Я уже не пойду за тобой...

* * *
Я уже не пойду за тобой.
Пахнет дымом. Морозно.
Повторяет уставший прибой:
«слишком поздно».

Паутина, незримая нить
обрывается – медленно, странно,
словно нехотя. Грусть хоронить
слишком рано.


ЭВКАЛИПТ

Ты, конечно, забудешь и странное это безумье,
непонятный, нежданный, смешной урагановый бред.
Ты вернёшься в тот мир, где до слёз надрывается зуммер
в телефоне пустом. И где найден удобный ответ
на вопросы зачем, по каким неизвестным спиралям
нас несло через дни – чтоб, столкнувшись у края земли,
мы друг друга с тобой беззастенчиво, бешено крали
у стреноженных дней. И над нами шумел эвкалипт,
удивляясь неистовой страсти двуногих растений,
что пришли в этот лес – и расстаться почти не смогли.

Ты забудешь, любимый. И только останутся тени.
Две счастливые тени – у самого края земли.


* * *
Тоскливо, тоненько, жалостно
Свирелью плачет в груди:
«Не хочешь спорить? Пожалуйста.
Но только не уходи».

Пусть палисад пересудами,
Ревнуя, моют дожди.
Готовлю, мою посуду я –
Ты только не уходи.

Ни свет не нужен, ни светскости –
У моря молча сидим.
Прошу, стерпи мои детскости –
Останься, не уходи.

И птицей бьётся в сознании,
Чтоб нас от бед оградить,
Призыв, мольба, заклинание:
«Любимый, не уходи».


* * *
Я вернусь в опустевшие будни,
где лёд на перроне
и кругами – по городу – листья,
как жёлтый циклон.
Разметал мои волосы ветер.
И в каждом вагоне
я увижу тебя...
Поезда простучат:
«это он, это он…»

Я вернулась, любимый.
А помнишь – когда-то весною, у моря
мы с тобой покупали пломбир –
по стаканчику счастья за грош.
Ты шептал: «Я вернусь, подожди…
Обещай, что дождёшься, amore».

Я, конечно же, жду.
Хоть и знаю,
что ты никогда не придёшь.


***
Мы друг для друга – страстная мечта,
звенящая, волнующая сказка,
любовь и страсть, восторг и красота,
прекрасный сон без правил и развязки.
Мы мчимся, словно дети на салазках,
оставив след на белизне листа…

Но утро пробуждает суету,
и правила, и будничный угар…
И будит нас – расстаться на лету,
пока наш сон не перерос в кошмар,
пока мы не запачкали мечту –
и нежность строк, бегущих по листу.


ОСКОЛКИ

Разбиваются – опять – на куски
все мечты, что я держала в руке.
Барабанит горечь грубо в виски
и болтает – на чужом языке.

Поднимаю я осколки с земли –
может, склею – зажимаю в кулак.
Но мечты уже – в дорожной пыли:
и не там я – и не с тем – и не так…

Только вишенкой на рваных краях –
на кусочках – тёмно-красным блестит
капля крови – от мечты острия,
от осколка, что сжимаю в горсти.


* * *
Приходи.
Если праздник окончен, когда ты один –
только жуткие тени из пыльных гардин –
приходи.

Если в копоти твой потускневший очаг,
если даже себе ты устал отвечать –
приходи.
Приходи помолчать.

Приходи помолчать и послушать дожди,
убаюкать саднящую стужу в груди.
Приходи.

Даже если поймёшь, закрывая глаза:
я – мираж Эвридики, ушедшей назад.
Я шепчу тебе…
Нет. Это ветер гудит.
…Всё равно – приходи.
Приходи.