Грустный грузчик или жертва Чрезвычайной комиссии ЖКО

На исходе двадцатого века,
А точней, в двадцать первом уже
Я знавал одного человека,
Ведь он жил на моем этаже.

Он был грузчиком, коих немало!
Но был этот бельмом средь других –
Он был мастером в сфере вокала,
Мысли мог формулировать в стих!

Он не пил даже после получки,
Но случалось порой – выпивал.
Напивался не то, чтоб до ручки,
Но он меру свою твердо знал!

Песни пел Розенбаума, Круга,
Мог свое вставить в репертуар.
И к нему без конца шли подруги
Вроде Муз вдохновлять в будуар.

От восторга рыдали за стенкой,
Подпевали, случалось, не в такт…
Двух из Муз величал я соседкой,
Что курить выходили в антракт.

Но однажды в морозную пору
Грузчик петь перестал и рыдать.
Заседанье ЧК жилконторы
Порешило талант обуздать!

И теперь я соседа не слышу,
И подруг в гости он не ведет…
Толи он с горя воет на крыше,
Толь в тоске тихо горькую пьет?

На исходе двадцатого века,
А точней, в двадцать первом угас,
Стал обычным, увы, человеком
Грустный грузчик сосед мой Тарас

Copyright © 2014 Анатолий Долгинов