Ля-ля-ля...

Какие там к чёрту порхающие мотыльки-бабочки… В душе у Павла Леонидовича вовсю частили крыльями воробьи, жаворонки и прочая бойкая пернатая дичь. Дичь эта будоражила душевную атмосферу не только своим трепыханием, но и разнообразным чириканьем. От чего сам Павел Леонидович, то принимался насвистывать нестареющий хит тюремной романтики, то переходил на игривое «ля-ля-ля», в котором явно угадывались резвые нотки Дунаевского.

Такое задорное «ля-ля-ля» случилось с Павлом Леонидовичем вовсе не на пустом месте и не с бухты-барахты, потому как с бухты-барахты обычно выскакивает из человека восторженное «иго-го», что спустя короткое время затихает по экспоненте в ожидании какой пакости от окружающих или же суровой неотвратимости похмелья.

Павел же Леонидович находился в приподнятом состоянии духа уже более пяти часов, если судить по его наручным часам и по урчанию в животе, напоминающим об обеденном приёме пищи. При этом был он абсолютно трезв, что вовсе не удивительно для гражданина побеждённого и подмятого чудовищем здорового образа жизни.

Встречные прохожие, взглянув на счастливого человека, весело вышагивающего по тротуару, как правило, тут же опускали глаза и продолжали свой путь в настроении аналитического размышления, - А с чего это - этот вот гусь фотокарточкой светится, что Луна в черноморской ночи?.. – и тут же сами себе отвечали, - видать в лотерею выиграл. А может и какое наследство получил… - или же, - Похоже повезло, охламону, наверное хапнул чего стоящего, а от этого весь запружинился… ишь, как по мостовой чешет, разве что не подпрыгивает…

Однако, проходящие мимо Павла Леонидовича аналитики, были в корне не правы. Так как причиной его счастья был вовсе не какой-то там прибыток, а точнее сказать и вовсе не прибыток. Потому как любой прибыток, так или иначе, вписывается в график того самого «иго-го» со стремительным пиком и быстро убывающей экспонентой.

С Павлом Леонидовичем же случилось совсем иное. Будучи зрелым кандидатом наук, вознамерился он записать себя и в список блестящих. А потому и должен был докладывать поутру всяко разным учёным мужам о материях хоть и сомнительных, но косвенно подтверждающих его гениальность. Он уж и бабочкой кадык утянул, и причёску залачил – волосок к волоску… и вдруг углядел в самый последний момент некую каверзную нестыковочку в своих выводах. А углядев, ахнул… отдышался… и усилием воли возвратив сердечный стук из левой пятки в положенное место, решительно вычеркнул себя из докладчиков.

Ну, а далее всё и произошло по вышеописанной траектории, которая вблизи своей конечной точки свернула в винный отдел гастронома, вильнула пару раз у прилавка и вывела, плюнувшего на чудовище здорового образа жизни, Павла Леонидовича на мостовую.

Павел Леонидович зажмурился от удовольствия, нюхнул сентябрьской благодати и, напевая незабвенное, - И тот, кто с песней по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадёт… - резво зашагал по улице. При этом шаг его был чётким и почти что строевым. Ну, оно и понятно, ведь только таким и может быть шаг абсолютно счастливого человека, чудом избежавшего мрака вселенского позора…