Дело - дрянь.

Дай мне руку брат, дай мне руку... =1=


Бесконечные змеи капельниц адским клубком впились в пробитую наспех ключицу. Изредка ты приходишь в себя. Дай мне руку брат, дай мне руку. Они влили в тебя всякого... – больше проклятой «беды»… Вздумай теперь не вернуться, только решись оставить мне горе. Не сплю, покуда спишь ты, не ем, покуда ты не попросишь: хоть глоток, хоть краюху, хоть вздох, хоть…
Девочка в белом халате, трезвый доктор... Колдуйте, молю Вас, колдуйте. Колючие льдины жгут мне глаза, застят растерянный взор. Молю Вас – колдуйте.
И эти дрожащие белые волны, бегущие гладью зеленых экранов, вздымаются самым желанным из всех океанов на свете. Не дай им угаснуть, не дай оборваться прибою, не смей обращать его в штиль.
Ты дышишь, вдыхаешь по самому краю. Нет, не смотри ей в глаза, не смотри. Старуха взмахнула косой, черная ржа притупила уставшую сталь, серп потускнел от извечной работы. Не смей, не сейчас, не теперь, не сегодня. Дай мне руку брат, дай мне руку.
Трезвый доктор, девочка в белом халате, колдуйте, молю Вас колдуйте... он должен, ведь он только начал, ему еще все предстоит.
Что-то вздрогнуло, заскулили ящики-приборы, побежали неведомые мне цифры. Боязливо засуетился доктор, и снова впились в тебя бесконечные иглы и жгут, жгут твою плоть.
Меня уже не гонят, меня, словно нет. Ты открываешь глаза, но как тяжелы эти веки. Рваные сушью припухшие губы шепчут, зовут... Или я это только придумал?
Нет. В этом хаосе жизни и смерти я слышу, я слышу твой голос. И уже не важны эти цифры и иглы,и все океаны на свете.
– Ты жив! Ты сегодня бессмертен!!!

Сумерки =2=



Из хляби пытливого разума, бездны времён, вынимая столетия мудрости, силясь понять – не поймём, не берёмся, иль сходим с ума. Ищем смысл, оправданье.
Два исконных, извечных… Но, как же нам мало и бед, и вопросов.
Вот и третий – "За что?"
Что делать? - Не знаю. Знаю лишь, кто виноват. Всякий, творение собственной глупости, кто-то безверия, кто-то… Да разве сочтёшь?
Всё, что казалось понятным, незыблемым, верным, однажды меняя обличье, вдруг вопрошает и попросту мстит.
И уже наугад, не стараясь осмыслить, в пожар ли, в рассвет, не успев осознать, разобраться, не то чтобы в чём-то, в до боли знакомом - себе, сгораем и падаем. Нет, не звездой, чёрной сажей. И если однажды достанет пролиться, то будет не ливень – унылая, серая морось. Из пепла, забвения, небытия.
Раздав ветру бело-алые лепестки, заструилась, закровоточила ядом опиумная круговерть.
Маленькая, крохотная змейка, она совсем ручная, она так мала, что может дремать у меня на ладони. Но, как скоротечно меняются роли. И вот она уже не милый червячок - она гигантская гидра. Её не спрячешь, как прежде, тварь хочет жрать. И чем больше зверины о трёх головах, тем меньше безумца, однажды решившего – "Властен, её приручить".
Лица, личины, маски... завертелись в бесконечном, беспощадном ритуальном танце. Полотнища дней выцветая, всё больше походят на сумерки. Лица… Теперь я вижу в них только страх - расчётливый, пронизывающий, ледяной.
"…Скажи мне, кто твой друг?.." – Ты извини, это всё времена. Мы желаем тебе, желаем… А нас ждёт вершина. Она, как прекрасная женщина - капризна и взбалмошна. Она любит удачливых героев. Каждый мечтает её покорить, но только первый стяг имеет значение. Это всё времена…"
Вырывая кровавую плоть, вьётся ужом, падая в пропасть, мой страховочный трос. Я гляжу в их, уже чужие лица. "Скажи мне, кто твой друг?.." Какая теперь разница. Главное – вершина. Высота и беспамятье.
Словно старое, растрескавшееся, опалённое грозой дерево, я стою посреди пустыни. Молния выжгла мою сердцевину, иссушила до самых корней. Ветра доломали трухлявые ветви.
Окольцованная горизонтом, стелется в раскаленной тиши, безжизненная, серая степь. Её бесконечность, её вечная немота, во сто крат невыносимей самого безжалостного, огня. В агонии, жду я последней сверкающей вспышки, последнего зарева, несущего покой и избавление.