К методологии гуманитарных наук Часть 4

Лекция Касаткиной Т.А.

Семинар филологов в ИМЛИ РАН.«Другая научность» гуманитарных наук. Субъект-объектный и субъект-субъектный методы познания. Термин и «ключевое слово» как инструменты субъект-объектного и субъект-субъектного типа познания. Разложение единого комплекса гуманитарных наук (филология-история-философия-богословие) как следствие возобладания позитивизма. Движение в гуманитарной университетской науке: от сущности вопроса к его истории (постмодернизм как научный принцип)
Перевод аудиозаписи в текст


Если мы считаем, что ничто ничего не значит, пока мы не договорились о значении, значит, у нас нет второго субъекта, у нас есть объект. А мы можем его по договоренности наполнять, чтобы обеспечить вот эту коммуникацию друг с другом.

Но на самом деле, если мы представим себе дело так, то коммуникация будет очень неполноценной. Потому что ведь мы же… Вот я в самом начале сказала, мы же давно уже не договариваемся каждый раз собравшись, о наполнении терминов. Мы как бы все равно, где-то в глубине сознания предполагаем, что тот термин, который почему-либо знаем мы, он в общем-то придуман.

Т.е. вот эта идея общности, она совершенно из нас неистребима, хотя при терминологическом подходе к языку описания она должна быть первой истреблена. Потому что каждый раз нужно передоговариваться. Через неделю встретились, а у кого-то что-то изменилось. И каждый раз мы должны определять, что мы имеем в виду.
Но поскольку этого никогда не делается, путаница уже достигла таких масштабов, что страшно себе представить. Естественно, что люди разумные и продолжающие эту позитивистскую научность в филологии, они все-таки все время, в начале всех своих книг, статей и т. д. непременно определяют свою терминологию. Но разумных людей везде не так много.
Поэтому мы имеем дело с этой совершенно неотрефлексированной путаницей, смешением, и мы с этим ничего не можем сделать. Потому что используя слово как посыльного, которое мы нагрузили тем смыслом, которое мы имеем в виду и куда-то отправили, мы каждый раз не можем гарантировать, какую информацию извлечет из посыльного тот, к которому он пришел. А сам посыльный абсолютно безответственен. Потому что мы его полностью опустошили.

Если мы рассмотрим слово как субъект, то оно не есть посыльный. Оно есть посредник. Слово, начиная с Логоса с большой буквы, и кончая самым маленьким логосом, как только можно себе представить, оно есть тот самый неустранимый посредник. И в принципе язык и слово — они есть неутранимый посредник. У нас нет других способов сообщения, хотя слово необязательно может состоять из букв, и не обязательно быть произнесено. Слово может быть разным, но оно всегда — неустранимый посредник. Мы не можем контактировать напрямую. Это такая вещь, которая абсолютно непонятна для гуманитарных наук, потому что она кажется не присутствует в естественных.

В естественных науках существует эта иллюзия доступности вещи самой по себе, вне опосредования языком. Т.е. мы что-то вообще молчим, что-то там делаем. Смешали одну кислоту с другой щелочью, и у нас там — пых! - что-то такое получилось. Допустим, золото. Если долго старались. Так вот насчет золота. Т.е. насчет соотнесения алхимии и химии в данном случае. Это же бросается в глаза всякому незашоренному наблюдателю. Два совершенно разных языка описания.

Поэтому любой современный алхимик встает на уши или в любую другую неприличную позу, когда ему говорят, что алхимия — это предшественница химии.
- Упаси Бог, ребята, мы не имеем к ней никакого отношения. Там вообще не об этом.
Т.е. алхимия с ее языком описания, она неотделима от своего языка описания. От всех этих белых единорогах и прочих…
Точно так же наша позитивистская химия - всеобщая, хотя она существует только внутри своего языка описания. При столкновении это совершенно очевидно.
Т.е. доступ к вещам напрямую вне посредства слов тоже иллюзия. Но эту иллюзию позитивизм внедрил в массовое сознание. Это внедрено до того, что она произвела этот эффект унижения себя гуманитарными науками по признаку этой своей неполноценности. Гуманитарные науки всегда сознавали, что с ними что-то не так. Они никак не могут добраться до своего предмета, не используя слов. Т.е. гуманитарные науки всегда рефлексировали то, что в какой-то момент было сглажено в естественных науках от такой иллюзии всеобщего метода.
(продолжение следует)