Агнеты Яломиште часть 90,2 (раздел: "Демоны бледно-розовой сакуры")

Казалось, это было еще вчера. А девочка как-то внезапно выневестилась. Уже лис-кумихо Валерий пришел просить ее руки, вместе с отцом и приемной матерью. Каору знал, что к этому идет. Юный лис не просто так принял решение идти в юристы, а живописью заниматься на досуге. Лис Каору поначалу считал этого мальчишку, мягко говоря, не самым лучшим вариантом. Вокруг его красавицы Люсии Родригес парни вились, как пчелы вокруг бочки с медом. Было в кого влюбиться без памяти. Девушка унаследовала от матери стройную фигурку, неповторимую грацию острый ум и женскую смекалку. Густые иссиня-черные кудри до колен, белая кожа, тронутая легким загаром летом и изящным здоровым румянцем зимой. Отцовские зеленые глаза, прямой нос с легкой горбинкой, милые аккуратные губки. На Люсе самая простая одежонка смотрелась шикарно. Если учесть, что Каору на дочь денег не жалел. Ее считали самой красивой девушкой чуть ли не всего города. Ее внимания добивалась вся золотая молодежь. И ей пророчили славу, по меньшей мере, Любови Орловой.
Золотые мальчики терпели рядом с предметом своего вожделения Костю Кумихова. Они в нем не то, что соперника, серьезной помехи не видели. Подумаешь, деревенский мальчишка с лисьими глазами, сын чекиста и фельдшерицы – не высокого полета птичка. Подумаешь, на союзных конкурсах призы берет – не велика доблесть при папе чекисте. Правда, практически вся «золотая молодежь» отдала бы полжизни, чтобы их фигуры были такими же спортивными. И за такие же неутомимые ноги и сильные руки, готовые нести любимую хоть на край света. И не только на словах. Одно радовало – этот эльфеныш нищий, а Люсия любит дорогие подарки.
Фаворитом Люсии Родригес был совсем другой Валерий, носивший фамилию Петухов – профессорский сынок, студент-биолог. Правда, к учебе относился с прохладцей. За то имел связи и много обещал. Эльфу Каору, который всю сознательную жизнь в поте лица добывал себе пропитание, юнец, с легкостью швыряющий деньги на ветер (добро бы свои), был глубоко не симпатичен. Несмотря на весь свой шик и блеск, какой-то он был.… Никакой! Пустышка – ни цели в жизни, ни мечты, ни привязанностей. Как Васька-бич, что хочет в жизни: «марафета, водки и девочек!». Только Васька на звание великого мыслителя и на лавры борца за свободу личности не претендует.
Каору даже успел подраться с кумиром любимой дочери. Виной тому была вовсе не отцовская ревность, как подумала Машенька. Вернее, не только она. Эльф буквально пришел в бешенство, увидев дражайшего женишка в компании мелкой криминальной шушеры. Сей павлин угодливо лебезил перед главарем, громко смеялся над его откровенно тупыми шуточками. Причем выбор напитков был весьма далек от аристократического. Мало того, этот урод хвастался, что скоро жениться на дочери чекиста и станет он кум королю: что хочу, то и ворочу. Папаша не закроет любимого мужа дочери, отца своих внуков.
Лис, внезапно возникший за столом, перепугал собутыльников. Генка Косой аж поперхнулся. Валерий побледнел и замер на полуфразе. Каору с насмешкой спросил:
- По какому поводу банкет, зятек?
- А что такого? Взрослый, паспорт имею. Я что не имею права расслабиться в пятницу вечером!
- От чего ты устал, болезный? Грыз гранит науки, а так, что все зубы обломал? Или, может быть, впахивал, как проклятый? Или у тебя семья и ты, христовенький, сильно притомился, присматривая за малышами.
- Разве я виноват, что мне повезло поболее, чем некоторым? Представь себе, папаня! Я могу позволить себе не считать копейки! А тебе завидно. Что пока ты ишачишь, как дурак, кто-то может позволить себе просто расслабиться в хорошей компании.
- Отец в курсе? Профессор Михаил Петухов в курсе твоих подвигов? Знаешь, я не поленюсь и просвещу товарища Петухова, как проводит время его сын. Вот он возгордится отпрыском!
- Какое Ваше собачье дело до моей кошачьей жизни? Да Вы ничего обо мне не знаете…
- И знать не хочу! Запомни, выродок! Мне такой зять, который живет понарошку, даром не нужен.
- Я понарошку! Да я в жизни повидал больше, чем вся Ваша распрекрасная семейка. Особенно Вы, папаша! Вы же, наверняка, на своих островах ничего слаще моркови и не пробовали. И наряднее кожаной куртки не нашивали.
- Слушай, ушепок! Делай, что хочешь. Бухай, как не в себя, жри в три пуза. К дочери моей не лезь своими корявыми ручонками, мразь! Ты понял, укурок вонючий!
- Это не Вам решать!
Не прошло и недели, как Люся сообщила, что с ними на дачу едет Валерий Петухом. Да не один, а с друзьями. Каору спюнул с досады. Вначале все было чинно и благородно. Валерий Петухов прибыл к назначенному времени, был галантен и благопристоен. Даже взял из рук Марии тяжелую сумку, и, кряхтя, потащил ее к багажнику машины. Понимал, что демона лиса на его территории лучше из себя не выводить. Хотя папину оплеуху и трехчасовую нотацию он еще не скоро забудет. Да и месяц теперь сидеть на одну стипендию. Уехали на дачу.
Дамы все три Маша Люся и Дина занялись нарезкой салатов, сервировкой стола. Каору, занялся костром для основного блюда. Петухов по-барски развалился в кресле-качалке, задумчиво дымя сигареткой.
-Так, любезный! Соблаговолите поднять свой зад и принести дров, хотя бы.
- Я не нанимался в Шинсенгуми. Я не знаю, где по этим джунглям дрова искать.
- Тогда воды принеси, бегом я сказал!
Петухов вяло потащился с ведром к роднику, половину расплескал по дороге. Скуля и жалуясь, что русскому человеку житья от всяких чудовищ не стало…
Когда же подъехали «друзья» Генка Косой и Венька Паленый, в компании со шмарами явно помойного вида. Эльф из последних сил сдерживался. Люсия весело порхала, довольная тем, что папа и ее любимый примирились. Она явно не замечала очевидного. Но Маша ее восторга не разделяла. « Друзья жениха» и их девицы вальяжно развалились на бревнышках. Девки презрительно поглядывали на Машу с дочерями, снующими вокруг. Петухов сразу оживился и начал угодливо скакать перед гостями. Которые начали уже откровенно наглеть. Не дожидаясь хозяев схомячили первую партию шашлыка, запив его какой-то дрянью. Девицы неприлично хохотали. Даже пытлись справить нужду, присев рядом со столом. Но, увидев Марию с пучком крапивы, резко осознали ошибку и побежали куда положено. Валерий, горделиво выпятив грудь, хвастался:
-Скоро это все будет моим! Я чувствую себя старым русским барином.…Эй, человек…
Эльф Каору, не говоря худого слова, от всей души втащил «барину», отчего тот, неуклюже кувырнувшись, приземлился в заросли крапивы за забором. Девки, от большого ума, попытались затупиться:
- Хамишь, париниша!
Лис просто взял обех красавиц за шиворот, и вышвырнул за ограду, как драных кошек, открыв их тощими телесами калитку. Те недовольно зашипели:
- А еще интеллигент! Шляпу нацепил, самурай хренов!
Каору просто шагнул к ним, девки испуганно заверещали и понеслись в сторону железной дороги ,ломая кусты и молодые деревца. Дражайшие гости, увидев, что вечер перестает быть томным, миролюбиво попятились:
- Батя, мы все осознали! Мы пошли?
- Бегом. Кого через пять минут увижу, у того в доме будет играть печальная музыка, но он ее не услышит.
Люсия смотрела на отца и откровенно не понимала, что происходит. Ведь только что они вроде как мирно беседовали. В ее голове не укладывалось, как можно так, как будто ничего не было. Есть это злополучное мясом, хрустеть луком и огурцами. Весело трепаться с соседями, которых пригласили скоротать вечерок. И вообще насладжаться жизнью. Прав Петухов – отец перестал ее любить, как только нашел себе женщину. Каору подошел к плачущей дочери. И, несмотря на ее сопротивление, обнял:
- Маленькая моя! Что бы с тобой не случилось, ты была, есть и будешь моей дочерью. Даже если тебя обесчестят, если ты родишь, неизвестно, от кого, совершись преступление. Все равно ты останешься мой дочерью. Я тебя и твое дитя буду любить, чтобы не случилось. Только прости, малая. Всякое отребье терпеть в своем доме не хочу и не буду. Даже ради тебя.
- Валерка не такой! Ты его просто не знаешь, папа…
-Дитя мое! Я хоть и происхожу из клана Нагумо, но тиранить тебя, как принято в моей семье, не буду. Хотя бы затем, чтобы не создавать вокруг этого ничтожества ореол «великомученика». Которого злой самурай разлучил с любимой девушкой. Ты совершеннолетняя, имеешь право выходить замуж и без моего согласия. Имеешь право сама выбирать отца своим детям. Даже если я считаю, что этот выбор крайне неудачен, мой голос всего лишь совещательный. Если ты считаешь приемлемым для себя встречаться с мужчиной, который тебя не уважает….
- Папа, Валера меня любит.
- Это ты, доченька, его любишь. Я допускаю, что у него есть какие-то скрытые от меня достоинства. Например, умение красиво говорить. Только он тебя не любит!
-Любит, папочка. Он просто…
- Он просто тебя не уважает. Ни один мужчина не полюбит женщину, о которую вытирает ноги. Ты можешь себе представить, чтобы я притащился в дом к родителям Марии, в компании ханыг и с шалашовками? Даже будучи ее законным мужем. Вовсе не потому, что ее отец мне что-то скажет. Он, в принципе, ничего мне сделать не сможет. Только я уважаю свою женщину, уважаю ее родителей и дом, в котором она выросла. А Петухов не уважает. Никого и ничего. Он признает только грубую физическую силу. Как отец, я должен тебе это сказать. Если этот петух твой выбор – я приму его. Только видеть его в своем доме не желаю.
- Папа, я люблю его. Он измениться, вот увидишь!
- Доченька моя! Да не измениться он никогда. Если мужчина не уважает женщину и позволяет себе такие выходки в период ухаживания (в это время мы стареемся показать себя с самой лучшей и красивой стороны). То после свадьбы будет еще хуже. Если это фасад, то, что твориться на заднем дворе?
Каору мучительно размышлял, где и когда он упустил дочь, что ей недодал. Считал себя виноватым, что Люсия всерьез увлеклась таким ничтожеством. Братец Окита в кругу друзей называл Валерия Петухова: « Секс петарда: шуму и вони много, а реально и глянуть не на что!». Но юная лисичка была откровенно заворожена эти фальшивым блеском.
Тетя Тидзуру, которая была близка с девочкой, даже не могла толком понять, как именно относится племянница к Валерию Кумихову «юному художнику, подающему большие надежды». Юный лис-кумихо тете Тидзуру нравился больше, чем вертлявый Петухов. Девушка говорила:
- Он прикольный. Извините, тетенька. Милый и забавный паренек. Только….. Какой он жених, тетя?
- Так чем он не жених, малышка? Не знаю как насчет жениха, но муж из него получится хороший. Парень симпатичный на лицо, добрый, терпеливый, работящий, хорошо к тебе относится. Рисует, как настоящий художник, песни сочиняет, работает. И тебе же он нравиться, я же вижу!
- Тетя, ну нравится он мне. Мордашка у него миловидная. Только знаешь, какой-то он слишком уж правильный. Куражу в нем нет, как в других ребятах.
- Не куражу в нем нет, а форсу бандитского. И дурной удали. Ну, скажи мне доченька! Если парень расшибется насмерть ради твоей прихоти, тебе-то от этого какая польза. А мальчишка не только о своих хотелках думать должен. У него две сестренки, родители.
- Все равно, тетушка! Слишком много думает. Не способен он на красивые безумства. Например, Валерка Петухов мне с ходу может любой каприз. Огромный букет роз вчера подарил.
- Ты спроси этого Петуха, он хоть на один цветочек сам заработал? Знаешь, дочка, не велика доблесть чужими деньгами сорить.
- Тетя! Валерка Кумихов, конечно тоже, тянется. Да куда ему – родители-то не особо щедрые. А как этот Кумихов одет – от работяг с завода и не отличишь. У него единственный пиджак приличный. И то купил на свою зарплату. С Петуховым можно и на теплоходе, и в Ялту, и в ресторан, и за границу меня звал. Конечно, на личико он так себе. Зато с Кумиховым куда – к родителям в Зубровку, кино и театр. Да еще и в художественную галерею. Все – амур пердю!
-Ну, во-первых, дитя мое! Ты еще слишком юна, чтобы ездить с мужчиной за границу и на курорты. А во-вторых. Только вспомни, когда ты заболела, кто первый прилетел?
- Ну и что? Принес молоко, мед и вязанку травы. А Петухов пришел с конфетами.
-Ну и кто, девочка моя, больше тебя любит? Тот, кто принес лекарство больной девушке или конфеты, которые той нельзя? А когда ты под лед провалилась, помнишь? Кто, не раздумывая, бросился в ледяную воду и вытащил тебя? Кто нес тебя на руках до самого дома? А потом сам месяц мучился ангиной? На такое способен только тот, кому ты очень дорога. Даже если в мирной жизни паренек не склонен к безрассудным выходкам и красивым жестам. Но, когда тебе грозила реальная опасность, он не размышлял и не приценивался. И если бы выбирала я, то из двух парней выбрала бы того, кто мало говорит, но много делает. И не напоказ, а от чистого сердца. Того, кому я дорога по-настоящему. А не того, кто красиво говорит и дарит дорогие подарки за чужой счет.
- Тетя! Эльфы же не болеют!
- Как тебе сказать. Болеют не всеми человеческими болячками. Но чтобы совсем ничем – это сказки. Туберкулез, например, их также поражает. И рак их не щадит. Про испанку и гонконгский грипп молчу – целые эльфийские селения выкашивали. Это потом на людей перекинулось. При условии, что в момент сильного эмоционального волнения эльфы становятся беззащитны перед банальной инфекцией. Тем более что Валерка отдал тебе большую часть своей жизненной силы, потому и заболел, а ты даже не чихнула.
- Тетя, я же не знала. Я не виновата, я его не просила
- Я тебя и не виню. Юным лисичкам, взращённым в любви и заботе, свойственна некоторая безбашенность. Как говорил один странноватый путешественник: «Не ведают греха, ибо невинны!». Ты была на свидании с Петуховым. И где же был наш прекрасный принц, заваливающий тебя подарками и сулящий вечную любовь? Трусливо сбежал.
- Нашла, тетя что вспоминать..
- Почему нет, доченька? Пойми, дитя! Любовь настоящая измеряется не красивыми словами. А реальными поступками. Говорить-то можно все, что угодно. Но верить нужно тому слову, которое с делом не расходится. А если парень цветасто клянется в своей любви, а в тяжелой или опасной ситуации трусливо сбегает. Про его «цыганочку с выходом» на даче молчу. Ты сама все видела. Знаешь, после такого мужчина, каким бы он до того случая ни был привлекательным, перестал бы для меня существовать. От слова совсем. А тебе просто юношеская страсть глаза застит. Придумала себе образ, и не хочешь с ним расстаться. Вот и оправдываешь..
- Тетушка! Он не виноват, папа же его спровоцировал. Не специально, конечно. Валериан говорил…
- Девочка моя! Все его все красивые слова – лишь праздное и ничего не значащее сотрясение воздуха. Такой мужчина способен и на любую подлость, и на предательство. А жизнь длинная и на ее дорогах встречаются не только лепестки роз, но и острые камни. Думай и смотри, доченька, сейчас. Чтобы не проливать горькие слезы потом. А то и убегать от мужа и господина с ребенком на руках. Не смотри на меня так удивленно – бывает. И, увы, не так редко, как хотелось бы.*
Кира часто видела брата, который сидел, отрешенно молчавшего на звездное небо. И, временами, тяжело вздыхавшего. Константин присел рядом, помолчал. Вспомнил, как не так уж и давно (не прошло и двадцати лет), так же сидел, терзаемый сомнениями. Ничего не поменялось. Если не считать того, что взбалмошная Люсия, которую любит этот мальчишка, сама лисица. Так что есть небольшая вероятность того, что особенность юного Валерия не будет для нее чем-то уж очень шокирующим. Хотя как поведет себя капризная девчонка – сложно предсказать. Может, как Ёуль или Люба, не придать этому значения: «Какая разница как меняется твое лицо, и какого цвета твои глаза!». А может, как Чанджо, с отвращением отвергнуть.
- Папа, а как узнать?
- Сынок, этого не скажет никто. Если девушка или женщина любит по-настоящему, то примет тебя любого. И с нашим «даром» из иного мира, и с нашей отнюдь не романтичной профессией. Только врать любимой не надо. Ни дружбу, ни тем более любовь нельзя строить без доверия. Доверие это такая заковыристая штука. С небес не падает. Оно строится не вдруг, рождается из уверенности в том, что ты не предашь, не причинишь зла (по крайней мере, намеренно), не сделаешь больно. А какое может быть доверие, если вы еще и жить не начали, а ты ее уже будешь обманывать. И не в каком-то малозначимом пустячке.
- Тогда у меня точно нет шансов. Зачем ей нужен какой-то кумихо, когда ей и добрых не перебрать.
- Как бы то ни было. Нужен ты ей или нет, это решать вам двоим. Знаешь, малыш. Делай, что должен. И будь что будет.
Каору боялся, как бы беды не случилось. И если бы не Валерка Кумихов, как знать. Юный лис задержался на дежурстве и ломился через кусты напрямик. Жаль что, он не увидит Люсию Родригес во всем блеске. Она так готовилась. Репетировала до изнеможения. Он был готов к любому финалу – как поздравить с триумфом, так и поддержать в неудаче. И вот когда осталось совсем ничего, как будто что-то торкнуло. Эльф остановился.
Валериан, как любил представляться ухажер Люсии, встретив девочку после экзаменационного спектакля, где девушка блистала. Ее игра была оценена преподавателями на отлично. Жених потащил ее на прогулку, но почему-то в самый дальний угол городского парка.
Оказывается, это деятель элементарно задолжал криминальному авторитету крупную сумму – около тридцати тысяч: заграничная выпивка, иностранные наряды, карты, кокаин. Взять их неоткуда. Разве что расплатиться услугами Люськи: спортсменка, комсомолка, артистка и просто красавица. Будь в городе ее братец Окита Хиджиката (сын демонического командира), со своей стаей товарищей (Валерка-Лис и Вовка-Ушкуй) он бы и не рискнул. Это тебе не советский суд – самый гуманный суд в мире: следствия не будет, суда не будет, могилы не будет. А если учесть, кто эту нечисть поддерживает. Нема дурных…
Взору юного эльфа-лиса предстала фантосмагоричная картина. Девушку его мечты волокут куда-то темные личности. Она отчаянно сопротивляется. Только толпа озверевших подонков на одну лисицу – слишком много. Парень долго не раздумывал. Никто из шпанюков ничего не успел заметить. Один только Лерик-петух поперхнулся собственным криком. Валерка-лис? Его же не должно быть в городе. Но он стоял, лисьи глаза цвета весенней травы горели гневом и жаждой крови. Шпанюки этой банды раньше с подобной угрозой всерьез не сталкивались, а байкам китайцев и корейцев не верили: мало ли чего померещиться по обдолбышу любителями опия. Потому и не оценили всей торжественности момента. Вот вроде только что они, довольные жизнью и собой гогочут, предвкушая веселую ночку. Уже облизывались в мечтах, представляя себе, как будут терзать юное, свежее, невинное девичье тело. И как ураган раскидал. Особенно досталось «дражайшему жениху». Валерка едва сдержался, чтобы не проломить своему тезке череп. Каору только и осталось, что собрать бесчувственные тела, с травмами различной степени тяжести и выгрузить оные в каталажке. Со всей последующей за задержанием юридической тягомотиной. Эльфа поразила дочь, которая испуганно и доверчиво прижималась к своему спасителю. Гордая Люсия Родригес испугано всхлипывала, и прижималась к парню в поисках защиты и утешения, готовая отдать ему всю себя без остатка. Как малая сейчас похожа на мать – красавицу Эстер-ситу. А он.… Держал ее нежно и бережно. Накрыл испуганно вздрагивающие плечи девочки своим пиджаком, надетым ради торжественного случая. Вытирал запоздалые слезы. Сам того не понимая, стал для довольно-таки избалованной девицы «одним из всех». Единственным…. Как он сам жизнь назад.… Повел девочку домой, и та доверчиво пошла.
Тетушка Тидзуру спросила:
- Что-то случилось?
-Тетя, если бы не Валера, точно бы случилось
- Какой Валера? Это жирный павлин оказался более прытким. А, кстати о птичках. Где наш герой?
- Где положено! Тетя ты не на того Валеру думаешь. Этот Валера, который Кумихов. Знаешь, как он сражался! Это надо было видеть. А тот Валера – он козел! Видеть его больше не желаю! Я же ему верила, а он – продал меня. Как вещь, тетя!
- Ох, мало я ему втащил. Убивают за меньшее…
Люсию после того вечера, как подменили. Девушка отцу сказала довольно спокойно:
- Папа, знаешь! У меня как будто с глаз пелена спала. Я, наконец, поняла, что ты, да и не только ты - братец Окита, тетя Тидзуру, тетя Маша, так долго пытались мне сказать. Как я могла не то, что любить – рядом стоять с этим ничтожеством, подонком. Правильно тетя Тидзуру говорила, чтобы я не на фасон штанов смотрела, а на то, поглажены ли. Не на шикарные украшения, не на браслеты, перстни и печатки – на мозоли.
- Я рад, малышка, что ты поумнела.
- Купил деревенский дурачок сердце девичье за гнутый пятачок! - насмешливо выговаривали Люсии подружки, радовавшиеся в глубине души, что это яркая девушка им теперь не соперница. Люсия не было бы лисицей, если бы не отбрила их всех:
- Завидуйте молча, девчата! Вам такого не достанется. Лисы за швабрами не волочатся.
Нарядные девицы, узнав, что этот деревенский мальчишка внук адмирала, мать его отца – опальная княжна, кусали локти. Не могли себе простить того, что проморгали настоящего принца. Вот бы прибрать его к рукам, но все – поезд ушел и рельсы разбрали.
- Кто бы мог подумать! – сокрушались уездные модницы. – Принц в кирзачах. И чтобы такое надеть, чтобы понравиться такому парню….
- Для этого, – так же, как и сестра, откровенно насмехаясь, ответил им Окита, – нужно просто быть порядочной девушкой. Вам, девчата, это уже давно не грозит. Что на себя ни нацепите, все одно – дешёвки.
Валерий рассказал Люсии, что за особенность передаете в их семье по наследству. Юноша даже прикрыл глаза, чтобы не видеть, как красивое лицо любимой девушки исказится брезгливой гримасой. Уже приготовился получить заслуженную оплеуху. Юная лисичка просто обняла его, как когда-то обнимала старшего брата:
- Дурачок ты! Ты думал, что из-за этого я брошу тебя. Ты же знаешь, что мой папа Кицунэ. Это то же самое, что кумихо. Практически одно лицо с его мордой. Видела я в парке все. Так что не пугай ежа голым задом.
И впервые сама робко поцеловала парня. Который чуть не задохнулся от нахлынувшего восторга. И Люся была ему очень благодарна за то, что он сдержал порыв, и юношеский восторг не перешел в таинство сотворения новой жизни. Позже, на вопрос супруги: «Почему!», отвечал спокойно:
- Потому что так нельзя. Игры чувств и забавы хороши, если дело касается только двоих: мужчины и женщины. Своей жизнью мы вольны распоряжаться. Только, когда речь идет о третьем (пусть он еще и не зачат) игры и забавы неприемлемы. Ребенок, Люся - это не игрушка. Слишком жестоко делать его заложником. Мы еще не были женаты. Ты еще не была уверена в том, хочешь ли жить со мной. А так пришлось бы жить со мной – хочешь-не хочешь. Не будет любви там, где есть принуждение. Нельзя так! Любимая девушка со мной не потому, что я ей нравлюсь. А потому что ей деваться некуда. Думаешь, много счастья от любви из-под палки? Нет, сообразить акт дружбы организмами дело не хитрое. А дальше.… Как я буду смотреть в глаза твоим родителям, Тетушке Тидзуру (да и своему отцу), сестрицам, маме Любе.
- Всегда думала, что ранее взросление всегда почиталось эльфами за доблесть…
- Да то взросление. Знаешь, Люся, взрослость и опасные эксперименты, особенно по части прыжков в девичьи койки – две большие разницы и четыре маленьких. Я даже не говорю о том, что это, по сути, мерзость.
- Свободная любовь, по-твоему, мерзость?
- Люся, свободная любовь – это свобода выбора партнера. Я тебя полюбил без принуждения, не из меркантильных соображений. Просто ты мне нравишься. Не связи твоего отца, а ты сама. А то, что некие типчики называют «свободная любовь», это просто собачьи случки без обязательств. Показатель не взрослости, а скорее инфантилизма, расторможенных до срока инстинктов или дурного воспитания. Взрослый человек способен просчитывать последствия своих деяний, и нести за них ответственность. Все остальное – глупое бахвальство и ребячество: «Главное прокукарекать, а там – хоть не рассветай!». Пробовать можно все, если это касается тебя одного. А вот страдать за мои хотелки никто, кроме меня, не обязан. Не могу я ради прихоти ломать твою жизнь.
- Подумаешь, лишилась бы невинности.
- А если забеременеешь. Для этого и одного раза бывает достаточно. Понимаешь, появился маленький человечек, и уже по-прежнему ты жить не будешь никогда. Так как было, уже не будет. Даже если убить его до рождения, новорожденного бросить в реку, закопать живьем или другим способом избавиться. Так, как было, уже не будет. Память о беззащитном существе, которое ты предала, будет отравлять всю твою жизнь. Даже если и не узнают, то ты-то сама будешь знать. Одно дело, если бы ты была бесчувственной паскудой, как княжна Голицына. Она бросила дочь, рожденную от капитана Ли Сун Сина, и ускакала в поисках «большой и чистой любви». И совершено не переживала по этому поводу. Ты другая. Хоть и взбалмошная слегка, но не хладнокровная же стерва. Ты будешь страдать. Бабка Со Хве двадцать лет не спала ночами, пока мой отец ее не простил. Хотя там такие были обстоятельства – повеситься в пору. За минутную слабость несчастная женщина винила себя двадцать лет, считала себя грешницей, недостойной доброго слова, недостойной любви сына и его прощения. Я хоть и зверь, но не до такой степени. Не могу обрекать тебя на такие страдания.*