Кто есть кто

Вечерело. Солнце, честно отработав весь день и раскрасневшись от усталости, лениво катилось к горизонту, увлекая за собой продукт собственного труда. Прохлада медленно заполняет освободившееся пространство.
Я сижу на подоконнике уперевшись лбом в мосластые коленки и тихо плачу. Из кухни плывет густой запах ванили – это мама печет торт. Завтра мой семнадцатый день рождения. А плачу я потому, что умерла моя бабуська. Нам только что сообщили об этом по телефону, и папа поехал к ней в загородный дом. Мама расстроилась не очень, так поойкала для приличия, перекрестилась, и продолжила кулинарить.
Они с бабуськой не любили друг друга. Для бабуськи «не любила» - пожалуй сильно сказано, она просто не замечала маму, говорила о ней в третьем лице, и называла «клушей». Она и папу – кстати сказать своего сына- не слишком праздновала, и называла «павлином». А я в отместку называла ее «бабуськой», она при этом снисходительно улыбалась признавая мое право на обиду и компенсацию.
Слова «бабуська» и «старушенция» она просто не слышала, по тому что они не имели к ней никакого отношения. Она была красивая, элегантная женщина совершенно неопределенного возраста. И что ей вздумалось умирать? Я вернулась от нее три дня назад, выглядела она живее всех живых. Обещала мне сюрприз на день рождения – и на тебе – умерла, не раньше и не позже.
На следующий день бабуську похоронили. Папа сказал, что умерла она от инфаркта во сне, прилегла отдохнуть после обеда и умерла. А обнаружила ее домработница Ульяна, она и позвонила нам.
Свой дом, картины и антикварную мебель она завещала мне. Об обещанном сюрпризе она видимо, тоже позаботилась заранее. На комоде в ее спальне меня ожидал подарок – резная шкатулка из слоновой кости. Открыв ее, я оболдела. На дне из вишневого бархата – зеркало. Сама по себе вещь старинная и очень красивая – двухстороннее, овальной формы, в обрамлении из ажурной серебряной вязи с оригинальной ручкой, которая при определенном наклоне может служить подставкой. Под зеркалом лежала записка: «Милая Марго, почаще смотри в это зеркало и увидишь», а дальше дата «20 августа 12.00».
Ну и подарок! От негодования и возмущения я не обратила внимания на дату. Ее подарок выглядит как издевательство над моей израненной душой. Знала же, что я терпеть не могу зеркала.
Дело в том, что это только в своем воображении я выгляжу как голливудская кинозвезда, и это помогает мне не комплексовать. А зеркала, пропади они пропадом, возвращают меня в реальность. От этого портиться настроение, пропадает желание есть, пить и жить одновременно. Такую страхуилу как я, еще поискать надо. Доводы мамы типа: «Не родись красивой, а родись счастливой», и папы: «Нельзя быть и умной и красивой одновременно» меня не убеждают. А почему собственно нельзя? Да и не такая я умная как хотелось бы папе. И только одна бабуська вселяла в меня надежду. Она загадочно улыбалась, когда я смотрела на себя в зеркало и рассуждала о своем уродстве. Худая, длинная как швабра, широко расставленные узкие глаза болотного цвета, и огромный, как у лягушки рот с пухлыми губами.
«Это пока ты лягушка – говорила она –прочувствуй это, а через год, два – это чувство поможет тебе стать царевной. Истинную красоту надо выстрадать».
Этим подарком она продолжала воспитывать меня даже после смерти.
Каникулы заканчивались, но мне было наплевать. Смерть бабуськи стала первой серьезной потерей в моей жизни. Прошла уже неделя после похорон, а тоска только усиливалась. Мне не хватает ее, и я ощущаю это физически. Я не увижу ее уже больше никогда, и это «никогда» разрушает меня. С ним надо как то смириться, а как тут смиришься, если я даже осмыслить этого не могу.
Шум в коридоре отвлек меня от мрачных мыслей и я вышла посмотреть.
Оба родителя с полными сумками продуктов разувались у порога мешая друг другу.
-Доченька, возьми-ка сумки и неси на кухню.
-Ма, зачем все это, у нас что праздник?
-Какой праздник? Господь с тобой. Завтра 20-е – 9 дней как бабушка умерла, поминки делать положено.
20 августа – в голове щелчком включился механизм памяти. Я оттащила сумки на кухню и бегом рванула в свою комнату. Открыв трясущимися руками шкатулку, я чуть не разгрохала зеркало, доставая записку.
Так и есть – 20 августа 12.00. Ничего не понимаю. Почему в записке эта дата – 20 августа? День рождения у меня -12, умерла она -11, а причем здесь 20 августа?
Извилины в голове шевелились так интенсивно, что вздыбили мои рыжие кудри.
Пошевелились, пошевелились, но так и не выдали ничего вразумительного. Бабуська, как всегда, в своем репертуаре. Очевидно, что сюрприз – то, еще впереди. Остается только ждать. Вот только 12.00 – это дня, или ночи?
Поминали бабуську в ее доме. Пришли соседи, друзья неизвестно чьи, и еще множество людей, которых я видела впервые. Я бегала как заводная, подавая и убирая посуду, а сама с нетерпением поглядывала на часы. Без пяти двенадцать, я уединилась в бабуськиной спальне и достала из сумочки зеркало. Я смотрела на себя внимательно, пристально изучая давно знакомую физиономию. Мне показалось, что подул ветер и стал менять мое отражение. Мои проволочные рыжие кудри превратились в нежные локоны и развивались на ветру открывая высокий лоб и брови по форме напоминающие крылья птицы. Слегка раскосые, миндалевидные глаза сверкали изумрудным блеском. А рот, который я так стеснялась, и от того без конца кусала губы – выглядел потрясающе. Это были не банальные пухлые губки-бантиком, а крупный рот с выразительными, сильными губами.
Удивительно, но в зеркале я видела ту Маргариту, которая живет в моем воображении.
Это было здорово, но что то подсказывало мне, что чудеса еще впереди.
Все это поминальное мероприятие закончилось только к вечеру. Мы вернулись домой уставшие, с чувством исполненного долга. Я, сославшись на усталость, ушла в свою комнату. Предчувствуя что то очень важное, не нахожу себе места. Скорей бы полночь. Но вконец измучившись, я все –таки заснула.
Меня разбудили блики света на потолке. Не проснувшись окончательно, я подумала, что это подъехавшая машина осветила мою комнату. Но свет исходил от зеркала лежащего на столе. Признаться, мне стало жутковато, но это же не повод отказываться от чуда. Я подошла к столу и взяла зеркало. Свечение тут же прекратилось, а с поверхности зеркальной глади вглубь стала образовываться вихревая воронка. Я хотела бросить зеркало, но не смогла, пальцы как в предсмертной судороге сжимали ручку. Остолбеневшая, я смотрю вглубь воронки, а от туда в потоке света появляется бабуськино лицо.
«Ну, ну Марго, успокойся и сядь» - услышала я родной голос. Бабуська, как всегда, загадочно улыбается, но губы ее не шевелятся. Озираясь по сторонам, я пытаюсь определить откуда голос. Но, похоже, он звучит во мне, вот только в голове или в груди не могу разобраться.
- Послушай меня девочка, послушай внимательно. Женщины в нашем роду всегда считались колдуньями. Но никакого колдовства не было. Просто мы могли видеть истинную сущность человека скрытую под внешним обликом. И понимание этой сущности давало возможность предсказать поведение. Вот и все. А истинные чудеса пришлось проявить мне, что бы научить зеркало открывать эту тайну. Будь ты моей дочерью, мне не надо было бы прибегать к этим фокусам. Не надо было бы умирать, чтобы передать свою энергию зеркалу. Но ты не казни себя, это был мой выбор.
Извини, что испортила твой день рождения, но именно этот день был рубежом. В 16 – все это трудно понять, а в 18 – трудно поверить.
Чудодейственная сила зеркала не вечна. Но ты девочка умная и тебе хватит этого времени чтобы во всем разобраться. Надеюсь у тебя родиться дочь, и наш дар не исчезнет. Прощай.
Вихрь из зеркала разметал мои волосы, и обратно закрутил в воронку бабуськино лицо. Свечение прекратилось, и все погрузилась во мрак.
Я продолжаю сидеть опустошенная и обессилившая. Колдовство это или галлюцинация разберусь завтра, а сейчас надо спать. Вставая, я машинально провела пальцами по зеркальной поверхности, и тут же оторвала руку – оно было раскаленным. Засунув обожженные пальцы в рот, я подошла к кровати и бухнулась в нее не раздеваясь.
Утро было обычным, ничего вокруг не изменилось, но что- то произошло со мной. События прошедшей ночи уже не кажутся мне мистикой, они органично вписались в сознание и я чувствую себя частью чего то очень важного. Меня просто обуревает желание действовать. Для начала надо подогнать свою физиономию под изображение в зеркале. В парикмахерской, я распрямила волосы, и сама научилась укладывать их с помощью фена. Выщипала брови, придав им ту самую форму. Научилась накладывать тени – сочетание золотистых и нежно – розовых придает моим зеленым глазам изумрудный блеск. Тональным кремом замаскировала веснушки, а губы довела до совершенства с помощью карандаша и почти бесцветной помады. Удивительное дело, вроде и макияжа не видно, а эффект – на лицо, вернее сказать на лице. Вот так внутренние изменения влекут за собой изменения внешние.
Подтверждение этому я нашла в глазах своей подруги Светки. Вернувшись с моря, где она отдыхала с родителями, Светка вытаращилась на меня как идиотка.
- Маргоша, это ты, или как?
«Я, я» - я взяла ее за руку и потащила в свою комнату.
«Ну, Маргоша, ты класс!» Усевшись на стол, она пристально разглядывает мое лицо.
«Да, ладно тебе, подумаешь, волосы в порядок привела» - отвечая, я тренируюсь в кокетстве. «Расскажи лучше как там на море?»
Светка понесла какую то чушь, про морской воздух, солнце и загадочное ожидание чуда.
-«Да какое там чудо, это твои половые гормоны активизировались на природе. Вот у меня чудо, так чудо…» - я осеклась, поняв что сболтнула лишнее.
«Ты что влюбилась? А ну давай колись, кто он? Не даром же ты так расцвела»
Я отнекивалась как могла, обозвала ее «озабоченной», и в результате – Светка обиделась и ушла. Ну в самом деле, не могла же я рассказать ей правду. Да она бы и не поверила.
К тому же у меня было ощущение, что тайна зеркала еще не раскрыта. Бабуська говорила о какой то сущности, которую оно должно раскрыть мне, но оно что то не торопилось. Я смотрела в него без конца, и даже просила ласково, как в сказке: «Свет мой зеркальце, скажи», но оно упорно молчало.
Однажды я заметила, что оно сверкает как- то особенно, как будто его поверхность не ровная, а зернистая, и каждая грань искриться. Я держала его в руках, пытаясь понять как это происходит, когда в комнату вошла мама, она звала меня обедать. Случайно, я навела на нее зеркало, и чудо повторилось. В лицо мне подул легкий ветер, поверхность завихрилась, и в воронке появилась курица.
Я засмеялась, я всегда смеюсь когда нервничаю. Мама обиделась: «Что доченька, я такая смешная?»
- Нет, мамуля, не обижайся, это я о своем. Сейчас приду.
Но мама все- таки обиделась, поджала губы и ушла, хлопнув дверью. Истерическое хихиканье прекратилось, и я начала лихорадочно соображать. Так, при чем здесь курица?
И тут я вспомнила, бабуська называла маму «клушей». Так это что ж получается, у моей мамы Куринная сущность?
Вывод не очень приятный, но по существу так оно и есть. Для нее самое главное домашний уют и телесериалы.
Это открытие поразило меня в самое темячко, забыв про обед, я схватила зеркало и побежала на улицу.
Держа зеркало перед лицом, я бесстыдно пялилась на прохожих. Они смотрели на меня как на сумашедшую, но меня это только веселило. Знали бы они как выглядят в моем чудо- зеркальце. Кстати, изображение оно показывало не всегда, человек должен был посмотреть в зеркало с одной стороны, и тогда другая показывала мне его звериную сущность. Кого я только не встретила! И крыс, и свиней, ослов, кошек, собак, коз, видела даже одного гепарда. Он посмотрел на меня из окна своей шикарной машины и покрутил пальцем у виска.
Часа через два эта забава меня утомила, и я вернулась домой. Открыв дверь своим ключом, я услышала как мама кудахчет, жалуясь на меня отцу.
-После завтра в школу, последний год – надо об аттестате думать, а она день и ночь все в зеркало смотрится. Волосы испортила, все красится, мажется – прямо ужас какой – то.
Сегодня я позвала ее обедать, а она рассмеялась и на улицу убежала. Надо принимать меры, пока не поздно.
Я вошла в кухню с виновато опущенной головой, раскаялась в своем недостойном поведении, и искренне пообещала исправиться. Помыв руки села за стол, и с небывалым аппетитом проглотила все съедобное. Родители смотрели на меня с умилением. Конфликт был разрешен.
На следующий день я поехала в бабуськин дом, теперь уже мой. Мне просто необходимо было найти объяснение, что значит человек – крыса, человек – осел, и т.д.
Увидев меня, Ульяна обрадовалась. Она продолжала жить в доме и следила за порядком.
Расцеловав мои щеки, она пообещала приготовить на обед блинчики с творогом.
А я отправилась прямиком в библиотеку. Книги о животных занимали две полки. Я взяла первую попавшуюся, и начала листать, видно, что с ней основательно поработали карандашом. Остановившись на семействе кошачьих, я читала только то, что подчеркнуто.
Лев – единственный представитель кошачьих, который живет в стае, охотится из засады, добычу не преследует, прекрасный боец, охраняет свой прайд и территорию, чрезвычайно силен, ленив.
Гепард – о! это тот, кого я видела вчера – быстрый, выносливый, осторожен, в случае опасности уступит добычу, ему проще поймать новую, чем подвергать себя риску.
В принципе, эти качества можно перенести на человека – как черты характера.
Я доставала книги одну за другой, и везде карандашные пометки.
Да мне чтоб все это изучить – года не хватит.
На второй полке я нашла толстую тетрадь в кожаном переплете. Почерк бабуськи. Кажется, это то, что мне нужно, читаю: «Представители стайных животных расположены к семейной жизни. Любят собираться вместе. Легко поддаются влиянию.
Животных – одиночек семья тяготит, они часто спиваются, нередко бродяжничают, не заботятся о детях.
В моей голове начинает выстраиваться версия. Я перевернула еще пару листов и прочитала: «Птицы – натуры творческие, и чем выше птица летает, тем ярче творческие способности».
Наконец – то я поняла. В каждом человеке скрыто животное, и именно животная сущность человека определяет его наклонности и способности.
Самое главное я поняла, осталось самое трудное – изучить наиболее характерные признаки каждого вида животных и перенести их на человека.
Для этого нужно время, а мне завтра в школу. Последний год требует напряженной учебы. Лично мне важнее обрести бабуськин дар, но родителям же этого не объяснишь.
Я уложила в сумку тетрадь с записями и книги – сколько смогу унести, и пошла на кухню есть блинчики.
Надо использовать момент и поговорить с Ульяной о бабуське. Я ведь почти ничего не знаю о ней. Мама всегда старалась свести до минимума наше общение.
Ульяна уже закончила фаршировать блинчики, и положив на каждый по кусочку сливочного масла, сунула в духовку.
Подогнув под себя ногу, я уселась и начала допрос: «Ульяна, скажи честно, у бабуськи был муж?»
«А как же, конечно был» - разливая чай ответила Ульяна.
-А куда он делся?
-Как куда? На войне погиб.
-На какой войне, Ульяна? Война закончилась 60 лет назад, а бабуське еще 60 не было. Думать надо что говоришь.
- А я почем знаю? Сказано на войне – значит на войне.
Ульяна поставила на стол варенье из грушовки. Прожив много лет с бабуськой, она переняла ее манеру на нежелательные вопросы отвечать шутками. Только вот шутки у нее были тупенькие.
Я решила изменить тактику. Вытащив из под себя ногу, я приняла самый серьезный вид, и трагическим голосом сказала: «А знаешь Ульяна, за три дня до смерти я была у нее, и спрашивала про деда, а она мне сказала, что после ее смерти ты мне все расскажешь, потому что только ты знаешь всю правду. Так что давай колись».
Ульяна достала из духовки блинчики, поставила их на стол и села.
- Ну раз сказала, слушай. Маргарита Сергеевна, царство ей небесное, говорила про себя, что она психоаналитик с экстрасенсорными способностями, или наоборот – не помню. Но по мне так они обе с ее мамашей, ведьмами были. Бывало, как начнут ругаться, да глазами друг на друга зыркать, так и задымилась в доме вся проводка. Маргарита Сергеевна по молодости ох и строптивой была.
«Ульяна, не отвлекайся, про проводку, и про твоего электрика я сто раз слышала» - напоминание про электрика, да еще с приставкой «твой» зарумянило Ульяне щеки и она продолжила: «Так я же и говорю, у Маргариты Сергеевны в 17 лет любовь случилась, вот они и ругались. Маменька –то ее не против любви была, ей главное чтоб кавалер был брюнет с серыми глазами. А Маргарита Сергеевна, царство ей небесное, слюбилась с рыжим да зеленоглазым. Ну решили они мамашу –то обмануть, покрасили ему и волосы и брови. Ну, прямо как по заказу получился. Да разве –ж ее ведьму обманешь? Она только раз глянула, да как зашипит змеей: «Пес дворовый, откажись от моей дочери, и от ребенка зародившегося в ней откажись. Сейчас откажись, при мне и при ней, откажись и разойдитесь по добру, по здорову, а иначе поздно будет. Сын твой – твою жизнь заберет».
Да куда там «откажись», он как про ребеночка – то услышал, так в тот же день Маргариту-то и забрал. Любовь у них была настоящая, да только счастье это было не долгим. Как у Маргариты Сергеевны сыночек-то родился, так и начал ее муженек чахнуть. А через год- помер. Вот так супротив ведьмы идти. Ох и настрадалась она тогда. С ребеночком домой вернулась, а сама ни жива, ни мертва. Потом учиться пошла, долго училась. А кавалеров ей больше на дух не надо было, никого не привечала, так всю жизнь одна и промаялась.
Да, история, конечно поучительная –«нельзя супротив ведьмы идти», но что то я сильно сомневаюсь, надо будет у отца спросить. Ульяна соврет – не дорого возьмет.
-Ладно Ульяша, мне пора, спасибо за блинчики. Пока.
Подхватив тяжелую сумку, я отправилась домой.
Весь вечер я изучала книги сопоставляя их с записями. Бабуськины пометки были обобщены и уже перенесены на людей. Вот например крысы, я встречала их чаще всего:
Крысы – животные стайные, сообразительные, прекрасно приспосабливаются в любых условиях, подвижные, прожорливые, быстро размножаются.
Люди – крысы простые, приземленные, коммуникабельные, энергичные, предсказуемые, оптимисты.
Ну с крысами все ясно, именно благодаря людям – крысам человечество расселилось по всей планете, выживает несмотря на всякие там эпидемии и природные катаклизмы.
А вот с другими животными так гладко не получалось. Смуту в процесс познания вносила художественная литература. Там авторы наделяют животных характером личности, возможно, так оно и есть, но мне то нужны общие признаки вида, а не отдельной особи. Научная литература – подробно сообщает, что и сколько ест, как размножается, и сколько лет живет данный вид, а это на человека не перенесешь.
Чем больше я забивала голову всякими там «типами», «семействами», «видами», «подвидами», тем быстрее мои извилины размягчались, превращаясь в кашу, которую я уже не способна переварить.
В конце концов, я решила пойти по пути наименьшего сопротивления – буду использовать бабуськины записи, а в случае сомнений – обращаться к книгам.
Размещая книги в шкафу, случайно выронила одну из них. Я нагнулась поднять ее, и меня обжег взгляд с фотографии на открывшейся странице. Это был взгляд убийцы. Я никогда не видела это животное. Оно напоминало волка, только шерсть была пятнистая, длиннее и гуще. А голова с мощными челюстями напоминала голову гиены.
Это была росомаха – хищник осторожный, скрытный, а потому мало изученный.
Я прочла воспоминания охотника, который наблюдал, как росомаха отогнала трех волков от их законной добычи, а те, пораженные ее дерзостью и агрессивным напором, отступили. Глядя на фотографию, я поверила, в этом взгляде было нечто ужасающее.
Интересно, а существует человек – росомаха?
Я просмотрела всю бабуськину тетрадь, но записи о росомахе не нашла.
Убрав все по своим местам, я стала думать о завтрашнем дне. А смогу –ли я определить какой зверь сидит в каждом из наших? Завтра, брать с собой зеркало не буду, попробую сделать это основываясь на своей интуиции. А потом, с помощью зеркала проверю, обладаю –ли я бабуськиным даром?
Моя новая внешность произвела сногшибательный эффект. Когда я вошла а класс, все резко замолчали и вытаращились на меня. Первой пришла в себя наша общепризнанная красавица –Савина: «Привет, Марго, хорошо выглядишь».
Впервые, она назвала меня «Марго», а не насмешливо – «Ритузя». Очевидно, она уже не чувствовала своего превосходства.
В классе произошло изменение – появилась новенькая. Эдакая серенькая мышка. Худенькая, сутулая, серые волосы стянуты пучком на затылке, серый цвет лица, бесцветные губы. И только глаза – огромные, красивые и очень грустные, но она все время прикрывала их ресницами, как –будто пряталась.
- Господи, надо же так вырядиться? Такая кофточка с вышитым воротничком, лежит в сундуке у моей бабушки, и даже она считает ее устаревшей. А юбка, туфли – не иначе как в Second hand одевается – эти шпильки отпускала моя подруга Светка.
Честно говоря, перевестись в новую школу, в 11 – класс, да еще с такой внешностью – равносильно самоубийству. Заклюют. Светку – то я смогу угомонить, а вот остальных – точно нет. Я знаю их с первого класса, и по отдельности они вполне приличные ребята, но вместе – стая прожорливых пираний, готовая растерзать каждого кто вторгнется в их пространство.
Новенькую зовут Клюева Надежда. Она заняла свободный стол, но это пока. Пока не вернулся наш «король» Его величество, изволит отдыхать на «Канарах», а вот что будет когда он вернется…? Дело в том, что он всегда сидит один, и сам выбирает себе «трон».
Первый учебный день учебой никто не занимался. Все приглядывались друг к другу подмечая изменения, делились впечатлениями прошедшего лета, и планами на будущее. Но лично меня интересует только одно Whо is Whо.
Я пыталась определить это без помощи зеркала.
Завтра я возьму его с собой и проверю свои догадки.
Домой мы возвращались со Светкой. Я всю дорогу призывала ее к человечности и состраданию по отношению к «новенькой», но она меня не слушала. Закатив к небу голубенькие глазки, Светка с нетерпением ждала конца моих нравоучений.
-Ну хватит Маргоша, что ты за нее так беспокоишься? Ведь это я твоя подруга. Ты бы лучше поинтересовалась моей духовной жизнью.
-Что? Какой жизнью? – признаться такой высокопарный оборот меня обескуражил.
«Духовной» - с обидой повторила она – « я , если хочешь знать, влюбилась»
«Созрела значит» - констатировала я.
- Злая ты Королева, я между прочим, с тобой самым сокровенным делюсь.
Голос ее задрожал, и мне стало стыдно. Пока я беспокоилась о «новенькой», втайне гордясь своей человечностью, умудрилась обидеть равнодушием лучшую подругу.
-Светик, ну прости меня, прости. Ну дура я, ну с кем не бывает?
Я обняла Светку за плечи и заглянула ей в глаза, вымаливая прощения.
-Да ладно, ты же не виновата, что инфантильная.
Я согласилась на это определение, и стала слушать Светкину Lоve story.
Расскажу ее вкратце. Два дня назад, выйдя из автобуса, Светка чуть не попала под мотоцикл. Вот в его владельца она и влюбилась, сразу же как только он снял шлем. Он подвез ее к дому, представился Антоном и предложил встретиться сегодня. Так что у нее сегодня первое свидание, и я должна поддержать ее романтический восторг. Но я вместо этого начала предупреждать ее об опасности, рассказывая разные страшилки про насильников, грабителей и убийц. Светка опять обозвала меня инфантильной перестраховщицей, предрекла что с такими взглядами я никогда не найду себе парня и не выйду замуж.
Подобная перспектива меня не пугала, но зародила сомнения – может я и вправду гормонально недоразвитая? Я посмотрела на свою грудь – бюстгальтер второго размера заполненный до отказа, опроверг все подозрения.
Я пожелала ей удачи, напомнила об осторожности, и мы разошлись по своим подъездам.
Дома меня ожидал неприятный сюрприз – зеркало замолчало, оно перестало сверкать.
Это нарушило мои планы на завтра. От нечего делать, я занялась уборкой дома – решила порадовать свою мамочку – наседку.
Вечером я засела за книги, ища информацию о росомахе. Осторожно постучавшись, в комнату вошел папа.
«Как дела доченька?» - одну руку он прятал за спиной и хитро улыбался закусив нижнюю губу. Эта улыбка предвещала подарок.
- Хорошо. А что у тебя там за спиной?
«Это тебе подарок» - он протянул мне красную коробку с итальянской косметикой «Pupa» -«Ты уже взрослая и должна хорошо выглядеть».
«Вот это да!» - я вытащила набор и стала рассматривать его содержимое. Меня поразила не косметика, а то что папа назвал меня взрослой. Я думала что до конца жизни останусь его «маленькой дочуркой».
Затем он спросил как дела в школе. Я похвасталась эффектом который произвела моя новая прическа, рассказала о «новенькой», а потом, улучив момент, задала мучивший меня вопрос: «Пап, а ты знал своего отца?».
Папа долго молчал, думал, а потом весь как то сжался, опустил голову и стал похож на ребенка которого не заслуженно обидели.
- Я его не помню, он умер когда я был совсем маленьким, но почему то всю жизнь чувствую себя виноватым в его смерти. Твоя бабушка, она не любила меня, иногда мне даже казалось что я не ее сын. Она все время пыталась отправить меня подальше от себя.
В садик – на пятидневку, в школу – интернат, на все лето в пионерские лагеря. Когда однажды я спросил у нее про отца, она так странно посмотрела на меня и сказала: « Его нет, свою жизнь он отдал тебе.» С тех пор мы больше не говорили об этом, мы стали совсем чужими.
Я представила себе маленького мальчика, отвергнутого родной матерью, одинокого и уязвимого, и этот мальчик был моим отцом. Жалость и обида застряли в горле комком, я села к папе на колени, обняла его за шею, и горько заплакала.
«Ты не виноват» - твердила я ему – «Ты не виноват, это бабуська – она кукушка – она не имела права не любить тебя».
Ну, ну доченька успокойся, все уже давно прошло – папа гладил мои волосы и целовал затылок.
- Подожди, не плачь сейчас я тебе кое – что покажу. Папа посадил меня на кровать, а сам вышел. Через минуту он вернулся с жестяной коробкой из под печенья. В ней бабуська хранила свои документы. Со дна он достал черно – белую фотографию.
- Это твой дедушка, посмотри, как вы с ним похожи.
Я взглянула на фотографию и невольно улыбнулась. Два молодых круглых лица выглядели очень серьезно. Они сидели рядом и держались за руки, как будто пытались запечатлеть неразрывную связь. Остановившийся отрезок времени. Странно видеть их такими молодыми.
«Смотри, смотри как вы похожи» - не унимался папа –«глаза, губы и взгляд такой же добрый как у тебя». А затем тихо добавил: «Может я и забрал у него жизнь, но зато дал ее тебе».
Он чмокнул меня в лоб, и вышел из комнаты. И я осталась наедине со своими мыслями.
Следующий школьный день был насыщен событиями. Весь первый урок Светка шепотом рассказывала о своем свидании. Англичанка дважды делала ей замечание, но безрезультатно, Светка кипела счастьем. Англичанка, тем временем, решила, как она выразилась, «покопаться в багаже знаний» у новенькой. Я с беспокойством оглянулась на Клюеву. Она стояла, опустив голову, ее лицо и шея медленно покрывались красными пятнами. Тишина становилась напряженной. Все смотрели на Клюеву, но она молчала.
Англичанка монотонным голосом повторяла свои вопросы.
Меня бесила ее тупость, неужели не понятно, что человек стесняется.
Но вдруг Клюева заговорила. Сначала тихо, заикаясь, потом все уверенней на вполне понятном английском, она рассказала о себе. Это был набор простых легко произносимых фраз, которые, вероятно в общем смысле, соответствовали действительности.
Честно говоря, я бы тоже не стала делиться подробностями семейной жизни с чужими неприветливыми людьми, да еще на английском языке.
Следующий урок стал началом событий судьбоносных для некоторых из нас.
Химию вела наша классная – Виолета Борисовна, сокращенно ВБ. Она приходилась теткой нашему красавчику, который все – таки соизволил вспомнить, что учебный год уже начался. Его приход вызвал всеобщее возбуждение. Мальчишки с воплями «О, Серега» - кинулись пожимать ему руку. А девчонки, жеманясь и краснея, хихикали, когда Орлов великодушно отпускал банальные комплементы вместо приветствия.
Надо признаться, он и вправду был хорош. Высокий, стройный, загорелый. Его темно –русые волосы выгорели до золотисто – желтых, создавая контраст с темной густой щетиной на щеках и подбородке. Кончики бровей и густых ресниц тоже выгорели, придавая карим глазам янтарный блеск.
Проходя мимо нас со Светкой, он задержал на мне медовый взгляд, и нагло улыбаясь, произнес: «Кажется, наш гадкий утенок начинает превращаться в лебедя».
Я собрала всю силу воли, и не отводя глаз с улыбкой ответила: «И тебе тем же концом и по тому же месту».
Он прошествовал к своему коронному месту – последнему столу у окна, и только тут увидел Клюеву. Она сидела, максимально втянув голову в плечи, и сжав губы, как будто ожидала удара. Такая покорность в ее позе разозлила даже меня.
-А это что еще за чудо? Орлов с недоумением обращался ко всему классу.
-Извините, но больше свободных мест нет, - не поднимая глаз ответила Клюева
-« Для тебя здесь вообще места нет» - он взял ее сумочку – рюкзачок и выкинул в окно.
Ее глаза наполнились слезами, она встала и пошла к двери. Выходка Орлова развеселила всех кроме меня.
«Зачем ты так?» - с вызовом спросила я, – «Ты, что не понимаешь, слабых обижать нельзя»
«Почему это нельзя?» - продолжал улыбаться Орлов.
«Просто нельзя и все, без объяснения причин» - я резко развернулась и побежала за Клюевой. По дороге споткнулась о чью то сумку, и чуть не шлепнулась, чем вызвала всеобщий хохот. Светка, между прочим, хохотала вместе со всеми.
Сбежав с третьего этажа, я выскочила во двор. Клюева стояла перед Сашкой Гришковцом, и рыдая навзрыд, извинялась теперь уже перед ним. Оказывается ее рюкзачок, падая, чуть не зашиб Сашку. А уж характер Гришковца я знала. С первого класса мы учились вместе, а в прошлом году ему предложили покинуть школу, и не из –за успеваемости, а именно из-за характера – необузданного, дерзкого и агрессивного.
Но на этот раз он улыбался, убеждая Клюеву, что ничего страшного не случилось.
Я поздоровалась с Сашкой и присоединилась к его уговорам: «Надь, да не обращай внимания, плюнь ты на этих уродов».
«Что, Королева, новенькую прописываете?» - Гришковец понял все без объяснений.
Глазами полными слез, Клюева смотрела то на меня, то на Сашку и всхлипывая спрашивала: «За что? Я ведь ничего не сделала».
«Да ладно, не реви» - Гришковец говорил ласково и ободряюще – « тебя больше никто не обидит».
-Марго, это кто из наших так резвится? Не иначе как Орел крылышки распустил?
Я кивнула в ответ.
Пойдем Надь, а то ВБ развопится.
Когда мы вошли в класс, Виолета была уже там.
-Королева, Клюева, почему опаздываете?
«А это Вы у Орлова спросите» - ответила я. Она перевела вопросительный взгляд на Орлова.
«Я не буду сидеть с новенькой, от нее воняет старьем» - в его голосе проскальзывали истерические нотки.
- Хорошо Сережа, успокойся и сам выбери с кем бы ты хотел сидеть. Ты же понимаешь, у нас нет свободных мест.
Орлов взглядом обвел всех присутствующих и остановился на Савиной. Та, уже встала с места ожидая призыва, но он перевел взгляд на меня.
-С Королевой, я буду сидеть с Королевой.
От неожиданности я растерялась.
- Только не строй никаких иллюзий, просто после новенькой, ты самая узкозадая, и займешь мало места.
Я смотрела на знакомые лица в поисках поддержки, но все они ехидно улыбались, и казалось, только присутствие Виолеты, сдерживает их от хохота. Мы с Клюевой стояли как оплеванные.
-Савина сядешь с Орловым, Титов – пересядь к Наумовой, а вы сядьте вместе – распорядилась Виолета.
Вот так в одночасье я стала изгоем.
На перемене, по пути в кабинет биологии, меня остановила Светка: «Маргоша, ну что ты за нее рубишся? Кто она тебе? Мы все десять лет вместе, как одна семья, а она – чужая, и ей здесь не место. И ради нее ты пошла против всех, зачем?»
-Знаешь Свет, я не ради нее, я ради себя. Молодые животные в стае начинают оттачивать свои охотничьи инстинкты на слабых собратьях. Поначалу, все выглядит как игра, а потом они входят в раж и заигрывают его до смерти. У животных это понятно – слабым- в стае не место. Но я человек, и потому чувствую сострадание. Жаль, что ты этого не понимаешь.
-Так ты хочешь сказать, что мы все животные, а ты – человек. И ты лучше нас всех. Вот оно – твое истинное лицо – высокомерие. И не надо изображать из себя мать –Терезу.
Интересно, что бы ты придумала, если бы не было Клюевой?
Светка взбесилась и уже не контролировала себя.
Стоявшая рядом Клюева молча переводила испуганный взгляд то на Светку, то на меня.
-А ты что вылупилась, не понимаешь, что ты для нее лишь возможность выделиться?
-Дура ты – вдруг выдала Клюева глядя Светке прямо в глаза. Это был вызов, и Светка его приняла. С воплем – «Это я дура?» - она размахнулась сумкой.
Не помню как я оказалась между ними, но сумка грохнулась о мою голову.
Хорошо, что в ней не было книг, зато были висящие металлические безделушки, которые поцарапали мне лоб.
Кровь на моем лице остудила в Светке бойцовский дух, но не злобу.
«Суки позорные» - уходя, процедила она сквозь зубы.
- Светка, ты что? – я попыталась остановить ее.
-«Да пошла ты …» - она даже не оглянулась.
Это было сильнее чем удар по голове. Я стояла оглушенная и парализованная ее ненавистью. Клюева вытирала кровь с моего лица.
- Маргарита, пойдем в медпункт, где у вас тут медпункт? – голос ее дрожал, превращаясь в жалобное поскуливание. Это все из-за меня. Теперь они и тебя будут ненавидеть. Откажись от меня, я не обижусь, я все понимаю.
- Клюева, не ной и так тошно. Мы шли в медпункт, а я думала о том как быстро все произошло, как лихо Светка все перевернула «с ног на голову». Мой, вполне человеческий порыв помочь слабому, представила как хитроумную возможность доказать, что я лучше и благороднее остальных. Неужели все выглядело именно так?
В класс я вернулась с лейкопластырем на лбу, и втайне надеясь, что встречу сочувствующие взгляды и слова сожаления. Возможно, если бы Клюевой не было рядом, так бы оно и было. Но, она как будто прилипла ко мне, а в паре, мы просто не могли не вызывать раздражения. Не знаю, что уж там рассказала Светка, но класс дружно объявил мне «бойкот».
Это было так ново, так странно. С детства знакомые, почти родные лица презрительно отворачивались, а кое – кто, еще и надменно усмехался. Мне хотелось крикнуть им: «Эй! Вы что? Ведь ничего не случилось». Но пока я собиралась, вошел наш лысый биолог и начал урок.
Оставшиеся два урока пролетели как во сне, и я все еще надеялась, что когда проснусь, все встанет на свои места, и рядом со мной будет не Клюева, а Светка. Но именно Светка была самым сильным источником ненависти, я это чувствовала.
Домой я вернулась уставшая и опустошенная. Надо поспать – решила я – все равно ни на что другое нет сил.
Вечером я обо всем рассказала родителям. Надо же было как то удовлетворить их естественный интерес к моей царапине на лбу. Мама что то с беспокойством прокудахтала насчет инфекции, а потом посоветовала: не тратить зря силы, не «грести против течения», ни на кого не обращать внимания, а учиться, учиться и учиться. Совет достойный «клуши».
Может показаться, что я не люблю свою маму, но это не так. Просто ее советы незаменимы в быту, а все остальные проблемы, которые находятся за гранью ее понимания, не существуют.
Папа – высокопарно заявил, что гордится своей принципиальной дочерью, но я должна помнить, что обида искажает реальность, и на самом деле все не так плохо, как кажется сейчас.
По сути дела им было все равно, как завтра меня встретят в школе, скажет ли мне хоть кто – ни будь обычные человеческие слова, улыбнется, или просто скорчит забавную рожицу вместо приветствия. Они даже не задумывались о таких мелочах.
Интересно, а что бы мне посоветовала бабуська?
Я решила попробовать. Ушла в свою комнату и достала зеркало. Сначала оно молчало, затем постепенно, как будто согреваясь от моих рук, по окружности засверкали искорки.
От волнения у меня пересохло во рту и я мысленно твердила: Бабусечка, миленькая помоги мне, подскажи как быть.
Зеркальная гладь заискрилась, завихрилась и в глубине воронки появилось бабуськино лицо. На этот раз оно не приближалось, а так и оставалось на глубине. Легкий ветерок, как будто издалека доносил шепот, и этот шепот проникал в мысли.
- Ты изменилась, изменилась и внешне, и внутренне. И теперь твоя стая идентифицирует тебя и проверяет на прочность. Если ты окажешься слабой – тебя изгонят, если сильной – у тебя есть все шансы стать лидером. Научись понимать суть происходящего, и тебя уже никто не сможет обидеть.
Ай да бабуська, ай да молодец! Оказывается все так просто, а главное ничего личного – закон стаи.
От обиды не осталось и следа. Мною овладел азарт игрока. Я легла в постель, но долго не могла заснуть. Надо было до мелочей продумать свое поведение. Лидерство меня не интересовало, но я должна снова влиться в «стаю», и при этом не позволить сломать себя как личность.
Утром я проснулась в прекрасном настроении. С особой тщательностью уложила волосы, привела в порядок лицо. Глядя в зеркало, я нравилась себе самой и чувствовала какой то особый незнакомый мне кураж. Зеркало я засунула в старую варежку, что бы случайно не разбить, и положила в сумку.
Подходя к школе, я увидела Клюеву. Она ждала меня на крыльце, видимо боялась одна заходить в класс.
«Надюшка, привет!» - я взяла ее под руку, и бодрым шагом мы вошли в здание.
-Держись, теперь мы вместе и я никому не позволю тебя обидеть.
-«Правда?» - с недоверием спросила она –« а, я боялась что ты от меня откажешься, и мне придется бросить школу, одна я здесь не выдержу».
-Господи! Да что же ты всего боишься?
Мы вошли в класс. Я улыбалась приветливо и обворожительно, всем вместе и каждому в отдельности. Большинство из них не выдерживали напора излучаемой мною любезности, и здоровались первыми.
Мы с Клюевой заняли свое место, я открыла сумку, и первым делом вытащила зеркало.
Светка сидела за два стола впереди. Я поднесла зеркало к лицу и окликнула ее. Светка обернулась, и я увидела ее голубенькие глазка на курносой мордочке персидской кошки.
Значит Светка – кошка. Из всех животных именно кошки умеют ненавидеть и мстить.
Природу ее ненависти я поняла, понять бы причину. Ну это потом.
Я перевела зеркало на близнецов Снегиревых, они сидели рядом, только на соседнем ряду. Тимка и Димка мечтали о военной карьере в качестве десантников, и собирались поступать в военное училище.
Димка, Тимка – позвала я их. Они одновременно оторвались от кроссворда и посмотрели на меня. Это были два молодых, крепких волка. В их облике еще не было ни настороженности, ни агрессии. Их желтые глаза смотрели на мир с восторженным любопытством, а кончики носов поддергивались, улавливая запах. Близнецы выбрали правильный путь. Из людей – волков получаются отличные солдаты. Они хищники, а значит убийство не противоречит их натуре, выносливы и терпеливы, легко подчиняются приказам, охотиться могут и в одиночку, и а стае.
«Марго, у тебя есть лишняя ручка?» - голос принадлежал Копыловой, перепутать было невозможно. Иерихонская труба зазвучала бы рядом с ним свирелью.
Я оглянулась на последний стол на нашем ряду, не отводя зеркала и ожидая увидеть корову. Уж больно Галка была на нее похожа – крупная, медлительная, с большой грудью.
А выражению глаз, с длинными прямыми ресницами, подходило только одно слово «Му».
То что показало мне зеркало, вызвало легкий шок. Это была львица, могущественная и неустрашимая. «Ну не жмоться, дай, я свою дома забыла» - прорычала царица зверей демонстрируя огромные желтые клыки.
Я копалась в сумке в поисках ручки, и думала о том как «лохонулась» - вот тебе и дар, да без зеркала я ничто.
Но, еще большее изумление я испытала когда Клюева взяла зеркало, и посмотрела на меня. Вместо серенькой мышки, я увидела лебедя в искристо – белом оперении.
Неужели это возможно? Ни одного, даже самого маленького намека на эту гордую, элегантную птицу я не заметила в Клюевой. Но думать над этим было некогда, в класс вошли Савина с Орловым. Лицо нашего красавчика было изрядно подпорчено ссадинами и синяками. Я схватила зеркало, ожидая когда он посмотрит на меня. Орлов гордо вышагивал по классу, ни чуть не смущаясь своих «украшений». Он, как всегда, был в центре внимания, ему сочувствовали, а он отшучивался. На нас с Клюевой он даже не глянул Но я не могла упустить шанс, и позвала его глядя в зеркало – Сережа.
Великолепный, гнедой жеребец смотрел на меня черными опаловыми глазами, гневно раздувая ноздри и нервно поддергивая ушами.
«Ну, что довольна?» - он обращался ко мне.
-Не поняла – ответила я.
Тогда, я действительно не поняла, чем должна быть довольна. Но времени выяснять, не было – подходила Савина. Я перевела зеркало на нее, и встретилась взглядом со змеей, а их, я боюсь с детства. Глазки – бусинки смотрели не мигая, тело извивалось, поддергивая хвостом, как погремушкой.
Я убрала зеркало, вздрогнув от омерзения. Красиво изогнув спину и выпятив попку, она склонилась ко мне, что бы прошипеть: « А знаешь Королева, я тебя понимаю, на фоне этого убожества – она с брезгливостью посмотрела на Клюеву – ты выглядишь шикарно. Фон – великое дело».
-Ползи отсюда, гадюка – ляпнула я первое, что пришло в голову.
«Ха!» - ответила Савина, и вихляющей походкой последовала за Орловым.
Потом началась математика, а это для меня святое. Я убрала зеркало и погрузилась в магию цифр.
В течении следующих уроков, я выяснила, что в нашем классе еще есть одна ворона – это Ирка Тян – сплошная отличница и ничто кроме учебы ее не интересует. Слон – Юрка Титов. Уши у него действительно были слоновьи, но на этом, по –моему, сходство заканчивалось. А все остальные – мелкие грызуны – мышки, крыски и суслики.
Уроки закончились и мы с Клюевой вышли из школы.
-Надежда, нам нужно привести твою внешность в надлежащий вид. У тебя деньги есть?
-Есть, но мало.
-Послушай, нам необходимо в первую очередь привести в порядок волосы – покрасить и подстричь. Второе – купить косметику: тональный крем, румяна, помаду и тушь. Третье – одежда, ну, в самом деле, так одеваться нельзя. А, пойдем ко мне, там что – ни будь придумаем.
-Я не могу, сегодня моя тетя приезжает из командировки, я должна быть дома. Я теперь у нее живу, моя мама умерла.
Она произнесла это так просто, а у меня «мурашки» побежали по спине. «А папа у тебя есть?» - робко спросила я.
-Нет, есть отчим, но о нем я не хочу говорить –она опустила глаза и ее лицо перекосила гримаса боли и ненависти. Я почувствовала неловкость, как будто, случайно сделала ей больно. Ситуацию разрядил Гришковец. Он как будто из под земли вырос: «Привет, девчонки –его озорная улыбка обнажила безукаризненно- белые зубы – Что, Орел попросил у вас прощения?»
- Так это ты его отделал? Теперь я поняла, что имел ввиду Орлов спрашивая «довольна –ли я?»
- Саш, ну кто тебя просил? Нам нужно отношения налаживать, а не конфликтовать. Нам –же еще год учиться вместе.
- Расслабься Марго, отношения лучше всего налаживать, когда за тобой стоит реальная сила.
Спорить с ним было бесполезно: «Ладно Саш, мы торопимся, у нас очень важное дело. Еще увидимся.» Я взяла Клюеву под руку и повела.
- Маргарита, а куда мы идем?
- К тебе, куда же еще, раз ты ко мне не можешь, значит я иду к тебе. –Я не собиралась отступать от своих планов.
-Маргарита, так это он из-за меня Орлову морду набил? –робко спросила Клюева.
-Может из-за тебя, а может, просто решил кулаки почесать. Он это дело с детства любит.
Мы пришли к Клюевой. В коридоре стоял большой пластиковый чемодан на колесиках, значит тетушка уже приехала. Мы разулись и прошли в гостиную. Квартира выглядела шикарно, современная стильная мебель, зеркала, зкзотические растения. Из ванной доносился шум воды.
- Надь, а тетка у тебя кто?
- Я точно не знаю, в какой то крупной фирме работает.
В гостиную вошла молодая женщина. Она куталась в махровый халат, а на голове чалма из такого же полотенца. «Ой, девчонки, привет!»- кончиком полотенца она вытирала раскрасневшееся лицо. «Наденька – солнышко, как ты тут без меня?» - она обняла и поцеловала племянницу.
- Это моя одноклассница – Маргарита Королева – представила меня Клюева.
-А я Люба – приветливо улыбаясь, она протянула мне руку. Хорошо, что у Наденьки появилась подружка, а то я вечно занята. Я сейчас чуть обсохну, и приготовлю что ни будь поесть. Ой, Наденька, тащи –ка сюда чемодан, я тебе там подарки привезла.
Клюева прикатила чемодан и поставила посреди комнаты. Люба достала из сумочки ключик, и открыла его.
- Это все тебе. Доставайте, примеряйте, а я пойду высушу волосы.
Клюева стояла перед чемоданом широко открыв глаза и не веря своему счастью.
-Ну, что стоишь, давай примеряй обновки. Признаться, мне и самой не терпелось покопаться в этом чемоданчике, но воспитание не позволяло.
Она доставала пакеты, вытаскивала из них вещи и преображалась. Щеки разрумянились, глаза заблестели, и все лицо озарилось искренней, детской улыбкой. Впервые я увидела как она улыбается, это было приятно.
Проблема с гардеробом была решена. Нужна была еще косметика и краска для волос.
Мне показалось, Клюева не примеряет вещи потому, что стесняется меня, и я отправилась на кухню поговорить с Любой.
Ее каштановые волосы блестели, короткая модная стрижка была аккуратно уложена. Она суетилась над столом: отварила сосиски, яйца, нарезала помидоры, сыр, маринованные огурчики – обычный набор магазинных продуктов.
У нас дома все по –другому. В холодильнике всегда есть вкусная домашняя еда – всякие там салатики, паштеты, соленные огурчики – без уксуса, квашенная капуста, компот, или морс. По – моему, характер любого дома определяет содержимое его холодильника, а не модные дизайнерские решения. При таком питании Клюева не поправится, куда ей, если уж я худая, а моя мамочка изощряется в кулинарных изысках. Надо будет на обед приводить ее к нам.
Люба как будто прочла мои мысли: «Я знаю, что питаться в сухомятку вредно, но это все – таки лучше, чем вовсе не питаться. Этой девочки пришлось многое пережить, но теперь она у меня, и со временем, все наладится.
- Одежда – это конечно, очень хорошо, но надо бы еще покрасить ей волосы и научить пользоваться косметикой, по себе знаю, очень помогает самоутверждаться,- я продолжала «гнуть свою линию».
«Ну уж этому то я ее научу – рассмеялась Люба – Будь уверенна. Спасибо, что заботишься о ней. А сейчас зови ее, перекусим».
Я вышла в гостиную, где Надежда продолжала любоваться новыми вещами. Она гладила их руками и даже нюхала, но не мерила.
-Знаешь, у меня никогда не было таких красивых вещей.
-Теперь будут, привыкай. Тетка у тебя – класс. Повезло тебе.
-Что бы мне так повезло, моя мама должна была умереть.
Это было как удар током, я не знала как реагировать, как вести себя, что говорить. Спросить что произошло –неудобно как то лезть в чужую жизнь, мы еще слишком мало знаем друг друга. Выразить соболезнование не спросив о причине смерти – слишком уж официально, не по человечески.
-Девчонки, пошли чай пить. Люба стояла на пороге и склонив голову на бок, смотрела на нас с материнской любовью.
Мы сели за стол, но в воздухе все еще витало напряжение недосказанности. И тогда Люба начала рассказывать про Италию. Командировка была напряженной, и времени на осмотр достопримечательностей у нее не было, зато о людях, с кем ей приходилось общаться, она говорила с восторгом. Эмоционально жестикулируя, она копировала итальянцев.
Я слушала, смеялась, и не заметила как пролетело время. Нужно было возвращаться домой, а я не сделала намеченного.
-Иди и не беспокойся – хитро подмигнула Люба – я все сделаю не хуже.
Вернувшись домой, я поела нормальной домашней еды, и засела за уроки. Мне не терпелось поскорее покончить с обязалавкой, и погрузиться в мир животных.
Мои мысли занимали птицы, змеи, и лошади. До полуночи, я сидела над книгами, по крупицам извлекая из них информацию о каждом интересующем меня виде.
О лебедях, я нашла не много. Эти птицы выбирают себе пару на всю жизнь, очень привязаны друг к другу, вместе заботятся о птенцах.
Я попыталась разобраться почему именно люди – птицы обладают творческими способностями.
Для начала, я полностью отрешилась от людей и стала думать о птицах. Они лучше всех чувствуют природу, ее температурные и временные изменения. Они прекрасно ориентируются в пространстве, ведь каким то образом они совершают эти немыслимые перелеты. В их пищевой рацион входит все: растения, насекомые, животные и рыба. И добывают они пищу везде: и на земле, и в воздухе, и в воде. При этом вес их мозга, по отношению к весу тела – самый маленький. У страуса, например, мозг меньше чем глаз.
Так что же тогда обеспечивает им такую вездесущность и приспосабливаемость?
Видимо есть в них что – то такое, чего нет у других животных, какое-то особое чувствование этого мира, именно чувствование, а не понимание.
Скорее всего это чувствование и дает людям – птицам творческие способности.
Со змеями вышла напряженка, может потому что я их не воспринимаю, но я ни как не могла найти в них то, что можно перенести на людей.
Я обратилась за помощью к бабуськиной тетрадке – и нашла.
Люди – змеи – внешне олицетворяют само искушение, их красота и эротичность завораживают, при этом они остаются приземленными и практичными. У них самое примитивное воображение, отсутствует чувство юмора, их предназначение отравлять жизнь всем с кем они общаются, и даже самым близким.
Вот тебе и Савина – красотка ядовитая.
Я перевернула несколько листов, и нашла информацию о людях – лошадях. Они величественны и благородны, преданны и нежны в отношениях с близкими. Отличаются высокой работоспособностью, выносливостью, и преданностью своему делу. Очень чувствительны, легко ранимы, часто страдают нервными расстройствами.
-Нет, это же надо, Орлов – благородный, никогда бы не подумала!
С этой мыслью я и легла спать.
Утром, на школьном крыльце меня ждала Клюева. Я хоть и была готова к изменениям, но не до такой степени. Люба просто волшебница. На меня смотрела хрупкая девушка, как будто только что сошедшая с обложки модного журнала. На ней были темно – синие брюки из плотного шелка, с множеством защипов на талии и суженные к низу. Нежно – голубая батистовая блузка, и короткая жилетка из набивного шелка, серая с мелкими розовыми звездочками. Изящные серые туфельки, из мягкой кожи, дополняли наряд.
-Ну как, не слишком вызывающе? – с беспокойством спросила она. Ее медно – рыжие волосы, обрамляя лицо, крупными завитками лежали на плечах. На кожу лица был нанесен тон, который скрыл серую бледность, а розовые румяна придали ему трогательную нежность.
-Да ты что? Ты выглядишь обалденно, просто красотка. Можно было бы еще подкрасить губы, и чуть- чуть ресницы.
-Ну не все же сразу, мне бы к этому привыкнуть.
-Ладно, пошли производить фурор. Распрями плечи, подними голову, и покажи наконец свою лебединую шею.
Мы вошли в класс. Постепенно, все голоса смолкли и на нас уставились десятки глаз. Мне хотелось крикнуть им: «Ну, что съели?». Но вместо этого, я прошептала Клюевой: «Не сжимайся».
Орлов, полу присев на учительский стол, что то увлеченно рассказывал Савиной и Светке.
Увидев нас, он бесцеремонно отодвинул Светку, закрывающую ему обзор, и приподняв одну бровь ухмыльнулся. «А шмотки –то фирменные» - оценил он через несколько секунд.
Даже Виолета, а это был ее урок, не обошла вниманием Клюеву.
-Наденька, что Любовь Сергеевна уже вернулась из Италии, передай ей от меня привет –заискивающе пропела она.
Школьный день прошел удачно, Клюева не только выглядела, но и отвечала великолепно.
В ее голосе появилась уверенность и по – моему, даже артистичность. После уроков я пригласила ее к нам домой пообедать.
Мы вышли из школы, но на крыльце Клюева остановилась. Она смотрела по сторонам и явно кого то искала.
Я хотела выяснить причину торможения, но тут кто то тронул меня за плечо. Это был Гришковец. «Марго, а где …» - он захлебнулся на полуслове потому что Клюева обернулась и их взгляды встретились. Они смотрели друг на друга с восторженной жадностью, никого не замечая вокруг. «Эй, ребята» - Я помахала рукой у них перед глазами. «Вот ты красивая» - шептал Гришковец не обращая внимания на мою руку.
- Это называется «любовь нечаянно нагрянет»? – громко спросила я.
Клюева густо покраснела и опустила ресницы.
- Ой, Королева, не пытайся меня смутить, я еще в четвертом классе избавился от этой дурной привычки.
Гришковец уже «спустился с небес», и заговорил в своей обычной манере.
- Я лишь пытаюсь увести вас, и не дать слиться в любовном экстазе на школьном крыльце.
С ехидной улыбкой, я взяла их под руки и повела со школьного двора.
- Саш, мы идем ко мне обедать, если хочешь присоединяйся.
-Нет, я уже поел, но я должен проводить Надю.
-Ну тогда подождешь ее на улице, а то от такого напора любви кусок в горло не полезет.
Я специально провоцировала его что бы он психанул и ляпнул что ни будь хамское, что разочаровало –бы Клюеву. Но не тут –то было. Он смотрел на нее влюбленными глазами, и так тихо, ласково произнес: «Ты не торопись, я буду ждать сколько нужно. А ты Королева – он перевел взгляд на меня – просто завидуешь, потому что тебя еще никто не любил».
И как не прискорбно, это было « не в бровь, а в глаз».
Весь оставшийся путь я молчала, потому что чувствовала себе уязвленной и лишней.
Мы вошли в подъезд, Гришковец остался на улице, и тут Клюева мне сказала: «Марго, ты на него не обижайся, те кто любят, иногда бывают жестоки».
- А ты то откуда знаешь, у тебя, что такой большой опыт в любви?
- Про любовь я знаю мало, а вот про жестокость – достаточно.
- А я нечего не знаю ни про любовь, ни про жестокость.
И с этого момента, я уже не чувствовала своего превосходства над Клюевой.
Пока я накрывала на стол, она стояла у окна и наблюдала за своим возлюбленным. А потом, наспех поев, убежала. Дружеский обед и разговор по душам не получился. Я осталась в гордом одиночестве. Со старой подругой – раздружилась, а с новой, еще не успела подружиться, как она влюбилась.
И когда же это злополучная любовь нагрянет ко мне?
Постепенно, время все расставило по своим местам. Клюева обрела новую внешность. Она одевалась красиво, дорого, но не современно. Косметикой пользовалась по-минимуму, только что бы скрыть недостатки кожи. Тем не менее, школьная стая приняла ее. Нельзя сказать, что трения прекратились. Савина со Светкой стали неразлучными подругами и создали коалицию против меня и Клюевой. Но и у нас образовалась группа поддержки, и приблизительное равенство сил, установило хрупкий мир.
Удивительное дело, в своей старой одежонке Клюева вызывала презрение, а в новой, дорогой, вдруг пробудила рыцарские чувства у мужской половины нашего класса. Да и женская не осталась безучастной. А ведь это была все та же самая Клюева. Но защищать и оберегать ее, было кому. Гришковец, почти каждый день, ждал после уроков.
Свою любовь они не скрывали, но никому и в голову не приходило острить по этому поводу.
Нельзя сказать что Люба была в восторге от ее выбора, но как она сказала – «На данном этапе это принесет Надюше больше пользы, чем вреда – а, потом с улыбкой добавила – С кем бы дитя не тешилось, лишь бы не беременело».
Все – таки Люба классная, она чем-то напоминает мне бабуську.
Наша дружба с Клюевой крепла день ото дня, и никакая любовь этому не мешала. Мысленно я сравнивала ее со Светкой. В том дуэте, я играла роль страшненькой зануды – интеллектуалки, а Светка, как говорила моя мама, эдакая «премилинькая сверистелка».
А тут, я больше походила на старшую сестру, но это только для окружающих. Не смотря на внешнюю покорность и мягкотелость, Клюева имела свое мнение, могла отстаивать его, при этом никому не навязывая. От Светки ее отличала какая то глубокая, внутренняя культура, сдержанность и чувство такта. Откуда у нее это?
Единственное, что меня раздражало, так это ее стремление извиняться, причем за всех и за все – «в чем был и не был виноват». И еще ее страх, стоило кому – ни будь разозлиться и закричать, даже не на нее, она тут же вся сжималась, закрывала глаза, и втягивала голову. Очевидно, для такого страха у нее были основания, но спросить, я не смела, придет время – сама расскажет.
Я помогала ей в учебе, и благодаря природной усидчивости и хорошей памяти, она быстро заполняла пробелы в знаниях. Но точные науки ей не давались, как бы я не старалась. Да это и не самое главное в жизни.
Люба решила, что Надежду уже пора приобщать к светской жизни. Но так как та категорически отказывалась от всех развлечений, я должна была «заразить» ее личным примером и поддержать.
Первое, что Люба уготовила нам – катание на лошадях. Приобщаться к искусству верховой езды следовало в конно-спортивной школе. Туда мы и поехали в теплый воскресный день. В качестве шофера с нами был Любин boy-fraend, Клюева его уже знала, а я видела впервые. Очень душевный дядечка – высокий, худой и кучерявый. Умные, выразительные глаза, и веселый нрав полностью компенсировали отсутствие холенной респектабельности, которую я предполагала у Любиного «френда». Когда он улыбался, у него на носу складывались морщинки, и мне показалось, что он похож на пуделя, милого и забавного. Звали его Владимир Петрович. Но мы с Клюевой окрестили его пудель –Вова, между собой конечно.
Всю дорогу он рассказывал анекдоты, пел песни на украинском языке, и с обожанием поглядывал на Любу. А мы, развалясь на заднем сидении его просторного джипа, хрустели поп-корном и от души смеялись. Когда мы наконец, приехали, его веселье иссякло и он предпочел поспать в машине, а не «трястись на заднице».
Любу здесь хорошо знали, и не только люди. Мы вошли в конюшню, она знакомила нас с инструктором, и вдруг протяжное, призывное ржание рассекло застоявшийся воздух.
-Это Сатан –вскрикнула Люба – узнал мамочку. Ее просто распирало от счастья и гордости. Ладно девочки, слушайтесь Петю, а я побежала, а то мой малыш от нетерпения стойло разнесет.
На меня, жителя сугубо городского, конюшня со всеми ее обитателями и их запахами, произвела завораживающее действие. Слушая инструктора – Петю, я плохо соображала, ну а когда нам подвели лошадь, то и вовсе перестала и слушать и соображать.
Это была кобыла – серая в крапинку, с белой челкой.
-Ой какая красавица – шептала я прослезившись от восхищения.
Она покосилась сливовыми глазами, и убедившись в искренности моих чувств, ткнулась носом в мое плечо. Я совершенно не боялась, мало того, мне показалось, что мы давно знаем друг друга. Я гладила сильную шею, и на каждое прикосновение, ее мощное тело отзывалось подергиванием мышц. Они твердели, наливаясь силой, и вскоре она начала пританцовывать, как будто уже не могла стоять на месте. Лошадь посмотрела на меня, а затем повернув голову, глазами указала на спину. Я расценила это как приглашение.
Длинные ноги легко вознесли меня на широкую спину, и я оказалась во власти лошади.
Она легко вынесла меня из конюшни, пересекла двор и притормозила у открытых ворот.
- Поехали, я не боюсь – крикнула я слегка ударив ногами по бокам.
И лошадка побежала, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрей. Она, как будто давала мне возможность приспособиться к езде. Я уперлась ступнями в стремена, коленями обхватила круглые бока, и перенесла большую часть своего веса на ноги. Теперь я уже не мешок картошки. Все до единой мышцы в моем теле напряглись, они чутко улавливали ритм движения лошади. Вместе мы понеслись по пыльной дороге вдоль леса. Мы мчались к свободе, наслаждаясь нашей общей силой и скоростью.
Доскакав до места где дорога сливается с автомобильной трассой, моя лошадка утратила пыл. Она протрусила еще метров десять, а затем развернулась и побрела назад. Наверное, она вспомнила о сытой, теплой жизни в конюшне, и передумала менять ее на свободу.
Я спустилась на землю и пошла рядом. Вскоре я увидела, как обгоняя клубы пыли, к нам приближается всадник, на черном как смоль жеребце. Это была Люба.
- А ты почему пешком, она что тебя сбросила? – с беспокойством спросила она.
- Нет, что ты. Просто как то не по-товарищески, она идет, а я сижу.
-Странная ты Маргарита. Она хотела добавить что то еще, но жеребец никак не хотел стоять на месте, он фыркал и гарцевал от нетерпения, ему хотелось бежать.
Через секунду от них остался только стук копыт, да облако пыли. Моя кобылка с завистью посмотрела им вслед, и мы побрели дальше. По дороге я нарвала полевых цветов, и украсила ее уздечку. Я говорила ей какая она красивая, она согласно кивала головой и пыталась пожевать мои волосы.
У калитки нас ждала Клюева.
- Ты в порядке, Марго? Мы волновались, особенно Люба, но Петя объяснил нам, что далеко вы не убежите. У Метелицы после скачек, ноги больные, он удивился что она вообще побежала.
-Надь, у меня в сумке пакет с хлебом, сахаром и морковкой, принеси пожалуйста.
Это моя мамочка позаботилась и собрала гостинцы для лошадок. Она настоятельно советовала мне сначала угостить животное, а уж потом лезть ему на спину.
Я подвела Метелицу к Пете и он начал снимать с нее седло.
- Петя, а она что больше любит – хлеб, сахар или морковь?
- Наша невестка все трескает – ответил Петя не отрываясь от дела.
- А что у нее с ногами? Ты говорил, что после скачек у нее ноги больные.
- У нее связки повреждены.
-Так ее же надо лечить! У нее есть хозяин?
-Есть, но она ему больше не нужна. Хорошо еще хоть за стойло платит. Мы сдаем ее новичкам, а на эти деньги лечим. Получается замкнутый круг –лечим – калечим и снова –лечим. Что бы разорвать этот круг, деньги нужны – спонсор.
Петя отвел ее в стойло, а я скормила ей все гостинцы. Мне было стыдно за себя и за ее хозяина, хорошо еще хоть на обратном пути я шла пешком.
Мы с Клюевой вышли из конюшни, и увидели как на манеже, крепкий, коренастый дядечка пытается сесть на лошадь. Два конюха старались успокоить и удержать гнедую кобылу. Но она, обезумев от страха, таращила налитые кровью глаза, вставала на дыбы и громко, почти истерично, ржала. Когда коренастый недоумевая отходил к забору, она несколько успокаивалась, не сводя с него испуганных глаз. Но стоило ему шагнуть в ее сторону, и она вновь впадала в неистовство.
-Вторую неделю мучаемся, ни одна лошадь его не подпускает – Петя присоединился к нашим наблюдениям, в отчаянии он разводил руками и хлопал себя по бокам.
-Зачем вы их мучаете? Они же явно боятся его – возмущаясь вскрикнула я
-Они –то бояться, а нам –то что делать? Этот мужик возглавляет самую крупную строительную фирму, он нам теплую конюшню на 30 голов строит. Да мы его на себе возить готовы, а эти заразы, как сговорились.
Я внимательно пригляделась к дядечке. Крупная голова, украшенная ежиком густых посеребренных волос, как будто прикручена к мощному квадратному торсу. Широкие брови, мясистый нос, выдающийся вперед подбородок с ямочкой посредине, и плотно сжатые губы. Он легко управлял своим телом и двигался не по возрасту упруго.
Определить что он из семейства кошачьих не составило труда, а вот кто именно – лев, тигр или леопард, с такого расстояния, я не могла. Лошадкам это было все равно, для них он хищник, а вот мне – нет.
Тигр и леопард – животные одиночки, скрытные и осторожные, на контакт идут неохотно.
А лев – существо общительное, хоть и суровое, ему, как отцу всех детенышей в прайде, положено быть терпеливым.
Я подошла к нему что бы заглянуть в глаза и почувствовать ауру. Глазки у него были маленькие, веки тяжелые, а по краям веселый веер морщин. Взгляд сильный, скорее внимательный, чем приветливый, и по-царски горделивый. Определенно –он лев.
-Здравствуйте – я на полную мощь включила свое обояние –а можно дать вам совет?
-И сколько он будет стоить – с улыбкой спросил дядечка.
-Что вы! Совершенно бесплатно.
Вообще –то я никогда не лезу со своими советами, тем более к людям могущественным. Он ведь меня все равно не знает, а я -его, так что пусть думает что я плохо воспитана, зато может лошадкам удастся помочь.
-Вам бы надо в церковь сходить. Вот признайтесь честно, вас ведь не только животные, но и маленькие дети, тоже боятся? А все потому, что по природе своей Вы – лев. Навыки «царя зверей» помогают вам управлять людьми и вы развили их в себе до такой степени, что существа более слабые воспринимают вас как хищника и боятся.
Удивительно, но он слушал с интересом. Возможно ему льстило, что юная особа сравнивает его со львом, а может поверил. Но во всяком случае, он спросил: «А церковь здесь причем?»
Ответ на этот вопрос был предметом моей особой гордости. А все потому, что к этому умозаключению я пришла сама, без бабуськиной тетрадки.
В поисках интересных экзэмпляров людей – животных, я часто брожу по улицам. Мелких и домашних животных я могу определять уже и без зеркала. Они бегают, суетятся добывая средства к существованию, я их чувствую даже не заглядывая в глаза. А вот крупных и диких на улице я почти не встречала, но зеркало всегда носила с собой, на всякий случай. Однажды проходя мимо церкви я поняла что не чувствую людей выходящих из нее. Достав зеркало, я стала рассматривать их как через лупу. И вместо мордочек с оскаленными зубами, увидела лишь трудно различимые контуры зверушек, а в самой церкви, изображение пропадало вовсе.
Это было открытие – вера в бога очеловечивает!
Потом я долго думала об этом. В бога я не верила и не понимала за что же так возносят Христа, ведь не он один пострадал не заслуженно. Но потом, прочитав библию, поняла, он учил всех представителей вида Homo sapienc , быть ЛЮДЬМИ.
Только как теперь объяснить все это дядечке? Не могла же я сказать ему, что церковь сделает из него человека, еще обидится.
- А вы просто поверьте и сходите.
-И что мне там делать?
-Ну, что все, то и вы.
-Не убедительно, но я попробую, давно собирался, да все времени не хватало.
-Попробуйте, попробуйте. Удачи вам.
Довольная, я возвращалась к Клюевой. После церкви, лошадки обязательно примут дядечку, а он почувствовав свое превосходство, и в силу «царского» характера, возьмет их под свою опеку.
Я давно заметила, что люди пожилые обращаются к богу чаще чем молодежь. Возможно, долгая жизнь в человеческом облике, и накопленный опыт заставляет их по настоящему осмыслить заповеди Христа.
Что бы Клюева не стала доставать меня расспросами относительно дядьки, я спросила первая: «Надь, а ты как, покаталась?»
-Нет. Ну, я конечно прошагала два круга по манежу, но это не по мне. Чувствуешь себя зудящимся прыщиком на теле благородного животного. А тебе, я вижу, понравилось, глазки до сих пор блестят.
-Понравилось не то слово, наверное, в прошлой жизни я была лошадью, а может так и осталась ею, просто поменяла внешнюю оболочку на этот период жизни.
-Ну вот, теперь понятно, почему ты всех людей сравниваешь с животными.
Я не могла открыть ей свою тайну, поэтому сказала полу правду: «Ну, я же не виновата, что так чувствую».
-Это странно, может у тебя шизофрения, раздвоение личности? А может ты и права. Только люди почему то не любят когда их сравнивают с животными, считают себя самыми умными. Но лично я думаю, что всему земному ума отпущено ровно столько, сколько ему необходимо для жизни.
-Да причем здесь ум? Ты думаешь умом можно все объяснить? На пример почему в экстримальных условиях, когда думать некогда, люди ведут себя по разному, кто то убегает, а кто то принимает бой?
-Ну такой склад характера.
-А кто складывает им этот характер?
Клюева задумалась. «Ну наверное воспитание» - с сомнением ответила она.
-Ну а почему тогда дети воспитанные в одной семье все разные?
-Не знаю. А сама то ты как думаешь?
Я уж было хотела рассказать ей о звериной сущности заключенной глубоко в человеческих генах, но вовремя одумалась и ответила: «Не знаю. Пошли лучше разбудим пуделя Вову, он такой веселый».
-Он, между прочим, старший следователь прокуратуры по особо важным делам, - гордо сообщила Клюева.
-Да иди ты! Ну значит ему повезло. И я пошла к машине.
-А в чем повезло то? Остановила меня Клюева.
-Что работает по призванию.
-А как ты это определила?- не унималась она.
-Да потому, что он на пуделя похож.
-И что все кто похож на пуделя должны работать следователями прокуратуры? –она уже явно сомневалась в моем рассудке.
Во я влипла, и все моя несдержанность. Сейчас она скажет, что мне лечиться пора, и будет права. Теперь придется как то выкручиваться.
-Надь, ты послушай. Пудель это собака, а собаки хорошо по следу идут. Но это не главное, следы читают многие животные, а вот служить могут только собаки. Для них это смысл жизни, понимаешь? У нас в соседнем подъезде спаниель живет – охотничья собака. Так его на охоту кто хочешь может забрать. Покажут ему из машины ружье и сапоги болотные, так он в ту машину скок, и про все забыл, и про дом, и про хозяина. И добычу то он не себе таскает, а охотникам. Для собаки главное – служить своему делу, и если это дело у нее есть, то она счастлива. Поняла теперь?
-Я то поняла, да только глупости все это.
-Нет не глупости. Меня понесло, я решила объяснить ей на примере птиц, она же сама птица – должна понять.
-Есть такой тип мужчин, которые как только не изощряются что бы соблазнить женщину. Не жалеют ни сил, ни времени, ни денег. Их фантазии не знают границ. Но как только добиваются желаемого, их интерес ослабевает, или исчезает вовсе. Есть и такие которые всю жизнь любят свою единственную, любят нежно и романтично, не устают оберегать и заботиться. Но таких мало. А теперь подумай, кто из представителей животного мира обладает такими качествами?.
-О господи, Маргарита, причем же здесь животные?
-Да при том, что это люди перенимают поведение животных, а не наоборот. Ты когда ни будь видела брачные танцы птиц? А как они распускают хвосты, складывают крылья!? А есть такие виды птиц, самцы которых строят гнезда, украшают их, приносят лепестки цветов в виде подарков. А лебеди, которые выбирают себе пару на всю жизнь. Ты хоть раз видела как голубь ухаживает за голубкой?
-Да видела, видела.
-И что никакой параллели с поведением людей?
-Но ведь люди все разные и ведут себя по-разному.
-В том то все и дело. Все разнообразие человеческих характеров складывается из разнообразия видов животных. В своем поведении люди копируют животных потому, что больше копировать некого. А вот почему одни рождаются тиграми, а другие крысами, я пока не знаю.
-Извини меня Маргарита, но по-моему у тебя горе от ума, тебе надо влюбиться и жить своей жизнью, а не наблюдать и сравнивать чужие.
Я молчала. Все что я могла сказать –сказала, но это не показалось ей интересным. Просто в масштаб ее мышления моя теория не вмещалась, и не надо было ее туда загружать.
В это время, Люба на своем черном красавце въехала в ворота. Сатан хоть и блестел от пота, но уставшим не выглядел. Вдруг он увидел квадратного дядечку, которому я бесплатно раздавала советы, угрожающе заржав, Сатан встал на дыбы и пошел в атаку.
От неожиданности Люба чуть не свалилась.
Квадратный дядечка мирно беседовал с конюхом, но увидев разъяренного жеребца оттолкнул его, схватил стоявшие у стены вилы, и выставил их перед собой. Реакция была молниеносной, на уровне рефлексов. Как истинный лев он был готов отразить нападение.
Чисто по-человечески это было глупо, он мог спрятаться за открытую дверь конюшни, а не кидаться в бой с вилами. Да если бы Люба не осадила вовремя эту громадину, Сатан растоптал бы этого смельчака вместе с его сельскохозяйственным оружием.
А Люба молодец! Надо будет посмотреть на нее в зеркало. Иногда, я видела ее медведицей, такая сила духа могла быть только у крупного зверя. Надо признаться была и еще одна медвежья деталь о которой не совсем прилично говорить. У нее большая плоская ступня с толстой пяткой и она немного косолапит, хоть очень старается ровно ставить ногу. И еще она никогда не носит каблуки. Но может я и ошибаюсь, если человек нравиться, совсем не хочется копаться в его сущности, наслаждаться обоянием и человечностью куда приятнее.
Через несколько минут Люба вышла из конюшни, как всегда спокойна и доброжелательна, как будто это не ее конь только что чуть не раздавил человека.
Она, приветливо улыбаясь подошла к квадратному дядечке и заговорила с ним.
Люба значительно выше ростом, но тут она как то вся ссутулилась, видимо старалась уменьшиться в длину. Неужели она чувствует ауру льва?
Пожав протянутую руку, она пошла в нашу сторону.
-Пошли в машину, сейчас лучше не попадаться ей на глаза. Клюева за руку потянула меня к джипу.
Пудель- Вова уже проснулся и лениво жевал остатки нашего попкорна, -«Ну что девчонки, поотбивали попки с непривычки?»
Клюева опустила глаза и сделала вид что не слышит. «Да есть немного» - ответила я за обоих. В машину села Люба. На нас она даже не глянула.
-Володь, у тебя есть сигарета?
-Ты же бросила.
-Ладно давай. Сатан сейчас чуть не растоптал моего шефа, еле удержала, до сих пор трясет. Совсем не ожидала встретить его. Правда мы здесь конюшню строим, но это спонсорская помощь, не думала что он приедет на столь незначительный объект. Говорит решил на лошадях покататься. Это в его то возрасте!
Всю эту информацию она выдала пока пудель –Вова прикуривал ей сигарету. Глубоко затянувшись, она с наслаждением выдохнула: «Без охраны, в спортивном костюме, все это так не вяжется с ним».
-Ну почему же без охраны? Вон там в тени за кустами «субара» с двумя молодчиками. Я эту машинку у вашего офиса частенько видел.
-Он уже две недели сюда ездит, пытается на лошади покататься, но они все его боятся, -я не утерпела и вмешалась в разговор.
-А ты откуда знаешь? –повернулась к нам Люба.
-Петя сказал. Но про свой разговор с ее шефом я умолчала.
-Что за блаж под старость лет? Ладно, поехали отсюда, -скомандовала Люба.
Мы поехали домой, а я так и не раскрыла свою маленькую тайну.
Эта поездка произвела неизгладимое впечатление, общение с настоящей, живой лошадью потрясло меня. Теперь каждый вечер, прежде чем заснуть, я закрывала глаза и представляла себя огненно-рыжей кобылой мчащийся по небу. Свежий ветер обдувал сильное разгоряченное тело, развевал пышную гриву. Я носилась дикая, необузданная, и не было мне преград ни на земле, ни на воде, ни в воздухе. Перед сном, я стала раздеваться догола, мне казалось что пижама сковывает мои движения. А утром, я рассматривала свое тело перед зеркалом, оно начинало нравиться мне, правда бедра на мой взгляд узковаты, но все равно хороша. Мне хотелось что бы это заметили все, и я начала придирчиво выбирать одежду. Мне нравилось все облегающее. Я без конца доставала родителей, требовала купить мне новые вещи. Моя практичная мамочка не спешила исполнять мои капризы, но не потому что жадничала, она считала что покупать новые вещи целесообразно когда я поступлю в институт, а школу можно закончить и в старых. К тому же по ее подсчетам, в течении года я должна поправиться как минимум килограмм на пять. Но папа неизменно был на моей стороне, и я получала желаемую вещь. «Ты ее балуешь» - твердила мама. «А я для того и живу» -отвечал папа.
На этом странности моего поведения не закончились. Во мне проснулся интерес к Орлову. И удивительное дело – чем больше я к нему присматривалась, тем больше меня влекло к нему. Он сидел за последним столом, и когда бы я не оглянулась, натыкалась на его взгляд. Между нами что то происходило, и это «что –то» волновало меня все сильней и сильней. Теперь я шла в школу с единственной целью – увидеть Орлова. Мне нравилось его имя, его голос, походка, запах, все. Не уж то эта любовь нагрянула и на меня?
Я почти подчинилась пьянящему чувству, но иногда, собрав в кучу остатки не размягченных мозгов, сомневалась в его подлинности. Ну с чего бы это я, вот так- вдруг, взяла да и влюбилась в Орлова? Что то же меня сподвигло на это безобразие?
Может эта лошадь растрясла меня и половые гормоны выплеснулись чрез меру, а теперь бурлят в моей крови доводя ее до кипения? А может я на самом деле человек –лошадь, и это первобытное, животное влечение к особи своего вида?
Мне хотелось любви настоящей, большой, о которой в книжках пишут и песни поют, а получалось, что моими чувствами управляет гормонально активная самка.
Но так я рассуждала сидя дома, а в школе, когда он обращался ко мне, я теряла голову, начинала заикаться и прятать вспотевшие руки.
А тут еще Савина, вьется вокруг него, прохода не дает. То воротничок ему поправит, то стряхнет с плеч мнимую перхоть, ну прям заботливая жена.
Надо признаться, он не всегда терпел ее ухаживания, иногда резко сбрасывал руку, и отмахивался как от назойливой мухи, особенно когда эту сцену наблюдала я.
Мои терзания не укрылись от Клюевой, она как бы невзначай вздыхала: «Да ты ему тоже нравишься».
-Я нравлюсь? А ты откуда знаешь? –Мне так хотелось услышать вразумительный и обоснованный ответ.
-Да это же сразу видно.
-А мне не видно
-Извини меня Маргарита, но ты лукавишь. Сама подумай, с чего бы он вдруг стал ходить на физкультуру, и все время вьется около тебя?
Это было уже теплее. Действительно, раньше Орлов не ходил на физкультуру, кандидат в мастера по плаванию не нуждается в физической подготовке. И действительно при каждом удобном случае он старался коснуться меня. То придерживал меня за талию когда я в прыжке пыталась дотянуться до гимнастических колец, то держал за ноги, когда надо было шагая на руках пересечь весь зал. А сегодня, когда я случайно упала сбитая баскетбольным мячом, он подхватил меня на руки и понес на скамейку. У меня перехватило дыхание, ну разумеется не от удара, а от счастья оказаться вот так вдруг у него на руках. Мне хотелось что бы этот момент длился вечно. И когда он спросил: «Марго, с тобой все в порядке?», я как последняя дура, совершенно искренне ответила: «Лучше не бывает».
-Еще как бывает – он пронзил меня взглядом, и многозначительно улыбнулся. Горячая волна поднялась из глубин моего живота и ударила в лицо. Он пошел играть дальше, а я сидела красная как рак, злилась что не могу справиться с волнением, и это на виду у всего класса.
Подбежала Клюева: «Маргарита, тебе плохо?»
-Да нет все нормально, но ты посиди со мной как будто мне плохо.
-Ты такая красная, это из-за Орлова?
-Ну, он так смотрел на меня!
-Слушай, он как будто дразнит вас, любезничает с Анжелкой, а тебя глазами пожирает.
Выбрось ты его из головы. Подумаешь красавчик.
Если б это было так просто, сказал и выбросил. Я разговаривала с ней, а взгляд тянулся к его сильному красивому телу. Плечи широкие, прямые, бедра узкие, ноги длинные, а мышцы эластичные как резиновые, и такие живые что видно как по ним передаются движения. Мне кстати не нравятся выпуклые тела культуристов, они как надувные, кажется ткнешь их иголочкой и они со свистом сдуются оставив сморщенную кожу.
-Марго, пойдем в раздевалка, сейчас будет звонок,- Клюева вывела меня из оцепенения и я поплелась за ней.
Последним по расписанию был классный час, но Виолета почему то отменила его. Все обрадовались кроме Клюевой, Гришковец будет ждать ее после уроков и ей еще час надо где то болтаться.
-Серж, мы идем в «Бристоль», сегодня я угощаю, есть повод, ты с нами? – это Савина приглашала Орлова в кафе напротив.
Вот черт, а я только хотела предложить Клюевой скоротать там часок до прихода Сашки.
-Нет, у меня на сегодня другие планы, -Орлов медленно собирал тетрадки, и обворожительно улыбаясь смотрел на меня.
-Ну, ну дерзай, - перехватив его взгляд, Савина с ненавистью зыркнула на меня, резко развернулась на каблуках и пошла к двери. Светка послушной собачонкой последовала за ней. «Девчонки, я с вами?» Титов бросился к двери догоняя их.
-Можно я провожу тебя? Орлов обращался ко мне не замечая стоящую рядом Клюеву.
Я смотрела то на него, то на нее не зная что ответить.
-Иди, иди, а я Сашу подожду, - она слегка подталкивала меня в спину.
Я была как во сне и хоть убей не помню о чем мы говорили по дороге домой. Проводив меня, он совсем не собирался уходить. Да и мне не хотелось расставаться, я вдруг вспомнила, что дома нет хлеба. Прогуливаясь мы сходили в булочную, но момент расставания неотвратимо приближался. Я стояла у подъезда и лихорадочно придумывала причину что бы удержать его. И не придумав ни чего умнее, осторожно предложила: «Может поднимешься, кофе попьем?»
-С удовольствием, - он как будто только этого и ждал.
Мы вошли в квартиру, разуваясь, он деловито посмотрел на часы: «Во сколько придут твои родители?»
-Часов в пять, шесть, не знаю когда как.
-Так, сейчас пол третьего, значит, два часа у нас есть железно.
Я даже не поняла о чем это он.
-А где твоя комната?
Я проводила его, а сама пошла варить кофе. Нарезала красивые бутерброды с сыром, соленым огурцом и зеленью. Аккуратно разложив салфетки, я поставила чашечки с кофе, бутерброды и остатки вчерашнего лимонного пирога. Все выглядело красиво и аппетитно.
Когда я вошла в комнату то чуть не выронила поднос и сама не рухнула вслед за ним. Орлов лежал на моей постели, раздевшись до трусов.
-Поставь это на стол и иди сюда, - он говорил так тихо, вкрадчиво, и смотрел с такой нежностью, что я чуть не подчинилась. Ну давай, у нас не так много времени.
Моим первым желанием было – бежать, немедленно и как можно дальше. Но очень скоро на смену растерянности пришла злость.
-Да ты за кого меня принимаешь? Я поставила еду на стол, собрала в охапку его шмотки и бросила на постель. Одевайся и вали отсюда!
-Ты что Марго? У тебя месячные да? – он искренне недоумевал и даже сочувствовал мне.
-Уходи! – закричала я.
-Да ладно не кричи. Он встал и начал одеваться.
-Зачем тогда ты меня звала?
-Я тебя не звала, а пригласила из вежливости, разницу усекаешь?
-Что ты мне голову морочишь? Не хочешь, не надо я ведь не настаиваю, - он уже оделся и пошел к двери, - Уж лучше бы пошел с девчонками пиво пить.
Я закрыла за ним дверь и разрыдалась. Как же можно быть таким красивым снаружи, и таким уродом внутри? Я и сама хороша! Тупица! Влюбиться в секс – машину!
Телефонный звонок разорвал вязкий воздух. Сглотнув слезы я подняла трубку. Это была Клюева: «Маргарита, извини, я не помешала?» Услышав ее голос, я разрыдалась с новой силой. «Я сейчас приеду» - услышала я сквозь собственный плачь.
Через пятнадцать минут она уже вешала свой розовый плащик на плечики. Надо отметить, Клюева очень аккуратно относилась к вещам.
-Ну, что случилось? Он обидел тебя?
-Обидел? Да он меня просто убил! Козел! – И я рассказала ей все в подробностях.
Она слушала меня и улыбалась, но не насмешливо, а мудро, по-матерински.
-Ничего страшного не произошло. Представь себе – красивый, богатый, ему всегда все доступно, и ничего не надо добиваться. Для него все просто, стоит только пожелать. Он даже не понял что обидел тебя.
-Ну а как же я? Я же люблю его!
-Да он и не знает что такое любовь, не нужна она ему, ему и так хорошо.
-Слушай, а если бы я отдалась ему, он бы смог меня полюбить? Как ты думаешь?
-Я думаю, что на следующий день, он бы уже забыл об этом. Что бы пробудить в нем любовь, надо прикоснуться к его душе, а не к телу. А вот есть ли у него душа?
-А как же мне искать его душу, если он больше не подойдет ко мне? Вот дура, зачем я его выгнала? Надо было поговорить с ним.
-Ну он же ясно дал понять, что пришел не разговаривать.
Как ни крути, она права. Меня раздражало собственное бессилие. Еще два часа назад, я была самая счастливая, а теперь должна признать, что эту иллюзию я создала в своем воображении.
-Что же мне теперь делать?
-Ничего, забудь как дурной сон. Люба нас завтра в казино приглашает, пойдем?
-Не знаю.
-Господи, Маргарита, да ты же такая красавица, у тебя их еще столько будет! Забудь ты о нем, - она всеми силами пыталась успокоить меня.
-Да ладно, иди, тебя же наверное Сашка ждет. Он тебя так любит. Завидую я вам, у вас все по-настоящему. А у вас уже был секс?
-Нет.
Она сказала это с такой болью, что я пожалела что спросила. Нельзя сказать что со своей девственностью я носилась как с «писанной торбой», я вполне осознанно была готова расстаться с нею. Но есть два обязательных условия: во первых – это должно быть по любви, а во вторых – красиво. У нее то все это есть, не понимаю, что ее сдерживает?
Клюева ушла, а я что бы занять голову чем – ни будь полезным, стала думать о казино.
Думала я думала и пришла к такому выводу: человечество придумало азартные игры, что бы реализовать свой охотничий инстинкт. По сути дела игра – это та же охота, она может быть удачной, или не удачной, главное удовлетворить азарт. Другой пользы от этого заведения нет. Но если я права, то основные игроки должны быть люди – хищники. Вот завтра и посмотрим.
Следующий школьный день был самым обычным, только Орлов упорно не смотрел в мою сторону. И эта маленькая деталь обесцветила окружающий мир. Все происходящее казалось скучным и бессмысленным. И время, как назло, тянулось невероятно медленно.
-Ты не забыла, сегодня вечером идем в казино? – Клюева с беспокойством заглядывала мне в глаза, -Люба будет ждать нас у входа ровно в восемь, а я зайду за тобой в семь, что бы ты не передумала.
Я понимала, что это увеселительное мероприятие Клюева придумала что бы отвлечь меня от мрачных мыслей. Она не любит шумные сборища, робеет в присутствии чужих людей и для нее этот поход будет настоящим испытанием. К тому же она жертвует своим свиданием с Сашкой. Такие жертвы накладывают определенные обязательства, так что не смотря на подавленное настроение, я к семи вечера переделала все неотложные дела и начала собираться.
Клюева пришла вовремя. Когда она сняла плащ, я обалдела. На ней было красное платьице, такое простенькое, без затей. Но в этой простоте и был весь шик, оно сидело божественно. И цвет потрясающий, достаточно яркий что бы показать его богатство, но не вульгарный.
-Какое красивое, дай померить!
-Нет, нет, потом, я принесу его тебе. Она явно испугалась, но чего?
Я не стала настаивать и чтобы успокоить стала убеждать ее что губы надо накрасить в тон платью. У меня таких дорогих вещей не было, и я надела классические черные брюки и белую шелковую блузку. Талию подчеркнула лаковым ремешком из крокодиловой кожи.
В сумочку положила зеркало, оно сверкало как сумасшедшее в ожидании работы.
Мы подъехали без пяти восемь. Люба курила на крыльце.
-В последнее время она такая нервная, и все время курит.
-Может у нее с Вовой что не ладиться?
-Да нет, такие мелочи ее не волнуют. Мне кажется она его не любит, а только позволяет любить себя.
Мы поднялись по ступенькам и подошли к ней.
-Привет красавицы, вот вам фишки идите знакомьтесь с заведением, играйте, а я подойду чуть позже. Она была чем то обеспокоена, но очень старалась выглядеть веселой.
Сдав в гардероб верхнюю одежду, мы вошли в зал. Вдоль стен игральные автоматы, в центре рулетка и карточные столы. Посетителей было не много, тем не менее у меня возникло ощущение что здесь тесно. Клюеву заинтересовали автоматы, она остановилась позади парня который остервенело дергал ручку, уставившись стеклянными глазами на экран. Психопат –отметила я про себя и пошла дальше. Игра меня не интересовала. Во –первых потому что в карты играть я не умела. Последний раз мы с девчонками резались в дурака в пионерском лагере, но это было так давно, что уже и неправда. Конечно, можно было бы сыграть в рулетку, тут особого умения и не надо, но выигрывать на чужих деньгах, или того хуже проиграть их, мне не позволяла совесть. Во-вторых – папа всегда учил меня что деньги надо зарабатывать, а не выигрывать. В нашей семье никто никогда даже лотерейные билеты не покупал. Да и не за этим я сюда пришла. В поисках укромного местечка я обходила зал. Нескромные взгляды мужчин как бы невзначай скользили по моему телу. Я старалась не обращать внимания на такие пустяки, но щеки как помидоры краснели не зависимо от меня.
Высокий длинноволосый мужчина, лет эдак тридцати, преградил мне дорогу: «Ты случайно не меня ищешь, милашка?».
Я заглянула ему в глаза и тут же узнала. Это был гепард, тот которого я видела летом в автомобиле. За это время у меня развилась феноменальная память на лица, стоило мне разглядеть за человеческими чертами звериные мордочки, и они запечетлевались навсегда.
Бесенок сидящий во мне неожиданно развеселился и я решила пошалить. Состроила совершенно глупую рожу и детским голосом пропищала: «Дяденька где здесь туалет? Я писать хочу, папа меня сюда послал, а сам на улице ждет».
Элегантный гепард недоумевая хлопал ресницами.
-Скорее дяденька, а то я описаюсь, - я переминалась с ноги на ногу что бы усилить эффект сказанного.
-Черт те что, - он пожал плечами, изящно развернулся и танцующей походкой отправился на поиски новой жертвы.
В углу между двумя окнами я увидела свободный столик – вот он и будет моим наблюдательным пунктом. Достав зеркало я сделала вид что поправляю волосы и макияж.
То что я увидела, добавило адреналинчику в мою и без того бурлящую кровь. Дикие животные едва вмещаются в зал. Они соприкасаются шкурами, бьют друг друга хвостами, пофыркивают и порыкивают напряженно сверкая глазами. Вот почему мне показалось что здесь тесно. Аура животных значительно крупнее обладающих ею людей.
Самый крупный - носорог сидящий в кресле перед карточным столом. Он курит, лениво поглядывая в карты. По бокам стоят два охранника, один из которых волк, другой – ястреб.
Девушка – крупье, играющая с ним, - розовый фламинго. Я обратила на нее внимание когда только вошла, она похожа на балерину. Сильные мускулистые ноги стоят в первой балетной позиции, а спину и шею она держит идеально ровно.
В общем кого здесь только нет! Зебра, буйвол, кенгуру, волки, шакалы, гиеновые собаки. На счет того что здесь должны быть только хищники, я ошиблась. Ну с кем не бывает? Дикобраз с енотом мирно беседуют у стойки бара и потягивают коктейли через трубочки. Черный леопард в соседстве с питоном и орлом делают ставки, играя в рулетку. От нетерпения леопард вытянул шею и прижал уши, он грозно рычит и бьет по полу длинным хвостом. Его тело напряглось, мышцы подергиваются как перед прыжком. Удав не сводит пристального взгляда с бегающего шарика, а его толстое мускулистое тело медленно скручивается кольцами, свет софитов переливается по его блестящей чешуйчатой коже. И только орел сидит спокойно и величественно, как памятник. Правда, если приглядеться, то движение когтей на его мощных лапах, все- таки выдает волнение.
Ух! Зрелище не для слабонервных. Что бы восстановить дыхание и успокоить нервы я опустила зеркало. В это время в зал вошла Люба. Она устремилась к бару никого не замечая вокруг. Походка тяжелая, и косолапит больше чем обычно. Ее преследовали двое мужчин мерзопакостного вида. Сутулые, не бритые – фу. Пока бармен исполнял Любин заказ, один из подошедших приподнялся на носки и прошептал ей что то на ухо.
Я машинально поднесла зеркало к лицу. Разъяренная медведица поднялась во весь рост, ее нос и губы медленно вытянулись вперед обнажая белые зубы. Мощная лапа поднялась для удара.
Я перевела взгляд на мерзопакостного типа и замерла от неожиданности. Он оказался акулой. Лихорадочно я вспоминаю все что знаю об этом чудовище. В своей среде обитания акула стоит на верхушке пищевой цепи. Это означает, что на нее никто не охотится. Но для меня самым ужасающим было то, что она откусывает куски от еще живой жертвы. Даже крокодил сначала топит свою добычу, а ест уже мертвую.
Забыв обо всем на свете, я рванула на помощь Любе, но как всегда погорячилась. Это только животное сидящее в ней приготовилось драться, а как человек она вполне контролировала ситуацию.
-Разговор окончен господа уголовники. И не обращайтесь ко мне с подобными предложениями, не тратьте время зря. Люба смотрела на него спокойно и уверенно.
- Ничего не бывает зря – тип хитро сощурил и без того маленькие глазки, сплюнул сквозь зубы и пошел прочь. За ним последовал и второй.
Люба залпом выпила налитую ей жидкость и с силой поставила стакан на стойку.
-А ты что прибежала? Что ни будь случилось? Где Надежда?
-Вон она – я указала на Клюеву, которая как завороженная ходила от одного автомата к другому, но сама не играла.
-Люб, а кто эти мужики?
-Да так, падлы уголовные – она злобно усмехнулась и сжала зубы.
-Он очень опасен, он акула от рождения, от таких лучше держаться подальше – затараторила я.
Она внимательно посмотрела на меня –«Какая акула? Маргарита, с тобой все в порядке?»
Вот черт! Опять веду себя как идиотка. Никак не привыкну к тому, что люди не видит то, что очевидно для меня.
-Со мной все в порядке, просто мне показалось, что ты хочешь его ударить, и я прибежала помочь.
Она засмеялась: «И что, ты билась бы вместе со мной?». Я молча кивнула.
-Вообще то ты права, я была готова убить его. Совсем обнаглели, тесно им на базаре, в бизнес полезли урки позорные.
Я почувствовала взгляд и обернулась. Люба последовала моему примеру. На нас смотрел носорог. Люба улыбнулась ему и приветливо кивнула.
-Кто этот дядечка? – шепотом спросила я, как будто он мог меня услышать.
-А ты разве не знаешь? Это депутат Гос. Думы известный своим скандальным поведением.
-А кого ты здесь еще знаешь?
-Вон тот с крашенными волосами – она указала головой в сторону орла – оперный певец, всемирно известный тенор.
В течении пяти минут я узнала что человек – кенгуру – банкир, зебра – владелец рекламного агентства, дикобраз – оказался журналистом, а заезжий директор горно-рудного комбината – буйволом.
Ознакомительный экскурс пришлось прервать, в сумочке у Любы задребезжал телефон.
Что бы не мешать, я пошла к Клюевой.
-Ну что ты все смотришь? Играй!
-Страшновато, а вдруг проиграю.
-Говорят, новичкам везет. Пошли к рулетке, поставишь на день своего рождения, если ты счастливая то выиграешь.
Мы подошли к столу. «Делайте ставки господа» -упитанный молодой человек смотрел на нас с надменной ухмылкой. Зачесанные на прямой пробор волосы, плюс пухлые щеки и курносый нос, - ну вылитый купеческий сынок.
Клюева поставила две фишки на единицу.
- У тебя что день рождения первого?
-Нет, если я поставлю на свой день рождения, то точно проиграем. Я на единицу поставила потому что играем первый раз, за тебя и за меня.
Купеческий сынок запустил колесо, и Клюева вцепилась взглядом в шарик.
Подошла Люба – девочки, минут через пятнадцать подъедит Володя, так что поторопитесь, - и пошла в дамскую комнату.
Колесо остановилось, Клюева захлопала в ладоши: «Ура! Выиграли! Давай еще сыграем».
-Нет не стоит искушать удачу. Пошли, получим выигрыш и одеваться. Сейчас пудель – Вова приедет.
Стоимость фишек мы отдали Любе, а выигрыш поделили пополам.
Домой я вернулась совсем не поздно, но родители уже с нетерпением ждали меня.
-Доченька, ну наконец –то, мы с папой волновались, а вдруг что случилось. Я пирогов напекла, сейчас пойду чай поставлю.
-Па, ну что со мной может случиться? Я же не маленькая.
-Не маленькая, но и не взрослая. Ты такая красавица, а вокруг столько соблазнов. Люди повзрослей и поопытней попадают в опасные ситуации.
Папа смотрел на меня с обожанием, и разумнее всего было с ним согласиться. Что бы мягко избавиться от дальнейших нравоучений, я сказала что мне еще нужно почитать историю, и ушла в свою комнату.
Одна мысль не давала мне покоя. По моим наблюдениям получалось что чем крупнее животное, тем большей социальной значимостью обладает олицетворяющий его человек.
Подтверждение или опровержение своей теории я могла найти только в бабуськиной тетради. Внимательно, лист за листом я стала просматривать записи, и никак не могла найти систему. Создавалось впечатление, что информация записывалась по мере поступления, что бы не забыть. Но это так не похоже на бабуську, с ее образованностью и склонностью к порядку она обязательно должна была систематизировать свой опыт и знания. Значит это только начало, должно быть продолжение, надо искать.
Я вышла из комнаты: «Папа, а где коробка с бабуськиными документами?»
-Зачем тебе? Иди лучше чай пей, мама стол накрыла.
-Пап, а там случайно тетрадки с записями не было?
-Вроде была какая-то. Коробка в нижнем ящике кухонного стола, посмотри сама.
Я достала коробку и среди документов нашла толстую тетрадь с записями. Уверенная что это как раз то что мне нужно, я поставила на тетрадь тарелку с пирожками, большую чашку чая с молоком, и пошла в комнату.
Сначала надо поесть. Мамочка никогда не жарила пирожки, она пекла их в духовке предварительно смазав взбитым яйцом. От этого они становились румяными и блестящими. Начинки в них было много, потому они были не только красивые но и вкусные. Запив чаем пирожок с капустой, я открыла тетрадь. Что бы разобраться в этих записях моих знаний явно не хватит. Здесь были генетические коды отдельных видов животных и процентное соотношение генов схожих с человеческими. Даже простейшие виды червей имели до 63% генов схожих с нашими. И чем более развито животное, тем выше этот процент. У высших обезьян эта цифра доходит до 98%. Значит, человеческое поведение обуславливают только 2%. Но почему тогда у одних включается генетическая память петуха, а у других – слона?
Я понимаю всю важность этого вопроса, понимаю так же и то, что моих знаний хватает лишь для того, что бы его задать.
Генетику я пролистала. Дальше шли типы нервной деятельности – холерики, сангвиники, флегматики и меланхолики. Каждый из них объединял группы животных. Признаться честно, я и в этой классификации блуждала как в темном лесу.
Каждый возникший вопрос обрастал массой других, но ответов я не знала. Я даже не могла понять в какой области мне следует продолжить образование, в биологии или психологии.
Я закрыла тетрадь и сосредоточилась на пирожках. Время подходило к полуночи. Родители уже спали, но я то знала что не засну пока не найду ответ на мучивший меня вопрос.
Доев все пирожки, я вновь открыла тетрадь, но теперь уже с другого конца. В разделе умственных способностей я нашла то что искала.
«Чем крупнее животное, тем больший объем информации вмещает его мозг. Они анализируют эту информацию, устанавливая причинно- следственные связи. Высокая эффективность такого анализа дает им возможность прогнозировать ситуацию. Такой масштаб мышления позволяет решать вопросы государственной важности, из них получаются хорошие руководители. Животные средних размеров, так же очень умны, но их мышление отличается не столько объемом, сколько глубиной. Они прекрасные специалисты в одной, отдельно взятой области».
Я оторвалась от чтения и задумалась. Значит, у нашего лопоухого Юрки есть шанс стать президентом, и может когда – ни будь, я буду гордиться тем, что училась с ним в одном классе. Хорошо еще что среди самых крупных животных нет хищников, иначе войнам не было бы конца. Я вспомнила сегодняшнего носорога, он хоть и агрессивен, но питается травкой, и чужая кровь его не возбуждает. А вот акула действительно опасна, она огромная и кровожадная, но среда ее обитания специфическая, и на мир наземных животных она влиять не может. Интересно, а кем были Гитлер, Сталин и Ленин, и почему эти клички приросли к ним крепче чем имена?
Чай с молоком напомнил о себе неожиданно. Переработанный в менее приятную жидкость, он наполнил мочевой пузырь до отказа. Во избежании конфуза, я резко вскочила и побежала в туалет. Тетрадка упала на пол, но мне было не до нее.
Вернувшись, я подняла тетрадь. Рядом лежал тонкий лист бумаги сложенный вдвое, видимо он выпал. Прочитав первые строки, с удивлением поняла что это написано для меня. «Рада за тебя. Раз ты дошла до этих записей, значит все чувствуешь и понимаешь так же как мы. Хочу уберечь тебя от одной ошибки – не пытайся понять почему одни рождаются крысами, а другие тиграми. Это божий промысел. А вот над тем что определяет в человеке человеческое – стоит подумать. Никогда не продавай дом. Многие поколения он принадлежит нашему роду, и должен остаться у нас. По приданию на его территории существует «колодец времени». Не могу не подтвердить, ни опровергнуть эту информацию. Родить дочь ты сможешь только от темноволосого и светлоглазого мужчины, и назвать ее ты должна Мартой».
Странная записка ни «здравствуй» тебе, ни «прощай», но почерк бабускин. Сколько еще сюрпризов она приготовила? Все, я хочу спать!
Господи! Как я ненавижу будильник. Беспардонно врывается своим мерзким звоном в самое сокровенное – утренние сновидения, и прерывает их на самом интересном месте.
Мне снилось, что я в облике египетской царицы Клеопатры плыву по реке на деревянном кораблике. Слуги в набедренных повязках, опахалами из страусинных перьев разгоняют надо мной лучи палящего солнца. По берегам этой реки стоят животные, их много, они разные и все пьют воду. Когда мой кораблик ровняется с каждым из них, зверь поднимает голову, наши взгляды встречаются и его голова приобретает человеческие черты. И вдруг вижу что навстречу мне против течения плывет огромная акула. Она открыла пасть и течение медленно но верно несет мой кораблик в ее утробу. Удивительно, но мне совсем не было страшно, я чувствовала силу и уверенность в своей победе. Я выставила руку ладошкой вперед и остановила движение. Акула извивалась,
пытаясь прорваться сквозь невидимый барьер, зубы стрелами вырывались из ее многоярусной пасти и летели в меня. По мере приближения они превращались в змей. Я взмахнула рукой, и из воды стали выныривать огромные птицы. Они яростно кричали нападая на змей. И когда моя победа была уже так близка, раздался звонок. Возвращаться в серую реальность не хотелось и я снова закрыла глаза. Бесполезно. Надо вставать, умываться, одеваться и идти в школу. И все надо, надо, надо – терпеть не могу этот глагол, но всегда подчиняюсь. В душе я анархистка, но с повышенным чувством долга, а что может быть хуже этого сочетания? Вот и страдаю.
Исполнив по порядку весь гигиенический ритуал, я села перед зеркалом. Захотелось соорудить на голове что ни будь новенькое, но времени в обрез. Волосы с верхней части головы я собрала и заплела в тугую косичку на макушке, а нижние закрутила электрическими щипцами. Очень удобно, с одной стороны не мешают, а с другой – видно как их много и какие они красивые. Подрисовав глаза и губы, тщательно замазала веснушки. При пристальном рассмотрении –обнаружила прищик на лбу. «Не позволяй таким мелочам портить жизнь» - скомандовала я сама себе и пошла одеваться.
На улице моросил мелкий дождь, я накинула капюшон и гигантскими шагами поскакала через лужи. По дороге встретила Светкину мамашу, она как всегда спешила.
-Здравствуйте, теть Зоя.
-Здравствуй Риточка, что то тебя давно не видно. Вы что со Светочкой поссорились?
Спросила и пошла дальше, не дожидаясь ответа. Зачем спрашивала? Наверное хотела сделать вид что интересуется делами дочери. Она состоит в какой то партии, и служит ей верно и преданно, все остальное ее мало интересует. Домой приходит как в общежитие, питаются они исключительно полуфабрикатами. Раньше, все это мне казалось странным, но теперь, зная что ее мамаша суриката, я не удивляюсь. Для них благополучие стаи превыше личных интересов. Ничего не поделаешь, против натуры не попрешь.
Чем ближе я подходила к школе, тем сильнее колотилось сердце предчувствуя встречу с Орловым. Я хоть и пыталась по совету Клюевой выбросить его из головы, но пока это не совсем получалось.
В классе ровным счетом ничего не изменилось, Орлов одарил меня дежурной улыбкой и отвернулся продолжая разговор с Савиной. Обида иголочкой кольнула сердце, но я справилась.
Все случилось на большой перемене. Клюева списывала у меня математику, а я жевала бутерброд. Проглотив последний кусок, я не выдержала и стала объяснять ей решение примера. Вдруг я почувствовала как у меня на голове что-то зашевелилось и услышала металлический лязг.
Я оглянулась, рука механически потянулась к затылку. Передо мной стояла Савина, в одной руке она держала большие портновские ножницы, а в другой – мою косичку.
- На чужой каравай, рот не разевай – она несколько раз крутанула мою косичку, бросила ее нам на стол и пошла.
Наступила тишина. Время остановилось. Не веря своим глазам, я продолжала обеими руками искать косичку на голове. Осознание того что произошло обрушилось громом. Я схватила косичку и со всех ног рванула в парикмахерскую, как будто ее еще можно было пришить. По пути торпедой врезалась в Орлова. Он поймал меня. Такие тесные объятия в другое время наверняка произвели бы на меня впечатление, но не сейчас.
-Что случилось, Марго! Его встревоженный голос догнал меня уже в раздевалке.
Я схватила куртку, с трудом попала в рукава, прикрыла голову капюшоном, и понеслась к своей цели. Я торопилась как будто время могло иметь какое то значение.
Вбежав в парикмахерскую, бухнулась в свободное кресло. Нехотя и лениво ко мне подошла молоденькая парикмахерша. Я скинула капюшон и протянула ей косичку: «Девушка, скорее сделайте что ни будь, умоляю».
Она тупо жевала жвачку и безразлично смотрела то на голову, то на косичку.
-Ну, во –первых снимите куртку, а во- вторых, что тут можно сделать?
Я повесила куртку и снова села в кресло. Она щупала волосы на месте среза: «Да тут не больше сантиметра. Можно подстричь Вас под церковного аббата, макушечку обреем наголо, а по кругу оставим кудряшки, будет очень миленько».
Она издевалась надо мной. Я ведь не дура, и сама понимала что ничего приличного с моей головой не сотворишь. Ну не можешь помочь, так хотя бы не издевайся! Я разозлилась: «Обрейте наголо».
-Ну зачем же наголо? Мы можем оставить по сантиметру по всей поверхности, хоть светиться не будет».
-Делайте что вам говорят!
Что бы не расплакаться я закрыла глаза. Каждый металлический лязг добавлял опустошающей легкости моей голове. Через некоторое время я почувствовала чей то взгляд и легкое прикосновение. Открыв глаза - увидела Клюеву, она молча смотрела на меня, а из глаз текли крупные слезы. «Я тебе сумку принесла», - она положила ее мне на колени и вышла.
«Девушка, а Вам идет». Я приготовилась отразить очередное издевательство, но вновь открыв глаза оторопела. Моя голова стала ровная и гладкая как пасхальное яйцо, а черты лица приобрели пугающую выразительность. Теперь каждая моя мысль будет читаться как в книге. Шея выглядела длиннее, чем была на самом деле. Тем не менее это было красиво, дико, непривычно, но красиво. Восхищенные взгляды присутствующих отражались в зеркале и подтверждали мою правоту. Горделиво подняв голову и расправив плечи я встала, расплатилась, и закинув на плечо курточку вышла из зала.
То что я увидела в зале напротив повергло меня в шок. В кресле сидела Клюева, и мужчина – мастер добривал ей затылок. Я прижалась лбом к стеклу не в силах пошевелиться и оторвать глаз от лысой головы.
Боже! Зачем? Что она с собой сделала?
Она выглядела ужасно. Казалось что природа что-то напутала, и это лицо не может принадлежать этой голове. Выпуклые лобные и теменные бугры переходили в плоский затылок, она стала похожа на инопланетянку с красивым человеческим лицом. Она изуродовала себя что бы я не чувствовала одиночества в своей лысости.
Увидев меня, Клюева провела рукой по гладкой голове, и ее лицо озарила детская улыбка. Улыбнувшись ей в ответ, я вдруг поняла какое это счастье иметь настоящую подругу. Не каждый может похвастаться этим.
-Надежда, надо обмыть наши прически, пошли ко мне, дома есть настоящий французский коньяк. Я обняла ее за плечи и повела к выходу.
-Я еще никогда не пила коньяк.
-А я никогда не стриглась налысо, но у всего что может произойти бывает «первый раз».
Мы натянули на головы капюшоны и вышли под дождь. Холода я не чувствовала, но меня била дрожь. Надо придумать какое то объяснение для родителей. Еще не известно как отнесутся учителя к нашей экстравагантной выходке. А Люба, я ведь отвечаю перед ней за Клюеву. Моя лысина выглядела хоть и вызывающе, но вполне приемлемо, а ее – пугающей и болезненной. В таком виде стыдно перед людьми показываться. Она это тоже понимала, ее глаза лихорадочно блестели, а рот периодически подергивался.
Но сделанного то не воротишь.
Дома я почувствовала себя лучше, появилось ощущение защищенности. Я достала из холодильника еду. Котлеты и картофельное пюре сунула в микроволновку, а винигрет, соленные грибы и жаренную рыбу на стол. Отмерила минзуркой две порции по 50гр коньяка. Не потому что жалко, а из осторожности, первый раз все таки. Опыта в употреблении спиртных напитков у меня не было. Ну, шампанское то, я конечно пила, на новый год, на день рождения, а вот коньяк – никогда. Мое отношение к спиртному однозначно отрицательное. С детства я боялась состояний связанных с потерей самоконтроля. Помнится, еще в детском садике, мы кружились на одном месте расставив руки в стороны. Кружились до тех пор пока не подкашивались коленки и обмякшее тело плавно опускалось на песок. Так вот мне эта игра совсем не нравилась. Как только предметы теряли четкость, я останавливалась и никак не могла понять, что хорошего в том что бы сидеть на песке с зеркальными глазами и кукольной улыбкой. Опьянение – это потеря самоконтроля и я сознательно избегала его. Но сегодня это было необходимо.
Я выпила первая. Терпкая жидкость обожгла горло и теплом разлилась по телу.
-Ну как? – шепотом спросила Клюева.
-Пей и узнаешь.
Закрыв глаза, она выпила. Подействовал коньяк моментально, щеки порозовели еще до того, как она открыла глаза
-А теперь ешь. Ели мы молча, потому что не могли оторваться от такой вкуснятины.
-Давай выпьем еще, а потом я расскажу как побила твоего Орлова, - у нее уже начал заплетаться язык.
-Давай, - согласилась я и налила по полной рюмке. На этот раз первой выпила Клюева, а я не успела, в дверь позвонили.
Наверное это соседи, подожди я сейчас приду, - позабыв что лысая, я пошла открывать дверь. То что я увидела, отрезвило меня в момент. На пороге стоял Орлов.
-Королева, это ты?- Изумление на его лице сменилось восхищением. Он вошел и бесцеремонно стал щупать мою голову: «Ну ты даешь! Круто!»
-Ты зачем пришел? – я сбросила его руки и отошла назад
-Пришел узнать, что случилось. Твоя убогая подружка налетела на меня с кулаками, сказала что это из-за меня Анжелка отрезала тебе волосы. Но клянусь, я не при делах.
-Да ладно, что сделано- то сделано. Я тебя не виню.
-Не расстраивайся Марго, ты все равно самая красивая. Он подошел, обнял меня и прижал к себе.
Это объятие было больше похоже на дружеское или отцовское, он как будто хотел укрыть меня от всех неприятностей. Я стояла- ни жива, ни мертва. Такое неожиданное проявление сочувствия и нежности тронуло меня до слез. Стена непонимания и отчуждения рухнула в одночасье. Но рухнула видимо не только она, из кухни донесся грохот разбитой посуды.
-Кто там у тебя?
-Клюева – уже на ходу ответила я. Орлов снял куртку и последовал за мной.
-Извини Маргарита, я посуду разбила, - сидя на стуле Клюева пыталась собрать остатки еды и стекла с пола. Когда она выпрямилась и посмотрела на меня, стало ясно - она совершенно пьяна – взгляд блуждающий, а улыбка – мягко говоря – дебильная. Большая часть винигрета прилипла к одежде, но ее это не волновало. Я взяла салфетку и попыталась очистить, но напрасно, бурые пятна от свеклы пропитали шелк блузки и юбку.
-А ты то зачем облысилась? Орлов облокотившись на дверной косяк с брезгливостью смотрел на Клюеву. Тебе теперь в фильмах про войну сниматься можно, в роли жертвы Бухенвальда.
-А я и есть жертва, только не Бун-хен-вальда, а алкоголизма, - она еле ворочала языком, а непослушные пальцы расстегивали пуговицы на блузке. Вот смотрите – она сняла блузку и осталась в бюстгальтере. Кожа у нее была тонкая и вся покрыта глубокими шрамами. Зрелище жуткое – ключицы, ребра, позвоночник, лопатки – все выступает так явственно, что можно изучать скелет.
-Видишь Маргарита, а ты спрашивала почему я с Сашкой не сплю? Можно разве к такому без омерзения прикасаться? Ее лицо искривила виноватая улыбка, а из глаз катились крупные слезы.
Вдруг она посмотрела на Орлова, да как бухнется ему в ноги, как закричит: «Не бейте меня пожалуйста, не бейте, я не могу больше, мне больно».
-Марго что это с ней? Он как ужаленный, отскочил в сторону, и почти квадратными глазами смотрел то на меня, то на нее.
-Я откуда знаю? Ну что ты стоишь? Успокой ее, скажи что ни будь.
-Клюева, тебя никто не бьет, успокойся – он присел рядом, но руки спрятал за спину что бы не прикасаться.
Я побежала за халатом, пятна на одежде надо было застирать, пока они не высохли.
Закутав тщедушное тельце, мы с Орловым отвели ее в мою комнату и уложили на кровать. Она уже не кричала, а только всхлипывала и бессвязно бормотала.
-Побудь с ней, поговори тихонечко, она успокоится и заснет, а я сейчас быстренько уберу все и приду.
-А что мне ей говорить? Может лучше «скорую» вызовем?
-Какая «скорая», не видишь – она просто пьяная. Не знаешь что говорить – песню спой.
Я отдала распоряжения и пошла скрывать следы нашего пьянства.
Когда я вернулась, Орлов сидел на коврике у кровати и что то тихо напевал на английском языке. Клюева была с головой укрыта одеялом.
Ты зачем ей голову закрыл, а вдруг она задохнется?
-Да я ее не трогал, она сама спряталась.
Я подняла одеяло, свернувшись калачиком, Клюева спала.
-Ну, слава богу, -с облегчением выдохнула я и опустилась рядом с Орловым.
На фиг она тебе нужна, она какая то не нормальная.
-Ну да, если не такая как ты, значит не нормальная – я ответила ему с раздражением, хотя в чем то он был прав, меня начинала пугать ее слепая преданность.
-Слушай Марго, я хотел тебе сказать…помнишь тогда, ну в общем я не хотел тебя обидеть. Я думал ты сама этого хочешь. Обычно все женщины хотят именно этого.
-А как ТЫ можешь знать чего хотят ВСЕ женщины?
Ну может не все, есть же там всякие феминистки, лесбиянки, они наверное не хотят, а все остальные – нормальные, спят и видят что бы их трахнули.
-И что бы сделал это именно ты, да?
-Не передергивай Марго, я же не о себе говорю. Ты мне нравишься и я хотел сделать тебе приятное. Ты изменилась, стала такая уверенная и женственная, вот я и подумал, что секс –это как раз то что нужно.
Он говорил безо всякого фиглярства, так просто и убедительно, что я растерялась, а вдруг он прав.
-Ну а если я еще девственница, ты об этом не подумал?
-Да иди ты! Он развеселился, - Во я влип! Ну ты ископаемое!
-Смейся, смейся, только не умри со смеху когда я скажу что еще ни разу не целовалась.
Он тут же перестал смеяться, лицо его сделалось серьезным и подозрительным: «А у тебя случайно сексуальная ориентация не нарушена? Ты все время с девчонками дружишь, тебя что к мужчинам не тянет?»
Мне хотелось крикнуть прямо в его красивую рожу – еще как тянет, особенно к тебе, козел, -но я сдержалась.
-Да нормальная у меня ориентация, ты лучше о себе побеспокойся.
Он не обратил внимания на мой психический тон и спокойно ответил: «Обо мне мой папик побеспокоился. Он отправил меня отдыхать на море со своим младшим братцем, мне еще 14 не было когда этот новоиспеченный «Казанова» оставил меня жить в номере со своими двумя подружками. Мы спали втроем в одной постели, и они наперебой учили меня сексу. Потом я выяснил, что все это устроил мой отец, и только потому, что боялся что бы я вдруг не стал гомосексуалистом. Он и сейчас доплачивает нашей домработнице за то что бы она не отказывала мне если возникнет потребность».
-А Савиной твой папаша случайно не доплачивает?
-Нет, что ты, он категорически против секса с тем, с кем работаешь или учишься. Это его правило.
-А со мной ты собирался нарушить это правило?
-Я же сказал «ты мне нравишься», а потом это же его правило, а не мое.
-Так ты спал с Савиной? – я и сама не заметила как перешла на крик.
-Ты что ревнуешь?
Его голос приобрел дразнящие интонации, а во взгляде появилась тень превосходства.
И тут я не выдержала, соскочила с места и давай метаться по комнате.
-Ревнуешь?! Да ты посмотри что она со мной сделала! Что я скажу родителям? Куда я теперь с такой головой? А мне между прочим, в институт поступать!
-До института ты еще обрастешь, - вставил Орлов.
-Как же обрастешь тут! А если твоя Анжелка мне уши обрежет?
-Все, я пошел, а то ты сейчас драться начнешь.
Он поднялся с пола, подошел ко мне и поцеловал прямо в губы. Поцелуй был долгий и нежный, его руки обвились вокруг моего тела. От него исходил жар, мои щеки запылали, тело налилось сладостной истомой, и когда я начала терять связь с окружающим миром, он разжал объятия и ушел. Я не могла успокоиться, сердце колотилось как бешенное и требовало продолжения.
На кухне я с жадностью выпила стакан холодной воды и постаралась привести в порядок свои мысли.
-Маргарита, принеси пожалуйста водички, - из комнаты донесся жалобный голос Клюевой. Я наполнила стакан и вернулась в комнату. Она выпила залпом и с испугом посмотрела на меня: «Это ты меня раздела?»
-А что было делать? Ты на себя весь винигрет вывалила. Про ее истерику я ничего не сказала, не помнит и не надо.
Клюева натянула одеяло по самый подбородок.
-Да не прячься ты, видела я твои шрамы, но я ничего не спрашиваю, когда захочешь – сама расскажешь. Но лучше расскажи сейчас, тебе же легче будет.
Стыдно мне, стыдно за своих родителей. Боюсь что если ты все узнаешь про меня и про них, то не будешь со мной дружить. Ты в моей жизни единственная подруга, и я ни за что не хочу тебя терять.
Да причем здесь родители, я же с тобой дружу, а не с ними.
-Тебе легко говорить, у тебя семья благополучная, тебя любят, все как у людей. Сначала у нас тоже все было замечательно. Мы жили вместе – мама, папа, Люба и я. Моя мама была артисткой – красивая, веселая. У нее было море поклонников, они ее обожали, да и она не могла без них жить. После спектаклей шумные компании с цветами и шампанским собирались у нас и гуляли до утра. Любе это не нравилось, она хоть и младше мама почти на 16 лет, но всегда была серьезной и правильной. Люба меня няньчила, водила в поликлинику, в садик и в первый класс тоже она меня повела. В общем у меня было две мамы – одна веселая и щедрая покупала мне игрушки и сладости, другая заботливая и строгая следила за тем что бы я чистила зубы и вовремя ела. А папа следил за тем что бы не та не другая не переусердствовали. Счастливое детство закончилось в один день, когда мама пришла с работы раньше обычного и застала папу с Любой в одной постели. Скандал был грандиозный. Я забилась под кровать трясясь от страха. Мама кричала что Люба украла у нее семью. А Люба – что она никакого права на эту семью не имеет, пьет, гуляет и ее надо лишить материнства. Люба не плакала, она говорила зло и жестоко, а мама рыдала захлебываясь слезами. Потом она схватила кухонный нож и бросилась на папу. Мама поранила ему руку, но они с Любой связали ее. При виде капель крови на полу мне стало плохо и меня вырвало. Обо мне никто не вспоминал, я так и пролежала до утра под кроватью в слезах и рвоте. Но это было только начало кошмара. Родители разошлись. Папа уехал в неизвестном направлении, и я до сих пор не знаю жив ли он. Мы с мамой уехали в Саратов, там ей предложили место в театре, дали комнату в доме барачного типа и покатилась наша жизнь под откос. Мама пила теперь уже постоянно. Вскоре, из театра ее выгнали. Из поклонников остался один только местный сантехник – садист дядя Толик.
Этот гниющий подонок избивал меня до полусмерти. Фу, мразь. От зубов у него остались корявые пеньки, глаза слезились, а из носа текли сопли. Мерзости всякие заставлял меня делать, а если отказывалась – бил.
-Так он что тебя насиловал?!
-Хм, насиловал бы, если б мог. Но речь не о нем. Мамочка моя слезно просила меня терпеть, он ведь ей бутылку приносил, да еды какой – никакой.
-Да как же ты все это терпела, почему не убежала?
-Куда? К тому времени мама уже заболела, она до туалета –то сама дойти не могла. Но что интересно, как выпьет – стихи читала и даже танцевать пыталась.
Я умоляла ее вернуться к Любе, но она наотрез отказывалась. И не потому что все еще помнила обиду, нет. Она боялась что Люба начнет лечить ее от алкоголизма!
В эти минуты я ненавидела ее и желала смерти, но уйти и бросить не могла.
Ее уже нет, а знаешь что я испытываю когда вспоминаю о ней? Ни любовь, ни жалость, ни ненависть, а стыд. Жуткий стыд от которого все внутри сжимается и замирает сердце.
Я хотела сказать ей что не стоит брать на себя грехи матери, но не успела, в дверь позвонили. Это был Гришковец.
-Где Надя? Что с ней? –Он был так возбужден, что не обратил внимания на мою голову. Видимо в школе ему рассказали о случившемся.
-Здравствуй Саша! Ничего с твоей Надей не случилось. Она в моей комнате, иди. Только не падай в обморок, она такая же лысая как и я.
Пусть голубки поворкуют, а я пока проверю не высохла ли Надькина одежда.
Как воспитанная девочка, я не входила в комнату, пока меня не позвали. Клюева заторопилась домой. Я одолжила ей свой спортивный костюм, а ее влажную одежду сложила в пакет. Они ушли, а я принялась сочинять легенду моего облысения для родителей. Но как я не старалась – сосредоточиться не могла. Мысли путались, в ушах звучал чарующий голос Орлова –«Ты мне нравишься». Закрыв глаза, я облизывала и кусала губы, пытаясь воссоздать поцелуй.
Усилием воли я прогнала все греховные желания.
Теперь в голове возник образ Клюевой. Я представляла как ее худенькое тельце содрогается под ударами плетки. Плетка врезается в кожу оставляя кровавый след, она кричит от боли, плачет, а ее маменька в это время пьет водку.
Неужели такое бывает? Неужели родная мать может оставаться безразличной к боли своего ребенка?
Ну а Клюева? Вот что значит лебедь! Другая бы на ее месте возненавидела таких горе –родителей, а она стеснялась и стыдилась того что произошло даже не по ее вине. Вот значит как нежность и благородство внешней красоты лебедя отражается в мыслях и чувствах.
Я представила что сделала бы с этим выродком моя мамочка, посмей он поднять на меня руку. Но представить себя в роли жертвы я никак не могла. Права Клюева, мне с родителями повезло, меня холят, лелеют, пылинки сдувают, а я их только огорчаю. Я так расчувствовалась, что не заметила как заплакала.
-Господи! Доченька, что с тобой?
Как и когда вошли родители, я не слышала. Мама подбежала ко мне и давай ощупывать и осматривать.
-Ты цела, невредима? Да расскажи же наконец что случилось, где твои волосы? Не мучь нас, - ее голос дрожал, а это означало что она тоже сейчас заплачет.
-Мои волосы… Какие- то первоклассники вымазали мне голову клеем «момент», я не могла его смыть, пришлось остричь налысо.
-Ууу – завыла я , представив, как было бы обидно, если бы это произошло на самом деле.
-Не плачь моя красавица, мы купим тебе парик, - она уговаривала меня, хотя у самой в глазах стояли слезы.
-Успокойтесь обе! Волосы не зубы, отрастут, - папа был категоричен и внешне спокоен.
Сколько себя помню, в паре они никогда меня не ругали и не жалели, всегда по – очереди. Папина очередь наступит после ужина. Может быть я расскажу ему правду, он мудрый, он меня не выдаст, он поймет что соврала я во имя спокойствия. Мама, она ведь может Савиной все волосенки повыдергать, но та все равно останется змеей.
Так уж случилось, что потеря волос изменила ритм моей жизни. Все завертелось, закружилось со страшной скоростью. Как будто рыжая копна тормозила мое перемещение на новый виток спирали. Вместе с волосами я избавилась от страхов за то что еще не произошло, но могло произойти, от страха быть не понятой, избавилась от брезгливости. Короче от всего что мешало мне воспринимать мир таким каков он есть.
На следующий день я дождалась Клюеву у входа. Решила что одной ей будет неловко освещать лысиной школьный коридор. Пока мы гордо шествовали в класс, нас сопровождали удивленные взгляды, презрительные ухмылки и крики первоклашек: «Лысая башка дай пирожка».
Одноклассники встретили нас минутой молчания, только сидя. То что Клюева добровольно разделила мою участь тронуло всех. Ее вид растопил сердца даже самых равнодушных. Ирка Тян, которая и не замечала наши противостояния, прикрыла рот ладошкой, а ее узкие корейские глазки стали шире чем очки. Первой зычно прорычала Копылова, она обозвала Анжелку сукой и предложила сделать с ней то же самое. Братья Снегиревы поддержали ее и предложили свою помощь в исполнении праведной мести. Но когда, через несколько минут вошел лысый Орлов, тема отпала сама по себе. Он как ни в чем не бывало поздоровался со всеми, приветливо подмигнул Клюевой, а меня чмокнул в щеку. О-о-о –прокатилось по всему классу, а затем повисла тишина, все ожидали его дальнейших действий. Он сел рядом с Титовым и большие Юркины уши покраснели от удовольствия.
Светка с Анжелкой вошли последними. Они правильно оценили ситуацию и без лишних вопросов сели вместе за последний стол.
Их душевное состояние меня не интересовало, я даже не глянула в их сторону. А вот что меня действительно беспокоило так это Клюева. Ее бледность стала мраморной, а под глазами появились большие темные круги. Мне она объяснила это тем что вечером у нее произошел серьезный разговор с Сашкой. Она рассказала ему все о себе и своих родителях. Он поклялся что убьет этого гада, и теперь она переживает за него и винит во всем себя. Я пыталась успокоить ее, но она становилась все более вялой и отрешенной, а на последнем уроке потеряла сознание. Ее увезли в больницу и оставили там для дальнейшего обследования.
Люба подключила лучших врачей, они поставили диагноз –«Злокачественная анемия» и ее перевели в гематологический центр.
Слово «злокачественная» мой язык произносить отказывался, я называла его « зловредное малокровие». Клюевой понадобилась кровь и весь класс дружно отправился ее сдавать, кроме разумеется Светки и Савиной. Как я потом узнала, ей вливали вовсе даже не нашу кровь, но каждый из нас чувствовал свою причастность к спасению ее жизни. Это здорово сплотило нас всех, а я не понятно каким образом стала во главе класса. Все спрашивали у меня чем еще можно помочь Клюевой? Ирка Тян добровольно вызвалась помочь с учебой. Мы с ней составили график и поделили предметы, чтобы Надежда не отстала от программы.
Сашки не было почти неделю, но появившись в больнице, он уже почти не покидал ее. Не знаю, когда он успевал работать и отдыхать? Его присутствие помогало лучше любых лекарств, но вдыхал в нее силы и желание жить. Все нянечки и медсестры просто боготворили его, а соседки по палате завидовали такой преданности. Люба тоже не осталась равнодушной, теперь она называла его «наш Саша», но иногда она смотрела на них и в ее взгляде сквозила тревога.
В школе события развивались своим чередом. Вслед за Орловым на лысо обрились Титов и братья Снегиревы. Копылова поинтересовалась – не обижусь ли я если она просто подстрижется, за лысину мамаша ее просто убьет. Я ответила что ей и стричься то не обязательно, но она подстриглась коротко – коротко.
Не в силах смириться с поражением, Савина воспользовалась ситуацией. Она распустила слух и позаботилась что бы он дошел до администрации, что я вступила в организацию «скинхедов», а теперь агитирую одноклассников последовать моему примеру. Завучу это показалось логичным объяснением массового облысения в нашем классе.
Если бы не Орлов, нас могли ожидать серьезные неприятности. Дело в том что его отец так щедро спонсировал школу, что сын был неприкосновенным. К тому же Виолета - его родная тетушка легко разрядила ситуацию, уж она то знала правду.
Не знаю чем думала Савина, и думала ли вообще, но этот финт сослужил ей плохую службу. Практически – у нее не было шансов, но змея – есть змея. Я это понимала и особенно не удивилась такому наглому вранью, но остальные …! Класс гудел как разгневанный улей, такая вопиющая несправедливость порождала планы отмщения один грандиознее другого. В конце концов, Виолета сообщила Савиной что ее переводят в параллельный класс. Светка, смиренно потупив глазки, попросила у меня прощения, и спокойствие установилось.
Что касается любви – то она вползала в меня постепенно, наполняя собой каждую клеточку. Сначала сдалось тело, на время болезни Клюевой Орлов сел рядом и оно перестало принадлежать мне, я не могла им управлять. Оно пылало огнем, но стоило ему просто коснуться меня локтем – холодело. А когда его ноздри начинали пульсировать вдыхая и выдыхая воздух, по телу разбегались мурашки и я чувствовала легкий озноб. Одним словом «любовная горячка» в полном наборе.
Мозги еще какое то время держали оборону сомневаясь в искренности этого «мачо». Они сопротивлялись и когда он буквально пронзал меня своими янтарными глазами, обволакивал ласковым шепотом, наклоняясь к уху. Но когда он сменил тактику – смел с себя всю эту обвораживающую шелуху, стал простым и искренним – я сдалась и влюбилась окончательно.
Мы начали разговаривать. Говорили, говорили и не могли наговориться. Это было удивительно, такого взаимопонимания я не чувствовала ни с кем и никогда. Иногда он замолкал, а я смотрела на него и знала, о чем он молчит. Потом мы продолжали разговор и нам не надо заполнять это молчание. А иногда, мы могли одновременно, не сговариваясь расхохотаться, нас веселили и раздражали одни и те же вещи. Однажды мы устроили перебранку по поводу того что хуже – раз в месяц менструировать или каждый день бриться, а я признаться даже с мамой не любила обсуждать такие интимные вещи. Как протекает любовь у других – не знаю. Но для себя, я объясняла такое взаимное проникновение в мысли и чувства тем, что мы едины в своей сущности. Его демонстративная надменность и высокомерие оказались лишь защитной оболочкой. На самом деле он был одинок, как почти все дети оставшиеся единственными в семье. Родители, боясь дурного влияния, ограждали его от дружбы со сверстниками. Они добросовестно удовлетворяли все потребности растущего организма. Тщательно следили за его развитием – умственным, физическим, духовным и нравственным. У него было все что только может пожелать подросток, в пределах разумного, разумеется. Только друзей у него не было, и ему не с кем было поделиться мыслями. Он привык к этому. Привык общаться со всеми и ни с кем.
Но со мной же у него получилось. Значит в отношении нашей общей сущности я права.
Правда не понятно почему раньше этого не происходило. Ну теперь это уже не важно.
С сексом я решила пока повременить –времени не хватало, школа, уроки, занятия с Клюевой, а у него вместо Клюевой – английский и вождение. А отдаваться где попало и как попало, я не собиралась, я же не животное. Мне надо что бы все было с чувством, с толком, с расстановкой. Я запланировала это событие на Новый год.
Сережа добродушно подшучивал над моей девственностью и отношением к ней, но не настаивал, ждал своего часа.
С моими родителями Орлов познакомился самостоятельно, даже не предупредив меня.
Я задержалась в больнице у Клюевой, а когда вернулась домой, он пил с ними чай на кухне. Потом он подробно рассказал как пришел и представился моим одноклассником и близким другом, как моя мамочка устроила ему « допрос с пристрастием». Она провела его на кухню и принялась угощать, а между делом выспросила все что надо и не надо – и кем он хочет быть, и кто у него родители, где они живут, сколько им лет, откуда они родом, и много всяких других глупостей. Потом по той же схеме про всех родственников близких и дальних. Потом так вошла в раж, что напрямик спросила – любит ли он меня?
В процессе допроса папа глубокомысленно молчал, но тут вмешался и присек ее неуемное любопытство.
Вечером, когда Орлов ушел, она прошмыгнула в мою комнату и с видом заговорщицы зашептала: «Знаешь Риточка, мне он тоже понравился – красивый, умный, из хорошей семьи. А вы с ним уже того…?»
-Чего того мам? И что ты шепчешь?
-А это что бы папа не услышал, у нас с тобой свои дела – женские. Ты это, смотри предохраняйся, а то он укатит в свою Англию учиться, а ты останешься с ребеночком на руках.
-Господи! Да какой ребеночек мама? О чем ты говоришь?
-Ладно Риточка не злись, завтра я куплю тебе таблеточки и любитесь сколько угодно.
Да, с моей мамочкой не соскучишься, я не знала плакать или смеяться, но потом решила все спустить на тормозах и согласилась на противозачаточные таблетки.
Как то раз в больнице, после очередных занятий с Клюевой, я встретила Любиного шефа – Льва, который пугал лошадей. Он спускался по лестнице в сопровождении двух охранников. Несмотря на небольшой рост ему удавалось выглядеть так величественно, что верзилы – охранники терялись на его фоне. Он буквально скользил по лестнице легко и стремительно, и встречный народ бессознательно прижимался к стенке уступая ему дорогу. Шикарное пальто горчичного цвета было распахнуто демонстрируя дорогой костюм, кипельно- белую рубашку, а вот галстука на нем не было.
Я всегда обращаю внимание на галстук, по – моему для мужчин, это ошейник порожденный цивилизацией для укрощения животных инстинктов. Он обязывает вести себя достойно.
Я прислонилась к двери из которой только что вышла что бы уступить ему дорогу. Он посмотрел на меня и его маленькие глазки сощурились распахнув веер морщин. Я расценила это как улыбку и улыбнулась в ответ.
-А, это милая барышня раздающая бесплатные советы?
Удивительно, но он меня узнал. Я оробела, что сказать не знала, а потому улыбалась и кивала головой как китайский болванчик.
-Ты домой? Хочешь подвезу?
Я продолжала кивать по энерции. Он взял меня под руку и повел через вестибюль к выходу.
-А ты что здесь делаешь? На больную вроде не похожа.
-У меня здесь подружка лежит, я ее навещала.
Он разговаривал со мной как сверстник и при этом не смотрел мне в лицо. Это было как то странно, и я немножко испугалась.
Моя подружка – племянница Любовь Сергеевны, которая у Вас работает, - я сказала это специально что бы он знал что у нас есть общие знакомые и не вздумал меня обидеть.
А ты что испугалась? Не хочешь ехать – иди пешком.
Мы уже стояли возле машины, один из охранников открыл дверцу. На улице шел дождь со снегом, было мерзко и сыро, и я шмыгнула в машину. Он последовал за мной.
-Назови адрес шоферу. Я назвала и успокоилась.
-Давай знакомиться, меня зовут Игорь Львович, а тебя?
-Маргарита Королева.
-А теперь скажи мне Маргарита, почему там на конюшне ты сказала что я лев?
Я ожидала чего угодно только не этого. Впервые моими умозаключениями кто то заинтересовался, да не просто кто то, а опытный, умный и могущественный человек. Я начала рассказывать ему свою теорию, не упоминая про зеркало. С зеркалом все это сильно смахивало на сказку.
Он слушал внимательно, смотрел мне в лицо, но при этом его взгляд был устремлен в себя. Его интересовала какая то одна линия моего сумбурного повествования, я видела это по глазам, но мне было все равно какая, я тараторила как заводная пытаясь выложить побольше информации и выглядеть убедительно.
-Стоп, а они кто? Он указал головой на своих охранников. Мы уже подъехали к дому и машина стояла.
-Пусть они на меня посмотрят, - шепотом попросила я.
-Паша! –Он тронул за плечо того кто сидел рядом с водителем. Паша обернулся, мельком глянул на меня и сосредоточился на шефе. Мне этого было достаточно, он волк.
-Выйди Паш на минуточку. –Паша вышел под дождь ни коим образом не выразив недовольства.
-А ты что сидишь? –Игорь Львович обратился к водителю. Тот, глядя на меня через зеркало заднего вида, нахмурил брови, плотно сжал губы, но продолжал сидеть.
-Выйди! – рявкнул Игорь Львович и водитель нехотя повиновался. –Ну что скажешь?
-Паша – волк – хищник стайный, приказам вожака подчиняется легко, хороший и преданный боец, думаю он на своем месте. А вот водитель рисковать жизнью из-за вас точно не будет, он шакал – вор и захватчик, рыщет где что плохо лежит, да детенышей несмышленых ворует.
Игорь Львович хитро ухмыльнулся, а потом спросил пристально глядя мне в глаза: «А Любовь Сергеевна – кто?»
Вопрос загнал меня в тупик. Открыть ее сущность человеку на которого она работает, без ее ведома, показалось мне предательством. Сказать «я не знаю» - означало поставить под сомнение всю мою теорию, да и врать под таким пристальным взглядом у меня не хватает духу.
-Она медведица.
-И что это значит? Каков он самый сильный инстинкт у медведей?
-Накопить побольше жира прежде чем залечь в берлогу. Это было общеизвестно и никакого секрета, на мой взгляд, я не открыла.
Он задумался, мне показалось, что ответ его озадачил. Мне вдруг стало неуютно и безумно захотелось выскочить из машины.
-Все, я пошла, чао! Я сняла свою шляпку и слегка поклонилась лысой головой. А теперь пусть что хочет то и думает. Я выскочила из машины и побежала к подъезду. У дверей под козырьком стоял Сережа. Тут же настроение взлетело до небес, меня захлестнула волна любви и нежности, я поцеловала его. Он крепко обнял меня и оторвал от земли. Мы расстались три часа назад. А казалось прошла целая вечность.
-Отпусти, ты меня задушишь. Он поставил меня на землю, разжал объятья, но не отпустил.
-А с кем это ты приехала?
-Пошли, дома расскажу.
Дома мы сразу же прошли на кухню. Я поставила чай, помыла руки, затем достала клубничное варенье и яблочный пирог.
-Ну, рассказывай, рассказывай, - подгонял меня Орлов. Не дождавшись чая, он откусил большой кусок пирога. Жевал с удовольствием, наслаждаясь вкусом, и все выглядело так естественно, по-домашнему, что я решилась ему все рассказать. Начала с бабуськиной смерти, потом показала зеркало, записи и книги.
Недоверие на его лице скоро сменилось интересом. Особенно его заинтересовали бабуськины записи, и он углубился в чтение, забыв про чай. Читал увлеченно, иногда отрывался от тетрадки и напряженно думал.
-Эй, парень я здесь! Я даже немножко обиделась.
-Сейчас, подожди минутку. Прошла уже не одна минутка, я выпила чай, доела пирог, а он все читал.
Наконец оторвавшись от тетрадки он посмотрел на меня.
-Знаешь, меня всегда интересовали животные. Я хотел стать биологом, но отец настаивает на юридическом. Теперь он меня не переубедит, я точно знаю чего хочу,- в его голосе звучала решимость.
Значит ты не поедешь в Англию? – с нетерпением спросила я.
-Пока нет, основы можно и здесь получить, а потом видно будет.
Я торжествовала, а он не замечая этого продолжал.
-У меня дома две собаки, кошка и попугай. С детства они заменяли мне друзей. Знаешь, с кем я больше всех разговаривал? С ними. Они разные, но живут вместе, между ними существуют определенные отношения. Сначала я думал что их объединяет любовь ко мне, но это чисто человеческое заблуждение, когда меня нет, они продолжают оставаться вместе. Их объединяет дом – место где они живут.
И замолчал. Я не успела проследить ход его мыслей, как он спросил: «Слушай Марго, а я кто?»
-Ты лошадь и я по-моему тоже. Я не могу увидеть себя в зеркале, но я это чувствую.
Потом я рассказала ему про Савину, Титова, Капылову, братьев Снегиревых, короче про всех.
-Интересно, а кто мои родители, тоже лошади?
-Необязательно, у меня например мама – курица, а папа – павлин. Я еще не во всем разобралась, но как я поняла, наши гены включают в себя информацию обо всех животных видах, но при рождении активизируется только один.
А вот какой – это промысел божий. Так считала моя бабуся.
-Дай мне эти тетрадки до завтра, я почитаю.
-Бери. Он обрадовался как ребенок, забыл спросить кто же все таки меня привез, а потом и вовсе срочно засобирался и даже не поцеловав меня, ушел.
Эта поспешность оставила неприятный осадок, неужели он потерял интерес ко мне? Настроение испортилось на весь вечер. Но перед сном он все таки позвонил. Его голос был полон энергии.
-Марго, ты еще не спишь?
Как будто я могла уснуть не поговорив с ним.
-Завтра мы обедаем у меня. Хочу что бы ты увидела моих родителей. Я уже объявил, что познакомлю их со своей девушкой. Ну что ты молчишь? Ты согласна?
-Зеркало полагаю надо взять с собой?
-Конечно, мы же должны узнать кто они.
-Ну так бы и говорил, а то «познакомлю со своей девушкой». Как бы я не старалась в голосе прозвучала обида.
-Ты что обиделась? Глупая, я же люблю тебя и хочу что бы ты знала все обо мне и моих родителях.
У меня пересохло во рту, в повисшей тишине я слышала биение своего сердца. Так хотелось услышать еще раз последнюю фразу, но просить об этом было как то дешево, как в сериалах.
-Все, пока, до завтра. Я зайду за тобой.
Вот я и услышала объяснение в любви, правда не так романтично как хотелось бы, но зато просто, искренне и как нечто само собой разумеещееся.
Утром я сообщила родителям что не еду с ними. Мама давно собиралась провести ревизию в бабуськином доме, и нашла это воскресенье самым подходящим днем, но узнав причину отказа засуетилась.
-Доченька, ты уж оденься поскромней и объясни людям что ты ни какая нибудь там хиппи, а обрилась вынужденно – так сложились обстоятельства.
-Ну уж нет. Я не собираюсь ни прогибаться, ни подпрыгивать перед ними, какая есть – такая и есть.
-Рита, я же не прошу тебя прогибаться, просто объясни, что случилось.
-Мама, отстань! Она отстала, но по моему обиделась.
Ладно, потом извинюсь, а пока я нервничаю. Не каждый день знакомишься с родителями своего парня. Тем более когда это происходит впервые. Будь это простая среднестатистическая семья, я может и ни нервничала бы вовсе, а то ведь олигарх, хоть и местного значения. Долго выбирая что же все таки одеть, остановилась на джинсах и хлопковом полувере – просто, демократично и без претензий.
Сережа явился в двенадцать.
-Ты что так рано? Я еще не готова.
-Ой Марго брось ты ерундой заниматься, пошли посмотришь мою машину.
-Ты что на машине? Так ты же еще права не получил.
-А мы не будем правила нарушать, и ни кто нас не остановит.
Мне передалось его радостное возбуждение, хорошо что родителей не было дома, а то бы меня ни за что не отпустили. Я положила зеркало в сумочку и мы пошли. В принципе, я уже могла обходиться и без него, но Сереже было важно что бы я посмотрела на его родителей через зеркало.
Во дворе стояла новенькая «ауди» и так нескромно сверкала серым перламутром. Наш «жигуленок» показался мне таким сереньким и жалким, что его и машиной то нельзя было назвать – так средство передвижения.
Сережа вел машину осторожно и мы доехали без приключений. Дом стоял на окраине города был обнесен высоким кирпичным забором.
-А как же ты сюда со школы добираешься?
-Я сначала в офис к отцу еду, а оттуда меня кто ни будь подвозит.
Он посигналил и железные ворота плавно отъехали вдоль стены. Управлял этим процессом мужичок сидящий в будке. Мы въехали за ворота и остановились.
-Выходи, Федор поставит ее в гараж.
Я вышла и встретилась с колючим взглядом Федора, он уже стоял возле машины с Сережиной стороны. Я кивнула ему растянув губы в заученной улыбке. Он был лис – старый, одинокий и осторожный.
Сережа вышел из машины, обнял меня за плечи и повел в дом.
Снаружи – дом как дом, никаких архитектурных изысков, разве что окна больше чем обычные.
Двойная стеклянная дверь, зеркальная прихожая, четыре мраморные ступеньки – и я оказалась в бело – розовом великолепии. Высокий белый потолок и такие же искристо белые стены, оконные проемы, потолочные и напольные плинтуса – нежно – розовые. Пол тоже белый с редкими розовыми ромбиками. Мебель оббита белым атласным шелком с выпуклыми матовыми хризантемами. Эта белизна опутывала и сковывала, зато придавала каждой вещи особую выразительность и значимость. В стене между окон треугольное углубление, оно выкрашено в розовый цвет и из каждого угла льется мягкий розовый свет. Внутри на стеклянной подставке фарфоровая ваза, ее молочная поверхность разрисована веточками цветущей сакуры, каждый лепесток которой переливается розовым перламутром. Очень красиво, хочется поклониться. И так с каждой вещью. Бронзовые подсвечники, статуэтки и другие безделушки выставлены так что бы подчеркнуть их ценность.
-Но здесь же не возможно жить!
А я здесь и не живу. Пойдем ко мне.
Через кухню нашпигованную современной техникой он повел меня к себе. На кухне возилась женщина, она стояла к нам спиной, и Сережа протащил меня так быстро что я не успела поздороваться.
-Это твоя мама?
-Что ты, моя мама не умеет готовить. Это наша повариха и она глуховата.
Сережа распахнул дверь, я вошла и с облегчением вздохнула -наконец то нормальная человеческая обстановка. Огромная светлая комната, и потолок и стены окрашены желто – зелеными разводами. На стенах справа и слева по два окна, они расположены напротив друг друга и буквально пронзают комнату солнечным светом. Еще я заметила дверь с выходом на улицу.
-У тебя что отдельный вход?
-Естественно, всей этой братии надо гулять, а проход через дом им строго воспрещен.
Яркий свет на какое то время поглотил внимание, а теперь опустив глаза я увидела двух собак – большую и маленькую. Старый боксер обнюхивал меня, интенсивно виляя хвостом – обрубком.
-Это Том, не бойся, он не кусается.
Том смотрел на меня черными треугольными глазками, хмурил брови, отчего на лбу у него собирались велюровые складки. Его обвислые щеки серебрились сединой. Я разгладила ему складки на лбу, он лизнул мою руку и ковыляя по –стариковски пошел на свое место. Теперь наступила очередь маленького пучеглазого той – терьера, он звонко лаял, неуверенно переминался и вопросительно смотрел на хозяина.
-Гуч, убавь громкость, это свои.
Я присела на корточки, давая ему возможность обнюхать себя. Гуч сменил гнев на милость, запрыгнул ко мне на колени и лизнул губы.
Сережа взял его на руки и тот взвизгнув от счастья начал облизывать ему лицо.
-Гуч прекрати! –Сережа прикрикнул на него, тот вытаращил глаза, прижался к нему и начал трястись.
-Ты что его бьешь? – возмущенно спросила я.
-Нет, что ты он же маленький. Просто он такой суматошный, что если на него не крикнуть, он не успокоится.
Меня одолевало любопытство и я пошла осматривать комнату. Чего здесь только не было, но я начала с рабочего стола. Там стоял компьютер, рядом лежали бабуськины тетрадки. Над столом в три ряда полки с книгами. Их я посмотрю потом, более внимательно. Вдоль стены между окнами – широкая кровать без спинок, у ее изголовья – столик, а рядом кресло с высокой регулируемой спинкой. Напротив большой плоский телевизор, очень удобно можно смотреть лежа и сидя. На подоконнике второго окно лежала полосатая кошка. Лениво щурясь она безразлично наблюдала за мной.
-А ее можно погладить?
-Лучше не надо, она может оцарапать или укусить, подожди пока она сама подойдет к тебе. Она у нас с характером, любит только меня и Гуча. Когда я их нашел, они были вместе. Три года назад я после школы зашел к отцу, он взял меня с собой осмотреть участок под строительство. Все развалюхи уже снесли, а на обломках жили эти двое, ну я их и забрал. Отмыл, откормил, вылечил, хотел отдать кому ни будь, а потом оставил у себя, места хватает. Ее зовут Сонька, она весь день спит, а ночью охотится.
Иди сюда я покажу тебе еще кое – кого.
В противоположном углу на высокой деревянной подставке стояла большая клетка накрытая сверху темно – синей тряпкой. Сережа медленно стянул тряпку и я увидела огромного красно – синего попугая. Это зрелище меня просто сразило, я то думала он у него маленький волнистый как у всех. Обычно от сочетания красного и синего меня коробило, но представитель живой природы окрашенный так ярко выглядел вполне гармонично.
Здр –вуй Сережа – голос прозвучал безлико, как у механической игрушки.
-Это что он говорит?! Я не могла поверить. Нет, но я конечно знаю что некоторые попугаи разговаривают, но слышала впервые.
-Привет Зоя, привет – ответил ему Сережа. «Привет» -тут же повторил попугай.
Сережа открыл клетку и протянул руку, птица аккуратно перебралась на нее. Увидев попугая вне клетки кошка шмыгнула под кровать. Гучь соскочил со своего места и поджав куцый хвостик последовал за ней. Зоя мелкими шагами перебралась на плечо Сереже и начала пощипывать ежик растущих волос.
-Почему ты его Зоей назвал?
-Это не я, это он сам себя так назвал. Его раньше звали Кеша, а его покойную хозяйку – жену папиного друга - Зоя. Когда она умерла у него началась депрессия – он перестал есть, разговаривать и повыщипывал себе все перья, где только мог достать. Его уже хотели усыпить, но он увидел меня и заговорил. Мне тогда еще лет десять было, не знаю, что ему во мне понравилось. Когда я спросил у него, как его зовут, но ответил – Зоя. Папин друг прослезился и отдал его мне. С тех пор он оброс, потолстел и тараторит без умолку, к тому же он жуткий хулиган и ревнивец. Видишь Сонька с Гучем спрятались – это они его боятся, а с Томом у них вооруженный нейтралитет.
Было видно что к попугаю Сережа относится с особой нежностью. Пока он демонстрировал его разговорные способности, я боковым зрением осматривала комнату. На противоположной стороне между окнами пианино. У одного окна мольберт с натянутым холстом и уже загрунтованным, у другого – велотренажер. Рядом холодильник. На холодильнике электрический чайник и посуда.
-А за той дверью что? Сережа отвлекся от воркования с попугаем.
-Там туалет и душ – кабина, короче у меня здесь полная автономия.
Создавалось впечатление что его отделили от семьи, заботливо с любовью, но все таки отделили.
-И давно ты так живешь – автономно?
-Да уже лет пять, когда этот дом строили Тома решили отделить – пристроить ему теплую будку. А я твердо заявил, что буду жить с ним в будке, вот нам ее и построили с выходом в сад. Знаешь здесь шикарный яблоневый сад. У моего отца крышу сносит когда он видит цветущие яблони. Он этот сад увидел и сразу купил, а дом уже к нему пристроил. Садовника из столицы выписал.
-Он что так яблоки любит?
-Да нет, яблоки он детским домам развозит. Когда сад покрывается бело – розовыми цветами он млеет, сидит там часами, иногда даже на работу не ходит. В это время у него можно что угодно просить – не откажет.
-А почему ты про маму ничего не рассказываешь?
-Ох, - устало вздохнул Сережа – сама увидишь, я люблю ее, но не всегда понимаю. С отцом мне проще.
Стук в дверь прервал наш разговор. На пороге стояла стройная молодая женщина с красивыми ногами. В светлых колготках, они выглядели так, словно их выточили из слоновой кости. Другие ее достоинства вызывали большие сомнения, по крайней мере у меня. Лицо простенькое, утиный носик, узкие губы, ярко накрашенные глаза и обесцвеченные волосы, начесанные в пышную шевелюру. Если ее умыть, причесать и повязать косыночку, получится среднестатистическая птичница.
Она пристально посмотрела на меня и не выдержав ответного взгляда опустила глазки: «Здравствуйте». На Сережу она смотрела совсем по другому – откровенный похотливый призыв. Так вот кто удовлетворяет его сексуальные потребности! Ничего удивительного, крольчиха – она и есть крольчиха, что с нее взять?
Я даже и не думала ревновать.
-Я уже накрыла в столовой, Валентин Сергеевич с Ириной Борисовной сейчас подойдут. И голос у нее был противный – визгливый!
Она вышла и закрыла за собой дверь. Сережа отнес попугая в клетку и осторожно из под лобья посмотрел на меня. Он почувствовал, что я все поняла и теперь ждал моей реакции. Я никогда не спрашивала о ней, хотя было интересно, как она выглядит.
Посмотрела, и все, больше не интересно, и говорить о ней я не собираюсь.
Что бы спустить эту тему на тормозах, я подошла к зеркалу и подкрасила губы.
-Как поступим с зеркалом? Не могу же я пялиться на них сидя за столом?
-А ты возьми сумочку с собой, а там что ни будь придумаем.
-Ясно придется импровизировать на ходу.
-Если бы ты знала, как я тебя люблю,- он подошел крепко обнял меня и поцеловал в шею.
Я чувствовала, как краснею. Господи! Никогда в жизни я еще не была так счастлива!
Вряд ли бы я ощутила это счастье, если бы начала высмеивать его обслуживающий персонал. Молодец бабуська, научила меня правильно понимать суть происходящего.
Из комнаты мы вышли крепко держась за руки.
В этом доме все было светлое и просторное, и столовая не стала исключением. Здесь не было такой помпезности, тем не менее вся мебель была массивная добротная и дорогая. Огромный стол был накрыт с одного конца, на четыре персоны. Аппетитно пахло пельменями. Я еще не успела как следует рассмотреть что стоит на столе и занять отведенное мне место, как появился Сережин отец.
Очень красивый мужчина, ну просто супер! Статный, холенный короче –«на чистом сливочном масле» - как говорит моя мамочка. Но это не главное. У него очень мощная и густая аура, попав под его обояние ты как пчела в меду увязаешь по уши. Наверняка он знал об этом и умело контролировал мощность своего обольщающего гипноза. Я глянула ему в глаза,
пронзив на долю секунды глубину его подсознания. Это было крупное животное, но не хищник. В последнее время при взгляде на них я чувствовала легкое смятение или робость, в зависимости от размера. Сейчас этого не было. Он был кем то вроде буйвола, зубра или бизона точнее определить не могла, я в них плохо разбираюсь.
Мне показалось он вздрогнул, когда почувствовал что я поняла то, что он сам о себе не знает. На секунду он потерялся, а потом взял себя в руки и заговорил: «Так вот вы какая, девушка, ради которой мой сын побрился наголо». Он умело пользовался интонациями и голос приобретал особую выразительность. Валентин Сергеевич вопросительно посмотрел на сына. По закону этикета Сережа должен был представить меня своему отцу, а он замешкался, и я слегка ущипнула его за руку.
-Маргарита Королева – моя одноклассница и близкая подружка.
-Валентин Сергеевич, - он улыбнулся и протянул мне руку. Давайте обедать, мама через минуту спустится. Что то я проголодался, присутствие молодых девушек вызывает у меня зверский аппетит.
Мы сели за стол, развернули салфетки. Валентин Сергеевич налил всем по глотку красного вина – для улучшения пищеварения. Я попросила Сережу положить мне салат из свежих овощей, пару кусочков селедочки и пельмени.
-Люблю пельмени, картошечку с селедочкой, а что – нормальная русская еда. Не то что всякие там устрицы, мидии, креветки, может оно конечно полезно и жизнь продлевает, но мне кажется еда должна доставлять удовольствие. А удовольствие – ощущение слишком личное что бы следовать моде.
Рассуждая об удовольствии, Сережин отец обильно поливал пельмени приправой из хрена. Обед начался так душевно, но тут появилась Сережина мама.
Это была маленькая смуглая женщина спортивного телосложения и не определенного возраста. Ее черные как смоль волосы были аккуратно подстрижены и уложены волосок к волоску. На ней были джинсы и коротенькая кофточка ядовито – розового цвета. Каждая черточка лица по отдельности имела правильную и изящную форму, но все вместе красоты не создавало. Теперь мне стало понятно на кого похож Сергей. Нос глаза и брови достались ему от матери, все остальное от отца.
-Мама, это Маргарита, я тебе о ней рассказывал.
-А здравствуйте милочка.
Она даже не посмотрела на меня, все ее движения были резки и нервозны. Она села за стол, расстелила на коленях салфетку, и с удивлением посмотрела на содержимое тарелок.
-А это что? Неужели кто то еще не знает что я терпеть не могу пельмени? Когда же наконец в этом доме будут считаться со мной? Ее голос дрожал, а взгляд метался с мужа на сына.
-Дорогая, возьми себя в руки и успокойся, - Валентин Сергеевич налил воды в ее стакан – здесь достаточно еды кроме пельменей.
-Видите милочка как ко мне здесь относятся, я должна подъедать то что останется от них.
Наконец она посмотрела на меня. Белочка, она белочка маленькая и шустрая. Открыв это для себя, я улыбнулась.
-Вам кажется смешно?! У нее завибрировал подбородок, а глаза наполнились слезами.
-Извините, - я опустила голову и вжалась в стул.
-Мама прекрати! Сережин окрик возымел действие, она изобразила смирение и тихим но твердым голосом произнесла: «Хорошо, не буду вам мешать, я пообедаю в ресторане». Она поднялась и вышла прочь.
-Извините Маргарита, я провожу Ирину Борисовну, а вы обедайте, там в холодильнике еще торт есть, - и он вышел вслед за женой.
-Ну как тебе моя мамочка? – его голос был полон боли и обиды – я же ее как человека просил. Думаешь она про пельмени не знала? Да Зина без ее ведома ничего не готовит. Вот ты мне скажи, ты понимаешь что ей надо?
На него было больно смотреть и я попыталась его успокоить и все объяснить.
-Она всего на всего белочка.
-Да белочка которая вместо орешков брилиантики собирает, - теперь уже он злился.
-Сережа послушай, она белочка, а твой отец – бизон, представляешь какая разница? У белочки не хватает воображения что бы охватить – заметь не понять, а просто охватить, даже сотую часть мышления бизона. Они не пара. Они не понимают друг друга и никогда не поймут. У них разное восприятие мира, разные ценности и совершенно не совместимый темперамент. А теперь представь какого это маленькой белочке жить среди двух громадин – бизона и жеребца? И никакие земные блага не могут ослабить давление которое она ощущает в вашем присутствии. А тут еще я – кобыла. Вот она и пытается раздуть свою значимость до размеров говядины или конины. Ей бы выйти замуж за какого-ни будь енота или песца и жила бы себе счастливо в любви и согласии, вон как мои – курица и павлин. Понимаю, это не просто осознать, но зато когда это произойдет, становится так легко, исчезают все обиды и претензии. Ну не будешь же ты злиться на змею за то что она змея?
-Ты имеешь в виду Савину?
-Да не только ее, это так вообще.
-Но ведь в первую очередь все мы люди и поступать должны по-человечески.
-Мне бы тоже хотелось думать именно так, но тогда все люди были бы предсказуемы и все было бы так просто. В первую очередь инстинкты, а по-человечески это когда все хорошо. Но все хорошо не бывает и тогда нужен тот чьи инстинкты схожи с твоими, потому что только он может понять тебя правильно.
-Сереж, давай поедим, - перебила я сама себя.
-Ешь, мне что то расхотелось. Марго, а как ты это видишь?
-Щас, доем и расскажу. С маленькими животными проблем не возникает, мне нужно только захотеть и глазами я вижу человека, а в голове отпечатывается зверек. Если же он нервничает, то изображение возникает само по себе, не зависимо от моего желания. А вот с крупными – сложней, они рождены что бы править и обладают магическим влиянием на тех кто меньше, а другим влиять на себя не позволяют, они защищаются. Эта защита и создает для меня сложности. Что бы ее взломать мне нужно заглянуть в самый зрачок, они на миг теряются и возникает образ. Вот ты заметил как потерялся твой отец когда мы встретились взглядом?
-Да любой мужчина потеряется когда такая хорошенькая девушка сверлит его глазами.
-Ты что мне не веришь?!
-Да верю я. Т ы мне другое объясни. Допустим ты видишь что животное стайное, но в стае у каждого свой статус и свои функции. Со временем положение в стае меняется, сильные и смелые начинают бороться за лидерство, но есть и те кто никогда не претендует на эту роль. Я тебе это к тому что у животных тоже есть характер. Вот можешь ты к примеру среди нескольких людей – волков увидеть вожака?
-Нет. Да я и не задумывалась никогда об этом. Но если подумать – то характер это качество личности, а проблемами личности занимаются психотерапевты. Вот пусть они этим и занимаются.
-Ты забыла чем занималась твоя бабушка? Этим должна заниматься ты. А иначе что толку от твоего дара? Как еще его можно использовать? Вот подумай сама – ты видишь животную сущность, и что это тебе дает? Во – первых – способности, ну не может обычная крыска написать симфонию, так? Во – вторых объем мышления, и в – третьих –поведенческие инстинкты.
-А это еще что за хрень?
-Ну ты же сама говорила что змея не может вести себя как львица, так вот это и есть инстинктивное поведение. И все это определяет личность. А теперь представляешь какое это даст тебе преимущество перед остальными психотерапевтами?
-Но для этого я должна знать эти –как ты говоришь – поведенческие инстинкты.
-А вот этим буду заниматься я, как биолог.
-Значит работать будем вместе?
-Конечно, и работать, и жить только вот учиться на разных факультетах.
Ай –да Сережа, « ай – да сукин сын!»ё Он за ночь изучил все бабуськины записи и понял больше чем я за все это время, он продумал как правильно использовать мой дар, спланировал что для этого нужно, а главное сам собирался участвовать в этом проекте. И надо же молчал все это время!
-Ты что молчишь, Марго?
-Думаю. Ты сделал мне предложение жить вместе?
-Давай заберем торт из холодильника и пойдем пить чай ко мне.
Мы так и сделали. Мне показалось что он не хочет продолжать этот разговор, но я ошиблась. Разрезая торт он спросил: «А насчет «жить вместе» ты что против?».
-Нет, но мне кажется еще рано.
-Рано, поздно – это все условности. Что нам мешает жить здесь?
К такому разговору я не была готова.
-Ну не знаю, давай хотя бы школу закончим.
-А при чем здесь школа? Это ерунда. Назови мне хоть одну серьезную причину по которой мы не можем здесь жить.
-Если ты предлагаешь мне сесть на шею твоим родителям, то надо бы хоть разрешения у них спросить.
-Во –первых –мои родители могут прокормить еще десяток без ущерба для себя. Во – вторых – я тебя никому на шею не сажаю, да и сам не сижу. Мой дед оставил мне приличные деньги, отец вложил их в свое дело, и мы можем жить на проценты, пока учимся. А в – третьих – что их спрашивать, ты же сама все видела.
-А мои, представляешь как они раскудахчатся когда я скажу что переезжаю жить к тебе?
Только сейчас я поняла до какой степени они меня любят. Им нужно время что бы понять что я выросла и готова отпочковаться. А сама то я готова? Не знаю. И еще до меня дошло что я нужна Сереже больше чем он мне.
-Сереж, не торопи меня пожалуйста. Я для них смысл жизни, их маленькая девочка. У моей мамы температура поднимается когда я болею. К тому же у них старорежимные понятия.
-Хорошо, а хочешь я сам с ними поговорю?
-Нет. Давай сначала я сама, а потом, когда они привыкнут к этой мысли, поговорим вместе.
На том и порешили. Вопросов будущего мы больше не касались. Мы угощали тортом животных, целовались и смотрели телевизор. По – моему день удался.
А дома меня с нетерпением ждали родители. «Ну что доченька, как тебя встретили? Чем угощали?», - про утреннюю обиду мама забыла, ей было важнее то, как оценили ее «сокровище». Но я то помнила, и стараясь загладить вину рассказала все подробно и красочно, а в конце так скромно добавила что мы с Сережей хотим жить вместе. К моему великому удивлению она восприняла это спокойно.
-Правильно доченька, поживите годик другой, и если все будет хорошо – поженитесь, детишек нарожаете. А то вон у Сидоровны, из соседнего отдела, дочка сразу после школы замуж выскочила. Такую свадьбу отгрохали! На подаренные деньги купили машину, а через три месяца разошлись. Теперь не знают как ее поделить, ссорятся, оскорбляют друг друга, и даже до рукоприкладство дело дошло. Вот позорище –то! А вы как только школу закончите, переезжайте к нам. Мы с папой в твою комнату переберемся, а вы в большую спальню. Мы к тому времени ремонтик там сделаем и живите себе.
Я молча кивала, главное что она согласна на нашу жизнь вне брака, а детали решатся сами по себе.
Зиму я не люблю, вечно мерзну, катастрофически не хватает солнца. Одежда не столько согревает, сколько сковывает движения. И только приближающийся Новый Год скрашивает все эти неудобства. Этот должен стать для меня особенным.
Общение с Сережей было не только приятным, но и полезным. Он рассказывал много интересного о животных, а некоторые вещи просто потрясали воображение. На пример паутина, сплетенная в веревку толщиной в палец способна остановить на лету «Боинг». Эхо-локация летучих мышей до сих пор остается загадкой для ученых, потому что скорость передачи нервного импульса в их сонарном устройстве просто непостижима для человека. А таракан! Он может двигаться со скоростью 1 метр в секунду, причем даже не по ровной дороге, и это при его казалось бы простейшем строении. Так почему же такой умный и могущественный человек не может создать подобного робота? Эти и многие другие вещи здорово пошатнули мое представление о величии человеческого ума. Однозначно, что человек доминирует над всем животным миром, но подавление – это не гармония. Короче, чем больше я думала над этим вопросом, тем сильнее склонялась к мысли, что человек просто хам по отношению к природе. Захватывает все большие пространства, вытесняя своих собратьев с их законной территории, разрушает ее, а виновата во всем медицина. Она, презрев естественный отбор, оставляет жить тех кто самостоятельно жить не может, продлевает существование тех чей срок закончился, вот мы и расплодились в невероятном количестве. Может кому то это покажется жестоким? Но опять же получается – о жестокости по отношению к себе любимому человек кричит во весь голос, а жестокость к братьям нашим меньшим объясняет необходимостью, и опять же для себя. Он превозносит себя что бы оправдать вседозволенность, например – «Человек- это звучит гордо», а чем тут особенно гордиться, что космос покорили, а зачем? Эту планету разрушили, теперь примемся за другие. По – моему человек должен «звучать» гармонично, в созвучии с природой.
Эти мысли родились в моей лысой голове когда появилось свободное время. Клюева выписалась из больницы, и я перестала рысачить туда – сюда. Ее состояние стабилизировалось, но выглядела она, прямо скажем – неважно. Люба купила ей парик и строго настрого запретила показываться на людях лысой, но войдя в школу, Клюева упорно снимала его и прятала в рюкзачок. Ее все жалели и по мере возможностей – заботились. Не желая разрушать нашу с Сережей любовную идиллию, она тактично села рядом с Титовым. В классе царил мир, веселье и доброжелательность. Скоро все это закончится, новый этап другой взрослой жизни не за горами. Каждый пойдет своей дорогой. А пока мы чувствовали себя единой семьей.
Ну почему же это братство не возникало раньше? Неужели только неизбежность расставания заставила нас понять, что годы проведенные вместе - не пустяк?
Новый год я предложила встретить всем классом за городом, в бабуськином доме.
По началу, предложение было принято единогласно и с восторгом. Но по мере приближения праздника количество участников сократилось до минимума. У всех нашлись уважительные причины, остались самые преданные – Сережа, Клюева, Копылова, братья Снегиревы, Титов и Светка.
Мы скинулись, обсудили меню и началась предпраздничная суматоха. Клюеву в подготовительный этап решили не включать, сами справимся. Но Люба внесла свою лепту вместо племянницы. Она на два дня уступила нам свою служебную машину. На работе ее повысили, и шеф выделил ей транспортное средство, а шофером назначил своего бывшего. Я то его сразу узнала, это тот охранник – шакал, и звали его Вадим. Вадим возил нас по магазинам, на базар, безропотно ждал нашего возвращения и даже помогал таскать пакеты с продуктами.
31 утром я начала готовиться к предстоящей ночи. Сделала маникюр, педикюр, тщательно депилировала лишние волоски на теле. Выбрала самые красивые трусики. Бюстгальтер не понадобится, платье, которое подарили родители с открытой спиной, и эта деталь только испортит вид. Смотрелось оно шикарно, насыщенный изумрудный цвет выгодно оттенял мои зеленые глаза, а мягкая ткань красиво облегала тело.
В этом наряде я рассчитывала поразить Сережу. Меня слегка злило что он смиренно ждал установленного часа, и видел во мне больше друга, чем любимую женщину. Глядя в зеркало, я мечтала, что он обалдеет и враз забудет тех, кто был до меня.
В полдень женская половина нашей компании собралась у меня. Среди них только Светка была наряжена празднично, на ней было черное узкое платье с глубоким вырезом на груди. Клюева была в брючном костюме и голубой рубашке с высоким воротником. И только Копылова в своей обычной форме – джинсы и джинсовая рубашка. Она так контрастировала с моим гламурным видом, что я не выдержала: «Галк, ты бы хоть принарядилась, праздник все – таки».
-Ну вот еще, соблазнять мне не кого, а морозить жопу в колготках – не охота.
-И то верно, - согласилась с ней Клюева.
Светка презрительно хмыкнула, но ничего не сказала.
-Ладно девочки, пойдемте папа уже на улице машину прогревает. Никто ничего не забыл, а то вернемся только через сутки.
К нашему приезду Ульяна приготовила почти все – отварила, почистила, нарезала. Нам оставалось только смешать, заправить и накрыть на стол.
Ульяна уехала вместе с папой, чтобы не тащиться потом одной по сугробам. Ее дом стоял в полукилометре от нашего, она не любила своего зятя, зато дочка наоборот – любила, и что бы не мешать их счастью, жила в нашем доме, но праздники, как положено, встречала в семейном кругу.
Вскоре после нас приехали мальчишки, их привез шофер Сережиного отца на «Джипе». Они выгрузили шампанское, соки, колу, минералку, и все ящиками. Дальше последовал музыкальный центр и гитара.
Увидев меня Сережа замер, его восхищенный взгляд был красноречивее любых слов. Он отвел меня в сторону и вытащил из кармана бархатную коробочку.
-Это подарок на Новый Год.
Мне стало стыдно, сама то я и не подумала о подарке, я привыкла их получать, а самой дарить не приходилось. В коробочке оказалось колечко из белого металла с зеленым ромбовидным камушком. Я не особо разбираюсь в драгоценностях, но поняла что это платина и изумруд.
-Нравиться? Примерь, это мама помогла мне выбрать, она в этих побрякушках разбирается, не то что я.
Я так расчувствовалась что не могла вымолвить и слова, а на глаза навернулись слезы. Колечко оказалось в самый раз, оно было первым в моей жизни.
-Спасибо, любимый, - я обняла и поцеловала его. Сережа вдруг смутился: «Ладно, я пойду делом заниматься, надо музыку подключить».
С приездом мальчишек праздник из подготовительной фазы перешел в основную. Братья Снегиревы открыли по бутылке шампанского, разлили по фужерам и принялись раздавать всем.
-Да подождите вы, - гаркнула на них Копылова – помогли бы лучше.
Мы с девчонками закончили приготовление закусок и теперь переносили их из кухни в дом.
Дело в том, что в самом доме не было водопровода. Он был очень старый, построен из толстых бревен до полуметра в диаметре, с массивными ставнями на окнах. Из благ цивилизации в нем был только телефон и электричество, но и они не всегда работали. Кухня, веранда, баня и туалет были пристроены гораздо позже. Все эти вспомогательные помещения периодически ремонтировались, благоустраивались, но сам дом никто не трогал. Снаружи бревна почернели, и он выглядел мрачным громоздким и неуклюжим. Но внутри совсем другое дело. В нем никогда не было ни холодно, ни жарко, всегда присутствовал легкий аромат свежеспиленного дерева, и ни какие другие запахи не могли перебить его. Дом как будто жил и дышал сам по себе. На первом этаже – большой холл с картинами и громоздкой старинной мебелью, где мы и расположились. На второй этаж вела широкая добротная лестница, там размещались три спальни и бабуськин кабинет. В одной из них я сегодня собиралась расстаться с девственностью.
Но это будет потом, а пока мы веселились, радовались наступающему Новому году, свободе вдали от родителей и общению на другом – взрослом уровне. Светка, в своем черном облегающем платье, выглядела зрелой женщиной. Она кокетничала с Тимкой хотя сама толком не знала Тимка это или Димка. С тех пор как они облысились, они по-моему и сами перестали понимать кто из них кто. И только я каким то странным образом никогда не ошибалась.
Копылова самозабвенно танцевала, кружась в такт музыке, она подплывала к столу воровала кусочки буженины или копченной севрюги, набивала ими рот и продолжала кружить дальше.
Титов пошел осматривать дом, его волновал один вопрос – как этот дом отапливается. Сначала он доставал меня, но я то откуда могла знать, вот он решил разобраться сам.
Гришковец сидя в кресле, бережно как ребенка держал на коленях Клюеву.
Мы с Сережей танцевали тесно прижимаясь друг к другу. Наклонившись к уху он предлагал мне прямо сейчас отправиться в спальню, я чувствовала его желание и уже была готова откликнуться, как вдруг из кухни выскочил Димка. Он выключил музыку и взволнованно зашептал: «Слушайте, там под окнами какие то люди в черном».
-Какие люди? Здесь до ближайшего дома пол-километра, - я пыталась успокоить его.
-Говорю тебе их четверо, все в черном, кружат вокруг, в окна заглядывают.
Все как по команде посмотрели на окна. Мне показалось, я заметила промелькнувшую тень.
-Удивительно, ни тебе батарей, ни обогревателей, а тепло. Казуистика какая то! –Это Юрка, он спускался по лестнице и как всегда пытался всех озадачить своими дурацкими вопросами.
Дальше мы услышали как хлопнула входная дверь, тяжелые шаги через кухню и в дом вошли четверо мужчин. Черными были только маски – шапочки скрывающие их лица, а все остальное – обычная одежда – джинсы, свитера, куртки. Все они были приблизительно одного роста и одной комплекции. У двух через плечо висели коротенькие, словно игрушечные автоматы.
Мы смотрели друг на друга пытаясь найти объяснение этому маскараду. Создавалось впечатление, что мы попали на съемочную площадку, где снимается крутой боевик, вот только сценария никто не знал.
Юрка спустился по лестнице и подошел к ближайшему чужаку. «И кто это к нам пожаловал?», - спросив, он попытался снять маску. Тут же получив по носу, снова оказался на лестнице, но уже в лежачем положении. Светка завизжала, Тимка хотел помочь Юрке, но был остановлен упершимся в живот автоматом. Кто кто, а он то знал, что это не игрушка и безропотно подчинился. Нас как баранов согнали в кучу. Тот кто нокаутировал Юрку, теперь поднял его за шиворот и толкнул к нам. У бедного Юрки из глаз текли слезы, из носа кровь, верхняя губа вспухла и вывернулась, но лицо выражало скорее недоумение, чем страх.
Один из чужаков подошел к нам и начал пристально разглядывать лица. Мне показалось, что его внимание сосредоточилось на мне и Клюевой, он смотрел то на меня, то на нее и как будто что то вспоминал. А может мне это только показалось, не знаю. Он вытащил из кармана куртки телефон и попытался звонить.
В этом месте сотовая связь не срабатывала, я это точно знала и потому предупредила всех не брать телефоны.
Держа перед собой мобильник он направился к выходу, двое других последовали за ним, а третий – тот что ударил Юрку – остался с нами. Видимо ему не давала покоя та же мысль, он подошел ко мне, а потом повернулся к Клюевой. Та, от страха едва держалась на ногах.
Гришковец вышел вперед преграждая ему дорогу. Мужик, огромной ладонью обхватил Сашкино лицо и попытался оттолкнуть его в сторону. Но не тут то было.
Я только увидела как между пальцев сверкнули Сашкины глаза. Где я видела эту холодную убийственную ярость? Вспомнила! Росомаха! Сашка был росомахой. И в подтверждении этому, Сашка зубами вцепился в мякоть между большим и указательным пальцем. Взвыв от неожиданной боли, мужик попытался вырвать руку, но хватка была мертвой. Копылова, стоявшая ближе всех, вдруг зарычала и со всего маху врезала мужику ногой в живот. Тот ойкнул и задохнувшись рухнул на колени. А дальше случилось совсем невероятное. Сашка выплюнул кусок откушенной плоти, а его рука как кинжал врезалась мужику под подбородок. Пронзив кожу, пальцы сжимали кадык. Мужик хрипел, задыхался, а пальцы все глубже утопали в крови.
Скованная ужасом, я не могла оторвать глаз от Сашкиного лица. Никогда не забуду это зрелище – ощеренный окровавленный рот, сверкающие белые зубы, а в глазах – безумное, дикое ликование.
Мы с Клюевой прижались к Орлову и в оцепенении следили за происходящим. А наши хищники действовали под командованием Копыловой. Тимка выскочил на кухню, выключил там свет и закрыл на засов дверь. Димка закрыл ставни на окнах сначала первого затем и второго этажа. Они действовали быстро и слажено. Галка схватила телефонную трубку, послушала и бросила на место – облом.
Услышав треск сломанной трахеи, Сашка разжал кулак. Тело упало на пол и еще некоторое время подергивалось в судорогах. Густая вишневая кровь растекалась лужей.
Сашка повернулся к нам, он смотрел на Надю с гордостью победителя и искал в ее глазах одобрение. А она не могла оторвать взгляда от его окровавленной руки. Затем ее голова склонилась на бок и она начала медленно оседать. Первым ее подхватил Юрка, оказывается все это время, он прятался за нашими спинами. Мы с Сережей помогали ему.
Взволнованный Сашка ринулся к Надежде, но Сережа жестом остановил его: «Вытри лицо и руки, она испугалась тебя». Сашка грубо матерился, обзывал его трусом и чистоплюем, но подчинился. А Сережа не обращая внимания, поднял Клюеву на руки и понес на диван.
Смочив льняную салфетку минералкой, Гришковец оттирал лицо и руки. Кровь въелась в кожу и он начал свирепеть. Сжав зубы и отшвырнув окровавленную салфетку, он медленно подходил к Орлову: «Никогда не прикасайся к моей девушке».
-А то что будет? Сережины глаза потемнели, он слегка опустил голову и напрягая тело подался вперед.
-Вы еще подеритесь, как раз самое время, - Копылова встала между ними и с вызовом уставилась на Сашку, - ну что смотришь? Займись лучше Надей, брызни на нее водой, а потом пусть выпьет коньяка грамм 30. Командовала она лихо.
- Марго, как еще можно попасть в дом?
- Через чердак, - быстро сообразила я, - но для этого нужна лестница, а она на чердаке.
-Хорошо, Димка иди на кухню и наблюдай, когда они вернутся – скажешь, только свет не включай.
Светка забилась под лестницу и рыдая причитала: «И зачем я – дура приехала в этот сарай? Сидела бы лучше дома», а потом как закричит: « Нас всех здесь убьют!»
-Заткнись шалава! – Галка выплеснула на нее стакан колы – помогло.
Юрка ходил вокруг убитого и с интересом разглядывал, затем он попытался дотянуться до его маски, не наступая в кровь, но у него не получалось. Тогда он вытащил сок из картонной коробки и разорвал ее по сгибу. Соорудив таким образом помост, он добрался до цели, но снимать маску с убитого не спешил. Он проверил его карманы и нашел только зажигалку и жвачку.
-Снимай, - торопила его Галка, - мы должны знать кто это.
-Не снимай, со слезами умоляла Светка. И ее можно было понять, пока мы не видели лица – это мертвое тело, а с лицом – убитый человек.
-Снимай, что ты телишься? Гришковец подошел к трупу и с нетерпением смотрел на его голову.
-Ты убил, ты и снимай. И Юрка отошел от тела, уступив место Сашке.
Все вокруг суетились, что- то говорили, делали, и только я сидела словно парализованная. Я все видела, слышала но не могла двигаться. Я думала. Вся энергия из тела перекочевала в голову. Я знала то, что не знали другие – это боевой отряд. И не потому что все они были в масках, без документов и не произнесли ни одного слова, они были животными одного вида – гиеновые собаки. Это стайные хищники с очень высокой эффективностью охоты и собрать их вместе мог только профессионал. О том что они допустили ошибку и попали не в тот дом не могло быть и речи. Так кто же из нас интересовал их? Более пристально они приглядывались ко мне и к Клюевой. Себя я исключила сразу, значит Клюева. Я вспомнила сцену в казино, Люба говорила что те люди уголовники. Но это ни как не уголовники, это бойцы. Так что же не срослось у этих бойцов, почему они пошли звонить?
Может, я думаю не в том направлении? Мне не хватало информации. Расспросить всех присутствующих за кем из них может вестись охота, нет времени. Может лицо убитого подскажет умную мысль?
Сашка, не колеблясь сорвал маску. Убитый был похож на араба, на щеках густая щетина, длинный тонкий нос, залысины на лбу и глаза – выпуклые и пустые, как у мертвой рыбы.
Ну и зачем арабам Клюева? Ничего не понимаю!
Из темноты кухни вынырнули Тимка с Димкой и закрыли за собой дверь.
-Они вернулись, идут сюда.
Через минуту мы услышали стук в кухонную дверь, треск автоматной очереди и звон выбитых стекол.
-Нас убьют, - завизжала Светка. От ее визга становилось еще страшней.
Копылова врезала ей оплеуху и вдобавок пригрозила: «Не заткнешься – я сама тебя убью».
Помогло. Затем она повернулась ко мне.
-Кто они Марго? Что им нужно?
-Я понятия не имею ни кто, ни что. Может кто то из вас догадывается.
Все в недоумении пожимали плечами. Автоматные очереди продолжали крушить стекла на окнах, но пули застревали в толстых ставнях. Затем, ломиться начали уже в дверь дома.
Мы притихли как мышки. Дверь оказалась достаточно прочной и вскоре все стихло.
-Может они ушли? - с надеждой спросила Клюева.
-Ага, размечталась. Ей, Копылова отвечала без злости, но досады скрыть не могла.
-Но что же делать? Как нам отсюда выбраться? По очереди спросили Тимка и Димка.
- Никак, надо не бежать, а напасть самим, - Гришковец взял автомат убитого и сосредоточился на его изучении. Как кому то к лицу идут шляпки, так Сашке шел автомат, в его руках он выглядел органично.
-А ты стрелять из него умеешь? – обратился к нему Сережа.
-Нет, но научусь, дурное дело не хитрое, - спокойно ответил Сашка не отрывая взгляда от оружия.
-А они умеют, и пока ты будешь учиться, нас всех покрошат как капусту.
Гришковец наставил автомат на Сережу: - «А я на тебе учиться буду». И опять в его глазах сверкнула убийственная злоба росомахи, любая угроза приводила его в бешенство.
-Ты что дебил? Галка вырвала у него оружие и положила на диван рядом с Клюевой, - не давай ему, а то натворит дел.
Ее одну совершенно не пугало поведение Сашки, и как это не странно, он подчинялся ей.
Затем произошло то что оказалось пострашнее Сашкиных угроз – мы услышали характерное потрескивание огня и сквозь ставни медленно пополз дым.
Они подожгли дом! Это поняли все, но сказать вслух никто не решался. Мы только смотрели друг на друга стеклянными от страха глазами.
Первой к двери ринулась Светка: «Мы сгорим здесь заживо! А я не хочу!» Сережа перехватил ее: «Стой, они этого и ждут, они выкуривают нас из дома», он держал ее, а она вырывалась и плакала.
Едкий дым наполнял пространство. Первой закашляла Клюева. Сашка схватил со стола стакан сока и бросился к ней. Он пытался напоить ее соком, но только облил одежду, Надя не могла сделать и глотка, она задыхалась. Сашка взял автомат и решительно пошел к двери.
-Стой Саша, стой. На кухне есть погреб, надо попробовать перебраться туда,- я вспомнила о-нем совершенно неожиданно.
Он услышал и даже понял.
-Веди всех туда, а я вас прикрою.
Справа вдоль стены между умывальником и шкафом стоял табурет, а под ним крышка погреба. Ульяна хранила там соленья, банки и всякий хлам. В детстве я хотела там побывать, но бабуська запрещала строго –настрого, говорила там крысы и они меня съедят. А с возрастом я и сама потеряла к нему интерес. Так что знать то я знала, и даже знала, что там есть свет, но сама никогда не была.
Сашка тихо отворил дверь и осмотрелся: «Никого, выходите только тихо.»
Первой вышла я. Все стекла на веранде выбиты и холодно как на улице. На носочках, что бы не стучать каблуками, я пробралась на кухню. За мной Копылова с Клюевой, Титов, Светка, братья Снегиревы и Сережа. Сашка с автоматом наблюдал за входной дверью и окнами. За шкафом я нащупала выключатель и щелкнула, на полу появились полоски света, теперь видно где крышка. Я убрала табурет и потянула ее на себя. Вниз вела лестница, не очень удобная - зато прочная. Спустилась я быстро и не оглядываясь по сторонам стала помогать Клюевой. Остальные в помощи не нуждались. Ульяне - то высота погреба была в самый раз, а вот нам пришлось двигаться на полусогнутых, втянув голову в плечи. Бедный Сережа вообще согнулся в три погибели. У стены примыкающей к дому стоял длинный деревянный сундук оббитый жестью, на него мы и сели.
Гришковец спустился последним и закрыл за собой крышку погреба.
-Веранда загорелась, полыхает как факел, а дом почему – то не горит. Видимо они облили его бензином, бензин прогорел, а бревна не схватились.
Он сообщил это бодрым голосом, как будто веранда с кухней не над нами, а где- то там, далеко.
-Так мы теперь здесь сгорим? – жалобно спросила Клюева.
-Не боись, щас огонь увидят, вызовут пожарку. Бандюки свалят, мы выберемся из этого подземелья, домик проветрим, трупик выбросим, и будем праздновать Новый год.
-Оптимист ты Саня, - заговорил молчавший все это время Юрка, - что пожар увидят – не факт, даже если увидят, не факт что приедет пожарка – новогодняя ночь все – таки. А вот что за нами боевики охотятся – факт, и не уйдут они пока задание не выполнят. Им нужен был один из нас, и если бы ты сдержался и не убил их подельника, они забрали бы того кто им нужен и ушли. А теперь нас может спасти только чудо.
-Заткнись лопоухий, а то никакое чудо тебя не спасет, - устало ответил Сашка.
Треск огня послышался так близко, что было уже не до разговоров. Свет погас и мы оказались в кромешной тьме. Все молчали и только Светка стуча зубами выбивала: «Господи спаси».
-Вставайте, все вставайте, - быстро заговорил Сережа, - сундук – если мы поставим его на попа, он подопрет крышку и огонь сюда не попадет.
Мы встали и мальчишки начали двигать сундук к выходу. Послышался грохот упавшей лестницы, звон бьющихся банок и смачные маты Сашки.
Я присела на землю и потянула за руку Клюеву: «Садись Надь, здесь легче дышать». С места, где стоял сундук, тянуло воздухом. Я встала на колени, подползла к стене и руками начала ощупывать ее. Так и есть, между стеной и полом была дыра откуда и поступал свежий воздух.
-Здесь есть выход, ползите за мной, - прокричала я и поползла на встречу воздуху.
Совершенно не помню сколько метров мне удалось преодолеть ползя на карачках, но вдруг горизонтальной опоры под руками не оказалось и я заскользила вниз по гладкому почти вертикальному желобу. От столь стремительного скольжения у меня перехватило дыхание, заложило уши и кажется, я даже потеряла сознание.
Очнулась в какой то мягкой скользкой жиже. Я открыла глаза и попыталась оглядеться, было темно, но по крайней мере ощущалось пространство.
Хорошо хоть не в могиле, - мелькнула первая мысль и тут же рядом плюхнулось что то тяжелое. Я протянула руку и нащупала бугристую голову Клюевой.
-Надь ты в порядке?
-Не знаю, вроде жива.
Держась друг за друга мы ползком выбрались на твердую почву. Яркая вспышка памяти вернула меня в недавние события и я почти закричала: «Где остальные?».
И как ответ, сверху горохом посыпались Гришковец, Титов, Копылова и Тимка с Димкой.
Глаза уже привыкли к темноте, я видела их, но среди них не было Сережи. Я кинулась к ним, давай поднимать и трясти каждого: «Где Сережа, где?». Воображение рисовало страшные картины – вдруг он задохнулся и лежит без сознания, вдруг на него обрушились горящие доски. Я кричала как сумашедшая, а многоголосое эхо вторило мне.
Димка выпал последним – значит он знает. Я принялась за Димку, трясла до тех пор пока голова не перестала болтаться из стороны в сторону. Он встал вытер с лица грязь, еще раз тряхнул головой, теперь уже сам и спросил: «А где это я?».
-Где Сережа? Димочка, очнись, вспомни – ты спустился последним, где Сережа?
-Он там Светку уговаривал, а она орала и билась в истерике. Ни в какую не хотела в эту дырку лезть. Дальше не знаю. А где это мы?
Я смотрела на огромный выступ скалы из под которого все мы только что выпали и звала Сережу. И он выпал, только почему то вперед ногами. Приземлился он на спину, в результате его лицо плечи и грудь остались чистыми от грязи. Я помогла ему подняться, прижалась к его груди и решила не расставаться с ним не на минуту.
Сережа быстро пришел в себя и заговорил: «Марго я не мог ее уговорить, она наотрез отказывалась следовать за нами, я пытался ее втащить, но она укусила меня, и я ее бросил. Я очень боялся за тебя, ты исчезла так неожиданно».
Мы ускользнули от неминуемой гибели и не важно где оказались, главное мы живы. Нас охватило пьянящее чувство свободы и безопасности. О Светке больше никто не вспоминал.
Очистившись от грязи насколько это было возможно, мы осмотрелись и поняли что находимся в пещере. Было сыро и темно, но очертания камней вполне различимы. Со стен капала вода, собиралась в ручейки и текла вниз. Интуитивно мы чувствовали - идти надо на верх. Нас повела Клюева. Легко порхая с камня на камень, как будто сама она ничего не весила, и это никого не удивляло. За ней карабкался Сашка, затем братья Снегиревы и Копылова. Мы с Сережей значительно отставали, у меня поломался каблук на правой туфельке, платье пропитанное грязью прилипло к телу и сковывало движения, но я старалась из всех сил. А где- то совсем внизу пыхтел Юрка.
-Стоп, -Сережа сел на камень, - что у тебя с обувью?
-Каблук поломался, - я сняла левую туфельку, - оторви и этот. А сама принялась отрывать подол своего некогда шикарного платья.
Теперь идти будет легче, но мы решили не торопиться и дождаться Юрку.
Бедный Юрка, он сопел, пыхтел как паровоз, еще бы его костюма вообще не было видно, он весь был покрыт грязью, и сам Юрка напоминал глиняного человека.
Сережа предложил ему снять пиджак, но Юрка отказался: «Если я его сниму, то его придется нести и одна рука будет занята, а на трех конечностях я этот подъем не осилю».
Мы передохнули и полезли дальше. Чем выше мы поднимались, тем легче было идти. Темнота расступалась, камни высохли и уже не скользили, а воздух становился все теплее и ароматнее. Мы с шумом вдыхали его и казалось, что наполняя легкие, он делает наши тела невесомыми. Наконец мы выбрались на площадку, где стало совсем светло. Нас здесь уже ждали. Копылова развалилась на песке, по обе стороны сидели Тимка с Димкой.
Сашка страховал Клюеву, она карабкалась на самый большой камень. Взобравшись на вершину, она просунула голову между стеной пещеры и камнем на котором лежала.
-Выход здесь, этот камень мы конечно не сдвинем, а вон те, - и она показала рукой, - можно убрать и выбраться отсюда.
Но ворочать камни никто не торопился. Надо было отдохнуть и мы сели на песок.
Неугомонная Клюева на пузе скатилась с гладкой поверхности камня и давай верещать: «Ну вставайте, еще чуть –чуть и мы выберемся отсюда. Там так хорошо я это чувствую,
и пахнет водой.»
Усталые и раздраженные мальчишки нехотя встали. Тимка с Димкой уцепились за один большой камень, но сдвинуть его с места не могли, потому что толкали в разные стороны.
Гришковец задумчиво стоял перед горой булыжников, не зная за какой из них взяться. И только Юрка точно знал что делать, он взобрался на вершину и начал ногами сталкивать камни вниз. Все расступились, а Сережа толкал движущиеся камни дальше, задавая им направление.
Вот что значит слон и лошадь, с такой задачей они справились легко, оставив хищников в недоумении. И откуда силы взялись!?
Как только появилась возможность мы обошли тот огромный валун и вышли из пещеры.
Яркое полуденное солнце на время ослепило глаза, а когда зрение вернулось мы и вовсе обалдели. Под нами расстилалось горное ущелье сплошь покрытое буйной зеленью. Она как пышное покрывало пестрела яркими диковинными цветами. Все это великолепие прогретое солнцем источало пьянящие ароматы. Многоголосые трели птиц, жужжание и стрекотание насекомых звучали тихой музыкой. В низу протекала река, а на ее противоположном берегу – густой лес.
Учитывая что еще несколько часов назад мы собирались встречать Новый Год, все это выглядело не реально, но это было. Значит, мы попали в параллельный мир, как в кино.
Но моих товарищей по несчастью, или по счастью, такие мелочи не интересовали, каждый из них сосредоточился на себе. Они с шумом втягивали носом воздух, особенно хищники, при этом кончики носов шевелились, ноздри пульсировали, а выражение лиц менялось от счастливого до свирепого. Копылова, уловив какой то запах, вдруг задергала верхней губой и даже тихонечко зарычала. Тимка с Димкой моментально сжались и с опаской покосились на нее, но она благодушно хмыкнула, и они успокоились.
Юрка морщил лоб, шевелил большими ушами, а потом вдруг скинул туфли и стал щупать ногами землю.
Сережа топтался на месте, слегка потряхивал головой и я почувствовала как его мышцы наливаются дикой силой, а глаза с жадностью смотрят вдаль.
Гришковец стоял в стороне, среди нас он один был не стайный, и я не разглядела происходящих с ним перемен.
Поддавшись всеобщему настроению, я тоже сосредоточилась на себе и услышала то, чего никогда раньше не слышала, как капельки росы стекают с листьев и падают на землю, как трутся о камни чешуйки ползущей змеи, как бабочки хлопают крыльями. А запахи их так много – манящие, пугающие, приятные и отвратительные, они будоражат кровь, но я пока не понимаю кому они принадлежат.
Но больше всех меня поразила Клюева, от ее болезненности не осталось и следа. Она стояла на носочках, изогнув спину и вытянув шею. Расправив плечи и разведя руки в стороны, она как будто готовилась взлететь. Ее глаза блестели, кожа налилась свежестью, и на лице появился румянец.
-Как красиво! Наверное это рай! – ее голос звучал уверенно мелодично и глубоко.
-Надь, ты как себя чувствуешь? – осторожно спросила я.
Все оглянулись на нее. Она блаженно улыбалась все еще витая в облаках.
-Прекрасно! Никогда не чувствовала себя лучше.
-У-у-у, как классно! – протрубил Юрка и повалился на землю, он катался, терся спиной, рвал траву и посыпал себя ею.
Его дикое животное ликование заразило всех нас. Новые яркие ощущения вызывали восторг и выразить его можно было только так. Мы катались по траве, дико орали и смеялись. Это было подсознательное стремление слиться с этим миром и стереть с себя запахи того. В этой свистопляске я вдруг коснулась Сережиной спины, почувствовала ее упругие мышцы и желание слиться с ним вытеснило все остальные чувства. Томление предыдущих месяцев требовало выхода, и теперь уже не я управляла своим желанием, а оно мною. Мне нужно было уединиться с Сережей во что бы это нистало и что бы соблюсти приличия, я предложила всем разбиться на группы и обследовать окрестности.
По моему все все поняли и с удовольствием поддержали меня и только Юрка смутился и фыркнул: «Я никуда не пойду, буду ждать здесь, да и вы далеко не разбегайтесь, а то мало ли что?»
Разгадав мое стремление, Сережа хитро улыбался и с нетерпением топтался на месте.
Гришковец обнял Клюеву за плечи и увлек направо. Копылова в сопровождении братьев пошла налево, а мы с Сережей - вниз к реке.
Каждый шаг отдавался хрустом сломанной зелени, она обрызгивала ноги соком, источая терпкий аромат. Жирные ящерицы и насекомые расползались в стороны. Мы шли все быстрей и быстрей и наконец побежали. Никогда не думала что бежать это так приятно. Дремлющая во мне лошадь наконец обрела свободу, и летела во весь опор едва касаясь земли. Остановилась я только у воды. Берег был усыпан мелкими камушками, видимо выброшенными бурным течением, но по краю образовалась мелкая заводь.
Я скинула туфли, платье и рванные колготки. На мне осталась последняя уздечка – трусики из трех ажурных резинок и треугольника на известном месте. Но их снимать я не торопилась. Я ни разу не оглянулась, хотя чувствовала обжигающий взгляд на своем и без того разгоряченном теле. Войдя в воду, я опустилась на колени и начала смывать грязь с лица, головы и шеи. Хорошо еще что волосы отросли чуть больше сантиметра, а то бы я их вовсе не промыла. Грязь с тела я не смывала специально, хотела что бы это сделал Сережа. Я же все продумала, это была бы прелюдия к сексу, ну как в книжках пишут.
Ну какая там к черту прелюдия!
-Мыться будем потом, - услышала я и оглянулась. Он стоял абсолютно голый, красивый как Апполон только лысый и его мужские принадлежности находились в крайне возбужденном состоянии. На меня это подействовало как красная тряпка на быка, я бросилась на него словно кошка, руками обвила шею, а ногами таз и прижалась всем телом. Он едва удержался на ногах, а потом придерживая меня под попку, понес на уже разостланный на камнях свитер.
А дальше было все то, что и бывает в таких случаях. В том мире это называется сексом или занятием любовью, здесь же было совсем другое. Это было проникновение, проникновение в тело, в душу и мысли. И не было никакой боли, был восторг, его испытала каждая клеточка моего тела, каждая капелька крови, каждая мысль в голове.
Мы лежали усталые и разомлевшие под горячим солнцем, и нам было абсолютно наплевать, как мы оказались в другом мире, кто напал на нас и как жить дальше.
-Бедная моя Маргоша, -ласково шептал Сережа, - и как же ты со своим темпераментом сдерживала себя все это время?
-Ты не о том беспокоишься милый, что было – то было, подумай лучше как тебе справляться с моим темпераментом теперь!
-Ну что ж давай проверим.
И все повторилось снова, только медленнее и нежнее.
А потом мы почувствовали голод, он вернул нас к делам насущным. Мы отмылись от грязи, а когда начали одеваться - выяснилось, что я осталась без трусов – Сережа порвал их в пылу страсти. Да и что там рвать то было?
Это не беда. Из рукава Сережиной рубашки я соорудила себе некое подобие трусов, второй рукав тоже оторвала, а то что осталось надела на себя вместо платья. Остальные вещи мы постирали и оставили сушиться на камнях, Сами же пошли добывать себе еду.
Мы собирали ягоды, грибы, орехи, - благо их здесь было множество. По началу мы растирали их в руках, нюхали и пробовали слегка касаясь языком что бы не отравиться. Но потом ощущение что съедобно, а что нет пришло само по себе. Все эти дары природы мы собирали в листья лопухов, они здесь были огромные – размером с детское одеяльце. А когда насобирали достаточно, вернулись за одеждой. Сережины джинсы конечно не отстирались, а все остальное приобрело более или менее приличный вид и даже его белые носки. Сережина рубашка заменила мое неуместное здесь платье, а второй рукав послужил пояском.
По пути к пещере я вдруг почувствовала обжигающую боль в указательном пальце правой руки, подушечка была красной и опухшей. Я подумала что какое то насекомое укусило меня и по привычке сунула палец в рот. Но тут же вспомнила – точно такую же боль я испытала когда коснулась бабуськиного зеркала. В памяти возникло ее лицо, голос и последняя записка.
-Сережа, Сережа ты помнишь бабуськину записку? Она лежала во второй тетрадке. Она писала о «колодце времени», он находиться на территории дома, - помнишь? Так вот в него мы и провалились.
-Ну и что? – спокойно спросил он, - провалились, так провалились, главное что живы остались.
Впервые он остался равнодушным к тому что так волновало меня. Я немного обиделась но виду не подала.
У пещеры мы увидели Юрку, в ситцевых трусах и носках он сидел рядом с горой нарезанного тростника. Вернее он не просто сидел – он работал. Он связывал между собой тростниковые палки гибкими стеблями папоротника. Кругом сушилась сорванная трава, а у входа лежало сухое дерево. К нему осторожно подошел Сережа, потянул носом воздух и нахмурив брови спросил: «Ты откуда его припер?».
Удивительно, он не спросил как хилый Юрка дотащил эту огромную для него корягу и зачем? Он спросил «откуда»?
Я подошла поближе и принюхалась. От дерева исходил резкий запах предупреждающий об опасности, его оставил крупный хищник помечая свою территорию. Камни у входа тоже пахли угрозой, но это был уже знакомый запах – запах Гришковца.
-Не волнуйтесь, вон за тем выступом небольшой лесок, там много поваленных деревьев. Да не смотрите вы на меня так, знаю что там опасно, но должен же хоть кто то позаботиться о топливе на ночь. Ночью то ведь наверняка дождь пойдет. Сами подумайте, при таком солнце все высохло бы уже, если бы не дожди. А ты Марго не напрягайся, был здесь Сашка – за автоматом возвращался, а за одно и все камни обоссал. Вы бы лучше о ночлеге подумали, на земле спать будете? Я то себе матрасик вот уже почти смастерил, работаю один как проклятый, а вы все трахаетесь – дорвались до бесплатного.
Он ворчал как старая бабка, но по сути был прав. Мы наслаждались тем что есть сейчас, не задумываясь на перед.
-Да ладно не ной, поешь вон лучше, - Сережа положил перед ним лопухи с ягодами, грибами и орехами.
-А вот за это спасибо, а то у меня уже брюхо свело. Юрка с жадностью набросился на ягоды, выбирая самые сладкие – желто-коричневые похожие на маленькие лимончики.
Мы с Сережей вошли в пещеру. Юрка и вправду поработал на славу, он расчистил пространство расставив большие камни вдоль стен, а из тех что поменьше – соорудил очаг в центре. В сторонке на песке лежал его костюм, грязь высохла, и он выглядел словно зацементированный. А рядом на камушке – содержимое его вечно оттопыренных карманов – ключи на брелке, авторучка, какие то гвоздики, скрепки и жвачка с зажигалкой, которые он вытащил у убитого.
Надо бы помочь Юрке отмыть его одежду – подумала я и услышала шаги трех человек.
В принципе я уже знала кто это, но по привычке вышла убедиться.
Впереди шла Копылова, в ее монументальной мощи появилась звериная пластика. Если раньше она ходила будто сваи забивала – бум, бум, то теперь – мягко ставила ногу цепляясь за поверхность, а затем как ртуть переливала свое тело с одной ноги на другую. Ее плечи и грудь плавно колыхались в такт движению. Она была в джинсах и майке, в одной руке несла за хвост ящерицу размером с хорошего кролика, в другой свою рубашку. За ней с охапками сухих веток плелись братья.
Юрка поднял голову, принюхался и презрительно фыркнул: «Натрахались».
Довольные и счастливые братья улыбались, с обожанием поглядывая на свою предводительницу.
Я тоже почувствовала уже знакомый запах, но тактично промолчала.
Пропустив Юркину реплику мимо ушей, Галка устало села на камень: «Эй, лопоухий, кинь сюда ножик, а вы ребята костерчик пока соорудите – жрать охота».
-Галь, ты только здесь эту тварь не потроши, а то потом от мух не отобьемся, - ласково попросил Юрка, -подожди, я его сейчас подточу, а то он уже затупился.
-Да, бросай – сама подточу. Она плюнула на лезвие и давай тереть его о камень на котором сидела.
А я пока, решила рассмотреть их добычу. Ящерица была крупная, жирная, но больше напоминала рыбу только с ногами. Пальцы на лапках длинные с острыми когтями, а между ними тонкие кожаные перепонки.
Наточив нож, Галка отправилась вскрывать это невероятное чудовище.
Сережа с братьями обломали с дерева ветки и занесли его в пещеру, потом разожгли огонь.
Димка нашел плоский, широкий камень и поставил его над огнем: «Пусть накаляется, сковородкой будет».
Юрка принес свой тростниковый матрац, на него положил сухую траву, а сверху листья лопухов и улегся.
Я смотрела на него с завистью – спать на голом песке, хоть и рядом с любимым – удовольствие сомнительное.
Сережа перехватил мой взгляд: «Пошли хоть травы нарвем, за тростником идти поздно, скоро стемнеет, а завтра что ни будь придумаем». Он рвал траву, а я охапками таскала ее в пещеру.
К вечеру стало прохладней. Появились Клюева с Гришковцом. Клюева была в брючках, рубашечке, а на руке аккуратно висел пиджачок - вся такая чистенькая, счастливая и немного смущенная. Все мы уже походили на дикарей – одежда порванная, грязная, щеки у мальчишек изрядно заросли щетиной, а она – словно только что с банкета вернулась.
Мы с Галкой смотрели на нее как завороженные, и как она умудряется всегда содержать в порядке свои вещи?
Сашка шел рядом, и на шее у него висела огромная змея. Копылова уже разделала свою добычу и теперь передала нож Сашке: « Когда выпотрошишь – внутренности закопай, а то ночью падальщики набегут».
-Сам знаю, - грубо ответил Сашка и пошел подальше от пещеры.
Интересно, Юрка беспокоился о мухах, а Галка о падальщиках – вот что значит травоядное и хищник.
Солнце село, ветер быстро нагонял тяжелые свинцовые тучи, и мы пошли в свое жилище.
В пещере было тихо, темно и только огонь выхватывал из сумрака усталые, голодные лица. Плоский камень раскалился и Копылова начала выкладывать на него куски разделанной добычи. Они шипели источая аппетитный аромат не то мяса, не то рыбы. Она переворачивала их глотая слюни от нетерпения и все внимательно следили за ее манипуляциями. А когда по ее мнению мясо прожарилось, она выкрикнула «налетай» и сама схватила самый большой кусок.
Мне досталась лапка. Мясо было нежным несмотря на то что не прожарилось, и по вкусу больше напоминало рыбу. Ели все быстро с жадностью, и когда остался последний кусок, за ним потянулась Копылова.
-Ты хоть кусочек Сашке оставь, - попросила ее Клюева.
-Кто не успел – тот опоздал, пусть свою змею лопает, - и она вцепилась зубами в последний кусок.
-Это на второе, - Сережа выложил принесенные нами грибы в оставшийся на камне жир.
Пришел промокший Сашка, на улице уже вовсю лил дождь. Он молча нарезал толстую змею вдоль ребер, как колбасу и складывал куски на раскаленный камень. Грибы выделили сок, он кипел и стекал шипящими струйками. Палочками мы цепляли грибы с импровизированной сковороды и ели.
-Жаль только соли нет, - отметила я.
-Соль то есть, но за ней идти надо, -вспомнил Юрка, -мы когда сюда поднимались, я видел светло-коричневые пласты – они соленные, я пробовал. Завтра схожу.
На десерт мы доели ягоды. У меня снова запекло палец и в голове возник бабуськин образ, она как будто напоминала о чем -то важном, возвращала в тот мир. Что бы отвлечься от боли я заговорила: «Слушайте, а вам не интересно кто на нас напал?».
-Да это уже не имеет значения, - ответила Галка, - они там, мы здесь.
-А вы что возвращаться не собираетесь? Все опустили головы, игнорируя заданный вопрос. Э, ребята, а как же родители, дом, школа? Там ведь остались наши близкие и они ищут нас.
-Поищут и перестанут, - спокойно ответил Сашка обсасывая змеиные ребра.
-Но ведь там осталась Светка и возможно она погибла, а вам даже не интересно из-за кого? Подумайте, кто из нас мог заинтересовать боевиков?
Первым заговорил Сережа. – Не могу простить себе Светку, надо было врезать ей как следует и запихать в эту дыру. В принципе, я мог быть объектом для нападения, хоть это и мало вероятно. Мой отец осторожен, и обычно если ситуация вдруг накаляется, он предупреждает всех и усиливает охрану, но чем черт не шутит когда бог спит?
-Мои родители работают в Иране, не нефтеперерабатывающем заводе, может у ни там что случилось? Но они простые инженеры, и вряд ли могут заинтересовать боевиков, - предположил Юрка.
Следующими стали братья Снегиревы. Они наперебой рассказывали что их отец служит в Чечне в военной разведке, он изловил много боевиков, а про оставшихся на свободе знает еще больше, так что возможно похитить хотели их, что бы шантажировать отца.
Галкина история хоть и прозвучала шокирующее, но отношения к боевикам не имела.
Мамаша моя – бизнес-вуменша хренова, решила приобщить меня к своему делу. Она на базаре торгует, у нее там три контейнера с товаром. В целях воспитания, она подарила мне один из них на 16-летие. Ты говорит доченька уже взрослая, так что работай сама, - вытаскивай деньги, вкладывай их в товар- какой захочешь, нанимай кого хочешь, и обеспечивай себя. Кормить я тебя буду, ну а на все остальное – зарабатывай самостоятельно. Мне бы дуре сдать его в аренду, да поплевывать в потолок – типа «сиськи по пуду, работать не буду», так нет же, решила доказать, что я умная. Для начала решила собрать информацию – пошла по базару.
Познакомилась с черножопым Муссой, ну он то мне лапши на уши и навешал – козел старый. Я говорит здесь самый главный, вся обувь через меня идет. Я говорит, тебе помогать буду, но ты мне за это плати – 3% от прибыли плюс услуги интимного свойства – такой порядок. Ну порядок так порядок, я по-честному все терпела. Бывало, все сиськи мне обслюнявит, поелозит своим стручком у меня между ног – противно, а я терплю.
Господи, да я же пахала как проклятая, до обеда пока я в школе реализаторша сидит, а после обеда сама торговала. Собрала немного денег, заказала обувь в Китае, да не ширпотребовскую, а заводскую – качественную. Выбрала модные модели, цвета, размеры, а когда заказ пришел, он заменил его на свой «неликвид», и тут мое терпение лопнуло.
Прихожу я к нему на разборки, а он – сука, лыбется, говорит, сначала мой товар продай, потом свой получишь. Я от такой наглости дар речи потеряла, а он ширинку расстегнул и зовет меня, иди говорит поцелуй папочку. Вот тут у меня планка и съехала, в глазах потемнело, я хотела разорвать его на части, но после первого удара в челюсть, он потерял сознание. Я связала ему руки и ноги, а когда он очнулся и открыл свои вечно слезящиеся глазки, то увидел ножницы. Их острие я установила у него на груди, между ребер, а сверху поставила молоток. Я предложила ему выбор – либо сейчас я стукну молотком и проткну ему сердце, либо отстригу его «стручок». Он захотел жить, и я отчикала то, что обещала.
-Я бы тебя за это убил, - процедил сквозь зубы Гришковец, он буравил Галку колючим взглядом, а на щеках задвигались желваки.
А тебе – бы я выбора не оставила, - в тон ему ответила Галка.
Они уставились друг на друга, и в воздухе запахло «жаренным», теперь уже в переносном смысле. Братья, сидящие по обе стороны от своей повелительницы, напряглись, их «ежики» встали дыбом. Копылова, сидя на месте подтянула под себя ноги и перегруппировалась готовясь к прыжку. Сашка, не отводя взгляда, протянул руку за автоматом.
Я почувствовала что сейчас произойдет что – то страшное, и плотней прижалась к Сереже.
-Да подождите вы, - вскочил на ноги Юрка, - слышите?
Мы прислушались, «У –ш-ш- ш» - доносилось из глубины пещеры. Шум приближался и нарастал с каждой секундой. И вдруг тысячи летучих мышей одновременно ураганом ворвались в наше пространство. Они облепили меня с ног до головы, я чувствовала их острые цепкие коготки везде – на носу, губах, глазах, ушах и даже в своих самодельных трусиках. Я визжала, размахивала руками, но руки тонули в море живых движущихся тел. Наши крики слились с жутким писком и шуршанием крыльев, от пыли поднятой этими тварями, нечем было дышать. Мне казалось я тону, и всплыть можно, только вырвавшись из пещеры, но я уже не ориентировалась и не могла двигаться.
Гром раскатов автоматной очереди заглушил все звуки, и напрочь оглушил меня, а потом я почувствовала что всплываю. Я открыла глаза – окружающее пространство постепенно обретало формы. Сережа стоял рядом и осторожно снимал с моего тела летучих мышей, хотя у самого спина еще была покрыта ими. Юрка размахивал горящей палкой, изгоняя последних оставшихся. Все отряхивались, скидывали с себя и топтали ногами этих вонючих гадов.
-Тимур! Где Тимка? Взволнованный Димкин голос заставил нас оторваться от своего занятия. Все начали оглядываться, но Тимки среди нас не было.
Юрка вытащил из костра вторую палку и освещая темноту начал обходить пещеру. Мы с трудом нашли его, он лежал у входа в пещеру и был сплошь облеплен мышами, его тело слилось с темнотой. Вместе, мы быстренько откопали его и он застонал: «М- м Больно, плечо». Сережа с Димкой перенесли его поближе к огню и положили на Юркин матрац. Его лицо, руки и грудь как штрихами были покрыты кровоточащими надрезами, а на плече зияла маленькая дырочка, которая и причиняла ему боль.
- По моему там пуля, - предположил Сережа.
-Но я стрелял только в верх, - с искренним недоумением оправдывался Сашка.
-Сука, ты чуть не убил моего брата, - отчаянная злоба исказила Димкино лицо, превращая в звериный оскал.
-Прекрати, - рявкнула Галка, - не начни он стрелять, эти твари выпили бы из нас всю кровь, да и пуля скорей всего срекошетила от камней.
Димка вскочил и давай ногами топтать мышей. Их предсмертный писк и хруст костей не могли заглушить Димкиных рыданий.
-Успокойся Дим, - Галка подошла к нему, обняла, - как только рассветет мы вытащим пулю, она неглубоко, и Тимка быстро поправится – он сильный. На ее пышной груди рыдания перешли в детское всхлипывание, а потом и вовсе стихли.
Глядя на Тимку, я начала ощупывать свое лицо, оно было исцарапано, покрыто какой то мерзкой слизью в перемешку с кровью. Я отошла к стене, села на камень и тихо заплакала. Мне было страшно, я хотела домой к маме и папе, меня пугала неизвестность, агрессивное поведение наших хищников, новый мир, Тимкино ранение и эта пещера меня тоже пугали.
Сережа подошел, сел рядом и пересадил меня к себе на колени.
-Ну что ты плачешь? Все живы, мыши улетели, все будет хорошо.
-Я хочу умыться и посмотреть на себя в зеркало, - не знаю почему вместо правды я сказала ему эту чушь. А может не чушь? Но Сережа улыбнулся так нежно, и мне стало спокойней.
-Сереж, а что это Сашка так взбеленился после Галкиного рассказа, его же это не касалось?
-Видишь ли, мужчины очень трепетно относятся к этому органу, и посягательства на него, даже если их это не касается, расценивают как оскорбление нанесенное всей сильной половине.
Мы посидели еще немножко, я успокоилась, а затем уставшие и вконец обессилившие легли спать. Юрка, лишившись своего матраца, присоединился к нам с Сережей. Копылова с Димкой легли рядом с Тимкой, согревая раненного теплом своих тел.
Утром я проснулась первой, проснулась потому что замерзла как бобик. Я встала, подкинула в костер дровишек и подошла посмотреть на Тимку. Огонь вспыхнул с новой силой и осветил Тимкино лицо. Даже такое скудное освещение не могло скрыть его бледности, капельки пота блестели на лбу и над верхней губой, пробиваясь сквозь щетину. Он тяжело дышал, тихо постанывая на выдохе, а раненое плечо покраснело и разбухло.
Я вышла из пещеры навстречу солнышку. Оно еще не успело подняться над горизонтом, но уже разбудило птиц. Они скромно чирикали, пробуя голос после ночного молчания. На листьях так много дождевой воды, что я решила не идти к реке, а умыться прямо здесь. Горстями я собирала воду и лила на лицо, но слизь прочно въелась в кожу, и избавиться от нее оказалось не так просто.
Из пещеры вышла Клюева. Повернувшись к солнцу, она поднялась на носочки, развела руки в стороны и потянулась.
Увидев ее, я живо представила как выгляжу сама – желтовато-серые подтеки размазаны по лицу, шее, груди и рукам. Отрастающие волосы слиплись и клочками торчат в разные стороны. Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись – две замарашки, ни дать, ни взять.
-Да не мучайся ты, пошли, там за горой есть горячий источник, мы с Сашей вчера обнаружили, там и вымоемся как следует.
По дороге она рвала какие то травы и сортировала их в пучки.
- Это нам с тобой, а это Тимке, это надо заварить и пить, а из этого делать примочки. И чем же мне ему пулю то вытащить, не ногтями же, да у меня их и нет. А, ладно что ни будь придумаем, - она деловито рассуждала сама с собой.
Мне было странно видеть ее такой – она принимала решения, брала на себя ответственность собираясь лечить Тимку.
-Надь, а ты про травы откуда знаешь? И ты что сама собираешься Тимке пулю вытаскивать?
-Но здесь же нет больниц, значит надо как то самим его лечить. А если пулю не вытащить начнется заражение крови и он умрет. Я за то время пока в больнице лежала – много чего узнала.
-И вас что там учили пули вытаскивать и действие разных трав объясняли, а вдруг они окажутся ядовитыми?
- Ой Маргарита не будь занудой, все равно кроме меня его не кому лечить.
- А в чем ты собираешься воду кипятить для своих примочек и отваров? Чайничек то мы с собой не прихватили!
Меня начинало бесить ее легкомыслие – «как ни будь вытащим», «что ни будь придумаем», а как конкретно? Мы ведь не на пикничок приехали, мы попали в другой мир, где нам ни кто не поможет. И лично меня волновало только одно – как нам отсюда выбраться?
-Ну что ты ехидничаешь, я ведь не виновата что мы сюда попали.
-Да я тебя и не виню, просто похоже тебе здесь нравиться?
-Признаться честно – да, здесь я чувствую себя здоровой и сильной. Я как будто заново на свет народилась, и прошлого у меня нет. У меня как будто крылья выросли, а знаешь что такое крылья, это свобода внутри тебя. Тебе трудно меня понять, у тебя и здоровье было, и родительская любовь с заботой и вниманием, а у меня – ничего. Да если бы не Сашка, я бы умерла. А здесь я жить хочу, и ни какие трудности меня не пугают.
Мысленно я уже подготовила ей ответную речь, о том что меня то, как раз, больше всего и пугает ее Сашенька с его непредсказуемой злобой, но мы пришли, и я увидела то, к чему так стремилось мое измученное тело.
У основания огромного валуна бил источник, он образовал огромную лужу с пузырящейся водой. Запашок от нее исходил не очень приятный, но это такая мелочь по сравнению с блаженством оказаться в горячей воде.
Я скинула свои расползающиеся по швам туфельки, и попробовала воду ногой. «Парное молоко» - почему то решила я, хоть никогда его не пробовала. Сняв Сережину рубашку, которая после ночного налета превратилась в тряпку, осторожно вошла в воду. Мелкие пузырьки сапожками окутали ноги и израненная кожа приятно защипала. Я легла упираясь руками в песочное дно, лужа то была не глубокая. Блаженство неописуемое – мышцы согрелись и расслабились, кожа покраснела и покрылась пузырьками, они подняли мое тело на поверхность, и держаться больше не надо было.
Клюева разделась и последовала моему примеру.
-Маргарита, долго не парься, а то плохо будет. Смой с себя грязь, а потом вылазь и натрись вон той травой с желтыми цветочками.
Я вышла из воды, а на свое место ногой запульнула рубашку – пусть отмачивается, не надевать же потом на чистое тело грязное тряпье.
Следуя советам Клюевой, я натиралась травой, а сама украдкой осматривала ее тело. Оно все еще оставалось худеньким, но пружина сутулившая его, распрямилась, и оно выглядело гибким и стройным. Но это еще не все, на нем не было ни одного шрама!
Старательно натерев тело и став на время зеленой, я занялась рубашкой – выполоскала ее и бросила на камни сушиться. Солнышко уже поднялось, и жара постепенно набирала силу. Влага, испаряясь с растений, поднимала в воздух умопомрачительный аромат.
Я снова влезла в воду и начала тереть голову, лицо и тело. Кожа покраснела, стала глянцевой на ощупь и ни одной царапины.
Покончив с банно-прачечными процедурами, мы отправились обратно. Шли молча, да и какие могут быть разговоры в состоянии полного блаженства.
У пещеры мы встретили Копылову, она нюхала воздух и злобно хмурилась: «Вот говнюк, опять все обоссал. А вы все прихорашиваетесь, - обратилась она к нам – лучше бы что ни будь пожрать соорудили, у нас раненный, ему питаться хорошо надо».
-А где Саша? – осторожно спросила Клюева.
-Ушел твой Саша, дожрал свою змею, обоссал все кругом – вожака из себя корчит, территорию метит – тьфу, - она смачно сплюнула. Пойду поохочусь, - и ушла.
-А что она такая злая? – обратилась ко мне Клюева.
-Да голодная, вот и злая. Не обращай внимания, нам нужно Тимкой заняться.
Мы вошли в пещеру, там было сыро, холодно и воняло мышами.
-Подъем! –громко скомандовала я. Первым встал Сережа: «А что уже утро?». Он потянулся подняв руки и глубоко втянув в себя живот, затем медленно повел плечами и покрутил головой. Я любовалась его красивым, сильным телом. Поймав мой восхищенный взгляд, он улыбнулся, прижал меня к себе и оторвал от земли.
-Ты так хорошо пахнешь – травами, - он уткнулся носом мне в шею и нежно прикусил мочку уха.
Горячая волна желания поднялась из глубин моего живота и на секунду остановила дыхание.
Т-р-р, осади, - я сказала это ему, укрощая свое желание.
-Так, объявляю мозговой штурм пока у всех свежие головы, все думают – чем можно вытащить пулю из Тимкиного плеча, - звонкий голос Клюевой эхом отозвался в пещере.
-Во убогая разошлась! – смеясь прошептал Сережа.
-Откуда свежая голова после такой ночи? – Юрка кулаками тер глаза, пытаясь проснуться.
-Думай Юра, ты же умный, потом выспишься, - не отставала от него Клюева.
-Мне сначала надо отлить, а уж потом думать.
Мальчишки вышли из пещеры, а Клюева подошла к Тимке: «Тимур, ты как идти сможешь?».
-А далеко? – слабым голосом спросил Тимка.
-Не очень, там есть горячая вода, мы тебя вымоем, вытащим пулю, и ты поправишься, - она говорила ласково и убедительно, как заботливая мать. И он ей поверил.
Первым в пещеру вошел Юрка и сразу направился к своему костюму, но интересовал его не он. Юрка начал перебирать все что вчера вытащил из карманов. Он выбрал ручку в металлическом корпусе, посмотрел на нее, подумал, потом разобрал и подал Клюевой полый корпус.
-Вот смотри, Если ввести его в рану и тихонечко поддеть пулю, то она упадет вовнутрь.
Он нашел на земле пулю и пропустил ее сквозь корпус, продемонстрировав, как это будет выглядеть.
Собрав лоб в гармошку, Клюева подумала и изрекла: «Может и получится если мы сумеем снять отек. Так, помогите ему идти,- она указала на Тимку, - и все за мной».
-Юрка бери свой костюм, там его и постираешь, - обратилась я к Юрке, - а то ходишь в трусах – неприлично.
-А без трусов приличнее? – он нагло смотрел мне в глаза и бесстыдно улыбался.
-А ты не пялься куда не следует, а то получишь, - выступил вперед Сережа и для убедительности сунул ему под нос кулак. Потом он обнял меня за плечи и мы вышли из пещеры.
Первой шла Клюева, за ней Тимка с Димкой – Тимка здоровой рукой обнял за плечи брата, а Димка – поддерживая его за пояс, помогал идти. За ними мы с Сережей в обнимку, последним шел Юрка со своим костюмом.
Добравшись до места, Тимку раздели и уложили на песок. Клюева принялась колдовать над ним, сначала вымола плечо, я ей в ладошках носила воду. Затем хорошенько растерев в руках какую то траву, положила ее на рану, -«Это снимет отек, а ты пока помой инструмент и поставь на солнышко – пусть прокалиться.»
Я послушно исполняла ее указания, а мальчишки, тем временем мылись и стирали одежду.
Вскоре из раны потекла сукровица и припухлость кожи начала уменьшаться на глазах.
Когда по ее мнению подготовительный этап был закончен, она убрала траву и показала мне: «Во смотри, вон она». Рана зияла, и на глубине полу-сантиметра я увидела черную пульку. Клюева взяла корпус ручки –« Ух, горячий, сейчас остынет и начнем».
Тимка отвернул голову и сжал зубы.
-Не бойся Тим, - успокаивала она его, - эта травка не только вытягивает жидкость, она еще и онемение вызывает, так что сильно больно не будет. А ты, - она обратилась ко мне, - держи его руку покрепче, а то если он начнет дергаться, пуля глубже уйдет.
Мы с Тимкой приготовились, и Клюева медленно ввела трубку в рану, чуть пошевелила ею, Тимка вскрикнул, и пуля выкатилась из трубочки.
Вот и все, - Клюева сияла показывая Тимке сплющенный кусочек металла, - теперь ранка заживет и ты будешь здоров.
Димка выскочил из воды и нагнулся над братом: «Тим, ты как?».
-Нормально - вымученно улыбнулся Тимка.
-Молодец! – Димка расцеловал Клюеву в обе щеки. Хорошо что Сашки с нами не было, а то бы не известно как он расценил этот порыв благодарности.
У меня прямо камень с души упал, хоть одной проблемой меньше. Будущее уже не казалось таким устрашающим, и тут снова запекло палец.
Сережа собрал кое что из вещей разбросанных на камнях, и отвел меня в сторонку, за камень.
-Вот одевайся, - он протянул мне свои трусы – серые трикотажные шортики в синий ромбик, носки и жилетку от Юркиного костюма, - не волнуйся, Юрка мне сам ее предложил и носки надень, а то вон все лодыжки травой изрезала.
Воспользовавшись уединением, я поделилась с Сережей своими опасениями насчет Сашки: «Сереж, я боюсь Сашку, по своей сущности он росомаха, я видела это когда он убил боевика. А сегодня Галка сказала что он метит на место вожака. Я не хочу что бы кто то из нас начал бороться с ним за лидерство, - я вопросительно посмотрела на Сережу, понял ли он что я имею в виду его? – и не хочу что бы нами управляла свирепая росомаха в облике Гришковца».
Сережа задумался, почесал макушку и спросил совсем не в тему: «А кто были те люди которые ворвались в дом?
-Они были гиеновые собаки все до одного, но они там, а мы здесь и меня волнует как строить отношения между всеми нами сейчас.
-Да не волнуйся Марго, Сашку совершенно не интересует его статус, он одиночка, ты видишь он не ест с «общего стола», держится особняком, его мало волнует Тимкино ранение, а территорию метит только потому что считает ее своей. Понятие – стая для него не существует, он сам по себе. Единственное за что он может бороться – это независимость, и угрожать это может только Клюевой, если она начнет прессовать его или командовать, вот тут он может сорваться.
Но за Клюеву я не переживала, Сашка обожает ее и готов выполнить любое желание.
-Сереж, а Юрка, он же слон, я это точно знаю и судя по бабуськиным записям, он должен стать нашим лидером, но он совсем не претендует на эту роль.
-Я уже думал об этом, видимо Юрка просто еще не созрел, слон животное крупное и взрослеет долго, ну а в том что он слон я не сомневаюсь, он единственный из нас кто ходит босиком. Ты знаешь, слоны чувствуют вибрацию передающуюся по земле, у них это один из органов чувств и эта его босоногость на уровне инстинкта.
Во – подумала я – может по этому и я долго созревала, не даром же Светка считала меня инфантильной? Ну какой же умница у меня Сережа! Поговоришь с ним и на душе спокойно. Я уже оделась и вопросительно посмотрела на Сережу: «Ну как?».
Он зажал рот ладошкой что бы не расхохотаться, но потом взял себя в руки и спокойно ответил: «Нормально».
Ну еще бы не нормально – прическа «а ля после тифа», жилетка от мужского костюма на голое тело, мужские трусы и длинные белые носки с торчащими сзади пятками. Если прибавить к этому дырявые туфли и платиновое колечко с изумрудом, то будет очень даже нормально.
Я вышла из укрытия и остановилась в ожидании хохота, но никто не обратил внимания на мой наряд, даже обидно.
Клюева пожевала одну из своих чудодейственных трав и проложила к ране, примотав рукавом Димкиной рубашки. Остаток гербария она предусмотрительно запихала в карман и дала команду отправляться обратно. По дороге она сорвала большой лист, скрутила из него кулечек, и собирала туда улиток, гусениц и многоножек.
В пещеру все вернулись чистые и довольные. Там нас уже ждала Копылова. Она запекала яйца различных размеров и форм на нашей самодельной сковороде. Увидев нас,
она обиженно насупилась: «Могли бы хоть записку оставить, прихожу – никого нет, что я должна подумать?»
Тимка тут же подошел к ней, лег рядом и положил свою голову ей на колени. Димка подсел с другой стороны и попытался обнять ее за плечи. Галка резко сбросила его руку: «Не подлизывайся». «Если хочешь знать, - вкрадчивым голосом говорил ей Димка, - Клюева Тимке пулю вытащила, и он почти здоров»
Галка погладила Тимкину голову, отыскала глазами Клюеву и улыбнувшись похвалила: «Молодец! А теперь идите ешьте».
Статус Клюевой в нашей стае заметно возрос. Она высыпала свой улов рядом с яйцами.
Послышался слабый но пронзительный писк. Я оглядывалась по сторонам в поисках источника звука. «Не ищи, это они пищат», - ответил на мой не озвученный вопрос Сережа.
-А разве они умеют издавать звуки?
-Значит умеют, просто человеческое ухо не способно его услышать.
-А как же тогда мы их слышим?
Этот вопрос так и остался без ответа, все сосредоточились на еде. Они палочками протыкали поджаренных насекомых, щерились что бы не обжечь губы и с хрустом разминали зубами. Пока я думала остались одни яйца. Но тут уж я решила не оплошать и принялась нагонять упущенное.
После еды мы взялись за уборку – собрали всех дохлых мышей на листья лопуха и закопали подальше от пещеры.
Копылова ушла на охоту. Сережа с Димкой пошли за тростником что бы построить всем лежанки, а я, Юрка и Клюева решили спуститься в глубь пещеры за солью. Но меня признаться честно, соль мало интересовала, я хотела увидеть ту дыру через которую мы попали в этот мир и подумать как выбраться обратно.
Юрка готовился к походу основательно, он предусмотрительно отломал от сухого дерева дрын, обмотал один из его концов сухой травой, а в карман брюк положил зажигалку.
По – моему, он носил брюки только из-за наличия в них карманов, куда можно было складывать всякую дребедень.
- Теперь на всякий случай у нас есть факел, пошли, - торжественно объявил Юрка, и мы последовали за ним.
Спускались мы осторожно и медленно. Глаза быстро привыкли к темноте, воздух становился тяжелым и влажным. В тишине эхо разносило стук падающих капель, как редкий дождь. Солевые пласты, примеченные Юркой, оказались совсем рядом с тем местом, которое так интересовало меня. Пока они с Клюевой отбивали камнями куски соли, я закатывала камни в ту самую лужу. Что бы дотянуться до дыры мне нужна была подставка, и я ее строила.
Гора наваленных камней помогла мне подняться к основанию дыры. Запыхавшись, я обеими ладошками ощупывала стенки, они были скользкие и мягкие, с них стекала слизь – прямо как кишка. Ее диаметр не превышал одного метра.
Господи, да ведь подняться по ней обратно просто невозможно! Я опустилась на камни и от отчаяния тихо заплакала.
Но плачь, не плачь, а слезами горю не поможешь. Я вспомнила бабуськину записку и стала рассуждать логически – раз кто-то знал об этом колодце, значит кто-то от туда выбрался, а иначе как бы мои пробабки узнали об этом? А раз выбрался кто-то, значит сможем и мы.
-Марго, а ты что тут сидишь? Это Клюева с Юркой, набили полные карманы соли, можно подумать бочку огурцов собрались солить.
-Что сижу? – переспросила я – да вот сижу и думаю как нам отсюда выбраться?
-А чем тебе здесь не нравится? – спросил Юрка.
-Я домой хочу к маме, вы представляете, наши родители с ума сходят, наверное думают что мы погибли. Да мои, этого просто не переживут!
Они молчали опустив головы, а я уже не в силах сдерживать эмоции, начала рассказывать им куда мы попали. Для большей убедительности пришлось рассказать и про бабуську, и про зеркало, и про свой дар, ну и конечно же про то кто есть кто.
-Так я слон?! Вот черт, а я то думал у меня крыша едет, чувствую себя таким здоровым, сильным и могущественным, и такой кайф от этого как будто метадона нажрался.
-А Саша кто? – перебила его Клюева.
-Саша твой – росомаха – злобный хищник – одиночка, и если мы не выберемся отсюда, он уйдет от нас и не какая любовь его не удержит.
Я знала чем можно зацепить Клюеву, она любит Сашку и что бы не потерять его будет всеми силами выбираться отсюда, даже если ей здесь нравится. Она немного помолчала, а потом с обидой спросила – почему же ты мне раньше ничего не рассказывала, подруга называется?
-Да я пыталась, - оправдывалась я – но ты сказала что у меня раздвоение личности, помнишь? А про Сашку, я только в доме узнала, когда он зубами вцепился в руку этому мужику.
-Ладно, забыли, - она поднялась на каменную горку и скомандовала Юрке: «Зажигай свой факел, посмотрим, что там внутри».
Они вместе осмотрели кишку, но ничего нового не обнаружили.
-А если сплести длинную веревку, привязать ее к стреле и выстрелить из лука прямо в эту дыру, - придумала Клюева, - она же во что ни будь врежется, а потом подняться по веревке?
-Ну и дуры же вы бабы, - почему то обобщил Юрка, - и мыслите примитивно, хрень какую то придумала. Куда стрелять если конца не видно, да и стрела ваша под тяжестью веревки далеко не улетит, и уж точно никуда не вонзится, но если даже и вонзится, то веса ни одного из нас не выдержит. Так что все это бред сивой кобылы. Прости Марго, я не хотел тебя обидеть.
-Ну ты умник лопоухий, - наступали на него мы с Клюевой, - ты лучше не ехидничай, а то получишь. Думай головастый, как нам подняться по этой кишке.
А че тут думать, это же элементарно.
Слово «элементарно» - означало, что он сейчас начнет рассуждать
-Короче, как?
-Ой девочки, - устало вздохнул Юрка, - вы думаете как подняться именно по этой стене, а вы про нее забудьте. Вспомните лучше, как вообще альпинисты поднимаются по отвесным стенам.
-Как? – опять же дуэтом спросили мы с Клюевой.
-Да очень просто – надо забивать колышки на расстоянии вытянутой руки, затем опираться на них ногами и забивать следующие, это конечно медленно, но другого способа я не вижу.
Вот теперь я поняла, что значит масштаб мышления, и еще раз убедилась в бабуськиной правоте – Юрка с легкостью решил неразрешимую для меня задачу.
-Молодец, а теперь пошли обратно – колышки делать, - и я первой понеслась в пещеру.
Я скакала с камня на камень, как лошадь рвущаяся к финишу, теперь у меня была конкретная цель, осталось только убедить остальных выбраться отсюда как можно скорей. Я знала что сделаю это всеми правдами и неправдами, пойду на любую хитрость, тем более нас уже двое – я и Клюева.
В пещеру я ворвалась вихрем, обняла и поцеловала Сережу и задыхаясь от бега торжественно объявила: «Теперь я знаю, как нам отсюда выбраться!».
Он поцеловал меня в ответ: «Смотри что я смастерил». Он как будто не слышал что я ему сказала, и с гордостью показывал мне многослойную перину. Сначала он настелил листья лопухов, на них насыпал пепел из костра, затем снова листья, на них высушенную траву, и только потом тростниковый коврик.
-А теперь смотри сюда, - он показал мне три каменных полусферы различной глубины, - я нашел круглый камень, на сколе он оказался слоистым. Я аккуратненько расколол его и получилось три чаши. Теперь есть в чем воду вскипятить.
Но меня заинтересовало совсем другое – рядом валялось множество осколков с острыми гранями. Их можно будет использовать вместо ножа когда будем затачивать колышки.
-Ура, - обрадовалась Клюева, - есть теперь в чем Тимке травы заварить. Пошли за водой, - она собрала все три плошки и головой указала мне на выход.
Юрка поплелся за нами, а Сережа с Димкой продолжили благоустраивать наш быт.
Не обижайся на него, - уговаривала меня Клюева, его то мы сможем убедить, с Галкой будет сложнее, но если получиться – братья пойдут за ней, Титов никуда не денется, а вот с Сашкой могут возникнуть проблемы. Он отдаляется от меня, мы почти не разговариваем и это не смотря на то что у нас был секс. Казалось бы наоборот, это должно было еще больше сблизить нас, но теперь то я поняла что с ним происходит. Помнишь, когда я попала в больницу, его неделю не было в городе? А перед этим у нас состоялся разговор, ну помнишь, я тогда еще напилась, а он за мной пришел? Так вот, я тогда ему все рассказала про себя, про родителей и про садиста дядю Толю, так вот он убил его, поехал и убил. А я все равно люблю его, не знаю хорошо это или плохо. Видно судьба у меня такая, - она помолчала, а затем крикнула Юрке, - Юр, не отставай.
-Да что мне ваша вода, я жрать хочу.
Мы не стали его ждать и побежали к реке.
На обратном пути мы нашли его рядом с огромной грибницей, он аккуратно срезал ножом грибы а рядом в его майке что то шевелилось.
-А это что? - спросила Клюева, указав на майку.
-Сейчас я вам такой обед приготовлю, - глотая слюни, Юрка развязал один конец майки.
Внутри кишили белые жирные личинки.
-Их с грибами надо поджарить – вкуснятина будет.
Клюева быстро ухватила несколько штук и запихала в рот. Фу, меня передернуло, есть жаренные еще куда ни шло, а вот сырые – фу.
Благодаря соли обед действительно получился сытным и вкусным. Наевшись, мы все разомлели, проблемы отошли на второй план, даже говорить было лень. Свернувшись калачиком на новой перине, я уткнулась Сереже в плечо и сладко заснула.
Проснулись мы все одновременно, как от толчка, с чувством тревоги. Димка вдруг резко встал, огляделся вокруг и выскочил из пещеры. Я думала, он сильно писать захотел, а он завыл жалобно и протяжно.
Что это с ним? – спросила я у Тимки.
-С Галкой что то случилось, - ответила за него Клюева озабоченно наморщив лоб.
Через некоторое время Димка вернулся вместе с Сашкой. Последний в одной руке держал автомат, а в другой – освежеванную ляжку какого то крупного животного, типа теленка. Он не сказал ни слова, но весь его облик – поза, взгляд – кричали громче любого голоса: «Это моя добыча». Мы дружно опустили глаза, не желая нарываться на неприятности. Он взял лежащий на камне нож, и срезая пласты мяса, бросал их на раскаленный камень.
Клюева растворила соль в одной из чашек с водой, и желая угодить Сашке, обрызгивала ею мясо. Не дожидаясь пока мясо прожарится, Сашка отдирал его от камня и размалывал на жемчужно-белых зубах. Сожрав несколько кусков и утолив острый голод, он успокоился, взгляд его смягчился и на лице появилось некое подобие улыбки. Теперь с ним можно было разговаривать, и Клюева заговорила: «Саша, с Галкой что то случилось, я это чувствую, ее надо спасать».
-Пусть ее братья спасают, они ее трахают, пусть они и спасают - безразлично ответил Гришковец.
-Как ты можешь так говорить? Она одна из нас. А если бы с тобой что ни будь случилось, ты думаешь она сказала бы мне «иди и спасай его сама»? А ты забыл, что если бы не Галка, тот мужик в доме мог бы тебя убить?
Последний довод оказался наиболее убедительным и подумав, Сашка изменил мнение: «Ладно Надь, не напрягайся, щас доем и пойдем».
-Может мы и без него обойдемся? - вполголоса спросил Димка.
-Без него то, может и обойдемся, а вот его автоматик нам бы очень пригодился. Кто его знает что нас ждет? –и Юрка принялся точить нож, это оружие принадлежало ему.
-Маргарита, - обратилась ко мне Клюева, - я не пойду, я же ночью ничего не вижу, буду только мешаться. Тимка тоже должен остаться, он еще слаб. Может, и ты останешься, пусть мужики идут – спасать это их обязанность.
-Нет, что ты, я с Сережей.
Услышав наш разговор, Тимка запротестовал: «Я тоже пойду, я уже здоров».
-А если Галка вернется, - вмешался Юрка, - кто нам знак подаст? Клюева выть не умеет.
-А я что умею? – недоумевал Тимка.
-Конечно, - заверил его Юрка, - раз Димка умеет, значит и ты тоже – вы же волки.
-Какие волки, - дружно удивились братья.
-Ну не знаю, серые, белые или черные – выбирайте сами.
-Что то ты мутишь лопоухий, - Димка подозрительно прищурился, - ладно живи пока, придем- разберемся.
-Тим, останься, нас много, мы справимся, а вдруг правда Галка вернется и ей помощь понадобится? – поддержал Юрку Сережа. Тимка нехотя согласился.
-Будьте осторожны и берегите друг друга, - напутствовала нас Клюева и уже у выхода прошептала мне на ухо, - я к вашему возращению мяса нажарю.
Выйдя из пещеры и пройдя несколько метров в том направлении куда ушла Галка, Димка начал бить по траве ногами поднимая в воздух частички запаха, среди них он искал Галкин.
-Не ищи здесь, - остановил его Сашка, - так мы всю ночь будем петлять. Пошли я покажу где пересекался с ее следами последний раз.
И мы побежали – не быстро, в пол силы. Первые Сашка с Димкой, затем мы с Сережей и как всегда последний – Юрка. Солнце скрылось совсем и как противовес, ему взошла луна – огромная, бледная в оранжевом ореоле. С каждой минутой становилось все темнее. Разбросанные то тут, то там скальные глыбы напоминали своими контурами диковинных зверей, и даже очертания кустов и деревьев почему то пугали меня. Я слегка запаниковала и схватила за руку Сережу. Он тут же почувствовал мой страх, и не сбавляя темпа, инструктировал: « Успокойся, дыши глубже, не обращай внимания на то что видишь, сосредоточься на звуках и запахах.»
Я последовала его совету и услышала журчание ручья, жужжание ночных насекомых, топот разбегающихся в стороны мышей. А из всего многообразия запахов, самым знакомым оказался запах дыма. Он был очень слабым, и я решила что он исходит от впереди бегущих Сашки с Димкой.
-Вот здесь, - Сашка остановился и присев на корточки, рукой провел по траве. Димка встал рядом, нагнулся уперев руки в согнутые коленки и с шумом потянул в себя воздух.
-Точно, ее запах, только здесь она была часов 5-6 назад, пошли дальше.
И мы побежали, только первым теперь уже бежал Димка. Примерно через километр, он остановился и начал метаться из стороны в сторону. К нему присоединился Сашка, вместе они нюхали траву, камни, перебегая с одного места на другое, рычали, ворчали, а Сашка к тому же еще и ругался матом.
-Что случилось? –спросил Сережа.
-Я потерял ее след, - растерянно развел руками Димка, - ну не могла же она взлететь? – он чуть не плакал от обиды.
-Здесь пахнет крысами, - вмешался Юрка.
-Ну и что? Они могли быть на этом месте раньше или позже ее, - предположил Сережа.
-А вы не чувствуете что пахнет дымом? – скромно спросила я.
-Чувствуем, но при чем здесь Галка? – ответил Димка.
-Не знаю. Но откуда тогда запах, кто еще может здесь поблизости жечь костер?
-Умница! Где костер – там и Галка. Может она ногу повредила, идти не может и таким образом дает о себе знать, - Сережа поцеловал меня в лоб и окрыленный догадкой скомандовал остальным, - побежали.
К запаху дыма все больше присоединялся запах крыс, это настораживало и мы интуитивно сбавили скорость. А потом и сами не заметили как перешли на крадущийся шаг.
-Подождите, - Димка остановился у каменной глыбы, - я посмотрю сверху.
Он быстро взобрался на верх и распластался на камне. Секунды показались часами, а он все молчал, лежит без движения, как будто помер.
-Дим, ну что там? – нетерпеливо прошептала я.
-Поднимайтесь сюда, - так же шепотом ответил Димка.
Будь я одна – нашла бы более легкий подъем, а так обломала последние ногти, поцарапала коленки, но все таки взобралась, с помощью Сережи конечно.
Мы лежали напряженно вглядываясь в тьму. По началу я видела только оранжевое пятно костра, но со временем зрение обострилось настолько, что ни одна деталь не укрылась от моего зоркого ока. Увиденное напоминало мультик, и выглядело так нереально, что мозг отказывался воспринимать это серьезно. Метрах в шести от костра лежала Галка, ее тело было сплошь обмотано веревкой и напоминало огромный кокон с торчащими из разных концов ступнями и головой. Вокруг суетились странные существа – что то среднее между человеком и крысой. Самые высокие из них едва ли достигали полутора метра. Их тела по строению напоминали человеческие только очень уж длинные. Плечи и таз на одном уровне, а между ними сарделька, безо всяких там изгибов и выпуклостей. Ручки с ножками короткие и тонкие, но жилистые. Ну а с головой вообще творилось что то странное, как будто кто то долго тянул их за нос и вытянул, сравняв по одной прямой нос, переносицу, лоб и темячко, и только затылок остался круглым. Верхняя челюсть потянувшись за носом, стала напоминать остроконечный треугольник, на верхушке которого торчали два крупных резца. Нижняя челюсть скрывалась под верхней и рассмотреть ее не было никакой возможности. Шеи тоже не было видно, но она явно была, потому что головой они вращали с легкостью. Из одежды на них были только набедренные повязки из листьев, а вдоль позвоночника росла густая гладкая шерсть. Среди них было много детенышей, они резвились, прыгая на Галкином теле как на батуте, потом подходили к голове и ногам нюхали, лизали и даже пытались прикусить.
Галка страшно злилась, злобно рычала, и пыталась поймать зубами, хоть кого ни будь, но они лихо изворачивались и с визгом разбегались, а затем снова начинали свою игру.
Недалеко от костра возвышалась гора с множеством округлых отверстий, от них к земле спускались веревочные лестницы. Видимо там они жили.
-Господи, а это что за уроды? – изумленный шепот Сережи вернул меня в реальность.
-А ты не понял? Это те кто провалился сюда за много лет до нас, люди – крысы, живут себе и размножаются. Вот что нас ожидает если мы не выберемся отсюда! Мы с тобой начнем рысачить по горам и кричать «Иго –го», а наши хищники будут на нас же и охотиться.
Все эти догадки обрушились на меня так резко, что я даже не успев обдумать все как следует, начала со злостью выговаривать Сереже.
-Сейчас не время говорить об этом, надо Галку спасать, - раздраженно ответил он.
У кого есть план как нам ее оттуда вытащить? – обратился он к окружающим.
Все молчали. В темноте я не видела лиц, но чувствовала охватившую их растерянность, осмыслить увиденное было не так то просто. Первым заговорил Сашка: «Да какой тут план? Перестреляем этих тварей и заберем Галку». Больше никто ничего лучшего не придумал.
Мы уж было собрались спускаться и идти в атаку, но тут Юрка остановил нас: «Подождите, я что то слышу». Мы замерли напряженно вглядываясь в темноту. Вскоре на освещенную костром площадку вышла группа человекокрыс. Четверо из них несли привязанного к палке то ли барана, то ли козла, двое вели под руки раненного, на его животе кровоточила большая рана, а еще двое несли самодельное оружие – луки со стрелами и каменные топоры. Все они дружно топали ногами, хрюкали и визжали, и на это шум, вдруг сбежалось бесчисленное множество их сородичей. Они спускались по веревочным лестницам, выныривали откуда то из темноты и выстраивались в очередь.
Я сначала думала что они построились для получения кусочка баранины, но они откусывали от своего еще живого собрата. Причем быстренько так – откусили и в сторонку. Жертва пищала, дергалась, но бежать не пыталась. Особенно жутко выглядело поедание внутренностей. Человекокрысы или крысочеловеки, не знаю как уж их там назвать, ныряли острыми мордочками в разорванный живот как в котел со щами, чавкали отгрызая кусочек побольше, а потом выуживали его оттуда придерживая руками. Очередные, топтались на своих куцих ножках, повизгивая от нетерпения. Как только их еда перестала подавать признаки жизни, возбуждение в очереди пропало, но отнюдь не аппетит. Доев соплеменника, очередь пристроилась к животному, а обгладывать скелетик бросились их разъяренные детишки.
Количество человекокрыс и их кровожадность вызвало у нас легкий шок. Было очевидно что патронов в автомате не хватит даже на сотую часть этой оравы, к тому же надо было учесть что стрелять-то Сашка не умеет – нажать на курок, еще не значит убить. Короче, все оказалось не так просто, как предполагал Сашка.
-Надо отвлечь их на себя и увести подальше, а Марго в это время освободит Галку, и вместе они убегут, - предложил свой план Юрка.
-Правильно, - поддержал его Сережа, - именно так и поступим, только ты останешься с Марго, ты бегаешь медленно. А мы втроем раздразним их и уведем подальше.
Обсудив дальнейшую тактику, мы разделились на две группы и отправились на позиции. Мы с Юркой прокрались между камнями как можно ближе к Галке, а мальчишки пошли в обход, что бы зайти с другой стороны. Галка меж тем пребывала в одиночестве, так как у ее мучителей нашлось более съедобное занятие. До нее было еще метров десять, но по открытой местности и идти дальше было опасно. Мне показалось, Галка учуяла нас или услышала, но она повернула голову в нашу сторону.
По плану, как только крысы воины побегут за мальчишками, я должна буду перерезать веревки и освободить Галку, а Юрка в это время будет нас охранять. Они ведь не съели Галку, значит она зачем то была им нужна, и кто-то из крыс мог остаться что бы охранять ее.
Юрка передал мне нож, а себе добыл большую толстую палку.
-Давай подползем поближе, - предложила я. Я боялась, что мне не хватит времени разрезать такое количество веревок, а действовать надо будет очень быстро.
-Сиди, они могут учуять нас раньше, чем появятся наши. Вечно ты Марго торопишься, вперед телеги бежишь, - а потом, видимо обдумав сказанное и вспомнив о моей лошадиной натуре, усмехнулся.
Ему, с его слоновьим спокойствием, легко рассуждать, а я уже извилась вся. Мне хотелось что бы все скорее началось и скорее закончилось, и что бы обязательно удачно.
То чего ждешь с таким нетерпением, появляется неожиданно. Так появился и Сережа. Свет костра выхватил из тьмы его красивую, сильную фигуру. Он просто стоял демонстрируя себя всему крысиному царству, а оно, обалдев от такого чуда, замерло как в стоп-кадре. Такая реакция его конечно не устроила, и что бы произвести еще более сильное впечатление, он вдруг пропел зычным басом: «Боже царя храни». Звук его голоса вывел из оцепенения крыс, но вместо того что бы кинуться к нему, они опустились на все четыре конечности и склонили головы. Опять не то. Отчаявшись, он выкинул новый финт – расстегнул джинсы, развернулся и показал голый зад.
Позаимствованный из американских фильмов акт презрения крысы поняли и оскорбились.
Они захрюкали, задрали в верх рыльца, обнажив передние резцы, и начали медленно наступать на Сережу.
В том что наши мальчишки убегут от этих коротконогих уродов я не сомневалась, высокая густая трава и кусты не позволят им бежать быстро и долго. Лишь бы ни кто из наших не споткнулся и не упал.
Сережа медленно отходил, увлекая за собой войска крыс.
-Пойдем Юрка, пойдем, уже пора.
-Нет, - Юрка схватил меня за руку, - еще рано, пусть уйдут подальше, а то не дай бог вернутся.
Ему то легко говорить, а развязывать –то мне. На ней веревок – как ниток на катушке, попробуй размотай! И только когда мы услышали дразнящие выкрики Димки и Сашки, Юрка скомандовал: «Пошли».
Мы, низко наклонившись на полусогнутых ногах, подбежали к Галке.
-Ну наконец –то, - выдохнула она. Ее слабый голос указывал на плачевное состояние.
Я начала пилить веревку с ног, думая что освободив их, мы побежим. Дурацкий Юркин ножик скользил, гнулся и никак не хотел резать.
-С другого конца, - злобно шептал Юрка.
-Что? – переспросила я.
-Освободи ей сначала руки, дура, - громче чем положено крикнул Юрка.
Я переползла к Галкиной голове, и снова начала пилить самую крайнюю веревку. Она не поддавалась перочинному ножу.
Его выкрик привлек к нам внимание крысят-подростков, они осторожно наступали. Юрка ходил вокруг нас с палкой на готове.
Поняв наконец всю бесполезность ножа, я отбросила его в сторону и начала стягивать веревку с Галкиных плеч через голову. Сняв первое кольцо, я ослабила вязку и дело пошло быстрее. Когда ее грудная клетка освободилась, она несколько раз глубоко вздохнула и начала шевелиться, помогая мне.
Крысиные недоросли тем временем обступили нас и несмотря на Юркины угрозы, сужали кольцо. Один из них самый дерзкий, шипел размахивал коротенькими ручками и делал выпады в Юркину сторону. И тогда Юрка ударил его палкой. Ударил вроде не сильно, но тот отлетел метра на три, ударился о камень, да так и остался лежать. Остальные с визгом разбежались.
Юрка положил палку рядом с собой, опустился на колени и начал помогать мне. Вместе мы распутали Галку, но двигаться она не могла, руки и ноги ее отекли и занемели.
-Черт, я не могу двинуться, - Галка едва не плакала.
А ситуация меж тем складывалась не лучшим образом. Крысята по примеру взрослых, вгрызались в своего неподвижного друга, на их топот и хрюканье из нор начали выбираться старые крысы. Они были жирные и неповоротливые с клочками седой шерсти на спине. Нам надо было уносить ноги, и чем быстрее – тем лучше.
-Помоги ей, - я развернулась спиной к Галке с Юркой, и подставила плечи.
-Да ты что Марго, давай лучше я, - предложил Юрка.
-Нет, ты потом, а сейчас нас могут преследовать – ты будешь отбиваться.
Юрка взвалил Галку мне на спину, обвил ее руки вокруг моей шеи, и держа ее за ноги, я поднялась. На глаза попалась веревка, я подумала что она нам пригодится и приказала Юрке забрать ее.
Галкин рот упирался мне в ухо, и она заплетающимся языком прошептала: «Спасибо Марго, я этого никогда не забуду».
-Ну и корова же ты, - это все что я могла ответить под такой ношей.
Сначала я шла медленно, задыхаясь, но потом откуда не возьмись, появились силы, открылось второе дыхание, я прибавляла скорость, пока наконец не побежала.
Юрка бежал за нами с палкой, и когда крысы приближались, он размахивал ею и кричал: «А ну брысь». Через какое то время мы вышли за пределы их территории, и они прекратили преследование.
Постепенно в Галкино тело возвратились силы, я почувствовала подергивание, а затем и сопротивление ее мышц.
-Стой Марго, кажется, я уже смогу идти. Я поставила ее на землю. Она, стояла пошатываясь и держась руками за мое плечо.
-Девочки, некогда эксперементировать, надо идти. Юрка подхватил ее под одно плечо, указав мне на второе, и мы пошли все вместе.
К пещере мы добрались только под утро – заплутали малость. Галка восстановила мышечную силу, только иногда вдруг закашливалась. Сережа с Димкой вернулись незадолго перед нами, а вот Сашки еще не было. Это обстоятельство омрачало радость встречи. Неужели придется снова идти и искать теперь уже его?
А я устала, просто элементарно устала, да и не только я. Все развалились по своим лежанкам, и даже аромат приготовленного Клюевой мяса не мог поднять нас с мест.
А аромат был потрясающий. Клюева запекла ляжку целиком. Острым камнем она сделала надрезы и залила туда соленную воду, затем обложила душистыми травами, сверху листьями и запекала всю ночь.
Самой Клюевой тоже было не до еды, она прислушивалась к каждому шороху, и без конца выскакивала встречать Сашку. Тимке же очень хотелось поговорить, за время нашего отсутствия, Клюева поведала ему о моем даре, о том куда мы попали, и о том что он по своей натуре волк. Теперь пересказав все это брату, он требовал от него ответного рассказа - об освобождении Галки.
-Отстань, дай поспать, - рявкнул Димка.
Но поспать ему, как и нам всем не удалось, Клюева привела Сашку. Он хромал на левую ногу, а на правой ладони зияла окровавленная рана. Его появление вызвало переполох, мы пососкакивали с мест и обступили Сашку.
-Саня, что случилось? Они напали на тебя?
-Нет, просто мне надоело убегать от этих тварей и я решил испробовать автомат. Остановился, подпустил их поближе, жму на курок, а он – сука заклинил. Я пока назад пятился, зацепился за корягу и упал. Лежу и думаю: «Все, п…ец подкрался незаметно».
-Не ругайся Саша, - перебила Клюева. Она сняла с его больной ноги ботинок и вонючий носок, - Ого! А ну пошевели пальцами.
Его голеностопный сустав опух и приобрел баклажановый оттенок, но пальцы шевелились.
-Нужен лед, тугая повязка и покой, - глубокомысленно заключила Клюева.
-Так где ж мы тебе здесь лед найдем? – озадачилась Галка.
-Да ладно, без льда обойдемся. Клюева принялась колдовать над Сашкой. Она порвала свой пиджачок превратив его в перевязочный материал для ноги, очистила от травы и грязи рану на руке, а что бы отвлечь от боли, поведала обо всем что узнала от меня. Сашка слушал с нескрываемым интересом, рассказ буквально поглотил его, он не чувствовал боли, не замечал ее манипуляций.
Я внимательно следила за его реакцией в надежде, что он захочет что – либо уточнить, но он сам анализировал информацию, сделав лицо бесстрастным, а взгляд пустым.
-Слушайте, ну давайте же наконец пожрем, я всю ночь слюной захлебывался, а Надька все «нет» и «нет, когда все вернутся», -возмущенно предложил Тимка.
-А где мой нож, - подозрительно глядя на меня вспомнил Юрка.
-Где, где – там остался, он же ни черта не резал, вот я его и выбросила со злости.
От такого нахальства Юрка потерял дар речи, он только открывал рот и разводил руками.
-Да ладно лопоухий, не расстраивайся, вот выберемся отсюда, я тебе новый подарю, классный, - Сережа дружелюбно похлопал его по плечу.
Его слова прозвучали для меня музыкой, и не потому что он выступил в мою защиту, а потому что собирался выбраться отсюда.
Сережа подошел к месту, где расколол камень и подобрал острый как бритва осколок. Затем он очистил от листьев и травы запеченную ляжку и начал отрезать куски. Первому досталось Сашке – как добытчику. Протянув ему кусок, он спросил: «Так как же ты от них ушел?».
-Как? – пожал плечами Сашка, - показал им зубы, да зарычал со всей дури, я же росомаха, а они всего на всего крысы. Моя смерть стоила бы не один десяток их жизней, они поняли это и ушли.
Я удивилась, было странно слышать от Сашки разумное, лишенное агрессии обоснование. Как будто узнав о своей сущности, он пытался контролировать ее. Впервые за все время после убийства я увидела на его лице добрую человеческую улыбку.
Каждый получил свою порцию мяса и поглощал ее соответственно темпераменту. Братья отрывали зубами большие куски и глотали, почти не жуя. Галка – тщательно пережевывала, ее челюсти работали как мясорубка, при этом она окидывала нас взглядом полным превосходства. Клюева пальчиками отрывала волокна мяса и аккуратно закладывала их в рот. Сашка здоровой рукой буквально вцепился в кусок, его пальцы проткнули мясо, и по ладони стекал сок, он щерился и отрывая зубами слегка потряхивал головой. Ну а Сережа, Юрка и я просто лениво жевали.
Видимо придумав правила поведения за столом, люди оберегали тайны своего животного происхождения.
-Галка, а как ты попала к крысам, на чем прокололась? – спросил Юрка прервав мирное чавкание.
-На чем прокололась, да на беспечности своей. Засекла ящерицу большую, жирную, такую же как мы в первый день поймали, помните, - она посмотрела на Тимку с Димкой, те кивнули, не преставая жевать. Лежу в засаде, чувствую, крысами пахнет, ну крысы да крысы, что мне их бояться? Все внимание на ящерице сосредоточила, та сама на меня идет, и только я хотела ее схватить, меня как будто лавиной накрыло. Их было так много, что я ничего не поняла. А когда в себя пришла – уже связанна по рукам и ногам, во рту кляп из травы что б не кусалась. Они меня в свой лагерь на руках несли и уже там упаковали.
Я решила что пришла пора серьезно поговорить относительно нашего будущего, пока мы все вместе. Но разговор начала не я, а Юрка, он спросил: «Слышь, Марго, а что это за уроды Галку похитили?».
Из всех нас только она одна еще толком ничего не знала, но я не стала объяснять все с начала, сама поймет в процессе разговора.
-Я точно не знаю, но могу предположить, что это люди крысы. Когда- то давно, они провалились в этот колодец времени, или их туда сбросили, и они не захотели выбираться отсюда, или не смогли, ну не важно. Главное что здесь они постепенно стали превращаться в крыс. Так и мы с вами, со временем превратимся в животных, если не выберемся отсюда.
-Мы в Крыс? – изумился Димка.
-Вы с братцем – в волков. В его глазах блеснуло недоверие. Не веришь? А ты сам подумай, с чего бы это ты вчера вечером начал выть? А Надя вдруг почувствовала крылья за спиной? А ты Юрка ногами ощущаешь вибрацию земли? Чем еще это можно объяснить как не реализацией глубинных инстинктов?
Уж про Сашку я не стала говорить, что бы не злить его лишний раз.
-А я кем стану? – спросила Галка.
-Ты львица.
Сощурив свои большие глаза, Галка самодовольно улыбнулась, грациозно прилегла и плавно потянулась. Ей нравилось быть львицей.
А, что,- громко рассуждал сам с собой Юрка, - очень может быть, рождаются же люди с заячьей губой, с волчьей пастью, с хвостиками и перепонками между пальцев
-Марго, по моему, ты сгущаешь краски, - вмешался Сережа.
Я сгущаю?! Да ты знаешь, что из этого гадюшника я Галку на себе перла? Да она наполовину больше меня весит!
-Галка, ты сколько весишь? 78 -ответила Галка. Вот видишь, а я – 55. Да если бы не мои лошадиные силы, думаешь я могла бы ее поднять, да еще и бежать при этом?
- Вроде бы все и так, но как то уж слишком на сказку смахивает – другой мир, превращение в животных, -задумчиво произнес Сашка.
-Хорошо, давайте рассуждать логически. Мы с вами «Новый Год» собирались встречать, если помните, а здесь – лето жара. Но если тебе Сашенька этого не достаточно, вспомни, видел ли ты у нас в городе таких уродов?
Я замолчала всматриваясь в их лица. Остановив взгляд на Сереже, я вдруг, представила его кентавром, и дальше – волки – оборотни, царевна –лебедь, кто то же все это придумал? А может и не придумал, может, кто то из наших предков все это видел, и оно произвело на них такое сильное впечатление, что отложилось в генетическую память. А потом они выдают эту информацию в виде фантазий. Ведь хищники вырощенные в неволе и никогда не видевшие своих собратьев умеют охотиться, птенцы знают куда им лететь, им подсказывают инстинкты, они заложены в их генетической памяти. Может так и люди, ведь нельзя же придумать то, о чем понятия не имеешь? А может и колодцев таких на земле много, и люди уже выбирались оттуда на половину превратившись в животных, оттуда и все легенды про оборотней?
Мои раздумья прервал Галкин голос.
-А ведь пожалуй Марго права, эти крысы когда то были людьми. Когда они меня к себе принесли, вышел какой то старик с длинными висячими ушами, на кролика очень похожий. И он что то объяснял всей этой крысиной братии, указывая на мои груди, живот и бедра. Я то по простоте душевной, думала что им нужен мой жир, и он объясняет им как его из меня вытопить. Но теперь то я понимаю, что они хотели использовать меня как матку для улучшения их породы.
-Так, - задумчиво произнес Юрка, - если Галка права, то они не оставят нас в покое, для них это сильная мотивация.
-А как же тогда нам вернуться обратно, - обратился ко мне Тимка, - подняться на верх по той трубе невозможно, там же зацепиться не за что.
-Ну если мои пробабки знали об этом колодце, значит кто то уже выбирался отсюда, а иначе как бы они о нем узнали? Юрка кое-что придумал. Но для этого нам нужны деревянные колышки, будем забивать их в стену и держась за на них подниматься.
-Теоретически это возможно, а практически – очень сомнительно. Чем ты будешь забивать эти колышки? – спросил Тимка.
-Камнем, - быстро сообразила я.
-Хорошо, в одной руке у тебя кол, в другой – камень, а чем ты будешь держаться?
-Можно опереться на противоположную стену, труба же узкая. А камень можно обвязать веревкой и повесить на шею, вон мы с Юркой принесли, - указала я на веревку, - а для колышков можно связать сетку и повесить ее на поясе. Короче, это все детали, главное что в принципе это возможно.
-А если ваши колышки меня не выдержат? - включилась в обсуждение Галка, - я упаду и снесу всех, кто лезет за мной!
-Значит полезешь последней, - выпалила я.
-А как же Саша, у него же и одна рука и одна нога не рабочие?
-Надь, но мы же не сегодня будем выбираться, надо все продумать, подготовиться, а к тому времени ты его вылечишь.
Как говориться «не было бы счастья, да несчастье помогло», теперь уже никого не надо было уговаривать возвращаться, все горели желанием и бурно обсуждали детали. Но ночные приключения, изрядно измотавшие нас, давали о себе знать – голоса звучали все реже и тише, их сменяли смачные позевывания.
-Ладно, вы спите, а я пойду за дровами, проснетесь – будем колья делать, - Тимка чувствовал себя здоровым, и ему не терпелось включиться в дела стаи.
Я проснулась от монотонного стука и села. Клюева колотила острым камнем по веревке, пытаясь перерубить ее. Она встретилась со мной взглядом и оправдываясь прошептала: «Вот зараза – крепкая, они связали ее из полосок кожи. Вот видишь, я сплела сумочку для камня, сверху затяну что бы случайно не выпал и можно на шею вешать».
-Да, и идти топиться, - мрачно пошутила я.
-Не говори так Маргарита, все будет хорошо.
Но я не была так оптимистично настроена, что то смутно беспокоило. Я оглянулась на Тимку, все это время он не сидел без работы. В другом конце пещеры была навалена целая гора сухих и зеленых веток, он выбирал из них толстые и самодельным топориком рубил на колышки. Он нарубил уже целую кучу, но их надо еще и заострить с одного конца.
Рядом проснулся Сережа. Почувствовав это, я оглянулась и оторопела. На меня смотрел не мой Сережа, а тот школьный Орлов – высокомерный и самоуверенный самец. Растягивая губы в нахальной улыбке, он смерил меня взглядом который раздевает и оценивает одновременно. Закинув одну руку за голову, другой – он похлопал по нашему матрасику, приглашая меня лечь рядом. Во всем его облике читался сексуальный призыв, но выглядело это как то пошло, по – киношному. Оскорбило меня не его желание, а то каким образом он его выражал.
-Э, парень, проснись, это я, - сказав это, я отвернулась. Обидно, мне казалось наши отношения выше такого вульгарного соблазнения.
Он сел рядом и прошептал мне на ухо: «Я хочу тебя, давай уединимся где ни будь пока все спят».
- Ну так бы и сказал, я ведь не Савина и на меня все эти ухмылки не действуют.
-Ладно, прости, я по привычке, бес попутал, пошли.
Он легко поднялся, помог встать мне и подмигнув Клюевой – дескать молчи, увлек меня к выходу.
Оказавшись за пределами пещеры, Сережа совсем ошалел. Он смял меня в своих объятьях, оторвал от земли и понес. Я задыхалась, колотила его руками и ногами, а потом изловчилась и цапнула за плечо. Подействовало, он отпустил меня, а я вдогонку еще и влепила ему пощечину.
-Ты что сдурел?! Постепенно пелена безумия сошла с его глаз, - Ты чуть не задушил меня! – навзрыд простонала я и заплакала.
-Прости Марго, не знаю что на меня нашло. Но я продолжала плакать, не в силах успокоиться.
-Прости, прости, ну прости пожалуйста, - он опустился на колени и уткнулся лицом мне в грудь. Горячее дыхание проникло сквозь жилетку и сердце мое бешено заколотилось. Это живое тепло и покорно склоненная голова пробудили во мне глубинные, не ведомые ранее, инстинкты и желания. Я расстегнула жилетку, и вложив в его пылающие губы сосок, нежно прижала голову к сердцу. Этот здоровый сильный мужчина на миг стал моим ребенком – родным и беспомощным. По телу разлилось восторженное умиление, я закрыла глаза что бы ничего не видя вокруг, полностью насладиться им. Сережины руки ласкали мое тело, я выгнула спину, предоставляя им полную свободу, и запрокинула назад голову. И тут мне в лицо ударил острый крысиный запах. Я открыла глаза и в ужасе отпрянула. Нас окружило целое море крысолюдей. Они стояли буквально в метре от нас, их маленькие глазки налились кровью, а открытые пасти источали зловоние.
-Сережа, - шепотом простонала я. Он понюхал воздух и все понял. Блаженство в его глазах сменилось яростью. Он медленно поднялся во весь рост и резко крутнувшись на одной ноге, другой лягнул ближайшего крысовоина. Раздался хруст сломанных костей, его голова неестественно запрокинулась, и он отлетел назад увлекая за собой сородичей.
-Бежим, - Сережа схватил меня за руку и мы рванули в пещеру.
Мы уже вбежали в пещеру, но я не могла остановиться и металась из угла в угол. Паника, охватившая меня, блокировала возможность думать и говорить. Желание бежать пульсировало в мышцах и затмевало все вокруг. Я носилась пока на моем пути не выросла Галка, и схватив за плечи, рявкнула мне прямо в лицо: «Стоять!». И я остановилась – как вкопанная. Между нами быстренько вклинилась Клюева.
-Маргарита, успокойся, - она застегнула на мне жилетку, - все хорошо, мы рядом.
-Что хорошо? Ты же их не видела, ты не видела как они жрут друг друга. А ты знаешь сколько их там? Тьма! Они нас всех сожрут, и даже вкуса не распробуют.
-Ладно, уймись. Мы пока еще живы, и все вместе, значит что ни будь придумаем, - урезонила меня Галка, - сядь и отдышись.
Я так и сделала, разумный совет и весьма кстати.
Сережа, меж тем, рассказал все мальчишкам, и теперь там назревал конфликт. В упор глядя на Сашку, Димка злобно высказывал: «Они пришли по твоему кровавому следу». Тимка стоял с ним рядом готовый в случае чего, сражаться вместе с братом.
-Это сейчас не важно, они бы все равно нашли нас, - Юрка пытался все замять.
-Да если бы он не выделывался, видишь ли пострелять ему захотелось, у нас было бы время подготовиться и спокойно выбраться отсюда, а теперь что?
Потупив голову Сашка молчал, но судя по тому как на его щеках заходили желваки, надолго его смирения не хватит.
- Димка, - вмешалась в разговор Галка, - ты не о том говоришь, и не о том думаешь.
В этой суматохе никто не обратил внимания, как Клюева вскарабкалась на камень прикрывающий вход в пещеру. Она решила своими глазами увидеть то, что так испугало меня. Она плашмя лежала на камне, и крысы за руки тащили ее наружу в щель между камнем и стеной пещеры. Ее крик о помощи и разрядил обстановку.
Все бросились спасать ее, но только Сереже, самому высокому из нас, удалось ухватить ее за ногу, он держал Клюеву, пока Димка не приподнял Тимку, и тот аккуратно вытянул ее из щели.
-Ты зачем туда полезла? – задыхаясь от волнения и корчась от боли закричал Сашка.
-На разведку, - опустив голову, она прятала под разорванной рубашкой оцарапанный живот.
-Тьфу, разведчица хренова. Они успеют сожрать тебя еще до того как мы выскочим из пещеры. Ты понимаешь это?
-Не ори на нее, она и так испугалась и к тому же она не видела того, что видели мы, - на правах подруги, я имела право перечить Сашке в том что касалось Клюевой.
-Тише, - Юрка приложил к губам указательный палец, - надо послушать что они делают.
-Ты лучше подумай что нам делать. Димка все еще злился, но послушно закрыл рот и прислушался. Стало тихо, тихо. Внутри потрескивал костер, а снаружи – легкие шаги шлепали по камням. Мы слышали их по всему периметру, и с опаской осматривали стены и потолок.
-Они окружили нас, - прошептал Юрка, - и ищут возможность напасть сразу с нескольких позиций, всем скопом. Наш вход узкий и пройти через него можно только по одному, а по одному они сюда не сунутся. Если им не удастся найти щели в стенах, они будут ждать и возьмут нас измором. И так, - подъитожил Юрка, - у нас есть два выхода: первый на верх в трубу, второй- вниз и искать другой выход из пещеры. Теперь пусть каждый подумает, взвесит все «за» и «против», а потом проголосуем.
-Надо подождать, - тут же не думая выступила Клюева, - Саша не сможет подниматься в таком состоянии, ему нужно время залечить раны. Да и у Тимки рана открылась, вон смотрите вся повязка в крови.
Действительно Тимкино плечо опухло и повязка пропиталась кровью, видимо он переусердствовал размахивая топориком. Первым заговорил Сережа.
-Но другого выхода мы можем и не найти, а заблокированные здесь, останемся без еды, воды и огня. Эти дрова скоро прогорят, тогда нам придется сжечь колья, и лишиться последнего шанса.
-Ты прав, - поддержала его Галка, - надо подниматься на верх пока есть силы. Не будем терять времени, надо затачивать колья.
-Но мы же не знаем длину трубы, и этого, - я указала на кучу, - нам может не хватить.
Но у Юрки на все был готов ответ: «Мы ведь будем подниматься цепочкой, так? Значит первый будет забивать, а последний вытаскивать и передавать на верх».
Все дружно принялись за работу, орудовать острыми камнями было значительно легче чем Юркиным ножом. И только Сашка ссутулившись и насупив брови возился со своим автоматом, он хотел понять почему же все таки тот не стрелял.
-Сань, да брось ты его, он нам все равно не пригодиться, - заметил ему Юрка.
-Вам –то не пригодиться, а мне так очень даже. Я то не смогу лезть по этой трубе, так хоть вам дам возможность, крыс задержу.
-А ты что здесь решил остаться? – недоумевая спросил Сережа, и все посмотрели на Сашку.
-Это не я, это жизнь так решила, - спокойно ответил он.
-Саш, ты думаешь мы спокойно уйдем, а тебя здесь бросим?! – возмутилась я.
-Нет, я думаю вы соорудите мне пропеллер – как Карлсону, и я полечу.
-Не дрейфь Сань, - улыбнулся Сережа, - вон посмотри Марго какая хрупкая, а вынесла на себе Галку, так не уж то я тебя не вытащу?
Бедная Клюева, затаив дыхание следившая за этой перепалкой, наконец, вздохнула с облегчением. Судьба ее милого была решена. Сашка с благодарностью посмотрел на Сережу и протянул ему здоровую руку.
Работали мы быстро и вскоре все колья были заточены.
-Надо решить в каком порядке будем подниматься, кто полезет первым, - Юрка обвел нас вопросительным взглядом.
Все понимали что это трудно и опустив глаза не спешили с ответом, делая вид что заняты.
-Ладно я полезу первой, - прервала затянувшуюся паузу Галка.
-Да с твоими габаритами там не развернуться, первый должен быть худой и сильный, - бестактно вразумил ее Юрка.
-Я не смогу, я должен страховать брата, вон у него рана открылась.
-Ты тоже не подходишь, плечи слишком широкие. Это должен быть либо я, либо Королева. Выбирай Марго – либо лезешь первой и забиваешь, либо последней и вытаскиваешь.
Юрка как всегда был прав. Я представила себе как мне придется раскарячиться что бы вытащить деревяшку находящуюся ниже уровня моих ног. Длинные ноги это может и красиво, но не всегда удобно. Уж лучше первой – решила я.
-А почему это Юрочка ты меня в расчет не берешь? – возмутилась Клюева.
-Надь, да у тебя силенок не хватит, я даже думаю тебя надо к Галке привязать для подстраховки, если вдруг падать начнешь, она тебя удержит.
-Не надо меня привязывать, - психанула Клюева, - я конечно не такая сильная как лошадь или львица, но зато выносливая.
-Конечно, конечно кто бы сомневался, - успокоил ее Юрка и продолжил, - и так первой лезет Марго и забивает колья, только забивай почаще, не экономь, расстояние между кольями не должно превышать полуметра, иначе Сереге с Саней на плечах не подняться. Потом Клюева, Копылова, Тимка с Димкой, Серега с Саней и я. Колья будут нести все кроме Сереги с Саней, и передавать их Марго по мере надобности. Так что делайте мешки и распределим груз.
Юрка снял с себя брюки, завязал обе штанины узлом, и продев ремень в один край, привязал к талии – получился мешок. Все последовали его примеру, только вместо ремня используя веревку. Мне одной снимать с себя было нечего, и Сережа отдал свой свитер. Я разрезала горловину, низ завязала узлом, а рукава обвязала вокруг талии.
-Нет, так не пойдет, - забраковал мою работу Юрка, - острый конец будет цепляться за рыхлую ткань и в конце концов порвет ее, колья выпадут. Тебя нельзя оставлять без мешка, от тебя все зависит.
Я растерянно смотрела на окружающих в поисках решения. Сережа не мог снять джинсы, он без трусов, оставался один Сашка.
А Сашке очень не хотелось этого делать, он переминался с ноги на ногу, чесал затылок, но потом все таки сдался.
Когда мой джинсовый мешок был готов, я аккуратно сложила туда оставленные для меня колья.
Тимка с Димкой уже ушли. За ними Клюева с Галкой повели одноногого Сашку. Остались только мы с Сережей, да Юрка. Я ждала пока мальчишки завалили вход камнями и подожгли оставшиеся ветки, разбросав их по всей пещере.
Мы подошли к дыре. Сашка одиноко сидел на камушке и подперев руками голову, с грустью смотрел на лежащий перед ним автомат. Ему было жаль расставаться с ним, но совесть в лице Клюевой не позволяла взвалить на Сережу лишний груз.
Галку беспокоило соответствие ее размеров с диаметром трубы. Она влезла на каменную горку, возведенную мной, и подняв руки измеряла расстояние от края до края. А потом примеряла это расстояние на себя, сначала на уровне груди, затем на уровне попы.
Клюева с братьями ходили вокруг и бурно обсуждали наши перспективы, связывая их с длинной трубы.
-Галка кончай примерку, надо выбираться отсюда, минут через 30 – 40 крысы будут здесь.
-Ага, тебе легко говорить, а если я застряну как пробка в бутылке?
-Не застрянешь, сюда же ты въехала как по маслу, значит и обратно поднимешься, а если застрянешь, мы тебя вытолкаем, - успокоил ее Юрка.
Галка сошла с горки и уступила место мне. Страшновато лезть в эту утробу, но ничего не поделаешь, за мной они сюда провалились, за мной и будут выбираться – все справедливо.
-Подожди Марго, я помогу, - Сережа забил два первых колышка и помог мне встать на них. «Не экономь колья, забивай почаще.» - напутствовал Юркин голос. Я нагнулась что бы забить два вторых на уровне колен. Моя попка уперлась в слизистую мякоть противоположной стенки. Била я от души, колышек входил с начала легко, а потом уперся в твердь. Интуитивно, я начала двигать заостренный конец в надежде что внутри он за что ни будь зацепиться, и нашла. С каждым ударом колышек медленно пробивал себе дорогу, снаружи осталось сантиметров 15, достаточно что бы удержаться рукой и поставить ногу, и держится крепко. Я принялась за следующий.
Работа не из легких. Пока я приспосабливалась, стараясь не делать лишних движений, я ни о чем не думала и ничего не боялась. Но поднявшись на несколько метров - упрела, во рту пересохло, и я с ужасом вспомнила, что мы даже не подумали о воде. И тут мне стало страшно. Здесь не было ни пространства, ни времени, а может и выхода, тоже не было? Я ведь не знала наверняка и все это только мои домыслы.
-Надя, - жалобно позвала я ползущую за мной Клюеву, и не узнала своего голоса. Он прозвучал как механический скрип лишенный всяких эмоций.
-Я здесь, - проскрипело в ответ. Слава богу, я не одна! На какое то время я успокоилась и вновь взялась за работу.
Потом мне вдруг показалось, что каждый удар вызывает сокращение поверхностной слизи и едва уловимый стон. Я прикоснулась к стенке ладошкой и почувствовала в глубине единичные импульсы. Вот тут меня сковал ужас. Она живая, а я забиваю в нее колья! А вдруг в ответ на эту боль, она удушит нас одним сильным сокращением!? Или выдавит обратно к крысам? Я стояла не в силах пошевелиться.
Из оцепенения меня вывела Клюева, она теребила мою ногу.
-Маргарита, что с тобой, почему ты стоишь?
-Надя, она живая!
-Знаю, но ты не останавливайся, борись. Мы все зависим от тебя, и если ты сдашься, мы задохнемся и погибнем.
Она коснулась самой трепетной струны – чувство ответственности. Будь я одна, наверняка бы запаниковала и погибла, но за мной поднимались мои друзья, и их жизнь зависела от меня. А Сережа! Каково ему сейчас в этом узком, почти безвоздушном пространстве с Сашкой на плечах!? А Клюева! Она не спала всю ночь, переживала за нас, а потом весь день работала! У Тимки открылась рана, Галка все еще кашляла, а здесь так мало воздуха!
Я собрала все свои лошадиные силы и поперла вперед как танк. Я с остервенением била камнем, стенка сокращалась выдавливая колышек, а я снова била, пока она не расслаблялась и не впускала его в свою плоть. Это была борьба за выживание, и я ее выиграла, кишка сдалась! Она расслабилась, стало легче дышать и работать.
Колья в моем мешке менялись уже много раз, и это вселяло уверенность что все наши живы и следуют за мной. Веревки на шее и талии в кровь стерли кожу, ладони и пальцы распухли от заноз, мышцы на руках и ногах периодически сковывала судорога, но я продолжала подниматься.
Даже не знаю что стало решающим, силы животного которые активизировались во мне в том мире, или человеческое упорство, но я все таки добралась до начала кишки. Это было как второе рождение, а прохождение по родовым путям матушки – земли – проверкой на прочность.

Свежий, морозный воздух повеял в лицо, еще до того как я выбралась на горизонтальную поверхность. На коленках я вползла в погреб и растянулась на земле. Деревянный кухонный пол прогорел и я оказалась практически на улице. Цивилизованный мир встретил меня морозным солнечным утром. Холода я не ощущала, внутри все пылало, и только безумное желание напиться заставило подняться на ноги. От лестницы остались обугленные головешки. Что бы добраться до снега, я взобралась на сундук, который оказался в горизонтальном положении, и вылезла из погреба.
От веранды остались кирпичные стены да бетонные перекрытия. Ватные ноги вынесли меня на улицу. Но если ноги еще хоть как то передвигались, то руки висели плетьми. Я упала лицом в снег и начала жадно хватать его. Он таял еще на губах, и мне ни как не удавалось сделать хотя бы один полноценный глоток. Чьи то сильные руки перевернули меня, и поддерживая голову, вытерли с лица снег. Я открыла глаза и равнодушно отметила что ничего не вижу. Яркое солнце и белый снег слепили, но вскоре из пелены прорезались очертания знакомого лица, это был пудель – Вова.
-Маргарита, где Надя, где остальные?
-Там, - я указала взглядом, пересохший язык и потрескавшиеся губы не позволили мне сказать где именно. Он побежал к погребу, а я осталась лежать. Мороз иголочками проникал сквозь кожу и сковывал мышцы, но мне было все равно.
Подошла Клюева, она опустилась на колени и сняла камень с моей шеи.
-Маргарита вставай, пойдем в машину, а то околеешь.
Ее коленки и бедра посинели и покрылись красными пупыришками. Мои наверняка такие же – подумала я, и решила что пора вставать. Для начала села и осмотрелась. Пудель – Вова тащил на себе Сашку. Все остальные, стоя на коленях с жадностью пожирали снег. Дом стоял как новенький, никаких следов пожара.
Клюева помогла мне подняться и повела к машине. Мы набились в нее как селедки. Пудель- Вова включил на всю мощь печку, и отошел подальше от дома, что бы позвонить нашим родителям.
Мы сидели плотно прижавшись друг к другу, кто на сиденьях, кто на полу. Разговаривать не было сил, да и надобности тоже не было, мы чувствовали друг друга. На Сережу было больно смотреть, ему досталось больше всех. Лицо осунулось, под глазами темные круги, а шея и плечи вздулись одним сплошным синяком. Он вымученно улыбнулся мне, дескать – мы это сделали. Глаза Клюевой наполнились слезами, ну и я от нее не отстала. Уж что, что, а поплакать то я люблю, тем более когда другого способа выразить свои чувства нет.
Первым на бешенной скорости примчался Сережин отец. От волнения он ничего не мог сказать, у него тряслись руки и подбородок. Он снял дубленку, и бережно укутав сына, повел в свою машину. Потом, как бы опомнившись, подошел к нам и предложил свою помощь: «Маргарита, ребята, может кого ни будь подвезти?».
-Спасибо, - ответил за нас пудель-Вова, - я уже сообщил их родителям, они сейчас приедут.
Следующим приехал бравый полковник, он слишком резко затормозил, и его машину с визгом развернуло. Что бы скрыть истинные чувства, он нарочито грубо, но с дрожью в голосе спросил: «Вы почему без штанов?». Тимка с Димкой стояли перед ним по стойке «Смирно». Но тут папаша увидел окровавленную повязку на Тимкином плече, и испуганно вытаращил глаза: «А это что?!».
-Пулевое ранение, - по – солдатски выпалил Тимка.
-Марш в машину, дома поговорим, - полковник потер область сердца и сел за руль.
Не успели вояки тронуться с места, как подъехали сразу три машины, одна за другой.
Любу привез ее шофер, она вышла из машины и увидев племянницу, побледнела едва не потеряв сознание. Пудель – Вова, обогнав Клюеву, подхватил ее.
А в это время Галкина мамаша, в лисьей шубе и съехавшим набок парике, тискала свою дочку и громко причитала: «Доченька, птичка моя, нашлась, жива, здорова!».
-Ма, ты мне одежду привезла? – Галка сильно стеснялась своего бесштанного положения и тянула вниз рубашку, пытаясь прикрыть грязные трусы. Толстуха вытащила с заднего сидения пушистый плед и обернув им Галку, отправила на прежнее место уже вместе с Галкой.
Юркины родители, два похожих друг на друга интелигентных очкарика, без лишних слов, облачали сына в лыжный, меховой комбинезон и сапоги «Аляски».
Я видела их впервые, видимо узнав о пропаже сына, они бросили работу и вернулись.
Кстати сказать, из всех родителей, они одни приехали с одеждой.
Любин шофер снял с себя пуховик, одел его на Сашку, и помог ему добраться до машины. Люба увезла их обоих, потому что до Сашкиной матери дозвониться не удалось.
Все разъехались, мы остались вдвоем с пуделем –Вовой. Я попросила его разрезать веревку и снять мешок с моей талии, он хоть и был пустой, но натягивал веревку, и она врезалась в кожу. Он достал из бардачка фирменный складной нож, но даже ему веревка оказалась не под силу. Пришлось лезть за «кусачками» в багажник. Освободив меня от пут, пудель – Вова сел за руль.
-Ну что, поехали навстречу твоему папе? – и он осторожно тронулся с места.
В машине было тепло, но меня бил озноб и я стучала зубами.
-А что со Светкой, она жива? – задала я мучивший меня вопрос.
Он не торопился отвечать, подозрительно посмотрел в зеркало заднего вида, а потом сказал: «Вон твой папа едет. Завтра я приеду к вам и мы поговорим».
Ох уж эти его ментовские штучки – не может просто ответить на заданный вопрос.
Машины остановились напротив друг друга. Наш старенький «жигуленок» пыхтел и фыркал. Папа вылез из машины с маминой шубой в руках. По пути он наступил на нее и упал. Я бросилась к нему, перескакивая почти голыми ногами через сугробы. Он запутался в шубе и никак не мог встать. Я помогла ему, а он все твердил: «Риточка, доченька, ну какой же я неловкий». Его лицо было то ли в слезах, то ли в снегу, а волосы стали почти полностью седыми. Глядя на него, я расплакалась, причем громко и навзрыд. Он надевал на меня шубу, а сам все приговаривал: «Риточка, доченька, нашлась, мы с мамой верили что ты жива и ждали, садись в машину, там теплые мамины сапоги. Я схватил первое что под руку попалось, и побежал, а мама тебя дома ждет, она что то расхворалась». Я с ногами взобралась на заднее сидение, продолжая всхлипывать. Папа закрыл дверь и подошел к «джипу». Он пожал руку и поблагодарил пуделя – Вову.
А мама не просто сидела и ждала, она уже приготовила мне ванну с душистой пеной, чистую постель и чай с травами. Она всегда знает кому что нужно в трудные моменты. Может именно в этом и проявляются ее необыкновенные способности как птицы, в умении предугадывать желания и создавать комфорт тем кого любишь?
Пока я лежала в ванной, она сидела рядом и пинцетом вытаскивала занозы из моих ладошек.
-Какое красивое колечко, это тебе Сережа подарил?
Я молча кивнула. Периодически, она поила меня чаем, потом мыла мягкой губкой, совсем как в детстве, и улыбалась.
Обработав мои раны, мама проводила меня в комнату, уложила в постель, и плотно закрыв шторы, сказала: «Спи, а я приготовлю что ни будь вкусненькое».
Все таки повезло мне с родителями, никаких разборок, нравоучений, скандалов по поводу сгоревшей веранды. Сейчас посплю немного и расскажу все сама.
Проснулась я только вечером. Умопомрачительные ароматы вызывали слюноотделение и легкие спазмы в желудке. Накинув легкий халатик, я отправилась на кухню. Мама с папой уже поужинали и пили чай с моим любимым лимонным пирогом. Я схватила кусочек и быстренько спрятала его во рту.
-Подожди Риточка, садись, я рыбу запекла. Подумала мясо после трехдневной голодовки тяжело для желудка, а рыба в самый раз.
Щадя мои руки, мама сама очищала от костей рыбу и кормила меня. Квашенная капуста, соленые огурцы и свежие листья салата – все это она запихивала мне в рот так что я едва успевала жевать.
-Ма, ну хватит, дай попить, - я допила ее чай и перевела дух.
-Ну рассказывай, - папа смотрел на меня внимательно и строго.
Ну я и рассказала все подробно, начиная с того момента как он уехал и увез Ульяну. Только другой мир я заменила подземными катакомбами, которые вдруг оказались под бабуськиным домом.
Ну не могла же я в самом деле рассказывать им что мы скатились в лето, что в нас пробудились невероятные способности, что мы спаслись от крысолюдей. Они бы подумали что я «тронулась», и начали лечить.
Хотя надо признаться, их так шокировала первая часть рассказа, что на вторую они не обратили внимания.
Ох, что тут началось! Мама кричала что меня надо перевести в другую школу, что бы я не встречалась с Сережей и другими ребятами. Что их родители занимаются бизнесом и могли прейти дорогу всяким разным бандитам, а ее безвинное дитя может пострадать.
-Успокойся мама, - прикрикнула я, - я уже давно не дитя, я взрослая жен-щи-на и сама в праве выбирать друзей.
При слове «женщина» мама умолкла, и они переглянулись с папой.
Все, мама выдохлась и в разговор вступил папа.
-Вчера похоронили Свету. Теперь ты понимаешь маму? Мы не хотим оказаться на месте ее родителей. Подумай сама, если бы Света не оказалась в вашей компании, то наверняка была бы жива. Я был там, веранда сгорела, Света задохнулась от дыма, а вас не было. Владимир Петрович предположил что вы испугались и сбежали. Мы были в доме, никакого трупа, крови и следов борьбы там не было. Стекла на окнах, правда, разбиты, но пуль в ставнях не было. Понимаешь доченька, я верю тебе, но тогда получается, на вас напали очень серьезные люди, они убрали все следы.
Следы, следы, - думала я, - Пап, а на снегу что следов не было?
- В том то и дело, ночью снег шел и никаких следов не осталось. Привозили милицейскую собаку, что бы она пошла по вашему следу, но она пометалась, поскулила, а след не взяла.
Ну и правильно, - подумала я, - какие следы она могла взять, если мы из дома не выходили. И к дыре она их тоже не могла привести, после пожара, даже наверное и Тимка с Димкой не взяли бы след. Потом, я имела в виду следы бандитов, но они то про них не знали и искали наши следы.
- Так что милая, - продолжил папа, - посиди-ка ты пока дома, под домашним арестом так сказать. Всякое действие вызывает противодействие, помнишь третий закон Ньютона, равное по силе и противоположное по направлению. Так что тот на кого был направлен этот удар, скоро ответит и все проясниться. А что бы ты случайно не попала в эту мясорубку, будешь сидеть дома и общаться с друзьями по телефону.
Папа рассуждал как всегда логично и последовательно, мне нечего было ему противопоставить, и я согласилась.
Но в душе бушевала буря, как я могу изолироваться от друзей, зная что кому-то из них угрожает опасность? Зря я им все рассказала, пусть бы думали себе что пожар произошел случайно. По крайней мере они бы не ограничивали мою свободу, и я смогла бы во всем разобраться. Ну подумали бы что я скажу ребятам – что мне не разрешают с ними общаться? И это сейчас, когда так нужно увидеться со всеми и поговорить! Хочется узнать как они выбрались, я ведь первая начала подниматься и что было после меня не знаю. К тому же нас будут вызывать в прокуратуру, и врать нам всем нужно одинаково. Я боялась за Сашку, он ведь убил этого гада, а вдруг его за это посадят?
Все эти мысли молнией пронеслись в голове, и я решила выговорить для себя хоть какую-то поблажку: «Пап, ну хоть Сереже и Наде можно ко мне приходить?».
-Нет, вот как раз им то и нельзя, наиболее вероятные объекты для нападения именно они. Я тут кое что узнал об их родителях.
Что бы не наговорить со злости что ни будь лишнее, я сжала губы, но глаза предательски наполнились слезами.
-Доченька, да я не имею ничего против Сережи и Нади, просто повремени немножко, а когда все проясниться, снова будете вместе.
Но я психанула и ушла в свою комнату.
Дура, дура, какая же я дура, ну зачем я им все рассказала? Вот уж действительно лошадь, все куда то тороплюсь, бегу, нет что б сначала подумать! Но и родители тоже странные, зациклились на том что меня вообще не касается, а на откровенное вранье – внимания не обратили. Подумали бы лучше, как я смогла в такой одежде, да еще без еды, выжить три дня при таком морозе?
В общем я была в отчаянии, мне хотелось куда то бежать и что ни будь делать. И вдруг, я поймала себя на мысли, что продолжаю жить в ритме того мира. Там получалось, что днем мы спали, а все действия происходили ночью. Ночь- это время активности животных.
Надо перестраиваться, я же все таки человек, а человеческая мудрость гласит: «Утро вечера мудренее».
Спала я плохо и проснулась чуть свет. Не знаю стала ли я мудрей, но страсти поулеглись, и я стала думать логически, как мой папочка. В первую очередь надо придумать как выгородить Сашку.
И так, судя по тому что пудель-Вова встретил нас на месте преступления – он сам занимается этим делом. Значит с Клюевой и Гришковцом он мог поговорить еще вчера. Клюева врать не умеет, она либо будет молчать как застреленная, либо скажет правду. Скорей всего первое, не будет она Сашку подставлять. А вот Гришковец – дурак, может распушить хвост, и похвастаться, как он защищая любимую, убил бандита.
Надо это выяснить. Я встала и на цыпочках пошла за телефоном.
Клюева сняла трубку после первого же звонка, она всегда чувствовала когда нужна мне.
-Маргарита, это ты? Я знала что ты позвонишь и ждала.
-Надь, пудель-Вова вас уже допрашивал? – без лишних предисловий, я перешла к делу.
-Да, и мы ему все рассказали, только про другой мир наврали, сказали что провалились в подземные пещеры.
Молодцы, - мысленно похвалила я, хоть в дурдом не упрячут, а вслух спросила: «Ну и что он сказал?».
-Не волнуйся Маргарита, он сказал что нет никаких улик, трупа нет, крови нет, а значит и преступления тоже нет. Но ты знаешь, по-моему, он собрался сам в эту дыру лезть за автоматом. Надо бы как то этого не допустить, а то ведь он один там погибнет. А, Маргарита, придумай что ни будь.
-Ладно, - пообещала я, хотя мне и без него было о чем подумать.
-Знаешь, я даже не думала что Люба меня так любит, она так изпереживалась что даже заболела.
-Понимаю, мои родители тоже с ума сходили, а теперь не разрешают мне выходить из дома, и общаться ни с кем не разрешают, даже с Сережей.
Слушай Маргарита, ну если пудель-Вова сказал что преступления нет, зачем тогда он автомат ищет? Я за Сашу беспокоюсь.
-А черт его знает, он же собака, взял след и остановиться не может.
-Ладно Маргарита, потом созвонимся, а то Люба проснулась, пошла на кухню «валерьянку» пить. И Клюева положила трубку.
Так же тихо я вернула телефон на место и легла в постель.
Вскоре проснулись родители, и тихо что бы не разбудить меня, стали собираться на работу. Для них новогодние праздники уже закончились, а мои каникулы еще продолжались.
Когда родители были уже на пороге, я вышла из комнаты.
-Пап, а если Владимир Петрович приедет, он хотел со мной поговорить? – это была моя последняя попытка.
-Нет, - сказал он, - пусть приезжает когда мы будем дома. Извини дорогая, но мы тебя закроем, еда в холодильнике, все остальное – сама знаешь. Он поцеловал меня в лоб и резюмировал, - для твоего же блага.
-Риточка, - добавила мама, - не забудь обработать раны, а то шрамы останутся.
Попытка не удалась, я глубоко вздохнула и отправилась в комнату, якобы досыпать.
После их ухода, я почувствовала себя свободней. Надо бы поесть – я пошла на кухню сварила кофе и навернула большой кусок пирога. Затем запила все это большой чашкой компота.
После восполнения запасов энергии, следует заняться восстановлением кожных покровов. Я взяла мазь, скинула халатик и встала перед зеркалом. Тряхнула воображаемой шевелюрой, вытянула шею и расправила плечи. Тело красивое, упругое, гибкое, но худосочное. И откуда же в нем сила такая невероятная? Я вспомнила как ворочала камни, перла на себе Галку, поднималась по кишке с мешком дров. Интересно, а здесь, в этом мире сила сохранилась? Я уперлась израненной ладошкой в платяной шкаф и легко сдвинула его с места. Ощущение силы здорово прибавило настроения. Мое внутреннее и внешнее «Я» находились в полной гармонии.
Не успела я как следует обработать раны, как зазвонил телефон. А этому то что не спиться? – я точно знала что это Юрка.
-Привет Марго.
-Привет Юр, я под домашним арестом, - сразу же сообщила я что бы избежать предложений о встрече.
-Это хорошо, знаешь, я тут подумал, ну в общем этим бандитам нужна была ты. Только не перебивай, а то у меня и так нет четких обоснований. Понимаешь, ну не похожи они на тех кто людей ворует ради выкупа. Им нужен был кто то из нас, а из нас только ты умеешь то, что не умеет ни кто – определять животную сущность человека.
- Юр, ну зачем им это, и потом откуда они могли об этом узнать.
-Так вот именно это меня и навело на мысль, они не знали точно. Они выбирали между тобой и Клюевой. А что вас с Клюевой объединяет? Лысина – вы обе лысые, теперь понимаешь? Они пошли звонить что бы узнать какая из вас им нужна.
-Подожди, что ты меня совсем заморочил, причем здесь лысина?
-Да при том, лысина это твоя примета, они искали Лысую девушку с необыкновенными способностями, а нашли двух.
-Юр, да никто не знал о моих способностях кроме Сережи.
-Ну не знаю, может конечно все это бред, но на всякий случай будь осторожней.
-Ладно буду, - согласилась я, - а тебя уже допрашивали? Светка то погибла и теперь этим делом занимается прокуратура. Нам всем нужно говорить одно и то же. Клюева с Сашкой уже все рассказали, только они сказали что провалились мы в подземные катакомбы, так что ты имей в виду.
-Да ты что Королева телек не смотришь? Официальная версия – пожар по не осторожности, одна жертва, все остальные живы и здоровы. Так что никакого дела нет. Видимо Серегин папаша постарался, интересно только на кого они труп боевика списали?
-А никакого трупа не было, ни крови, ни пуль, ничего что говорило бы о нападении на нас. Мне отец рассказал, он приехал в дом вместе с милицией.
-Вот черт! Будь осторожней Марго, и вспомни кто еще мог знать о твоем даре. А если вспомнишь - звони, это становиться все интересней и интересней, - и Юрка повесил трубку.
В Юркиных предположениях была логика, я ведь тоже заметила что основное внимание боевиков было привлечено ко мне и Клюевой, но Юрка не знал того что знала я. Если уголовные урки интересовались Любой, а я это сама видела, то могли интересоваться и боевики. Не даром же она вместо кофе по утрам валерьянку пьет, значит что то знает. Но там рядом пудель-Вова, теперь то уж он разберется и защитит.
Очень хотелось поговорить с Сережей, ну а вдруг он еще спит, ему то ведь больше всех досталось. Проснется – сам позвонит.
От нечего делать, я достала бабуськины записи. Тетрадь открылась в том месте где лежала записка. Я еще раз прочла ее – так что же определяет в человеке человеческое?
Вопрос крупным шрифтом отпечатался в моем мозгу, но искать ответ на него я не стала, не до этого сейчас. Лучше уж телек посмотреть. Если следовать логике моего отца, то после нашего освобождения, должно произойти противодействие. А откуда еще я могу узнать это, как не из телевизора?
Я взяла пульт и начала листать каналы в поисках криминальной хроники.
Здоровое телевидение настоятельно рекомендовало правильно питаться. Я усмехнулась – да разве можно заставить хищников и травоядных питаться по одной схеме? Абсурд! Что для одних хорошо, для других – болезни и смерть. Хотя для всеядных эти рекомендации весьма приемлемы. Лично я как лошадь, люблю больше фрукты, овощи и печенное, но иногда и мясо с рыбой за обе щеки трескаю. Да что там я, если даже в природе и слоны, и жирафы могут иногда косточки поглодать.
Информационные каналы все как один показывали демонстрацию и массовые беспорядки то ли антиглобалистов, то ли неонацистов – не поняла. Меня шокировало их сходство с крысолюдьми, которые окружили нас с Сережей. Такие же злобные лица, готовые растерзать каждого кто попадется им на пути. Я быстренько переключила дальше.
Развлекательные каналы с помощью художественных произведений пытались решить проблемы отцов и детей, и конечно же провозгласить великую силу любви.
А по мне так, что их решать, они были, есть и будут всегда. У травоядных, иногда, рождаются хищники, а у хищников – наоборот, это уж промысел божий – как считала моя бабуся, а я ей верю. Ну и как же тут можно избежать конфликта?
Относительно любви – у меня тоже были свои мысли, но в четкую схему, они пока не укладывались. Однозначно, чувство это основывается на самом сильном инстинкте – размножения, иногда даже более сильном чем самосохранение. Ну то что любят все по-разному это понятно, кто робко, кто агрессивно, в зависимости от животного упрятанного в их генах. А вот почему женщина с прекрасными физическими данными вдруг выбирает плюгавенького мужичка, и действительно любит его – не пойму.
По идее, если следовать инстинкту, самка выбирает более сильного, здорового и красивого самца. Но у людей почему – то по другому. Значит либо она чувствует в нем такие качества, которых нет у нее, а ей надо именно их передать своему потомству, либо инстинктом управляет чувство. А это противоречит законам природы, и таит в себе нечто высшее, божественное. Опыта у меня маловато что бы разобраться в этих хитросплетениях, но то что не любовь определяет в человеке человеческое – это точно.
Наконец, я нашла то что искала. Молодая, хорошенькая дикторша с бесстрастным лицом и таким же голосом сообщала о правонарушениях в городе. Так себе – ничего значительного. На последнем сюжете ее голос дрогнул и наполнился возмущением. Она рассказывала о горе-мамаше, которая родила 11 детей, пятерых из которых уморила голодом и побоями, а шестеро оставшихся находились на грани между жизнью и смертью.
Мамаша это оказалась мышью, да к тому же еще пьющей. А мышь она и есть мышь, ей проще новых нарожать, чем кормить и заботиться о тех кто уже есть. Чем крупнее животное, тем сильнее у него материнский инстинкт. Слониха к примеру, только беременной почти два года ходит, и об отпрыске своем заботиться даже когда тот уже с нее вырастит. Вот вам и разница. Хотя детишек конечно жалко, у двух из них глазки умненькие и печальные – девочка оказалась ламой, а мальчик – гусь. Остальные – так себе, мелкие грызуны – крыски, мышки, хомячки.
Ближе к обеду, когда я собралась уже в очередной раз перекусить, позвонил Сережа. Забыв про еду, я с замирание сердца схватила трубку.
-Марго, милая, как ты? – голос его был полон заботы и любви, и я почувствовала, как кровь приливает к лицу.
-Я то нормально, а ты?
-Плохо. Мне без тебя плохо, когда ты переедешь ко мне?
-Ты плохо себя чувствуешь, что у тебя болит? – я не на шутку разволновалась, вспомнив его измученное лицо в машине.
Да я здоров как конь, я тебя хочу, просто с ума схожу, думать ни о чем не могу, приезжай ко мне, прямо сейчас, бери такси и приезжай, а я тебя встречу и расплачусь.
-Я бы с удовольствием милый, но я под домашним арестом.
-Вот черт, я тоже. Отец ко мне сразу двух охранников приставил, но я попробую от них удрать и приеду к тебе.
-Сережа, я заперта в квартире, ты что в окно полезешь на четвертый этаж? Потерпи до завтра, я что ни будь придумаю что бы ты мог в дверь войти.
-Нет, давай я сниму номер в гостинице. Рядом с бассейном в котором я занимаюсь есть гостиница «Дельфин», я скажу что хочу поплавать – надо плечи размять. Там мне проще будет сбежать – я все ходы и выходы знаю. Я тебе позвоню часов в 12, а ты будь готова, сразу бери такси и приезжай.
-А может ты на такси и ко мне, что то, как то мне эта мысль с гостиницей – не очень.
-Да что ты Марго? Вся наша служба безопасности твой адрес наизусть знает, мы и раздеться не успеем, как они начнут в дверь ломиться.
Я молча обдумывала Сережин план.
-Марго, ну что ты молчишь, ну хочешь, я твоему отцу позвоню? Он мужик умный, поймет что у нас ты будешь в большей безопасности.
-Нет, что ты, не надо, лучше уж я в гостиницу приеду.
Сережа не знал моего папу так, как его знала я. Сережино предложение может оскорбить его – якобы он не может защитить и обезопасить свою дочь.
-Ладно девочка моя, до завтра, я люблю тебя.
Я положила трубку, но продолжала улыбаться телефону, витая в облаках. Я точно знала что приду на это свидание чего бы мне это не стоило – придется соврать – совру, придется украсть ключи – украду.
Любовная лихорадка вытеснила все мысли о боевиках, об опасности, тем более что лично меня это не касалось.
Ближе к вечеру позвонила Галка.
-Маргоша привет. Сейчас к тебе приедет Владимир Петрович. Он от нас недавно ушел, сказал что поедет к тебе. Слушай, ну какой мужчина! Кажется, я влюбилась!
Галка восторженно верещала, что было на нее совсем не похоже.
-Марго, а ты откуда его знаешь? – и не дождавшись ответа, снова спросила, - как ты думаешь, у меня есть шанс?
-Никаких шансов у тебя нет, он любовник Надиной тетки – Любы, так что остынь.
-Фу, любовник, это же не муж. Да будь у него хоть десять жен, все равно не отступлюсь!
-Гал, а как же Тимка с Димкой, у вас же вроде какие то чувства?
-Да при чем здесь ЭТО? Я их даже не различаю.
-Ладно, давай по делу, ты зачем звонила?
-Марго,- она замялась, мысленно пережевывая свою просьбу, - ты это, того, узнай у него, как я ему понравилась?
-Ты что совсем сбрендила? Он следователь прокуратуры, приедет меня допрашивать, а я ему – «Как вам наша Галя, понравилась?», - от возмущения, я подавилась слюной и закашлялась.
-Да ладно не злись, но если он что ни будь про меня спросит, ты потом позвони, ладно?
Она положила трубку, а я пошла на кухню запить кашель.
Ну и дела, вот уж действительно непостижимое чувство эта любовь. Поменять двух здоровых, крепких волчат, на одного не молодого пса! Да и сама Галка как изменилась, забыв про все свои комплексы, рвется в бой. Ну прям куда тебе –львица.
Владимир Петрович пришел вместе с родителями, видимо они созвонились заранее. Мама предложила ему поговорить со мной, пока она приготовит ужин. А папа, как всегда сел читать свои любимые газеты.
Владимир Петрович прошел в мою комнату, и сел за мой стол. Я залезла с ногами на кровать, обняла подушку и приготовилась к разговору.
-Ну Маргарита, давай рассказывай все по порядку.
Я и рассказала по честному, все что помнила. Он слушал внимательно, и постепенно, из веселого пуделя, превращался, в сосредоточенного бладхаунда, ищущего свой кровавый след.
-Маргарита, а почему входная дверь оказалась открытой? Когда ты проводила папу, ты закрывала входную дверь на замок?
-Не помню, по моему нет. А зачем, там поблизости никого нет, от кого закрываться?
-Ясно. Вот ты говоришь, мальчишки приехали после вас, а как они нашли дом, кто ни будь из них, бывал там раньше?
-Нет, но я нарисовала подробную схему и отдала Сереже.
-Маргарита, а кто из ребят заранее знал, где находится ваш дом?
-Галка и Светка, Надя не знала. Мы когда продукты завозили, она не очень хорошо себя чувствовала, и мы освободили ее от этой работы. Нас Любин шофер возил – Вадим.
-Так, так, - Пудель-Вова стучал пальцами по столу и хмурил брови, от чего они практически слились в одну черную волосатую линию.
-А теперь скажи мне Маргарита, вот они вошли, и что так ни одного слова и не сказали, не проверили, есть ли кто еще в доме?
-Нет, не сказали и не проверили.
-А вот как ты думаешь, почему они с вами одного оставили, а звонить вышли втроем, а не наоборот?
-А я откуда знаю, наверное мы не представляли для них опасности.
-Да, возможно, возможно, - согласился пудель-Вова, думая о чем то о своем.
-Маргарита, вот вы все говорите что дом горел, а как оказалось что ни одного обгоревшего бревнышка я не нашел. И эта дыра в погребе, я ведь после пожара все осматривал, в нее едва бы могла пролезть кошка. Как ты это объяснишь?
Вот как раз таки кошка туда и не полезла – подумала я имея в виду Светку, а вслух сказала: «Никак не объясню, потому что не знаю. А про дыру, так вы же сами ребят оттуда вытаскивали».
-Мистика какая то. А ведь пульки то я под окнами нашел, стрелянные, стекла разбиты ими, а вот на ставнях – никаких следов. Но я все- таки разберусь, - и пудель-Вова пригрозил мне пальцем.
-Да уж разберитесь пожалуйста,- я тяжело вздохнула и скромно потупила взор.
Он встал и пошел к двери. Он уже взялся за ручку, но потом передумал и повернулся ко мне.
-А знаешь Маргарита, я ведь веревочку, ту которую с тебя снял, на экспертизу отдал и знаешь какой результат?
-Какой? – с неподдельным любопытством спросила я.
-Веревка сплетена из трех составляющих, одна из которых человеческая кожа, другая - стебель неизвестного растения, а третья – жилы крупного млекопитающего типа коровы.
-Надо же? Только я то здесь причем? Мы эту веревку в катакомбах нашли, я же говорила.
-Ох не нравиться мне все это, -Владимир Петрович сощурил глаза, покачал головой и вышел из комнаты.
Я то думала он уходить собирается, встала проводить как воспитанная девочка, а он прямым ходом на кухню. Уселся за обеденный стол, мама как раз его накрывала, и давай расспрашивать на счет дома. Кто и когда его купил или построил? На кого он зарегистрирован и в каком районе? В общем всякую дребедень. А узнав что дом стоит уже не одно столетие, и передается по наследству только женщинам нашего рода, что нет там не отопления, ни вентиляции, а самое главное, что он никогда не ремонтировался – призадумался. А еще папа добавил, что он чувствует себя там не уютно, потому что при нем там случается всякий полтергейст. Что для меня например стало открытием, я ничего подобного не замечала.
Пудель-Вова трескал за обе щеки, не забывая расхваливать мою мамочку и ее стряпню. А она ну просто вся светилась, ей так мало нужно для счастья – как ребенок, иногда даже обидно за нее.
Уходя, вместо «спасибо за ужин», пудель-Вова спросил: «А у вас случайно никто не интересовался, где и с кем Маргарита будет встречать Новый год?». Чем вызвал беспокойство у папы: «А вы подозреваете, что похитить хотели нашу дочь?».
-Нет, что вы, просто дежурный вопрос. Ну и все таки?
-Нет, у меня никто, а у тебя дорогая? Мама молча покачала головой.
Вот зараза! Теперь придется воровать ключи. Я то надеялась что он разрядит обстановку, папа снимет арест и разрешит прийти Сереже. А теперь нет смысла даже спрашивать об этом.
Решиться на воровство было гораздо проще чем сделать это. Дождавшись, когда родители уснули, я вышла в коридор. Мои ключи папа положил во внутренний карман своего пальто. Я подергала его за полу, так и есть слабый металлический лязг, но как их оттуда забрать?
Я стояла в темноте, втайне собираясь залезть в карман к собственному отцу. Было в этом что то мерзкое, подленькое. Вдруг вспомнила фразу: «На войне и в любви все средства хороши». Вот кому они хороши, тот пусть и лазает по карманам – я развернулась и ушла в свою комнату. Влезла с головой под одеяло и заплакала. «Я хочу тебя, я с ума схожу» - Сережины слова звучали во мне все громче и настойчивее. И что мне было делать, у кого спросить совета?
Я представила себе бабусю и стала перебирать в памяти ее коронные высказывания – нравственность – дело сугубо личное, можно сказать интимное, от слова нрав, а может быть норов. Она тогда так хитро улыбалась, а меня бесила ее мудреность, но теперь то я понимаю что она имела в виду. И еще она говорила: « Живи в гармонии со своим нравом, не делай того что противоестественно лично для тебя, даже если это противоречит общественной морали».
Не знаю что еще, а врать, воровать и предавать для меня противоестественно, это точно, и делать этого я не буду даже ради любви.
Я успокоилась и тут же вспомнила – моя предусмотрительная мамочка собрала на всякий случай, в одну связку все ключи – от квартиры, машины, дома, сарая, короче то всего что имело замок, и лежит эта связка в ящике с документами.
Я быстренько сбегала на кухню и проверила свою догадку – так и есть – ключи лежат себе преспокойненько. Нарушить запрет - это все таки не воровать по карманам. Теперь можно спать.
Взобравшись под одеяло, я попыталась уснуть. Но глаза не закрывались, в них как будто спички вставили. Мысли тоже скакали чехардой, столько всего произошло, а я так и не удосужилась проанализировать и упорядочнить их. Другой мир изменил всех нас, а может и не изменил вовсе, просто активизировал то что мы перестали использовать в полной мере. С развитием цивилизации мы теряем свои способности, особенно интуицию. А ведь именно она и определяет то шестое – животное чувство. Мы привыкли верить что человеческое ухо способно улавливать определенное количество децибел, нос – запахов, а глаз – метров и спокойненько ровняемся на эти мерки. Ну, а если, какой то из этих показателей под общие мерки не подходит- чувствуем себя ущербными, вместо того что бы использовать другие органы чувств. Например, родился ты кротом и от рождения плохо видишь, тебе начинают подбирать очки, делать операции и ты вместо того что бы включит на полную мощь интуицию, обоняние и осязание, начинаешь комплексовать и чувствовать себя инвалидом. Но это все в общем, а если переходить на личности, то больше всех изменилась Клюева. Главное она стала здоровой, престала всего бояться и что называется «расправила крылья». А Юрка? В школе он ничем особенно не отличался, учился так себе – обычный троечник, но именно его умозаключения оказывались верными и спасали нас.
Возможно, если бы мне не мешали эмоции, я бы тоже додумалась, но все мы подсознательно полагались именно на Юрку. И еще, что интересно, Гришковец узнав о своей сущности, стал сдержаннее, как будто пытался контролировать ее. А Галка наоборот, могущество львицы пробудило в ней вседозволенность – собралась у Любы мужика уводить! Не знаю как они будут вести себя дальше, но одно знаю точно – не стоит загонять человека в угол, если не знаешь какой зверь в нем сидит.
Наверное, при определенных обстоятельствах, убить могут и травоядные, но потом, осознав содеянное, будут мучиться и могут даже тронуться рассудком. Не даром же некоторые из солдат вернувшихся с войны не могут преодолеть тягу к убийству, а кто то – лечиться в психушке, не в силах смириться с содеянным.
Думала я думала, но к ответу на самый главный вопрос так и не приблизилась, заснула.
Утром, я не встала проводить родителей, побоялась что они заподозрят меня в коварстве и начнут выпытывать – почему это у меня такое хорошее настроение?
А настроение и вправду было хорошим, в ожидании свидания, я вся просто трепетала. Секс так и остался для меня манящим и таинственным. Он то ведь и был у меня, всего полтора раза / второй раз нам помешали крысы/. И что греха таить, сексуальные фантазии заполонили воображение, вытеснив все остальные желания и мысли. Забыв даже позавтракать, я брила ноги и всякие другие места, втирала в кожу увлажняющий крем, красила ногти и даже пыталась сделать прическу, смазав гелем, отросший ежик.
Сережа позвонил на пол часа раньше намеченного срока.
-Марго, бери скорее такси и приезжай. Комната номер 7, на втором этаже, первая справа. Давай быстрее, я жду.
Я натянула джинсы, свитер, вытащила из копилки деньги, схватила всю связку ключей и надела пуховик. Сумку брать не стала, распихала ключи и деньги по карманам, нацепила шапочку и побежала.
У подъезда стоял большой, черный джип с затемненными стеклами. Интересно к кому этот катафалк приехал? – подумала я надевая вязанные перчатки. И это было последнее что я подумала. Мне зажали нос какой то вонючей тряпкой и запихали в этот самый катафалк.
Я пришла в себя, но поднять тяжелые веки не было сил. Чужие, жестокие лица вырисовывались из тумана воспаленного сознания. Болела голова, и слегка подташнивало. Я сделала форсированный вдох и выдох – тошнота отступила, затем повторила еще несколько раз. Эта не хитрая процедура прояснила сознание и сжимающая виски боль постепенно утихла. Но открывать глаза я не торопилась. Зрение – самый мощный источник информации и пользуясь им, мы автоматически отключаем другие, более тонкие механизмы восприятия мира – так учил меня Сережа. Я понимала что меня похитили и сейчас должна обострить до предела все свои чувства, включая и шестое животное.
Я лежу на чем то мягком, без шапки и куртки, пространство замкнутое, в нем тепло и сухо. Я одна, рядом два неодушевленных предмета, и они не представляют опасности – все это я почувствовала кожей.
Затем, я осторожно втянула носом воздух – запах чужой, не русский – какие то восточные пряности, мужской пот, но не агрессивный, а усталый, и едва уловимый, прелый запах старости.
Я прислушалась – мужские голоса – дерзкие и нетерпеливые, скрип стульев, тяжелые шаги. Затем хриплый, но властный и полный достоинства голос прервал все звуки. Их язык я не понимала, зато четко поняла кто это. В памяти всплыли лица похитивших меня людей, я никогда не видела их, но узнала по глазам, это были гиеновые собаки.
Юрка, как всегда оказался прав, похитить хотели меня, и виноваты в этом мои способности! Но как эти люди узнали о них?
Первое что пришло в голову – Сережа. Я неслась на его зов презрев осторожность и забыв обо всем на свете. Это он выманил меня из дома, он раньше всех узнал о моем даре и даже нашел ему применение, у него был план дороги ведущей к моему дому. Все сходилось.
От этой догадки защемило сердце, защемило так больно, что я застонала. Открывать глаза не было ни малейшего желания, мне хотелось умереть, весь мир опротивел.
Скрипнула дверь, шаркающие шаги проследовали к моему изголовью. По лицу текли слезы, а предстать перед похитителями плачущей, жутко не хотелось. Я со всей силы сжала веки выдавливая слезы.
-Не плачь доченька, открой глаза, выпей водички.
Меня удивила русская речь и мягкий обволакивающий голос. Я открыла глаза и встретилась взглядом с седобородым стариком в белом платке, завязанном по-арабски.
Несколько секунд мы смотрели друг другу в зрачки. Его пронзительный взгляд вытеснил абсолютно все мысли из головы. Взяв себя в руки, я воспротивилась наглому вторжению и начала мысленно выдавливать его. Затем, я еще раз напряглась и сделала ответный выпад.
На меня смотрел огромный латино-американский орел. Очень умный и жестокий хищник. У него самая высокая эффективность охоты -98%. С высоты своего полета, он просчитывает все пути отступления жертвы и практически не оставляет ей шанса.
Страшновато конечно иметь такого врага, но врагов не выбирают, к тому же орел на лошадь не охотится, масштабы не те, так что глубокого генетического страха я не испытывала.
Я села, выпила воды, осмотрелась и вытерла слезы. Комната маленькая, на окнах решетки, из мебели – кровать на которой я сижу, стол и стул. Старик взял у меня из рук пустой стакан, и поставив его на стол, тяжело опустился на стул.
-Зачем вы меня похитили, у моих родителей нет денег, -голос прозвучал на удивление спокойно.
-Какие деньги, да за такой бриллиант как ты, мы сами заплатили хорошие деньги,- старческое лицо сморщилось в улыбке, а в глазах сверкнул азарт хищника. Мне показалось, он хочет произвести на меня впечатление, не то что бы испугать, скорее поразить. Интуиция подсказывала мне – не дергайся, замри, хищник нападает на метущуюся жертву. Молчи, не позволяй ему понять себя. Но я все таки не выдержала и осторожно спросила: «А в чем заключается моя ценность?».
-Не скромничай Маргарита, Игорь Львович рассказал нам о твоих способностях.
Значит это не Сережа! От радости я чуть не кинулась целовать старика. Я то – дура совсем забыла про царя зверей, я же ему все рассказала!
-И за сколько продал меня этот стареющий лев? – усмехнулась я, - Господи, да к чему все эти заморочки с деньгами, с похищением? Я бы и так вам все рассказала. Вы – орел, а ваши бойцы – гиеновые собаки, - я верещала, довольная тем что все так легко разрешилось. Все? Я удовлетворила ваше любопытство? Мне надо идти, меня парень ждет, где моя куртка?
Старик молча поглаживал бороду, не обращая на меня никакого внимания.
-Дедуля, мне пора, - я встала и тронула его за плечо, пытаясь вывести из оцепенения.
-Так значит Игорь Львович лев. Вот почему у него такая мощная аура, - старик говорил сам с собой.
-Дедушка, вы же сами можете это определить, у вас же тоже есть способности.
-Сядь, - старик улыбнулся, - ты права, способности есть, но они слабые. Я долго учился этому, но определять могу только тех животных, которые меньше меня по размеру. Такой сильной интуицией обладают только женщины, причем далеко не все, а избранные – такие как ты и моя покойная жена.
- И моя бабушка, - с гордостью добавила я.
-Так у тебя это наследственное, это хорошо.
-Знаете, я с удовольствием поговорю с вами на эту тему в другой раз, а сейчас мне надо идти. Давайте я оставлю вам свой телефон.
-Забудь об этом. Твоя жизнь круто изменилась, ночью мы уедем отсюда, и ты уже больше никогда не увидишь ни этого города, ни родителей, ни друзей.
-Но зачем? Я же вам уже все сказала.
-Брось Маргарита, ты же не глупая девочка, неужели ты думаешь, что я пресек три границы, потерял бойца, рискую жизнью, только для того что бы узнать кто есть кто? И это в мои то годы?
Я молчала, постепенно осознавая весь ужас положения. А старик продолжал говорить.
-После смерти моей жены, сильно снизилась эффективность наших боевых операций. В нашем распоряжении есть деньги, новейшая техника, но решают все по-прежнему – люди. У нас, их основную массу составляют хорьки, барсуки, норки – твари злобные, агрессивные, но напрочь лишенные воображения, стремления к высоким целям. Мы не можем подобрать их в группы. Если на базе они еще как то ладят друг с другом, то при выполнении боевых задач, в самый критический момент, их животная сущность вырывается наружу, и никакие убеждения и навыки не срабатывают. Они начинают вести себя непредсказуемо, кто то прячется, кто то убегает, а кто то предает. Мы должны знать от кого что ожидать, для этого нам нужна ты.
-Но для этого вам нужна не я, вам нужен биолог. Вот к примеру гиены пятнистые – животные стайные, а бурые и полосатые – одиночки, и поведение у них разное. Стайное животное никогда не предаст члена своей стаи, а для одиночки – понятие преданности не существует. Но я то не биолог, я только школу заканчиваю и во всех тонкостях видов и подвидов не разбираюсь.
-А это уже не твоя забота. Я рад что не ошибся в тебе, и вся эта поездка не напрасна.
Старик встал и быстро вышел из комнаты, как будто ему что то приспичило, то ли пописать, то ли помолиться – не знаю.
Я закрыла глаза, собрала в кучу мозги и начала думать. В первую очередь о побеге, рассчитывать я могла только на свои ноги. А что бы использовать их в полную силу, нужно открытое пространство. Мне необходимо придумать причину по которой я должна попасть в дом. А там, либо дом меня спасет, либо ноги – бежать то есть куда. Метрах в тридцати от дома – сопки, поросшие деревьями и кустарником.
Но вот как быть с причиной? Врать я не умею, к тому же с орлом такие штуки не пройдут, он обязательно почувствует малейшее смятение и неуверенность. Ложь должна быть маленькой, и совсем не значительной, причем я сама должна свято верить в нее. Старик сказал, что не видит животных больше чем он сам, а значит не знает кто я, и не может предугадать мои действия и возможности.
План побега вполне созрел, но еще одна мысль не давала мне покоя. Ну не верила я что Игорь Львович мог продать меня арабам. Я отвлеклась от личностных качеств и сосредоточилась на животной сущности.
Лев – царь, для него главное могущество и власть, он даже сам не охотиться без необходимости. Деньги для него не главное, не станет он ради них «лицо терять». Его основная функция – охранять свою территорию и защищать свой прайд. А с его масштабами мышления все русские – свои, а арабы – чужие, лев – патриот. Скорее, он убил бы их за подобное предложение. К тому же он не мог знать где я буду встречать Новый Год, и где находится мой дом.
А кто мог? У кого есть на это генетические предпосылки и реальная возможность?
И вдруг, я все поняла, головоломка сложилась! Оказывается все так просто, если знаешь что от кого ожидать.
Теперь я могла сосредоточиться на своих друзьях, все они кроме Сашки, стайные и никогда не бросят меня в беде. На пуделя – Вову я не рассчитывала, и в нем нет той дикой необузданности и силы, он домашний. Мозг волка на 30% больше мозга собаки со всеми вытекающими отсюда последствиями – это и нюх, и ориентация на местности и чувство опасности.
У меня засосало в желудке, я вспомнила, что с утра ничего не ела, и мой плоский живот прилип к спине. Мне нужна будет энергия, много энергии и я затарабанила в дверь.
Открыл ее один из бойцов. Он смотрел на меня пустыми холодными глазами, зрачки с булавочную головку и припухлые веки, как у того, убитого Сашкой. Но этот – то вроде живой, вон на ногах стоит.
-Дядечка, кушать охота, может вы что ни будь соорудите по- быстрому – чаек, бутерброды. Я же ваша гостья.
Моя просьба не произвела на него никакого впечатления, зато из соседней комнаты вышел старик.
-Что Маргарита, кушать захотела? Ну пойдем на кухню, посмотрим чем можно перекусить.
Я, осторожненько, бочком, обошла истукана, и последовала за стариком. Кухня оказалась просторной. Окно большое, без решеток, занавешенное простенькими ситцевыми шторками. Справа от него – мягкий уголок, слева – газовая плита и кухонные шкафы со стеклянными дверцами. Посуды в них практически не было, так пару тарелок да стаканы. В этом доме явно никто не жил, и кухня лучшее тому свидетельство, видимо они снимали его на время.
Старик открыл старый допотопный холодильник.
-Выбирай.
А что там было выбирать? Все полки забиты магазинными продуктами, в основном консервами, а я их не ем. Покопавшись, нашла сыр, печенье и шоколад. Старик налил мне чай из термоса, и сел за стол. Я села напротив, пододвинула к себе стакан и принялась жевать, запивая горячим чаем, стараясь вместить в себя как можно больше.
Жевала я долго, периодически посматривая на него и ожидая вопросов. Мне ведь надо было вывести его на зеркало, заставить поверить что оно мне необходимо, и находиться оно в доме.
-А кто из ваших ребят убил нашего бойца?
Вопрос прозвучал несколько неожиданно, но с толку меня не сбил.
-Это Сашка, он парень моей подруги.
-Хороший парень, дерзкий, нам такие нужны. А что он за хищник?
-Я и сама хотела это узнать, да ваши люди помешали. Я ведь не всегда могу это определять, бабушка оставила мне зеркало, посмотришь сквозь него и увидишь зверя. Вот подруга и попросила определить что он за человек. У нас, у русских есть такой обычай – гадать в новогоднюю ночь, ну мы и собрались праздник отметить, а заодно и погадать, да только не успели. Так что зеркало мое в доме осталось, а без него я как без рук.
-А как же ты меня и моих людей определила?
-Так это я со страху, я то думала, вы меня ради выкупа похитили, а потом убьете. Со страху – то чего не померещиться?
Старик помолчал, подумал, а потом и говорит: « Зеркало, это хорошо, моя покойная жена перед работой тоже все в зеркало смотрела. Она говорила, что оно помогает ей сконцентрировать энергию и обострить интуицию, и что интересно, как только сердце ее остановилось, зеркало взорвалось и разлетелось мелкими осколками».
Его старческие веки задрожали и глаза наполнились слезами. Лично меня не удивила его сентиментальность, орлы создают пары на все жизнь.
Он смахнул слезу, слегка потряс головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания, и сказал: «Не волнуйся Маргарита, будет тебе твое зеркало, сейчас мои люди съездят и привезут его, это наша лучшая группа, они не подведут».
Такого поворота событий я не предвидела и с трудом сохранила беспечное выражение на своей физиономии.
-Ну тогда позовите их, и я объясню где оно лежит.
-Зеркало зеркалом, ну а ты сама то не против ехать с нами?
Он сверлил меня взглядом и от напряжения даже сжал губы. Ох как мне было не просто! Прямой вопрос требовал прямого ответа. Главное не опускать глаз, не отводить взгляда.
-А че не прокатиться на халяву? Не надо в школу ходить, родители не будут доставать с этой учебой, а если мне у вас не понравиться – сбегу. Я люблю приключения.
Старик явно сомневался в моей искренности, и от страха быть разоблаченной, я начала хамить.
-Что смотришь, старый, думаешь не сбегу? Да я и отсюда могла бы сбежать, если бы захотела.
Это была уже полная чушь, я поняла что заигралась, но отступать поздно и я не отвела глаз.
-Ну, ну, - саркастически ухмыльнулся старик.
Он не поверил мне, и черт с ним, главное информацию с зеркалом проглотил. Если он не отправит меня в дом со своими людьми, я попробую сбежать отсюда, когда они уедут за зеркалом. Со стариком то я справлюсь, в крайнем случае, дам ему по лбу. Отчаянное положение диктует отчаянные действия. А вдруг они меня свяжут и примотают к кровати?
Пока все эти мысли роились в моей голове, старик позвал бойцов. Увидев их троих, я по – настоящему испугалась, это была уже стая гиеновых собак и мне одинокой лошади с ними не справиться. Что бы хоть как то перебороть страх, я запихала в рот остатки шоколада, так что щеки раздулись, но прожевать его забыла. Я внимательно наблюдала за разговором, бойцы отказывались подчиняться старику Они в панике мотали головами, что то быстро говорили, перебивая друг друга . Старик повысил голос и даже стукнул кулаком по столу, но безрезультатно, на их лицах было написано решительное «нет».
Шоколад растаял и тонкой струйкой потек изо рта. Я начала судорожно глотать густую массу и подавилась. Мой кашель прервал разговор. Вся компания смотрела на меня, а я продолжая кашлять прикрыла рот ладошкой и размазала шоколад по подбородку.
Старик, царским жестом приказал бойцам выйти, а мне, указав взглядом на раковину – умыться.
-Что необычного в твоем доме? По телевизору передали, что вы во время пожара провалились в заброшенную шахту, а мои люди утверждают, что вы провалились сквозь землю, что никакого отверстия, куда бы можно было провалиться, в погребе не было. А когда они пошли в дом искать своего товарища, они нашли мумию, скелет, обтянутый кожей с рваной раной на шее. Они и узнали то его только по одежде. Как только они подняли его что бы вынести, на его месте образовался смерч. Мои люди напуганы, утверждают, что в доме нечистая сила. Что ты на это скажешь?
-Да какая нечистая сила? Врут они все. Им просто ехать неохота, - я уже умылась и села на свое место. А если отверстия не было, то как же мы обратно вылезли? Я то вот она, перед вами, и кому вы верите, им, или своим глазам? Нет, ну если вы боитесь, можно и не ехать, только без зеркала от меня толку нет.
Надо признаться, я и сама была крайне удивлена выкрутасами своего дома. Папа говорил про какой то там полтергейст, но не до такой же степени! Ладно, с домом я разберусь потом, а сейчас главное выбраться отсюда, и я продолжала играть легкомысленную простушку.
-Ну так что, поедут они или нет? Я конечно не настаиваю, но если ехать, то лучше сейчас, потому, что пока, я для своих родителей на свидании, а после 10, они начнут меня искать, и могут поехать в дом вместе с милицией. Решайте!
Старик нервничал, он чувствовал подвох, но не мог понять в чем он. Бедный, бедный, он сжимал скулы, морщил и без того морщинистый лоб, хмурил брови, пытаясь разгадать мой замысел, и приняв наконец решение, спросил: « А как мы попадем в дом? Али говорил, что дом неприступен как крепость, у тебя есть ключи?»
-Конечно, а как же, мы ведь именно там собирались проводить время со своим дружком, он должен был ждать меня на машине у остановки автобусов, - снова соврала я, обрадованная, что все так легко складывается. Слово «мы» вселяло надежду, что я тоже еду.
-А, это та связка, что у тебя в кармане? Зачем ты носишь с собой так много ключей?
Я растерялась, и не зная что ответить, спросила сама: « А вы зачем лазаете по карманам? Это неприлично!»
Старик рассмеялся, он даже и не думал оправдываться.
Я чувствовала - он относится ко мне с какой то отеческой благосклонностью, и потому как он разговаривал, и как вел себя со мной.
-Ладно, собирайся, сейчас поедем.
Он позвал своих людей и приказал принести мою одежду.
Я оделась, проверила карманы – ключи и деньги на месте, не было перчаток. Один из боевиков крепко взял меня под руку и вывел на улицу. Другой – открыв капот, возился у машины, а третий складывал в багажник небольшие походные сумки.
Мне хотелось понять, в какой части города мы находимся, я осмотрелась, но кругом лишь высокий забор, а за ним тьма. Меня усадили на заднее сидение между двумя боевиками. Их соседство пугало и нервировало, и я с нетерпением ждала когда же выйдет старик.
Наконец он вышел. На нем был поношенный тулупчик, вязанная шапочка, спортивные штаны и ботинки на толстой подошве – ну прям торговец с азиатского рынка.
Дорожные сумки и этот маскарад наводили на мысль, что сюда мы больше не вернемся. Водитель открыл железные ворота и вывел машину. По количеству машин и огней за окном, я поняла что мы на объездной дороге. Джип катился плавно, не спеша, как на прогулке. Мои соседи, мирно посапывали откинув головы и широко расставив ноги.
Совершенно неожиданно, я почувствовала радостное возбуждение. Оно так и перло из меня, не давая возможности сидеть спокойно. Я заерзала и через тела сомлевших истуканов, начала заглядывать в окна. И вдруг, я увидела Сережину машину, она то ехала рядом, то отставала, я даже рассмотрела Галкин силуэт на переднем сидении. Я едва сдерживала переполнявшие меня эмоции, мне хотелось стучать в окно и кричать: «Вот она я, я здесь». На мой мысленный крик тут же оглянулся старик.
-Что случилось Маргарита?- спросил он жестким голосом.
-Этот верзила навалился на меня, я ему не подушка, - я толкала в плечо ни в чем не повинного, дремлющего соседа. А что было делать? Надо же было как то обыграть свое возбуждение, и я изобразила негодование.
-Они, что у вас наркоманы? – продолжила я злобным криком.
-Тебя это не касается, и не ори, а то тебе заклеят рот.
-Как же не касается, если они трутся об меня? Скажите им что бы отсели подальше.
Мою просьбу старик пропустил мимо ушей, он напряженно вглядывался в проезжающие машины.
-А все террористы – наркоманы? – я пыталась привлечь его внимание к себе.
- Нет, - коротко ответил он и что то сказал водителю. Машина поехала медленней, и почти прижалась к обочине.
Сережина «ауди» обогнала нас и скрылась в темноте. Желание разговаривать мигом пропало, но я все таки спросила почти безразличным голосом.
-А как же вы заставляете их убивать ни в чем не повинных людей?
-Сама увидишь, - злобно ответил старик
-Это вряд-ли, - прошептала я самой себе, и сделала вид что собираюсь вздремнуть. Но я и не собиралась расслабляться, я напряженно думала, пыталась просчитать действия своих друзей.
Мы въехали в деревню, это был последний населенный пункт. Джип сбавил скорость. В домах горел свет, но людей на улице не было. Только собаки грозно облаивали машину, предупреждая хозяев, что их территорию пересекают чужаки.
Последний дом слева принадлежал Ульяне. Я, до боли скосила глаза, и через невысокий забор увидела крышу машины. Я узнала ее – серебристый перламутр, значит наши уже здесь. Ну теперь держитесь гады! В предвкушении событий, я заерзала на месте.
-Ну что еще? – тут же оглянулся старик.
-Ничего, просто писать хочу.
Старик устало вздохнул и отвернулся. Машина все ближе и ближе подъезжала к дому, а я лихорадочно просчитывала, в каком месте мои друзья устроили засаду.
У нас не было забора, и машина остановилась напротив дома. Старик что то сказал водителю, и тот включив все фары, мощным потоком осветил обгоревшие развалины и входную дверь.
Я, как и все сидящие, пристально вглядывалась в освещенное пространство, и как все, не заметила ничего подозрительного.
-Так, - сказал старик, - сейчас ты быстро пройдешь в дом, заберешь зеркало и обратно. Дверь оставишь открытой, мои люди проследят за этим. И без фокусов, не усложняй себе жизнь, у тебя нет шансов.
-Как скажите, - смиренно ответила я и вышла из машины. Морозный воздух был насыщен знакомыми запахами и самый сильный из них – запах разъяренного жеребца. Сердечко мое восторженно заколотилось и голова пошла кругом.
Первым шел водитель, за ним я, цепко схваченная боевиком, последний- шел спиной вперед и озирался по сторонам.
На обгоревших развалинах запах усилился, я поняла что сейчас что то произойдет и освободила руку, сделав вид, что достаю из кармана ключи. И в тот же миг мой сопровождающий упал плашмя лицом вниз. Торчащие из снега руки, крепко держали его за лодыжки. Вслед за руками показался Тимка, а вынырнувший из сугроба Димка, через секунду сидел на плечах боевика и заламывал ему руки.
Не успела я сообразить, как мимо пролетел водитель и с силой врезался в бетонную опору. Его тело медленно, как тряпичная кукла сползало в снег. А предо мной стоял Сережа, он дышал глубоко и отрывисто.
-Они били тебя, издевались? – он снял с меня шапку, расстегнул пуховик, все ощупывал и осматривал, - убью всех, если они хоть пальцем к тебе прикоснулись.
-Успокойся Сереж, со мной все в порядке. Своим телом он загораживал мне обозрение, где Юрка с Галкой пытались задержать третьего. Он рванул к машине, а не понятно откуда взявшийся Юрка, широко расставив руки в стороны, преграждал ему дорогу.
Боевик, одним движением, как мусор смел Юрку со своего пути. До машины оставалось еще метра три, как Галка, в прыжке сбила его с ног. Она коленом уперлась ему в поясницу, ее огромная ладонь легла на лоб, а пальцы крючками впились в глазницы. Голова жертвы неестественно выгнулась назад, оголив шею. Именно она и была вожделенной Галкиной целью.
Предугадать дальнейшие действия было не трудно, и мы с Сережей бросились к ней. Он успел схватить ее за плечи прежде чем она вонзила зубы, а я расцепила руку, вытащив пальцы из окровавленных глазниц. Сережа поставил Галку на ноги.
-Ну крошка ты даешь! – веселился он, - еще-бы чуть, чуть и загрызла его на хрен, а если у него СПИД?
Галка потрясла головой, прогоняя наваждение. Она глубоко дышала, ее плечи и грудь ходили ходуном, а изо рта валил пар. Подошел весь заснеженный Юрка.
-Ну ты Юрка и дурак, расставил ручонки, - по матерински журила его Галка, - а если бы он тебе нож в брюхо засадил?
-Ты же сама сказала «только задержи», вот я и задерживал, - оправдывался Юрка.
-Мог бы подножку подставить, - Галка покачала головой типа « что с него взять».
Тимка с Димкой покончив вязать своего боевика, деловито принялись за Галкиного. Ну а тот кому врезал Сережа, так и лежал у столба.
И тут я вспомнила про старика, их ведь было четверо, а я даже не видела выходил ли он из машины.
-А где Клюева? – встревожено спросил Юрка.
Мы переглянулись и не сговариваясь начали нюхать воздух. Ее запах, усиленный страхом, шел из машины. Галка с братьями пригнулись и на полусогнутых, начали кругами ходить вокруг джипа. Их лица вновь приобрели хищное выражение, в глазах появился кровожадный блеск, они были готовы к нападению.
-Да подождите вы, он же старик, - вразумляя их, я подошла к машине и открыла дверь. В салоне загорелся свет, и мне стало не по себе от увиденного. Старик сидел на водительском месте, он прижимал к себе Клюеву, прячась за ее спину. Одной рукой он держал Надину голову, круто отведя ее в сторону, а другой – прижал острие ножа к шее.
Я видела как под тонкой кожей бешено пульсирует артерия сдавленная холодным металлом, слышала отбивающую страхом дробь зубов, и во мне росла ненависть к старому ублюдку. Только опасение что его рука может дрогнуть, заставило меня успокоиться и взять себя в руки. На рулевой панели лежал шприц полный прозрачной жидкости, а рядом – бутылочка из темного стекла с уже знакомым мне запахом. Старик оказался опаснее и хитрее, чем я думала.
-Садись в машину, быстро, - скомандовал старик, сверкнув орлиными глазами.
-Хорошо, только отпусти девушку, тебе ведь нужна я, - я влезла на заднее сидение, - отпускай я здесь, - торопила я старика, боясь что его рука может дрогнуть.
Не обращая внимания на меня, он развернул Клюеву лицом к стеклу и указывая на шприц прошептал: «Сейчас ты возьмешь шприц, и сделаешь укол своей подружке».
-Ни – за – что, - твердо, по слогам ответила Клюева. И тут меня понесло.
-Ты, старый дурак, ты что до сих пор не понял с кем имеешь дело? Да мои друзья разорвут тебя на куски! Видел что они сделали с твоими лучшими людьми? Это тебе не хорьки с барсуками! Если ты не отпустишь ее, я сама убью тебя, клянусь!
Вой милицейской сирены прервал мою пламенную речь. Со стороны поселка к дому неслись две машины. Их появление было очень кстати, я хоть и была на взводе, но понимала – машина серьезное преимущество. Сейчас он заблокирует двери, даст по газам, и никакие друзья мне не помогут.
Старик тоже увидел машины, этого он не ожидал, он растерялся. С нами, он далеко не уедет, мы будем драться, это очевидно.
-Отпусти нас и уезжай, ты еще успеешь, - воспользовавшись его замешательством, я подсказывала ему выход.
Он крикнул мне «Убирайся», а Клюеву просто вытолкнул из машины и рванул с места. Я едва успела выпрыгнуть и упала в снег. Тут же подскочил Сережа, он помог мне подняться, отряхнул снег: «Ты в порядке?». Я глубоко вздохнула: «Кажется да».
Рядом, все наши очищали Клюеву и наперебой ругали ее.
-Ты зачем полезла в машину? – громче всех кричала Галка.
-Надя, тебе же говорили – никуда не лезь, спрячься, и сиди пока все не кончится. А если бы он тебя увез, или не дай бог, убил, представляешь, что бы с нами сделал твой Сашка? – Тимка с Димкой возмущались больше так, для порядка.
-Я хотела задержать преступника, - оправдываясь, шмыгала носом Клюева.
-Ну да, больше же некому, ты у нас главная задержательница бандитов, - влез со своим ехидством Юрка.
Но все это было не со зла, просто они переволновались, оттого что не могли помочь ей.
В это время подъехали обе машины. Первым оказался джип пуделя –Вовы, с хозяином за рулем, вторым – микроавтобус с ОМОНовцами.
Из джипа выскочила Люба, в своей роскошной шубке и с непокрытой головой. Она бросилась прямиком ко мне, обняла меня и прижавшись к уху, начала просить прощение.
Клюева подбежала к пуделю-Вове, и с криком «Держите его, он у них главный», указывала на удаляющуюся машину. Он спокойно вытащил телефон и тыкая в кнопки, спросил: «Ты номер машины помнишь?».
-А как же? – она назвала номер и начала описывать внешность и одежду старика.
Тем временем, омоновцы загружали в свою машину оставшихся боевиков. Только один из них остался невредимым – тот, кого задержали Тимка с Димкой, остальных – волоком тащили по снегу.
Мы стояли все вместе и слушали как пудель-Вова отдает распоряжения по телефону. К нам подошел командир отряда, и приподняв с лица маску, удивленно спросил: «Ребятишки, неужели это вы их так упаковали?». Он обращался к Сереже, как к самому крупному из нас, а он, театрально потупив глаза и пожав плечами, скромно ответил: «Так получилось».
Эх дядя, дядя, - подумала я, - знал бы ты какая сила, чутье и реакция у этих ребятишек!
Мороз усилился, подул ветер. Я предложила всем пойти в дом и согреться. Командир отказался сославшись на дела, а остальные – дружно поддержали.
-Интересно, там что ни будь выпить осталось? – мечтательно спросил Димка.
-Вот сейчас и посмотрим, - ответила я открывая дверь.
Дом встретил нас теплом, ярким светом и легким ароматом леса. Кругом чистота и порядок. На столе ровными рядами шампанское, коньяк, соки. Фужеры стояли квадратиком – три ряда по три, и призывно сверкали хрусталем. Большая ваза с яблоками и апельсинами, а маленькая – с горкой заполненная конфетами. Молодец Ульяна, не оставила и следа минувшей трагедии.
Народ снял верхнюю одежду и расположился в гостиной. Клюева заняла кресло – качалку, Люба устроилась в кресле, а пудель-Вова скромно присел на его подлокотник. Второе кресло приютило нас с Сережей, Галка с Юркой развалились на диване, а Тимка с Димкой и не думали садиться. Они с шумом открыли по бутылке шампанского, разлили его и роздали всем по фужеру. Яблоки и апельсины они метко кидали прямо от стола, каждому на выбор.
Я сидела на коленях у Сережи, он обнимал меня, шептал ласковые слова и уговаривал поехать к нему на всю ночь. Я была абсолютно счастлива – рядом любимый, надежные и верные друзья, тепло и уютно.
Димка поднял фужер и с пафосом произнес: «За победу». Видимо в их военной семье это был коронный тост, и «За дружбу» - добавила я.
Мы выпили, все было так хорошо, но тут любопытный Юрка начал свой допрос.
-Ну давай Марго, рассказывай, как ты докатилась до такой жизни, что тебя похищают боевики, и что им от тебя было нужно? Имеем право знать!
- Нет уж сначала вы, как вы нашли меня, как догадались, что я привезу их сюда?
-Да элементарно, - начал Юрка, - это Галка, наверное бы спряталась где ни будь в туалете, и мочила бы их по одному, а ты побежишь – однозначно, и не где ни будь в городе, по закоулкам, как кошка или собака, ты лошадь – тебе простор нужен.
-Да при чем здесь это? – перебила его Клюева, - слушай Маргарита, я сама все расскажу, по порядку. Когда ты не пришла на свидание, Сережа позвонил мне. Я чувствовала что с тобой что то случилось, что то не хорошее, и велела ему приехать. Потом позвонила всем, только Саше ничего не сказала, ему еще нельзя ходить, а то бы он тоже приехал, ты не сомневайся. Мы все на Сережиной машине поехали к твоему дому, там нашли твои варежки. Они лежали рядом с местом, где был сухой асфальт и отпечатки шин. Это значит, машина у твоего подъезда стояла долго с включенной печкой, а они ждали в машине. Ну а дальше, Тимка с Димкой взяли след.
Я с благодарностью улыбнулась братьям, они налили себе по второму разу и слегка присев на стол ели конфеты.
-Да легко, они везли тебя по объездной дороге, а там машин не много,- продолжая жевать ответил Тимка. На столе между ними образовалась уже целая горка конфетных оберток.
-Все время пока они держали тебя в доме, мы находились рядом и обсуждали план действий. Твой Сережа рвался в дом, а Юрка его отговаривал, он убедил нас, что если они похищали тебя дважды, значит, ты нужна им живой и невредимой, и ничего они тебе не сделают. А ты обязательно попытаешься бежать, и нам надо только ждать. Когда они посадили тебя в машину, мы ехали рядом, и поняв что вы направляетесь к дому, обогнали и приехали первыми. Машину оставили у Ульяны во дворе, а сами спрятались здесь, закопались в снег.
Галка в разговоре не участвовала, она, глупо улыбаясь, не сводила томных глаз с пуделя-Вовы, а тот – медленно потягивая шампанское, внимательно слушал.
- Марго, теперь твоя очередь, - любезно напомнил Димка, - кто эти уроды, и зачем ты им понадобилась?
-А можно я расскажу, если в чем то ошибусь, ты меня поправишь? – Юрке уж больно хотелось похвастаться своей дедукцией.
-Ну уж нет, - перебил его Тимка, - тебя мы наслушались, рассказывай Марго.
-Да что тут рассказывать, это террористы с моей помощью они хотели определять, кто из их бойцов по настоящему крутой, а кто просто прикидывается, короче, кто на что способен.
-Ну вот, я же говорил, - ликовал Юрка, - осталось только выяснить, как они об этом узнали?
Я пристально посмотрела на Любу, она напряженно курила, упершись взглядом в потолок.
-А вы то как здесь оказались? – спросила я пуделя-Вову.
-Это я позвонила Любе, - забеспокоилась Клюева, - А что не надо было? Просто Люба волновалась, она даже на работу не пошла и просила меня сообщить, если мы узнаем где ты. А она попросит Владимир Петровича, что бы он нам помог. Он же нам помог, правда?
-Правда, правда, - успокоила я ее, а сама продолжала смотреть на Любу. Не легко было обвинять при всех, она мне нравилась, но мои друзья имели право знать правду.
-Слышь, Марго, - прервал мои размышления Юрка, - а куда они хотели тебя увезти, как называется их организация, ты узнала?
-А оно мне надо? Ехать с ними я не собиралась. Вон - Владимир Петрович скоро все это выяснит и тебе доложит.
А люба все молчала. Мой пристальный взгляд заметили окружающие. В воздухе повисла напряженная тишина, все смотрели то на меня, то на Любу. И она не выдержала.
-Да Маргарита, это я предала тебя. Мне нужны были деньги что бы откупиться от уголовников, я не могла отмахнуться от них, среди них был Надин отец, и я взяла их на работе. Махмуд, предложил хорошую сумму, хватило бы закрыть долг и еще осталось.
Пару месяцев назад, они заказали нашей фирме строительство мечети. И когда все детали были обговорены и бумаги подписаны, Игорь Львович, за бутылкой шампанского, рассказал о тебе. Сказал, что это благодаря тебе, он назначил меня на должность финансового директора и не ошибся. Ты сказала ему что у меня есть генетическая способность к накопительству. Он даже хочет взять тебя в отдел кадров, когда ты выучишься. Их это очень заинтересовало, они все выспрашивали меня о тебе. А накануне Нового года, они снова приехали, и обратились ко мне уже с конкретным предложением.
-И ты не устояла, - продолжил за нее пудель-Вова. Все мои подозрения сходились на тебе. Во – первых, этот звонок в новогодний вечер, после которого ты стала сама не своя, потом я вспомнил, что видел тебя с арабами в вашем кафе, вы так сосредоточенно что то обсуждали, что я решил не подходить и не мешать. Твой водитель неоднократно возил девочек к дому, и ты просила его нарисовать дорогу, объяснив что после праздника, сама заберешь Надю домой.
Все это он говорил тихо, как будто сам с собой, а потом он посмотрел ей в глаза и голос его усилился.
-Но я и мысли не допускал, что ты будешь рисковать жизнью своей племянницы!
Люба бросилась к Клюевой, опустилась на колени перед креслом и схватила ее за руки.
-Но я не знала что ты носишь парик только при мне! Никакого риска для тебя не должно было быть! – она кричала глядя в глаза Клюевой, а потом повернулась к нам, - Ну простите меня, простите!
Бедная Надя, она была абсолютно ошеломлена и подавлена. Она смотрела на Любу и ее огромные глаза наполнялись слезами.
-Господи! Стыд – то какой! Как ты могла? И это все ради денег?
-Ах ты сука! Галка медленно поднялась со своего места. -Так это из-за тебя погибла Наумова? – она плавно, с грацией львицы готовой к убийственному прыжку, двигалась к Любе. – Из-за тебя мы все чуть не сгорели заживо? – ее голос сопровождался глухим рычанием, идущим, откуда то изнутри мощного тела.
Люба покорно поднялась ей навстречу, но это была покорность раненого зверя, которая в любую секунду могла смениться яростью. Я это чувствовала.
Вдруг, что то случилось с электричеством, все лампочки в люстре замигали, загудел холодильник, но никто не обратил на это внимания. Все замерли. Время остановилось.
Пудель-Вова, как верный сторож, вышел вперед и преградил Галке дорогу.
-Девочки, девочки успокойтесь, да что с вами?!
Но они не замечали его, они стояли друг перед другом, молодая разъяренная львица и зрелая, уверенная в себе, медведица.
Надо было что то делать. Я заглянула в лица остальных. Сережа с Юркой сосредоточились, но человеческого выражения не потеряли. А Тимка с Димкой сильно занервничали, их тела напряглись, рты задергались. Они не знали как поступить: с одной стороны – нам никто не угрожал, не было опасности ни для кого из наших, а с другой – их негласный вожак готовился к драке, и они не могли оставаться равнодушными. Галку надо было изолировать, увести в другую комнату, иначе наши мирные разборки закончатся дракой.
Я посмотрела на Клюеву, она подавленна и не сможет помочь мне. Подключить Сережу с Юркой – значит спровоцировать братьев. Выходит действовать должна я одна.
Я решительно подошла к Галке и взяла ее под руку: « Гала, мне нужно с тобой поговорить, срочно».
-Потом, - не сводя глаз с Любы, она попыталась вырвать свою руку. Но я держала крепко: « Нет, сейчас!». Она повернулась ко мне и мы уставились друг на друга. Всю свою силу я вложила в этот взгляд и выиграла, Галка сдалась.
-Пошли на верх, - не отпуская, я повела ее по лестнице. Мы вошли в бабуськин кабинет и я закрыла дверь.
-Ты что, собралась с Любовь Сергеевной силою мериться? Так это нечестно, ведь она не знает о твоих возможностях.
-Какой силой, ты о чем? Я собиралась убить ее, за то что она предала тебя и подставила всех нас.
-Хорошо, ты убьешь ее, потом тебе придется убить ее друга, потому что он этого так не оставит, потом Клюеву, а потом кого, меня?
-Ты что такое говоришь Марго? Я тебя? Ты же мне жизнь спасла!
- А иначе тебя посадят. Ты забыла что живешь среди людей? Здесь другие законы.
-Среди людей? Это она то человек?
-В данной ситуации, она больше человек чем ты. Она все осознала и раскаялась. Думаешь ей легко было это сделать? Она медведица, и ее основной, жизненный инстинкт – делать запасы. Ну не виновата она что родилась ею! У всех нас есть темные инстинкты, и обуздать их гораздо сложнее, чем реализовать, понимаешь?
-Нет у меня никаких темных инстинктов, это месть, праведная месть за жизнь нашей подруги, за предательство.
-Ой ли? А ты загляни в себя поглубже. Ты никогда не любила Светку. Ты, просто хочешь избавиться от соперницы, а благородная месть – прикрытие.
Галка притихла и задумалась.
Иногда, мысли вспыхивают как спички, ты проговариваешь их, и только потом обдумываешь. Так получилось и на этот раз. Я вдруг поняла что определяет в человеке человеческое – это умение обуздать свои темные инстинкты, и жить по человеческим законам. Еще, пожалуй покаяние, животные ведь не умеют каяться в содеянном.
А вот что касается «понять» и «простить» - это дано не каждому. Но Галка все поняла, лев, это ведь не только хищная сила, это еще объемное и глубокое мышление.
И вообще, все кончилось хорошо, на этот раз. А вот как будет дальше, не знаю.
Тот, другой мир, возродил в нас способности и возможности животных, но как нам жить с ними? Награда это или испытание? Жизнь покажет!