Я же мирный, я вятский,
и многих наград недостоин,
Но оглянешься: предки,
в кого не укажешь – боец,
Видно так на Руси,
коль ты с Русью, с рождения воин,
И навряд ли придёт
этой цепи спокойный конец.
Хоть потеряно с виду
для бойни моё поколенье,
Нам досталось похуже,
тупой и безцельный застой,
Пустота позади,
впереди же могила и тленье,
Из разводов, абортов,
и пьянки губительный рой.
И сейчас рассуди
где для нас исцелительно благо:
Смерть за други своя,
или долларов «радостный» плен,
Под покровы каких
становиться спасительных стягов,
А не резать себе
от слепого отчаянья вен.
Спасибо, мне кажется тема жизни и смерти с Русью лучше всего выразилась в стихотворении
Когда я был корабликом бумажным,
Пускаемый мечтательным мальчонкой,
Где-то в середине отчей нивы,
Может быть, в воронежский ручей.
Тогда я был отчаянный и смелый,
Весёлый, быстрокрылый и везучий,
И будущий причал манил-казался,
Конечно, счастьем – Песнею Песней.
Потом провалы в памяти на годы,
Я вижу себя тонущим фрегатом,
В составе русской парусной эскадры,
Закрыли в Севастополь-бухту вход…
И снова себя вижу через годы,
Тяжёлым и огромным дредноутом,
Командою, как килькою набитым,
Но только почему-то килем вверх…
С тех пор меня гнетёт позор Цусимы,
Но, видимо, Провиденью так надо,
Чтобы в конце увидели мы ясно,
Что Запад нам всегда готовил крест.
Но через Крест желанная победа,
И значит, не размок в пути кораблик,
И в помощь нам фрегаты с дредноутом,
И будет счастье с Песнею Песней.
И нету мест в страдании унынью,
Мы столько за Россию умирали,
Осталось только выполнить формальность,
Опять за нашу Правду умереть.