Город над вольной рекой. Глава 6

6. Енисейский уезд в годы Первой мировой и гражданской войны.
В 20 веке Енисейск пережил все потрясения и войны, поразившие Россию.
Во время Первой мировой войны за 1914-17 гг. в российскую императорскую армию было мобилизовано 83,6 тысячи человек - до 9 % жителей Енисейской губернии. В основном это были крестьяне, было мобилизовано 38,8 % всего трудоспособного сельского населения Енисейской губернии. Большинство воевало в составе 8-й Сибирской стрелковой дивизии на Германском фронте.
Призванные казаки зачислялись Красноярский казачий дивизион, состоявший из трёх сотен и примерно 300 человек, квартировавший в столице губернии. Масса добровольцев сражалась в составе других казачьих частей. К 1917 году на фронте уже была целая казачья сотня Коршунова. Во время похода генерала Краснова на Петроград именно енисейцы были главной ударной силой казачьего корпуса.

Значительную роль в сельском хозяйстве Енисейской губернии в начале ХХ века стали играть переселенцы. В то же время, с началом Мировой войны, в Енисейском уезде появилось немало беженцев из западных губерний империи. В 1917 году среди крестьян доля «пришлых» достигла 57,3 % от общего числа сельских жителей. Старожилов было 35,9 %; инородцев — 5,3 %, казаков — 0,8 %. Кстати, именно большое количество переселенцев способствовало массовости партизанского движения в губернии. Война не стала препятствием для переселенцев. За 1918–1919 годы в губернию переселилось 3000 крестьянских семей. Отмечался устойчивый рост крестьянских хозяйств. Правда, частично переселенцы были беженцами из разоренных войной западных губерний, с Поволжья, Урала. Некоторые планировали вернуться домой, как только закончатся годы лихолетья. Другие селились прочно и надолго. Кстати, такие переселенцы были устойчивы по отношению к большевистской пропаганде, так как они имели свежий опыт знакомства с советской властью, и не спешили идти в партизаны.
Еще одним важным фактором будущей Гражданской войны в Енисейской губернии являлись ссыльнопоселенцы. В 1911 году имперский Совет министров определил Енисейскую губернию местом ссылки для бродяг, а в 1913 году тюремное ведомство направляло сюда отбывших наказание каторжников для постоянного поселения. В губернии насчитывалось 46,7 тысячи ссыльных. Почти две трети из них были социал-демократы, среди которых преобладали большевики. Эсэров было более одной пятой от числа всех ссыльных.
В Сибирь направляли также военнопленных немецких и австрийских подданных. Пленные начали возвращаться на родину только с лета 1920 г., после окончания гражданской войны в Сибири.

28 февраля 1917 г. в Красноярске по телеграфу получили извещение о свержении самодержавия. 3 марта состоялось первое заседание Красноярского Совета. Кроме Совета возник Комитет общественной безопасности — орган буржуазной власти.
В Енисейской губернии сложилось двоевластие. Переворота в классическом понимании не было, а просто имперские структуры со всеми своими штатами и имуществом перешли в революционные органы власти. Переход же армейских частей на службу новому режиму было не что иное, как армейская дисциплина — монархистов в вооруженных силах Российской республики было немного. Падение царизма было встречено в Красноярске и губернии с одобрением. В городах проходили митинги и шествия, где народ выражал свою поддержку новой власти. Старая администрация ушла мирно, уступив место либеральному Комитету общественной безопасности. Он был образован 3 марта на заседании Красноярской городской управы. В состав комитета вошли депутаты Государственной думы, общественники, прежние имперские и местные чиновники. Председателем избран 61-летний В. М. Крутовский — на тот момент он устраивал практически все политические силы региона. Он же из центра назначается на должность комиссара Временного правительства в Енисейской губернии.
В уездах также формировались Советы — в Канске, Минусинске, Енисейске. Все Советы находились либо под частичным, либо под полным контролем большевиков.
К октябрьским событиям в Петрограде енисейские большевики были готовы. До Красноярска известие о них дошло 27 октября (по старому стилю). На митинге 28 октября несколько сотен рабочих железнодорожных мастерских поддержали действия и петроградских, и местных большевиков. Исполком Совета заявил о взятии на себя всей полноты власти в губернии. На следующий день солдаты гарнизона установили контроль над финансово-кредитными учреждениями, казначейством, телеграфом и типографиями. 9 ноября красным стал и Енисейск. 10 ноября все городские и уездные учреждения были подчинены новой власти.
Вооруженной опорой большевиков в первые дни захвата власти стала Красная гвардия. Ее отряды появились еще до Октябрьской революции. Уже после 25 октября (7 ноября) красногвардейцы стали законной силой по защите нового политического режима. Красная гвардия формировалась решениями как губернского, так и уездных исполкомов. В ней служили бойцы постоянного и непостоянного составов. «Красногвардейца обыватели в городе Красноярске не звали иначе как кровопивец, разбойник, и т.д.» - вспоминают современники.
Кроме борьбы с врагами нового строя, силовые структуры большевиков занимались борьбой с самогоноварением. В редком селе и даже частном домовладении не было самогонных аппаратов. Самогоноварение достигло неимоверных размеров – гнали в избах, банях и просто во дворах, в тайге. Курьезный момент – большое количество стволов от винтовок, что самовольно унесли солдаты с фронта, было переделано на змеевики для самогонных аппаратов. В самогонном угаре устраивали поножовщину, самосуды и другие беззакония. В ответ власти организовывали специальные отряды по борьбе с этим злом.

В начале января 1918 года, сразу после разгона в Петрограде Учредительного собрания, областной Совет Сибири решил созвать заседание Сибирской областной думы. К 20 января в Томске собралось более 90 депутатов. 26 января большевики арестовали многих депутатов. Среди них были члены областного Совета Г. Патушинский, М. Шатилов, а также эсер-областник И. Якушев. После ареста их под конвоем увезли в Красноярск. Однако 28 января оставшиеся делегаты сумели провести заседание думы. Областная дума приняла решение о создании Сибирского правительства, в которое вошло 20 министров. В него вошел и находившийся в Томске В. М. Крутовский. Он стал министром народного здравия. Министром-председателем назначен П. Я. Дербер. Правительство было практически эсеровской окраски. Главной задачей его стало свержение советской власти.
Другой точкой оппозиции большевикам стали офицеры. После развала старой армии они начали в массовом порядке прибывать в Красноярск, Канск, Минусинск, другие города края. Выступление чехов в мае 1918 г. застало офицерское подполье губернии врасплох. К столь быстрым переменам оно, судя по всему, готово не было. Считается, что в целом в Сибири могло быть более пяти тысяч подпольщиков. Тайные военные организации были в городах губернии – Красноярске, Минусинске, Енисейске, Канске, Ачинске, в селе Монастырское Туруханского края. Доля офицеров в них колебалась от 25–30 % в Канске до 40–50 % в Красноярске. Высок был процент солдат-фронтовиков (особенно в Канске).
Немаловажной была и роль «финансовых кошельков» — енисейских промышленников и купцов. Они остались после национализации без собственности, сохранив некоторые накопления. Промышленники спонсировали и областников, и эсеров, надеясь с их помощью, после свержения Советов, восстановить потерянное имущество и положение в обществе. К весне 1918 года кризис вполне созрел.

Выступление атамана Сотникова стало одной из самых ярких антибольшевистских акций на территории, занятой Советами Сибири в первые месяцы 1918 года. На западе уже шли бои, а на востоке бывшей империи был относительный мир.
Александр Александрович Сотников родился в 1891 года в селе Потаповское Туруханского края (Енисейский уезд), его предки были сибирскими купцами. Исследователи Севера, Сотниковы, первыми попытались наладить добычу руды и угля на Таймырском полуострове. К началу Первой мировой войны Александр Сотников был студентом-геологом Томского технологического института. В 1915 году он на средства родителей организовал экспедицию в Норильские горы для обследования месторождений каменного угля, медной руды и графита. В декабре того же года его призвали в императорскую армию. В мае 1916 года Сотников окончил Иркутское военное училище и был направлен младшим офицером в Красноярский казачий дивизион. В 1917 году он стал членом партии социалистов-революционеров. После Февральской революции Сотников был произведен в должность командира второй сотни дивизиона. В мае его заметили в Красноярском Совете. Сотников был назначен депутатами комиссаром и начальником гарнизона железнодорожной станции Красноярск. Тогда эсер Сотников поддерживал и Временное правительство, и Советы.
Его карьера развивалась стремительно. Он успел побывать членом Енисейского губернского исполкома, главой Красноярского гарнизонного Совета. Затем, по приказу командующего Иркутским военным округом эсера А. А. Краковецкого, Сотников в звании хорунжего стал командиром казачьего дивизиона. В сентябре 1917 года II съезд Енисейского казачества избрал Сотникова своим атаманом.
Сотников мог бы продолжить военную карьеру, уже осенью отправившись в Урянхай, куда его планировало командировать Временное правительство, но этого не произошло – против высказался Енисейский губисполком. Можно предполагать, что в Сотникове Советы видели своего – человека, способного обуздать казаков, подчинить их действия новой власти.
После Октябрьской революции Красноярский Совет, отстранив комбез, сосредоточил всю власть в губернии в своих руках. Казаки, отказавшись выступить против большевиков в тот период, на общем собрании дивизиона 30 октября приняли резолюцию о признании власти Енисейского губернского комитета объединенных общественных организаций, и за передачу власти в дальнейшем Учредительному собранию. Однако спустя две недели этот орган был Советами ликвидирован. Чрезвычайный областной съезд в Томске провозгласил в Сибири автономную областную власть в лице Сибоблдумы. Сотников был избран председателем военного комитета при областном Совете.
18 декабря Енисейский губисполком принял решение о демобилизации казаков, роспуске войсковых органов и разоружении офицеров. Большевики стремились разоружить казаков как можно быстрее, как потенциально опасную силу внутренней контрреволюции. Уже 2 января 1918 года вышел приказ по Иркутскому военному округу о частичной демобилизации и разоружении казаков Красноярского дивизиона. На собрании войскового круга енисейских казаков 17 января 1918 года разоружению воспротивились. Большевики объявили Красноярск на осадном положении и начали стягивать в губернский центр красногвардейцев из Канска и Ачинска. Казакам был предъявлен ультиматум: им следовало разоружиться, в противном случае против них будет применена военная сила.
В ночь на 18 января 1918 года Александр Сотников увел дивизион из Красноярска в село Торгашино. Здесь войсковое правление, видя невозможность долгого сопротивления Красной гвардии, решило вести казаков по станицам Минусинского уезда и там собрать войсковой круг. Вместе с Сотниковым в Минусинский уезд ушло 120 казаков, 25 офицеров при пулеметах. Енисейский губисполком телеграммой информировал Минусинский исполком: «Есть сведения: Сотников бежал, примите меры к аресту». Минусинск был объявлен на военном положении. Минусинский совдеп информировал Новоселовский Совет: «Примите меры арестовать бежавшего атамана Сотникова». Через несколько дней в Минусинск пришло подкрепление – отряд с пулеметами и артиллерией. Красногвардейцы также получили из Красноярска 180 трехлинеек, 2 пулемета «максим» и два трехдюймовых орудия. Не рассчитывая на свои силы, Сотников привел казаков в станицу Каратуз. Там 15(28) февраля 1918 года начал работу III съезд енисейского казачества. Казаки одобрили действия Сотникова и избрали его атаманом. Дивизион решено было сохранить.
В Минусинске между тем был создан военно-революционный комитет. Численность красногвардейцев во главе с начальником Глухих достигла 900–1000 штыков, с пулеметами и двумя орудиями. Прошла мобилизация рабочих. Против казаков выступили и селяне. V Чрезвычайный уездный крестьянский съезд потребовал от казачества разоружения.
В этих условиях отряд Сотникова, так и не пополнившийся новыми людьми (местные казаки, на словах поддержав повстанцев, на деле идти с ними отказались), вынужден был уйти на левобережье Енисея. Минусинский совдеп информировал кузнецких депутатов: «Самозванный сибирский военный министр Сотников бежал с красноярским казачьим дивизионом в Минусинский уезд, занял станицу Каратуз, но, преследуемый войсками Минусинского Совета, спешно отступает в Таштып, откуда возможен побег в Кузнецовский уезд через Мальцевский рудник. Просим принять меры для его ареста и доставки Томскому Совету».
По пути в Томскую губернию Сотников еще пытался поднять казаков. Но станичники опасались за судьбу близких: казачьим поселениям грозил разгром от Красной гвардии. Вскоре дивизион распался, а сам Сотников пробрался в Томск. В мае 1918 года хорунжий Сотников стал офицером колчаковской Сибирской армии.

Революционный штаб при исполкоме Красноярского Совета постановил образовать Чрезвычайную следственную комиссию. Первым её делом стало расследование казацкого мятежа. Позднее она была преобразована в Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Так началась история енисейской губЧК. Согласно постановлению Совета Народных Комиссаров, на органы ВЧК возлагались обязанности по пресечению и ликвидации контрреволюции и саботажа, выработка мер борьбы с контрреволюционерами и саботажниками, предварительное расследование по этим делам и предание виновных суду военно-революционного трибунала. Однако уже 23 февраля, после декрета СНК «Социалистическое Отечество в опасности», руководство ВЧК объявило, что будет применять самые жесткие меры, вплоть до расстрела на месте, в отношении врагов революции, саботажников, спекулянтов.
К масштабной борьбе с врагами революции губЧК приступила только с начала июня. К этому времени обострилась ситуация в Сибири: восстали чехи, подняли головы подпольные офицерские организации.

После взятия станции Клюквенной чехословацкими войсками дорога на Красноярск была открыта. В ночь с 16 на 17 июня в губернском центре было объявлено осадное положение.
В это время у большевиков не было единой позиции относительно того, стоит ли оборонять город. Председатель Красноярского Совета Григорий Вейнбаум, уговаривал советских и партийных функционеров оставить город и сдать власть. Командующий красными войсками Тихон Марковский был с ним не согласен. Противником эвакуации выступил и Илья Белопольский. «Белопольский предлагал бой, остальные не согласились, решили отступать в Архангельск». План был такой: пройти по Енисею через Туруханск к Дудинке, а затем Северным морским путем в Архангельск. Для этого предполагалось задействовать суда Енисейского пароходства. Кстати, примерно в это время Северным морским путем на Енисей должен был зайти ледокол «Вайгач». На пароходы грузили муку, сахар, другие продукты. Горожанам объясняли, что все это – для голодающих в Туруханском уезде.
18 июня в Красноярске прошла информация о том, что заминирован железнодорожный вокзал, а на пароход «Сибиряк» погружены все ценности, золото 34 пуда, казначейские билеты и ценные бумаги. Эвакуация шла в спешке, пароходы охранялись красногвардейцами. Днем 18 июня на пристани уже имели место перестрелки. Около десятка противников большевиков с пулеметом атаковали со двора реального училища. Последним ушел пароход «Лена» – около 18 часов. Перед этим были уничтожены документы Красной гвардии, ряда других советских структур. Пароход «Енисей» сел на мель. Его пришлось бросить. Некоторые суда остались без команды, она разбежалась. Сбегали с пароходов и красногвардейцы. Тем не менее, большевистское руководство смогло эвакуироваться из Красноярска и двинулось на север. На борту кораблей находилось несколько рот красногвардейцев, в составе которых было много австрийцев, немцев, мадьяров и латышей. Экспедицией командовал прапорщик Кузнецов. По дороге красные перехватили еще несколько пароходов: «Дедушка», «Сибиряк», «Св. Николай», «Ангара» и «Лена». Потом беглецов перепугал «Сокол». Группа красногвардейцев-интернационалистов, прослышав о бегстве Совета, самовольно захватила пароход. Дело чуть не дошло до боя. Однако Кузнецова сумели убедить, что на «Соколе» свои: немцы, австрийцы, мадьяры.
Возмущенные красноярцы отправили группу рабочих во главе с Вейнбаумом в погоню за беглецами. Они должны были убедить их вернуться. Соединившись с отступающими, Вейнбаум остался со своими товарищами. А вот рабочих посадили под арест, впоследствии переправив в тюрьму Енисейска.
После бегства большевиков в 20-х числах июня в Красноярске был сформирован 1-й Енисейский Сибирский полк, состоящий почти целиком из офицеров. Он имел четыре роты, командиром стал полковник Зиневич. 1-я рота ушла на фронт 1 июля, 2 и 3-я роты под началом подполковника Модеста Мальчевского отправились в преследование за большевиками. Туда же была отправлена артиллерийская батарея подполковника Бибикова, состоявшая, правда, всего из одного орудия.
У Монастырского беглецы остановились. Готовились к трудному переходу Северным морским путем. Но самое главное ждали «Вайгач». Дождаться его было не суждено: ледокол затонул на Енисее у Ефремова камня. В Монастырском их и настиг Мальчевский. Для красных появление погони было неожиданным. В сумбурном бою красногвардейцы были разбиты. Бойцы и деятели советской власти были пленены или разбежались по окрестностям. Большую помощь офицерам оказали местные жители. Десятки большевиков в качестве пленных были возвращены в Красноярск.

В свержении советской власти в Сибири участвовали различные силы: от монархически настроенных офицеров до членов социалистических партий. На первом плане оказались эсеры, пользующиеся поддержкой у населения и, что самое главное, командования Чехословацкого корпуса. Не удивительно, что социалисты-революционеры сумели занять ряд ведущих постов в новых властных органах. В Сибири объявилась новая власть – Временное Сибирское правительство. Оно было создано 23 июня в освобожденном от советской власти Томске, на совещании Сибирской областной думы. Чуть позже, с занятием антибольшевистскими силами Омска, правительство было переведено в этот город.
Лидирующие места в нем заняли представители областничества и эсеровских организаций. Председателем и министром иностранных дел стал Петр Вологодский. Должность министра внутренних дел занял Владимир Крутовский. Министром юстиции стал Григорий Патушинский, министром финансов Иван Михайлов, министром туземных дел Михаил Шатилов, а министром снабжения Иван Серебренников. Сибирское правительство вошло в историю как Совет шести министров, или Сибирская директория. При этом фактически в нем постоянно работало лишь пять министров. Владимир Крутовский уезжать из Красноярска не стал, но и портфель не отдал. Вместо него МВД управлял адвокат Старынкевич.
Управляющим Енисейской губернией был назначен Петр Троицкий. Сорокадевятилетний новый глава региона в молодости окончил Московский университет. Служил помощником прокурора Красноярского окружного суда. В марте 1915 года – гласный Красноярской городской думы, в сентябре 1917 года баллотировался в Учредительное собрание от партии народной свободы (ПНС - кадеты).
На местах формировались новые органы власти, сразу же начавшие бурную деятельность. Так, городской голова Енисейска Петунин рекомендовал волостным и сельским Советам целый ряд мер, в том числе: «организовать вооруженные отряды для борьбы с разбежавшимися красноармейцами; мобилизовать в деревнях оружие». Военнопленные германской, австро-венгерской, турецкой и болгарской армий в трехдневный срок должны были вернуться в лагерь. В противном случае им грозила судебная ответственность.
Правительство взяло курс на восстановление буржуазных порядков и рыночной экономики. Первым шагом стала денационализация промышленных предприятий, восстановление частного землевладения, дореволюционных судов и административных учреждений. У профсоюзов отняли право заниматься политикой. Были отменены твердые закупочные цены на хлеб и фураж. Они стали зависеть от рыночных механизмов. Однако, чтобы избежать спекуляций и чрезмерного ценового роста, Общесибирское продовольственное бюро должно было выработать предельные цены на зерновые для каждого региона Сибири. На таких же принципах осуществлялась торговля мясными продуктами и скотом. Свободная торговля привела к инфляции. Зато не было дефицита продуктов питания. Задачей первоочередной важности стало восстановление финансовой системы, разрушенной в 1917–1918 годах. От местного населения потребовали отнестись к исполнению своих податных обязательств, как к выполнению гражданского долга. В частности, крестьян обязали уплатить налоговую недоимку за 1915–1918 годы.
Решение властей вызвало недовольство в крестьянской среде, чем активно воспользовались представители большевистского подполья. Больший ущерб нанесли боевые действия: партизанские налеты и террор, карательные действия правительственных войск. Да и некоторая часть крестьянства за время безвластия получила привычку жить вольготно и без обязательств перед государством.
Для сравнения: за полгода советской власти в губернии у крестьян изъяли 1,05 миллиона пудов зерна, за почти полтора года белого режима 1,5 миллиона пудов.
Капитал активно вкладывал инвестиции в добычу природных ресурсов. Продолжались исследования территории губернии. Было отправлено несколько экспедиций по Енисею. Бывший казачий атаман Сотников проводил геологические изыскания на Таймыре. Именно ему принадлежит честь открытия месторождений Норильского промышленного района. В конце марта 1919 года доклад А. Сотникова «К вопросу об эксплуатации Норильского (Дудинского) месторождения каменного угля и медной руды в связи с практическим осуществлением и развитием Северного морского пути» был предоставлен в Министерство промышленности и торговли. Следующую экспедицию (с июня по сентябрь 1919 года) возглавлял выпускник Томского технологического института Николай Урванцев.
Казалось, в губернии установился гражданский мир.
Но непродуманные экономические решения новых властей оттолкнули от них значительные слои населения. Этим активно воспользовались представители партии большевиков, бывшие красногвардейцы, скрывающиеся в таежных деревнях. Они начали формировать партизанские отряды, готовить почву для восстания. После госпереворота адмирала Колчака аналогичную работу стали вести эсеры, пользующиеся популярностью на селе. Развернули борьбу и анархисты – «черные коммунисты», также имевшие сторонников в крупных городах Енисейской губернии.
В крестьянских массах возникло убеждение, что именно они сменили власть в городе. А значит, должны получить награду. Взыскание недоимок за прошлые годы, перспективы мобилизации вызвали глухой ропот. Последней каплей стала борьба с самогоноварением. Правительственные чиновники очень часто крестьянскую анархию, выработанную за полтора года безвластия привычку жить без контроля со стороны административных структур принимали за приверженность к большевизму. К примеру, что менее чем за год советского управления крестьяне до того прониклись большевизмом, что и после свержения советской власти остались его ярыми сторонниками.

В начале 1919 года недовольство колчаковским режимом охватило новые территории. В том числе и северные волости Енисейской губернии. Ещё с лета 1918 года рассеялись многие деятели Советов, красногвардейцы, латыши. Одни были арестованы и отправлены в Енисейскую тюрьму, а другие скрывались в таежных деревнях. А вскоре в тайгу направился еще один поток – дезертиры 1898–1899 годов рождения. Они предпочитали лесные землянки фронтовым окопам и штыковым атакам на позиции красных. Уклонение от мобилизации становилось все более массовым. От мобилизации уклонилось более половины призывников. Бывало, мобилизованные одной деревни собирались на сход перед отправкой, где спорили, идти или не идти в армию. И чаще всего решали в армию не идти, а всем миром отправляться по домам. В Маклаковской, Анциферовской волостях от мобилизации уклонилось более половины призывников. Молодые сибиряки, не испытавшие на себе советской власти, не понимали, ради чего нужно рисковать жизнью на фронте. Власти пытались бороться с дезертирством. В деревни направлялись отряды, которые одновременно вылавливали антиправительственных агитаторов, плетьми вразумляли непокорных. Нередко действовали довольно жестоко. Им удалось мобилизовать значительную массу жителей губернии, подпадающих под призыв, выявляли уклонистов. Иногда целые подразделения, что шли на формирование белогвардейских частей, состояли из дезертиров.

В феврале 1919 г. произошло Енисейско-Маклаковское восстание, когда солдаты гарнизона северного города и часть местных жителей поднялись против режима адмирала Колчака. Но даже и теперь, спустя 100 лет, в этих событиях есть немало тёмных пятен.
Прежде всего, трудно назвать события зимы 1919 года в Енисейске и Маклакове рабоче-крестьянским восстанием. Изучение сохранившихся документов показывает, что во главе его стояли анархисты – бывшие красногвардейцы. Большевики тоже участвовали в его организации, однако играли второстепенные роли. Движущей силой были дезертиры, которые уклонялись от службы в колчаковской армии. Именно рота, состоявшая из всё-таки призванных на военную службу дезертиров, первой восстала в Енисейске. Из них формировалась маршевая команда, которая в скором времени должна была отправиться на пополнение действующей армии.
Восстание началось с Енисейска. Гарнизон города был немногочисленным: рота цензовиков (добровольцев) в 60 человек, рота, состоявшая из добровольцев и мобилизованных в 80 штыков, местная команда силой в 120 человек (в большинстве мобилизованные). Команда из дезертиров в 80 человек готовилась к отправке на фронт. Кроме того, в городе было несколько десятков казаков и полицейских. Выступление было назначено в ночь на 6 февраля. В два часа ночи Иван Игнатьев вывел из казарм три взвода дезертиров. Добровольческая рота была обезоружена. Местная и конвойная команды также не оказали сопротивления. Офицерский состав, собравшийся на одной из квартир поиграть в карты, сдался, как только в распахнутом окне показались штыки восставших солдат. Казаки, жившие по своим квартирам, были арестованы либо сумели скрыться у знакомых. Сопротивление оказали лишь полицейские, засевшие в пожарном депо. Успех был полным.
Забыли только о начальнике гарнизона, чехе по национальности, поручике Гуличе, который спокойно спал на своей квартире. Лишь несколько часов спустя за ним был послан патруль. Утром 6 февраля 1919 года поручик Гулич пытался пройти в казармы. На ул.Кедровой чех столкнулся с тремя солдатами восставшего гарнизона и был застрелен. Кстати, Гулич еще за несколько дней до описываемых событий имел сведения о готовившихся беспорядках. Однако отнесся к ним легкомысленно – издал пугающий приказ, но не провел даже расследования. За что и поплатился.
Сразу восставшими была занята тюрьма. Освобождены красногвардейцы находящиеся здесь с лета 1918 года во главе с командирами Кузнецовым, Блиновым и Байкаловым. А заодно и десятки находившейся в ней преступников. Они, получив в руки оружие, которое выдавалась всем желающим, пошли грабить. Так, первый же день новой власти в Енисейске ознаменовался убийствами, грабежами и мародерством.
Был создан военный штаб, во главе которого стали анархисты-красногвардейцы. Штаб обратился к населению с воззванием, в котором говорилось, что: «...6 февраля объединившимися гарнизоном и рабочими города Енисейска ненавистная власть поработителя трудящихся Колчака и буржуазии свергнута. Вся полнота власти в уезде перешла в руки временного революционного штаба, которым были приняты меры к закреплению рабоче-крестьянской власти». Объявлен призыв добровольцев. На подступах к городу приступили к рытью окопов. В соседние населённые пункты отправились гонцы.
Когда в деревне Маклаково (в 35 километрах южнее Енисейска, ныне часть Лесосибирска) получили известия о событиях в Енисейске, люди собрались на митинг. К восставшим енисейцам примкнули рабочие Маклаковского лесопильного завода, где в течение нескольких дней был сформирован отряд из 300 человек, который возглавил бывший красногвардеец, речник Филипп Бабкин. Он и Степан Накладов отправились в Енисейск. Здесь Бабкин был объявлен командующим Маклаковским фронтом, получил оружие и подкрепление. В Маклаково начались аресты зажиточных крестьян. Двух кулаков, не пожелавших делиться с революционным отрядом, убили.
Так 25-летний Филипп Бабкин получил полную власть в родном селе. С 1915 года он был на военной службе. На фронте сильно не геройствовал, после трех лет службы по-прежнему оставался рядовым. Февраль 1917 года застал его в Иркутске. Вернувшись на родину, вступил в Красную гвардию. После свержения советской власти скрывался в родном селе. В его отряд вливались силы из других сёл уезда. Так, бывший подпрапорщик Платон Мальцев привел из соседнего Абалаково 28 фронтовиков. Понюхавшие пороху солдаты готовились воевать всерьез. В армию Сибирского правительства фронтовиков Мировой войны не призывали, считая их распропагандированными большевиками.
Маклаковский отряд сразу приступил к активным наступательным действиям. В деревне Каргино в засаду 12 февраля попал отряд поручика Калашникова, посланный в свое время из Енисейска для поимки дезертиров. Отряд из 30 солдат красными был разгромлен. Поручик Калашников с двумя офицерами прорвался в Рыбное, на Ангаре, прапорщик Попов убит.
Стоящий в Казачинском отряд штабс-капитана Харченко получил приказ ликвидировать мятеж. На усиление ему из Красноярска направлены 100 цензовиков из отряда ТАОН. Белое командование рассчитывало, что Харченко с 260 штыками, пятью пулеметами и орудием легко справится с восставшими, силы которых в районе Енисейска определялись в 500 штыков. Харченко даже было приказано оставить в Казачинском и Каргино по 40 человек и пулемету. С остальными штабс-капитан должен был подавить мятеж.
Советские историки описывали бой под Каргино 13 февраля как поражение белых. На самом деле деревня осталась за правительственными войсками, занявшими господствующие высоты. В воспоминаниях Ф. Бабкина ему уделено немного внимания: «Завязался горячий бой. Он длился 4 часа. Обстоятельства сложились так, что наш отряд должен был отступить».
Несмотря на первые успехи повстанцев, белые смогли сосредоточить против них крупные силы и в конце февраля повели наступление на Енисейск.
Повстанцы решили дать решительный бой на подступах к Маклаково. Позиции здесь были очень удобными, хорошо укреплены. «Окопы мы делали из снега и обкладывали верх кирпичами... Были мобилизованы все имеющиеся в селе подводы. Они подвозили с лесозавода кирпич для выкладки амбразур в окопах» - вспоминали партизаны. В расположенные перед линией обороны траншеи пустили воду. На позициях находилось 300 бойцов. Бабкин встретил врага на правом берегу Маклаковки. Повстанцы укрепили линию обороны на протяжении версты, устроили заграждения и засаду на подходах к мосту. Наступающими белыми частями по официальной версии, командовал есаул Сибирцев. Но ряд историков отмечают, что такого офицера не было и предполагают, что белыми в этом бою командовал штабс-капитан Харченко либо есаул Розанов. По советским, скорее всего завышенным, данным наступавшие имели 550 штыков пехоты (из них 50 лыжников во главе с подхорунжим Михаилом Скобеевым), 150 сабель кавалерии, два орудия и 15 пулеметов. Бой произошел предположительно 19 февраля (по некоторым воспоминаниям 27 февраля, а то и 1 марта). Сибирцев собирался позавтракать в деревне и отобедать в Енисейске. Вышло иначе. Уставшие белые попали в метель. Поэтому огонь красных стал для них неожиданным. От мороза заедало оружие. Атакующие попали в залитые ледяной водой траншеи и замедлили продвижение. Однако был момент, когда фронт повстанцев дрогнул. Но нажать сильнее белые не смогли. Повстанцы отбили все атаки противника, который потерял много бойцов, в том числе и командира отряда. После пятичасовой перестрелки они отошли к Абалаково, оставив на поле 18 убитых. 7 человек попали в плен. Чуть позже скончался раненный в бою есаул Сибирцев.
Казалось, что успех боя должен был способствовать распространению восстания. Однако перед революционным штабом встал вопрос, что делать дальше. Байкалов и Блинов предлагали уйти на северные прииски и там пополниться революционными рабочими. Бабкин считал, что целесообразнее уйти через Енисей в сторону Тасеево. Большинство стояло за оборону Енисейска. Однако командиры Байкалов и Блинов с небольшой группой бойцов ушли на север. Бабкин с 18 соратниками пошел на соединение с восставшим Тасеево. Отряд Бабкина рассыпался, остатки его разошлись по своим домам. Некоторые приняли участие в обороне города, которой командовал Андрей Шестаев.
В Енисейске рыли окопы, писали воззвания и гуляли. В штабе пили. По примеру командиров пьянствовали и рядовые бойцы. Продолжались грабежи населения. Одновременно енисейцев запугивали. За разговоры и распространение слухов грозили революционным судом. Жителям вменялось «не собираться больше трех в кучи, если таковые будут замечены, будут расстреливаться на месте... с 6 вечера ставни жилых помещений должны быть закрыты».
Представители анархистов выступили с обоснованной позицией – раз город был поднят против властей, нужно продолжать борьбу. Позиция подпольного комитета большевиков была менее последовательна. Будучи одними из инициаторов мятежа, они, тем не менее, решили «сохранить кадры» и уклониться от прямого противостояния с правительственными войсками. Толкнув людей в том же Маклаково на восстание, они уклонились от ответственности за предстоящий исход.
Для командования белых маклаковский бой имел гораздо меньшее значение, чем для советских историков и партизан-мемуаристов. Столкнувшись с сопротивлением, белые просто обошли препятствие. Наступающий по Староачинскому тракту прапорщик Портнягин разбил отряд анархиста Лапина, прикрывающий это направление.
Белые обошли позиции маклаковцев, двинулись на Енисейск. Один из отрядов белых переправился через Енисей и с налету занял мужской монастырь. Потом пошли на штурм другие отряды. Изнутри их поддержали жители города, стрелявшие из окон по обороняющимся красным. Корреспондент «Енисейского вестника» рассказывал читателям о тех событиях: «Город Енисейск большевиками был сильно укреплен. Мятежники построили ряд окопов, сделанных из кирпича и состоявших из отдельных гнезд с бойницами. Банды красных, засевшие в Енисейске, были обойдены правительственными силами с четырех сторон. После боя у с. Маклаково большая часть мятежников в панике бросилась к городу, надеясь укрепиться и дать отпор нашим войскам за стенами енисейских монастырей, меньшая же часть разбежалась по окрестным заимкам. В ночь на 27 февраля правительственными отрядами было произведено демонстративное наступление, причем главный удар предполагалось нанести из деревни Ладыгино, что находилась в 4 верстах от города, на противоположной стороне Енисея, по дороге, ведущей в центр города. План наступления удался, и отряд наших войск из Ладыгино в полном строю ворвался в город. Сейчас же был взят совдеп и, под прикрытием пулеметного огня, произведено новое наступление в тыл противника, расположенному по Енисейскому и Ачинскому трактам. Удачные действия наших лыжников, одетых в белые халаты, дополнили полное поражение красных, которые в беспорядке бросились бежать в разные стороны, всюду наталкиваясь на пулеметный и ружейный огонь правительственного отряда. 28 февраля город был совершенно очищен от мятежников: держалась только одна группа противника, засевшая в одной из колоколен. У нас ранен один. Потери мятежников громадны: банда восставших совершенно уничтожена, 200 трупов». В штурме отличились лыжники подхорунжего Скобеева. В плен попал весь штаб повстанцев.
Группа Бабкина и Накладова пошла к Тасеево. Двигались на лыжах по глубокому снегу при температуре в 50 градусов ниже нуля. Преодолев 200 километров по тайге, вышли к штабу тасеевских партизан. И тут получили приказ возвращаться обратно в Енисейский уезд. Но пришли сведения о падении города. Отряд Байкалова был настигнут белогвардейцами и уничтожен.
Всего в ходе боев и последующих судебных расправ (приговоры выносились решением военно-полевого трибунала) было убито несколько сотен человек. О количестве погибших есть разные сведения: от 600 до 1000 человек. В мятеже участвовало не менее 800 человек. Очень многие погибли при падении Енисейска. К таёжным партизанам сумели уйти лишь немногие. Остальные рассеялись по окрестным деревням. Тем самым был нанесен серьезный удар по революционному подполью и анархистским элементам. В результате в Енисейском уезде в будущем так и не сложилось крупной партизанской группировки.

Советская власть в Енисейском уезде окончательно была установлена только в 1920 году после разгрома отрядов колчаковцев. 9 февраля 1920 года был сформирован Енисейский уездный революционный комитет – орган пролетарской революционной власти. Первым Председателем ревкома был избран Михаил Михайлович Дымовский. На первом заседании комитета главным пунктом стал вопрос о ликвидации земских учреждений и передаче всех их дел в отделы ревкома. Для этого при ревкоме было создано 11 отделов по самым различным вопросам деятельности: продовольственный, народного хозяйства, образования, здравоохранения, юстиции и другие.
Территория же, подведомственная ревкому, была довольно обширная; в уезд входили Анциферовская, Яланская, Маклаковская, Пировская, Кежемская, Казачинская, Рыбинская, Бобровская и др. волости. В мае 1920 года в уезде имелось 66 школ, было зарегистрировано 4 народных дома, 17 изб-читален, 26 культпросветов. С целью ликвидации неграмотности открывались школы для взрослых, был проведен учет всех безграмотных от 14 до 50 лет. При ревкоме была создана комиссия по отделению церкви от государства. В августе 1920 года Енисейский уездный революционный комитет был упразднен, функции его были переданы Енисейскому уездному исполнительному комитету, который и осуществлял всю полноту власти вплоть до 1924 до того времени, когда был создан Енисейский районный исполнительный комитет народных депутатов.
* * *
Прошло почти сто лет. Небольшой посёлок Маклаково вырос в город Лесосибирск. На поле былого боя - городские строения, на берегу речки Маклаковки установлен памятник участникам восстания в виде солдата с винтовкой в руке.