Преодоление "грани"...

ИМР. Клиника.

Преодоление "грани"...

Его дважды готовили к операции.
Молодая медсестра, ставившая успокаивающий укол, улыбалась и подбадривала его - не бойся, мол, всё будет хорошо. После укола, он вернулся из процедурной в свою палату и взял недочитанную книгу.
Какое-то время строчки читались, и был понятен смысл, но вдруг буквы на странице стали совершать какие-то, вначале медленные движения, затем начали выстраиваться в беспорядочные полуокружности, а некоторые буквы устроили хаотичное движение по страницам книги - мозг его всё воспринимал в порядке вещей, было даже интересно, появилась какая-то лёгкость и весёлость, через некоторое время он стал посмеиваться и глупо улыбаться.
В палату, немного погодя, две красивых, улыбающихся медсестры вкатили каталку и спросили - ну что сам ляжешь, или тебе помочь? Как истинный мужчина, он спокойно разделся и ещё что-то, говоря, водрузил своё, становящее непослушным, тело на каталку. Стало легко и приятно, ощущение невесомости разлилось по всем частичкам тела. Когда его везли через отделение, он улыбался каким-то лицам, провожающим его. Ощущение предстоящей операции в его мозгу отсутствовало, было наслаждение свободой и лёгкостью. О том, что ждало его впереди мозг не думал, он просто не мог думать, задавленный наркотическим уколом, который всегда ставят больным перед сложной операцией.
Последнее, что зафиксировала память - были люди в сером и масках, большой круглый светильник с яркими лампами, которые вдруг начали вращаться, ускоряя своё вращение, слившись в одно яркое пятно. Потом темнота, чёрная и пустая. Потом было странное ощущение, что кого-то везут на каталке, укрытого по подбородок белой простынёй, с красным пятнышком посредине, и что-то было знакомое в этом бледном человеке, а рядом с каталкой шли трое, сосед по палате и две девушки. Всё это пронеслось так быстро, но мозг его сохранил это. Что это был за взгляд со стороны, то ли его душа сопровождала и наблюдала за своим телом, то ли душа раздумывала или ждала указания свыше уйти или войти назад и продолжить жизнь, об этом не узнать.
Когда среди ночи он очнулся от наркоза в одиночестве в белой палате, первое что подумал: где я? Так продолжалось несколько раз. Ощущения времени не было. Была сухость во рту, было желание встать. Ему была чужда неподвижность.
Очнувшись в очередной раз, он уже дольше не впадал в сонное состояние, и мог немного осмотреться и вспомнить. Хотелось пить, хотелось встать, но было ощущение раздавленности, и неприятное жжение в области живота, посмотрев на свой живот, теперь окровавленный и с торчащими нитками швов, он вдруг ощутил себя потерянным и одиноким. Ему стало жаль себя. Его семнадцать лет жизни как-то сразу пронеслись в один миг перед глазами, и стали какими-то далёкими и после этого поплыли воспоминания о прожитых годах, о родной деревне в Сибири, о переезде с родителями на Север, в г. Норильск, о школе, о техникуме, о матери и отце, о старшем брате, о своих друзьях, которые все далеко, а он здесь один, о том, что как он теперь будет участвовать в соревнованиях по волейболу, баскетболу, лыжам, конькам, лёгкой атлетике -всё это теперь не для него.
Ночь длинна, а мысли ещё длиннее.
Ему молодому вчера, вдруг жизнь показалась такой короткой и одинокой, в эту ночь мысли роились одна за другой, и каждая мысль приносила много вопросов, но без ответов. Устав от одиночества и тишины, он решил встать с кровати. Это стоило большого труда и усилий, но удалось, ноги ощутили холодный пол, держась за стенку, он медленно, придерживая одной рукой марлю, закрывающую операционный шов на животе, добрёл до туалета, который находился в этой реанимационной палате. Вернувшись к кровати, он пожалел, что так опрометчиво слез с неё, она была высокая и вернуться на неё в лежачее положение было гораздо сложнее, чем её покинуть. Но всё таки это удалось. И, уставший, он уснул. После его ночного похождения врач-хирург, делавший операцию, долго ругался и обещал поставить укол снотворного, что бы такие шустрые спали месяц.
Что для него значили эти "угрозы", передумавшему свою жизнь, вновь обретшему новую, которую он будет делать сам, как он думает.
Просто иногда бывает в жизни человека такое, что враз переворачивает его миропредставление, мировоззрение, его понимание смысла, хода и ритма жизни. Это у каждого своё…
На четвёртый день после операции его выписывали в "своё" гематологическое отделение из реанимации, и это был праздник- встретить своих "собратьев по несчастью", вернуться в свою палату, на свою кровать.
Так бывает, когда люди лежат в больнице по одному-два, а то и три месяца, то и больничная палата становится "своим вторым домом", хотя это и аморально, но факт.

г.Обнинск.
Ноябрь-декабрь 1974г.
из моей книги "Вовкины истории"