-- : --
Зарегистрировано — 120 438Зрителей: 63 794
Авторов: 56 644
On-line — 4740Зрителей: 899
Авторов: 3841
Загружено работ — 2 074 593
СОЦИАЛЬНАЯ СЕТЬ ДЛЯ ТВОРЧЕСКИХ ЛЮДЕЙ
«Неизвестный Гений»
Эстетика постмодерна как феномен нигилизма
Пред. |
Просмотр работы: |
След. |
03 сентября ’2017 
08:58Добавлено в закладки: 1
Общеизвестно, что эстетика – учение о красоте и об искусстве.
"Я уверен, что не только для усовершенствования слога, но и для образования ума и воображения, для развития чувства изящного (которое, как мы с тобой знаем, есть начало, причина, мера и цель всякого усовершенствования), следовательно, для счастия жизни, для красоты жизни, для возвышенности жизни необходимо писать стихи".
И.В. Киреевский Критика и эстетика. Из писем. М. "Искусство" 1979 с. 337
Как сказал наш Пушкин: "Прекрасное должно быть величаво". О постмодернизме такого в двух словах не скажешь.
"Анализ постмодернизма стоит начать с основных принципов, которые определяют его развитие. Вот они в максимально сокращенном варианте:
Эклектичность (сочетание несочетаемого). Постмодернисты ничего нового не создают, они причудливо скрещивают то, что уже было, но считалось, что эти вещи не могут составлять единое целое. Например, платье и военные сапоги на шнуровке – коктейль, привычный нашему взору, а еще 60 лет назад такой наряд мог вызвать шок у прохожих.
Плюрализм культурных языков. Постмодернизм ничего не отрицает, он все принимает и толкует по-своему. В нем мирно уживаются тенденции классической культуры с современными формами, взятыми из модернизма.
Интертекстуальность – глобальное использование цитат и отсылок к произведениям. Есть искусство, целиком и полностью слепленное из выписок и реплик другого авторства, и это не считается плагиатом, ведь этика постмодернизма очень гуманна по отношению к подобным мелочам.
Деканонизация искусства. Стерлись границы между красивым и уродливым, в связи с этим развилась эстетика безобразного. Фрики завоёвывают внимание тысяч людей, вокруг них формируются толпы фанатов и эпигонов.
Ирония. В рамках данного явления нет места серьезности. Например, вместо трагедии появляется трагикомедия. Люди устали переживать и расстраиваться, им хочется защититься от агрессивной среды мира в юморе.
Антропологический пессимизм. Нет веры в прогресс и гуманность.
Шоутизация культуры. Искусство позиционируется, как развлечение, в нем очень ценится зрелищность.
Постмодернизм – социально-психологическая реакция на отсутствие положительного результата от прогресса. Цивилизация, развиваясь, в то же время разрушает сама себя. В этом и заключается его концепция.
Основная идея постмодернизма — совмещение и смешение различных культур, стилей и направлений. Если модернизм рассчитан на элиту, то постмодернизм, характеризуясь игровым началом, делает свои произведения универсальными: массовый читатель увидит занимательную, иногда скандальную и странную историю, а элитарный – философское содержание".
Одним словом, "игра в бисер" или игра смыслов для одних, "факультет ненужных вещей" или "блошиный рынок" -- для других.
"В настоящее время существует ряд концепций постмодернизма как феномена культуры, которые подчас носят взаимоисключающий характер[6]:
Юрген Хабермас, Дениел Белл и Зигмунт Бауман трактуют постмодернизм как итог политики и идеологии неоконсерватизма, для которого характерен эстетический эклектизм, фетишизация предметов потребления и другие отличительные черты постиндустриального общества.
В трактовке Умберто Эко постмодернизм в широком понимании — это механизм смены одной культурной эпохи другой, который всякий раз приходит на смену авангардизму (модернизму) («Постмодернизм — это ответ модернизму: раз уж прошлое невозможно уничтожить, ибо его уничтожение ведет к немоте, его нужно переосмыслить, иронично, без наивности»[7]).
Постмодернизм — общий культурный знаменатель второй половины XX века, уникальный период, в основе которого лежит специфическая парадигмальная установка на восприятие мира в качестве хаоса — «постмодернистская чувствительность» (Hassan, 1980; Welsch, 1988, Ж.-Ф. Лиотар).
Постмодернизм — самостоятельное направление в искусстве (художественный стиль), означающее радикальный разрыв с парадигмой модернизма (Г. Хоффман, Р. Кунов).
По мнению же X. Летена и С. Сулеймена, постмодернизма как целостного художественного явления не существует. Можно говорить о нём как о переоценке постулатов модернизма, но сама постмодернистская реакция рассматривается ими как миф.
Постмодернизм — эпоха, пришедшая на смену европейскому Новому времени, одной из характерных черт которого была вера в прогресс и всемогущество разума. Надлом ценностной системы Нового времени (модерна) произошёл в период Первой мировой войны. В результате этого европоцентристская картина мира уступила место глобальному полицентризму (Х. Кюнг), модернистская вера в разум уступила место интерпретативному мышлению".
Одно из понятий философии постмодернизма -- симулякр: " Термин ввели в обиход французские философы, относящиеся к направлению постмодернизма - Жорж Батай, Жан Бодрийяр, Жиль Делез и другие.
Их основная идея в том, что люди живут в мире симулякров. То есть - образов несуществующих вещей, подобий подобия и копий копии. Бодрийяр говорил, что симулякр маскирует отсутствие настоящей реальности, закрывая собой пустоту. Живя в искусственно созданной среде, человек выдает ее за настоящую, потому что она привычна и удобна".
Сегодняшнее бесстыдство напоказ в социальных сетях – вульгарное лицо времени постмодерна, апофеоз его безыдейности и связанных с ней культом распущенности нравов, когда сокровенное становится откровенным, не вызывающим восторг и упоение "гением чистой красоты", отсутствие внутренних достоинств (ввиду отсутствия внутреннего мира, как результата умственной и душевной работы) компенсируется эпатажным выпячиванием внешней красоты и гротеском социальной принадлежности к "мажорам" и "креаклам".
Проще говоря, красота и похабность, как "гений и злодейство - две вещи несовместные".
Как тут не вспомнить пушкинское:
"Сбились мы -- что делать нам?
Видно бес нас водит в поле
Да кружит по сторонам"...
В переломные моменты нашей истории, когда рушилась государственность, а вместе с ней и моральные устои, бесовское искушение умонастроениями нигилизма овладевало некоторыми слоями общества.
Опрощение чувств всегда присуще определенной категории людей. Сказано "богаты мы, едва из колыбели, ошибками отцов и поздним их умом..." Аристотель полагал, что " в определённом возрасте следует быть стыдливым, потому что, живя по страсти, молодые люди совершают много проступков, а стыдливость препятствует им. И мы хвалим стыдливых среди молодёжи...Ведь стыд своего рода страх дурной славы, и он доходит почти до такой силы, как страх перед ужасным; от стыда краснеют, а от страха смерти бледнеют...
Стыдливость, коль скоро она возникла в связи с дурными поступками, чужда порядочному человеку ведь ему не следует их совершать, причём безразлично воистину постыдны эти деяния или слывут таковыми, потому что ни тех ни других совершать не следует, чтобы не пришлось стесняться. Свойство же дурного человека -- это как раз быть способным совершать нечто постыдное. Нелепо ведёт себя тот, кто совершив один из постыдных поступков, стесняется и думает, что он порядочный человек..."
Аристотель Соч. т.4 "Никомахова этика" М.1983 с. 143
Но в периоды кризисов такая тенденция усиливается со стремлением к доминации в общественных умонастроениях низменных чувств над высокими в удовлетворении того же "основного инстинкта" и не только среди слабых разумом в силу возраста молодых людей.
"С обрушением большевистской революцией 1917 года прежней, «буржуазной», системы ценностей советская Россия «пошла в разнос»: в середине 20-х годов при негласном покровительстве правительства большевиков было создано общество «Долой стыд».
Началась активная кампания в печатных СМИ по пропаганде свободной от «буржуазных предрассудков» любви (пресловутая теория «стакана воды», когда половой акт между вожделевшими, но не семейными разнополыми советскими людьми считался естественным и даже необходимым).
Нарком государственного призрения Александра Коллонтай быстро стала знаменем этого движения".
"Ранняя советская власть выступала с критикой традиционной семьи и домашнего хозяйства. Маркс и Энгельс утверждали, что за ликвидацией частной собственности последует эмансипация женщины, что позволит отношениям полов стать абсолютно частным делом. Основываясь на этих представлениях, Ленин говорил, что в будущем неоплачиваемую работу домохозяйки и заботу о детях будут осуществлять общественные столовые, ясли, детские сады и другие заведения, а значит, и официальный брак отомрет сам по себе".
Отчего же стране было не пойти "в разнос", если в 1917-м реализовались давние чаяния революционеров-анархистов, выраженные в этой частушке:
"Бога нет,
Царя не надо.
Губернатора убьём,
Во солдаты не пойдём".
"Без бога в душе" и "царя в голове" нельзя было ожидать что-то хорошее в наступившей пост-революционной эпохе победившего "отребья человечества" (слова из партийного и государственного гимна СССР до 1943 г., "Интернационал") -- пролетариата, "гегемона общества" и законодателя новых вкусов, привычек, склада мышления, определяющих доминирующий образ жизни общества. В России наступило, предсказанное Мережковским в начале ХХ века, торжество "Грядущего Хама".
Символично, что на смену его Величеству Николаю II, аристократу по рождению и интеллигенту по духу, воспитанию и образованию пришла "выдающаяся посредственность", товарищ Сталин-Джугашвили, нередко резолюции на документах подписывавший матом.
С утратой высоких ориентиров в политике, жизни и искусстве вполне закономерна общая тенденция к примитивизации взглядов, чувств, устремлений, логично выражаемая распущенностью нравов в эстетике нигилизма и гедонизма. Аналогичную картину можем наблюдать и в переживаемом нами времени постмодерна, когда через пошлость принижается высокое или, наоборот, возвышается посредственное.
После краха вместе с СССР коммунистического проекта-сказки, для адептов которой слова из "Как закалялась сталь" Н.А. Островского: "Жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы..." не были пустым звуком, а являлись планом жизни ради "светлого будущего", американский философ Фукуяма объявил о «конце истории» или наступления времени постмодерна, а по умолчанию эры глобального либерализма, флагманом которого, естественно, подразумевались США.
Увы, но "что такое хорошо, что такое плохо", -- спросил малютка Кроха -- это не для времени наступившего вдруг постмодерна и порождённым им поколения сэлфиманов и "лайкозависимых".
Сиюминутность или "онлайн" -- их кредо жизни.
Ведь близкое (советское) прошлое представляется им как неудавшаяся сказка о строительстве коммунизма, а счастливого, капиталистического, будущего не предвидится "по определению".
Вот и остаётся: "Между прошлым и будущем есть только миг -- за него и держись". Ибо сознание, лишенное значимого для его конструирования ретроспективы прошлого и не менее важного для творческого созидания перспективы будущего, превращается в "он-лайн" созерцания настоящего при абсолютизации "текущего момента" или, выражаясь языком философии Сартра, непрерывного воспроизводства "серийных отношений", формирующих своего рода "одномерного социума". Этакого Мерсо (персонаж рассказа А. Камю "Посторонний") виртуальной эпохи.
Чего в немалой степени способствуют социальные сети, где предостаточно всякого рода информации, в том числе и преднамеренно искажённой с позиции "мейнстрима" общественных настроений, но мало знания, то есть систематизируемых и проверенных временем сведений. Мозаичность информационного поля создаёт мозаичное сознание, где за частным не видно общего, "за деревьями -- леса".
«Это порабощение сознания и воли. Люди сутками сидят у экрана, у монитора компьютера или у планшетника и погружаются в эту реальность. Развиваются виртуальные романы, виртуальные трагедии, виртуальные конфликты. Мы погружаемся в королевство кривых зеркал»
Хотя справедливости ради стоит отметить и позитивные стороны массового увлечения возможностями интернета, позволяющими людям творческим, оригинальным, просто имеющим какие-либо способности в той или иной сфере деятельности, запросто продемонстрировать их широкой публике.
Тем не менее, в современном постиндустриальном общественном сознании превалирует всё же культ "факта налицо", свойственного ранее временам язычества, когда объектом поклонения являлась форма явлений, а не их сущность.
Если альфой и омегой христианского сознания является Иисус, как Сын Божий, то современное неоязычество таковой идеал узрело в несовершенном человеке -- "Человек -- вот Правда!"
Этот идеал присутствовал в сознании советского человека как "гармоничная и всесторонне развитая личность". Но с крахом СССР и коммунистической идеологии, как чертополох на месте пожарища буйным цветом распустилась вседозволенность в отношениях, свойственная, как утверждали ранее религиозные люди, "последним временам".
"С точки зрения христианства, вся человеческая история есть деградация, которая начинается с грехопадения и кончается Апокалипсисом.
Сторонники теории регресса (традиционалисты), исходя из своего взгляда на сущность исторического процесса, выбирают в качестве позитивного критерия оценки именно прошлое, взятое за эталон, с которым сопоставляется все последующее.
Через прошлое они понимают настоящее и предсказывают будущее. Прошлое здесь наделено высшим авторитетом, и отсылка к нему несет позитивный содержательный смысл. Прошлое выступает критерием для оценки настоящего, особой ценностной шкалой.
Настоящее рассматривается как усеченное, фрагментарное прошлое, в нем не может содержаться чего-то принципиально нового, того, чего не было раньше. Это означает, что в истории человечества знания не накапливаются, а утрачиваются, и стремление к повышению уровня и качества знаний заставляет нас тщательно искать, своего рода, "утраченное знание", "потерянное слово", а не придумывать новые подходы или теории.
Вторая модель понимания смысла истории -- хорошо известная прогрессистская модель, рассматривающая историю как прогресс. Взгляд на историю как на прогресс, поступательное развитие -- моральное, техническое, политическое -- хорошо известен.
Идея прогресса возникла в контексте механицизма, материализма и атеизма Просвещения, которые противостояли традиции, религии и духовности. Точно так же, как атеизм родился как отрицание веры в Бога, идея прогресса появилась как отрицание идеи регресса, являющейся важнейшим элементом религиозного миропонимания.
Можно сказать, что содержание философии Просвещения есть отрицание философии Традиции, переворачивание ее с ног на голову.
Ф.Бэкон утверждал противоположное: человечество развивается, становится все более мудрым и информированным, технически оснащенным и справедливым.
Нравы улучшаются, знания накапливаются и качественно улучшаются и т.д. Этот подход противоположен традиционалистскому: здесь критерием выступает настоящее, с помощью которого выносится оценка прошлому как несовершенному, подготовительному, черновому, эскизному его варианту.
То, что есть здесь и сейчас (и то, что, скорее всего, будет) является высшей ценностью и шкалой оценки".
На связь такого мироощущения с постмодерном указывает А.Г. Дугин: "Программа модерна была программой ниспровержения очевидностей традиционного общества, причем именно процесс прогрессирующего ниспровержения очевидностей составлял основную энергию и пафос модерна (СНОСКА Дугин А.Г. Постмодерн или ультрамодерн? // Философия хозяйства, 2003, №3, с. 14-19).
Эпоха глобальной модернизации началась в Европе с эпохи Возрождения или с Нового времени:
"Политика Нового времени, в соответствии с основными философскими установками этой эпохи, из сферы идей становится сферой вещей, из формы существования цельного превращается в составленную из частных индивидуумов условность. Политика отныне представляет собой поле столкновения атомарных индивидуумов.
Основная тенденция атомизации отношений в политике – это проекция метода индукции, вытесняющего из философского обихода метод дедукции*. Подход номинализма вытесняет подход реализма и идеализма. (Почему «новое мышление» Горбачева оставило равнодушным западное общество)
Новое время отказывает политике в наличии в ее центре некоего органического единства; политика становится отныне вещью композитной, составной. О сущности политики Нового времени сами философы Нового времени не могут сказать ничего определенного и внятного, потому что политика перестает быть чем-то, обладающим сущностью".
Безыдейность политики с тех пор определяется поверхностными (эмпирическими) суждениями, отражающими банальность и лапидарность обыденного сознания, номинал его феноменальности. Изменение идейного вектора в политике нашло своё отражение и в культуре.
Если творчество Л. Толстого и Достоевского, относящее идейно к духовной жизни 19 века, где в философии господствовали дедуктивные методы познания действительности, выразившиеся масштабным романным жанром литературы, то в начале 20 века в творчестве того же Чехова, с его тривиальными рассказами, видим влияние индукции и эмпиризма в познании, банальное описание феноменов жизни так, как они представляются постороннему наблюдателю. Как говорится – без заднего плана и изображения внутренних переживаний персонажей. Фотографично до скукоты.
На эти изменения в обыденной и культурной жизни есть свои глубинные причины и следствия:
"По сути, модерн – это процесс последовательной либерализации, освобождения человека от того, что претендовало догматически на роль его коллективной идентификации. Но освобождая свою сущность от любых определенностей, отрицая онтологию прошлого (вес Традиции) и онтологию будущего (футуро-эсхатологию коммунистических учений), модерн постепенно дошел в этом до предела, когда все бытие было помещено в эфемерность мгновения.
Мгновение же, со своей стороны, было прочно узурпировано системой манипуляции образами – медиакратией.
Сегодня бытие длится ровно столько, сколько длится информационный выпуск, развлекательная передача или рекламный ролик. Точно так же в жизни людей: существование раздроблено на множество несвязных друг с другом моментов, заполненных случайными, разрозненными впечатлениями – они тем "ценнее", чем "ярче", "контрастнее", "причудливей". Это – бытие в мгновении, оно остановлено в точке триумфа модерна. Мгновение останавливается только тогда, когда аннигилируется прошлое и будущее.
Модерн открывает свой нигилизм в тот момент, когда его программа выполнена. Это и пытаются выразить термином "постмодерн""
В споре сторонников прогресса (связанной с ним модернизации общества) и традиции истина, как всегда, где-то посредине.
Безусловно налицо прогресс, который наблюдается в странах "золотого миллиарда". В то же время аборигены Австралии, Амазонки или джунглей и саван Африки живут в своём, застывшем от всяких перемен, времени. И они тоже представители человечества, пусть и непрогрессивного.
А если брать моральный аспект, особенно первую библейскую заповедь: "плодитесь и размножайтесь", то здесь часть представителей белой расы, свихнувшейся от извращения на узаконивании однополых браков, в сравнении с вышеуказанными дикарями, вообще выглядят в своей клоунаде регрессирующими особями и маразматиками.
"Но растабуированность в человеческих отношениях, как видно из примеров поздней античности, до добра не доводит. Что наблюдается и ныне в таком суицидальном явлении для фаустовской культуры, как узаконивания однополых отношений в ряде бывших христианских стран, где раньше подобное считалось тяжким содомским грехом.
Поэтому здоровый консерватизм традиционных семейных ценностей есть условие не только сохранения европейской культуры, но и её перехода в новое качество, где во главу угла должны быть поставлены нравственные ориентиры, а не безудержная всеядность потребительства. Не всё то хорошо, что можно (а по либеральной идеологии можно всё, что не запрещено законом). Хорошо то, что нужно для здоровых отношений между людьми".
Культура как матрица нашего поведения
Посему при всяком прогрессе необходима определенная доля консерватизма как противовеса стремительным изменениям в образе жизни и мышления. Иначе может, как при быстром подъеме водолаза с глубины, возникнуть кессонная болезнь с печальным исходом.
Такой взвешенный подход к нашему историческому прошлому и постмодернистскому настоящему характерен для политики либерального консерватора Путина.
"Либеральный консерватизм представляет собой направление в философии политики, которое стремится укрепить и сохранить модель десакрализации, возникающую в результате внедрения парадигмы современности.
Причем здесь акцент падает на противодействие любым попыткам изменить положение вещей – как через радикальный возврат к прошлому, так и через революционный рывок в будущее (революция, по мнению философов этой школы, чревата – как это ни парадоксально – ресакрализацией политики).
Либеральный консерватизм симметрично противоположен во всем консервативно-революционной идеологии".
"Говоря о консерватизме, Владимир Путин процитировал русского философа Николая Бердяева: «Смысл консерватизма не в том, что он препятствует движению вперёд и вверх, а в том, что он препятствует движению назад и вниз, к хаотической тьме, возврату к первобытному состоянию”.
То, что нагишом себя показывать становиться не стыдно, как раз свидетельствует об игнорировании цивилизационных приличий и деградации отдельных индивидов в первобытное состояние. Неприличным в своей эпатажности и похабности дикар(-кой)ём-нудистом ныне становится быть модно.
У эстетики постмодерна целомудренность не в чести, она "сраму не имет", потому как быть безобразным -- значит быть современным ("продвинутым", "креативным" и прочее). Отсюда бесовское искушение повальным увлечением демонстрацией в интернете, на виртуальной "ярмарке тщеславия", голых поп и гениталий.
Как-будто в подтверждение теории низменных чувств старика Фрейда, что миром правит примитивное либидо и нет места в душе, по-христиански высокой, Любви.
И посему пребывающих на волне гедонизма оставят равнодушными эти чудесные строки Пушкина:
"В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь".
Опошлив души высокое стремленье, "люди с низкой социальной ответственностью" поневоле замыкаются на солипсизме физических и чувственных наслаждений, разменивая светлое чувство любви на похоть плотских утех. Им вполне достаточно балагана скоморошьего кривлянья и вовсе неинтересен, балет, как высокое искусство изящной пантомимы.
"...человек состоит из души и тела, а душа в свою очередь заключает в себе разум и страсти" (Аристотель "Политика" сочинения т.4 М.1983 с.450) Когда страсти оказываются сильнее разумных доводов, то такой безрассудный "склад души" приводит к тому, что человек становится способным "заблудиться в трёх соснах". И даже благие цели, бездумно принимающиеся на веру, "братство, равенство и счастье" оказываются дорогой "выстланной в ад" гулаговского социализма бесами от революции...
"По мере приближения к концу времен (христианское прочтение истории), естественно, меняется сама природа мира – влияние бесов нарастает".
В отличие от античной эстетики и эстетики Ренессанса, где "мерой всех вещей" считался гармонично развитый человек, и в христианстве полагавшем, что человек сотворён по образу и подобию Божию, в эстетике постмодерна доминирует негативизм в понятиях красоты и этический релятивизм, доходящий в ведущих странах "золотого миллиарда" до уравнивания противоестественного и девиантного гомосексуального поведения с нормальным и естественным отношениями между мужчинами и женщинами под либеральным соусом соблюдения прав и свобод сексуальных меньшинств.
"Что такое красота?
Сосуд, в котором пустота
Или огонь, мерцающий в сосуде?"..
Ник.Заболоцкий
Эту подсветку внутренней красоты человека, как "сосуда Божьего" и составляют его позитивные и чисто человеческие качества: милосердие, сострадательность, любовь к ближнему. Хищный зверь тоже по-своему впечатляет, но ужасной красотой.
Красота может и "спасёт мир", но только не первобытная, к которой стремятся некоторые особи, сбрасывая с себя последние покровы одежды, а вместе с ними и очарование тайны "запретного плода". Ибо в низком и низости, пошлом и скабрёзном нет высот достойных восхищения, как во вседозволенности нет человеческого, а есть лишь его ницшеанское преодоление.
Нигилизм всегда ведёт к расчеловечиванию индивида, утраты им своего человеческого лица. Поэтому "сверхчеловек" и "белокурая бестия" Ф. Ницше на практике германского нацизма обернулся "обыкновенным фашизмом" для человека и человечества.
Там, где нет запрета, табу на естественные, казалось бы, проявления природы человека, там нет культуры, определяющей наше отличие от "братьев наших меньших".
Опроститься до животной бесстыжести -- это совсем не то, чтобы "стать Человеком, быть Человеком".
Кощунственные танцы музыкальной группы «Пуссирайт» в Храме Христа Спасителя и их похабная сцена полового соития в многолюдном столичном ГУМе – это агрессивная манифестация либеральными неоязычниками своей «свободы» от всего святого, а значит и табуированного, есть наглядная проповедь шабаша низменных чувств, всегда ведущая к дегуманизации и деградации человеческой личности.
Достаточно вспомнить во что выродилось движение хиппи в 1960-1970 гг., провозгласивших себя «детьми любви», которая обернулась её профанацией и проституцией.
Такую инфантильность, как возрастную девиацию поведения Аристотель характеризовал как причину распущенности: "Ребячливый тоже считается распущенным, но в действительности он изнеженный. Ведь ребячьи забавы, развлечения -- это расслабление, коль скоро это отдых, а ребячливый относится к тем, кто преступает меру в отдыхе".
Аристотель Соч. т.4 "Никомахова этика" М.1983 с. 206
Но надо надеяться, что всякая мода, как сумасбродство и отклонение от нормы и меры ("мода любит сумасбродство и не терпит естества"), рано или поздно пройдёт и возобладает здравый смысл и, по-человечески, естественное стремление "прожить жизнь правильно, возвышенно и благородно". То есть, в очередной раз "жизнеутверждающее" начало в человеке возьмёт вверх над "жизнеотрицающим" пессимизмом и нигилизмом. Ибо есть "вечность тяги к прекрасному вопреки соблазнам безобразного". Гомер "Илиада", Путь к Гомеру с. 16 М.2017
Для этого, как полагал Аристотель, достаточно соблюдения умеренности, благоразумии как нравственных идеалов жизни: "Жизнь есть деятельность (energeia), а деятельность, активность, есть жизнь. Вне деятельности Аристотель не мыслит назначения человека и его высшее благо -- счастье, блаженство. Говоря, что хорошие качества, заключающееся в человеке, может проявиться или, напротив, не проявиться в зависимости от его деятельности или бездеятельности, Стагирит прибегает к аналогии: "Подобно тому как на олимпийских состязаниях венки получают не самые красивые и сильные, а те, кто участвуют в состязании (ибо победители бывают из их числа), так и в жизни прекрасного и благого достигают те, кто совершает правильные поступки". (Аристотель Сочинения т.4 с. 31 М.1983)
Предопределяет же выбор человека к правильным или неправильным поступкам, по Аристотелю, "склад души", состоящий из разума и страстей. Или, иногда такое её свойство-состояние, как нрав, от слова нравиться. Что нравится, то по душе, по нраву, который может быть добрым, злым, склочным, рассудительным или безрассудным, если страсти в "складе души" берут вверх над разумом и т.п.
"Нравственные устои, (или склад души), -- это то, в силу чего мы хорошо или дурно владеем своими страстями, например гневом: если гневаемся бурно или вяло, то владеем дурно, если держимся середины, то хорошо. Точно также и с остальными страстями"
Аристотель Соч. т.4 "Никомахова этика" М.1983 с. 84
"Кривить душой" -- делать вид, что кто-то или что-то нравится, то есть говорить или поступать не по-своему нраву. И не всегда рассудок предопределяет выбор хорошего или плохого, ибо "ум с сердцем не в ладу". Потому и "не по хорошему мил, а по милу хорош"...
Тем не менее: "Человек по природе существо общественное (государственное, семейное)...
Жизнь представляется чем-то общим как для человека, так и для растений...
Человек и животное наряду с высшими способностями обладает и теми, что имеются у растений...
Дети и животные -- это сумма питательного, возрастительного, влекущегося и стремящегося начал; их жизнь -- это "жизнь с точки зрения чувства" (скотский образ жизни), зрелый человек -- это всё, что есть у ребёнка и животного, а также мыслительное начало и жизнь его чисто человеческая, деятельная, т.е. он ведёт политический (государственный) и теоретический (созерцательный) образ жизни...
Если предназначение человека -- деятельность души, согласованная с суждением или не без участия суждения...то дело человека -- некая жизнь, а жизнь эта -- деятельность души и поступки при участии суждения, дело же добропорядочного мужа -- совершать это хорошо и прекрасно в нравственном смысле..."
(Аристотель Сочинения т.4 Никомахова этика М.1983 с. 63-64, 697)
Хотя...без низкого нет высокого, как без света тьмы...Иешуа и Воланд, как день и ночь, всегда рядом...
Выбор тех или иных форм поведения зависит от воли человека, менталитета, житейского опыта, особенностей психического типа личности, установок, привычек и поступков в жизни, определяющих судьбу каждого индивидуума.
Достоевский писал в романе «Братья Карамазовы», что "сердце это поле духовной битвы, где дьявол с Богом борются («тут Дьявол с Богом борются, а поле битвы сердца людей»)." Как говорится: "по делам вашим -- да будем вам"...
Об экзистенциальном выборе личности между эстетикой непосредственности и этикой самоограничения своих природных инстинктов писал в своё время религиозный философ 19 века Серен Киркегор:
"«Эстетизм есть болезнь, и болезнь опасная не только для окружающих эстетика людей, но прежде всего для него самого.
Это болезнь – меланхолия. Что же такое меланхолия? Истерия духа. В жизни каждого человека рано или поздно настает момент, когда непосредственность теряет свое значение и дух стремится проявить себя в высшей сфере сознательного бытия.
Непосредственность, как цепь, привязывающая человека ко всему земному, теперь же дух стремиться уяснить себя самого и извлечь человеческую личность из этой зависимости, чтобы она могла сознать себя в своём вечном значении. Если этот переход замедляется, человеком овладевает меланхолия».
То, что Киркегор называет меланхолией, известно было у романтиков как состояние томления….
("Богаты мы едва из колыбели
Ошибками отцов и поздним их умом
И жизнь уж нас томит,
Как ровный путь без цели,
Как пир на празднике чужом..."
М.Ю.Лермонтов "Дума")
И поскольку источник меланхолии – это «распадение человеческого существования на тысячи мелких кусков», т.е. утрата самого себя, то выходом из него может быть только обретение, так сказать, восстановление самого себя, а последнее достигается фактом выбора.
Вот рецепт этика: выбери самого себя, найди себя, определи свой принцип веры, т.е. отнесись всерьёз к собственным поступкам.
(Иисус сказал: «Тот, кто нашёл самого себя, – мир недостоин его» неканоническое Евангелие от Фомы 115.)
В качестве средства спасения от меланхолии, представляющей собой не что иное как отчаяние, «этик» рекомендует «эстетику» сделать выбор.
«Выбор сам по себе имеет решающее значение для внутреннего содержания личности: делая выбор, она вся наполняется выбранным, если же она не выбирает, то чахнет и гибнет».
Поскольку жизнь каждый день требует от человека определенных решений, так что если он откладывает их, то выбор чем дальше, тем труднее, постольку киркероговский этик рекомендует не тянуть с выбором, иначе будет поздно.
«Внутреннее движение личности не оставляет времени на эксперименты мысли. Наступит наконец минута, когда более и речи не может быть о выборе…за человека выбрала сама жизнь, и он потерял себя самого, своё «я».
До тех пор, пока за человека выбирают обстоятельства, (а поскольку он существует в реальном мире и обязан как-либо поступать, то что-то должно же определять собой его поступки), он согласно Киркегору, остаётся непосредственным, а в его отношению к миру – чисто эстетическим.
(«Тот, кто не получил ещё Господа – ещё еврей» неканоническое Евангелие от Филиппа 46.
Об этом же и у апостола Павла в послании к римлянам:
"Что же скажем? оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать? Никак. Мы умерли для греха: как же нам жить в нём? Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа иисуса, в смерть Его крестились? итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дыбы, как Христос воскрес для мёртвых славою Отца, так и нам ходить в обновлённой жизни.
Ибо если мы соединены с ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресением, зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху; ибо умерший освободился от греха.
Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскреснув из мёртвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над ним власти.
Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха; а что живёт, то живёт для Бога. Так и вы почитайте себя мёртвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем". Библия Книги Священного писания Ветхого и Нового завета издание московской патриархии Москва 1992 с. 1231 - 1232)
Более того, поскольку он не ставит вопрос о выборе как нравственный вопрос, постольку проблема ответственности за собственные поступки не выступает для него как реальная: коль скоро за него выбирают обстоятельства, то они же ответственны за все результаты происшедшего (а не произведенного самим индивидом) выбора.
Выбор представляет собой, по Киркегору, трудный и мучительный шаг, ибо при этом индивид как бы расстается со своей былой свободой, хотя как много раз подчеркивает Киркегор, это только мнимая свобода, сущность которой состоит в том, что человек ещё не обрёл самого себя (а потому, как ему представляется стоит перед бесконечным числом возможностей и наслаждается иллюзией такой бесконечности).
Выбирая себя, он как бы отказывается от всех возможностей, кроме одной, но зато последняя становится его реальностью, отныне он будет осуществлять её, вместо того, чтобы перебирать в воображении все возможности поочередно. Выбирая эту возможность, человек сознает свое вечное значение.
(Иисус сказал: «Царствие подобно пастуху, у которого стадо овец. Одна из них, самая большая заблудилась. Он оставил девяносто девять и стал искать одну, пока не нашел её. После того, как он потрудился, он сказал овце: Я люблю тебя больше, чем девяносто девять». Евангелие от Фомы 111.)
Акт выбора, по К., предполагает, что отныне человек определяет себя сам. С момента выбора он уже не может рассматриваться как природное существо, обусловленное внешними обстоятельствами, природной или национальной среды, естественной или исторической необходимостью.
(Иисус сказал: «Пусть тот, кто ищет, не перестаёт искать до тех пор, пока не найдёт, он будет потрясён, и если он потрясён, он будет удивлен, и он будет царствовать над всем». Неканоническое Евангелие от Фомы 1.
Иисус сказал: «Когда вы увидите того, который не рождён женщиной, падите ниц и почитайте его: он – ваш Отец». Неканоническое Евангелие от Фомы 16.
Иисус сказал: «Я дам вам то, чего не видел глаз, и то, чего не слышало ухо, и то, чего не коснулась рука, и то, что не вошло в сердце человека». Неканоническое Евангелие от Фомы 18.)
Уже из такого определения понятия выбора ясно, что у Киркегора речь идет не о выборе между какими-либо эмпирическими возможностями – стать пекарем или машинистом, жениться или остаться холостым – все эти возможности оказываются производными от одной главной, как раз и составляющей сущность выбора, возможности стать самим собой или утратить, потерять собственное «я»; возможности выбрать или весь мир или свою душу…
Только такой выбор есть выбор истинный, выбор в собственном смысле слова.
Благодаря ему впервые рождается личность, «личность не в «непосредственно-природном понимании, как единство ряда особенностей, а в её истинном, «христианском» понимании, как рожденная самим же человеком, а не сложившимися независимо от его воли». Выбор себя – это второе рождение человека.
«Ты корчишься от душевной боли, как женщина в родовых муках, и всё-таки продолжаешь оттягивать развязку…Тебе ведь предстоит родить не другого человека, а самого себя».
(Иисус сказал: «Когда вы рождаете это в себе, то, что вы имеете, спасёт вас. Если вы не имеете этого в себе, умертвит вас». Неканоническое Евангелие от Фомы 74.)
В отличие от индивидуальности личность есть не «непосредственно-природное», но духовное бытие; и именно духовное бытие, личностное начало, согласно К., рождается волей.
Духовно человек создает себя сам. Отличие индивида, не совершающего акта выбора, от индивида, совершившего таковой, состоит не в различие их природных особенностей, а в том, что второй есть больше духовное, а первый – нет».
(«Язычник не умирает, ибо он никогда не жил, чтобы он мог умереть. Тот, кто поверил в истину, начал жить, и он подвергается опасности умереть». Неканоническое Евангелие от Филиппа 4.)
Выбор, по К., кладёт начало абсолютным ценностям, абсолютной истине, в отличие от философии, которая, как он убежден, имеет всегда дело только с относительными истинами…
Актом выбора полагается абсолютное различие добра и зла. Философия, мышление вообще, не знает такого абсолютного различия, для неё различие лишь относительно.
Именно полагание этого различия как абсолютного, впервые конституирует свободную личность. Сфера свободы, по К., определяется не как сфера знания, а как сфера, где различается добро и зло…"
Результатом прожитой жизни является её смысл. Выбор быть с Христом в душе или без него предопределяет качество содержания прожитого.
"Разве не знаете, что малая закваска квасит всё тесто?
Итак очистите старую закваску, чтобы быть вам новым тестом, так как вы бесквасны, ибо Пасха ваша, Христос, заклан за вас.
Посему станем праздновать не со старою закваскою, не с закваскою порока и лукавства, но с опресноками чистоты и истины"
(Первое послание к коринфянам святого апостола Павла глава 5)
«Ибо мало пользы человеку, если он обретёт весь мир, но повредит душе своей» – это евангельское изречение перекликается с такими размышлениями великого русского писателя и мыслителя: "Без веры в свою душу и её бессмертие бытие человека неестественно, немыслимо и невыносимо...
Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация.
А высшая идея на земле лишь одна и именно -- идеи о бессмертии души человеческой, ибо все остальные "высшие" идеи жизни, которыми может быть жив человек, лишь из неё одной вытекают...
Беда единственно лишь в потере веры в бессмертие...
...ибо только с верой в своё бессмертие человек постигает всю разумную цель свою на земле. Без убеждения же в своём бессмертии связи человека с землёй порываются, становятся тоньше, гнилее, а потеря высшего смысла жизни (ощущаемая лишь в виде самой бессознательной тоски) несомненно ведет за собой самоубийство. Отсюда и обратное -- если убеждение в бессмертии так необходимо для бытия человеческого, то, стало быть, оно и есть нормальное состояние человечества, а коли так, то и самое бессмертие души человеческой существует несомненно.
Словом, идея о бессмертии -- эта сама жизнь, живая жизнь, её окончательная формула и главный источник истины и правильного сознания для человечества".
(Ф.М. Достоевский Искания и размышления М.1983 с.329-330,331,332-333)
Постмодернизм как раз и есть полное безразличие к вопросам веры и бессмертию души. Отсюда и истоки эстетики безобразия, пошлости, безвкусия и алогичности, которую он демонстрирует. о чём в своё время так сокрушался Сергей Есенин:
"Стыдно мне, что я в Бога верил.
Горько мне, что не верю теперь."
***
Вера -- души самообман
Так необходимый нам
Для скоротечных дней земных,
А вовсе не для души в раю блаженства.
"Напрасно в пышности свободной простоты
Природы перед ним открыты красоты;
Напрасно вкруг себя печальным взором он водит:
Ум ищет божества, а сердце не находит.
Несчастия, страстей и немощей сыны,
Мы все на страшный гроб, родясь, осуждены.
Всечасно бренных уз готово разрушенье,
Наш век -- неверный день, минутное волненье,
Когда холодной тьмой объемля нас,
Завесу вечности колеблет смертный час,
Ужасно чувствовать слезы последней муку --
И с миром начинать безвестную разлуку!
Тогда, беседуя с раскованной душой,
О вера, ты стоишь у двери гробовой,
Ты ночь могильную ей тихо освещаешь
И ободрённую с надеждой отпускаешь...
-----------------------------------
Во храм ли Вышнего с толпой народа входит,
Там умножает он тоску души своей.
При пышном торжестве старинных алтарей,
При гласе пастыря, при сладком хоров пенье,
Тревожится его безверия мученье:
Он Бога тайного нигде, нигде не зрит,
С померкшею душой святыне предстоит,
Холодный ко всему и чуждый умиленью,
С досадой тихою внимает он моленью.
"Счастливцы! -- мыслит он, -- почто не можно мне
Страстей бунтующих в смиренной тишине,
Забыв о разуме и немощном и строгом,
С одной лишь верой повергнуться пред Богом!"
Напрасный сердца крик! нет, нет! не суждено
Ему блаженство знать! безверие одно,
По жизненной стезе во мраке вождь унылый,
Несчастного влечёт до хладных врат могилы,
И что зовёт его в пустыне гробовой --
Кто ведает? но там лишь видит он покой".
Александр Пушкин Полное собрание сочинений в одном томе "Безверие" М.2017 с. 178-179
Веру в бессмертие души, или, по крайней мере, её разумной части, духа, обосновывает в качестве "радиальной энергии" теолог и философ Тейяр де Шарден в своем труде "Феномен человека":
"До появления человека с его уникальной способностью к мышлению, все в мире было разъединено и это разъединение постоянно усиливалось. Человек же через свою деятельность постоянно осуществляла высший синтез всего существующего, создавая явную сферу - сферу духа. Эту сферу Тейяр по аналогии со стадиями геохимического развития земли - барісферой, литосферой, биосферой - назвал Ноосфера - мыслящий слой Земли.
Тейяр представляет Ноосферу как продукт процесса гоминизации. Гомонизация, по его словам, представляет собой фантастическое зрелище коллективной рефлексии. Каждое Эго перерастает в какое-то мистическое Суперэго. В результате этого процесса образуется мыслящий, коллективный и постоянный организм, «мыслящий пласт земли». Земля не только покрывается мильярдами крупинок мысли, но опутывает единой мыслящей оболочкой, образующей функционально существующую широкую крупинку мысли в космическом масштабе. Свое завершение Ноосфера находит в определенном синтезе центров человеческого сознания, духовном центре универсума - «точке Омеге» - Боге"...
Задолго до Шардена наш Пушкин написал вот это стихотворение *** без названия, которому более всего подходит выражение "Смутные сомнения терзают мою душу" --
"Надеждой сладостной младенчески дыша,
Когда бы верил я, что некогда душа,
От тленья убежав, уносит мысли вечны,
И память и любовь в пучины бесконечны, --
Клянусь! давно бы я оставил этот мир:
Я сокрушил бы жизнь, уродливый кумир,
И улетел в страну свободы, наслаждений,
В страну, где смерти нет, где нет предрассуждений,
Где мысль одна плывёт в небесной чистоте...
Но тщетно предаюсь обманчивой мечте;
Мой ум упорствует, надежду презирает...
Ничтожество меня за гробом ожидает...
Как, ничего! Ни мысль, ни первая любовь!
Мне страшно...И на жизнь гляжу печален вновь,
И долго жить хочу, чтоб долго образ милый
Таился и пылал в душе моей унылой.
Александр Пушкин Полное собрание сочинений в одном томе "..." М.2017 с. 206
...Червь сомнения подтачивает веру в бессмертие души..."Что есть истина?"...Производная от веры..."Сомненья прочь!.."
И всё же -- равноценен ли обмен этой жизни на блаженство загробной?..
"В цепях, в унынии глубоком
О светских радостях стараясь не жалеть,
Ещё надеясь жить, готовясь умереть,
Безмолвен он сидел, и с ним в плаще широком
Под чёрным куколем с распятием в руках
Согбённый старостью беседовал монах.
Старик доказывал страдальцу молодому,
Что смерть и бытие равны одна другому,
Что здесь и там одна бессерная душа
И что подлунный мир не стоит и гроша...
...Так -- одинаково ж...умереть,
Идти неведомо куда, во гробе тлеть
В холодной тесноте...Увы! земля прекрасна
И жизнь мила. А тут войти в немую мглу,
Стремглав низвергнуться в кипящую смолу,
Или во льду застыть, иль с ветром быстротечным
Носиться в пустоте пространством бесконечным...
И всё, что грезится отчаянной мечте...
Нет, нет: земная жизнь в болезни, в нищете,
В печалях, в старости, в неволе...будет раем
В сравненье с тем, чего за гробом ожидаем".
Александр Пушкин Полное собрание сочинений в одном томе "АНДЖЕЛО" М.2017 с.610, 612-613
Но умирать-то всё равно придётся...каждому. Посему остаётся согласиться с одним из братьев Карамазовых:
"-- Алёшка, есть бессмертие?
-- Есть.
-- А Бог и бессмертие?
-- И Бог и бессмертие. В Боге и бессмертие".
Фёдор Достоевский "Братья Карамазовы" М.2018 с. 167
Свидетельство о публикации №369417 от 3 сентября 2017 года"Я уверен, что не только для усовершенствования слога, но и для образования ума и воображения, для развития чувства изящного (которое, как мы с тобой знаем, есть начало, причина, мера и цель всякого усовершенствования), следовательно, для счастия жизни, для красоты жизни, для возвышенности жизни необходимо писать стихи".
И.В. Киреевский Критика и эстетика. Из писем. М. "Искусство" 1979 с. 337
Как сказал наш Пушкин: "Прекрасное должно быть величаво". О постмодернизме такого в двух словах не скажешь.
"Анализ постмодернизма стоит начать с основных принципов, которые определяют его развитие. Вот они в максимально сокращенном варианте:
Эклектичность (сочетание несочетаемого). Постмодернисты ничего нового не создают, они причудливо скрещивают то, что уже было, но считалось, что эти вещи не могут составлять единое целое. Например, платье и военные сапоги на шнуровке – коктейль, привычный нашему взору, а еще 60 лет назад такой наряд мог вызвать шок у прохожих.
Плюрализм культурных языков. Постмодернизм ничего не отрицает, он все принимает и толкует по-своему. В нем мирно уживаются тенденции классической культуры с современными формами, взятыми из модернизма.
Интертекстуальность – глобальное использование цитат и отсылок к произведениям. Есть искусство, целиком и полностью слепленное из выписок и реплик другого авторства, и это не считается плагиатом, ведь этика постмодернизма очень гуманна по отношению к подобным мелочам.
Деканонизация искусства. Стерлись границы между красивым и уродливым, в связи с этим развилась эстетика безобразного. Фрики завоёвывают внимание тысяч людей, вокруг них формируются толпы фанатов и эпигонов.
Ирония. В рамках данного явления нет места серьезности. Например, вместо трагедии появляется трагикомедия. Люди устали переживать и расстраиваться, им хочется защититься от агрессивной среды мира в юморе.
Антропологический пессимизм. Нет веры в прогресс и гуманность.
Шоутизация культуры. Искусство позиционируется, как развлечение, в нем очень ценится зрелищность.
Постмодернизм – социально-психологическая реакция на отсутствие положительного результата от прогресса. Цивилизация, развиваясь, в то же время разрушает сама себя. В этом и заключается его концепция.
Основная идея постмодернизма — совмещение и смешение различных культур, стилей и направлений. Если модернизм рассчитан на элиту, то постмодернизм, характеризуясь игровым началом, делает свои произведения универсальными: массовый читатель увидит занимательную, иногда скандальную и странную историю, а элитарный – философское содержание".
Одним словом, "игра в бисер" или игра смыслов для одних, "факультет ненужных вещей" или "блошиный рынок" -- для других.
"В настоящее время существует ряд концепций постмодернизма как феномена культуры, которые подчас носят взаимоисключающий характер[6]:
Юрген Хабермас, Дениел Белл и Зигмунт Бауман трактуют постмодернизм как итог политики и идеологии неоконсерватизма, для которого характерен эстетический эклектизм, фетишизация предметов потребления и другие отличительные черты постиндустриального общества.
В трактовке Умберто Эко постмодернизм в широком понимании — это механизм смены одной культурной эпохи другой, который всякий раз приходит на смену авангардизму (модернизму) («Постмодернизм — это ответ модернизму: раз уж прошлое невозможно уничтожить, ибо его уничтожение ведет к немоте, его нужно переосмыслить, иронично, без наивности»[7]).
Постмодернизм — общий культурный знаменатель второй половины XX века, уникальный период, в основе которого лежит специфическая парадигмальная установка на восприятие мира в качестве хаоса — «постмодернистская чувствительность» (Hassan, 1980; Welsch, 1988, Ж.-Ф. Лиотар).
Постмодернизм — самостоятельное направление в искусстве (художественный стиль), означающее радикальный разрыв с парадигмой модернизма (Г. Хоффман, Р. Кунов).
По мнению же X. Летена и С. Сулеймена, постмодернизма как целостного художественного явления не существует. Можно говорить о нём как о переоценке постулатов модернизма, но сама постмодернистская реакция рассматривается ими как миф.
Постмодернизм — эпоха, пришедшая на смену европейскому Новому времени, одной из характерных черт которого была вера в прогресс и всемогущество разума. Надлом ценностной системы Нового времени (модерна) произошёл в период Первой мировой войны. В результате этого европоцентристская картина мира уступила место глобальному полицентризму (Х. Кюнг), модернистская вера в разум уступила место интерпретативному мышлению".
Одно из понятий философии постмодернизма -- симулякр: " Термин ввели в обиход французские философы, относящиеся к направлению постмодернизма - Жорж Батай, Жан Бодрийяр, Жиль Делез и другие.
Их основная идея в том, что люди живут в мире симулякров. То есть - образов несуществующих вещей, подобий подобия и копий копии. Бодрийяр говорил, что симулякр маскирует отсутствие настоящей реальности, закрывая собой пустоту. Живя в искусственно созданной среде, человек выдает ее за настоящую, потому что она привычна и удобна".
Сегодняшнее бесстыдство напоказ в социальных сетях – вульгарное лицо времени постмодерна, апофеоз его безыдейности и связанных с ней культом распущенности нравов, когда сокровенное становится откровенным, не вызывающим восторг и упоение "гением чистой красоты", отсутствие внутренних достоинств (ввиду отсутствия внутреннего мира, как результата умственной и душевной работы) компенсируется эпатажным выпячиванием внешней красоты и гротеском социальной принадлежности к "мажорам" и "креаклам".
Проще говоря, красота и похабность, как "гений и злодейство - две вещи несовместные".
Как тут не вспомнить пушкинское:
"Сбились мы -- что делать нам?
Видно бес нас водит в поле
Да кружит по сторонам"...
В переломные моменты нашей истории, когда рушилась государственность, а вместе с ней и моральные устои, бесовское искушение умонастроениями нигилизма овладевало некоторыми слоями общества.
Опрощение чувств всегда присуще определенной категории людей. Сказано "богаты мы, едва из колыбели, ошибками отцов и поздним их умом..." Аристотель полагал, что " в определённом возрасте следует быть стыдливым, потому что, живя по страсти, молодые люди совершают много проступков, а стыдливость препятствует им. И мы хвалим стыдливых среди молодёжи...Ведь стыд своего рода страх дурной славы, и он доходит почти до такой силы, как страх перед ужасным; от стыда краснеют, а от страха смерти бледнеют...
Стыдливость, коль скоро она возникла в связи с дурными поступками, чужда порядочному человеку ведь ему не следует их совершать, причём безразлично воистину постыдны эти деяния или слывут таковыми, потому что ни тех ни других совершать не следует, чтобы не пришлось стесняться. Свойство же дурного человека -- это как раз быть способным совершать нечто постыдное. Нелепо ведёт себя тот, кто совершив один из постыдных поступков, стесняется и думает, что он порядочный человек..."
Аристотель Соч. т.4 "Никомахова этика" М.1983 с. 143
Но в периоды кризисов такая тенденция усиливается со стремлением к доминации в общественных умонастроениях низменных чувств над высокими в удовлетворении того же "основного инстинкта" и не только среди слабых разумом в силу возраста молодых людей.
"С обрушением большевистской революцией 1917 года прежней, «буржуазной», системы ценностей советская Россия «пошла в разнос»: в середине 20-х годов при негласном покровительстве правительства большевиков было создано общество «Долой стыд».
Началась активная кампания в печатных СМИ по пропаганде свободной от «буржуазных предрассудков» любви (пресловутая теория «стакана воды», когда половой акт между вожделевшими, но не семейными разнополыми советскими людьми считался естественным и даже необходимым).
Нарком государственного призрения Александра Коллонтай быстро стала знаменем этого движения".
"Ранняя советская власть выступала с критикой традиционной семьи и домашнего хозяйства. Маркс и Энгельс утверждали, что за ликвидацией частной собственности последует эмансипация женщины, что позволит отношениям полов стать абсолютно частным делом. Основываясь на этих представлениях, Ленин говорил, что в будущем неоплачиваемую работу домохозяйки и заботу о детях будут осуществлять общественные столовые, ясли, детские сады и другие заведения, а значит, и официальный брак отомрет сам по себе".
Отчего же стране было не пойти "в разнос", если в 1917-м реализовались давние чаяния революционеров-анархистов, выраженные в этой частушке:
"Бога нет,
Царя не надо.
Губернатора убьём,
Во солдаты не пойдём".
"Без бога в душе" и "царя в голове" нельзя было ожидать что-то хорошее в наступившей пост-революционной эпохе победившего "отребья человечества" (слова из партийного и государственного гимна СССР до 1943 г., "Интернационал") -- пролетариата, "гегемона общества" и законодателя новых вкусов, привычек, склада мышления, определяющих доминирующий образ жизни общества. В России наступило, предсказанное Мережковским в начале ХХ века, торжество "Грядущего Хама".
Символично, что на смену его Величеству Николаю II, аристократу по рождению и интеллигенту по духу, воспитанию и образованию пришла "выдающаяся посредственность", товарищ Сталин-Джугашвили, нередко резолюции на документах подписывавший матом.
С утратой высоких ориентиров в политике, жизни и искусстве вполне закономерна общая тенденция к примитивизации взглядов, чувств, устремлений, логично выражаемая распущенностью нравов в эстетике нигилизма и гедонизма. Аналогичную картину можем наблюдать и в переживаемом нами времени постмодерна, когда через пошлость принижается высокое или, наоборот, возвышается посредственное.
После краха вместе с СССР коммунистического проекта-сказки, для адептов которой слова из "Как закалялась сталь" Н.А. Островского: "Жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы..." не были пустым звуком, а являлись планом жизни ради "светлого будущего", американский философ Фукуяма объявил о «конце истории» или наступления времени постмодерна, а по умолчанию эры глобального либерализма, флагманом которого, естественно, подразумевались США.
Увы, но "что такое хорошо, что такое плохо", -- спросил малютка Кроха -- это не для времени наступившего вдруг постмодерна и порождённым им поколения сэлфиманов и "лайкозависимых".
Сиюминутность или "онлайн" -- их кредо жизни.
Ведь близкое (советское) прошлое представляется им как неудавшаяся сказка о строительстве коммунизма, а счастливого, капиталистического, будущего не предвидится "по определению".
Вот и остаётся: "Между прошлым и будущем есть только миг -- за него и держись". Ибо сознание, лишенное значимого для его конструирования ретроспективы прошлого и не менее важного для творческого созидания перспективы будущего, превращается в "он-лайн" созерцания настоящего при абсолютизации "текущего момента" или, выражаясь языком философии Сартра, непрерывного воспроизводства "серийных отношений", формирующих своего рода "одномерного социума". Этакого Мерсо (персонаж рассказа А. Камю "Посторонний") виртуальной эпохи.
Чего в немалой степени способствуют социальные сети, где предостаточно всякого рода информации, в том числе и преднамеренно искажённой с позиции "мейнстрима" общественных настроений, но мало знания, то есть систематизируемых и проверенных временем сведений. Мозаичность информационного поля создаёт мозаичное сознание, где за частным не видно общего, "за деревьями -- леса".
«Это порабощение сознания и воли. Люди сутками сидят у экрана, у монитора компьютера или у планшетника и погружаются в эту реальность. Развиваются виртуальные романы, виртуальные трагедии, виртуальные конфликты. Мы погружаемся в королевство кривых зеркал»
Хотя справедливости ради стоит отметить и позитивные стороны массового увлечения возможностями интернета, позволяющими людям творческим, оригинальным, просто имеющим какие-либо способности в той или иной сфере деятельности, запросто продемонстрировать их широкой публике.
Тем не менее, в современном постиндустриальном общественном сознании превалирует всё же культ "факта налицо", свойственного ранее временам язычества, когда объектом поклонения являлась форма явлений, а не их сущность.
Если альфой и омегой христианского сознания является Иисус, как Сын Божий, то современное неоязычество таковой идеал узрело в несовершенном человеке -- "Человек -- вот Правда!"
Этот идеал присутствовал в сознании советского человека как "гармоничная и всесторонне развитая личность". Но с крахом СССР и коммунистической идеологии, как чертополох на месте пожарища буйным цветом распустилась вседозволенность в отношениях, свойственная, как утверждали ранее религиозные люди, "последним временам".
"С точки зрения христианства, вся человеческая история есть деградация, которая начинается с грехопадения и кончается Апокалипсисом.
Сторонники теории регресса (традиционалисты), исходя из своего взгляда на сущность исторического процесса, выбирают в качестве позитивного критерия оценки именно прошлое, взятое за эталон, с которым сопоставляется все последующее.
Через прошлое они понимают настоящее и предсказывают будущее. Прошлое здесь наделено высшим авторитетом, и отсылка к нему несет позитивный содержательный смысл. Прошлое выступает критерием для оценки настоящего, особой ценностной шкалой.
Настоящее рассматривается как усеченное, фрагментарное прошлое, в нем не может содержаться чего-то принципиально нового, того, чего не было раньше. Это означает, что в истории человечества знания не накапливаются, а утрачиваются, и стремление к повышению уровня и качества знаний заставляет нас тщательно искать, своего рода, "утраченное знание", "потерянное слово", а не придумывать новые подходы или теории.
Вторая модель понимания смысла истории -- хорошо известная прогрессистская модель, рассматривающая историю как прогресс. Взгляд на историю как на прогресс, поступательное развитие -- моральное, техническое, политическое -- хорошо известен.
Идея прогресса возникла в контексте механицизма, материализма и атеизма Просвещения, которые противостояли традиции, религии и духовности. Точно так же, как атеизм родился как отрицание веры в Бога, идея прогресса появилась как отрицание идеи регресса, являющейся важнейшим элементом религиозного миропонимания.
Можно сказать, что содержание философии Просвещения есть отрицание философии Традиции, переворачивание ее с ног на голову.
Ф.Бэкон утверждал противоположное: человечество развивается, становится все более мудрым и информированным, технически оснащенным и справедливым.
Нравы улучшаются, знания накапливаются и качественно улучшаются и т.д. Этот подход противоположен традиционалистскому: здесь критерием выступает настоящее, с помощью которого выносится оценка прошлому как несовершенному, подготовительному, черновому, эскизному его варианту.
То, что есть здесь и сейчас (и то, что, скорее всего, будет) является высшей ценностью и шкалой оценки".
На связь такого мироощущения с постмодерном указывает А.Г. Дугин: "Программа модерна была программой ниспровержения очевидностей традиционного общества, причем именно процесс прогрессирующего ниспровержения очевидностей составлял основную энергию и пафос модерна (СНОСКА Дугин А.Г. Постмодерн или ультрамодерн? // Философия хозяйства, 2003, №3, с. 14-19).
Эпоха глобальной модернизации началась в Европе с эпохи Возрождения или с Нового времени:
"Политика Нового времени, в соответствии с основными философскими установками этой эпохи, из сферы идей становится сферой вещей, из формы существования цельного превращается в составленную из частных индивидуумов условность. Политика отныне представляет собой поле столкновения атомарных индивидуумов.
Основная тенденция атомизации отношений в политике – это проекция метода индукции, вытесняющего из философского обихода метод дедукции*. Подход номинализма вытесняет подход реализма и идеализма. (Почему «новое мышление» Горбачева оставило равнодушным западное общество)
Новое время отказывает политике в наличии в ее центре некоего органического единства; политика становится отныне вещью композитной, составной. О сущности политики Нового времени сами философы Нового времени не могут сказать ничего определенного и внятного, потому что политика перестает быть чем-то, обладающим сущностью".
Безыдейность политики с тех пор определяется поверхностными (эмпирическими) суждениями, отражающими банальность и лапидарность обыденного сознания, номинал его феноменальности. Изменение идейного вектора в политике нашло своё отражение и в культуре.
Если творчество Л. Толстого и Достоевского, относящее идейно к духовной жизни 19 века, где в философии господствовали дедуктивные методы познания действительности, выразившиеся масштабным романным жанром литературы, то в начале 20 века в творчестве того же Чехова, с его тривиальными рассказами, видим влияние индукции и эмпиризма в познании, банальное описание феноменов жизни так, как они представляются постороннему наблюдателю. Как говорится – без заднего плана и изображения внутренних переживаний персонажей. Фотографично до скукоты.
На эти изменения в обыденной и культурной жизни есть свои глубинные причины и следствия:
"По сути, модерн – это процесс последовательной либерализации, освобождения человека от того, что претендовало догматически на роль его коллективной идентификации. Но освобождая свою сущность от любых определенностей, отрицая онтологию прошлого (вес Традиции) и онтологию будущего (футуро-эсхатологию коммунистических учений), модерн постепенно дошел в этом до предела, когда все бытие было помещено в эфемерность мгновения.
Мгновение же, со своей стороны, было прочно узурпировано системой манипуляции образами – медиакратией.
Сегодня бытие длится ровно столько, сколько длится информационный выпуск, развлекательная передача или рекламный ролик. Точно так же в жизни людей: существование раздроблено на множество несвязных друг с другом моментов, заполненных случайными, разрозненными впечатлениями – они тем "ценнее", чем "ярче", "контрастнее", "причудливей". Это – бытие в мгновении, оно остановлено в точке триумфа модерна. Мгновение останавливается только тогда, когда аннигилируется прошлое и будущее.
Модерн открывает свой нигилизм в тот момент, когда его программа выполнена. Это и пытаются выразить термином "постмодерн""
В споре сторонников прогресса (связанной с ним модернизации общества) и традиции истина, как всегда, где-то посредине.
Безусловно налицо прогресс, который наблюдается в странах "золотого миллиарда". В то же время аборигены Австралии, Амазонки или джунглей и саван Африки живут в своём, застывшем от всяких перемен, времени. И они тоже представители человечества, пусть и непрогрессивного.
А если брать моральный аспект, особенно первую библейскую заповедь: "плодитесь и размножайтесь", то здесь часть представителей белой расы, свихнувшейся от извращения на узаконивании однополых браков, в сравнении с вышеуказанными дикарями, вообще выглядят в своей клоунаде регрессирующими особями и маразматиками.
"Но растабуированность в человеческих отношениях, как видно из примеров поздней античности, до добра не доводит. Что наблюдается и ныне в таком суицидальном явлении для фаустовской культуры, как узаконивания однополых отношений в ряде бывших христианских стран, где раньше подобное считалось тяжким содомским грехом.
Поэтому здоровый консерватизм традиционных семейных ценностей есть условие не только сохранения европейской культуры, но и её перехода в новое качество, где во главу угла должны быть поставлены нравственные ориентиры, а не безудержная всеядность потребительства. Не всё то хорошо, что можно (а по либеральной идеологии можно всё, что не запрещено законом). Хорошо то, что нужно для здоровых отношений между людьми".
Культура как матрица нашего поведения
Посему при всяком прогрессе необходима определенная доля консерватизма как противовеса стремительным изменениям в образе жизни и мышления. Иначе может, как при быстром подъеме водолаза с глубины, возникнуть кессонная болезнь с печальным исходом.
Такой взвешенный подход к нашему историческому прошлому и постмодернистскому настоящему характерен для политики либерального консерватора Путина.
"Либеральный консерватизм представляет собой направление в философии политики, которое стремится укрепить и сохранить модель десакрализации, возникающую в результате внедрения парадигмы современности.
Причем здесь акцент падает на противодействие любым попыткам изменить положение вещей – как через радикальный возврат к прошлому, так и через революционный рывок в будущее (революция, по мнению философов этой школы, чревата – как это ни парадоксально – ресакрализацией политики).
Либеральный консерватизм симметрично противоположен во всем консервативно-революционной идеологии".
"Говоря о консерватизме, Владимир Путин процитировал русского философа Николая Бердяева: «Смысл консерватизма не в том, что он препятствует движению вперёд и вверх, а в том, что он препятствует движению назад и вниз, к хаотической тьме, возврату к первобытному состоянию”.
То, что нагишом себя показывать становиться не стыдно, как раз свидетельствует об игнорировании цивилизационных приличий и деградации отдельных индивидов в первобытное состояние. Неприличным в своей эпатажности и похабности дикар(-кой)ём-нудистом ныне становится быть модно.
У эстетики постмодерна целомудренность не в чести, она "сраму не имет", потому как быть безобразным -- значит быть современным ("продвинутым", "креативным" и прочее). Отсюда бесовское искушение повальным увлечением демонстрацией в интернете, на виртуальной "ярмарке тщеславия", голых поп и гениталий.
Как-будто в подтверждение теории низменных чувств старика Фрейда, что миром правит примитивное либидо и нет места в душе, по-христиански высокой, Любви.
И посему пребывающих на волне гедонизма оставят равнодушными эти чудесные строки Пушкина:
"В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь".
Опошлив души высокое стремленье, "люди с низкой социальной ответственностью" поневоле замыкаются на солипсизме физических и чувственных наслаждений, разменивая светлое чувство любви на похоть плотских утех. Им вполне достаточно балагана скоморошьего кривлянья и вовсе неинтересен, балет, как высокое искусство изящной пантомимы.
"...человек состоит из души и тела, а душа в свою очередь заключает в себе разум и страсти" (Аристотель "Политика" сочинения т.4 М.1983 с.450) Когда страсти оказываются сильнее разумных доводов, то такой безрассудный "склад души" приводит к тому, что человек становится способным "заблудиться в трёх соснах". И даже благие цели, бездумно принимающиеся на веру, "братство, равенство и счастье" оказываются дорогой "выстланной в ад" гулаговского социализма бесами от революции...
"По мере приближения к концу времен (христианское прочтение истории), естественно, меняется сама природа мира – влияние бесов нарастает".
В отличие от античной эстетики и эстетики Ренессанса, где "мерой всех вещей" считался гармонично развитый человек, и в христианстве полагавшем, что человек сотворён по образу и подобию Божию, в эстетике постмодерна доминирует негативизм в понятиях красоты и этический релятивизм, доходящий в ведущих странах "золотого миллиарда" до уравнивания противоестественного и девиантного гомосексуального поведения с нормальным и естественным отношениями между мужчинами и женщинами под либеральным соусом соблюдения прав и свобод сексуальных меньшинств.
"Что такое красота?
Сосуд, в котором пустота
Или огонь, мерцающий в сосуде?"..
Ник.Заболоцкий
Эту подсветку внутренней красоты человека, как "сосуда Божьего" и составляют его позитивные и чисто человеческие качества: милосердие, сострадательность, любовь к ближнему. Хищный зверь тоже по-своему впечатляет, но ужасной красотой.
Красота может и "спасёт мир", но только не первобытная, к которой стремятся некоторые особи, сбрасывая с себя последние покровы одежды, а вместе с ними и очарование тайны "запретного плода". Ибо в низком и низости, пошлом и скабрёзном нет высот достойных восхищения, как во вседозволенности нет человеческого, а есть лишь его ницшеанское преодоление.
Нигилизм всегда ведёт к расчеловечиванию индивида, утраты им своего человеческого лица. Поэтому "сверхчеловек" и "белокурая бестия" Ф. Ницше на практике германского нацизма обернулся "обыкновенным фашизмом" для человека и человечества.
Там, где нет запрета, табу на естественные, казалось бы, проявления природы человека, там нет культуры, определяющей наше отличие от "братьев наших меньших".
Опроститься до животной бесстыжести -- это совсем не то, чтобы "стать Человеком, быть Человеком".
Кощунственные танцы музыкальной группы «Пуссирайт» в Храме Христа Спасителя и их похабная сцена полового соития в многолюдном столичном ГУМе – это агрессивная манифестация либеральными неоязычниками своей «свободы» от всего святого, а значит и табуированного, есть наглядная проповедь шабаша низменных чувств, всегда ведущая к дегуманизации и деградации человеческой личности.
Достаточно вспомнить во что выродилось движение хиппи в 1960-1970 гг., провозгласивших себя «детьми любви», которая обернулась её профанацией и проституцией.
Такую инфантильность, как возрастную девиацию поведения Аристотель характеризовал как причину распущенности: "Ребячливый тоже считается распущенным, но в действительности он изнеженный. Ведь ребячьи забавы, развлечения -- это расслабление, коль скоро это отдых, а ребячливый относится к тем, кто преступает меру в отдыхе".
Аристотель Соч. т.4 "Никомахова этика" М.1983 с. 206
Но надо надеяться, что всякая мода, как сумасбродство и отклонение от нормы и меры ("мода любит сумасбродство и не терпит естества"), рано или поздно пройдёт и возобладает здравый смысл и, по-человечески, естественное стремление "прожить жизнь правильно, возвышенно и благородно". То есть, в очередной раз "жизнеутверждающее" начало в человеке возьмёт вверх над "жизнеотрицающим" пессимизмом и нигилизмом. Ибо есть "вечность тяги к прекрасному вопреки соблазнам безобразного". Гомер "Илиада", Путь к Гомеру с. 16 М.2017
Для этого, как полагал Аристотель, достаточно соблюдения умеренности, благоразумии как нравственных идеалов жизни: "Жизнь есть деятельность (energeia), а деятельность, активность, есть жизнь. Вне деятельности Аристотель не мыслит назначения человека и его высшее благо -- счастье, блаженство. Говоря, что хорошие качества, заключающееся в человеке, может проявиться или, напротив, не проявиться в зависимости от его деятельности или бездеятельности, Стагирит прибегает к аналогии: "Подобно тому как на олимпийских состязаниях венки получают не самые красивые и сильные, а те, кто участвуют в состязании (ибо победители бывают из их числа), так и в жизни прекрасного и благого достигают те, кто совершает правильные поступки". (Аристотель Сочинения т.4 с. 31 М.1983)
Предопределяет же выбор человека к правильным или неправильным поступкам, по Аристотелю, "склад души", состоящий из разума и страстей. Или, иногда такое её свойство-состояние, как нрав, от слова нравиться. Что нравится, то по душе, по нраву, который может быть добрым, злым, склочным, рассудительным или безрассудным, если страсти в "складе души" берут вверх над разумом и т.п.
"Нравственные устои, (или склад души), -- это то, в силу чего мы хорошо или дурно владеем своими страстями, например гневом: если гневаемся бурно или вяло, то владеем дурно, если держимся середины, то хорошо. Точно также и с остальными страстями"
Аристотель Соч. т.4 "Никомахова этика" М.1983 с. 84
"Кривить душой" -- делать вид, что кто-то или что-то нравится, то есть говорить или поступать не по-своему нраву. И не всегда рассудок предопределяет выбор хорошего или плохого, ибо "ум с сердцем не в ладу". Потому и "не по хорошему мил, а по милу хорош"...
Тем не менее: "Человек по природе существо общественное (государственное, семейное)...
Жизнь представляется чем-то общим как для человека, так и для растений...
Человек и животное наряду с высшими способностями обладает и теми, что имеются у растений...
Дети и животные -- это сумма питательного, возрастительного, влекущегося и стремящегося начал; их жизнь -- это "жизнь с точки зрения чувства" (скотский образ жизни), зрелый человек -- это всё, что есть у ребёнка и животного, а также мыслительное начало и жизнь его чисто человеческая, деятельная, т.е. он ведёт политический (государственный) и теоретический (созерцательный) образ жизни...
Если предназначение человека -- деятельность души, согласованная с суждением или не без участия суждения...то дело человека -- некая жизнь, а жизнь эта -- деятельность души и поступки при участии суждения, дело же добропорядочного мужа -- совершать это хорошо и прекрасно в нравственном смысле..."
(Аристотель Сочинения т.4 Никомахова этика М.1983 с. 63-64, 697)
Хотя...без низкого нет высокого, как без света тьмы...Иешуа и Воланд, как день и ночь, всегда рядом...
Выбор тех или иных форм поведения зависит от воли человека, менталитета, житейского опыта, особенностей психического типа личности, установок, привычек и поступков в жизни, определяющих судьбу каждого индивидуума.
Достоевский писал в романе «Братья Карамазовы», что "сердце это поле духовной битвы, где дьявол с Богом борются («тут Дьявол с Богом борются, а поле битвы сердца людей»)." Как говорится: "по делам вашим -- да будем вам"...
Об экзистенциальном выборе личности между эстетикой непосредственности и этикой самоограничения своих природных инстинктов писал в своё время религиозный философ 19 века Серен Киркегор:
"«Эстетизм есть болезнь, и болезнь опасная не только для окружающих эстетика людей, но прежде всего для него самого.
Это болезнь – меланхолия. Что же такое меланхолия? Истерия духа. В жизни каждого человека рано или поздно настает момент, когда непосредственность теряет свое значение и дух стремится проявить себя в высшей сфере сознательного бытия.
Непосредственность, как цепь, привязывающая человека ко всему земному, теперь же дух стремиться уяснить себя самого и извлечь человеческую личность из этой зависимости, чтобы она могла сознать себя в своём вечном значении. Если этот переход замедляется, человеком овладевает меланхолия».
То, что Киркегор называет меланхолией, известно было у романтиков как состояние томления….
("Богаты мы едва из колыбели
Ошибками отцов и поздним их умом
И жизнь уж нас томит,
Как ровный путь без цели,
Как пир на празднике чужом..."
М.Ю.Лермонтов "Дума")
И поскольку источник меланхолии – это «распадение человеческого существования на тысячи мелких кусков», т.е. утрата самого себя, то выходом из него может быть только обретение, так сказать, восстановление самого себя, а последнее достигается фактом выбора.
Вот рецепт этика: выбери самого себя, найди себя, определи свой принцип веры, т.е. отнесись всерьёз к собственным поступкам.
(Иисус сказал: «Тот, кто нашёл самого себя, – мир недостоин его» неканоническое Евангелие от Фомы 115.)
В качестве средства спасения от меланхолии, представляющей собой не что иное как отчаяние, «этик» рекомендует «эстетику» сделать выбор.
«Выбор сам по себе имеет решающее значение для внутреннего содержания личности: делая выбор, она вся наполняется выбранным, если же она не выбирает, то чахнет и гибнет».
Поскольку жизнь каждый день требует от человека определенных решений, так что если он откладывает их, то выбор чем дальше, тем труднее, постольку киркероговский этик рекомендует не тянуть с выбором, иначе будет поздно.
«Внутреннее движение личности не оставляет времени на эксперименты мысли. Наступит наконец минута, когда более и речи не может быть о выборе…за человека выбрала сама жизнь, и он потерял себя самого, своё «я».
До тех пор, пока за человека выбирают обстоятельства, (а поскольку он существует в реальном мире и обязан как-либо поступать, то что-то должно же определять собой его поступки), он согласно Киркегору, остаётся непосредственным, а в его отношению к миру – чисто эстетическим.
(«Тот, кто не получил ещё Господа – ещё еврей» неканоническое Евангелие от Филиппа 46.
Об этом же и у апостола Павла в послании к римлянам:
"Что же скажем? оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать? Никак. Мы умерли для греха: как же нам жить в нём? Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа иисуса, в смерть Его крестились? итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дыбы, как Христос воскрес для мёртвых славою Отца, так и нам ходить в обновлённой жизни.
Ибо если мы соединены с ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресением, зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху; ибо умерший освободился от греха.
Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскреснув из мёртвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над ним власти.
Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха; а что живёт, то живёт для Бога. Так и вы почитайте себя мёртвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем". Библия Книги Священного писания Ветхого и Нового завета издание московской патриархии Москва 1992 с. 1231 - 1232)
Более того, поскольку он не ставит вопрос о выборе как нравственный вопрос, постольку проблема ответственности за собственные поступки не выступает для него как реальная: коль скоро за него выбирают обстоятельства, то они же ответственны за все результаты происшедшего (а не произведенного самим индивидом) выбора.
Выбор представляет собой, по Киркегору, трудный и мучительный шаг, ибо при этом индивид как бы расстается со своей былой свободой, хотя как много раз подчеркивает Киркегор, это только мнимая свобода, сущность которой состоит в том, что человек ещё не обрёл самого себя (а потому, как ему представляется стоит перед бесконечным числом возможностей и наслаждается иллюзией такой бесконечности).
Выбирая себя, он как бы отказывается от всех возможностей, кроме одной, но зато последняя становится его реальностью, отныне он будет осуществлять её, вместо того, чтобы перебирать в воображении все возможности поочередно. Выбирая эту возможность, человек сознает свое вечное значение.
(Иисус сказал: «Царствие подобно пастуху, у которого стадо овец. Одна из них, самая большая заблудилась. Он оставил девяносто девять и стал искать одну, пока не нашел её. После того, как он потрудился, он сказал овце: Я люблю тебя больше, чем девяносто девять». Евангелие от Фомы 111.)
Акт выбора, по К., предполагает, что отныне человек определяет себя сам. С момента выбора он уже не может рассматриваться как природное существо, обусловленное внешними обстоятельствами, природной или национальной среды, естественной или исторической необходимостью.
(Иисус сказал: «Пусть тот, кто ищет, не перестаёт искать до тех пор, пока не найдёт, он будет потрясён, и если он потрясён, он будет удивлен, и он будет царствовать над всем». Неканоническое Евангелие от Фомы 1.
Иисус сказал: «Когда вы увидите того, который не рождён женщиной, падите ниц и почитайте его: он – ваш Отец». Неканоническое Евангелие от Фомы 16.
Иисус сказал: «Я дам вам то, чего не видел глаз, и то, чего не слышало ухо, и то, чего не коснулась рука, и то, что не вошло в сердце человека». Неканоническое Евангелие от Фомы 18.)
Уже из такого определения понятия выбора ясно, что у Киркегора речь идет не о выборе между какими-либо эмпирическими возможностями – стать пекарем или машинистом, жениться или остаться холостым – все эти возможности оказываются производными от одной главной, как раз и составляющей сущность выбора, возможности стать самим собой или утратить, потерять собственное «я»; возможности выбрать или весь мир или свою душу…
Только такой выбор есть выбор истинный, выбор в собственном смысле слова.
Благодаря ему впервые рождается личность, «личность не в «непосредственно-природном понимании, как единство ряда особенностей, а в её истинном, «христианском» понимании, как рожденная самим же человеком, а не сложившимися независимо от его воли». Выбор себя – это второе рождение человека.
«Ты корчишься от душевной боли, как женщина в родовых муках, и всё-таки продолжаешь оттягивать развязку…Тебе ведь предстоит родить не другого человека, а самого себя».
(Иисус сказал: «Когда вы рождаете это в себе, то, что вы имеете, спасёт вас. Если вы не имеете этого в себе, умертвит вас». Неканоническое Евангелие от Фомы 74.)
В отличие от индивидуальности личность есть не «непосредственно-природное», но духовное бытие; и именно духовное бытие, личностное начало, согласно К., рождается волей.
Духовно человек создает себя сам. Отличие индивида, не совершающего акта выбора, от индивида, совершившего таковой, состоит не в различие их природных особенностей, а в том, что второй есть больше духовное, а первый – нет».
(«Язычник не умирает, ибо он никогда не жил, чтобы он мог умереть. Тот, кто поверил в истину, начал жить, и он подвергается опасности умереть». Неканоническое Евангелие от Филиппа 4.)
Выбор, по К., кладёт начало абсолютным ценностям, абсолютной истине, в отличие от философии, которая, как он убежден, имеет всегда дело только с относительными истинами…
Актом выбора полагается абсолютное различие добра и зла. Философия, мышление вообще, не знает такого абсолютного различия, для неё различие лишь относительно.
Именно полагание этого различия как абсолютного, впервые конституирует свободную личность. Сфера свободы, по К., определяется не как сфера знания, а как сфера, где различается добро и зло…"
Результатом прожитой жизни является её смысл. Выбор быть с Христом в душе или без него предопределяет качество содержания прожитого.
"Разве не знаете, что малая закваска квасит всё тесто?
Итак очистите старую закваску, чтобы быть вам новым тестом, так как вы бесквасны, ибо Пасха ваша, Христос, заклан за вас.
Посему станем праздновать не со старою закваскою, не с закваскою порока и лукавства, но с опресноками чистоты и истины"
(Первое послание к коринфянам святого апостола Павла глава 5)
«Ибо мало пользы человеку, если он обретёт весь мир, но повредит душе своей» – это евангельское изречение перекликается с такими размышлениями великого русского писателя и мыслителя: "Без веры в свою душу и её бессмертие бытие человека неестественно, немыслимо и невыносимо...
Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация.
А высшая идея на земле лишь одна и именно -- идеи о бессмертии души человеческой, ибо все остальные "высшие" идеи жизни, которыми может быть жив человек, лишь из неё одной вытекают...
Беда единственно лишь в потере веры в бессмертие...
...ибо только с верой в своё бессмертие человек постигает всю разумную цель свою на земле. Без убеждения же в своём бессмертии связи человека с землёй порываются, становятся тоньше, гнилее, а потеря высшего смысла жизни (ощущаемая лишь в виде самой бессознательной тоски) несомненно ведет за собой самоубийство. Отсюда и обратное -- если убеждение в бессмертии так необходимо для бытия человеческого, то, стало быть, оно и есть нормальное состояние человечества, а коли так, то и самое бессмертие души человеческой существует несомненно.
Словом, идея о бессмертии -- эта сама жизнь, живая жизнь, её окончательная формула и главный источник истины и правильного сознания для человечества".
(Ф.М. Достоевский Искания и размышления М.1983 с.329-330,331,332-333)
Постмодернизм как раз и есть полное безразличие к вопросам веры и бессмертию души. Отсюда и истоки эстетики безобразия, пошлости, безвкусия и алогичности, которую он демонстрирует. о чём в своё время так сокрушался Сергей Есенин:
"Стыдно мне, что я в Бога верил.
Горько мне, что не верю теперь."
***
Вера -- души самообман
Так необходимый нам
Для скоротечных дней земных,
А вовсе не для души в раю блаженства.
"Напрасно в пышности свободной простоты
Природы перед ним открыты красоты;
Напрасно вкруг себя печальным взором он водит:
Ум ищет божества, а сердце не находит.
Несчастия, страстей и немощей сыны,
Мы все на страшный гроб, родясь, осуждены.
Всечасно бренных уз готово разрушенье,
Наш век -- неверный день, минутное волненье,
Когда холодной тьмой объемля нас,
Завесу вечности колеблет смертный час,
Ужасно чувствовать слезы последней муку --
И с миром начинать безвестную разлуку!
Тогда, беседуя с раскованной душой,
О вера, ты стоишь у двери гробовой,
Ты ночь могильную ей тихо освещаешь
И ободрённую с надеждой отпускаешь...
-----------------------------------
Во храм ли Вышнего с толпой народа входит,
Там умножает он тоску души своей.
При пышном торжестве старинных алтарей,
При гласе пастыря, при сладком хоров пенье,
Тревожится его безверия мученье:
Он Бога тайного нигде, нигде не зрит,
С померкшею душой святыне предстоит,
Холодный ко всему и чуждый умиленью,
С досадой тихою внимает он моленью.
"Счастливцы! -- мыслит он, -- почто не можно мне
Страстей бунтующих в смиренной тишине,
Забыв о разуме и немощном и строгом,
С одной лишь верой повергнуться пред Богом!"
Напрасный сердца крик! нет, нет! не суждено
Ему блаженство знать! безверие одно,
По жизненной стезе во мраке вождь унылый,
Несчастного влечёт до хладных врат могилы,
И что зовёт его в пустыне гробовой --
Кто ведает? но там лишь видит он покой".
Александр Пушкин Полное собрание сочинений в одном томе "Безверие" М.2017 с. 178-179
Веру в бессмертие души, или, по крайней мере, её разумной части, духа, обосновывает в качестве "радиальной энергии" теолог и философ Тейяр де Шарден в своем труде "Феномен человека":
"До появления человека с его уникальной способностью к мышлению, все в мире было разъединено и это разъединение постоянно усиливалось. Человек же через свою деятельность постоянно осуществляла высший синтез всего существующего, создавая явную сферу - сферу духа. Эту сферу Тейяр по аналогии со стадиями геохимического развития земли - барісферой, литосферой, биосферой - назвал Ноосфера - мыслящий слой Земли.
Тейяр представляет Ноосферу как продукт процесса гоминизации. Гомонизация, по его словам, представляет собой фантастическое зрелище коллективной рефлексии. Каждое Эго перерастает в какое-то мистическое Суперэго. В результате этого процесса образуется мыслящий, коллективный и постоянный организм, «мыслящий пласт земли». Земля не только покрывается мильярдами крупинок мысли, но опутывает единой мыслящей оболочкой, образующей функционально существующую широкую крупинку мысли в космическом масштабе. Свое завершение Ноосфера находит в определенном синтезе центров человеческого сознания, духовном центре универсума - «точке Омеге» - Боге"...
Задолго до Шардена наш Пушкин написал вот это стихотворение *** без названия, которому более всего подходит выражение "Смутные сомнения терзают мою душу" --
"Надеждой сладостной младенчески дыша,
Когда бы верил я, что некогда душа,
От тленья убежав, уносит мысли вечны,
И память и любовь в пучины бесконечны, --
Клянусь! давно бы я оставил этот мир:
Я сокрушил бы жизнь, уродливый кумир,
И улетел в страну свободы, наслаждений,
В страну, где смерти нет, где нет предрассуждений,
Где мысль одна плывёт в небесной чистоте...
Но тщетно предаюсь обманчивой мечте;
Мой ум упорствует, надежду презирает...
Ничтожество меня за гробом ожидает...
Как, ничего! Ни мысль, ни первая любовь!
Мне страшно...И на жизнь гляжу печален вновь,
И долго жить хочу, чтоб долго образ милый
Таился и пылал в душе моей унылой.
Александр Пушкин Полное собрание сочинений в одном томе "..." М.2017 с. 206
...Червь сомнения подтачивает веру в бессмертие души..."Что есть истина?"...Производная от веры..."Сомненья прочь!.."
И всё же -- равноценен ли обмен этой жизни на блаженство загробной?..
"В цепях, в унынии глубоком
О светских радостях стараясь не жалеть,
Ещё надеясь жить, готовясь умереть,
Безмолвен он сидел, и с ним в плаще широком
Под чёрным куколем с распятием в руках
Согбённый старостью беседовал монах.
Старик доказывал страдальцу молодому,
Что смерть и бытие равны одна другому,
Что здесь и там одна бессерная душа
И что подлунный мир не стоит и гроша...
...Так -- одинаково ж...умереть,
Идти неведомо куда, во гробе тлеть
В холодной тесноте...Увы! земля прекрасна
И жизнь мила. А тут войти в немую мглу,
Стремглав низвергнуться в кипящую смолу,
Или во льду застыть, иль с ветром быстротечным
Носиться в пустоте пространством бесконечным...
И всё, что грезится отчаянной мечте...
Нет, нет: земная жизнь в болезни, в нищете,
В печалях, в старости, в неволе...будет раем
В сравненье с тем, чего за гробом ожидаем".
Александр Пушкин Полное собрание сочинений в одном томе "АНДЖЕЛО" М.2017 с.610, 612-613
Но умирать-то всё равно придётся...каждому. Посему остаётся согласиться с одним из братьев Карамазовых:
"-- Алёшка, есть бессмертие?
-- Есть.
-- А Бог и бессмертие?
-- И Бог и бессмертие. В Боге и бессмертие".
Фёдор Достоевский "Братья Карамазовы" М.2018 с. 167
Голосование:
Суммарный балл: 28
Проголосовало пользователей: 3
Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0
Проголосовало пользователей: 3
Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0
Голосовать могут только зарегистрированные пользователи
Вас также могут заинтересовать работы:
Отзывы:
|
Оставлен:
03 сентября ’2017 10:10Люди совсем потеряли и совесть, и стыд.
|
Domosed777147
|
|
Оставлен:
03 сентября ’2017 11:38М-ДА-а-а... А потом возмущаются, дескать насильники и хамы вокруг. И эти... выходцы пристают.
|
|
|
Оставлен:
03 сентября ’2017 11:55За рулем -- значит не пьяна. Просто уверена, что за голый зад не оштрафуют.
|
|
|
Оставлен:
11 сентября ’2017 03:42"Пристают" даже и не к таким откровенным, потому как женщина для мужчины -- это всегда провокация на привлекательность.
|
|
|
Оставлен:
13 сентября ’2017 04:48Да, в молодости мы красивее, чем к старости. Но с возрастом и опытом меняются оценки красоты и привлекательности. Когда жена родила и пополнела, мне перестали нравиться девушки и женщины с плоскими животами. И сейчас я бы предпочёл пышнотелую женщину с целлюлитом красавице-модели, на которой одежда болтается как на вешалке. То же и с откровенностью в одежде. Нельзя насладиться красотой нудисток на пляже, как и вкусно отобедать в общественном туалете. Всё ладно к месту и ко времени.
|
|
|
Оставлен:
26 сентября ’2017 12:56"Платье для приема в борделе": Поплавская ополчилась на Бузову за "голый" наряд
Зато в ногу со временем постмодерна... |
|
|
Оставлен:
04 ноября ’2017 02:10Хорошая статья – глубокая, аналитическая. Может быть, несколько велика по объему. Но читать интересно, и чтение дает основание для размышлений.
В финале есть сентенция: = Дикарём ныне становится быть модно.= Но ведь это обусловлено тезисом Руссо о «свободном человеке», теорией прав человека, в которых биологическое становится выше духовного. Все это утверждает индивидуализм и биологическую природу человека и одновременно все больше отделяет его от сферы духовной, общественной жизни, вне которых человек дичает. Мир стремительно упрощается, высвобождаясь или отдаляясь от сферы общественных правил, договоренностей, традиций и всего того, что позволяет сказать МЫ. А это рискованно для человека. Если оборвать все связи, человек остается в одиночестве и становится легкой жертвой зла и несправедливости. Можно предложить тему для дискуссии:. «Свобода и Справедливость – гармония или противоречие?» Спасибо за вашу публикацию! Виктор |
|
|
Оставлен:
04 ноября ’2017 07:50Спасибо, Виктор, за ёмкий и содержательный комментарий, оценку моих размышлений на "злобу дня". Интересна и тема для дискуссии. Но так как она требует глубокого и широкого философского осмысления теоретического и фактического материала прошлого и настоящего, то важно сформулировать нужные вопросы для этого. Рад буду принять в этом участие на форуме или в комментариях к статье.
|
|
|
Оставлен:
04 ноября ’2017 09:17Что касается «Свобода и Справедливость – гармония или противоречие?», то мне представляется второе, т.е. противоречие. Тривиально, что "человек вне общества не может существовать". А раз так, то находясь в социуме он должен соблюдать его правила, а значит ограничивать свои желания, противоречащие общепринятым нормам поведения.
|
|
|
Оставлен:
18 февраля ’2018 10:16"Закончилась эпоха модерна под названием Просвещение. Разворачивается эпоха постмодерна, которой не придумали пока названия. Я думаю, назовут Эпохой Испытания".
|
|
|
Оставлен:
22 июня ’2018 17:26Сергей Соловьев: "Сегодня главный кризис нашего общества - в тотальной бессовестности"
|
|
|
Оставлен:
15 августа ’2018 17:21Постмодернист — человек неопределенного возраста и неопределённой профессии, мнящий себя интеллектуалом. Читает постмодернист много, но чаще всего это не какая-то классическая художественная или образовательная литература, а всякая дрянь вроде "как управлять людьми", "как внушать другим свои идеи", либо книги Пелевина и Кастанеды. Главная и ведущая черта характера Постмодерниста — полное отсутствие эмпатии и убеждение, что все отношения между людьми строятся лишь на взаимном управлении, подтасовках и манипуляциях.
Из всех любителей СССР Постмодернист самый циничный и противный — он любит спор лишь ради спора и получает большое удовольствие от унижения собеседника. Советская идеология для Постмодерниста — хороший инструмент для "расшатывания" демократических убеждений оппонента и навязывания ему своей воли. Больше всего Постмодернист любит издеваться над проявлениями искренних человеческих чувств и эмпатиии, и живёт с единственной целью — доказать миру, что им правит не добро, а зло. |
|
|
Оставлен:
16 января ’2019 07:58В среде комсомольской молодёжи были популярны так называемые «вечёрки». На этих собраниях вначале читали лекции о классовой борьбе, изучали труды Ленина, Маркса, Энгельса, а потом занимались сексом, регулярно меняя партнёров. Комсомольцы полностью перестали пользоваться услугами проституток, их успешно заменили комсомолки.
|
|
|
Оставлен:
05 декабря ’2019 06:17Володя,очень интересная и познавательная работа! Прочла на одном дыхании! СПАСИБО!
|
SVETAROM117
|
|
Оставлен:
17 марта ’2020 17:58Ризома (лат. корневище) - это способ описания модели общества постмодерна. Принцип мышления общества постмодерна. Вместо четкой иерахичности толкования бытия (семя, росток, стебель, дерево), приходит линейно-хаотичное распространение (расползание-переплетение корней, то вверх, то вбок, то толстый, то корявый и тп).
|
|
Оставлять отзывы могут только зарегистрированные пользователи
Трибуна сайта
Наш рупор
