СВЯТОСТЬ, или Свято-Екатерининский колокол (=Колокол Святой Екатерины Александрийской). ПОВЕСТЬ О ПОДВИГЕ "Я БУДУ ЛЕТАТЬ!"

СВЯТОСТЬ,
или Свято-Екатерининский колокол (=Колокол Святой Екатерины Александрийской [1])

Когда разрушены соборы
Родной берёзовой Руси,
Когда колокола фаворов
Жизнь раскололи на куски,

Дух остаётся. С духом святость,
Величественность, чистота,
Любови светоч, жизни радость
И вера в чудеса креста,

Животворящего защиту
От нечисти и тёмных сил.
Екатерины дух - святитель -
Вновь воскресает из руин.

[1] Может быть московские скульпторы многотонного Краснодарского колокола ни грамма не смыслят в подвиге православия, а только в деньгах?
Может быть заменить Одинцова К.В., прсд. ККО ВТОО, денежного материального мешка, на мыслящего выставляющегося профессионального художника, который разбирается в высокой философской поэзии и живописи полотен?
При чём здесь ‘Екатерина II’ и фотографическое ‘великомученичество’?!
[1] Свято-Екатерининский кафедральный собор.

ПОВЕСТЬ О ПОДВИГЕ "Я БУДУ ЛЕТАТЬ!"

Был сбит самолёт
И понёсся по соснам.
Громада ударила сверху и так,
Что лес загудел, застонал эхом рослым -
Трагедия жизней везде, где война.

И что-то упало на ель вековую,
Скользнуло по веткам в глубокий сугроб.
То был человек, наш, живой, в древостое,
Контуженный, с болью в ступнях, без сапог.

А лес сизым маревом вился с опушки.
За ним, за родимым, стояли свои.
По крайнему рейду болотной гнилушки
Теперь осторожно он должен пройти.

Но как?! Если в ступнях раздроблены кости,
А ноги распухли, глядят синяком.
Последние силы с напрягом уносит -
Ведь ясно, что надо идти босяком.

Он шёл, звал, кричал и бил палкой деревья,
И слушал, что эхо глаголит в ответ.
Вокруг - ни души. Лес над трупами тлеял,
И звука бомбёжек застыл рикошет.

Ползти было трудно, и руки дрожали.
На шум полз, чрез пашни, опушки, сквозь бор.
Про голод и жажду порой забывая.
В бреду полз, моля в одном: "Чтоб дошёл".

И что? Ведь услышало небо молитву!
На помощь послало ему пацанву,
И те подсобили до беглой деревни.
Потом самолёт курсом лёг на Москву,

А губы шептали "Скорее! Скорее!"
Гангрена ступней, истощение жил... -
Цена новой жизни была там, где время:
Горящее тело в огне; свет не мил.

Диагнозы сыпались в толстую карту:
Раздроблены ступни, ползёт краснота,
Багрянец становится чёрным - к инфаркту,
И давит на мозг и глаза слепота.

Что делать? Ждать милости, чуда?
За мудрость и опыт молиться врачей?
Взять волю, энергию, бодрость в подруги!
Здесь думать о радостях жизни важней!

Итак, ампутация ног. Крик в подушку
Души, распознавшей неверия миг.
Как жить? Как любить? В чём смысл жизни ненужной,
Когда инвалида судьбы путь безлик?


Неважно, ты - лётчик, бегун иль геолог,
Где ноги, как воздух, как сердце, нужны,
Когда полон сил был, энергии полон,
Когда был ты молод и жизнью любим.

А жизнь вновь по строчкам, по кадрам мелькает,
От важных событий до мелочных дней,
Голубит, жалеет, нещадно стегает
Без стона и крика до правды своей,

Понять чтоб, решить и осмыслить былое.
Лишь прошлое, память, жила только с ним.
Ушёл смысл из жизни, застыло живое.
Все мысли и думы в нём сплин заместил.

История подвиги славные пишет,
И выход всегда, хоть единственный, есть.
И можно впаять в жизнь витраж - тот, что дышит.
И тот, что несёт обновления взвесь.

И вновь пред глазами кора из землянки,
Лучина роняет искру на смолу
И слышится треск от древесной вязанки...
Тогда были ноги, свои, не ко злу.

Теперь что? Борьба за себя, за свободу,
За место под солнцем, за новую жизнь.
Кому ты здесь нужен, калека, без рода,
Без дома, угла, без работы, где мысль

Одна пробивала столпы академий,
С ногами боряся за счастье и мир?!..
Теперь что? Нет света. И в думах лишь темень:
Ты вроде не умер и вроде не жив.

Победа такою печальной ценою,
Когда победитель был лучше, чем стал.
И что сталось с бедной родимой страною?
Повсюду разруха, повсюду развал

И жизнь в костылях, на излом, пораженье.
"Но нет! Назло чёрту я буду летать!
И буду ещё принимать поздравленья.
Вот только чуть-чуть... и смогу снова встать".

И снова к стене, поднимаясь, до боли,
И в кровь стиснув зубы, опять шаг вперёд,
Отрыв от стены, по стеклу и по соли,
За шагом шаг новый, и нервы навзвод.

"Не сяду, не сяду на эту коляску!
Не буду я пенсии их выбивать!
Они - инвалиды, уроды по мозгу.
А я, я - Маресьев! Я буду летать!"