…Машина, вскоре, переваливаясь, на ухабах и рыча разогретым мотором, «выплыла» на трассу и тут, резво побежала в сторону городу, освещая ярко горящими фарами белый снег, лес на обочинах, широкую шоссейную дорогу утоптанную колёсами грузовиков и лесовозов.
Федя развалившись на мягком сиденье молчал и вглядывался в освещённое впереди машины пространство - он тоже был доволен поездкой и думал, что завтра на «вынос» мяса надо обязательно взять сына, которому было уже двадцать пять лет и который тоже работал следователем в городском отделе милиции…
«Надо будет его тоже приучать к охоте и к поездкам в тайгу – размышлял Федя. - Такой отдых, такая перемена обстановки – просто необходима, для милиционера – следователя. От уголовников, от их свирепых разборок невольно душевно устаёшь, а в лесу можно восстановиться очень быстро…»
Он невольно вспомнил нелепые, но приятные детективные сериалы, а потом тихо улыбнулся, представляя, как будет сегодня рассказывать жене о прогулках по лесу, и хвастать что принесёт домой несколько десятков килограмм свежего мясца…
…Пара крупных рысей, отлежавшись днём в густом ельнике, вышла в сумерках на чистый, заросший крупным сосняком склон и направилась в сторону вершины таёжного ручья, где разрослись молодые осинники, в которых зимовали зайцы – главная зимняя добыча рысей.
Обойдя по дуге осинники, рыси разделились и одна залегла на утоптанной и посыпанной заячьим помётом тропе, а другая вошла в осинник и немного пройдя по тропе, вспугнула зайца, который мелькая в полутьме наступившей ночи беленьким хвостиком изо всех сил помчался от опасности и попал прямо в лапы затаившейся второй рыси. Используя такую тактику за ночь, рыси поймали трёх зайцев, которых им вполне хватило для утоления голода. Рыси вообще едят немного и часто съев лакомые куски тушки, остальное бросают или закапывают в снег…
Под утро, проходя среди крупных сосен по верху гривки, рысь-самец, натолкнулся на след незнакомой рыси-соперника…
Обнюхав метку сделанную незнакомцем на обгорелом пне, он, покинув свою подругу, мягкими, но сильными и длинными прыжками помчался вслед нарушителю границ его кормового участка.
Вскоре на окраине сосняка, уже на открытой маряне, «хозяин участка» заметил мелькающую в подлеске незнакомую, молодую рысь.
Самец пронзительно, дико и страшно закричал и по прямой бросился на незнакомца - отступать ему было уже поздно, и рыси схватились в открытом бою. Сцепившись неразделимым клубком, яростно урча и пронзительно рявкая, они катались по снегу подминая кустики багульника, торчащего из снега...
Шерсть вокруг полетела клочьями и когда клубок распался, то хозяин здешней тайги, утробно урча отошёл чуть в сторону, взъерошенный и нервно подёргивающий коротким хвостом, а молодая рысь стала шипеть и припав к земле, напряжённо следил за уходящим победителем - из ран в боку, в начале закапала, а потом и обильно потекла кровь…
Хозяин участка, отойдя к ближайшему высокому толстому пню упавшей от ветровала сосны, сделал метку и злобно рыча и оглядываясь, плавно переступая круглыми, мягкими лапами, возвратился к подруге.
А молодая рысь, постанывая и шатаясь, прошла некоторое расстояние, дойдя до полу занесённого багульника, вошла в чащу, легла и стала зализывать раны…
…Волки, после обильного пиршества, с переполненными животами, отошли от разодранной туши оленя совсем недалеко, и залегли в снег. Волк – самец устроился на развороченном прошлым летом муравейнике с таким расчётом, чтобы была видна туша убитого ими зверя, а волчица легла неподалеку и тотчас задремала, изредка дёргалась всем телом и повизгивала во сне, видя воображаемую погоню за новым зверем.
Вожак спал молча и очень чутко. Стоило треснуть от мороза, коре дерева в узком распадке справа, зажатом между крутыми каменистыми берегами слоистого чёрного плитняка, он мгновенно просыпался, взглядывал в сторону туши и убедившись, что всё спокойно, вновь опускал угловатую большую голову с торчащими подвижными ушками, на вытянутые лапы, до следующего подозрительного звука…
Утром, волки проснулись полные сил и поднявшись, долго потягивались и широко раскрывая острозубые пасти зевали. Потом волчица подошла к волку и лизнула его в чёрный, влажно – блестящий нос. Волк недоверчиво отвернул морду, чихнул и потёр нос правой лапой…
Они стояли рядом и видна была разница в размерах. Матёрый был сантиметров на десять выше волчицы и имел поджарый живот и длинные саблеобразные задние лапы которые стояли на снегу, более тесно чем прямые передние. Глаза у волка были коричнево - серого цвета и в лучах встающего солнца, отливали янтарным блеском. Он был привычно спокоен и уверен в себе.
Волчица - приземистая и коренастая, имела низкую грудину, отвисший живот, и несимметричные уши, которые она подходя к волку, прижимала чуть назад. Волчица виляла толстым коротким хвостом, давая понять, что она в полной покорности и в полной власти волка - вожака.
Не обращая на неё внимания, волк всем своим видом показывал, что нежности, в данном случае и в данное время совершенно неуместны.
Он подошёл к дереву, поднял правую лапу, пометил низ дерева струйками мочи, потом дёргая лапами, расшвырял пушистый снег почти до земли и после этого, уходя с лёжек перешёл с места на лёгкую рысь, направляясь на север, в обход кормового участка стаи…
Через некоторое время, волки, выйдя на покосы, двигаясь один за другим, подошли к дороге и учуяв свежий запах колёсной резины и остановившись в нескольких шагах от колеи, долго осматривались и нюхали воздух.
Совсем недавно по дороге проехала машина, оставив за собой глубокую снежную колею неприятно пахнущую мокрой резиной и железом.
Потом, волки широкими прыжками перескочили опасное место и по прямой ушли в распадок, из которого навстречу внезапно задул холодный ветер, предвещавший перемену погоды и новые морозы…