Маяк - Голос Вечности - глава 4

ГЛАВА 4. МАЯК – МЕСТО НАШЕЙ ВСТРЕЧИ
Ох, как же болит голова – мысленно произносит Амир и ругает себя в очередной раз, что перебрал. Решает постоять на ветру, потому что стал ощущать дикое жжение в горле и груди. И тут же подумал, что мы вчера пили, что сейчас все пылает внутри. Закрыл глаза, ведь полуденное солнце безжалостно резало даже через очки и постарался подставить лицо ветру, несущему морскую прохладу с глубин.
Он почувствовал на себе пристальный взгляд, мой взгляд, который словно призывал его повернуться. Он чувствовал, как чьи-то глаза скользнули по его телу и остановились, оставляя ощущения отметин на тех участках, где они задержались. Он не понимал что это, точнее кто это, но точно знал, что что-то происходит и он теряет контроль над этим что-то. А его терять Амир очень не любил, он привык контролировать свою жизнь, будто сам писал ее сценарий. Он нашел в себе силы и медленно стал поворачиваться, а я в этот момент четко осознала, что мой сон становится явью. Я нашла его. Нашла того, кто забирал мой покой, того, кого приготовила для меня вечность. И это пугало, очень пугало. Я боялась этих мыслей, этого знания и не понимала что делать, я просто смотрела, вросшая, как статуя в основание камня. Тогда, я видела продолжение сна, который выдергивал меня из объятий ночи, только не было тумана, жгло безжалостное солнце пустыни. Я вижу его четко очерченный подбородок, легкую небритость, он был прав, она его совсем не портит, скорее наоборот. Его широкую шею, тренированную грудь, которую небрежно старается показать мне ветер, теребя белоснежную рубашку. Спасибо ветер, ты точно угадал мое нестерпимое желание. Она похожа на камень, я даже ощущаю жар его золотистой кожи. Только глаза предательски скрыты от меня черным стеклом очков. Ох, как же они идут его лицу. Но несмотря на это, я ощущаю пламя, которое заиграло в них. И языки того пламени мечтают спалить меня за свое пробуждение.
Он также пристально смотрит на меня, Боже, как же он красив, думаю я. Наши взгляды встречаются и не помеха темные стекла очков. Потому что все меняется вокруг, время останавливает свой торопливый бег, я больше не слышу шум волн, разбивающихся о скалы, я не слышу крики чаек, я не слышу голоса людей вокруг, я даже их не вижу, я вижу только его, высокую статную фигуру незнакомца, заставляющего нестись мою кровь по венам, обжигая огнем сердце. Что со мной, что происходит? – спрашиваю мысленно себя. Но у меня нет ответов, есть только знание – он чувствует тоже самое.
Действительно, он чувствовал тоже и также, будто как зеркало отражая мои эмоции. И он знал, что это происходит во мне, но он тоже боялся, ведь потеря контроля не входит в его планы. Он оправился от шока первым и сделал несколько уверенных шагов ко мне и оказался совсем рядом. Если он приблизится еще хоть на сантиметр, я сгорю, пронеслась молнией мысль. Он остановился и просто приспустив очки, спросил: «Какие-то проблемы?»
Я только вопросительно посмотрела на него, точнее я тонула в этих медовых глазах, в которых играли искорки огня. Они сжигали меня не меньше, чем пламя внутри.
– я спросил какие-то проблемы? Ты так уставилась на меня – грубо сказал он. Эта грубость привела меня обратно в реальность и я смогла выдавить
– простите, что?
– повторяю в третий и в последний раз, что ты так смотришь на меня? На мне цветы не растут – грубит он снова.
– может ты не говоришь по-английски? – предполагает он.
– я просто….. я не знаю…… просто….. – мямлю я, ведь пока полноценная способность говорить ко мне не вернулась.
– ага, понимаешь английский значит, а что просто, может просто хочешь фото со мной? – с ухмылкой предполагает он
– нет – ответила я
– ну тогда перестань пялиться повернись кругом и вперед по лестнице вниз – язвит он
– зачем так грубо разговаривать? ты даже не знаешь меня! – с болью в голосе говорю я. И почему каждое его слово откликается непомерной болью внутри. Я ведь и раньше встречала грубиянов.
– да что мне надо такого знать, вы же женщины одинаковы, просто одни красивые, а другие меньше, ну как ты – без доли стеснения говорит он
Я пребываю в ступоре и одновременно шоке от этой невоспитанности. Гнев охватывает меня и со всей злости говорю ему: «Катись в ад!»
– а, если нет, то что? – и он резко шагает ко мне. Меня словно ледяным душем обдало от этого напряжения, а воздух между нами тем самым наэлектризовывался.
Я резко отпрыгнула, как от удара током и ударилась о поручень рукой и выронила свой рюкзак.
Быстро схватив рюкзак с пола, я двинулась к лестнице, мне хотелось скорей убежать, скорей скрыться из его поля зрения, укрыться ото всего мира, как в детстве.
– а таблетки от головы у тебя случайно нет? – кинул мне в след Амир.
Я не поворачиваясь летела с лестницы со скоростью пушечного ядра. Столько эмоций крутилось внутри, они просились с особой настойчивостью наружу, разрывая мне грудь. Гнев, боль, радость, еле ощутимое понимание, что произошло что-то серьезное, все перемешалось внутри. Я бегом добежала до гостиницы и как ребенок рыдала обняв подушку, пока стало меньше болеть и мое сознание отключилось, уходя в глубокий сон.
Амир увидел, что из моего рюкзака выпал маленький блокнот, тот самый для моих привередливых туристок. Он сам не понимая зачем, сунул его в карман джинс, не успев открыть и посмотреть, что внутри, потому что группа туристов была готова спускаться и окликнула его. Идя вниз по лестнице, он старался переварить то, что произошло, но безрезультатно, его также, как и меня захлестывали эмоции и чувство вины, что повел себя совсем не так с девушкой, как учил его отец. Он сожалел, что обидел ее. Но также отчетливо понимал почему, она сделала его слабым, подверженным сильным эмоциям, а это его ужасно злило.
Наконец-то, проводив туристов, он смог достать таблетку от головы в уличном кафе. Сидя за столиком в компании крепкого черного кофе, он размышлял о том, кто она. Совершенно не его типаж, но почему-то так сильно теребящий его мысли. Головная боль начинала понемногу стихать и он вспомнил о блокноте. Открыв и увидев записи на совсем незнакомом языке, Амир с сожалением захлопнул его и вернул в карман. Думая при этом, что сделал огромную ошибку, а шанса исправить ее больше нет. А тем временем, огонь так и продолжал пробегать по его венам и он прекрасно понимал, что дело вовсе не в выпитом вчера алкоголе.