчитаться о визите к вам перед моим начальством, – печально сообщил он, вынимая мобильник. – Такой у нас в фирме существует порядок. – Иногда они хотят поговорить с клиентами, нет ли каких претензий. С этим у нас строго. Не возражаете?
– Нет, что вы, звоните, конечно, – тут же отозвался я.
– Алё, хочу передать, что я закончил презентацию... Да, все отлично, но у нас возникла одна проблема... Нет, приняли меня очень хорошо... Симпатичные люди с высшим образованием... В общем да, хотят, но возникла неувязка с ценой... Что вы? Я им все объяснил, но они не согласны с нашей суммой... Мне даже неловко вам говорить, но они хотят пять тысяч... Конечно, я им несколько раз повторил, что у нас солидная фирма и не может быть таких исключений, – он замолчал и внимательно слушал, при этом несколько раз пробовал оправдаться. – Да, но я пытался... Извините, однако... Признаю, это моя вина... – Его стало жалко, он часто моргал и было видно, как он боится своего начальника. – Что же мне теперь делать? Может быть можно что-нибудь придумать? Нет, я гарантирую, они надежные люди и никому не расскажут... Неужели? Спасибо вам огромное! Конечно, мы сейчас же все оформим!
Он закончил разговор и посмотрел на меня абсолютно счастливыми глазами.
– Они разрешили! Я просто не поверил своим ушам. Пять тысяч долларов – у вас в кармане! Поздравляю!
Он подошел и торжественно пожал мою руку. Его лицо сияло от счастья. Быстро открыв портфель, он стал опять вынимать и раскладывать на журнальном столике свои вещи. Появились банковская упаковка стодолларовых купюр, пачка скрепленных листов с тисненной надписью «ДОГОВОР», белая матерчатая салфетка, старинная перьевая ручка, свеча и подсвечник.
– Фирма любит, чтоб подписание договора происходило красиво, в торжественной обстановке, – объяснил он, устанавливая свечку в подсвечник.
Затем он достал небольшой футляр, из которого вынул некий металлический инструмент непонятного назначения и аккуратно положил его на салфетку.
– Что это? – спросила жена, указывая на него пальцем.
– Это игла Франка, предназначена для взятия небольшого количества крови. Стерильность гарантирована.
– Зачем кровь? – еще раз спросила она, с тревогой глядя на инструмент.
– Ну, этот договор подписывают кровью. Такова традиция, но вас это не должно волновать. Вы же понимаете, кровью или чернилами – это же чистая условность. Ну-с, давайте приступим. Он вынул из кармана зажигалку и поджог свечу. Дайте мне пожалуйста ваш палец, – с улыбкой обратился он ко мне. – Это не больно.
Я стоял в ступоре. Все эти амбулаторные приготовления были неприятны. Подписывать договор кровью, честно говоря, не хотелось, невольно всплыли в памяти фрагменты разных фильмов и книг, какие-то мистические ужасы, страшные сцены и кровавые образы. Возникло неконтролируемое ощущение страха перед предстоящей процедурой, сердце стучало и кровь пульсировала в жилах. Бросаться в воображаемую пропасть ада не хотелось, даже при условии, что его не существует. Меня охватило чувство паники, обреченности, невозможности возврата. Поставив свою кровавую подпись, я сразу переступаю через некую черту и превращаюсь в человека с другой душой, с иной судьбой.
– Ну, чего же вы боитесь? Прямо, как маленький.
Агент сам подошел ко мне, и, взяв за руку, подвел к журнальному столику, намериваясь приступить к совершению кровавого таинства.
«Мне предстоит самое важное решение в жизни, роковое решение, – неотступно стучало в голове. – Меня это откровенно пугает, но я не могу противостоять, я потерял волю. Меня, как скотину, ведут на бойню».
Я посмотрел на жену. С ней тоже было что-то не так. Такой я ее не видел. Она сидела неподвижно, в напряженной позе, чуть подавшись вперед, и остановившимся взглядом смотрела на огонь свечи, который отражался в ее глазах.
– Может, не нужно? – неуверенно спросил я агента, сделав последнюю попытку остановить этот бред наяву.
– Да что вы, это ж секундное дело! – подбодрил он меня.
Он взял безымянный палец на левой руке и поднес к нему иглу Франка, однако в этот момент раздался срывающийся голос моей жены.
– Не трогайте его, не нужно этого делать!
Однако агент сделал вид, что ничего не слышит и нажал на спусковой крючок. Короткая острая боль и на моем пальце выступила крупная капля крови.
– Прекратите немедленно! Мы отменяем сделку, – раздался ее отчаянный голос. – Не подписывай!
Но остановить агента было уже невозможно, он шел к своей цели. В моей правой руке оказалась перьевая ручка, которую он собирался обмакнуть в каплю крови.
В этот момент моя жена сорвалась с места, в два прыжка очутилась рядом с нами, наклонилась и, хищным движением схватив мой палец, поднесла его ко рту и мгновенно всосала всю кровь.
– Что вы делаете? – закричал агент. – Вы мне все испортили.
– Он ничего не будет подписывать! – заявила она категорическим тоном. Пожалуйста, уходите!
– Послушайте, вы же культурная женщина. Как вы себя ведете? Зачем вы мне мешаете? Деньги ждут вас, можете сами сосчитать... – Он вскрыл банковскую упаковку и начал вслух считать стодолларовые банкноты, – сто, двести, триста...
– Все кончено, – устало произнесла жена. – Прекратите считать, мы отказываемся от ваших кровавых денег, и пожалуйста уходите.
Это был проигрыш нокаутом. Агент почти испепелил взглядом мою жену, затем испытующе посмотрел на меня и, не дождавшись ответа, тяжело вздохнул и начал собирать свои вещи. Уже в дверях, перед тем как навсегда покинуть наш дом, он обернулся.
– И после этой безобразной истерики вы будете утверждать, что вы нерелигиозные люди? Вы меня просто обманули!
Его уход мы восприняли с облегчением, как будто избежали страшной опасности или избавились от тяжелого недуга.
– Ты понимаешь, что тут было? – спросил я.
– А ты? – спросила она.
– «Тут черт потрогал мизинцем бровь и придвинул ко мне флакон, – громко продекламировал я Галича.
– «И я спросил его: «Это кровь?» «Чернила», – ответил он», – продолжила она.
– Кстати, я знал, что ты любишь пить мою кровь, но всегда думал об этом в переносном смысле, однако сегодня ты доказала свою вампирскую сущность на деле. Было вкусно?
И тут произошло самое невероятное и непредсказуемое событие в моей теперешней жизни: она подошла и поцеловала меня.