ТРОН ЗНАНИЯ. Книга 1. Часть 3

***
Вилар откинул одеяло. Опустив ноги на холодный пол, обвёл комнату взглядом. Кроме кровати, бельевого шкафа и старого кресла, в ней ничего не было. Комната служила одновременно и спальней, и гостиной, и гардеробной. Только его гардеробная в замке отца в три раза больше, чем эта каморка.
Переступив через чемоданы, которые не успела разобрать прислуга, Вилар вошёл в ванную. В углу душевая кабинка, рассчитанная на худого человека. Над маленькой, словно игрушечной раковиной — потемневшее зеркало. На вбитых в стену гвоздях три несвежих полотенца; с вечера их так никто и не сменил. О ванне напоминали привинченные к полу искривлённые ножки.
Вилар боком втиснулся в кабинку, дёрнул дверцу. Чёрт… заело… С третьей попытки дверца закрылась. Из покрытого ржавчиной душа полились струйки горячей воды.
Вилар закрыл глаза. Оказывается, тяжело быть человеком, для которого интересы родины превыше собственных.
Думы переметнулись к предстоящему разговору с Адэром. Им не удалось встретиться после бала. Сначала помехой послужили многочисленные гости, требующие внимания именинника, затем скоропалительные сборы исчерпали остатки времени и сил, а позже разные автомобили понесли друзей в Порубежье.
Подставляя воде лицо, Вилар подбирал слова, чтобы объяснить скорее себе, а не Адэру, причину выступления на Совете Великого. Шепотки в кулуарах дворца об образе жизни престолонаследника давно переросли во фривольные беседы за чашечкой кофе в светских гостиных. Истории обрастали пикантными подробностями и сомнительными слухами и грозили просочиться сквозь стены особняков и замков. Как только хохот над непристойными анекдотами сотрясёт воздух трактиров и приезжих домов, пробьёт последний час величия Тезара. Вместо того чтобы положить конец пересудам, Адэр намеренно подогревал их — безудержное, буйное веселье с кутежом и попойкой стало частым гостем в его замке Грёз.
Несколько дней назад, находясь во власти душевного порыва, Вилар решил вытащить друга из болота порочных утех и тем самым уберечь отчизну от позора. Однако сейчас, в маленькой и душной комнате, уверенность в правильности своего поступка истончилась, поплыла к двери и вместе с невесомым паром выскользнула в щели. И когда Вилар протёр запотевшее зеркало, отражение посмотрело на него глазами человека, осознавшего ошибку.
В коридоре Вилар столкнулся с Муном. Смотритель сообщил, что правитель куда-то уехал с утра пораньше и не сообщил ему о своих планах.
Глядя в сине-зелёные глаза, окружённые сеткой морщин, Вилар произнёс:
— Если ты решил, что Адэр Карро — очередной наместник, и станет перед тобой отчитываться, то сильно заблуждаешься.
Старик согнулся словно прутик ивы:
— Простите. Я сказал не подумав.
— Я не видел его комнату. Надеюсь, она не такая, как моя.
— Простите, мой господин. Меня не предупредили, что с правителем приедут важные люди, поэтому с вашей комнатой вышло недоразумение. Я уже выбрал для вас другие покои. К вечеру они будут готовы.
— Займись подбором прислуги. Тех, что нас встречали, мало.
— Будет исполнено, мой господин.
— Мне говорили, что в замке есть телефон.
— Есть, — кивнул Мун. — Я покажу.
В холле, под парадной лестницей находился коридор, который, как объяснил смотритель, вёл в архив. В начале коридора серела низкая дверь. Вилар переступил порог полуподвального помещения. Споря с собой, обошёл столик, рассматривая старый телефонный аппарат без диска для набора номера. Поднял трубку.
После щелчка прозвучал строгий женский голос:
— Приёмная старшего советника Троя Дадье. Представьтесь.
Вилар растерялся. Перед отъездом из Тезара ему сказали, что он может позвонить во дворец по любому поводу. У него появился повод для беспокойства. Появился вчера, по дороге в замок, а сегодня окреп. Вилар ожидал услышать телефонистку из коммутаторной, а не секретаря. Хотел побеседовать не с Троем, а с отцом.
— Представьтесь! — потребовали на другом конце провода.
— Маркиз Вилар Бархат.
— Соединяю.
Повисла долгая тишина. Вилар молил Бога, чтобы старший советник Великого был занят.
— Как чувствует себя Адэр? — спросил Трой после короткого приветствия.
— Он… Я с ним ещё не виделся. Он куда-то с утра уехал. Наверное, осматривает окрестности. — Вилар оттянул от горла воротничок рубашки. — Здесь жутко. Вокруг пустырь. Замок, по сравнению с дворцом, настоящая помойка. Ваша Светлость, престолонаследнику здесь не место.
— Где его место — решать не вам, маркиз Бархат.
— Я совершил ошибку и хочу её исправить, — торопливо произнёс Вилар, боясь, что Трой положит трубку. — Мне нужна ваша помощь.
— Я тоже совершил ошибку, — голос Троя звенел металлом. — Я принял вас за смелого человека и пообещал вам поддержку. Забудьте.
Вилар посмотрел на оконце под потолком, такое же маленькое, как надежда вернуться домой.
По аллеям тянулись тени фонарных столбов. В неряшливых зарослях кустарника шуршал листвой ветер. А чуть дальше, за полусонным мирком, начинался мёртвый грязно-жёлтый мир, распластавшийся до самого горизонта.
Вилар сидел на ступенях и измученно вглядывался вдаль. Заметив столб пыли, поднялся, отряхнул брюки, поправил на галстуке узел. Из-за плеча вынырнул Мун и, приложив ко лбу ладонь козырьком, затаил дыхание. Почему старик так волнуется?
Автомобиль пересёк площадь и затормозил перед лестницей. Выйдя из машины, Адэр протянул руку. Прикоснувшись к его пальцам, из салона выпорхнула черноволосая девушка в платье селянки. Мун надсадно задышал. Его дочь? Внучка? Хороша чертовка! Но старик зря тревожится, такие девушки не во вкусе Адэра. Ему нравятся белокурые, голубоглазые. Их фарфоровые лица не тронуты солнцем, а движения и жесты мягки и изящны. Если рядом с этой особой поставить Галисию, возлюбленную Адэра, то…
Незнакомка посмотрела на Вилара. Вдруг по-особенному, сбиваясь с ритма, забилось его сердце. Непривычно тяжело приподнялась и опустилась грудь, делая вздох. Стало невыносимо жарко.
— Кого ждёшь? — спросил Адэр, взойдя по лестнице.
— Тебя… то есть вас. Мы можем поговорить?
— Через полчаса буду в обеденном зале, — сказал Адэр Муну и бросил Вилару: — Идём.
Слуги успели навести в комнате собраний порядок. Открытые окна сверкали чистыми стёклами, ветер раскачивал ажурные занавеси, люстра отражалась в натёртом до блеска паркете. Стол и стулья излучали красивое матовое сияние. Только кресло с наброшенным сверху красным плюшем оставалось нелепым и жалким.
Подойдя к окну, Адэр опёрся руками на подоконник и опустил голову. Стоя возле двери, Вилар потёр шею. Давил воротничок сорочки. Вызывая чувство гадливости, по спине струился пот. И предательски дрожали колени.
Молчание затянулось. Вилар испугался, что друг уйдёт, так и не выслушав оправданий.
— Адэр… Прости меня.
Адэр передёрнул плечами. Озлоблен. Конечно. И сильно раздражён. Смешно надеяться, что сейчас он способен простить и понять. Но откладывать разговор опасно: глубокая пропасть между ними вот-вот превратится в бездну.
— Адэр… Я знал, что Порубежье нищая колония, но не думал, что настолько. Я знал, что назначение наместником заденет твоё самолюбие, но не думал, что Великий подарит тебе трон. Всё пошло не так, как я представлял себе. Я ошибся. Прости меня.
Адэр обернулся. В глазах холод. В лице спокойствие.
— У меня один вопрос: почему ты действовал исподтишка?
— Я хотел поговорить с тобой, но ты пропал почти на месяц.
— Не мог подождать?
— Я боялся, что Великий назначит наместника до того, как ты объявишься. Я думал, ты будешь счастлив, когда получишь власть и свободу.
Адэр отодвинул кресло от стола. Долго смотрел на него, раздумывая, стоит садиться или нет. Сел:
— Наконец-то я счастлив.
— Адэр…
— Что — Адэр? — вскричал он, хлопнув ладонью по столу. — У меня были свобода и власть! Теперь у меня клетка и плюшевый трон. — Откинулся на спинку кресла. — Нельзя доверять ни отцу, ни другу. К сожалению, отца не выбирают. Возвращайся домой, Вилар. Ты мне больше не нужен.
Заслуженный удар под дых. Вилар даже ощутил физическую боль, и только жёсткий взгляд не позволил прижать руку к животу и согнуться.
— Можешь идти, — произнёс Адэр.
— Разреши мне загладить вину.
— Интересно, как? Позвонишь Трою Дадье? Скажешь, что мальчик хочет к папочке? Представляю, как он будет смеяться.
— Уже звонил. До просьб не дошло, но Трой догадался.
Адэр воздел глаза к потолку:
— Мой Бог… Вразуми раба своего.
— Я совершил ошибку. Я знаю.
— Сколько можно? Вилар! — Адэр облокотился на стол. — Теперь я точно не вернусь. Даже если они сильно захотят, я не вернусь. Они день и ночь будут думать, как вытащить меня отсюда, а я зубами вгрызусь в Порубежье и никуда отсюда не уеду.
— И я не уеду. Если ты меня выгонишь, я построю шалаш перед замком.
Адэр исподлобья посмотрел на Вилара:
— Простить не обещаю, но постараюсь на время забыть о «ноже в спину». Ещё раз оступишься, уничтожу тебя и твоего отца.

***
Малика рухнула на кровать и зарылась лицом в подушку. Высокомерный, зазнавшийся, самовлюблённый, глупый, трусливый...
Скрипнула дверь.
— Что ты творишь? — начал от порога Мун.
Малика не шевелилась. Может, решит, что она спит, и уйдёт?
— Стоит отвлечься на минутку, и на тебе! Получай очередную глупость, — непривычно сурово звучал старческий голос.
Малика сжала под подушкой кулак. Нет! Выговор старика не заставит её повернуться и с виноватым видом захлопать ресницами.
— Зачем ты пошла к правителю?
Послышались шаги. Или решил уйти, или… Стул с грохотом опустился возле кровати. Заскрипел дерматин.
— Ладно, я могу понять девичье любопытство. Увидела, ну и смазывай пятки. Но усесться в машину?! Надо быть без царя в голове.
Старик разошёлся не на шутку. Даже припомнил прадедовские прибаутки. Похоже, отделаться молчанием не получится.
— Что это ты? Зубами скрипишь? Ишь, как уши ходят ходуном. Вот сейчас возьму ремень и отхайдóкаю почем зря, не посмотрю, что девица.
Малика подняла голову:
— Это как?
— Вот отхайдóкаю, тогда и узнаешь, — сердито ответил Мун.
— А что, собственно, случилось?
Старик направил палец в потолок:
— Это правитель! А ты решила с ним лясы точить? Лучше бы на кухне помогла.
— При наместниках посуду не мыла, а сейчас побегу?
— Сильно ты вознеслась! Все бабы тебя чураются. Тебе даже посекретничать не с кем.
Малика села:
— О чём с ними секретничать? О мужиках? Так я всё знаю.
Расправляя на коленях платье, украдкой глянула на Муна — выпустил пар или придётся ещё послушать?
— Адэр — большой человек, а ты мошка, — проговорил он. — Раздавит тебя и не заметит.
Малика тряхнула головой. Хватит на сегодня унижений!
— Ненавижу его.
— Кого?
— Его! Твоего правителя Адэра!
Мун взлетел со стула, резво подбежал к двери, выглянул в коридор и с посеревшим лицом повернулся:
— Дурья твоя башка!
— Глупее человека не видела.
— Ты чего мелешь? Заболела?
Малика смотрела на старика и мысленно осыпала себя упрёками. Надо было повиниться, признать свою ошибку, и делу конец. Нет! Взыграла кровь, заговорила гордость. Самого близкого человека заставила волноваться.
— Я пошутила.
— Хороши шутки.
Малика подошла к Муну, обняла его за плечи:
— Я представляла правителя другим. Он меня разочаровал. — Боднула старика в шею. — Нам никто не нужен. Да?
Мун погладил её по спине:
— Никто.
— Давай уйдём. Прямо сейчас. Давай?
— Нет, Малика. На кого я замок оставлю?
— Тебе не всё равно? Через две недели нас выгонят. Зачем ждать? — Малика вцепилась старику в локти. — Давай уйдём! Пожалуйста!
Раздался стук в двери.
— Малика, тебя вызывает правитель, — сообщила служанка.
Малика посмотрела на побледневшего Муна, провела пальцами по дряблой щеке:
— Не волнуйся. Я буду умницей.

***
В хозяйственном крыле было непривычно людно и шумно. Малика то и дело прижималась к стене, пропуская горничных с охапками белья и служанок, держащих перед собой подносы с посудой. Из кухни доносился стук ножей. Поварихи обсуждали меню. Водители разыскивали ветошь и вёдра. Кто-то спрашивал, куда нести коробки с писчей бумагой. Кто-то ругался, что ему не хватило мыла.
Малика пересекла холл и в сопровождении охранителя двинулась по коридору. Услышав смех Адэра, приложила ладонь к груди. Сердце отстукивало: беги, беги. Куда бежать? Уже стемнело. До ближайшего селения, где находится их с Муном дом, три часа ходьбы по пустоши, кишащей дикими собаками и шакалами. И стражи не позволят им уйти без разрешения.
Малика понимала, что встречи с правителем ни к чему хорошему не приведут. Он обижен на судьбу, рассержен на людей, сославших его в этакую глухомань. Ему нужен человек, на котором можно срывать злость. Под руку подвернулась она. Сама напросилась. Мун прав: её подвело любопытство, и ей не хватило ума вовремя ретироваться.
Стоя у камина, Адэр что-то говорил человеку, который ждал их днём на парадной лестнице. Дворянин с задумчивым видом крутил в руке бокал и выражал согласие кивками.
Стараясь не прислушиваться, Малика смотрела по сторонам и пыталась вспомнить, когда последний раз в этом зале обедали наместники или их помощники.
— Чего топчешься у порога? — прозвучал резкий голос.
— Я не топчусь. Я только что пришла.
— Подойди! — приказал Адэр. Когда Малика приблизилась, протянул ей бокал с вином. — Выпей.
Она шагнула назад:
— Я не пью.
— Никогда-никогда?
— Никогда-никогда.
В синих глазах пустились в пляс весёлые чёртики. Хмельной взгляд скользнул по её губам, сполз на грудь. Малика вспыхнула — она не товар на сельской ярмарке — и сжала кулаки.
Адэр усмехнулся, сделал глоток вина и указал на своего собеседника:
— Хочу представить тебе маркиза Вилара Бархата. Обращайся к нему, как и ко мне — мой господин.
Повернулся к Вилару. Помедлив, вновь посмотрел на Малику:
— Как твоё полное имя?
Он забыл, как её зовут!
— Малика Латаль, — ответила она и уставилась в пол.
Адэр щёлкнул пальцами, будто перед ним была собачка:
— Смотри на меня.
Малика подняла голову, надеясь, что он не отличается наблюдательностью и выражение её лица ничего ему не скажет.
— Расскажи, чем ты занималась в замке?
На языке вертелся вопрос: зачем? Через пять минут вы это забудете.
— Я читала наместникам книги, переписывала в архиве документы, вела протоколы собраний…
— Она в курсе всего, что творится в стране, — обратился Адэр к Вилару и залпом опустошил бокал. Весёлые чёртики в его глазах уступили место злости. — Как так? Ты был слушателем Совета, подписывал договор о неразглашении тайны, тебе запрещалось обсуждать информацию даже с отцом, с советником Великого. А здесь о государственных делах болтают на кухне!
Малика вздёрнула подбородок:
— Я не болтаю на кухне. Я тоже давала расписку о неразглашении. Наместникам нравился мой голос и мой почерк. И я была единственной, с кем они могли поговорить о своих детях и внуках, которые живут в Тезаре и которые ни разу не приехали к деду.
— Сколько тебе лет? — поинтересовался Вилар.
— Скоро исполнится двадцать три.
— Ты не по возрасту чётко излагаешь свои мысли.
Малика закусила щёку изнутри, чтобы не съязвить. Неуклюжий комплимент. Они думают, что в Порубежье живут одни тупицы.
— Ты ходила в школу? — спросил Адэр.
Он не знает, что ближайшая школа находится за пятнадцать миль от замка. Он ничегошеньки не знает!
— Нет, не ходила.
— Кто тебя учил? Неужели наместники?
— Меня учили все, кому было не лень.
Малика ждала колких фраз, а слышала шум ветра за окном.
Адэр указал ей и Вилару на стулья. Сам сел в кресло:
— Я хочу пригласить в замок самых знатных дворян. Человек сорок. Может, пятьдесят.
— В Порубежье почти шесть сотен знатных фамилий, — произнесла Малика. — Как выбрать из них самых знатных и при этом не оскорбить своим выбором тех, кто не попадёт в ваш список?
— Надо пригласить самых богатых, — откликнулся Вилар. — Тогда точно никто не обидится.
— А как узнать, кто из них самый богатый? — усмехнулась Малика. — Моган Великий освободил местных дворян от уплаты налога на богатство. Раньше они оформляли декларацию о доходах, теперь никто не знает, сколько у них денег.
Адэр окинул её оценивающим взглядом:
— Наместники хорошо над тобой потрудились.
Смутившись, Малика сделала вид, что поправляет платье на коленях. Да, этим людям надо отдать должное. Она была единственным ребёнком в замке. Играть не с кем, озорничать не с кем. Туда не ходи, сюда не залезай, это не трогай. Малика пристрастилась к книгам. Сначала рассматривала картинки, потом научилась читать. А потом приехал наместник, который любил решать кроссворды. Он просто изводил Малику, заставляя выискивать слова в исторических трактатах, справочниках и энциклопедиях. Позже кто-то отметил её почерк. Малика стала писарем. Затем её научили печатать, и Малика стала секретарём. Тут хочешь не хочешь, а будешь вникать, запоминать и думать. За свои труды она не получала ни грасселя. Жалование, притом очень щедрое, выплачивали подставному лицу. Но об этом она никому не скажет. Спасибо, что её поили, кормили, одевали и не заставляли мыть полы.
— Я бы позвал всех дворян, но замок запущен, — проговорил Адэр. — Я хочу, чтобы ты подготовила к приёму комнату собраний.
Малика вытаращила глаза:
— Почему я?
— А кому я должен это поручить? Престарелой прислуге, у которой нет ни фантазии, ни вкуса, или помощникам наместника, которых волнует только Тезар?
— В замке есть Мраморный зал. Большой и очень красивый. Я слышала, что в этом зале как-то собрались полторы тысячи человек.
Адэр придвинулся на край кресла и наклонился к Малике:
— О чём мне с ними говорить?
Она уловила в его дыхании тягучий аромат вина:
— Я не знаю.
Адэр вцепился ей в колено:
— О чём?
Малика глядела на его напряжённые пальцы. Как же он волнуется! Он не сумеет выучить шесть сотен родословных. И сотню не выучит. И не запомнит лица, рассматривая фотографии. У него ленивая память. И больная гордость. Иначе он попросил бы помощи у людей, которые более-менее знакомы с местной знатью.
— Разрешите мне сопровождать вас на приёме, — сказала Малика и удивилась вылетевшим словам. Как такое могло прийти ей в голову? Но отступать было поздно. — Я помню всех, кто приходил к наместникам. Я переписывала много документов. В них мелькали имена знатных людей. Я вела протоколы собраний, а на собраниях иногда обсуждались семьи и род занятий дворян. Я могу быть вам полезна.
— Сопровождающей дамой может быть либо супруга, либо родственница, либо фаворитка. Таковы традиции. — Адэр отпустил её колено и направил взгляд на горку золы в камине.
Малика подавила вздох. Он не поступится собственной гордостью и не пойдёт против традиций. Только в Порубежье нет традиций. Все традиции уничтожены, а новые — некому установить.
Вилар нарушил затянувшееся молчание:
— Надо посмотреть, что из себя этот Мраморный зал представляет.
— Посмотри, — кивнул Адэр. — Тебе всё равно нечем заняться.
И, прихватив бутылку, удалился.
Вилар пересел в его кресло:
— Ну что, Малика, познакомимся поближе?
Его улыбка вызвала в душе приятное волнение. Лицо слегка полноватое, но это ничуть не портило маркиза. Наоборот, придавало ему благодушный и мечтательный вид.
— У тебя удивительные глаза. Ты случайно не моруна?
Малика вцепилась в стул. Под ней словно разверзлась земля.
— Я неудачно пошутил. Извини. — Вилар сжал её локоть. — Я не хотел тебя обидеть.
— Можно мне уйти?
— Зови меня по имени.
— Я не могу.
Вилар придвинулся к Малике ещё ближе и прошептал:
— А ты попробуй.
Притягательный взгляд и бархатный тембр голоса выдали влюбчивую натуру. Показалось, что маркиз сейчас поцелует её в губы. Малика отшатнулась.
Вилар поднялся и, глядя сверху вниз, холодно произнёс:
— Покажи мне Мраморный зал.