Простая история

У кого-то эта история может вызвать сомнения относительно поведения собаки, но это реальный случай.


Белый бультерьер тяжело, вперевалку шагал по раскаленному солнцем асфальту, на полметра опередив своего хозяина. Покрасневшие глаза пса равнодушно следили за проплывающими под лапами темными крапинками тротуара... А было время, когда эти глаза с радостным недоумением взирали снизу вверх на окружающий мир, такой новый, непонятный... и добрый, полный сюрпризов. Эти глаза на милой, округлой мордашке интересовались всем. Проворные лапы резвого щенка невесть откуда вытаскивали полузасыпанный песком автобусный билет, который еще сохранял запах рук, теребивших его от нечего делать втечение пятнадцатиминутной поездки. И радостное сопенье со свешенным розовым языком сопутствовало каждой находке... А еще эти треугольные глаза, посаженные близко к носу, с неподдельным интересом следили за сумками и пакетами, проплывающими над головой. Каждая сумка имела свой запах... Одни пахли чем-то непонятным, даже страшным - щенок за свою недолгую жизнь никогда таких запахов не встречал... Другие источали невыносимо сладкое, резкое благоухание, которое неприятно щекотало ноздри. Третьи сопровождались особым и пристальным вниманием: пахло едой... И тогда обладательницы этих пакетов видели у своих ног блестящие, искрящиеся задором, эти самые собачьи глаза...

Хозяин шел не торопясь, зыркая по сторонам из-под темных густый бровей. Он то и дело натягивал короткий поводок, и каждую минуту на всю улицу разносился его недовольный бас: "не тянииии!" Хозяин пропускал это ненавистное для пса слово сквозь зубы, с каким-то мычанием. Первый слог проглатывался, а второй переходил из гласной "и" в гласную "э", из-за чего получалось: "не тьниииээ!" Белый бультерьер еще ниже опускал морду к асфальту, стараясь приноровиться к размеренному шагу своего владельца. Но хозяину этого было недостаточно. Каждые две минуты он притягивал пса за поводок так, что тот оказывался у него между ног, и крупной, загоревшей ладонью от души залеплял по собачьей морде... То с одного бока, то с другого.

...Любимая забегаловка хозяина. Белый бультерьер знал, что он задержится там как минимум на час. Там знакомый у него работает... Такой низенький, юркий человечек с ехидным взглядом. Но иногда он гладит пса. Правда, с мерзкими шуточками и словечками...
Вобщем, сидеть теперь псу на привязи не меньше часа. Целый час тишины без окриков и оплеух. Но его это уже не радовало.... ему уже было все равно. И прохожие его тоже не интересовали. Пес устало покосился на двух бабулек-сплетниц, не собиравшихся, по-видимому, прекращать свою занимательную беседу, и с безграничным смирением положил на лапы голову. Невыносима для него была жизнь без любви, но вся щенячья любовь к хозяину за годы выбилась из головы его крепкими оплеухами. И не знал он, что ему делать... Он закрыл глаза. Слева доносилось мотонное жужжание: "Слышь, Анфиска-то ходила туда... еще на прошлой неделе... Так и что, милая, думаешь? Говорит она мне"...

Пусто в собачьей голове. Пусто.

"Глядь, псина-то уморилась на солнышке... заведут всяких породистых, а с ними одни хлопоты... Корма вот везде теперь продают специальные"...

Пусто. Аж звенит.

"Малышня-то какая тощая нынче... не кормят родители толком, весь день, как собачонки, на улице бегают"...

Ко лбу пса протянулась детская маленькая ладонь с тоненькими, узловатыми пальчиками. Пес открыл глаза... и встретил напряженный, серьезный не по годам, сочувствующий взгляд двенадцатилетнего мальчишки. Он спокойно, без страха присел на корточки перед коренастой, сильной собакой. Его губы дрогнули... он хотел что-то сказать, но промолчал. Все и так было понятно. И впервые за последние несколько лет пес потянулся и уткнулся носом в ладонь человека.

Нельзя из собачьего сердца любовь к человеку ни выбить, ни выжечь каленым железом... Пока Собака остается Собакой, живет она только ради любви к человеку. И нет для Собаки другой жизни. И пусть годы пройдут в глухом молчании, но когда-нибудь все равно наступит минута счастья, мгновение всеобъемлющей любви, для которой нет преград. Собака согласна ждать. Ждать, ничего не требуя от других...

- Ой, Людочка, Людочка, глянь-ка... Глянь-ка, что делает... Да это что ж он делает-то? Так он собаку ведь сейчас уведет!
-Господи помилуй! Эй, сорванец! Да что ж ты творишь-то? Что творишь? Собака-то дорогущая!
-Искусает, бесенок, сам ведь виноват будешь! Ой, что делается!

Лепет перепуганных старушек затих вдали. Мальчонка бежал, задыхаясь не то от страха, не то от возбуждения. Его маленькая ладошка не отрывалась от загривка пса, так они и бежали вместе... В узеньком переулке мальчонка остановился. Пес доверчиво смотрел на него, словно не было этих лет глухого молчания, нарушаемых лишь звоном оплеух, словно вновь он стал тем резвым, лопоухим щенком... Они понимали друг друга. Они были нужны друг другу.

Через полчаса перед словоохотливыми старушками возникло бордовое, разгневанное лицо хозяина белого бультерьера... Тыча пальцем в асфальт, хриплым голосом он вопрощал:
-Где?! Кто увел?! Вы тут час как без дела стоите... Кто?!!
Пожилые дамы с готовностью уже открыли рты, но почему-то слова замерли на их языках... Такого с ними никогда не случалось. Соседка Людочка вдруг с удивлением услышала свой голос, показавшийся ей на редкость холодным и отстраненным:
-Не кричите, молодой человек. Полицию вызовем. И не пойму, чего от нас хотите...

Неизвесно, почему старушки промолчали. И неизвестно, почему вдруг Людочка решилась дать отпор разгневанному хозяину белого бультерьера. Может, вспомнила она своего отчима, который каждый день с таким же бордовым лицом кричал на ее мать... Может, вспомнила она Сашку, одноклассника, такого низенького толстенького паренька, который молча, безропотно сносил все насмешки, часто переходящие границу безобидных слов... Наверно, многое она вспомнила. И ее собеседница тоже. И промолчали обе, хоть и неосознанно.

А почему мальчишка увел с собой пса? Ведь понимал он, что все равно в этом небольшом городке такую собаку найдут. А почему пес ушел с незнакомым ему человеком, забыв про Хозяина? Ведь жил он с ним много лет, терпел... И ушел. Ушел за каплей любви и понимания, потому что остался Собакой. И мальчонка понял его, потому что остался Человеком. Вот такая история. Очень простая.