Ландыши

Моя главная проблема в то, что ты - её решение.
Фредерик Бегбедер.

И снова здравствуй, мой любимый воображаемый друг. Прости, что так давно тебе не писал. Почему? Потому что пошёл ты, вот почему! Какая тебе разница?! В любом случае тебе придётся выслушать новую историю и постарайся сделать вид, что тебе интересно. Вот так. Начнём.

Знаешь, тот день, в который произошла вся эта заваруха, мог быть вполне обычным днём если бы не большое количество закономерных случайностей.
Было очень жарко. Необычайно жарко для дня в начале мая. В то время природа вообще жонглировала погодой, как клоун-неудачник, постоянно роняя на город то жару, то холод, то снег, то дождь. Какого же, к чёрту, постоянства ты ждёшь от меня, если в природе не заложено подобной функции?! Хотя нет, я постоянен. Постоянен в своём непостоянстве.

И вообще, перестань отвлекаться! Так я рискую никогда не закончить. Спасибо.

Утро. Все спешат по своим "очень важным" делам. Жара.
Я и сам, знаешь ли, иногда грешу тем, что спешу, но в тот день Сатана или Бог (один чёрт ни в того, ни в другого не верю) подтолкнул меня а длинному пути.
Спускаюсь я в подземный переход, а мне под ноги кидается старушка продающая цветы:

-Милок, купи букетик для девушки!

"Эх бабушка, бабушка... - думаю я - появись ты на неделю пораньше я бы, возможно, всё лето покупал у тебя цветы". Положив руку на сердце, говорю ей:

- Некому, бабушка. Купил бы, да некому. Ушла она.

Ах да, ты же не знаешь. Она ушла от меня. Всё, теперь знаешь. Заткнись и слушай дальше.

Бабка оставила меня в покое и направил свой пыл на прочих прохожих.

Казалось бы всё, конец, фенита ля комедия, но нет. Этим утром я совершил много глупейших поступков и я вновь нырнул с головой в тот же самый подземный переход и вновь мне под ноги кинулась та же самая старушенция с цветами:

- Купи девушке цветочки!

- Бабушка, я же Вам уже сказал, что некому. Обязательно бы купил, но она ушла, понимаете?

Как в третий раз закидывал старик невод в море, так и я в третий раз спускаюсь в этот треклятый переход, совершая уже не первую и даже не третью глупость за утро. И в третий раз ко мне под ноги стремглав летит старушка с цветами, будь она не ладна.

- Купи... А, это ты опять...

И обречённо плетётся к стене, чтобы вновь уйти в тень, дождавшись подходящего момента снова кинуться под ноги какого-нибудь молодого, горячего и по уши влюблённого идиота, чтобы продать ему букетик за 10 целковых.

Я решил, что не случается таких совпадений. "Вселенная редко бывает ленива" для подобных повторений сюжета.

- Бабушка, а что за цветы у Вас?

- Ландыши, - тихо и нехотя ответила продавщица женского счастья. - Зачем спрашивать, если всё равно не купишь. Она ведь ушла.

- Дайте два! Только свяжите их в один.

Букет вышел довольно большим для охапки ландышей. Ну, конечно, не таким большим, как моё пламенное любящее сердце и уж совсем маленьким он выглядел на фоне моего себялюбия, но для ландышей он был велик.

Здесь я не придумал какого-то логического перехода, из-за чего возникает дурацкая пауза в повествовании во время которой ты можешь немного от меня отдохнуть.

Не расслабляйся, я уже подхожу к женщине моей мечты с букетом так горячо любимых ею ландышей. Чёрт побери, она меня-то никогда так не любила, как эти, источающий убийственный для моей аллергии запах, цветы.

- Я думал...
- Не надо.
- Я хотел...
- Не стоит.
- Знаешь, я встретил бабушку в переходе...
- Я всё знаю. - говорит она. Забирает букет и целует меня.

Нет, не так как прежде. Чёрта с два она мня поцелует теперь так как прежде, как ты вообще мог об этом подумать?! Этот поцелуй был стократ скромнее и от этого в *самое большое число известное человеку* раз лучше.

Мне хватило и такого поцелуя, чтобы понять, что я люблю эту женщину больше чем себя самого. Нет, этого поцелуя было даже слишком много для осознания такой простой истины.

Я понял, что я люблю, когда она вот так снизу заглядывает в мои глаза и говорит, что я чудо. Если бы я был Тютчевым, ну или хотя бы просто поэтом, то я написал что-нибудь на подобии:
"Люблю глаза твои, мой друг,
С игрой их пламенно-чудесной..."

Я обожаю, когда она тычется носом мне в шею и касается горячими, чуть влажными от возбуждения, губами нежной кожи. В этот момент шейные мышцы сокращаются и я понимаю, что она занимает твёрдое третье место в списке моих самых любимых женщин после матери и жизни (хотя жизнь и мать наверное синонимы).

Она, без сомнений, крутит и вертит мною как ей заблагорассудится, но я люблю её. Всё это она делает с моего молчаливого согласия, потакая моей немой просьбе - любить меня.

Почему я всё это тебе говорю? Почему бы не сказать всё это ей лично? Да потому что ей я боюсь. Это с тобой я такой смелый. Боюсь всё испортить и быть неправильно понятым. Надеюсь и она, если случайно это прочтёт, после того, как я подсуну ей в сумку два мятых листа исписанных неразборчивым почерком, то воздержится от комментариев.