Reallusion

"И скитался он по подвалам, закоулкам, грязным парадным, и видел многих и многих, богатых и бедных, великих и ничтожных. И на вопрос: "Из-за чего?" каждый смеялся ему в лицо. Однажды он понял и тоже засмеялся сквозь слёзы.
— Стена

Серый вечер приятно золотился масляными разводами идущего на закат солнца. Тиль свернул во двор, глянув через плечо на пустую улицу. Будто в этом городе кто-нибудь стал бы следить за ним…
Двор был пустой, незнакомый, но арки его выглядели родными и обещали то, чего Тиль не находил годами, скитаясь по намного более приятным местам. И вот наконец он здесь. Шорох шагов и шорох ветра в молодой листве сливаются в шёпот, но он не вслушивается. Знает, что ему говорят или по крайней мере думает, что знает.

Это началось не так давно, прошло меньше года, как Тиль впервые научился различать "своих". Он повидал не так уж многих, но догадывался, что есть ещё, что намеренно попавших в общую яму намного больше, а значит, больше и причин. Люди говорят, мол, это всё от эгоизма, недолюбленности.. Но он видел, юный и неопытный, видел, как смотрели на него разными глазами, как предлагали разное и приглашения свои скрепляли разным словом. Он помнил Отшельника, который никуда не шёл, но находил себя и своё место только там, где мог пустить по вене. Думал о малознакомом Короле, не знавшем другой славы и другого отдыха. Слушал и читал о Магах, Влюблённых, Шутах… Тиль знал, за чем идёт, и что ответить, когда его спросят.

Он сделал круг по двору, всем видом показывая, что просто гуляет, а может, ждёт кого-то. Козырёк над лестницей подвала был выкрашен бордовой казённой краской и поначалу никакой надежды не дал. В крови густо леденела жажда – если и сегодня не то? Тиль прибыл издалека, у него была одна цель и цель эта незримо шумела за спиной ветвями бессмертного леса, билась в рёбра до боли и давила. Оглядевшись снова, он спустился к двери в подвал, позвенел замком… Ему никогда не хотелось делать из этого преступления. Тиль пытался выжить и чувствовал, как с каждой минутой этот город, тихий двор, время и место ложатся на него, пугая и отвращая от всего. Открыл навесной замок китайской отмычкой, осторожно вынул скобу и спрятал в карман, и только после этого спустился вниз, плотно прикрыв дверь.

Ни звука. Не было больше в таких подвалах ничего страшного, ничего напоминающего о давно ушедшем и потерянном. Большое чудо, что уж сам подвал нашёлся. Тиль прошёл вглубь, ища нужного человека. Ему отозвался Отшельник, бездомный, седой, в затасканном драном свитере. Деньги перешли ему, в руках у Тиля остался типичный набор новичка, ничего лишнего. Отшельник ни о чём не спросил, только посмотрел с осуждением, как бы спрашивая на правах взрослого: "Что, уже пора?".
— Я здесь останусь, — Тиль не собирался спрашивать, кинул в углу куртку, сел. Отшельник не собирался спорить, даже говорить не захотел, но остался стоять неподалёку. Догадавшись, Тиль выгреб из карманов всё, что принёс с собой. — Давай так, сразу. Не лезь потом.
Отшельник не взглянул на барахло и, что-то пробубнив о том, что люди поозверели, скрылся за поворотом. "Ты бы знал, насколько", — усмехнулся себе Тиль. Теперь он стал замечать на грязных стенах слова, больше выцарапанные, чем написанные. Некоторые были совсем старыми и от этого приятно тянуло сердце. Он нашёл нужное, то, чего искал, зная и не зная.

***

Он не делал этого никогда и ликование от того, что сможет сделать сейчас мешало ему нормально сосредоточиться и вспомнить, как следует. Тиль собрал вещи, прикрыл всё курткой, небрежно, но обстоятельно. Руки чуть дрожали, он ждал этого момента, искал его.
— Приходи, — тихо, чтобы случайный соглядатай, даже если он есть, не слышал его, выдохнул Тиль.
Сообразить было несложно. Нарыл среди пожитков зажигалку, организовал всё, пытаясь отвлечься на размышления о чисто технической стороне вопроса. Играл словами, размышлял над тем, как всё будет и… боялся. Как всегда, перед важным шагом в своей жизни, боялся сделать его, зная, что ничего уже не будет прежним. Призыв же оказался удачным и, дождавшись своего незримого пока что гостя, Тиль вручил ему иглу. Своими-чужими-опытными руками оказалось просто.
Секунду ничего не происходило и Тиль успел подумать, что ему вновь подсунули пустышку из-за непрошенной, глупой жалости к его молодости. А потом думать уже не пришлось – тени протянулись перед ним, и лес, так давно звавший, встал перед новичком стеной заповедных тёмных дерев.

Первым, к чему Тиль присмотрелся, оказался его гость, теперь видимый и вполне ощутимый.
— Дорогой замучился? — он смеялся, не осуждая ни решений, ни действий, понимая, как только он один умел понять.
Тиль выдохнул и кивнул. Слов не хватало, но они давно уже были способны понять друг друга иначе. Хотелось выяснить всё разом, Тиль поднял голову, заглянул в глаза, не пытаясь сдержать улыбку:
— Я был прав? Расскажи мне.
И вечный обитатель леса стал рассказывать. Пока они шли по заросшей тропе вглубь леса, он говорил Тилю о Отшельниках, Королях, Магах, Влюблённых. Тиль слушал и соглашался, или запоминал то, о чём не слышал и не думал раньше. Лес не пугал его, он знал, что уже навсегда с ним связан и что даже если не сумеет выйти, всегда найдёт дело по себе здесь.
— …они здесь не оказываются. Это мой лес, этим его не увидеть, — продолжал провожатый, глядя на Тиля. — Ты мог бы не торопиться сюда, сам знаешь, лучше не стремиться.
— Но я оказался.
— Ты Шут. Ты не ищешь славы, как Короли, не хочешь бездумного покоя, как Отшельник, не пытаешься подтвердить свою веру и познать космос, как Маг… Согласись, смешно рассчитывать на космос в такой простой вещи. Лес это мы сами, здесь ничего нового не найдёшь, каждое дерево, каждый камень – всё собрано из нас и наших мыслей.
— Тогда мне в пору быть Влюблённым, — Тиль смеялся, холодея в ожидании не того ответа. — Я ведь пришёл сюда за тобой.
Обитатель леса остановился. Ни на секунду не смутившись, он улыбался Тилю ровно так же, как минуту назад, хотя чувствовалось, что вопрос сложный и тянет на долгий спор.
— Ты Шут, — уверенно повторил он. — Ты пришёл, потому что тебя звал лес, а не я. Ты знаешь, что если бы я мог тебя остановить, я бы остановил. Как и любой другой.
Восприняв это как посвящение, как честь, которую он приписывал себе и вот теперь наконец услышал подтверждение, Тиль смутился. Ему снова показалось, что в нём есть от всех, что он Отшельник, Король, Влюблённый, Шут и Маг, что никогда нельзя отделить и рассмотреть отдельно единственный мотив.
— Я сразу всё и ничего, — произнёс он, не глядя на своего спутника. — Ты понимаешь.
Согласный кивок он тоже не видел, но почувствовал, потому что кивнул сам.
— Прекращай думать. Тебе это не нужно, пусть за тебя думают те, кому это будет интересно, ты себе ничего не обязан объяснять, — отозвался обитатель леса и выдохнул. — У тебя не так много времени на первый раз. Иди.
И Тиль кивнул снова, зная, что хочет остаться и зная, почему не должен.

***

Когда он очнулся, всё было тем же. Онемевшее тело плохо слушалось, Тиль с трудом поднял себя с пола, сгрёб в охапку вещи. Хотелось поскорее уйти, чтобы не думать и не анализировать, что видел. Осматриваясь в последний раз, на противоположной стене он заметил свежее, выцарапанное по краске ключом откровение. "Верю в чудо", — прочитал он. Смех Тиля разнёсся по коридорам пугающе-весело.