-- : --
Зарегистрировано — 120 475Зрителей: 63 822
Авторов: 56 653
On-line — 15292Зрителей: 2992
Авторов: 12300
Загружено работ — 2 075 547
СОЦИАЛЬНАЯ СЕТЬ ДЛЯ ТВОРЧЕСКИХ ЛЮДЕЙ
«Неизвестный Гений»
История как территория Смыслов и Судьбы страны
Пред. |
Просмотр работы: |
След. |
05 января ’2016 
15:33Добавлено в закладки: 1
Сначала немного идеалистической философии Гегеля о значении и роли Истории в жизни и судьбе человека и человечества:
"Основная идея Гегеля заключается в том, что изначально существует Субъективный Дух, «Дух для себя» (нем. der subjektive Geist). Этот пункт совпадает с теологическим тезисом о существовании Бога: Субъективный Дух – это Бог для себя.
Для того, чтобы развернуть себя для Другого, этот Субъективный Дух проецирует себя в Объективный Дух (нем. der objektive Geist), в котором становится природа и материя. То есть, субъект проецирует себя в объект.
Итак, Гегель утверждает, что существует Субъективный Дух, который развертывает себя через Объективный Дух через диалектическое отчуждение. Тезис – Субъективный Дух, Антитезис – Объективный Дух, или природа. Поэтому природа – это не природа.
По Гегелю, ничто не тождественно самому себе, все есть инобытие Другого, поэтому это и называется диалектикой.
Цикл исхода и возврата: Абсолютный Дух
Иными словами, существует Субъективный Дух как таковой, который проецирует себя как Антитезис. И далее начинается история.
Для Гегеля философия истории имеет фундаментальное значение, потому что история это не что иное, как процесс развертывания Объективного Духа, собирающегося на новом этапе своей духовной составляющей, которая лежит в его сути.
Но первое действие Объективного Духа — скрывать свою духовную характеристику, выдавать себя за материю или природу, а потом сквозь историю это инобытие Субъективного Духа, через человека и человеческую историю он возвращается к своей сути".
Перелагая сие на язык материалиста можно утверждать, что История есть объективация людских устремлений и действий через процесс явлений, событий и осмысление этого Субъектом истории, который есть конкретный народ в неразрывном единстве со своими правителями и духовными вождями.
Ибо, как не велика роль личности в истории – «один в поле не воин». И историческая судьба народа, как "территория смыслов", вытекает из его исторических деяний, являясь его кармой, то есть предопределением его дальнейшего пути и действий.
Понять свою судьбу
История страны – это "территория смыслов", как душа – история чувств и верований.
Смысл существования определенной географической территории задает история её народонаселения или, за отсутствие оной, культура народа, определяемая мифологическими и религиозными представлениями о своем происхождении и бытии.
Считаться народом историческим, мало отметиться в письменных хрониках своих или чужих. Или иметь весьма развитое культурное представление об окружающем мире, как у индусов и древних греков. Надо быть не только объектами, но и стать субъектами истории, как македоняне при Александре Македонском или турки-сельджуки при князе Османе, или Россия при Петре Первом.
Из взаимодействия людей возникают плоды и смыслы их совместной деятельности.
Необходимость выживания и существования в приемлемых для данной человеческой общности и данной территории вынуждает людей организовываться в малые и большие группы по взаимным интересам, выбирая себе вождя, предводителей для лучшей координации усилий по достижению совместных целей. Из такой нужды в организации образуются и общество и государство на определенном этапе его развития.
Понять свою историческую судьбу и предназначение возможно только осмысливая и переосмысливая каждый раз перед новыми Вызовами Времени своё прошлое. Умножая и обогащая новыми смыслами, таким образом, своё самосознание, свой исторический опыт. Пусть и не всегда положительный: "...и опыт -- сын ошибок трудных", если иметь ввиду неудавшийся ленинский эксперимент с Россией, как застрельщицей "мировой социалистической революцией", а затем 74-летним "строительством социализма в отдельно взятой стране".
Судьбу страны определяет не только её географическое положение, форма государственной власти, её политический режим, агрессивные или миролюбивые соседи, но и Вызовы Времени в виде промышленных и технологических революций, столкновение с честолюбивыми замыслами мировых завоевателей, внутренние раздоры между высшими и низшими классами народонаселения, или междоусобица в верхах с ослаблением и потерей управления страной, кризис политической системы общества.
Всё это было в России на протяжении её более чем тысячелетней истории. Так, например, Русь, раздробленная феодальными междоусобицами не смогла противостоять натиску монгольских орд и попала под их власть, став на 250 лет в виде улуса частью Золотой Орды. Хотя, одновременно во время нашествия хана Батыя, под руководством Александра Невского сумела отразить нападение шведских и немецких рыцарей.
На протяжении несколько столетий, после обретения независимости от Орды, Россия с юга подвергалась опустошительным набегам хищных крымчаков, ведя на северо-западе борьбу с Польшей, Ливонским орденом, Швецией за важный, с точки зрения беспошлинной торговли с Европой, выход к побережью Балтийского моря.
И лишь при Петре Первом в результате Северной войны (1700 - 1721) со Швецией достигла своих целей на Балтике.
В начале XVII века Россия пережила Смутное время из-за династического кризиса и явления самозванцев, активно поддерживаемых со стороны Польши и Литвы, объединенных в Речь Посполитую. Это был критический момент её истории, поставивший само существование страны под сомнение.
Но уже в 1654 году, спасая погибающих малороссов, восставших против религиозного и национального угнетения под руководством Богдана Хмельницкого, Россия вступила в долгую и изнурительную 13-летнюю войну за Украину с Речью Посполитой, под власть которой едва не попала в начале века.
XVIII век почти весь прошел в войнах с Османской империей не только за ликвидацию её форпоста, Крымского ханства на протяжении почти 300-х лет терроризирующим своими набегами за ясирем (живой данью) Россию и Речь Посполитую, но и за выход к берегах Азовского и Черного морей.
Начало этого века ознаменовалось славной победой Петра I под Полтавой в 1709 году над сильнейшей армией Европы во главе с талантливым полководцем шведским королем Карлом XII , а закончилось триумфом побед Румянцева, Суворова, Ушакова, Потемкина - "времен Очакова и покоренья Крыма" в конце века.
В начале XIX века и середине XX века, Россия устояла под натиском как наполеоновских, так и гитлеровских орд и спасла от порабощения не только Европу, но и мир от нацистской "коричневой чумы".
А во второй половине XX века Советский Союз, как ипостась России советской, был примером и главной движущей силой в борьбе народов Азии, Африки, Латинской Америке против колониальной зависимости. Маяком надежды для стран этих континентов. А также образцом политической системы, увы, с далеко не всегда и везде с положительными последствиями.
Если Вьетнаму и Кубе удалось избежать крайностей тоталитарной советской системы при клонировании её в свою среду, то Мао в Китае и Пол Пот в Кампучии массовым террором "культурной революции" и "борьбой мировой деревни против мирового города" устроили чудовищный геноцид собственных народов. А Северная Корея явила миру наследственный вождизм красных фараонов Кимов.
Но вот Вызов Времени в виде "холодной войны" с 1946 - 1991 гг. Советская Россия проиграла и из-за нарастающей технологической отсталости от Запада и кризиса советской политической и экономической системы. Хотя в 1975 году СССР сумел добиться баланса с США в ядерных вооружениях и через политику "разрядки политической напряжённости" достиг признания нерушимости послевоенных европейских границ через Хельсинские соглашения.
Есть мнение, что возвращение в свою историю в "поисках утраченного смысла" для существования страны после банкротства утопичной идеи "светлого будущего" реакционно. Скорее, наоборот, правомерно и необходимо, если признать попытку реализовать "красный проект" Ульянова-Ленина неудавшейся авантюрой.
Какую идею можем взять из своего прошлого для того чтобы структурировать жизнь общества в эпоху постмодернизма? Православие, как стержневую часть самоидентификации русскости? Или имперскую идею, как продукт исторического и геополитического развития России? А может и то и другое? И можно ли при этом "войти дважды в одну и ту же реку"?
Скорее всего и то и другое в свернутом ("снятом", выражаясь языком диалектики) виде будет каким образом заимствовано при создании современной идеологемы развития и жизни России.
Не исключено, что будет использован и советский опыт построения интернационального "Царства Божия" (коммунизма) на Земле. Вместо "дикого капитализма" социал-дарвинистского розлива 1990-х, объявлено о строительстве социального государство с заботой о малоимущих, инвалидах; возрождено звание Героя Труда. То есть, патернализм государственной власти по отношению к народу, присущий как политике царей-батюшек, так и советских руководителей, явно "взят на вооружение" вторым президентом Российской Федерации.
У генерала Скобелева, завоевателя Средней Азии и Туркестана, многими десятилетиями беспокоящими Россию своими грабительскими набегами кочевых орд, было замечательное кредо его военной политики выраженное в словах: "Дать по морде, а потом расцеловать!"
Так собственно и поступали со своими противниками русские цари. К примеру, Шамиля после почетной его капитуляции в 1859 г. в высокогорном Гунибе, отправили не в тюрьму, а в почетную ссылку в Калугу и даже лет через десять разрешили ему совершить хадж в Мекку.
То же можно сказать о политике Путина на Кавказе. После 2-х кровопролитных войн, сопровождающихся серией масштабных террактов, Кадыров и чеченцы сегодня стали надежным щитом России на юге в борьбе с исламским экстремизмом. Кто бы мог подумать об этом ещё 14 лет назад, когда такие горе-политики как Борис Немцов призывали сделать из Чечни резервацию, огородив её колючей проволокой!
Великодушие, как свойство русского народа, талантливыми правителями России используется как инструмент политики. Это мы наблюдаем и по отношению к нынешней бандеровской Украине, принужденной к перемирию на Донбассе Минскими соглашениями.
Уверен, случись геноцид подобный одесской "хатыни" в том же Ольстере, "наглосаксы" по сопричастности не оставили камня на камне от всей Ирландии. Мы -- другие. Отсюда вся и непонятность "загадочной русской души".
Путин в новогоднем обращении к стране назвал вехой нашей истории события 2014 года: успешное проведение зимней Олимпиады в Сочи и воссоединение Крыма с Россией.
Еще ранее, в послании к Федеральному Собранию он указал на сакральное значение Крыма в становлении российской цивилизации. Князь Владимир крестился в Корсуне, ставшем позднее Севастополем и затем крестил Русь, для которой христианство стало матрицей её более чем тысячелетней истории вплоть до 1917 г.
Трудно представить, что было бы на территории современной России, прими её правители ислам. Мировая история развилась бы по совершенному иному сценарию и была бы такая страна как Россия -- это ещё вопрос.
Ислам в 10 веке приняла Волжская Булгария. После её поглощения Золотой Ордой, а затем и распада татаро-монгольской империи вместо Волжской Булгарии возникло Казанское ханство. Вполне могло случиться, что русы, как и булгары, утратили бы свою национальную идентичность, если бы стали мусульманами, а не христианами.
Примеров тому немало: была Персия стал Иран с мусульманами-шиитами; Босния с отуреченными исламом сербами и хорватами, именующими себя мусульманами; Ирак с суннитами и шиитами, забывший свою древнюю историю и происхождение как и Египет, состоящий на 2/3 из мусульман и на 1/3 из христиан-коптов.
Но выбор Владимиром Святославовичем христианства греческого толка (православия) на столетия вперед определили матрицу России и до Петра Великого доминирующую роль религии в развитии общества и государства и становление русского этноса.
С Петра Первого началась европеизация России, сделавшая её великой европейской и мировой державой с девизом "За Веру, Царя и Отечество!"
Затем наступили времена отрицания христианских ценностей ради модных в начале 20 века социалистических идей и возвращения России к неоязычеству в форме обожествления Труда и демиурга общества -- Партии и её вождей -- красных фараонов, после смерти, мумии которых размещали в Мавзолее на Красной площади.
Из победивших в 1917-м "бесов революции" сотворили себе кумиров с коммунистическим иконостасом в "красных уголках" ленинских комнат и шествием с портретами вождей на демонстрациях в честь советских праздников.
Вместе с религиозными преследованиями и притеснениями большевики-ленинцы учудили было заменить русских новой общностью –- советский народ, переименовав для начала Россию в РСФСР и СССР. Но Россия переболев за 74 года красной заразой марксизма-ленинизма и безродного интернационализма, выгодополучателями которого стали колониальные и зависимые народы, но только не русские, не без утрат материальных, территориальных и духовных, вернула себе своё историческое имя и свою подлинную историю и предназначение быть оплотом справедливости и порядка, а не средством достижения "зияющих высот" коммунизма.
Этап развития России в форме Федерации, доставшейся ей в наследство от СССР, стал отрицанием советского опыта государственного строительства, изжившего себя крахом построения Утопии под названием Коммунизм и попыткой построить либерально-демократическую модель государственного устройства, где "свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех".
Так было в 90-е при Ельцине-президенте, не ставшему править страной до гробовой доски, как это делали прежде цари и генсеки, а передавшему власть своему преемнику В.В. Путину, как когда-то её передавали византийские императоры-басилевсы. Но, согласно действующей Конституции 1993 года, через последующую легитимацию демократическим выборами.
Прецедент имеющий как далеко идущие последствия, так и свои исторические предпосылки и причины в истории России, где самодержавие (как единоличная, а не коллегиальная власть) всегда способствовала процветанию и мощи страны.
И, наоборот, недолгие периоды будь-то боярского правления или демократических реформ Александра II, Керенского, перестройки Горбачёва с ослаблением единоличной власти, сопровождались кризисами и даже социальными катастрофами.
Стоило либеральным заговорщикам во исполнения своего заветного лозунга "Долой самодержавие!" заставить царя отречься от престола, как Россия, по выражению В. Розанова "сдулась в три дня".
"– Если вы откажетесь… Ваше высочество…будет гибель…Потому что Россия… Россия теряет… свою ось… Монарх… это – ось…Единственная ось страны…
Масса русского народа, вокруг чего… вокруг чего она соберется?
Если вы откажетесь… будет анархия…хаос… кровавое месиво…Монарх – это единственный центр… Единственное, что все знают… Единственное общее… Единственное понятие о власти… пока… в России…
Если вы откажетесь ... будет ужас…полная неизвестность…ужасная неизвестность…потому что… не будет…не будет присяги…а присяга – это ответ…единственный ответ, который может дать народ…нам всем… на то, что случилось…Это его – санкция…его одобрение…его согласие…без которого…нельзя…ничего…без которого не будет…государства…России…ничего не будет…"
Государственное строительство и государственная политика в РФ при президенте Путине -- это попытка симбиоза новой российской государственности и старой советской и даже дореволюционной, что выразилось в воссоздание, отчасти, такого представительного дореволюционного органа как Госдума, музыки и немного измененного текста советского гимна, возвращению в государственную символику дореволюционного триколора, частичного возвращения столичного статуса С-Петербургу размещением там Конституционного Суда.
Россия приступила к воссозданию ойкумены Русского Мира, но не в жестком каркасе империи или Союза ССР, а во взаимовыгодном экономическом и геополитическом сотрудничестве с бывшими своими территориями, отпавшими после 1917 и 1991 гг. в форме Евразийского Экономического Союза.
Как показывают последние события в мире, новая, постсоветская Россия, вновь успешно обрела тот вес и значимость, который ей диктует её историческая судьба, определяемая трудной и сложной историей её более чем тысячелетнего существования, перипетиями борьбы за своё выживание как в период т-монгольского ига, так и во времена нашествий искателей мирового господства и любителей прогрессивных экспериментов по строительству "светлого будущего человечества".
Великая и славная история России предопределяет её великую судьбу на каждом этапе её существования будь то время Победы над "коричневой чумой" или долгая дорога к победе, в конечном счёте, над иллюзиями и миражами коммунистической Утопии. Как сказал в начале 2000-х историк А.Н. Сахаров: "Главная заслуга русского народа в том, что он пережил коммунизм".
За годы пребывания "России во мгле" сказки коммунизма, злым чародеям и манипуляторам этого повреждения ума, так и не удалось русский народ, как главный субъект своей истории, обезличить переформатированием в "новую общность" -- советских людей.
Поменять судьбу или смена вех
Было такое понятие у сидельцев «Записок из Мёртвого дома» Ф.М. Достоевского. И означало оно совершить побег из места заключения.
На протяжении своей, более чем тысячелетней истории, России не раз приходилось «менять судьбу» когда по своей, когда по чужой воле.
Выбор варяга Рюрика правителем в Новгородской земле ильменских славян было первой такой сменой судьбы, способствующей зарождению древнерусской государственности.
Принятие в 988 году киевским князем Владимиром православного христианства, в качестве государственной религии для Руси, явилось новым поворотом в судьбе всех восточных славян, имевшим далеко идущее цивилизационную и культурную особенность развития страны по особому, отличному от стран Западной Европы, пути.
Впоследствии либералу и западнику Чаадаеву сие очень не нравилось, но «се ля ви» -- так легли карты Истории. Судьба от которой не убежишь и на коне не ускачешь.
Монголо-татарское иго следует рассматривать как судьбу-испытание, закалившее русский характер в горниле тяжкий лишений и бед, поставивших на край бездны само существование русского этноса. Чудом и божьей волей можно считать то, что за 250 лет неволи не потеряли себя, а наоборот, вышли с честью из этого, казалось, безвыходного положения, с государством более крепким, чем во времена Киевской Руси.
Серьёзным испытанием судьбы было Смутное время начала XVII века, вызванное династическим кризисом, польско-шведской интервенцией и разгулом казацкого гуляй-поля. Что Минин и Пожарский спасли Отечество, а костромской крестьянин Иван Сусанин первого царя новой династии Романовых можно рассматривать не иначе как знак свыше.
Следующим судьбоносным этапом развития страны стала 13-летняя война с католической Польшей за православную Малороссию и присоединении её к России с «матерью городов русских» -- Киевом. Борьба за гегемонию в Восточной Европе между Речью Посполитой с выборной королевской властью и самодержавной Россией закончилось в пользу второй. На востоке Россия приросла в это время Восточной Сибирью и Дальним Востоком благодаря подвигам казаков-первопроходцев под руководством атаманов Дежнева, Хабарова, Пояркова и других.
Затем последовало явление Петра Великого, прорубившего для страны «окно в Европу» и из захолустной, окраинной державы Европы, сделавшей Россию одну из вершителей судеб Европы на столетия вперёд.
В начале XIХ века вновь судьба посылает России грозное испытание наполеоновским нашествием, битвой за Москву под Бородино, захват столицы неприятелем и её пожар. Но из этой войны страна вышла победительницей, а после Венского конгресса 1815 года за ней закрепился статус «жандарма Европы» -- стража порядка и спокойствия на континенте от революционных мятежей и потрясений.
1917 год стал коренным переломом в судьбе исторической России после того как «бесы революции» захватили в ней власть и после чудовищной по кровопролитию, голоду, революционному террору, безумных коммунистических экспериментов гражданской войны, переименовали страну в РСФСР, а потом в СССР.
Но даже утратив своё имя, по прихоти фантазёров коммунистической мечты, Россия и русские не перестали быть силой, способной свернуть шею даже такому чудовищу как Гитлер во главе нацистской Германии. Наше дело было правое, враг был разбит и Победа была за нами.
В немалой степени этому способствовала самодержавная форма власти "красного императора" Сталина-Джугашвили и его вынужденная ставка в борьбе с нацизмом не на интернационализм, а на русский патриотизм. Доказательство тому награды героям войны: ордена Суворова, Кутузова, Нахимова, а не каких-нибудь Карла Либкнехта и Розы Люксембург.
«Россия во мгле» светлого будущего пребывала долгих 74 года, пока морок Утопии не рассеялся под лучами горбачевской гласности и «прораб перестройки» Ельцин не прикончил гидру коммунизма в Беловежской пуще глухой декабрьской ночью.
Сам госпереворот, осуществленный для этого Ельциным поучителен не менее, чем ленинский план вооруженного восстания. Горбачев, через упразднение и роспуск Верховного Совета и Съезда народных депутатов СССР, был лишен своей легитимности. Ещё ранее, после подавления путча ГКЧП, Ельцин переподчинил себе Союзный банк и Министерство Обороны Союза. А заключительным аккордом стала констатация факта, что Советский Союз как "геополитическая реальность" (и парламентская республика) перестал существовать.
Новая Конституция 1993 года оформила в РФ президентскую форму правления близкую по сути самодержавию, присущего российской государственности с момента её возрождения в конце ХV века.
Но лишь при Путине Россия «встала с колен» на путь "суверенной демократии" и, спустя какое-то время после стабилизации социально-экономического развития, заявила себя вновь как гарант мирового порядка, стабильности и справедливости. И в этом её историческое предназначение и историческая судьба.
Тем не менее, "состояние общества не может быть всегда стабильно-консервативным. Динамика развития требует и предопределяет его изменения или устранения препятствий.
Так, к примеру, царь Фёдор Алексеевич (1676-1682) сумел отменить в последний год своего правления местничество. Причём без казней и опричнины, как это пытался сделать Иван Грозный, познавший по поражениям в Ливонской войне, какое зло несёт в себе родовая спесь и чванство в управлении и жизни государства.
Если взглянуть на историю чередования правителей Руси -- России -- СССР -- РФ, то выявляется определенная закономерность смены "грозного" правителя "тишайшим", как Алексей Михайлович, либерального -- консерватором.
К примеру: либерального Александра I сменил консерватор Николай I, которого, в свою очередь -- реформатор и освободитель крестьян от крепостного права Александр II. Его сын Александр III посчитал, что его отец излишне чего нареформировал и стал проводить консервативные контрреформы. Николаю II не удалось, в силу своего характера личности и обстоятельств, сохранить курс отца "держать и не пущать", говоря языком чеховского унтера Пришибеева. При последнем царе с 1905 года Россия трансформировалась в думскую монархию.
Казалось чего ещё? Но, нет -- либеральной буржуазии захотелось самой порулить страной и в феврале 1917 года, в шаге от победы в 1-й мировой войне, они, организовав беспорядки в Петрограде, вынудили царя отречься от престола.
"Но они вовсе не взяли в расчет, что царь – это не столько определенный человек, сколько определенный порядок жизни (традиционный, сложившийся веками) и уходящий корнями в семью, как ячейку общества. Мужчина был хозяином в семье, а царь – Хозяином (и Судьёй) Земли Русской -- в Большой Семье – Государстве.
Российское общество, в массе своей крестьянское, не было готово к таким радикальным переменам. Поэтому свержение царя запустило механизм лавинообразного нарастания анархии в обществе и погружение его в состояние, названное Гоббсом «войной всех против всех».
Дезертирство на фронте, вызвано было не только архилиберальным приказом №1 Петроградского совета об отмене субординации в воюющей армии, но и утратой цели и смысла, за которые всегда «клал живот свой» русский солдат: «За Веру, Царя и Отечество!».
Последнее осталось, но без пригляда (призора - отсюда слово беспризорник) Попечителя-Хозяина. Поскольку власть после отречения Николая II была передана Временному правительству, то и все отношения возникшие стали рассматриваться, как временные. Старый порядок жизни потерял свою легитимность, а новый ещё не обрел её в ожидании созыва Учредительного Собрания..
Конкретно это выразилось не только в запашке помещичьих земель, но и в порубке общинных рощ, за которыми до этого присматривали сельские старосты, оставшиеся теперь не у дел, как и урядники, как и вся вертикаль исполнительной власти. Повсюду в стране стали возникать нередко конкурирующие между собой самозваные комитеты от Временного правительства и такого же розлива советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Захват власти большевиками в Октябре 17-го лишь усугубил и без того аховое положение общества винными погромами, круглосуточно, происходившими не только в столице, Петрограде, но и распространившимися в другие города и веси страны. Так народ «отмечал» взятие власти в свои руки, о чем вождь большевиков Ленин объявил 26 октября 1917 г. на II съезде Советов".
Пришедший к власти в октябре 1917 года романтик революции Ульянов-Ленин в декабре 1922 года вместо монархии учредил советскую союзную федерацию с довольно рыхлой системой верховной власти. В результате все 1920-е годы шла борьба за власть между наследниками Ильича. Победил, как выразился монархист В.В. Шульгин, "Чингисхан" или по ленинской характеристике: "чудесный грузин".
Джугашвили-Сталин своим тоталитарным политическим режимом, установленным в начале 1930-х гг., сделал из новоиспечённого СССР фактически красную империю сумевшую победить "третий рейх" бесноватого фюрера.
Хрущев со своей "оттепелью" прослыл, безусловно либералом, за что и был отстранен от власти своими соратниками по партии, объявившим его "волюнтаристом". Народ прокомментировал это частушкой:
"На Покров Никиту сняли.
Говорят -- наколбасил.
А в газетах написали --
Сам отставку попросил!"
А вот сменивший его на посту главы партии (а значит де-факто и государства) Брежнев стал проводить консервативную политику "неосталинизма", несмотря на добрую натуру и мягкий характер.
Недолгое по сроку, с ноября 1982 по февраль 1984 года, правление Ю.В. Андропова, хоть и понравилось народу своей жесткостью в наведении дисциплины и порядка в стране, но не нашло в дальнейшем своего преемника в партийной элите.
А Горбачёв, как дитя ХХ съезда КПСС, где был развенчан культ личности Сталина не мог не быть либералом и реформатором со своей гласностью и перестройкой. К тому же его стремление сохранить советское наследие в виде реформированного Союза ССР не увенчалось успехом под напором стихийно сложившихся обстоятельств.
Ельцин стал безудержным либералом реставрированного в России капитализма. И Путину, чтобы страна не пошла в разнос, ничего не оставалось, как заметно притормозив, стать "либеральным консерватором".
Консерватизм -- это стабильность немыслимая при часто меняющейся на очередных выборах власти, а с нею, в зависимости от победившего лидера партии возможно, и сменой векторов развития общества.
Посему на повестке встаёт вопрос о политической реформе системы государственной власти, обретения некоей константы, присущей когда-то самодержавной и монархической России.
А.Г. Дугин: "Цивилизация России до 1917 года была цивилизацией, признающей мир таким, каков есть – и не требующим его сущностного изменения. Это была Цивилизация Постоянства.
Цивилизация Советской России/СССР – была цивилизацией, в которой мир воспринимался как несовершенный – и подлежащий сущностному изменению...
В конечном счете, машин времени не бывает. Вернуться в досоветский период Россия не может. Никакая реставрация никогда не бывает полной – и чем более полной она пытается быть, тем быстрее ее сметает новая революция. Сделать из «опирающегося на советское» — «несоветское», — невозможно – опираться не на что. И потому постсоветское общество может двигаться и развиваться, только вбирая в себя и используя в качестве опоры «советское»...
В диалектике это называется «взять из прошлого все лучшее и пойти вперед».
Евразийство как судьба
(А.Г.Дугин)
Концепция «России-Евразия»
Развитие цивилизационного подхода привела евразийцев к необходимости рассматривать Россию не просто как ординарное государство, но как особую цивилизацию, особое «месторазвитие». На этом основана концепция «России-Евразии», т.е. России как отдельного культурно-исторического типа.
Россия имеет в себе много восточных черт, но вместе с тем глубоко усвоила и определенные западные элементы. Данное сочетание, по мнению евразийцев, составляет уникальность России, что отличает ее от цивилизаций Запада и Востока. Если Восток не имеет в отношении России-Евразии миссионерских претензий, то Запад, напротив, видит свою миссию в «просвещении» России.
Поэтому именно Запад как цивилизация представляет собой опасность. Большевики же, обратившие все силы против западного мира, выступают в такой ситуации защитниками евразийской самобытности. Так, парадоксальным образом за прогрессистами-коммунистами евразийцы обнаружили более глубокий консервативный смысл.
Евразийская версия гегельянства
Немецкий философ Гегель рассматривал исторический процесс как развертывание Абсолютной Идеи до отражения в прусском монархическом государстве. Это идеальное Государство будет воплощать уникальное состояние синтезированного сознания, преодолевшего все пары противоположностей.
Евразийцы утверждали нечто похожее, но только применительно к России, полагая, что именно в России-Евразии реализуется смысл исторического развертывания противоположностей, которые полностью довлеют над судьбой других государств и народов.
Эти противоположности разрешаются в синтетическом государстве – России, России-Евразии, – которое представляет собой государство-синтез, государство-ответ, государство-тайну, государство-континент.
И, соответственно, правовая и политическая системы Евразии должны представлять собой некоторые наиболее существенные аспекты Политического как такового. Отсюда евразийцы пришли к убеждению об универсальном смысле России.
Лев Гумилев, детально изучивший степные империи Евразии и этнические циклы населяющих их народов, выявил – начиная с эпохи гуннов – основные культурные константы евразийства.
Тюрко-монголо-угро-арийские кочевые племена, населявшие лесостепную зону материка от Манчжурии до Карпат, представляли собой цепь разнообразных цивилизаций, несмотря на все различия, сохраняющих некий общий евразийский стержень – равно как имеют нечто общее европейские или азиатские культуры на всем протяжении их драматической и насыщенной истории. Церковный раскол XVII века отмечает конец московского периода. Раскол имеет не только церковное, но геополитическое и социальное значение.
Россия обращается к Европе, аристократия стремительно отчуждается от народных масс. Прозападное (полукатолическое или полупротестантское) дворянство – на одном полюсе, архаичные народные массы, тяготеющие к староверию или национальным формам сектантства – на другом.
Евразийцы называли петербуржский период «романо-германским игом». То, от чего уберегла русских Орда, случилось через Романовых. После Петра Русь вступила в тупиковый период постепенной европеизации, которую евразийцы рассматривали как национальную катастрофу.
Показателен, с точки зрения качественной географии, выбор местонахождения новой столицы. Это – запад. Петр Первый, вслед за отцом Алексеем Михайловичем (на Соборе 1666-1667 годов), догматически и географически зачеркивает московский период, отбрасывает теорию «Москвы – Третьего Рима», ставит точку в истории «Святой Руси».
Интересы Петра устремлены на запад. Он буйно рушит Традицию, насильственно европеизирует страну. Петербургский период, структура власти и соотношения светских и духовных инстанций, обычаи, костюмы, нравы той эпохи – все это являет собой резкое вторжение запада в евразийскую Русь.
Романовская система, простояв 200 лет, рухнула, и на поверхность вылилась донная народная стихия. Большевизм был распознан евразийцами как выражение «московской», «дораскольной», собственно «евразийской» Руси, взявшей частично кровавый реванш над «романо-германским» Санкт-Петербургом. Под экстравагантным идейным фасадом марксизма евразийцы распознали у русских большевиков «национальную» и «имперскую» идею.
Будущее России евразийцы видели в «преодолении большевизма» и в выходе на магистральные пути евразийского державостроительства — православного и национального, но сущностно отличного от петербуржской эпохи, и тем более, от любых форм копирования европейской «либерал-демократии».
Революцию евразийцы понимали диалектически. С их точки зрения, консервативная триада «Православие-Самодержавие-Народность» в XIX веке была лишь фасадом, за которым скрывалось растущее отчуждение франкофонного дворянства, нарождающейся буржуазии и формализованного, сведенного к институту морали, православного клира от растерянных народных масс, к которым аристократия относилась так же, как европейские колонизаторы к туземным племенам.
Крах царизма был не крахом Традиции, но ликвидацией отжившей формы, потерявшей сакральный смысл. Более того, в большевиках проявились некоторые черты задавленного и угнетенного народного начала, в своем – национал-мессианском – ключе перетолковавшего социальные обещания марксизма.
Евразийцы предложили рассмотреть большевистскую революцию как парадоксальный и частичный возврат к дониконовским, допетровским временам. Не как шаг вперед, а как возврат к Москве, Московской Руси. Это подтвердилось отчасти в символическом факте переноса столицы в 1918 г. в Москву.
Евразийцы были не одиноки в такой оценке – вспомним Блока с его поэмой «Двенадцать», который описывает большевиков как «заблудившихся апостолов», которые смутно, сквозь пелену экстравагантных марксистских доктрин, выражали древнюю русскую православную мечту о царстве правды, о справедливости, о рае на земле. Многие поэты «скифского направления», связанного с Блоком, Клюевым, говорили о «Советской Руси».
Конечно, с марксистской верой в прогресс, во всеобщее развитие человечества, это не очень вязалось. Тем не менее, евразийцы были именно теми философами и политическими деятелями, которые первыми распознали в русской революции архаичную традиционную подоплеку.
Они высказали парадоксальную для того времени идею, что большевистская революция есть не «путь вперед», а «путь назад», не дальнейшая стадия по индустриализации, модернизации и вестернизации России, а наоборот, возврат к прежним временам и возрождение фундаментального цивилизационного противостояния с Западом, которое и сделало Россию Евразией, Третьим Римом, оплотом новой «римской идеи» на геополитической карте мира.
Такая модель национальной истории существенно отличалась от построений и православно-монархических консерваторов (не признававших за дореволюционным периодом недостатков и списывавших революцию на «иудео-масонский заговор» в духе примитивной конспирологии), и большевиков (самих себя выдающих за пик прогресса), и либерал-демократов, видевших в революции исключительно крах неудавшихся буржуазных реформ.
Наиболее систематизированно излагал евразийские представления о структуре права Николай Николаевич Алексеев.
В своих работах Алексеев дает развернутый анализ правовых систем Руси-России. С его точки зрения, на всем протяжении русской истории шел диалог между двумя пониманиями «государства правды». Одна версия (выраженная в трудах и взглядах св.Иосифа Волоцкого) настаивала на тесном слиянии церкви и государства. Церковь при таком подходе рассматривалась как активный субъект социально-политической и хозяйственной деятельности – отсюда защита церковных землевладений у последователей Иосифа Волоцкого «иосифлян».
Но в данном случае речь шла не об обмирщвлении Церкви, но о тотальной концепции Государства, где все подчинено единой цели. Светская власть в такой теории также не является только светской (равно как и духовная власть – только духовной). Она выполняет и духовную миссию – следит за неукоснительным соблюдением правой веры, преследует еретиков и т.д.
Такому «тотальному государству» с соответствующей правовой системой, слабо различающей светское и духовно, противостояла иная концепция – учение «заволжских старцев», последователей Св. Нила Сорского.
Заволжцы полагали, что в современных им условиях Церковь должна, напротив, сосредоточиться на решении чисто духовных проблем, и монашество должно оставить все мирские (в том числе хозяйственные попечения) и сосредоточиться на молитвенном делании. При этом государство должно заниматься более административными вопросами, а к еретикам и преступникам проявлять милосердие.
Цель – «государство правды» – и у тех и у других была одна, но пути предлагались различные. Евразийцы принимали эту цель не только как свидетельство прошлого, но и как проект будущего. Вместе с тем они колебались между иосифлянством и позицией заволжских старцев.
Многое импонировало им в обоих школах. Сам Алексеев склонялся к позициям св. Нила Сорского и его последователей, но теория «идеократии», которую разделяли все евразийцы, напротив, лучше соответствовала иосифлянскому идеалу, близкому русским старообрядцам, которые, в свою очередь, рассматривались евразийцами как подлинные носители русского народного (московского) духа.
Очень важна теория «тяглового государства», которую Алексеев разбирает на примере правовой системы эпохи Ивана Грозного. «Тягловое государство» предполагает – вполне в иосифлянском духе – слияние религиозного и хозяйственного аскетизма. Служить Богу и служить православной державе, православному Царю – нераздельные понятия. Одно без другого не бывает.
Но и сам православный Царь в такой модели участвует в «тягловом труде». Он отвечает за всех своих людей, его прегрешения и его праведность как бы суммируют духовную жизнь народа. Царь впряжен в тяжелый воз общегосударственный судьбы так же, как и последний подданный. И его светская деятельность носит вполне религиозный смысл. Спасая или губя свою душу, он просветляет или уничтожает духовную суть вверенного ему народа.
Такое отношение требует высшего напряжения психических и духовных сил. Материальное здесь является инструментом духовного.
Очевидно, что мотивы изощренной казуистики, частных интересов, абстрактных правовых норм в судебных решениях в рамках такого «тяглового государства» были незначительны. Акцент ставился на общем, духовном эквиваленте социально-правовой ситуации. Многие вопросы решались на основании нравственного выбора, а не основании буквы закона.
В определенных случаях это не могло не приводить к злоупотреблениям, мздоимству, произволу и т.д. Но это был «прозрачный произвол» в отличие от юридической казуистики режимов иного типа (номократических), где подчас явно несправедливые решения и приговоры обставлены множеством юридических и процедурных деталей, скрывающих точное местонахождение полюса и механизмов коррупции.
Евразийцы предлагали не просто сохранить то, что есть, но:
- вернуться к правовым корням русской традиции,
- переписать на современный манер «Русскую Правду»,
- утвердить совершенно новое представление о юридических, политических, социальных, хозяйственных и культурных представлениях.
Идеократия
Дадим несколько обобщающих тезисов-формул евразийства. Государство, общество, народ, каждый конкретный человек должен служить высшей духовной цели. Материальные условия земного существования не могут и не должны быть самоцелью. Богатство и процветание, сильная государственность и эффективное хозяйство, мощная армия и развитая промышленность должны быть средством достижения высших идеалов. Смысл государству и нации придает только существование «идеи-правительницы».
Политический строй, предполагающий постановку «идеи-правительницы» в качестве высшей ценности, евразийцы называли «идеократией» — от греческого «idea» — «идея» и «kratoz» — «власть». Россия всегда мыслилась как Святая Русь, как держава, исполняющая особую историческую миссию. Евразийское мировоззрение и должно быть национальной идеей грядущей России, ее «идеей-правительницей». Этой идее-правительнице должны быть подчинены остальные аспекты политики, экономики, общественного устройства, промышленного развития и т.д.
Евразийский отбор
Россия-Евразия как выражение лесостепной империи континентального масштаба требует особой модели управления на основании особого «отбора». Этот «евразийский отбор» осуществляется на основании особой этики, соответствующей историческим и ландшафтным условиям, – этики коллективной ответственности, бескорыстия, взаимопомощи, аскетизма, воли, выносливости, беспрекословного подчинения начальству. Только такие качества могут обеспечить сохранение контроля над обширными слабозаселенными землями евразийской лесостепной зоны.
Правящий класс Евразии формировался на основе коллективизма, аскетизма, воинских добродетелей, строгой иерархии. Формализация этих принципов легла в основу свода законов Чингизхана — «Яса». Позже основные мотивы «евразийского отбора» воплотились в политическом устройстве Московской Руси. При любых идеологических фасадах реальный механизм управления Россией-Евразией естественно тяготеет к логике «евразийского отбора».
Демотия
Западная демократия сложилась в специфических условиях древних Афин и через много веков островной Англии. Эта демократия отражает специфические характеристики европейского «месторазвития». Эта «демократия» не является универсальным мерилом. Иные «месторазвития» предполагают иные формы соучастия народов в политическом управлении; все они различаются как по формальным, так и по сущностным признакам.
Для России-Евразии копирование норм европейской «либеральной демократии» бессмысленно, невозможно и вредно. Соучастие народа России в политическом управлении должно называться иным термином — «демотия» (греч. «демос» — «народ»). Это соучастие не отвергает иерархии, не должно быть формализовано в партийно-парламентских структурах.
«Демотия» предполагает систему земских советов, уездных и национальных (в случае малых народов) представительств. «Демотия» развивается на основах общинного самоуправления, крестьянского «мира». Пример «демотии» — выборность настоятеля Церкви прихожанами в Московской Руси. Если «демократия» формально противоположна автократии, то «евразийская демотия» вполне может сочетаться с «евразийским авторитаризмом».
Неовизантийская модель государственности
Вслед за Константином Леонтьевым евразийцы утверждали необходимость обращения к византийской модели, основанной на сочетании религиозных ценностей Православия с началами Империи во главе с самодержцем. Византизм предполагал принцип «симфонии властей», где Церковь и монархия тесно сотрудничают в едином социальном литургическом делании – всеобщем спасении.
Общеевразийский национализм
Евразийцы утверждали, что сухопутная, цивилизационная специфика России-Евразии не связана напрямую с расой, этносом, каким-то одним народом, который являлся бы ядром Империи. Евразийцы обращаются к концепции русского как всечеловека (термин впервые предложен Ф.М.Достоевским), суперэтноса (это понятие ввел евразиец Л.Н. Гумилев). Следовательно, евразийство является открытым для самых различных этносов и культур, вовлеченных в общий процесс континентального державостроительства.
Общеевразийский национализм представляет собой единство широко понятого цивилизационного типа (поэтому евразийцем может быть русский, татарин, грузин, армянин, – кто угодно, если он разделяет основной вектор евразийства), который складывается в самобытную мозаику, «цветущую сложность» (термин К.Леонтьева). Такой национализм создается не на основе какого-то одного этнического эталона, а по цивилизационному принципу.
В таком случае представители разных этносов, разных религий, разных культур объединены общим цивилизационным типом. Этот общеевразийский национализм, в частности, нашел одно из своих воплощений в «советском патриотизме», куда были вовлечены различные российские народы".
Р.S. Версия о национал-большевизме и советском патриотизме, как о феноменах меняющих суть и практику интернациональной доктрины ленинизма не бесспорна и даже где-то иллюзорна, так как не раз за время своего 74-летнего существования вожди строительства Утопии шли лишь на тактические сделки и уступки не затрагивающие принципиально их воинственно-атеистического вероучения: "красивой, но вредной сказки про коммунизм" -- идеальном общественно-экономическом строе для неидеальных, "грешных" людей.
Таковыми для них были Брестский мир и НЭП, пакт о ненападении и дружбе с фашистской Германией, участие в антигитлеровской коалиции, политика мирного сосуществования и разрядка, "новое мышление" и перестройка. Хотя следует признать, что геополитическая составляющая советской политики, в конце концов, взяла верх над её утопичной идеологией построения "светлого будущего всего человечества".
Исходя из вышеизложенного гегельянского и евразийского трактования истории можно предположить, что допетровская Русь и период советской России были инобытием евразийской самобытности, выраженной, соответственно, в религиозной концепции "Москва -- Третий Рим" и м-ленинской "о построении социализма в отдельно взятой стране", а царский, петербургского периода и, нынешний, постсоветский -- инобытием западничества.
Русская история, подобна маятнику, переходящего от состояния подражания Западу, в лице Византии (та же "империя Рюриковичей" во времена Владимира принявшая христианство и Пётр, "прорубивший окно в Европу" в начале XVIII века) к его отрицанию (допетровский и советский период истории с неприятием, соответственно, "латинства" и "загнивающего и умирающего капитализма") через переход в иное качество своего бытия, -- евразийское, сущностно определяемое своим уникальным местонахожденим и "месторазвитием".
Россия ныне осваивает новые смыслы парадигмы развития своей постсоветской истории.
см.
Свидетельство о публикации №396821 от 5 января 2016 года"Основная идея Гегеля заключается в том, что изначально существует Субъективный Дух, «Дух для себя» (нем. der subjektive Geist). Этот пункт совпадает с теологическим тезисом о существовании Бога: Субъективный Дух – это Бог для себя.
Для того, чтобы развернуть себя для Другого, этот Субъективный Дух проецирует себя в Объективный Дух (нем. der objektive Geist), в котором становится природа и материя. То есть, субъект проецирует себя в объект.
Итак, Гегель утверждает, что существует Субъективный Дух, который развертывает себя через Объективный Дух через диалектическое отчуждение. Тезис – Субъективный Дух, Антитезис – Объективный Дух, или природа. Поэтому природа – это не природа.
По Гегелю, ничто не тождественно самому себе, все есть инобытие Другого, поэтому это и называется диалектикой.
Цикл исхода и возврата: Абсолютный Дух
Иными словами, существует Субъективный Дух как таковой, который проецирует себя как Антитезис. И далее начинается история.
Для Гегеля философия истории имеет фундаментальное значение, потому что история это не что иное, как процесс развертывания Объективного Духа, собирающегося на новом этапе своей духовной составляющей, которая лежит в его сути.
Но первое действие Объективного Духа — скрывать свою духовную характеристику, выдавать себя за материю или природу, а потом сквозь историю это инобытие Субъективного Духа, через человека и человеческую историю он возвращается к своей сути".
Перелагая сие на язык материалиста можно утверждать, что История есть объективация людских устремлений и действий через процесс явлений, событий и осмысление этого Субъектом истории, который есть конкретный народ в неразрывном единстве со своими правителями и духовными вождями.
Ибо, как не велика роль личности в истории – «один в поле не воин». И историческая судьба народа, как "территория смыслов", вытекает из его исторических деяний, являясь его кармой, то есть предопределением его дальнейшего пути и действий.
Понять свою судьбу
История страны – это "территория смыслов", как душа – история чувств и верований.
Смысл существования определенной географической территории задает история её народонаселения или, за отсутствие оной, культура народа, определяемая мифологическими и религиозными представлениями о своем происхождении и бытии.
Считаться народом историческим, мало отметиться в письменных хрониках своих или чужих. Или иметь весьма развитое культурное представление об окружающем мире, как у индусов и древних греков. Надо быть не только объектами, но и стать субъектами истории, как македоняне при Александре Македонском или турки-сельджуки при князе Османе, или Россия при Петре Первом.
Из взаимодействия людей возникают плоды и смыслы их совместной деятельности.
Необходимость выживания и существования в приемлемых для данной человеческой общности и данной территории вынуждает людей организовываться в малые и большие группы по взаимным интересам, выбирая себе вождя, предводителей для лучшей координации усилий по достижению совместных целей. Из такой нужды в организации образуются и общество и государство на определенном этапе его развития.
Понять свою историческую судьбу и предназначение возможно только осмысливая и переосмысливая каждый раз перед новыми Вызовами Времени своё прошлое. Умножая и обогащая новыми смыслами, таким образом, своё самосознание, свой исторический опыт. Пусть и не всегда положительный: "...и опыт -- сын ошибок трудных", если иметь ввиду неудавшийся ленинский эксперимент с Россией, как застрельщицей "мировой социалистической революцией", а затем 74-летним "строительством социализма в отдельно взятой стране".
Судьбу страны определяет не только её географическое положение, форма государственной власти, её политический режим, агрессивные или миролюбивые соседи, но и Вызовы Времени в виде промышленных и технологических революций, столкновение с честолюбивыми замыслами мировых завоевателей, внутренние раздоры между высшими и низшими классами народонаселения, или междоусобица в верхах с ослаблением и потерей управления страной, кризис политической системы общества.
Всё это было в России на протяжении её более чем тысячелетней истории. Так, например, Русь, раздробленная феодальными междоусобицами не смогла противостоять натиску монгольских орд и попала под их власть, став на 250 лет в виде улуса частью Золотой Орды. Хотя, одновременно во время нашествия хана Батыя, под руководством Александра Невского сумела отразить нападение шведских и немецких рыцарей.
На протяжении несколько столетий, после обретения независимости от Орды, Россия с юга подвергалась опустошительным набегам хищных крымчаков, ведя на северо-западе борьбу с Польшей, Ливонским орденом, Швецией за важный, с точки зрения беспошлинной торговли с Европой, выход к побережью Балтийского моря.
И лишь при Петре Первом в результате Северной войны (1700 - 1721) со Швецией достигла своих целей на Балтике.
В начале XVII века Россия пережила Смутное время из-за династического кризиса и явления самозванцев, активно поддерживаемых со стороны Польши и Литвы, объединенных в Речь Посполитую. Это был критический момент её истории, поставивший само существование страны под сомнение.
Но уже в 1654 году, спасая погибающих малороссов, восставших против религиозного и национального угнетения под руководством Богдана Хмельницкого, Россия вступила в долгую и изнурительную 13-летнюю войну за Украину с Речью Посполитой, под власть которой едва не попала в начале века.
XVIII век почти весь прошел в войнах с Османской империей не только за ликвидацию её форпоста, Крымского ханства на протяжении почти 300-х лет терроризирующим своими набегами за ясирем (живой данью) Россию и Речь Посполитую, но и за выход к берегах Азовского и Черного морей.
Начало этого века ознаменовалось славной победой Петра I под Полтавой в 1709 году над сильнейшей армией Европы во главе с талантливым полководцем шведским королем Карлом XII , а закончилось триумфом побед Румянцева, Суворова, Ушакова, Потемкина - "времен Очакова и покоренья Крыма" в конце века.
В начале XIX века и середине XX века, Россия устояла под натиском как наполеоновских, так и гитлеровских орд и спасла от порабощения не только Европу, но и мир от нацистской "коричневой чумы".
А во второй половине XX века Советский Союз, как ипостась России советской, был примером и главной движущей силой в борьбе народов Азии, Африки, Латинской Америке против колониальной зависимости. Маяком надежды для стран этих континентов. А также образцом политической системы, увы, с далеко не всегда и везде с положительными последствиями.
Если Вьетнаму и Кубе удалось избежать крайностей тоталитарной советской системы при клонировании её в свою среду, то Мао в Китае и Пол Пот в Кампучии массовым террором "культурной революции" и "борьбой мировой деревни против мирового города" устроили чудовищный геноцид собственных народов. А Северная Корея явила миру наследственный вождизм красных фараонов Кимов.
Но вот Вызов Времени в виде "холодной войны" с 1946 - 1991 гг. Советская Россия проиграла и из-за нарастающей технологической отсталости от Запада и кризиса советской политической и экономической системы. Хотя в 1975 году СССР сумел добиться баланса с США в ядерных вооружениях и через политику "разрядки политической напряжённости" достиг признания нерушимости послевоенных европейских границ через Хельсинские соглашения.
Есть мнение, что возвращение в свою историю в "поисках утраченного смысла" для существования страны после банкротства утопичной идеи "светлого будущего" реакционно. Скорее, наоборот, правомерно и необходимо, если признать попытку реализовать "красный проект" Ульянова-Ленина неудавшейся авантюрой.
Какую идею можем взять из своего прошлого для того чтобы структурировать жизнь общества в эпоху постмодернизма? Православие, как стержневую часть самоидентификации русскости? Или имперскую идею, как продукт исторического и геополитического развития России? А может и то и другое? И можно ли при этом "войти дважды в одну и ту же реку"?
Скорее всего и то и другое в свернутом ("снятом", выражаясь языком диалектики) виде будет каким образом заимствовано при создании современной идеологемы развития и жизни России.
Не исключено, что будет использован и советский опыт построения интернационального "Царства Божия" (коммунизма) на Земле. Вместо "дикого капитализма" социал-дарвинистского розлива 1990-х, объявлено о строительстве социального государство с заботой о малоимущих, инвалидах; возрождено звание Героя Труда. То есть, патернализм государственной власти по отношению к народу, присущий как политике царей-батюшек, так и советских руководителей, явно "взят на вооружение" вторым президентом Российской Федерации.
У генерала Скобелева, завоевателя Средней Азии и Туркестана, многими десятилетиями беспокоящими Россию своими грабительскими набегами кочевых орд, было замечательное кредо его военной политики выраженное в словах: "Дать по морде, а потом расцеловать!"
Так собственно и поступали со своими противниками русские цари. К примеру, Шамиля после почетной его капитуляции в 1859 г. в высокогорном Гунибе, отправили не в тюрьму, а в почетную ссылку в Калугу и даже лет через десять разрешили ему совершить хадж в Мекку.
То же можно сказать о политике Путина на Кавказе. После 2-х кровопролитных войн, сопровождающихся серией масштабных террактов, Кадыров и чеченцы сегодня стали надежным щитом России на юге в борьбе с исламским экстремизмом. Кто бы мог подумать об этом ещё 14 лет назад, когда такие горе-политики как Борис Немцов призывали сделать из Чечни резервацию, огородив её колючей проволокой!
Великодушие, как свойство русского народа, талантливыми правителями России используется как инструмент политики. Это мы наблюдаем и по отношению к нынешней бандеровской Украине, принужденной к перемирию на Донбассе Минскими соглашениями.
Уверен, случись геноцид подобный одесской "хатыни" в том же Ольстере, "наглосаксы" по сопричастности не оставили камня на камне от всей Ирландии. Мы -- другие. Отсюда вся и непонятность "загадочной русской души".
Путин в новогоднем обращении к стране назвал вехой нашей истории события 2014 года: успешное проведение зимней Олимпиады в Сочи и воссоединение Крыма с Россией.
Еще ранее, в послании к Федеральному Собранию он указал на сакральное значение Крыма в становлении российской цивилизации. Князь Владимир крестился в Корсуне, ставшем позднее Севастополем и затем крестил Русь, для которой христианство стало матрицей её более чем тысячелетней истории вплоть до 1917 г.
Трудно представить, что было бы на территории современной России, прими её правители ислам. Мировая история развилась бы по совершенному иному сценарию и была бы такая страна как Россия -- это ещё вопрос.
Ислам в 10 веке приняла Волжская Булгария. После её поглощения Золотой Ордой, а затем и распада татаро-монгольской империи вместо Волжской Булгарии возникло Казанское ханство. Вполне могло случиться, что русы, как и булгары, утратили бы свою национальную идентичность, если бы стали мусульманами, а не христианами.
Примеров тому немало: была Персия стал Иран с мусульманами-шиитами; Босния с отуреченными исламом сербами и хорватами, именующими себя мусульманами; Ирак с суннитами и шиитами, забывший свою древнюю историю и происхождение как и Египет, состоящий на 2/3 из мусульман и на 1/3 из христиан-коптов.
Но выбор Владимиром Святославовичем христианства греческого толка (православия) на столетия вперед определили матрицу России и до Петра Великого доминирующую роль религии в развитии общества и государства и становление русского этноса.
С Петра Первого началась европеизация России, сделавшая её великой европейской и мировой державой с девизом "За Веру, Царя и Отечество!"
Затем наступили времена отрицания христианских ценностей ради модных в начале 20 века социалистических идей и возвращения России к неоязычеству в форме обожествления Труда и демиурга общества -- Партии и её вождей -- красных фараонов, после смерти, мумии которых размещали в Мавзолее на Красной площади.
Из победивших в 1917-м "бесов революции" сотворили себе кумиров с коммунистическим иконостасом в "красных уголках" ленинских комнат и шествием с портретами вождей на демонстрациях в честь советских праздников.
Вместе с религиозными преследованиями и притеснениями большевики-ленинцы учудили было заменить русских новой общностью –- советский народ, переименовав для начала Россию в РСФСР и СССР. Но Россия переболев за 74 года красной заразой марксизма-ленинизма и безродного интернационализма, выгодополучателями которого стали колониальные и зависимые народы, но только не русские, не без утрат материальных, территориальных и духовных, вернула себе своё историческое имя и свою подлинную историю и предназначение быть оплотом справедливости и порядка, а не средством достижения "зияющих высот" коммунизма.
Этап развития России в форме Федерации, доставшейся ей в наследство от СССР, стал отрицанием советского опыта государственного строительства, изжившего себя крахом построения Утопии под названием Коммунизм и попыткой построить либерально-демократическую модель государственного устройства, где "свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех".
Так было в 90-е при Ельцине-президенте, не ставшему править страной до гробовой доски, как это делали прежде цари и генсеки, а передавшему власть своему преемнику В.В. Путину, как когда-то её передавали византийские императоры-басилевсы. Но, согласно действующей Конституции 1993 года, через последующую легитимацию демократическим выборами.
Прецедент имеющий как далеко идущие последствия, так и свои исторические предпосылки и причины в истории России, где самодержавие (как единоличная, а не коллегиальная власть) всегда способствовала процветанию и мощи страны.
И, наоборот, недолгие периоды будь-то боярского правления или демократических реформ Александра II, Керенского, перестройки Горбачёва с ослаблением единоличной власти, сопровождались кризисами и даже социальными катастрофами.
Стоило либеральным заговорщикам во исполнения своего заветного лозунга "Долой самодержавие!" заставить царя отречься от престола, как Россия, по выражению В. Розанова "сдулась в три дня".
"– Если вы откажетесь… Ваше высочество…будет гибель…Потому что Россия… Россия теряет… свою ось… Монарх… это – ось…Единственная ось страны…
Масса русского народа, вокруг чего… вокруг чего она соберется?
Если вы откажетесь… будет анархия…хаос… кровавое месиво…Монарх – это единственный центр… Единственное, что все знают… Единственное общее… Единственное понятие о власти… пока… в России…
Если вы откажетесь ... будет ужас…полная неизвестность…ужасная неизвестность…потому что… не будет…не будет присяги…а присяга – это ответ…единственный ответ, который может дать народ…нам всем… на то, что случилось…Это его – санкция…его одобрение…его согласие…без которого…нельзя…ничего…без которого не будет…государства…России…ничего не будет…"
Государственное строительство и государственная политика в РФ при президенте Путине -- это попытка симбиоза новой российской государственности и старой советской и даже дореволюционной, что выразилось в воссоздание, отчасти, такого представительного дореволюционного органа как Госдума, музыки и немного измененного текста советского гимна, возвращению в государственную символику дореволюционного триколора, частичного возвращения столичного статуса С-Петербургу размещением там Конституционного Суда.
Россия приступила к воссозданию ойкумены Русского Мира, но не в жестком каркасе империи или Союза ССР, а во взаимовыгодном экономическом и геополитическом сотрудничестве с бывшими своими территориями, отпавшими после 1917 и 1991 гг. в форме Евразийского Экономического Союза.
Как показывают последние события в мире, новая, постсоветская Россия, вновь успешно обрела тот вес и значимость, который ей диктует её историческая судьба, определяемая трудной и сложной историей её более чем тысячелетнего существования, перипетиями борьбы за своё выживание как в период т-монгольского ига, так и во времена нашествий искателей мирового господства и любителей прогрессивных экспериментов по строительству "светлого будущего человечества".
Великая и славная история России предопределяет её великую судьбу на каждом этапе её существования будь то время Победы над "коричневой чумой" или долгая дорога к победе, в конечном счёте, над иллюзиями и миражами коммунистической Утопии. Как сказал в начале 2000-х историк А.Н. Сахаров: "Главная заслуга русского народа в том, что он пережил коммунизм".
За годы пребывания "России во мгле" сказки коммунизма, злым чародеям и манипуляторам этого повреждения ума, так и не удалось русский народ, как главный субъект своей истории, обезличить переформатированием в "новую общность" -- советских людей.
Поменять судьбу или смена вех
Было такое понятие у сидельцев «Записок из Мёртвого дома» Ф.М. Достоевского. И означало оно совершить побег из места заключения.
На протяжении своей, более чем тысячелетней истории, России не раз приходилось «менять судьбу» когда по своей, когда по чужой воле.
Выбор варяга Рюрика правителем в Новгородской земле ильменских славян было первой такой сменой судьбы, способствующей зарождению древнерусской государственности.
Принятие в 988 году киевским князем Владимиром православного христианства, в качестве государственной религии для Руси, явилось новым поворотом в судьбе всех восточных славян, имевшим далеко идущее цивилизационную и культурную особенность развития страны по особому, отличному от стран Западной Европы, пути.
Впоследствии либералу и западнику Чаадаеву сие очень не нравилось, но «се ля ви» -- так легли карты Истории. Судьба от которой не убежишь и на коне не ускачешь.
Монголо-татарское иго следует рассматривать как судьбу-испытание, закалившее русский характер в горниле тяжкий лишений и бед, поставивших на край бездны само существование русского этноса. Чудом и божьей волей можно считать то, что за 250 лет неволи не потеряли себя, а наоборот, вышли с честью из этого, казалось, безвыходного положения, с государством более крепким, чем во времена Киевской Руси.
Серьёзным испытанием судьбы было Смутное время начала XVII века, вызванное династическим кризисом, польско-шведской интервенцией и разгулом казацкого гуляй-поля. Что Минин и Пожарский спасли Отечество, а костромской крестьянин Иван Сусанин первого царя новой династии Романовых можно рассматривать не иначе как знак свыше.
Следующим судьбоносным этапом развития страны стала 13-летняя война с католической Польшей за православную Малороссию и присоединении её к России с «матерью городов русских» -- Киевом. Борьба за гегемонию в Восточной Европе между Речью Посполитой с выборной королевской властью и самодержавной Россией закончилось в пользу второй. На востоке Россия приросла в это время Восточной Сибирью и Дальним Востоком благодаря подвигам казаков-первопроходцев под руководством атаманов Дежнева, Хабарова, Пояркова и других.
Затем последовало явление Петра Великого, прорубившего для страны «окно в Европу» и из захолустной, окраинной державы Европы, сделавшей Россию одну из вершителей судеб Европы на столетия вперёд.
В начале XIХ века вновь судьба посылает России грозное испытание наполеоновским нашествием, битвой за Москву под Бородино, захват столицы неприятелем и её пожар. Но из этой войны страна вышла победительницей, а после Венского конгресса 1815 года за ней закрепился статус «жандарма Европы» -- стража порядка и спокойствия на континенте от революционных мятежей и потрясений.
1917 год стал коренным переломом в судьбе исторической России после того как «бесы революции» захватили в ней власть и после чудовищной по кровопролитию, голоду, революционному террору, безумных коммунистических экспериментов гражданской войны, переименовали страну в РСФСР, а потом в СССР.
Но даже утратив своё имя, по прихоти фантазёров коммунистической мечты, Россия и русские не перестали быть силой, способной свернуть шею даже такому чудовищу как Гитлер во главе нацистской Германии. Наше дело было правое, враг был разбит и Победа была за нами.
В немалой степени этому способствовала самодержавная форма власти "красного императора" Сталина-Джугашвили и его вынужденная ставка в борьбе с нацизмом не на интернационализм, а на русский патриотизм. Доказательство тому награды героям войны: ордена Суворова, Кутузова, Нахимова, а не каких-нибудь Карла Либкнехта и Розы Люксембург.
«Россия во мгле» светлого будущего пребывала долгих 74 года, пока морок Утопии не рассеялся под лучами горбачевской гласности и «прораб перестройки» Ельцин не прикончил гидру коммунизма в Беловежской пуще глухой декабрьской ночью.
Сам госпереворот, осуществленный для этого Ельциным поучителен не менее, чем ленинский план вооруженного восстания. Горбачев, через упразднение и роспуск Верховного Совета и Съезда народных депутатов СССР, был лишен своей легитимности. Ещё ранее, после подавления путча ГКЧП, Ельцин переподчинил себе Союзный банк и Министерство Обороны Союза. А заключительным аккордом стала констатация факта, что Советский Союз как "геополитическая реальность" (и парламентская республика) перестал существовать.
Новая Конституция 1993 года оформила в РФ президентскую форму правления близкую по сути самодержавию, присущего российской государственности с момента её возрождения в конце ХV века.
Но лишь при Путине Россия «встала с колен» на путь "суверенной демократии" и, спустя какое-то время после стабилизации социально-экономического развития, заявила себя вновь как гарант мирового порядка, стабильности и справедливости. И в этом её историческое предназначение и историческая судьба.
Тем не менее, "состояние общества не может быть всегда стабильно-консервативным. Динамика развития требует и предопределяет его изменения или устранения препятствий.
Так, к примеру, царь Фёдор Алексеевич (1676-1682) сумел отменить в последний год своего правления местничество. Причём без казней и опричнины, как это пытался сделать Иван Грозный, познавший по поражениям в Ливонской войне, какое зло несёт в себе родовая спесь и чванство в управлении и жизни государства.
Если взглянуть на историю чередования правителей Руси -- России -- СССР -- РФ, то выявляется определенная закономерность смены "грозного" правителя "тишайшим", как Алексей Михайлович, либерального -- консерватором.
К примеру: либерального Александра I сменил консерватор Николай I, которого, в свою очередь -- реформатор и освободитель крестьян от крепостного права Александр II. Его сын Александр III посчитал, что его отец излишне чего нареформировал и стал проводить консервативные контрреформы. Николаю II не удалось, в силу своего характера личности и обстоятельств, сохранить курс отца "держать и не пущать", говоря языком чеховского унтера Пришибеева. При последнем царе с 1905 года Россия трансформировалась в думскую монархию.
Казалось чего ещё? Но, нет -- либеральной буржуазии захотелось самой порулить страной и в феврале 1917 года, в шаге от победы в 1-й мировой войне, они, организовав беспорядки в Петрограде, вынудили царя отречься от престола.
"Но они вовсе не взяли в расчет, что царь – это не столько определенный человек, сколько определенный порядок жизни (традиционный, сложившийся веками) и уходящий корнями в семью, как ячейку общества. Мужчина был хозяином в семье, а царь – Хозяином (и Судьёй) Земли Русской -- в Большой Семье – Государстве.
Российское общество, в массе своей крестьянское, не было готово к таким радикальным переменам. Поэтому свержение царя запустило механизм лавинообразного нарастания анархии в обществе и погружение его в состояние, названное Гоббсом «войной всех против всех».
Дезертирство на фронте, вызвано было не только архилиберальным приказом №1 Петроградского совета об отмене субординации в воюющей армии, но и утратой цели и смысла, за которые всегда «клал живот свой» русский солдат: «За Веру, Царя и Отечество!».
Последнее осталось, но без пригляда (призора - отсюда слово беспризорник) Попечителя-Хозяина. Поскольку власть после отречения Николая II была передана Временному правительству, то и все отношения возникшие стали рассматриваться, как временные. Старый порядок жизни потерял свою легитимность, а новый ещё не обрел её в ожидании созыва Учредительного Собрания..
Конкретно это выразилось не только в запашке помещичьих земель, но и в порубке общинных рощ, за которыми до этого присматривали сельские старосты, оставшиеся теперь не у дел, как и урядники, как и вся вертикаль исполнительной власти. Повсюду в стране стали возникать нередко конкурирующие между собой самозваные комитеты от Временного правительства и такого же розлива советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Захват власти большевиками в Октябре 17-го лишь усугубил и без того аховое положение общества винными погромами, круглосуточно, происходившими не только в столице, Петрограде, но и распространившимися в другие города и веси страны. Так народ «отмечал» взятие власти в свои руки, о чем вождь большевиков Ленин объявил 26 октября 1917 г. на II съезде Советов".
Пришедший к власти в октябре 1917 года романтик революции Ульянов-Ленин в декабре 1922 года вместо монархии учредил советскую союзную федерацию с довольно рыхлой системой верховной власти. В результате все 1920-е годы шла борьба за власть между наследниками Ильича. Победил, как выразился монархист В.В. Шульгин, "Чингисхан" или по ленинской характеристике: "чудесный грузин".
Джугашвили-Сталин своим тоталитарным политическим режимом, установленным в начале 1930-х гг., сделал из новоиспечённого СССР фактически красную империю сумевшую победить "третий рейх" бесноватого фюрера.
Хрущев со своей "оттепелью" прослыл, безусловно либералом, за что и был отстранен от власти своими соратниками по партии, объявившим его "волюнтаристом". Народ прокомментировал это частушкой:
"На Покров Никиту сняли.
Говорят -- наколбасил.
А в газетах написали --
Сам отставку попросил!"
А вот сменивший его на посту главы партии (а значит де-факто и государства) Брежнев стал проводить консервативную политику "неосталинизма", несмотря на добрую натуру и мягкий характер.
Недолгое по сроку, с ноября 1982 по февраль 1984 года, правление Ю.В. Андропова, хоть и понравилось народу своей жесткостью в наведении дисциплины и порядка в стране, но не нашло в дальнейшем своего преемника в партийной элите.
А Горбачёв, как дитя ХХ съезда КПСС, где был развенчан культ личности Сталина не мог не быть либералом и реформатором со своей гласностью и перестройкой. К тому же его стремление сохранить советское наследие в виде реформированного Союза ССР не увенчалось успехом под напором стихийно сложившихся обстоятельств.
Ельцин стал безудержным либералом реставрированного в России капитализма. И Путину, чтобы страна не пошла в разнос, ничего не оставалось, как заметно притормозив, стать "либеральным консерватором".
Консерватизм -- это стабильность немыслимая при часто меняющейся на очередных выборах власти, а с нею, в зависимости от победившего лидера партии возможно, и сменой векторов развития общества.
Посему на повестке встаёт вопрос о политической реформе системы государственной власти, обретения некоей константы, присущей когда-то самодержавной и монархической России.
А.Г. Дугин: "Цивилизация России до 1917 года была цивилизацией, признающей мир таким, каков есть – и не требующим его сущностного изменения. Это была Цивилизация Постоянства.
Цивилизация Советской России/СССР – была цивилизацией, в которой мир воспринимался как несовершенный – и подлежащий сущностному изменению...
В конечном счете, машин времени не бывает. Вернуться в досоветский период Россия не может. Никакая реставрация никогда не бывает полной – и чем более полной она пытается быть, тем быстрее ее сметает новая революция. Сделать из «опирающегося на советское» — «несоветское», — невозможно – опираться не на что. И потому постсоветское общество может двигаться и развиваться, только вбирая в себя и используя в качестве опоры «советское»...
В диалектике это называется «взять из прошлого все лучшее и пойти вперед».
Евразийство как судьба
(А.Г.Дугин)
Концепция «России-Евразия»
Развитие цивилизационного подхода привела евразийцев к необходимости рассматривать Россию не просто как ординарное государство, но как особую цивилизацию, особое «месторазвитие». На этом основана концепция «России-Евразии», т.е. России как отдельного культурно-исторического типа.
Россия имеет в себе много восточных черт, но вместе с тем глубоко усвоила и определенные западные элементы. Данное сочетание, по мнению евразийцев, составляет уникальность России, что отличает ее от цивилизаций Запада и Востока. Если Восток не имеет в отношении России-Евразии миссионерских претензий, то Запад, напротив, видит свою миссию в «просвещении» России.
Поэтому именно Запад как цивилизация представляет собой опасность. Большевики же, обратившие все силы против западного мира, выступают в такой ситуации защитниками евразийской самобытности. Так, парадоксальным образом за прогрессистами-коммунистами евразийцы обнаружили более глубокий консервативный смысл.
Евразийская версия гегельянства
Немецкий философ Гегель рассматривал исторический процесс как развертывание Абсолютной Идеи до отражения в прусском монархическом государстве. Это идеальное Государство будет воплощать уникальное состояние синтезированного сознания, преодолевшего все пары противоположностей.
Евразийцы утверждали нечто похожее, но только применительно к России, полагая, что именно в России-Евразии реализуется смысл исторического развертывания противоположностей, которые полностью довлеют над судьбой других государств и народов.
Эти противоположности разрешаются в синтетическом государстве – России, России-Евразии, – которое представляет собой государство-синтез, государство-ответ, государство-тайну, государство-континент.
И, соответственно, правовая и политическая системы Евразии должны представлять собой некоторые наиболее существенные аспекты Политического как такового. Отсюда евразийцы пришли к убеждению об универсальном смысле России.
Лев Гумилев, детально изучивший степные империи Евразии и этнические циклы населяющих их народов, выявил – начиная с эпохи гуннов – основные культурные константы евразийства.
Тюрко-монголо-угро-арийские кочевые племена, населявшие лесостепную зону материка от Манчжурии до Карпат, представляли собой цепь разнообразных цивилизаций, несмотря на все различия, сохраняющих некий общий евразийский стержень – равно как имеют нечто общее европейские или азиатские культуры на всем протяжении их драматической и насыщенной истории. Церковный раскол XVII века отмечает конец московского периода. Раскол имеет не только церковное, но геополитическое и социальное значение.
Россия обращается к Европе, аристократия стремительно отчуждается от народных масс. Прозападное (полукатолическое или полупротестантское) дворянство – на одном полюсе, архаичные народные массы, тяготеющие к староверию или национальным формам сектантства – на другом.
Евразийцы называли петербуржский период «романо-германским игом». То, от чего уберегла русских Орда, случилось через Романовых. После Петра Русь вступила в тупиковый период постепенной европеизации, которую евразийцы рассматривали как национальную катастрофу.
Показателен, с точки зрения качественной географии, выбор местонахождения новой столицы. Это – запад. Петр Первый, вслед за отцом Алексеем Михайловичем (на Соборе 1666-1667 годов), догматически и географически зачеркивает московский период, отбрасывает теорию «Москвы – Третьего Рима», ставит точку в истории «Святой Руси».
Интересы Петра устремлены на запад. Он буйно рушит Традицию, насильственно европеизирует страну. Петербургский период, структура власти и соотношения светских и духовных инстанций, обычаи, костюмы, нравы той эпохи – все это являет собой резкое вторжение запада в евразийскую Русь.
Романовская система, простояв 200 лет, рухнула, и на поверхность вылилась донная народная стихия. Большевизм был распознан евразийцами как выражение «московской», «дораскольной», собственно «евразийской» Руси, взявшей частично кровавый реванш над «романо-германским» Санкт-Петербургом. Под экстравагантным идейным фасадом марксизма евразийцы распознали у русских большевиков «национальную» и «имперскую» идею.
Будущее России евразийцы видели в «преодолении большевизма» и в выходе на магистральные пути евразийского державостроительства — православного и национального, но сущностно отличного от петербуржской эпохи, и тем более, от любых форм копирования европейской «либерал-демократии».
Революцию евразийцы понимали диалектически. С их точки зрения, консервативная триада «Православие-Самодержавие-Народность» в XIX веке была лишь фасадом, за которым скрывалось растущее отчуждение франкофонного дворянства, нарождающейся буржуазии и формализованного, сведенного к институту морали, православного клира от растерянных народных масс, к которым аристократия относилась так же, как европейские колонизаторы к туземным племенам.
Крах царизма был не крахом Традиции, но ликвидацией отжившей формы, потерявшей сакральный смысл. Более того, в большевиках проявились некоторые черты задавленного и угнетенного народного начала, в своем – национал-мессианском – ключе перетолковавшего социальные обещания марксизма.
Евразийцы предложили рассмотреть большевистскую революцию как парадоксальный и частичный возврат к дониконовским, допетровским временам. Не как шаг вперед, а как возврат к Москве, Московской Руси. Это подтвердилось отчасти в символическом факте переноса столицы в 1918 г. в Москву.
Евразийцы были не одиноки в такой оценке – вспомним Блока с его поэмой «Двенадцать», который описывает большевиков как «заблудившихся апостолов», которые смутно, сквозь пелену экстравагантных марксистских доктрин, выражали древнюю русскую православную мечту о царстве правды, о справедливости, о рае на земле. Многие поэты «скифского направления», связанного с Блоком, Клюевым, говорили о «Советской Руси».
Конечно, с марксистской верой в прогресс, во всеобщее развитие человечества, это не очень вязалось. Тем не менее, евразийцы были именно теми философами и политическими деятелями, которые первыми распознали в русской революции архаичную традиционную подоплеку.
Они высказали парадоксальную для того времени идею, что большевистская революция есть не «путь вперед», а «путь назад», не дальнейшая стадия по индустриализации, модернизации и вестернизации России, а наоборот, возврат к прежним временам и возрождение фундаментального цивилизационного противостояния с Западом, которое и сделало Россию Евразией, Третьим Римом, оплотом новой «римской идеи» на геополитической карте мира.
Такая модель национальной истории существенно отличалась от построений и православно-монархических консерваторов (не признававших за дореволюционным периодом недостатков и списывавших революцию на «иудео-масонский заговор» в духе примитивной конспирологии), и большевиков (самих себя выдающих за пик прогресса), и либерал-демократов, видевших в революции исключительно крах неудавшихся буржуазных реформ.
Наиболее систематизированно излагал евразийские представления о структуре права Николай Николаевич Алексеев.
В своих работах Алексеев дает развернутый анализ правовых систем Руси-России. С его точки зрения, на всем протяжении русской истории шел диалог между двумя пониманиями «государства правды». Одна версия (выраженная в трудах и взглядах св.Иосифа Волоцкого) настаивала на тесном слиянии церкви и государства. Церковь при таком подходе рассматривалась как активный субъект социально-политической и хозяйственной деятельности – отсюда защита церковных землевладений у последователей Иосифа Волоцкого «иосифлян».
Но в данном случае речь шла не об обмирщвлении Церкви, но о тотальной концепции Государства, где все подчинено единой цели. Светская власть в такой теории также не является только светской (равно как и духовная власть – только духовной). Она выполняет и духовную миссию – следит за неукоснительным соблюдением правой веры, преследует еретиков и т.д.
Такому «тотальному государству» с соответствующей правовой системой, слабо различающей светское и духовно, противостояла иная концепция – учение «заволжских старцев», последователей Св. Нила Сорского.
Заволжцы полагали, что в современных им условиях Церковь должна, напротив, сосредоточиться на решении чисто духовных проблем, и монашество должно оставить все мирские (в том числе хозяйственные попечения) и сосредоточиться на молитвенном делании. При этом государство должно заниматься более административными вопросами, а к еретикам и преступникам проявлять милосердие.
Цель – «государство правды» – и у тех и у других была одна, но пути предлагались различные. Евразийцы принимали эту цель не только как свидетельство прошлого, но и как проект будущего. Вместе с тем они колебались между иосифлянством и позицией заволжских старцев.
Многое импонировало им в обоих школах. Сам Алексеев склонялся к позициям св. Нила Сорского и его последователей, но теория «идеократии», которую разделяли все евразийцы, напротив, лучше соответствовала иосифлянскому идеалу, близкому русским старообрядцам, которые, в свою очередь, рассматривались евразийцами как подлинные носители русского народного (московского) духа.
Очень важна теория «тяглового государства», которую Алексеев разбирает на примере правовой системы эпохи Ивана Грозного. «Тягловое государство» предполагает – вполне в иосифлянском духе – слияние религиозного и хозяйственного аскетизма. Служить Богу и служить православной державе, православному Царю – нераздельные понятия. Одно без другого не бывает.
Но и сам православный Царь в такой модели участвует в «тягловом труде». Он отвечает за всех своих людей, его прегрешения и его праведность как бы суммируют духовную жизнь народа. Царь впряжен в тяжелый воз общегосударственный судьбы так же, как и последний подданный. И его светская деятельность носит вполне религиозный смысл. Спасая или губя свою душу, он просветляет или уничтожает духовную суть вверенного ему народа.
Такое отношение требует высшего напряжения психических и духовных сил. Материальное здесь является инструментом духовного.
Очевидно, что мотивы изощренной казуистики, частных интересов, абстрактных правовых норм в судебных решениях в рамках такого «тяглового государства» были незначительны. Акцент ставился на общем, духовном эквиваленте социально-правовой ситуации. Многие вопросы решались на основании нравственного выбора, а не основании буквы закона.
В определенных случаях это не могло не приводить к злоупотреблениям, мздоимству, произволу и т.д. Но это был «прозрачный произвол» в отличие от юридической казуистики режимов иного типа (номократических), где подчас явно несправедливые решения и приговоры обставлены множеством юридических и процедурных деталей, скрывающих точное местонахождение полюса и механизмов коррупции.
Евразийцы предлагали не просто сохранить то, что есть, но:
- вернуться к правовым корням русской традиции,
- переписать на современный манер «Русскую Правду»,
- утвердить совершенно новое представление о юридических, политических, социальных, хозяйственных и культурных представлениях.
Идеократия
Дадим несколько обобщающих тезисов-формул евразийства. Государство, общество, народ, каждый конкретный человек должен служить высшей духовной цели. Материальные условия земного существования не могут и не должны быть самоцелью. Богатство и процветание, сильная государственность и эффективное хозяйство, мощная армия и развитая промышленность должны быть средством достижения высших идеалов. Смысл государству и нации придает только существование «идеи-правительницы».
Политический строй, предполагающий постановку «идеи-правительницы» в качестве высшей ценности, евразийцы называли «идеократией» — от греческого «idea» — «идея» и «kratoz» — «власть». Россия всегда мыслилась как Святая Русь, как держава, исполняющая особую историческую миссию. Евразийское мировоззрение и должно быть национальной идеей грядущей России, ее «идеей-правительницей». Этой идее-правительнице должны быть подчинены остальные аспекты политики, экономики, общественного устройства, промышленного развития и т.д.
Евразийский отбор
Россия-Евразия как выражение лесостепной империи континентального масштаба требует особой модели управления на основании особого «отбора». Этот «евразийский отбор» осуществляется на основании особой этики, соответствующей историческим и ландшафтным условиям, – этики коллективной ответственности, бескорыстия, взаимопомощи, аскетизма, воли, выносливости, беспрекословного подчинения начальству. Только такие качества могут обеспечить сохранение контроля над обширными слабозаселенными землями евразийской лесостепной зоны.
Правящий класс Евразии формировался на основе коллективизма, аскетизма, воинских добродетелей, строгой иерархии. Формализация этих принципов легла в основу свода законов Чингизхана — «Яса». Позже основные мотивы «евразийского отбора» воплотились в политическом устройстве Московской Руси. При любых идеологических фасадах реальный механизм управления Россией-Евразией естественно тяготеет к логике «евразийского отбора».
Демотия
Западная демократия сложилась в специфических условиях древних Афин и через много веков островной Англии. Эта демократия отражает специфические характеристики европейского «месторазвития». Эта «демократия» не является универсальным мерилом. Иные «месторазвития» предполагают иные формы соучастия народов в политическом управлении; все они различаются как по формальным, так и по сущностным признакам.
Для России-Евразии копирование норм европейской «либеральной демократии» бессмысленно, невозможно и вредно. Соучастие народа России в политическом управлении должно называться иным термином — «демотия» (греч. «демос» — «народ»). Это соучастие не отвергает иерархии, не должно быть формализовано в партийно-парламентских структурах.
«Демотия» предполагает систему земских советов, уездных и национальных (в случае малых народов) представительств. «Демотия» развивается на основах общинного самоуправления, крестьянского «мира». Пример «демотии» — выборность настоятеля Церкви прихожанами в Московской Руси. Если «демократия» формально противоположна автократии, то «евразийская демотия» вполне может сочетаться с «евразийским авторитаризмом».
Неовизантийская модель государственности
Вслед за Константином Леонтьевым евразийцы утверждали необходимость обращения к византийской модели, основанной на сочетании религиозных ценностей Православия с началами Империи во главе с самодержцем. Византизм предполагал принцип «симфонии властей», где Церковь и монархия тесно сотрудничают в едином социальном литургическом делании – всеобщем спасении.
Общеевразийский национализм
Евразийцы утверждали, что сухопутная, цивилизационная специфика России-Евразии не связана напрямую с расой, этносом, каким-то одним народом, который являлся бы ядром Империи. Евразийцы обращаются к концепции русского как всечеловека (термин впервые предложен Ф.М.Достоевским), суперэтноса (это понятие ввел евразиец Л.Н. Гумилев). Следовательно, евразийство является открытым для самых различных этносов и культур, вовлеченных в общий процесс континентального державостроительства.
Общеевразийский национализм представляет собой единство широко понятого цивилизационного типа (поэтому евразийцем может быть русский, татарин, грузин, армянин, – кто угодно, если он разделяет основной вектор евразийства), который складывается в самобытную мозаику, «цветущую сложность» (термин К.Леонтьева). Такой национализм создается не на основе какого-то одного этнического эталона, а по цивилизационному принципу.
В таком случае представители разных этносов, разных религий, разных культур объединены общим цивилизационным типом. Этот общеевразийский национализм, в частности, нашел одно из своих воплощений в «советском патриотизме», куда были вовлечены различные российские народы".
Р.S. Версия о национал-большевизме и советском патриотизме, как о феноменах меняющих суть и практику интернациональной доктрины ленинизма не бесспорна и даже где-то иллюзорна, так как не раз за время своего 74-летнего существования вожди строительства Утопии шли лишь на тактические сделки и уступки не затрагивающие принципиально их воинственно-атеистического вероучения: "красивой, но вредной сказки про коммунизм" -- идеальном общественно-экономическом строе для неидеальных, "грешных" людей.
Таковыми для них были Брестский мир и НЭП, пакт о ненападении и дружбе с фашистской Германией, участие в антигитлеровской коалиции, политика мирного сосуществования и разрядка, "новое мышление" и перестройка. Хотя следует признать, что геополитическая составляющая советской политики, в конце концов, взяла верх над её утопичной идеологией построения "светлого будущего всего человечества".
Исходя из вышеизложенного гегельянского и евразийского трактования истории можно предположить, что допетровская Русь и период советской России были инобытием евразийской самобытности, выраженной, соответственно, в религиозной концепции "Москва -- Третий Рим" и м-ленинской "о построении социализма в отдельно взятой стране", а царский, петербургского периода и, нынешний, постсоветский -- инобытием западничества.
Русская история, подобна маятнику, переходящего от состояния подражания Западу, в лице Византии (та же "империя Рюриковичей" во времена Владимира принявшая христианство и Пётр, "прорубивший окно в Европу" в начале XVIII века) к его отрицанию (допетровский и советский период истории с неприятием, соответственно, "латинства" и "загнивающего и умирающего капитализма") через переход в иное качество своего бытия, -- евразийское, сущностно определяемое своим уникальным местонахожденим и "месторазвитием".
Россия ныне осваивает новые смыслы парадигмы развития своей постсоветской истории.
см.
Голосование:
Суммарный балл: 40
Проголосовало пользователей: 4
Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0
Проголосовало пользователей: 4
Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0
Голосовать могут только зарегистрированные пользователи
Вас также могут заинтересовать работы:
Отзывы:
|
Оставлен:
06 января ’2016 17:17Как пьяницы создали Великую Россию в 15-ом веке
|
sermyaga
|
|
Оставлен:
06 января ’2016 17:47"России было уготовано судьбой сражаться за весь мир. Если вы не верите в судьбу, вам никогда не понять знаменитую «русскую душу». Дело тут не в религии: Россия по большей части анархична и атеистична. Но она верит в судьбу и принимает ее.
Кроме того, в большинстве случаев у России практически не остается выбора. Альтернативой победе был лишь конец человечества. И когда само существование мира оказывалось под угрозой, Россия всегда поднималась — яростная и пугающая, но в то же время невероятно прекрасная в своем гневе и решительности. Она сражалась каждой горстью своей земли, каждым сердцем народа. И почти всегда побеждала. Но ужасной ценой — похоронив миллионы сыновей и дочерей и окунувшись в море невообразимой печали и боли". |
|
|
Оставлен:
07 января ’2016 20:12Хорошая статья. Вы мимоходом затронули интересную проблему - общности народов; считаете, что большевики были не правы, создавая "советский народ", но такую же "ошибку" совершали все империи со своими общностями: Александр Македонский поддерживал межэтнтческие браки, римляне были имперским народом, в Византии главными были не греки, а ромеи, а в царской России - было понятие не русский, а православный. К сожалению, судьба империй известна, и общности тоже рушатся.
|
|
|
Оставлен:
07 января ’2016 20:27Спасибо за отзыв и содержательный комментарий. Да, империи, как формы государственности, скорее всего уже в прошлом. Хотя осколок Британской империи в лице соединенного королевства продолжает существовать и поныне.
|
|
|
Оставлен:
09 января ’2016 22:09Китайская империя на сегодняшний день похоже самая древняя и прекрасно существует.
Недавно слышала анекдот. Долгожителя на Кавказе спрашивают. - Сколько тебе лет старик. - Очень старый, мне 150 лет. - А ты пьёшь, куришь? - Конечно дорогой и пью и курю, а то так вообще не сдохну... Всё в наших руках. Не надо разлагать организм государства изнутри и будем жить вечно. Особенно вредят разговоры о том что мы как империя конечны. Россия будет стоять всегда, как столп правды и воин света. Так нужно Земле и миру. |
|
|
Оставлен:
08 января ’2016 09:40Володя,очень интересная и познавательная работа! Прочла с удовольствием! Спасибо.
|
SVETAROM117
|
|
Оставлен:
09 января ’2016 17:54Россия в силу своей огромности просто обречена или быть великой державой, или исчезнуть как государство. Наши предки неоднократно принимали этот исторический вызов и на грозное «нас тьма!» отвечали «а нас рать!»
|
|
|
Оставлен:
10 января ’2016 12:38Благодарю вас за отзыв и внимание. История не столько наука, сколько специфический вид искусства, основанный на вере в непреложность фактов.
|
|
|
Оставлен:
10 ноября ’2017 04:34"История – совокупность не фактов, а смыслов".
А смысл у каждого времени свой, определяемый новыми взглядами на вдруг кардинально изменившуюся реальность. Как это случилось у нас после утраты веры в коммунизм, вследствие чего констатации факта, что "коммунизм мёртв" и краха детища коммунистической фантазии Ленина -- СССР. |
|
Оставлять отзывы могут только зарегистрированные пользователи
Трибуна сайта
Наш рупор
