Сквозь слов туманы II

Глава 2. Пробел

Брат оказался единственным, что спасло Женьку от голодной смерти. Он каждый день улетал на охоту рано утром и всегда возвращался с добычей; это редко была живность — её птица съедала сразу, — чаще Брат таскал бутерброды и овощи с пикников. Путник уже полторы недели находился в тягучем пространстве реки. Он почти сразу понял, насколько это путешествие необдуманно. Ночами морозило, днём жарило. Женька не понимал, как ухитрился до сих пор не заболеть с таким образом жизни. Первый недалёкий посёлок с магазином встретился через четыре дня мучений. Два дождевика, шерстяное одеяло, сменная пара носков, шлёпки, две зажигалки, спички, железное ведро, ложка, компас. Всё это вымокший и дрожащий от холода Женька купил ранним утром в маленьком магазинчике и ушёл к реке. Но вскоре вернулся, взял три банки тушёнки, чайные пакетики, термос и пять килограмм макарон. Дальше его путь по реке не отличался особыми бедствиями. Как ни странно, волшебный указатель не велел никуда сворачивать и даже тихо возмущённо посвистывал, когда Женька останавливался у берега, чтобы набрать дерева, ведь костёр приходилось разводить прямо в лодке в железном ржавом тазике.

И вот теперь, после десяти дней пути, юный пилигрим начал сомневаться в своём решении. Что он сможет сделать один? Да и точно ли нужна помощь? Возможно, он просто додумал несколько волшебных совпадений до чудесной истории. Путник заскучал, одиночество давило, компания Брата и водоворота уже не приносила удовлетворения. Мысли и голоса людей в воде лишь ухудшали самочувствие. Это была та самая ситуация, когда хочется, чтобы тебя заметил хоть кто-то, хоть кто-то среди множества людей обратился к тебе, нуждался в тебе.

Женя лежал на дне лодки. Он не ел с утра, а день клонился к вечеру. Брат пытался его растормошить, но хандра навалилась на хозяина леденящей бесчувственностью. Женька хотел, чтобы весь мир нуждался в нём, хотел понять, что точно нужен. Поэтому отторгал помощь Брата, создавая в своей душе щемящее чувство обиды на всех, кого слышал. На весь мир. Женька сел, он понимал, что для такого отторженного восприятия мира не было повода. Но он не хотел или у него не было сил что-либо менять. Он сжал руку в кулак, но тут же разжал его, чувствуя слабость, он хотел выплеснуть свою боль и вцепился пальцами в край лодки, как будто пытаясь оторвать кусок доски голыми руками. Но и тут силы быстро покинули его. Путник вновь упал на дно, съёжился в позу эмбриона и всхлипнул. Слеза скатилась к носу и остановилась. Женя вдруг услышал голос собственного отчаянья. «Никому не нужен. Никто не нужен. Люди эгоисты. Эгоист. Ни на что не способны. Ни на что не способен. Не способен. Не способен! Никто не нужен… нужна… родная душа. НИКТО НЕ НУЖЕН! Душа-душа-душа…»

— Да что же это такое! — вскочив, воскликнул он, и банка с маленьким торнадо стремительно полетела в родную стихию. Женька снова сел в лодку и с болью посмотрел на свои руки. — Да что же это такое…

В голове всё смешалось: где свои, где чужие — мысли копошились маслянистыми осьминогами, присасываясь щупальцами к мозгу, заполняя чернилами извилины. Тело не слушалось, но, похоже, не слушалось только его…

Женька вскочил, с силой оттолкнулся, перелетел через борт своего судна. И пошёл ко дну.

Хотел ли Женька жить — тогда, в тот миг, когда понял, что вода не отпускает? Он сам не знал, не замечал, что теряет сознание, теряет связь с настоящим. Вода замолкала, не было больше чужих голосов, не было чужих навязчивых идей. Женька почувствовал, что это свобода, это покой. Но хотел ли он жить? Спина коснулась дна, оно было илистым, река расширялась, становилась менее бурной — где-то там, наверху. А был ли вообще этот верх? Или эта жизнь. Была она? Был он? Она?

Очнулся Женька в холодном мху. Был вечер, высоко среди крон деревьев синело небо. Было очень морозно. Его знобило. Может, заболел? Где-то далеко шумела река; та вода, в которой он чуть не утонул, была уже на много километров севернее. Женька привстал, тут же с ветки ближнего дерева слетел сокол.

— О-о, Брат, хорошо, что ты не остался в лодке. Скажи мне, как я оказался на суше? Не знаешь? Вот и я тоже.

Птица щёлкнула клювом и повернула голову в сторону, как будто указывала на то, что может дать ответ.

Облокотившись о сосну в тени её кроны стоял мальчик. Или мужчина. Возраст было очень сложно определить, человеку могло быть и пятнадцать, и двадцать, и тридцать лет. Заметив внимание к своей персоне, он вышел на свет.

— Привет. Как ты себя чувствуешь, великий мореход? — голос звучал немного надменно, но заботливо в то же время.

— Неплохо, но, кажется, меня знобит.

— Тебе не кажется. Целый день провалялся в холоде, а потом ещё хочет быть здоровым, — усмехнулся незнакомец.

Злиться на эти ироничные усмешки у Женьки не было сил, поэтому он лишь перевернулся на бок и, собрав в кучу расшатавшиеся мысли, произнёс:

— Послушай, а не мог бы ты подыскать дровишек и поддать жару? Мне бы это не помешало.

— А вот мне бы это как раз и помешало, я в бегах и совсем не хочу быть обнаруженным.

— И от кого же ты скрываешься, если не секрет?

— От местных жителей. Пока тебя ждал, проголодался, как зверь, украл немного капусты с огородов, а они теперь гоняются за мной. Жалко им, что ли? — незнакомец вздохнул, и, присев, протянул половину капусты Женьке. — Будешь?

Своей больной опухшей головой Женя не мог понять, говорят с ним серьёзно или издеваются, но и на эти мысли он затратил слишком много энергии, поэтому, отказавшись от угощения, перевернулся на бок и снова уснул.

Два дня горе-странник провалялся с температурой. На этот раз Нестор (так представился незнакомец) развёл костёр. Он кормил Женьку тушёной капустой с мясом и всячески способствовал его выздоровлению. Притащил рюкзак и сказал, что выловил лодку, но она им больше не понадобится. Больной не особо вникал в реальный мир. Ночами его мучали кошмары, а днём сквозь пелену жара он пытался понять, что происходит. Путешествие и чувство воды отошли на второй план. Женька тосковал. Но о ком? Казалось, что это не его мысли, не его чувства, казалось, что кто-то проник в глубину его сознания. Казалось?

Два дня подряд один и тот же кошмар. Он едет в машине, думает о своём следующем шаге, о том, как поступить, куда пойти. Разговаривает с людьми, находящимися рядом, они знают свою цель и идут к ней, они знают, что делать. Как вдруг машина исчезает, где-то далеко звучит взрыв, поднимается пламя, как будто солнце лопнуло изнутри. И всё покрывает тьма, есть только разбросанные мысли, боль и мягкая трава. На этом моменте он просыпался, оба раза в час ноль пять. Засыпал. Всю оставшуюся ночь лишь пустота и трава под руками.

Третья ночь была спокойней. Кошмар снился, но Женька, на этот раз, оказался высоко в небе. Он был солнцем, смотрел, как машина едет по дороге, как она исчезает. Чувствовал, как рвётся его оболочка, и жар разливается по всему миру, но не боялся. Затем была тьма и трава, трава повсюду, мягкая, оплетающая тело, не дающая подняться. Она нагоняла чувство тоски и безысходности, чувство того, что поиск правды бесполезен. Нет правды — нет дома. Нет дороги домой. И невозможно вернуться к своим истокам.

Утром было прохладно, но Женьку уже не знобило. Он лежал и думал о своём. В голове был кавардак. Нестор куда-то ушёл, и сразу почувствовалось забытое на некоторое время одиночество. Хотелось позвонить маме, пожаловаться на это серое небо и холодную землю, попросить прощения. Но это было невозможно, телефон искупался вместе с ним и теперь валялся около потухшего костра. У Нестора же телефона и вовсе не было. Кстати, Нестор. Кто он? Чисто внешне вроде грек, да и имя тоже такое, специфическое. А, вот и он.

— А-а-а, очухался-таки наш больной… — Нестор довольно раскинул руки, в каждой из них было по пакету. — Небось, думаешь, я тебе еды принёс? Думаешь, заботливый я? Правильно думаешь, — и он аккуратно опустил пакеты у Женькиных ног.

— Слушай, Нестор, ты уже три дня за мной ухаживаешь, а я о тебе так ничего и не знаю. Может, расскажешь?

— Так ведь и я о тебе ничего не знаю. Вижу, лодка плывёт, вижу, человек ко дну идёт, вроде молодой, умирать рано, ну и решил вытащить. Или ты против?

— Да нет, — Женька театрально вздохнул, — но всё равно интересно. Давай так, вопрос я, вопрос ты, так и узнаем друг друга.

— Ладно.

Нестор, хитро прищурившись, сел на бревно, поправил съехавшую панамку и приготовился отвечать.

— Та-а-а-к, вопрос первый. Почему ты всегда носишь эту зелёную шапочку, все три дня, даже спишь в ней?

Нестор удивлённо вскинул брови.

— Профессионал ты, Евгений, выбрал самый сложный вопрос. Ещё бы спросил, отчего у меня волосы чёрные, да кучерявые. А шапка, чтобы волосы эти самые за ветки не цеплялись, да трава в них не путалась. Ты на себя посмотри. Рыжий-рыжий, конопатый, вся голова в иголках.

«Ловко…», — подумал Женька, но в ответ лишь почесал затылок, из которого действительно торчал ворох еловых игл.

— Ладно, твоя очередь?

— Мой вопрос гораздо проще. Зачем ты в такой поход отправился, а?

— Помощь нужна одному человеку, очень далеко.

— А ты не думал, что пока ты доплывёшь, человек уже сам справится со своей проблемой?

— Нет, не думал. Спонтанно это как-то вышло, не мог я думать, решать что-то, это было бы непозволительной тратой времени. И вообще, сейчас моя очередь. Почему ты помогаешь мне?

— Я помогаю не тебе, а тому, кому нужна твоя помощь.

— Не понял.

— Ты идёшь по зову чего-то там на помощь какому-то человеку, но не можешь дойти, а я хочу, чтобы до него дошла помощь. Потому что сам я туда добраться не могу.

Женька никогда не считал себя тупым, но сейчас, после болезни, понять всю суть сказанного как-то не получалось.

— То есть, ты знаешь того человека?

— Та-та-та, сейчас моя очередь. Что ты услышишь, если прислушаешься к реке? Прямо сейчас.

Это было выпалено неожиданно резко, они уставились друг на друга, как бараны на узком мосту. Женька покраснел, то ли от злости, то ли от смущения.

— Постой, но я же тебе ничего не говорил… не говорил, что слышу воду.

— Конечно, не говорил, больной валялся и совсем ничего не говорил.

Женька не стал спорить и возмущаться, ему вдруг показался этот вопрос разумным, и он задал его самому себе. Он сел и закрыл глаза, прислушался. Река была далеко, но вода находилась повсюду, в земле, на листочках, в воздухе. И она шептала, тихо-тихо нараспев призывала горе-путешественника продолжить поиски: «Пора».

— Ну что? — голос Нестора звучал настороженно. — Зовёт, да?

Женька дёрнулся, открыл глаза и с подозрением взглянул на собеседника.

— Откуда ты всё знаешь?

— Это не важно.

Женька встал. Быть дурачком ему надоело, в голосе послышалась угроза:

— Откуда. Ты. Всё. Знаешь?

— Остынь, — Нестор не сдвинулся с места и даже не поднял головы. — Я знаю много того, что тебе надо знать, и много того, что тебе НЕ надо знать, возможно, до определённого времени. Подожди немного, и правда откроется.

Внутри у Женьки стало как-то вязко, немного натянуто; казалось, что кукловод настолько обнаглел, что уже не скрывает своего присутствия. Он отвернулся и сел. Хотелось домой, рассказать всё маме, вместе посмеяться или погрустить и пойти пить чай.


***


— Просыпайся, пора в дорогу.
Открыв глаза, молодой человек увидел на своей груди Брата. Тот, повернув голову, взглянул на него и открыл клюв.

— Ну, вставай, твоя птица уже целый час сидит в таком положении, а ты продолжаешь сопеть. Время не ждёт, как в этом мире, так и в том.

Женька зевнул и грустно констатировал:

— Опять загадки.

Но, тем не менее, поднялся и поплёлся к ручью умываться.

А вокруг цвело лето. Лесная земляника, а местами на полянках и клубника. Колокольчики, часики, клевер и мышиный горох. Много-много цветов и трав, деревьев и кустов. Неповторимый аромат наполнял лесной воздух и грудь путника. Он чувствовал, как сила приходит к нему с каждым шагом, как вера в лучшее окутывает все кругом. Это было наилучшее чувство для продолжения пути, для того, чтобы найти и спасти от всего на свете того, кто в этом нуждается.


ДВА


Вася не разбиралась в автомобилях. Да и всё равно ей было, новейшая скоростная модель повезёт её неизвестно куда или же старая тихоходная тачка. Девушка, не привыкшая к подобным путешествиям на попутке, уже серьёзно задумывалась над тем, чтобы пробраться в какой-нибудь грузовик тайком, так что остановившейся небольшой чёрной машине она была очень рада. Вася как раз приближалась к границе города и успела изрядно устать.

Из окна высунулся немолодой мужчина с довольно крупным носом, сразу бросающимся в глаза, в такой типичной для водителей кепочке и выглядывающими из-под неё седовато-русыми волосами.

— Поди тяжёлый рюкзак, а, красавица? Не подбросить тебя? Куда направляешься?

Голос был добрый, такой по-старчески приятный и внушающий доверие. Только Вася не знала, что сказать в ответ — она лишь кивнула. Мужчина улыбнулся и открыл дверь, вылезая из машины.

— Давай уберём рюкзак в багажник. Ох, какой тяжёлый! Куда же ты с таким грузом отправилась, да ещё и пешком?

— Да так… — неопределённо отозвалась Вася и, со скрытым удовольствием размяв уставшие плечи, села назад.

В салоне было несколько душновато; в нос сразу ударил тот запах, без которого не обходится ни одна поездка на автобусе или в машине. На достаточно удобные сидения была наброшена серая мягкая накидка. С зеркала свисал маленький брелок с симпатичной собачкой, которая во время движения, должно быть, трясёт своей крупной коричневой мордочкой с огромными чёрными глазами. Салон выглядел довольно ухожено, не было грязных разводов или следов — видно, что хозяин заботился о чистоте.

В машине находилось ещё два человека. Рядом с водителем на переднем месте сидел парень примерно её возраста, кудрявый и русоволосый, в больших очках и в огромной тёмной ветровке, которая явно была ему велика. Он сразу развернулся к ней, облокотился о своё сидение и лучезарно улыбнулся, поздоровавшись. Рядом с Васей сидела девушка с тёмно-русыми волосами, коротко подстриженными сзади, но более длинными прядями спереди, которые несколько скрывали её круглое лицо и большие тёмные глаза; в рукавах своей чёрной толстовки она прятала руки. Спутница коротко улыбнулась Васе и повернулась к окну, как-то смущённо сжавшись.

— Я Макс, — представился парень и протянул руку Васе. Та назвалась в ответ, приняв рукопожатие. — Очень приятно! Как дела? Тоже на учёбу едешь?

— Не совсем.

В машину вернулся водитель, зашумел двигатель.

— Ну, рассказывай, красавица, — добродушно сказал мужчина. — Дорога длинная. Куда тебя отвезти?

— А вы куда едете? — спросила Вася, всё ещё смутно предполагая, как объяснить, куда ей нужно.

— Мы все в Мавринск едем. Тебе по пути?

— Да, вполне.

Вася пристегнулась и откинулась на спинку. Мавринск был в шести часах езды, насколько она помнила. Попроситься выйти посреди трассы, возможно, будет слишком странно, да и она всё ещё не знала, откуда следует начать. Не хотелось оставаться слишком близко с местом, из которого она сбежала. Её ведь искать, скорее всего, будут…

— Какая ты загадочная, — с добрым смехом в голосе сказал Макс. — Совсем ничего не рассказываешь.

— А ты о себе сначала расскажи, — отозвалась Вася, метнув взгляд на парня и поймав его улыбку. Девушка чувствовала себя довольно скованно — в любых других обстоятельствах она не стала бы садиться в машину с незнакомцами. Сейчас ей совершенно не хотелось идти с ними на контакт, даже если они выглядели очень дружелюбно и внушали доверие.

— Да без проблем, — Макс немного поёрзал, устраиваясь так, чтобы ремень безопасности не мешал ему удобно смотреть на Васю. — Я вот на учёбу возвращаюсь. Студент, третий курс. Географ.

— Гитарист, — добавил водитель, хохотнув. — Еле твой рюкзак с его гитарой в багажнике умесил.

— Ну… да, — парень неловко рассмеялся. — И это тоже. А ты не студентка разве? Мы с тобой из одного универа, может?

— Нет, я просто еду путешествовать, без определённой цели. Мне в Мавринск не нужно. Вы будете останавливаться по пути?

— Да, у Древянок, — отозвался водитель. — Часа через три туда приедем.

— Отлично, там я и выйду. Спасибо.

— Подожди, в каком смысле путешествуешь? — Макс вновь поёрзал, пытаясь вытянуться ближе к Васе, хотя это было невозможно. — И куда же ты после Древянок? Там же ничего нет, небольшое кафе с заправкой посреди леса.

«Идеально» — подумала Вася.

— Эй, не молчи, — Макс в упор смотрел на неё. Девушка с соседнего сидения тоже бросала в её сторону несмелые заинтересованные взгляды — на неё Вася и решила переключиться.

— Эй, а тебя как зовут?

— Таня, — тихо отозвалась девушка. — Я еду в Мавринск на свадьбу сестры.

— О, так вы не вместе едете? — Вася окинула взглядом всех пассажиров машины.

— Я просто подвожу этих ребят, — улыбнулся мужчина. — Часто беру попутчиков, когда езжу по работе. Это удобно. И не так скучно в дороге.

— Ага, — Макс улыбнулся и вновь с интересом посмотрел на Васю. — Но ты так и не рассказала о своём путешествии!

— А мне нечего рассказывать, — довольно резко сказала Вася и отвернулась к окну.

Макс обиженно вздохнул и повернулся вперёд, садясь нормально.

— Ну что за девушки, — рассмеялся водитель. — Ты посмотри на них: замкнулись где-то в себе, и не разговоришь их ни в какую!

— Да вообще, — грустно отозвался Макс.

На переднем сидении завязался разговор: мужчина спрашивал парня про его образование, планах на будущее, тот с пылом отвечал, но Вася не слушала. Она смотрела, как редкие загородные здания чередуются с деревьями за окном, и думала, что делать дальше. Она уже представляла, как уходит из этих Древянок вглубь леса — куда глаза глядят. За окном становилось всё меньше и меньше частных домов, и вскоре только могучие деревья хвойного леса, окружавшего её город, мелькали перед глазами. Васька вдруг подумала о том, как темно и холодно там ночью, в голове завозились шуршащие сухими ветками мысли о лесных хищниках. В душу скользнул первобытный страх. Из средств самозащиты — только маленький нож. Впрочем, стрелять из ружья или даже из пистолета Васька не умела, так что альтернативы не было. Девушка пыталась унять тревогу, но получалось совсем плохо. Как же она не подумала об этом раньше?

В её сознание ворвался ставший громче голос Макса: он обращался к Тане.

— А мне можно будет на свадьбу прийти?

Та несколько сконфузилась, а потом тихо ответила:

— Ну… если хочешь, можешь посмотреть со стороны. Если только ты не знаком с Машей или её мужем.

— А может, и знаком, — весело отозвался парень и посмотрел на собеседницу через плечо. — Что за Маша?

Вася пыталась не слушать и сконцентрироваться на своих мыслях, но мысли эти были нерадостными, а голоса слишком настойчиво врывались в сознание. Слова попутчиков, наполненные смыслом, целями, полностью перебивали неясные и рассеянные мысли Васи, пропитанные смутной тревогой и даже страхом.

— Она в том году закончила учёбу. По специальности психологии. Пока что работает в школе, но у них с П… Петром, похоже, есть планы на переезд.

— Хорошо ты с ними ладишь?

— Не особо. Но приехать надо, мы давно не виделись с сестрой. Я всё же немного скучаю по ней…

— Э-эх! — Макс со вздохом откинулся на сидение. — А я вот единственный ребёнок в семье. Всегда хотел младшую сестрёнку, да не вышло. А ты, Вася?

— Я тоже единственная.

— О-о, видишь, у нас есть что-то общее! — он усмехнулся и повернулся к ней, протягивая руку, чтобы дать «пять». Васька едва заметно улыбнулась и покачала головой.

— Нет, спасибо. К тому же, мне и не хотелось особо брата или сестру.

Макс фыркнул и убрал руку.

— Какая ты зануда. Не хотелось бы застрять с тобой на необитаемом острове.

— Тогда у меня хорошие новости — тебе и не придётся.

Макс рассмеялся.

— Вот и хорошо! Нет, а вдруг: ты вот допутешествуешь до какого-нибудь острова и застрянешь, и меня волей судьбы туда же занесёт. По работе там, в географических исследованиях. И будем с тобой бороться против мира. Если я в первый же день от твоих замашек не помру.

— Во-первых, по воде я путешествовать не собираюсь, — Вася и сама не заметила, как начала улыбаться и оказалась полностью вовлечена в эту словесную баталию. — А во-вторых, какие такие замашки?

— Кто тебя знает. В тихом омуте черти водятся. Сидишь, молчишь, ничего не рассказываешь. А потом окажемся на острове: ты меня на мясо пустишь.

— А может, и пущу, если столько же болтать будешь.

Макс рассмеялся; Вася подавила смешок, всё ещё с улыбкой глядя на парня.

— А меня Таня защитит, — вдруг резко сказал Макс, пытаясь вовлечь в беседу и притихшую спутницу. — Правда ведь, Тань? Ты не дашь меня в обиду этой злыдне?

— Вряд ли я окажусь на острове…

— Ну как же. И такое бывает. Может, вон, на свадебных гуляниях занесёт вас… куда-нибудь не туда.

Таня рассмеялась.

— Это как гулять надо, чтобы из Мавринска на необитаемый остров!

— Русские и не на такое способны, знаешь ли, — с улыбкой сказал Макс.

Вася рассмеялась вместе с ребятами, и чувство скованности вроде бы покинуло её. Девушка хотела полностью расслабиться, но, бросив взгляд на веселящегося Макса, она вновь ощутила неправильность происходящего. Улыбка резко исчезла с её губ, и она в смятении осмотрела пассажиров машины. Самые обычные люди. Приятные люди. За окном мелькали деревья. Впереди — трасса. Пустая… других машин на дороге не было. Вообще.

— Что-то не так, Вася? — спросил Макс, и девушка отрицательно замотала головой.

— Кстати, ты довольно рано возвращаешься. Учёба начнётся не так скоро, — заметила Таня, которая после короткого весёлого диалога почувствовала себя свободнее. Девушка уже не выглядела так скованно; она вытащила ладонь из рукава чёрного свитера и заправила прядь волос за ухо.

— А, да. У меня все друзья в Мавринске. Дома семья, и это здорово, но делать мне там особо нечего.

— Вот как. Тогда понятно. У тебя, должно быть, много друзей…

— Ага, но близких только двое. Мы с первого курса не разлей вода. А у тебя, что же, не много?

— Ну… — Таня замялась. — У меня была лучшая подруга. Но сейчас я сама по себе.

— А что случилось?

Макс выглядел действительно заинтересованным; он вообще представлял собой человека активного и дружелюбного, которому интересно всё и обо всех и который искренне хочет помочь и приободрить каждого. Вася улыбалась, глядя на него, но внутри лишь сильнее начинало нарастать чувство неправильности.

— Ничего особенного, — коротко бросила Таня и грустно улыбнулась. — Мы разошлись. Видимо, не были на самом деле «лучшими». Такое бывает.

— Совсем без друзей нельзя, — покачав головой, сказал Макс. — Надеюсь, скоро ты найдёшь настоящих друзей.

— Да. И я хотела бы начать со своей сестры, — уверенно сказала Таня.

— Отлично, вот это настрой! А что насчёт тебя, Вась?

Внимание парня переключилось на долго молчавшую девушку, но та не смотрела на него, она внимательно следила за свисающим с зеркала брелком собаки. Ей вдруг стало очень холодно, хотя в салоне всё ещё было душно.

— Мы недавно переехали, ни с кем из друзей у меня нет связи, — наконец сказала Вася, силясь отвести взгляд от брелка и посмотреть в серые глаза парня.

Вдруг правое стекло на очках Макса треснуло, и Васю оглушило очень громким звуком, словно что-то взорвалось совсем рядом. Брелок слетел с зеркала, фон за окном стал огненно-красным, и — резкий удар, как будто в машину что-то врезалось. Вася интуитивно сжалась и закричала, ожидая ужасной боли. Но ничего не происходило. Невыносимый жар как будто охватил всё её тело; она боялась открыть глаза.

— Вася! Вася, да что с тобой?!

Встревоженный громкий голос Макса резко ворвался в её сознание, и девушка раскрыла глаза. Трасса всё ещё мчалась за окном, мотор гудел, деревья мелькали. Парень смотрел на Васю с неким испугом, и она вдруг ощутила, что Таня крепко сжимала её плечо. Водитель метал взгляды на неё через зеркало.

— А?.. Я в порядке. Всё хорошо, — тихо отозвалась она и дёрнула плечом; Таня медленно убрала руку, неуверенно вглядываясь в лицо попутчицы.

— Ты как будто из реальности выпала, это было жутко, — сказал Макс. — Ты вступила в контакт с космосом?

— Нет, надеюсь, — ответила Вася, посмотрев на парня. Оба стекла на его очках были в полном порядке, без единой трещины; брелок спокойно покачивался на зеркале.

«Приснилось, что ли…» — с сомнением подумала Вася, стараясь проморгаться, как спросонья. Впрочем, сонной она себя не ощущала.

Чувство страха не покинуло её. Сердце всё ещё встревоженно билось, отказываясь успокаиваться, и девушка закусила губу, стараясь подавить нахлынувшую панику.

— Совсем бледная… — задумчиво проговорил водитель, бросив быстрый взгляд на Васю через плечо. — Поплохело, а? Тошнит? Давай остановлюсь.

— Не надо, — резко сказала девушка, не успел мужчина сбросить скорость. — Я в порядке. Правда. Это… видимо, давление…

Вася не знала, как нужно было выкручиваться, чтобы на неё не смотрели так пристально, с таким неприкрытым волнением. Казалось, давно так на неё никто не смотрел. Последней была мама.

— Ну как хочешь. Если что — сразу говори, — серьёзно сказал водитель и, не отрывая взгляда с дороги, наощупь открыл бардачок. — Хочешь гематоген?

Из бардачка мужчина вытащил небольшую шоколадку в яркой жёлтой обёртке, и девушка, не отдавая себе отчёта, взяла гематогенку. Почему-то из-за этого она запаниковала ещё больше. Вася как будто снова ощутила жар огня и приглушённую тряску.

— Всё же остановите, — резко произнесла она. — Пожалуйста.

— Как скажешь, — пожав плечами, отозвался мужчина, странно косясь на попутчицу.

Машина прибилась к обочине. Водитель не глушил двигатель.

— Выйди, подыши немного…

— Я сойду здесь. Откройте багажник. Пожалуйста.

Вася не могла этого объяснить. Она просто осознала, что не может больше ехать с ними. Не потому, что они плохие. Не потому, что её укачало. А просто — не может.

Макс с водителем почти в один голос спросили, как же так и что случилось. Потом почти в один голос попытались уговорить дождаться хотя бы ближайшей заправки. Всего путники проехали около часа, и были в буквальном смысле у чёрта на куличиках — то бишь непонятно, где — уже вдали от города, но и вдали от ближайшей цивилизации.

Вася была непреклонна. Она просто вышла из машины (все сразу же вышли за ней) и стояла рядом с багажником, пока просьбы и аргументы не закончились. Было сложно понять, слушала ли она их вообще.

— Может, тебе в больницу надо? — с тревогой спросил Макс. — Чёрт, да ты явно не в своём уме!

Возможно, у них зародилась мысль о том, чтобы не отпускать девушку насильно. Затолкать её в машину вдвоём было бы не сложно, а в такой глуши крики ничем бы не помогли, но и парень, и мужчина были слишком далеки от подобного, чтобы воплощать такие идеи в реальность. В итоге, охая и ахая, водитель помог Васе надеть рюкзак.

— Пропадешь же! Э-эх…

Мужчина махнул рукой и, погрустнев, сел на своё место.

Вася пошла прямиком в лес, даже не оглянувшись на машину.

— Ну и дура! — в отчаянии крикнул Макс. — Куда ты пойдёшь?!

Девушка молча пробилась меж деревьев. Лес (или, по крайней мере, его окраина) здесь был довольно редкий, не еловый, стволы стояли достаточно широко друг от друга и не затрудняли передвижение. Через несколько шагов Вася едва не споткнулась, запутавшись ногой в траве, но уверенно продолжила идти вперёд.

Спустя некоторое время она услышала, как машина уехала. Девушка не понимала, что с ней происходит — все чувства как будто притупились, а тело само вело её куда-то вглубь леса, и она просто послушно шла, ни о чём не думая.

Примерно через десять минут где-то вдали раздался приглушённый взрыв.