О правителях эры милосердия

Романтика – возвышенные представления о прозе жизни. У романтики революции обратной стороной медали были ужасы, кровь и грязь гражданской войны.

Есть правда романтики, а есть правда жизни – суровая, полная страданий, несчастий и бед, реальность.

Ленин это предвидел и знал, поэтому за все возможные безобразия и преступления заранее оправдывал себя сотоварищи фразой: «Революции в белых перчатках не делаются».

Почти как у Н. Макиавелли: «Цель оправдывает средства».

Маркс считал революцию «повивальной бабкой истории». Оттого не случайно почти все вожди революции верили в то, что они, как демиурги, творят историю. И даже ни капли не сомневались в том, что «дитя революции» может оказаться уродцем вроде булгаковского «Шарикова», а не только «Павкой Корчагиным», строящим узкоколейку в светлое будущее человечества.

Ведь средства, с помощью которых человек добивается своих целей, определяет его характер и судьбу.

А какими были главные лозунги революции Октября-17? «Грабь награбленное!» и «Отнять и поделить!» За пять лет гражданской войны разграбили страну подчистую, до состояния разрухи, а коммунизм так и не наступил. Пришлось вернуться взад – к «проклятому прошлому» в виде НЭПа с частичной реабилитацией частной собственности и буржуев-нэпманов.

Большевики поставили насилие во главе угла своей революционной, организационной и прочей деятельности, дабы осчастливить новыми «прогрессивными» общественными отношениями «тёмный народ». И, так как по Марксу: "Человек есть продукт общественных отношений", надеялись в очищающем огне революционной борьбы получить человека новой коммунистической формации.

Но «насильно мил не будешь». Вот потому романтикам от революции, заменившими христианскую любовь к ближнему на приказную любовь и преданность партии и вождю в парадигме социалистической системы, так и не удалось за 74 года своей власти перевоспитать народ, сделав всех без исключения сознательными строителями коммунизма.

Несмотря, казалось бы, на давно изжитые "пережитки проклятого прошлого", находились "отщепенцы", не желавшие идти под "левый марш" в ногу со всеми.

Вот почему президент Путин не стремится уподобиться "вождю всех времен и народов", "корифею всех наук" товарищу Сталину, и, скорее всего, по методам управления страной, схож с государыней-императрицей Екатериной II Великой и её внуком Александром I, яркими представителями просвещенного абсолютизма в нашей истории, а не деспотизма Ивана Грозного или абсолютного самодержавия Петра Великого.

Екатерина II не казнила гонцов за плохую весть, как Иван Грозный, не рубила голову стрельцам, как Петр I, через раскулачивание не ликвидировала лучших крестьян страны, как Сталин, заклеймив их "врагами народа", "вредителями", "кулаками и подкулачниками", "последним эксплуататорским классом".

И, тем не менее, добилась впечатляющих результатов по итогам своего царствования, став образцом для подражания будущим правителям эры милосердия.

Конечно, Екатерина II правила подданными, а Путину приходится управлять свободными гражданами, имеющими право на его переизбрание. И свободными людьми управлять несравненно труднее, чем подневольными.
Хотя «в свободе лучше жить, чем в несвободе».

Но как птицам выросшим в клетке, надо заново учиться летать, так и у людей воспитанным в условиях казарменных порядков нет привычки жить без команд и построений. И их, естественно, тянет «на старую колею» жизни.

Эра милосердия наступает тогда, когда человек увидит, что его интересы и он сам становятся целью развития общества (а не средством, как это было в СССР при построении утопии коммунизма) и правитель этому всячески способствует, ибо понимает, что «свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех».