Dействие SKY. Часть вторая. Избранные главы. Глава 16

Глава 16

Я проснулся в, на удивление, хорошем настроении, несмотря на всю мерзостность моего нынешнего положения. «Сравни себя с Алтаем и Тимом, – сказал я себе, – в насколько более тяжёлых ситуациях они оказывались! Казалось, что выбраться из них нет не единого шанса, но они не сдавались, и всегда происходило что-то такое, что вытаскивало их, что спасало от неминуемой смерти. Да и сейчас их положение куда хуже моего, особенно у Тима. Но они не унывают, они просто делают то, что в их силах сейчас, не заглядывая далеко в будущее. Недаром говорят, что бог помогает тому, кто сам себе помогает. Мне нужно ехать в Москву, деньги на это есть, значит, надо ехать, немедленно, а дальше будет видно».
Я поднялся с постели, подкрепился чаем с сушками, оделся, чмокнул в лобик спящую Маринку, вернувшуюся под утро с Гарикиного выступления, и отправился за билетами, благо железнодорожные кассы тут прямо под боком, на бульваре Новаторов.
Взял билеты на сегодня, вернее, уже на завтра – поезд отправляется в 0.50. Возвращаюсь домой. Уже подходил к подъезду, как зазвонила сотка. Мать.
– Привет! Как дела?
– Привет. Потихоньку. Вот только что билеты на Москву взял, сегодня ночью выезжаю.
– Понятно. Я тебе деньги выслала по «Золотой короне», номер по смс напишу.
– Спасибо.
– Сумма 500 долларов.
– Чего? Пятьсот?
– Да. Пятьсот.
– Я думал, что ослышался. Где ты взяла такие деньжищи?
– Книги продала, диван, кольцо, серёжки – выручила за всё 250 долларов. А остальное друзья твои собрали – Андрей, Денис, Коля. Я их номера нашла, позвонила, рассказала про твои беды. Вечером зашёл Андрей, принёс ещё 250 долларов, сказал, что это они втроём для тебя собрали, ещё сказал, что отдашь, когда сможешь.
– Спасибо! Спасибо всем огромное! Вы меня просто спасли.
– Ладно, заканчиваем, а то у меня все деньги с телефона слетят. Ты там не унывай и не паникуй. Пока.
– Счастливо! Спасибо всем.
Вот те раз. Вот, молодцы, какие! Вот помогли-то. Вот, выручили. Это здесь 500 долларов – фьють и нет их, а там – это большие деньги, на них, при желании и год прожить можно.
Мне на Московский вокзал, станция «Площадь Восстания». Нужно выехать пока ещё ходит метро, чтобы не тратиться на такси. Собираю дорожную сумку, укладываю в неё папку с документами, прощаюсь с Маринкой. Она желает мне «ни пуха, ни пера», осеняет крестным знамением, я выхожу из дома. Поздний вечер. Совсем темно. Мне тревожно и радостно. Еду в Москву, первый раз один. До этого я бывал там в детстве, с родителями. А последний раз в году восемьдесят девятом, мне тогда ещё и восемнадцати не было. Боязно, но есть драйв. Иду к метро.
Я в вагоне. Вот моя полка. Место внизу. Ехать недолго. Всего-то ночь переспать. В 9.53 поезд должен быть в столице, на Ленинградском вокзале.
В половине восьмого будит проводник – собирает бельё. Поезд входит в московские пригороды. Кому не известно, что Москва – громадный город? Когда въезжаешь в него на поезде, то едешь до станции вокзала, кажется, целую вечность. Сижу на своей полке, прильнул к окну, с тревогой и любопытством взираю на то, что открывается передо мной за стеклом: какая она теперь стала, Москва?
Первое, что поражает – это пробки – гигантские, нескончаемые, до самого горизонта. Господи! Разве может быть столько машин в одном месте? Для меня это невообразимо. В моём Родном городе машин относительно немного – у большинства людей нет денег их покупать. В Питере пробки тоже приличные, и я давно уже к ним привык. Но здесь – просто фантастика, антиутопия! В 89-м такого не было.
Изменилось не только это. Изменилось всё. Другие дома, другие улицы, другие цвета… Я никогда не любил Москву, даже ту, советскую. Люди вокруг казались мне злыми, холодными, бездушными, и их было ОЧЕНЬ много. Москва напоминала мне исполинский термитник, где огромные толпы озабоченных и на что-то озлобленных людей находятся в вечном броуновском движении, людей, которым в лучшем случае нет друг до друга никакого дела, а в худшем, видящих в каждом встречном врага. Ты начинаешь чувствовать себя там всего лишь жалкой, ни кому не нужной песчинкой, которую несёт в неизвестном направлении гигантский смерч. Ты становишься настолько маленьким, в этом огромном, кишащем людьми городе, что тебя уже просто нет.
Это я говорил о той, былой, Красной Москве. Какой же мне тогда представляется Москва нынешняя, капиталистическая – цитадель Эпохи Потребления всего постсоветского пространства? О! Это монстр. Это вселяющее ужас, громадное жестокое чудовище, которое сожрёт тебя не моргнув глазом, едва только ты сойдёшь на перрон. Что же делает российскую столицу столь пугающей, в моих глазах? Три вещи.
Во-первых, люди. Я говорю не только о коренных москвичах, которых-то мало уж осталось. Я говорю обо всех людях, населяющих жуткий мегаполис. Вот две истории. Первую мне рассказал один мой приятель – молодой ещё парнишка, музыкант, рокер. Поехал он как-то в Первопрестольную искать счастья. Помыкался, работы не нашёл, деньги быстро закончились, все до копейки. Был у него московский адрес друга своего, земляка бывшего, с кем они в своё время в нашем городе в одной группе зажигали. Друг этот ещё в начале девяностых, до дефолта, подался в Москву. Денег от продажи большой квартиры здесь, тогда хватило для того, чтобы купить «двушку» там. Быстро получил гражданство (в те годы с этим было полегче), устроился на неплохую работу. И вот сейчас у него московская прописка, собственная квартира в городе, он респектабельный менеджер среднего звена… Жизнь удалась. Приходит наш парнишка к нему. Вот радость-то, восемь лет не виделись! Рассказывает ему о своих злоключениях, просит его о том, чтобы пустил пожить к себе на пару недель, пока денег на билет не заработает. Друг ему в ответ: «Нет проблем, брат! А пока пойдём, я тебе город покажу». Время было за полночь. Вышли они из дому. Друг отвёл его километра за три от своей квартиры, зашёл в ночной магазинчик, купил там булку хлеба, вручает её парнишке и говорит: «Ну вот, город тебе я показал. Дальше иди сам. Вот тебе булка хлеба, перекуси по дороге». Между тем на дворе стояла лютая зима. Парень месяц ютился в каком-то подвале, делился крошками с соседями – серыми крысами. Потом как-то смог раздобыть денег на билет, и вернулся восвояси. Вот так. А ведь этот «друг» всего 8 лет прожил в Москве. Он раньше таким не был! Что же делает с людьми этот кошмарный город?!
История вторая. Уже про коренного москвича. Приезжал как-то этот москвич в наш город, в командировку, по обмену опытом. Тоже врач-невропатолог, кандидат медицинских наук. Проработали мы, я, мой друг Коля и он, месяц в нашей клинике рука об руку. Вроде нормальный мужик, компанейский. Весь месяц мы с Колей, чуть ли каждый вечер, водили его к себе в дом в гости, таскали по друзьям. Всегда накрывали щедрый стол с нашими восточными яствами: плов, лагман, манты… Поили водкой. По выходным сидели, общаясь с ним до утра. Ему нравилось, ему очень нравилось…. Потом, пол года спустя, в Москву руководство наше отправило Колю, тоже на месяц, тоже по обмену опытом. Возвращается Коля оттуда и рассказывает: «Решил навестить я нашего друга московского. Не упал, как снег на голову. Позвонил, предупредил, спросил, когда ему будет удобней свидеться. Пришёл в гости. Он даже чая мне не налил! Посидели пол часа на диване, поболтали о том, о сём, а потом он мне и говорит: ладно, Коль, давай закругляться, мне спать пора, у меня режим. А на часах и девяти не было. Режим у него! Почему-то, когда у нас целый месяц по всем ночам зависал, никакого режима у этого товарища не было». И таких историй – масса. Что же после этого мне ожидать от людей населяющих Москву?
Во-вторых, время. И при Советах-то люди со всех концов «нерушимого» рвались сюда, желая зацепиться за тёплое столичное местечко. А что сейчас, в эту пресловутую Эпоху Потребления? А теперь здесь – полный ад. Со всей России, со всех бывших республик сюда валят миллионы. Кого-то гонит голод, возможность что-то заработать для своей семьи. Кого-то соцпакет, который обещает московская прописка. Кого-то амбиции, понты, жажда богатства, власти и славы. Кого-то ещё что-то. Причин многие тысячи. Все тёплые места заняты, все ниши заполнены, все рынки поделены, все «поляны» схвачены. Пробиться крайне тяжело, пробиться почти невоможно. Но люди продолжают ехать и ехать. Чтобы выжить, чтобы иметь какой-то шанс, здесь нужно драться насмерть, быть жестоким хищником, не знающим ни морали, ни жалости, ни сострадания. Конкуренция за место под здешним солнцем огромна, схватка идёт кровавая. Москвичи и до этого-то не отличались добротою и широтой души, что же ожидать от них теперь? Они между собой-то бьются и рвут друга, как крысы в драке за кусок тухлого мяса, а тут ещё я… Разорвут, ей богу разорвут, как только я вылезу из вагона.
В-третьих, мои персональные фобии. Вспомним лихие девяностые. Рэкет, бандитские разборки, продажные звери-менты, все поголовно купленные бандитами; пытки, перестрелки, ужасающие чёрные кавказцы, готовые не моргнув взглядом зарезать любого; афёры, обман, МММ, терроризм, взрывы, трупы, перевороты, Белый Дом, толпы обезумевших людей на улицах и кровь, кровь, кровь – реки крови; бесчеловечность, жестокость, смерть… Всё это много лет не сходило с экранов телевизоров: новости, фильмы, сериалы. И чаще всего местом действия оказывалась именно Москва. Надо отдать должное – в моей Республике, в девяностые такого кошмара не было. Откуда я мог узнавать о Москве в те годы? Только из телека. Тогда я начал бояться. Теперь понятно, с чем у меня ассоциируется нынешняя Москва, и почему у меня на неё фобия?
Я не псих. Я понимаю здравым умом, что в Москве вовсе не так жутко, как в моих фантазиях, понимаю, что не все её обитатели безжалостные кровожадные чудовища, лишённые самих зачатков человечности, но всё равно, Москва для меня город, наводящий ужас, город – монстр, город – многоголовая пожирающая гидра, город – гигантский удушающий спрут, Тимов Чёрный Сап, высасывающий тела из одежд…
Подъезжая к вокзалу, спрашиваю у своей соседки, женщины средних лет, далеко ли от вокзала улица Орджоникидзе, не знает ли она, как до неё добраться. Моя соседка петербурженка, поэтому, я её не боюсь. Была бы москвичка, наверное, решиться спросить мне было бы труднее. Понимаю, что это полный маразм. Пытаюсь взять себя в руки.
Она знает, где улица Орджоникидзе! Она знает, как туда добраться. От Ленинградского вокзала нужно сесть на метро «Комсомольская» и доехать до станции «Ленинский проспект».
Выгружаюсь из поезда и сливаюсь с враждебной толпой гигантского «термитника». У меня сверхзадача: я, во чтобы это не стало, должен всё успеть за сегодняшний день – сегодня вечером я должен быть в поезде и ехать домой. Если я не успею, где я буду ночевать? На гостиницу у меня, скорее всего, не хватит денег, да и, наверняка, там нет свободных мест. Снять комнату на ночь? Где я её сниму? Я слышал, что в Москве это не просто. Ночевать на вокзале? Прицепятся менты, отберут все деньги. А если не менты, то воры, бандиты. Их полно промышляет на московских вокзалах. Останусь без копейки денег, без документов, в чужом жутком городе. Что я буду делать? Это смерти подобно. Буду голодным шарахаться по улицам, пока меня не прирежут кавказцы. Или придётся подыскать себе подвал, как тот парнишка, о котором я рассказывал. Но в подвалах, наверняка уже есть обитатели – местные бомжи. На фига я им нужен? Прирежут, если не кавказцы, так они. Понимаю, что «гоню», но сейчас я действительно в это верю, и мой «ужастик», кажется мне довольно реальным. Но как бы то ни было, перспектива остаться на ночь в Москве, меня совершенно не прельщает, вечером я должен быть в поезде, и точка.
Спускаюсь, вместе с потоком «термитов» по эскалатору, впереди меня старушка. Она замедляется перед самым концом ползущей лестницы, там, где ступени складываются и уходят под пол. Из-за неё замедляюсь и я, не буду же «таранить» пожилого человека. В этот момент получаю по правой почке. Оборачиваюсь и вижу перед собой высокого и тощего злобного деда в сером плаще с зонтиком. Именно этой штукой он и ткнул меня в спину. Его морщинистая физиономия с крючковатым носом перекошена гримасой недовольства и презрения. «Внизу эскалатора здесь не останавливаются» – ядовито шипит он.
Ну, всё ясно. Этот надменный придурок решил, что я приезжий, прибывший из какого-то жуткого захолустья, первый раз в жизни попавший в метро и вставший на эскалатор. Ах, ты ж поганый старый пень! На эскалаторах я езжу с тех пор, как только выучился ходить, а ты вздумал меня учить.
Выхожу на «Ленинском проспекте». Мне нужно: улица Орджоникидзе, дом 11, строение 9. Где это место? Где? Вот идёт мужик в шикарном серебристом костюме.
– Вы не подскажите как…
– Не подскажу, – обрывает меня он и удаляется прочь.
Мне на глаза попадается ухоженная молодая женщина.
– Извините, Вы не подскажите, как пройти на улицу Орджоникидзе?
Фифа не только ничего не ответила, она даже не удостоила меня взглядом. Что ж, Москва оправдывает мои ожидания.
Третья попытка оказалась удачной – бабулька с пакетом картошки в руках указала мне путь.
Вбегаю в здание. Так. Приём документов на нострификацию здесь. Очередь. А чего я ждал? Это ж Москва! Если и что-то осталось здесь неизменным с советских времён, так это очереди.
Через час с лишним вхожу в кабинет. Пухлая девица рассматривает мои документы.
– Ой! А у Вас здесь ошибка, – вдруг сообщает она.
– Какая ещё ошибка? Где?
– Ну вот, здесь, смотрите. В Вашей копии диплома указан один номер, а в подлиннике – другой.
Смотрю и вижу, что она права. В подлиннике диплома стоит № 143667, а на моей переведенной на русский и нотариально заверенной копии, которую я предусмотрительно сделал в Питере ещё в прошлом году в нескольких экземплярах, стоит № 134667. Вот не везет, так не везёт. Другую такую же копию я сдал Свете на лицензирование. Света ничего не заметила, ничего не заметили и в горздраве, а эта глазастая толстушка вычислила!
Тут до меня начинает доходить вся «прелесть» создавшего положения. Меня бросило в холод.
– Девушка, а что же теперь делать?
– Заново делать перевод диплома, нотариально заверять.
– А где… где… его можно сделать…. Ну, в смысле здесь, в Москве? – спросил я запинаясь. Голос мой задрожал, внутренности мои – тоже. Перед умственным взором явственно замаячила перспектива провести ночь в Москве, снова в голову полезли творящие беспредел менты, жестокие кавказцы, бомжи…
– С Вашего национального языка переводы делают на Дмитровском шоссе.
«Мой национальный язык – русский, дура!» – злобно пронеслось в моей голове.
– Адрес дайте, пожалуйста.
Она написала на бумажке: «Дмитровское шоссе 157, стр. 9»
– А как туда добраться?
– Нужно доехать до станции метро «Алтуфьево», там выйдете – спросите.
– А это далеко отсюда?
– Вообще-то, почти другой конец города.
– А поближе переводов нигде не делают?
– Может быть, и делают, но я не знаю.
– Девушка, мне обязательно нужно сегодня сдать документы, у меня билет.
– Мы работаем до шести. Постарайтесь успеть.
Я посмотрел на время. 11.45.
– А это реально?
– Не могу Вам сказать. Попытайтесь. Да, вот возьмите квитанцию, чтобы сразу оплатить госпошлину. Оплатите в отделении госбанка, это по Орджоникидзе, в четырёх остановках отсюда.
Выхожу на улице, трясущимися руками прикуриваю сигарету. Ну, попал!
Сломя голову несусь в метро. Наконец, добираюсь до «Алтуфьево», выскакиваю наверх. Время – час. Бегу на остановку, спрашиваю, как добраться по нужному мне адресу. На сей раз, москвичи показали себя с лучшей стороны – первый же дяденька, к которому я обратился с вопросом, тут же ответил:
– Маршрутка 1007. За полчаса доберётесь, если без пробок.
Пробок, слава богу, не было, минут через сорок – я на месте. Разыскиваю в здании нужный мне офис. Вот он. На двери табличка: «Нотариус. Переводы». Вхожу. Сидит чернявая девушка, представляющая титульную нацию моей родины! Значит теперь она россиянка, москвичка, имеет московскую прописку, работу… Я бы мог подумать: «Вот блин! У неё всё хорошо, а я, русский, всё мучаюсь и обиваю пороги». Но ничего подобного мне не подумалось. К тому же, я не знаю, через что ей пришлось пройти, прежде чем всё у неё наладилось. Может быть, помыкалась, в своё время, не меньше моего. Я ощутил радость и гордость за неё: молодец! И ещё надежду: получилось у неё, значит, возможно, получится и у меня.
– Ассалом алейкум! Мне нужно сделать перевод диплома.
– Здравствуйте. Давайте свои документы. Только у нас сейчас света нет.
Во мне всё обмерло:
– Как нет? А когда будет?
-Во всём районе нет, уже часа полтора. Ждём. Вы оставьте свои документы. Как свет появится, я переведу.
Да что же это такое? Почему Высшие Силы так ненавидят меня? Кто-то хочет меня добить.
Вышел на улицу, время – 14.00. Дёргаюсь. Курю сигареты, одну за другой. В мозгах стучит: «Ночь в Москве, ночь на вокзале, менты, «обезьянник», воры, кавказцы…»
Каждые десять минут бегаю в офис справляться, не дали ли свет. Напряжение растёт с каждой минутой. Мой страх всё сильней.
Свет дали только в половине четвёртого. В четыре сделали документ. У меня остаётся всего два часа, а ещё надо забежать в банк оплатить госпошлину.
Сажусь в маршрутку. На Череповецкой она безнадёжно увязает в пробке. Твою мать! Это же не центр города и сейчас не час пик. Откуда пробка? Почему пробка? Провидение продолжает издеваться надо мной? О Господи! За что ты так не любишь меня? Какой за мной грех?
По моим расчетам до «Алтуфьево» пара остановок. Вылетаю из маршрутки, со всех ног бегу к метро. Я в туфлях, брюки тесные, бежать неудобно. Знал бы, что будет так, поехал бы в кроссовках и спортивном костюме, как кавказец.
Я снова в метро. Время неумолимо уходит. Боже! Как же медленно идёт этот поезд! На Ленинском проспекте я был в начале шестого. Теперь – в банк. Ловлю такси. Как хорошо, что денег я взял с запасом. Я в банке. Там очередь! Стою. Внутри меня всё зудит: в руках, в ногах, в голове.… Наконец, я у окошка. Работница банка даёт мне бланк, чтобы заполнить. Мне непонятно, как его заполнять, я не могу разобраться, может быть, оттого, что нахожусь в смертельном цейтноте. Прошу работницу подсказать, как это сделать. Девица в ответ хамит:
– Ну, что там непонятного? Вы что, тупой? Не буду ничего объяснять!
Сука! Кто ты такая, чтобы мне хамить? Я – человек с высшим образованием, врач, а ты – жалкий клерк, «менеджер самого низкого звена», ноль без палочки. Да, как ты смеешь!
Но сейчас не до разборок. Я промолчал. С грехом пополам разобрался с бланком. Сдал. Теперь в кассу.
Выбежал из банка, когда на часах было без пятнадцати шесть. Ничего, думаю, сейчас возьму такси, и успею, успею! Но не тут то было. Вся Орджоникидзе превратилась в сплошную пробку!
Что делать? Только бежать. И я бегу. За пятнадцать минут мне нужно осилить путь в четыре остановки. Я весь в мыле, я задыхаюсь, колет в боку… Эти проклятые туфли… Эти идиотские брюки. А тут ещё эта дорожная сумка на плече. Какого чёрта я не оставил её в камере хранения? Я выбиваюсь из последних сил, но продолжаю бежать, даже на секунду не перехожу на шаг. Как хорошо, что я умею бегать! У меня ведь второй разряд на 1500 метров. Как хорошо, что много ходил в горы! У меня тренированный организм. Но я всё равно выдыхаюсь. Я не успеваю. Я больше бежать не могу. Сколько сейчас времени? Чтобы узнать это, надо залезть в карман, достать сотку. Для этого нужно замедлиться, но я не могу позволить себе такое. Да и страшно мне это знать – сколько же сейчас времени… Всё, больше не могу. Мышцы закислились, ноги стали, как ватные, они не желают больше слушаться. Но в голове стучит: «менты, обезьянник, кавказцы». И это толкает моё тело вперёд, заставляет выжимать из себя последние остатки сил.
Я в офисе. На круглых часах у входа – три минуты седьмого. Врываюсь в кабинет. Толстушка собирает со стола документы, складывает в сейф.
– Рабочий день окончен, – сообщает она.
– Девушка! Пожалуйста, умоляю, примите! Мне очень, очень нужно успеть на поезд!
В этот мой вопль было вложено столько искренней отчаянности, что сердце её смягчилось:
– Давайте.
Она приняла документы и выдала мне справку, что диплом находится на нострификации.
– Процедура занимает около двух месяцев. Через месяца полтора начинайте звонить – узнавать, – сказала она в конце.
Слава тебе Господи! Успел!
Теперь, скорее, на вокзал, и дай бог, чтобы были билеты на сегодня.
Я на вокзале. Мчусь в кассы.
– Девушка! Мне до Санкт-Петербурга, один билет, на ближайший поезд, плацкарт.
– Плацкарт есть только на завтра. Отправление в 6.00.
– Что? Только на 6.00?
Сейчас семь часов вечера. Что я буду делать здесь целых одиннадцать часов? Мне придётся ночевать на вокзале!
Здесь мой взгляд падает на скучковавшихся в углу, недалеко от меня кавказцев. Вот и они, родимые! Все чёрные, некоторые с бородой, здоровенные, огромные, морды бандитские. Чеченцы, наверное. Стоят угрюмые, супят густые брови, и недобро поглядывают в мою сторону. А вот и мент. Сам жирный, рожа наглая, и тоже, по-моему, в мою сторону смотрит. Я чувствую, как у меня начинается паника.
Да, это мой невроз, это моя фобия. У каждого человека есть своя фобия. Алтай боится красивых женщин, Тим – клаустрафоб, а я боюсь ментов и кавказцев. Я не боюсь драться, не боюсь высоты, рискованных горных восхождений, не боюсь крови. Я и ментов с кавказцами не боюсь, если дело не происходит в Москве. Да, вот такая уж у меня редкая фобия – боязнь московских ментов и кавказцев – вызов психоанализу. Но фобия эта моя – жёсткая. И то, насколько она жёсткая, я узнал только сейчас.
– Девушка! – взмолился я, – а пораньше ничего нет?
– Есть только «Сапсан» – фирменный поезд. Отходит в 19.45.
– Почём билет?
– Четыре тысячи девятьсот восемьдесят один рубль.
– Сейчас…
Запускаю руку в карман, вытаскиваю оттуда смятые мокрые купюры, лихорадочно пересчитываю. Хватает!
– Дайте один билет на «Сапсан»!
Прохожу в вагон, нахожу своё место, проваливаюсь в удобное кресло.
Ну, ты и псих! Ну и невротик! – ругаю я себя, – пять тысяч рублей! Переночевал бы на вокзале, ничего бы с тобой не случилось.
Но с другой стороны, меньше, чем через четыре часа я буду в Питере. Поезд прибывает на Московский вокзал в 23.35. Я даже на метро успею. Уже сегодня я буду дома!
Поезд мягко тронулся с места, и тут меня охватил восторг – до меня дошло: я сделал это! Я справился. Я жив. Я цел и невредим. Я еду домой!
Мне захотелось это отметить. Снова считаю оставшиеся деньги, откладываю в другой карман мелочь на метро. Иду в бар. Беру две бутылки хорошего, холодного немецкого пива. Сегодня можно. Я заслужил.
Возвращаюсь на своё место приятно захмелевшим. В теле – лёгкость. В душе – радость, удовлетворение, покой. Поезд на огромной скорости мчит меня домой. Боже! Как хорошо мне сейчас! Сейчас я счастлив. Под убаюкивающее раскачивание вагона блаженно погружаюсь в сон.

Полный текст романа по ссылке http://www.litres.ru/aleks-bessmertnyy/