Почему?

Я вышел из дома. Грустный такой, одинокий. Возможно, потому что на улице шел холодный дождь… а может из-за нее?
Вчера она была не похожа на себя: то плакала и билась в истерике, кричала, что не люблю ее и собираюсь бросить, то смеялась, говорила, что счастлива и все у вас будет хорошо, а потом опять начинала плакать… и так продолжалось целый день!
О боже, это было невыносимо! Раньше она так не делала! А потом она успокаивалась, и все становилось на свое место. После ссоры приходила ко мне и просила прощения, надеясь на понимание. И находила его!
Возможно я — глупец, но мне нравились такие моменты! Она приходила и робко обнимала меня, а я в ответ прижимал ее к себе еще сильнее, отдавая все тепло и ласку, проглотив обиду! И ей становилось легче, она улыбалась и в ответ целовала, а я - ее!
Но на этот раз все было по-другому! Опять началась истерика! Она заперлась в ванной и рыдала! А мне только оставалось сидеть у двери в тревожном ожидании. Но она не выходила! А потом наступила тишина… На просьбы открыть последовало молчание. Меня охватила паника, мои руки ломали двери, уста кричали, но все было напрасно!
Меня охватило отчаянье, терпение лопнуло, как натянутая, до предела, нить. Я дернул за ручку, но дверь не поддалась! Единственным выходом оставалось разбить стекло! Я взял первое, что попалось под руку, и любимая ваза ее мамы полетела со столика прямо в двери. Стекло зазвенело, рассыпалось в дребезги, послышался оглушительный треск фарфора о стену.
Я залез в образовавшийся проем и увидел ее лежащей на полу без сознания. Подошел к ней и опустился на колени. Никаких признаков даже слабого дыхания. Рядом находилась белая бутылочка от какого-то лекарства, она была пуста. «Умерла!» — пронеслось в голове. Взял ее бездыханное тело на руки, и из глаз потекли горячие слезы. Они падали на ее шею и лицо, но она не очнулась! «НЕТ!» — вырвалось у меня от отчаянья, и крик эхом разнесся по пустой квартире. Обессиленный упал возле нее и сжал холодную руку, в ней больше не было жизни, нет того тепла, которое отдавал ей столько лет. «Прости меня!» — тихо прошептав, поцеловал ее. — «Прости!». Встал и взял телефон, лежавший на стуле. Дрожащими пальцами набрал номер скорой помощи и назвал адрес.
После, все было как в тумане. Внезапно мое сознание раскололось, как грецкий орех. Одна половина наблюдала, а вторая действовала.
Ты хотел открыть дверь, но ее заклинило. Пришлось вылезать через дыру, в которой ещё только недавно было стекло. Ты пригнулся, но, не заметив оставшихся осколков, исцарапал лицо. Все тело пронзила невыносимая боль, как-будто тысячи иголок одновременно вонзились в него. Теплая кровь потекла по щеке и шее, заливая белую рубашку. Ты надел куртку и, накинув капюшон, закрыл лицо рукой. Быстро побежал вниз по ступенькам. По дороге встретил спешащих врачей. Спрятав лицо, чтобы не заметили, и, распахнув двери, вышел на улицу.
Во дворе стояли две машины, а вокруг них столпились люди со всех домов. Они спрашивали у врачей, что случилось, но те молчали. Вдруг, стало тихо! Все замерли, и казалось, даже не дышали! Послышался стук маленьких колес и скрип метала. Ты обернулся, и заметил, как люди стали расступаться перед врачами. Подошел ближе, и увидел, как ее везут на каталке… накрытую белой простыней. Только, слегка посиневшая рука свисала и безжизненно болталась.
— Прости меня! — тихо прошептали твои губы. С глаз потекли слезы и, смешавшись с кровью, упали на землю. — Мне больше нечего терять!
Солнце заслепило глаза.
— Мы ещё увидимся! Обещаю! — ты улыбнулся, окровавленной рукой стянув капюшон. И все увидели твое лицо.