Загадка от марсианки

Ралот
«Я не знаю, где могила её , – сказал Вячеслав Зайцев. – Когда она умерла, мне позвонила соседка, сказала, что героиню нашего повествования нашли мертвой в собственной квартире с телефонной трубкой в руках. Говорили, что она отравилась снотворным. Это была далеко не первая ее попытка свести счеты с жизнью после очередного выхода из психбольницы. Так что эта смерть хоть и была страшной, но никого не удивила».
О детстве и юности героини нашего повествования известно немного, причем существует несколько версий. Согласно одной из них она родилась в Ленинграде. Ее мама была цирковой артисткой, а отец – воздушным гимнастом из Югославии. Во время исполнения сложного трюка оба разбились под куполом. Малышка попала в детский дом.
Однако существует письмо некоей Нины Русаковой.: «Мы с ней учились в одной школе №8, но не в Питере, а в Вологде, – написала Нина. – Она была старше меня года на два, ее невозможно было не заметить. Отец Колесниковой (это ее девичья фамилия) был отставным офицером. Мать тоже имела какую-то обычную профессию. Вообще это была довольно заурядная семья. Зато дочка росла красавицей и умницей, школьной активисткой, комсоргом. Мы, девчонки, ей завидовали и не сомневались, что она станет знаменитой артисткой. После школы наши пути разошлись. И вот спустя столько лет я узнала о трагическом конце её. А ведь я и представить не могла, что знаменитая манекенщица и мой школьный идеал – одна и та же женщина»
Как бы то ни было, в 17 лет провинциалка (или детдомовка) совершила свой первый жизненный прорыв: приехала в Москву и без блата поступила во ВГИК. Правда, не на актерский, а на экономический факультет.
На дворе стоял 1953-й, только-только умер Сталин, в воздухе пахло свободой… Статная черноволосая студентка ВГИКа, без приглашений появлявшаяся на богемных вечеринках, где царили режиссеры и писатели, быстро обрела известность в творческих кругах. «Красавица, только ноги кривоваты», — злословили одни. «Зато какая самоуверенность!» — парировали другие. Однажды высокую раскованную девушку с вечной улыбкой на губах заприметила модельер Вера Аралова. С этой встречи началась потрясающая модельная карьера.
В Советском Союзе только чиновники, спортсмены и манекенщицы могли увидеть собственными глазами, как живет другой мир. Но перед командировкой с моделями долго беседовали в органах. Манекенщицам не только давали ценные указания, но и проверяли общий уровень развития, похвастаться которым могла далеко не каждая модель.
…Это было время, когда весь мир узнал: в СССР тоже есть мода. Русские сапожки Веры Араловой, с узким голенищем и вшитой по всей длине молнией, произвели фурор в Париже в 59-м году. А красивые девушки, которые дефилировали в этих самых сапожках по «языку», стали еще большей французской сенсацией.
Первые – в мини. Первые – в макси. Советские манекенщицы, «манекенки».
«Самое красивое оружие Кремля» – писали о них в «Пари матч». Хотя официально все они числились рабочими пятого разряда, чья зарплата составляла 76 рублей в месяц.
– Все манекенщицы были хороши, но она казалась самой лучшей, потому что умела подать себя. Даже свой недостаток – неидеальные ноги – она преподносила как достоинство».
Несмотря на море поклонников, девушка долго выбирала. И в итоге выбрала: ее возлюбленным, а затем и мужем стал художник — заметный персонаж московской богемы, сын известного ученого . Молодой муж позволил супруге быть самой настоящей светской дивой, блистать в высшем московском обществе. Но, увы, наотрез отказывался обзаводиться детьми. А она мечтала о сыне…
Вскоре художник увлёкся актрисой Марианной Вертинской, а затем ушел к Людмиле Максаковой, которая родила ему сына. В итоге, после всех этих потрясений, транквилизаторы уже не помогали, и наша героиня угодила в психиатрическую больницу с признаками сильнейшей депрессии[.
Впрочем, недоброжелатели судачили, что в сумасшедший дом манекенщицу упрятал все тот же КГБ — чтобы, находясь на грани нервного срыва, она случайно не разболтала государственной тайны.
Потом был короткий роман с югославским журналистом, о котором узнал весь мир. Молодой человек описал в своей книге все в подробностях, с фотографиями и диалогами о советской жизни. В Союзе еe прочитали всего несколько человек из органов. На этом спокойная жизнь нашей героини закончилась навсегда.
Помню, в Москву приехали модельеры из Парижа, – рассказывал В.Зайцев, – и я был приглашен к ним на званый ужин. С собой в «Арагви» я взял ………. Надел на нее серый твидовый костюм и зеленый шарф с брошью. Она была восхитительна. От имени Диора манекенщицу пригласили за столик гостей, но та вдруг так растерялась, смутилась, что было совсем на нее не похоже, потом подсела к Кардену и заговорила свободно по-французски. В западной прессе ее тут же окрестили «советской Софи Лорен».
«Марсианка, настоящая марсианка, – восклицает модельер Татьяна Осьмеркина. – Для наших советских людей образ этой женщины оказался настолько притягательным потому, что прочая масса женщин не могла жить и выглядеть, как она. Она была райской птицей в сравнении с воробьями!»
После очередного нервного срыва , очередной больничной койки героиня нашего повествования не смогла выйти на подиум.
Вячеслав Зайцев устроил её на новую работу - уборщицей. Изрядно постаревшая и расплывшаяся героиня нашего повествования приходила на прежнее место работы, сидела в углу и тихо смотрела на стройных девочек, новое поколение звезд модельного бизнеса.