Хлопоты

Хлопоты – процесс динамический, требующий круговых скоростей, центростремительных ускорений, а временами и болезненных деформаций. Никто не скажет про сидящего на табурете человека, что тот о чём-то хлопочет, будь он хоть общеизвестный плут и выжига. Про сидящего на табурете скажут, что он де обмозговывает стратегию, шлифует тактику или просто трапезничает булкой с квасом, но никак не хлопочет. При условии, конечно, что он не скачет на этом табурете, что твой Д’Артаньян - радеть за чужой блуд и недальновидность.

***
Тамара Яковлевна была хлопотуньей от Бога. Видимо сам Создатель запрятал в неё те потаённые тонкие механизмы и разбросал по туловищу их невидимые выключатели, при нажатии на которые механизмы эти начинали зудеть и вырабатывать беспокойную энергию. От этой энергии Тамара Яковлевна возбуждалась, решительно отвергала истинность Второго закона термодинамики, в несчётный раз обзывая его ересью, и полностью отдавалась разномастным хлопотам. А достигнув того или иного промежуточного результата, она, как правило, валилась с ног, чувствуя в теле ту гудящую усталость, от которой и «Анна Каренина», вот уже с полгода заложенная закладкой на одной трети объёма, была неспособна прельстить её глубиной ожидающихся впереди переживаний и красотой слога Великого Льва.

Хлопоты поглощали Тамару Яковлевну целиком без остатка, требуя безостановочно пылесосить, тереть, обновлять гардероб и обои, следить за скользкими показателями здоровья и т.д., и т.д., и т.д…
И возможно, что всё в её жизни так бы и осталось без изменений, не приснись ей как-то ночью сам Второй закон. Закон примстился ей бесстрастным великаном, облачённым в тёмную переливчатую хламиду, с прожигающим насквозь взором и предостерегающе поднятым перстом.

От его появления, Тамара Яковлевна охнула, замахала на него руками и проснулась. Через шторы в комнату пробивались рассветные лучи солнца, что приплясывая на обоях, высвечивали настенные часы с бегущей по кругу секундной стрелкой. Бег стрелки завораживал, и Тамара Яковлевна с минуту глядела на это движение, пока её не передёрнуло от навалившегося страха. Она зябко вздрогнула и будто увидела себя со стороны, да ещё и глазами испугавшего её Закона. А пока смотрела, с ужасом стала осознавать, что она есть не что иное, как скучное безликое существо. Настолько скучное, что вполне может считаться существом вечным, без права на какие-либо перемены, в том числе и на небытие. Кем-то тайно созданный и страшно засекреченный робот-андроид, с вбитой в мозги аксиомой, что при соблюдении определённых правил, жизнь обязательно расщедрится вознаграждением и одарит новым чудесным качеством. А так как аксиома эта обязывалась приниматься на веру, то никому и в голову не приходило узнать у самой жизни о её планах и намерениях.
Однако жизнь, как поняла Тамара Яковлевна, в силу своих правил, мало интересуется делами бессмертных и не утруждает себя их отличением от круговерти событий. А без этого отличения, кому бы то ни было глупо надеяться на какие-либо знаки внимания.

Вот после этого разоблачения с Тамарой Яковлевной и произошла её главная перемена. Нет-нет… хлопотать она вовсе не перестала, да и не смогла, если бы даже и захотела, в связи с наличием в ней жужжащих моторчиков. Но и поклоняться бесконечным хлопотам прекратила, находя удовольствие в своём сосредоточении, а не в бессмысленной борьбе с непобедимым хаосом.
При этом она понемногу «оживает» и каждый раз улыбается, когда кто-то таинственный и насмешливый шепчет в её голове: «Моешь чашку – думай о чашке»…