Я всё чаще вспоминаю минувшее. Особенно, болея гриппом. Более всего 80-е. Время обретения счастья. Когда всё было по плечу, ничего не боялись. И, вообще, то время ту среду, воздух, которые нас окружали. Удивительно тёплые, наверное от того, что были живы Мама с Папой.
Шура Голубев. Еврей. В армии служил на Байконуре художником в одной из частей. Учился в Полиграфе после армии. Два года выдержал, но потом бросил, не по душе пришлось академическое образование и пошёл работать в Липецке на завод. Токарем, слесарем. Вместе с ним шабашили под Обоянью. В перестройку ощутил себя евреем и, обозвав нас москалями, уехал на «историческую родину». Несколько лет прожил в Израиле, но не вынес их капитализма и сбежал назад в Россию. Возвращение было как у Рембрандтовского блудного сына. Вернулся в родной Липецк. Пошёл снова на завод. Писал романы про средневековье. Но до публикации не довёл ни одного. Внешность его навсегда запомнилась – сломанные очки, скреплённые на переносице синей изолентой и разбитое стекло. Всегда лохматый.