Пламя. часть 4, глава 2. (фанфик)

Фанфик по мультсериалу "Мыши-рокеры с Марса"

Часть 4. Серебристая Речка

2. Настоящие Флеймы

Было это не так уж давно. И было это так...
Мышата выбежали из тёмной, холодной и сырой безопасности пещеры на кишащий смертью простор каменистой пустыни, под пронизывающий до костей пыльный ветер, под стылое око далёкого, тусклого солнца. Старшие часто рассказывали об огромных зелёных лесах, о реках, серебрившихся, словно шерсть тёти Ривер, о больших городах и много ещё о чём. Но дети войны ничего этого никогда не видели и могли разве что нарисовать в разыгравшемся воображении.
Знали они лишь то, что видели перед собой сейчас: суховеи и мёртвые скалы, пустой горизонт и бесцветное дымное небо…
Они стояли и жались друг к другу под порывами жестокого ветра, они вглядывались слезящимися глазами в одинокую даль, они ждали, не появится ли там, в зыбкой линии, отделяющей пески от небосвода, крохотная точка мчащего мотоцикла.
Что там, в бурунах красноватой пыли? Ревёт мотор долгожданного синего чоппера или просто призраки марсианских пустынь поют свои унылые и страшные песни?..
- Они! Они! – торжествующий крик Огонька далеко разнесли разудалые горные ветры. Праймер, всматриваясь в горизонт, разглядела тёмную точку, которая медленно, едва заметно, росла, но долгое время не приобретала никаких очертаний, так и норовя вновь раствориться в красноватой пыли. Вдруг точка эта резко сменила направление движения и, теперь уже более отчётливо выделяясь на фоне бесформенных песчаных бурунов, помчалась параллельно скалам, приютившим мышат.
- Точно – они! – теперь уже и у Праймер не было насчёт этого никаких сомнений: дядя Модо и тётя Ривер всегда путали следы, возвращаясь к убежищу. Сейчас они, скорее всего, объедут скальную гряду, подойдя к пещере с востока, окольными, только им ведомыми путями, либо что-то ещё придумают. Мало ли что? Никто не должен узнать об убежище.
Хорошо хоть от бензина байк сильно не зависел после того, как когда-то получил в добавок к своим боевым прибамбасам ещё и неплохой «солнечный парус». Солнца, правда, Марсу теперь сильно не хватало, но батарея эта, широким зонтом накрывавшая двухколёсную машину, всё же позволяла хоть как-то экономить ставшее дефицитным топливо и обеспечивала мотоциклу чрезвычайно тихий, почти неслышный ход.
- Пойдём, - позвала девочка брата, - надо прибраться к их приезду.
Огоньку, безусловно, больше хотелось бы встретить синий чоппер и его седоков здесь, на воле, под дыханием зябких ветров, но он туго знал, что получит за это хороший нагоняй, и неохотно поплёлся вслед за сестрою.
Однако не успели мышата сделать и дюжины шагов по направлению к пещере, как перед мотоциклом, на который Римфайр всё же бросил любопытный взгляд, будто прямо из-под песчаной дюны вырос вражеский боевой «ходок».
Пёсья машина тут же засверкала яркими вспышками плазмы, а байк, пойдя юзом и едва не опрокинувшись, развернулся и ушёл в немыслимый манёвр уклонения.
Мышата, наблюдая это, застыли в паре шагов от входа в пещеру. Юную мышку охватил сковывающий ужас, а её отважного братца – неуёмная жажда действия. Флеймы-мужчины ничего не боялись, и тем порой не на шутку пугали своих женщин.
И потому, верно, Огонёк, бешено и оглушительно заорав, метнулся в пещеру, а через миг показался из неё, еле волоча за собой тяжеленный дядин гранатомёт…
Праймер, хоть и сильно сомневалась в том, что идея хорошая, без лишних слов помогла брату развернуть дуло страшного оружия в нужную сторону. Положить такую громадину на узенькое пока ещё плечо Римфайра было невозможно, однако для тех случаев, когда нужно было стрелять не с плеча, у гранатомёта имелась специальная подставка.
- Гранату! – рыкнул Огонёк, и Праймер метнулась к небольшой нише в пещере, которую дядя Модо временно приспособил под хранилище оставшихся боеприпасов, и куда мышатам строго-настрого запрещено было даже заглядывать.
Но теперь Праймер не могла рассуждать трезво, так как на её разум в равной приблизительно степени действовали две одинаково непреодолимые силы: тревога за дядю и его серебристую подругу и боевой запал Огонька, который передавался от его пылающих антенн к антеннам девочки. Она должна была подчиниться его воле. Он мужчина, и он знал, что делает.
Поэтому худенькая белокурая мышка, точно во сне, отыскала в хранилище боеприпасов ящик с последними тремя зарядами для гранатомёта и сколь могла торопливо и притом бережно понесла его к выходу из пещеры…
***
Римфайр Флейм по прозвищу Огонёк умел обращаться с оружием, но дядину базуку заряжать ему ещё не приходилось. Впрочем, хоть и не с первой попытки, он с этим всё же справился, и когда рёв ветра наконец потонул в оглушительном звуке выстрела, мальчишка вскочил и заорал от восторга. Граната разорвалась довольно далеко от вражеской боевой машины, но взрыв сделал своё дело: отвлёк пёсий экипаж от резко затормозившего мотоцикла.
Антенны паренька обожгло собственным ликованием и… невесть откуда пришедшим ужасом. Ужас был явно чужим, так как юному вояке, потомку славного боевого рода, страх и всяческие подобные ему чувства знакомы не были. Это, может быть, грязные псы с перепугу в штаны наложили? Точно-точно! Ну, сейчас с вами ещё и не то случится!
И Огонёк, стараясь поскорее выполнить своё обещание, еле-еле развернул ствол гранатомёта, кое-как наведя его на «ходока». А тот, поворотив уродливую громоздкую башню, уже метил не в чоппер, а…
…он метил в них, в мышат с базукой, которая, увы, не могла причинить машине противника существенного вреда. Пёсий «ходок» сейчас пальнёт в них ослепительной вспышкой. Он убьёт их сейчас! Праймер убьёт. Проклятая железяка! Ужас, тот самый ужас! Но теперь уже свой. Единственное, чего боялись отважные мужчины-Флеймы – это потеря близких. Особенно женщин, кем бы те им не приходились.
Нееет, Римфайр успеет пальнуть первым! Собьёт машину с «ног» и крикнет сестре: «Прячься в пещере!». Да-да, нечего медлить! Залп!..
…свет, тьма, боль, невесомость и бездонная чернильная пропасть небытия...
***
- П-рааа…
- Молчи, чудик, у тебя ушиб челюсти такой, что и видавшему виды дурно станет, - низкий хриплый голос был, как всегда, резковат, но пессимистических ноток в нём не было.
- Чштооо… - не унимался внутри Огонька кто-то, кому даже дикая боль во всём теле не мешала волноваться о судьбе сестрёнки.
- Что с Праймер? Уверяю, ей намного лучше, чем тебе, Малокалиберный, - этот голос был грубым. Грубым для женщины с отчаянным, бесстрашным, но мягким сердцем, - Помолчи, сейчас воды дам.
Римфайр немного успокоился. Дядя Модо и тётя Ривер добрались до убежища, а это значит, что манипуляции младшего Флейма с базукой оказались более чем успешными – это наполнило юное ретивое сердце новой волной ликования и вновь чуть притупило болезненные муки в израненном теле. Праймер, как и он, пострадала, но не столь серьёзно, а главное – жива. Стало быть, пёсья плазма их всё же не задела. Может быть, оставшаяся граната сдетонировала?
- Рив, как встанет этот крендель на ноги, пощады ему не будет, и не заступайся. У меня чуть сердце не остановилось, как подумал, что всё, каюк моим мышатам. Ох, серая моя матушка!
«Интересно, он специально говорит так громко, что б я всё-всё расслышал? И чтоб мне уже сейчас было как можно больнее от его ворчания?» - подумал Огонёк, когда умелые руки Ривер осторожно приподняли его звенящую пустотой и в то же время нестерпимо тяжёлую голову, а мгновение спустя его пересохших распухших губ коснулся край горлышка от фляги с водой.
- Но неужели ты думал, Великан, что он поступит как-то иначе? Твоя ж порода-то. Вы ж все тут – настоящие Флеймы!
Мужчина смолчал, но его горький вздох заставил женщину смягчиться. Она вновь опустила разбитую голову Римфайра на то, что было подложено под неё вместо подушки, и продолжила уже совсем другим тоном.
- Да понимаю я тебя, Модо, я и сама от страха за ребят чуть с Богами не встретилась. Но молодцы у тебя племянники! Слов нет – хоть тресни!
- Ладно, рядовой Флейм, потом с тобой разберёмся… - в голосе дяди Модо, ставшим вдруг более хриплым, чем обычно, проскользнула усталость. Тяжёлая, но тёплая рука легонько потрепала мальчишку за ухом, и тот решился, наконец, открыть глаза.
Сейчас их невыносимо резала даже тьма, подсвеченная тусклым мерцанием старинной масляной лампы. Но сквозь слёзы и дрожание век Огонёк всё же сумел разглядеть два силуэта: большой и поменьше. Однако лишь спустя томительно долгое время отважному пареньку удалось понять, что дядя Модо сидит, прислонившись к мотоциклу и откинув голову на сиденье, а тётя Ривер, стоя на коленях по другую сторону от байка, массирует своему Великану бледные от утомления антенны…

***
- Мммм… - странное тихое мычание переходит в протяжный хрип, и в него, точно лента в косу, вплетается еле слышное, но не менее загадочное тонкое всхлипывание.
Пальцы и антенны тёти Ривер скользят по антеннам дяди Модо, обхватывая, сжимая, растирая. Если с серым Великаном что-то не так, серебристая мышка всегда прибегает к этому. Они прячутся от мышат, но те, любопытные, однажды всё равно нашли способ подсмотреть за взрослыми. Шустрого Огонька это не шибко-то интересовало – куда приятнее помучить дядин мотоцикл. Это Праймер всё никак неймётся. Что с неё взять – девчонка!
- Мне кажется, тётя Ривер на дядю Модо как-то иначе смотрит, чем он на неё. Ты так не считаешь, а? – тихонько шепчет маленькая мышка в самое ухо своему младшему брату, но на деле звук её голоска слышится ему оглушительным рёвом ветра.
- Она его как будто съесть хочет, - хохотнув, выносит свой вердикт остроумный мальчишка, но ему лень караулить уединившихся мужчину и женщину, и он, махнув на любопытную Праймер рукой, уходит чистить синий чоппер, который ждёт его, весь в пыли и копоти.
***
- Мммм…
Взрослые думают, что оба мышонка спят, и потому даже не стали уходить куда-либо с их глаз. Ведь глаза эти, по идее, должны быть сомкнуты крепким сном.
Ладно, считайте, что так оно и есть. У Римфайра по прозвищу Огонёк имеются думы и поважнее, чем всякие ваши глупости…
А как он всё же пальнул, а! Эх, жаль результата не увидел. Но дядя Модо и тётя Ривер завтра наверняка расскажут.
Как ни болело в разбитой голове и теле, а юного вояку всё равно переполняла эйфория от своей первой большой победы. Он был горд и надеялся, что дядя тоже гордится своим племянником, настоящим Флеймом! С Праймер вот только нехорошо вышло… Она ведь тоже теперь лежала рядом, пострадавшая. Как он мог такое допустить? Какой же он после этого мужчина? Эх, говорил дядя Модо, что пламя в крови опасно! Если не умеешь им управлять, оно полностью выжигает разум, не даёт подумать ни о своём выживании, ни о безопасности других.
О, мама! Как же обуздать его – это Пламя?