Этимология спальных мест

ЭТИМОЛОГИЯ СПАЛЬНЫХ МЕСТ

Фасмер объясняет кровать из ср.-греч. κραββάτι(ο)ν, нов.-греч. κρεββάτι, греч. κράββατος. Он также ссылается на Брандта, который предполагает народноэтимологическое сближение с кров. Слово κράββατος, согласно словарю Дворецкого, присутствовало ещё в древнегреческом языке, когда оно читалось как [krábbatos].

Разнообразие альтернативных форм слова κράββατος:
κράβακτος [krabaktos]
κράβατος [krabatos]
κράβαττος [krabattos]
- наводит на мысль о том, что и греки это слово не сами придумали.

Отсутствие греческой этимологии, отсутствие регулярных соответствий между греч. κράββατος и лат. grabatus, а также использование этого слова древним сицилийским поэтом говорят в пользу заимствований в греческий и латинский из какого-то третьего языка (Кречмер).

Wiktionary объясняет слово κράββατος из древнемакедонской реконструкции *γράβος [grabos] "дуб", засвидетельствованной в виде γράβιον [grabion] "факел" – то есть κραββατον, изначально, следует считать македонским словом. Дальнейшие пояснения: есть русское название дерева граб, предполагается, что *grabos в древнемакедонском означало "дуб", а потом произошло смещение смысла от "дуб" к "дерево вообще", затем – к "дерево-материал", затем – к названию деревянного предмета мебели. Нечто похожее произошло с греческим названием дуба: оно, действительно, смешалось с понятием "дерево вообще" и произвело термин "деревянное копьё". Однако по-македонски и болгарски дерево граб называется "габров", а слово *grabos никем не засвидетельствовано, что позволяет усомниться в предложенной македонской этимологии.

Но допустим, греки заимствовали слово у македонцев, а латины и восточные славяне - у греков. Меня в случаях предполагаемых заимствований интересует явная или неявная реконструкция обстоятельств заимствования. В рассматриваемом случае неявно полагается что македонцы научились делать спальные места из дуба или дерева вообще ("грабоса") и назвали их "грабатями". Этот вариант априорно отсечь нет оснований, но для принятия он требует каких-то свидетельств того, что только кровати и только македонцы делали из дуба или дерева вообще. Иначе надо дополнительно объяснять, почему только македонские лежанки получили имя "грабатей", а не македонские столы, к примеру.

С другой стороны, ранее мы выяснили, что в середине 1 тысячелетия греки заимствовали у славян слово со значением "корабль" (это слово тоже приписывается македонцам в ряде источников из-за суффикса -αβος). Люди, строившие корабли, полагаю, умели делать спальные места и как-то называть их. Если спальное место имело вид полки, то оно называлось полати. Если оно было с одеялом-покрывалом, то оно называлось кровать. Кроме кров-ат-ь и пол-ат-и, суффиксом -ат- обладает ещё и лоп-ат-а (от лапа, Фасмер), и зн-ат-ь; есть также аналогичный суффикс -от-: лом-от-ь, коп-от-ь, сир-от-а. В этом случае греки заимствовали κράββατος "кровать [kravat']" у славян, а латины, как и ныне полагается, произвели grabatus из греческого слова.

Оба варианта суффикса, -ат- и -от-, присутствуют в названиях реки Ловать, др.-рус. Ловоть. М. Фасмер, вспоминая пресловутую праславянскую метатезу плавных, допускает происхождение названия реки от финского alve "выводок". Однако Ю. Откупщиков предлагает более весомую этимологию: от лит. lova "ложе", lovys "русло", - показывая продуктивность суффикса -ot- в балтских гидронимах:
nerìs ‘бобр’ и р. Nerìs - р. Nerõtis (Vanagas, 1981, 228); ìlgas ‘длинный’ - р. Ilgotis (Vanagas, 1981, 129); nãras ‘гагара’ или ‘очень сырое место’, основа, широко представленная в литовской гидронимии - р. Narotis (Skardžius, 1943, 352); karklas ‘верба, Salix cinerea’, karkla ‘место, поросшее вербой’ - оз. Karklotis, р. Karklotė (Vanagas, 1981, 148); sala ‘остров’ - оз. Salotis = Salotas, Salotė (‘su salomis’ arba ‘su sala’), р. Salotė (Vanagas, 1981, 289).
В пользу этимологии Ю. Откупщикова говорит и то, что на картах Литвы XVI в. отмечена река Ловайтис.

Однако есть и вполне вероятная славянская этимология, которая весьма интересна, - от корня "лов", но семантически, на мой взгляд, спорно излагается – с оттенком смысла "ловить". Адекватную семантику можно увидеть, вспомнив слова половник "черпак для разлива", олово "плавкий металл" (так называют и олово-Stannum, и свинец-Plumbum). Так что смысл "Ловоти" не в ловле, возможно, а в течении, а само название построено от корня "лов", как "ломоть" - от корня "лом".

Есть ещё одно спальное место – койка. М. Фасмер подошёл к этимологии так:
"Из нидерл. kооi или ср.-нж.-нем., нж.-нем. kȏje "перегородка", которое происходит из лат. саvеа "клетка"."
То есть словом, которым латины называли клетку, русские назвали кровать. Посмотрим, как звучит слово со значением "койка" в других языках. В славянских дело обстоит так:
- польский – koja
- сербский – којештарија
- украинский – койка
- белорусский – койка
В прочих славянских, а также в латышском и литовском, используются аналоги слова "лежак".
В германских языках – такая картина:
- немецкий – Koje
- датский – køje
В прочих германских используется корень "bunk".

Анализируем результат на предмет реконструкции заимствования. Во французском и итальянском языках, связанных происхождением с латинским языком для обозначения койки используются слова couchette и cuccetta. От них русский язык заимствовал кушетку, причём достаточно поздно, – тут и разговора нет, в русском слово кушетка не имеет родственных связей, то есть – ничего не значит без переводчика. Однако слова немецкого и датского языков тоже заимствованы, заимствованы из латинского, но уже не в виде кушетки, а в виде клетки, превратившейся в перегородку. Заимствование очевидно, потому что в других германских языках есть родные слова bunk, slaapbank и т.п.

А вот слово койка в славянских языках имеет смысл и имеет родственные слова: рус. покой, польск. pokoj, блр. супакой, укр. спокiй, также рус. покои – имеющие самое непосредственное отношение к умиротворённости, отдыху и сну. Я бы отказался от происхождения слова койка от лат. cavea "клетка", поскольку есть лат. quiēs, -ētis "спокойствие, сон, мир", явно родственное и семантически тождественное рус. покой и др. перечисленным слав. словам. И тогда следует считать немецкое и датское слова заимствованиями из слав. языков, произведёнными, скорее всего, в те же времена, что и заимствование германскими языками слов ладья и паром из древнерусского.

Напоследок вернёмся к "полатям". Фасмер производит это слово, в конечном счёте, к названию главного из семи холмов Рима - Палатинскому. Эта этимология у меня вызывает улыбку, когда я пытаюсь представить реконструкцию заимствования. В каждой избе были полати, которые назывались в честь дворца на Палатинском холме!