Катапульта

Лейтенант Вихров прибыл в часть без происшествий. Его новый начальник – подполковник Кириллов повел лейтенанта на аэродром, познакомить с людьми и техникой. Рядом с одним из ангаров стоял новейший истребитель – гроза врагов и гордость авиации.
– Знакомьтесь лейтенант, прапорщик Ботов Николай Петрович, – представил начальник пожилого мужчину. – Светлая голова и золотые руки. По любым вопросам обращайся к нему.
Прапорщик с любопытством посмотрел на молодого офицера.
– Петрович, покажи лейтенанту, чем он будет заниматься, – Кириллов пожелал Вихрову удачи и пошел в ангар.
– Вот, лейтенант, перед тобой наше дитя. Новейшая модель, которую нам с тобой предстоит лелеять и холить.
– А, можно мне посидеть в кабине пилота? – у лейтенанта по телу побежали мурашки от необузданного желания прикоснуться к боевой технике.
– Можешь даже порулить, – милостиво разрешил Петрович. Ему некогда было нянчиться с молодым лейтенантом. – Он не заправлен и не заряжен. Так что, летай.
Вихров быстро взобрался по стремянке в кабину пилота и с большим удовольствием сел в кресло. С минуту он наслаждался новыми ощущениями, вдыхая запахи кабины и чувствуя гордость от своего причастия к этому великому таинству. Здесь пахло мужеством, уверенностью и жаждой действий. Лейтенант пристегнулся ремнями и взялся за ручку управления. Закрыв глаза, начал «набирать высоту». «Покачал» крыльями, элегантно сделал «бочку», «взвился вверх» и перешел в «пике». «Падение» затянулось, и лейтенант понял, что единственный выход – катапультироваться. Он схватился за ручки катапульты и потянул на себя.
От сильного толчка Вихров из мира грез вернулся в реальность. Перед глазами все мелькало, в голове стоял противный гул. Он чувствовал, что летит, но не понимал, куда и зачем. Послышался хлопок над головой и лейтенант повис над аэродромом. Ощущение плавного парения привело Вихрова в чувство восторга. Он был на седьмом небе от счастья. Переполнявшие его чувства рвались наружу. Хотелось кричать и петь. Как прекрасна жизнь, – подумал Вихров.
Но, жизнь, как известно, идет черно-белыми полосами. Только что была белая, а вот, уже подоспела черная. От чего зависит частота и ширина полос, никто не знает. Вихров не стал задумываться над этим философским вопросом, так как земля приближалась катастрофически быстро.
Мимолетного взгляда вниз было достаточно, чтобы понять – пошла черная полоса.
Из ангара выбежала толпа людей. Все стояли, задрав головы вверх, и смотрели на снижающегося горе-парашютиста. Среди зрителей отчетливо выделялась фигура подполковника Кириллова.
Вихрову захотелось остаться в небесах. Висеть бы здесь и никогда не касаться земли, где его в лучшем случае ждала плаха. К сожалению, земного притяжения никто не отменял. Поэтому, едва коснувшись земли, лейтенант увидел перед собой перекошенное от переизбытка чувств лицо подполковника Кириллова.
– Ты… Да я тебя… Ууу, – подполковник силился выдавить из себя всю ярость, которая его охватила, но из груди вырывались только нечленораздельные звуки. В горле стоял ком, который перекрыл ему кислород. Он схватился за сердце и стал глубоко дышать.
– Где он? Кто это сделал? – кричал подбежавший лысоватый мужичок в сером костюме и с таким же серым галстуком. Его вспотевшая лысина отражала солнечные зайчики, которые били в глаза присутствующим. За эту особенность лысины, сотрудники между собой называли его «Солнечный наш».
– Товарищ Главный конструктор, – заикаясь, обратился Кириллов к лысоватому, – это лейтенант Вихров…
– Как же ты решился? – не унимался мужичок.
– Он только прибыл, – попытался защитить своего подчиненного подполковник.
– Только прибыл и сразу в бой! Орел!
– Он не знал… – промямлил Кириллов.
– Сергей Сергеевич, – обратился тот, кого назвали Главным конструктором, к худому высокому мужчине, – готовьте представление к ордену и премию.
Главный конструктор обнял ошарашенного лейтенанта и расцеловал.
– Дорогой ты мой! Полгода не могу найти добровольца на испытание катапульты. Уникальные возможности – катапультирование с земли, а добровольца нет, – у старичка от душевного волнения из глаз потекли слезы. – Через час жду у себя с подробным отчетом.
Толпа постепенно стала рассасываться. Возле самолета остались трое. Кириллов хмуро смотрел на лейтенанта и Петровича. Вихров стоял, потупившись, и разглядывал носки своих туфель. Петрович озадачено смотрел на лежащий рядом парашют и тер мочку уха.
– Петрович, ты куда смотрел? – выхлестнул, наконец, накопившиеся эмоции Кириллов.
– Куда? Ясное дело куда. Сами же говорили, чтобы аккумуляторы проверил.
– Молодой лейтенант важнее всех дел. У нас люди на первом месте. Ты должен был глаз с него не спускать. Разве не знаешь, что техника в руках дикаря – это кусок металла?
– А мне, что теперь делать? – подал голос Вихров.
– Пиши отчет о проведенной испытательной работе, – уже более спокойным голосом сказал Кириллов. – И не забудь упомянуть о руководящей роли партии и начальника.
– Как бы не запорол столь ответственный документ, – засомневался Петрович.
– Ты чего это засуетился? – удивился подполковник.
– Пора реабилитироваться. После последних посиделок командир на нас косо смотрит.
– Не обобщай. Меня он не застал вместе с вами. То есть я хотел сказать… Лейтенант иди, собери парашют. Отчет Петрович напишет.
Через час отчет на пяти листах был написан. Кириллов с Петровичем решили не бросать лейтенанта в столь трудный час, и пошли к Главному конструктору вместе с ним. Решалась не только судьба их сослуживца, но и судьба возможных поощрений всех присутствующих. Волей случая молодой лейтенант высоко взлетел в прямом и переносном смысле. Старшие товарищи не могли позволить столь удивительному взлету завершиться падением.