Он и Она...

По снежно-белой целине, вбежали в розовость рассвета.
В неразличимости своей, два тёмно-серых силуэта.
Один повыше… покрупней… Другой, по женски… грациозен!
Он Волк!.. любимую храня, в своей стремительности, грозен!
Она… Волчица… Нежный друг… Бежит, немного припадая,
В цепочке рваной, из следов, своею кровью снег пятная…
Он!.. не уступит!.. ни за что!.. свою Любимую разлуке…
И всё бросает взгляд назад… А взгляд Её… так! полон муки…
Она устала… но бежит. Он подставляет бок упрямо…
Что б было легче ей бежать. Одной Единственной!.. и Самой!..

…Темь, прикрывавшая Луну, кудлатой облачностью серой.
Возможно вспомнив о делах, прочь поползла над степью белой.
И лунный свет, упав на снег, вдруг резко тени обозначил.
Одну, недвижную… большой. Другую, странную… иначе.
А эта странная… бежит, стелясь над полем, сгустком ночи.
За нею тянется строка… совсем без слов… из многоточий…
Что предваряют, сей рассказ, поскольку то, что было раньше…
Увы… неведомо и мне… А посему… не стоит с фальши,
Начать рассказывать о том, что потрясло и… удивило.
Пока история во мне, своею страстью!.. не остыла…
Я возвращаюсь, в ту же ночь… и мы… последуем за тенью.
Быть может Бог, позволит нам… здесь прикоснуться… к откровенью!..
… Тень рассекает белый снег, под взглядом ночи вороватой.
Она стремится, к той… большой, что холм отбросил угловатый.
Вот тени встретились во тьме, на миг слились… одна осталась…
Луна, следившая с небес, в мгновенье это… растерялась.
Песчинки времени текли… Быть может это ей… приснилось…
Но вдруг взметнулся снег стеной!.. и тень… вершиной изменилась.
Когда опала круговерть, снежинок, вскруженных ударом…
Зверь!.. попирал… земную твердь! Дыханье вилось… лёгким паром.
В сияньи трепетном Луны… сиял он!.. инеем одетый.
Что он искал, спеша сюда? И за каким пришёл ответом?
И встрепенулась тишина, почуяв странное томленье.
И… расступилась перед ним, явив ему… своё смиренье…
Свой долгий путь под свет Луны, окончил здесь… Храня молчанье,
Застыл на миг… Затем Луна… его услышала признанье…
О чём он пел? Кого он звал? И чем же ночь ему ответит?
Вопросов много, но ответ… уже родился!.. в лунном свете…
Ещё одна… возникла тень. У горизонта, ближе к лесу.
И нерешительно застыв, внимала… лунному повесе…
… Одна соперница – Луна. Он ей поёт… А стоит песня?
Что б побороться за того, кто там поёт? Двоим… им тесно…
Не поместиться в сердце том, что эту песню изливает.
Кому избранницей там быть… тот, кто поёт… об этом знает.
… Ещё немного постояв… шагнула раз, другой… и третий…
Как будто кто её позвал: она рванула!.. словно ветер…
Однажды выбранная песнь, её судьбу определила.
Что предназначена ему, тому Певцу… сама решила!..
А песня… вдруг оборвалась, и тень…. покинула вершину.
Мгновенность сильного прыжка, холма, перечеркнула спину.
… Две тени мчались по степи, навстречь друг другу, точно зная,
Что им уже не разойтись… Луна уж блекла, умирая…
… Рассвет коснулся снов ночных. Они же, таяли туманом:
Два силуэта: сильный зверь!.. другой поменьше, с гибким станом.
Они спешили, уходя, в молочность зимнего рассвета…
Всё это было так давно: зима прошла, а следом лето.
Вновь зиму осень позвала. Так череда времён сменялась.
А эта встреча, где-то там… неясным образом осталась…

Он грянул! Выстрел! Тишина, давно разбитая в осколки,
Порошей сыпалась с ветвей. А рядом сыпались иголки,
Картечью сорванные вниз, что были посланы вслед зверю.
А он ушёл опять в прыжке, не согласившись на потерю…
Он уводил их за собой, несущих гром в железных палках.
И милосердия не ждал. Он знал, идущим вслед, не жалко…
Но не его, а той другой, что жизнь в себе уже носила.
И он собою закрывал, всё то, что в прежней жизни было.
Стелясь под ветками, скользил, почти невидимою тенью.
Вокруг же слышалось: Ату!.. Путь истончался, к избавленью…
Чем отличался он от нас? Быть может тем, что в смерть не верил?
И уходя из под огня!.. Мгновенья жизни, чем он мерил?
Возможно мигами судьбы, от звука выстрела… до боли!
Что оборвёт его разбег. И низведёт, до шкурной роли…
Здесь, расщеплённая кора, его пометила дорогу.
Свинец вонзился, опоздав. Вновь опоздав… совсем немного!
Оно ж, облавное кольцо, петлёй сжималось и душило.
Но за упрямый, волчий дух, казалось смерть его, простила.
Бросок стремительный! И тень, его укрыла ненадолго.
И он увидел их… людей. Двоих всего, не так уж много.
Полузарывшись мордой в снег, следил, встревожено за ними.
И запах стали и свинца!.. Витал, над этими двоими…
Он угрожал слепою тьмой! Концом дороги… И разлукой!..
С его Единственной!.. Кому, был в безопасности, порукой.
… Кто подсказал ему? Иль сам, тому сумел он научиться.
Но он зарылся в снег… совсем. Кто так, учил его таиться?
Почти невидимый в снегу, он ждал удачи и везенья.
И может быть, в душе просил: Своей Любимой, избавленья.
… А люди ближе. Разговор, их стал отчётливей немного.
Ещё шаги… И вот уже, за ним!.. проложена дорога.
Они уходят, говоря. О чём? Он их не понимает.
И только громкий сердца стук, о том, что жив… напоминает…
Не побежал, а лишь пополз. С тревогой слушая, вдыхая,
Остатки запахов людей. Смерть!.. за спиною оставляя.
Но вот пропали голоса, и он поднялся. Где-то ждали,
Его Единственной глаза!.. И лапы, сами побежали…
Усталость, бег его, дробя, не лучшей спутницей служила.
Но он ещё тревогой жил. И это, дальше уводило.
Он нарастал, его разбег. Шаг становился всё ровнее.
Тревога стала отпускать… И вдруг!.. отчаянно больнее,
Забилось сердце, словно крик, в него ворвался! Где-то больно,
И страшно было!.. Знал кому. Неужто боли не довольно?
Не силы бросили его, в тот бег, стремительный и лёгкий.
А лишь желание одно. Успеть домчаться!.. Только волки,
Способны так лететь, что снег, в себе следов не оставляет.
Когда скользящий этот бег, к любимой, сердце направляет…
… И он успел!.. Она, припав, плечом к стволу, слегка дрожала.
А перед ней… качался ствол. Осталось жить ей… жутко мало!
Его немыслимый прыжок! Ударил грудью. Покатились,
По снегу: волк и человек. И в схватке яростной! Схватились…
На миг, привстав, он посмотрел, в глаза любимые… как крикнул!..
Не знаю!.. что в глазах прочла, но побежала… Он же рыкнул,
И бой продолжил, ей, даря, мгновенья нужные для бега.
Но не хотел, убить того, чья кровь пятнала свежесть снега.
Прервал он бой, и отскочил. Глаза их встретились. Мгновенье,
Они решали, кто побит… В глазах охотника сомненье,
Мешалось с болью. Прижимал, к груди разорванную руку.
А волк смотрел. Уж он то знал, открытой раны злую муку.
Ещё немного постояв, кивнул!.. как будто бы прощаясь.
И устремился прочь, спеша. В дне уходящем, растворяясь…
… Потом, в темнеющей дали. Услышал крик он за собою:
«Ты слышишь! Я ещё вернусь! И я достану вас!.. Обоих!..»

Она устала… Он стоял, над ней, тревожно озираясь.
И ель, укрывшая двоих, спины его слегка касаясь,
Усталость чуяла его. И так же чуяла тревогу,
Его о времени, того, что им не хватит на дорогу…
Свинец пометил ей плечо, и кровь, стекавшая по лапе,
Была той мерой, что беду, к ним приближало, с каждой каплей.
… Шанс небольшой: успеть уйти. Из леса в степь, в ней растворившись.
Но кровь, предательской строкой, оставит след… Как сговорившись,
Они с надеждой ждали тьмы. Она, как будто извиняясь,
Смотрела с нежностью, боясь, что смотрят так… Когда прощаясь,
Не верят в то, что долгий путь, они ещё осилят вместе.
И в краткий миг, забывшись сном, она вдруг вспомнила… о песне!
Ей снился бег!.. Они вдвоём, ночь рассекали в лунном свете…
И что б об этом рассказать, родиться нужно не поэтом.
Скорее волком, что б прожить, всю жизнь: от песни… и до смерти!
Возможно в этом, что-то есть… Я это чувствовал, поверьте.
… А он берёг короткий сон, своей Любимой. Вспоминая,
Всё тот же бег, когда она, бежала рядом… Признавая,
Его избранником своим. Судьбе его, себя вверяя.
И как там сложится она, тогда ещё, совсем не зная,
Не усомнилась ни на миг… А он не знал, что дальше делать.
И лишь с тоскою торопил, чтоб Солнце, поскорее село…
Длинились тени на снегу. День уходил, но так неспешно!
За что же Бог их так карал? Любая тварь ведь, не безгрешна.
Он был готов принять грехи, с её души. Уж если были…
Он по-звериному молил, её простить, чтоб дальше жили.
Она и те, кто был уж в ней. И был готов, в обмен на это,
Отдать немногое… Себя!.. Но небо медлило с ответом.
Не торопилась темнота. Минуты падали, как камни.
И оставалось меньше жить. К несчастью… это было, главным.
… Но видно, всё-таки устав, садилось Солнце. Ночь вступала,
По краю где-то, не спеша… Минута каждая решала,
Кто будет жить. Иль всё ж судьбе, спросить надумается жертву?
И разойдутся, двух пути… Их, разделив как гранью, смертью.
Но им не видеть тех весов. Им не до них. Она устало,
Приподнимается бежать. В последний путь? Она не знала…
… Они скользнули с под ветвей, лишь пятна тёмные оставив,
Где был последний их привал… Одну строку в судьбе поправив.
Спешили. Спинами ветвей, легко касались, их тревожа.
И осыпающийся снег, укрыв следы, поможет тоже.
…Из леса вышли… Он их ждал. Рука белела в полумраке.
Тугим укрытая бинтом. И он теперь… не жаждал драки.
Он здесь их ждал, что бы убить. Он мести жаждал, а не боя.
И шанса им он, не давал. Один бы был… но сзади двое…
Но он толкнул её вперёд!.. Бежал он рядом, прикрывая.
И был распадок не далёк. Спасенье там!.. И он, взлетая,
С разбега прыгнул, приняв в грудь!.. всю тяжесть… яростной картечи!
Та, что прервала тот полёт. Он умирал. Что новой встречи,
Уже не будет никогда. Он знал… Но видел: уходила!..
И тьма упала, там, за ней... А громыхающая сила,
Бессильно рявкала на ночь!.. Сверкая вспышками, над зверем.
И ярость криков донесла: Она ушла… И он поверил,
Что жертву приняли его. И он… по-волчьи улыбался.
Хотя конечно понимал, что жизни той, лишь миг остался!
Но это был, его полёт!.. Его творение Вселенной!
В которой будет жить, Она!.. И он, пусть в памяти нетленной…
Но наступила тишина!.. снег захрустел. Над ним все встали…
«…Когда б не видел это сам!..» слова негромкие звучали,
« Я не поверил бы тому, что он её!.. собой прикроет…»
Возможно, сердце у зверей, не меньше нашего, в том стоит.
Ещё какие-то слова, над ним витали, провожая,
Его… в такой далёкий путь!.. Конца, которому, не знаю…

Луна, забывшая уже, в который раз встаёт над миром.
И столько видевшая зла, между зенитом и надиром,
Опять всплывала над землёй, даря ему немного света.
Того, что любят воспевать: иль те, кто любят, иль поэты…
Быть может, помнила она, историй разных окончанья.
И что бы их не позабыть, дарила сны нам, как сказанья.
И если помнился нам сон, с утра ложился на бумагу…
Рождая сказки: про любовь… про подлость… нежность… и отвагу.
И эту сон принёс. Хотя… В его правдивость, я поверил.
Из ночи в ночь он приходил: Луна!.. увидевшая зверя…
Сначала ниточка следов. И сон рванулся над строкою,
Прочесть, пытаясь, те слова, что здесь писались, не рукою.
… Тень замелькала впереди. Слегка неровен шаг звериный…
Но сколько страсти!.. в том прыжке. Дыханье шумное. И иней,
Уже осевший на бока, его состарил, но немного…
Осталось выяснить куда, им пролагается дорога.
Сон обегает зверя, и… я вижу грудь!.. И свежесть шрамов,
Такую боль рождает вдруг!.. Ведь это Он!.. Мой зверь упрямый!..
Теперь понятен бег его: обрывки белые на лапе,
Того, что было здесь бинтом, в следах, уже подсохших капель,
Пролитой крови... За Любовь!.. Кто всю историю опишет?
Но только знаю, Он найдёт… И верю, ждёт!.. кого Он ищет…

17.01 - 19.02.2002г.