Сначала – утро!
Всё – впервые.
Впервые голос
пробует птенец.
Впервые,
ибо все неповторимо, –
окраска облаков
и их расположенье.
И – щебет, гомон, суета!
Живое всё спешит и хочет
творить и утвердиться
в этом у́тре!
И длился день…
И блекло небо,
к полуденному приближаясь
зною.
Всё утомилось.
К отдыху стремясь, оно
уже достойно перели́лось
в дородную красу молодок и
розовую резвость малышей,
цветенье трав…
Неторопливо, полновесно
ступала Жизнь.
А дальше – вечер.
Густели краски.
Уходило
светило на покой.
И было
тревожно, смутно, жалко было
терять все это совершенство,
которое уходит в вечность.
Тоска в тенях длиннейших
наступала
и пожирала
слабеющие солнечные плески,
которые старались убежать
всё выше, выше –
по крышам, кронам, облакам…
И боль потери выжимала
сердце.
И оно слабело.
Осталась
тихая усталость –
привычка жизни, –
наблюденье.
Уже на грани безразличья.
Всё скрыла ночь…