АЛХИМИК

            АЛХИМИК
(Из романа "Артур и Последний Дракон")

Глава 173
Алхимик так и не появился тем вечером в апартаментах Короля: пинцетом, с трудом унимая дрожь в руках, он выбирал крупинки драгоценной субстанции, что осталась на дне колбы. А потом запустил ту же реакцию сразу в нескольких колбах. Через сутки у него было уже несколько драхм этого вещества. А сколько его нужно, чтобы получить философский камень? Он не знал, и узнать было негде. Хорошо, доведём его количество хотя бы до тройской унции. Через неделю в тигле перед ним лежала кучка белого кристаллического порошка, похожего на соль. «Может, это она и есть?» - подумал он, не испытывая никаких эмоций. Руки его спокойно лежали на коленях. Так или иначе, путь его подошёл к концу. Пламень сжигавшей его изнутри страсти вдруг ослабел, готовый угаснуть навсегда - так пламя свечи вспыхивает ярче перед тем, как погаснуть. Он задумался, вспоминая прошедшие годы.
А вспомнить особенно было и нечего. Двадцать лет он учился своему искусству, портил глаза, читая толстенные старинные манускрипты в неверном, дрожащем свете свечи, дышал ядовитыми испарениями бесчисленных алхимических манипуляций. Теперь его лицо изборождено морщинами, зубы выпали, а волосы поседели и поредели – а ведь ему всего тридцать шесть! Тридцать шесть – а тогда, двадцать лет назад, им обоим было по шестнадцать. Они любили друг друга - о, как они любили! Но что он мог предложить тогда своей любимой - он, всего лишь ученик великого Мерлина. И тогда он сказал ей: «Жди меня, я вернусь к тебе через двадцать лет в сиянии славы и богатства». Пора выполнить обещание, сейчас – или никогда.
В первые годы он часто навещал любимую. Но годы утекали, унося с собой его молодость, а она оставалась всё такой же юной и прекрасной. Чем дальше, тем реже встречались они. В последний раз он увидел её в окне: просто заглянул в милое окно в одну из редких вылазок из лаборатории – понадобились кое-какие химикалии. Ему показалось, что она всё так же юна и прекрасна. В комнате, кроме неё, никого не было, не было слышно детского смеха или плача: значит, она до сих пор ждёт его!
Она не узнала его. Страшно побледнев, она задёрнула занавеску. Загремели засовы на двери. В тот день он поклялся никогда больше не пугать её своим видом. Значит, они не увидятся до тех пор, пока он не получит философский камень. Быть может, никогда. Но если у него получится, всё ещё можно повернуть вспять…
Вспомнив Короля и Принца, он непроизвольно засмеялся: два напыщенных идиота! Похоже, они всерьёз думают, что смогут управлять им, что имеют на это право! Его смех в сумрачной безлюдной лаборатории, населённой одними пробирками и колбами, ретортами и спиртовками, тиглями и толстостенными бутылями с кислотами, как-то сразу обрывался, будто глох, будто умирал в этой ядовитой атмосфере. Но как же быть? Сколько он ещё сможет кормить их обещаниями? Однажды его просто выставят на улицу, и ему негде будет продолжить работу. Он должен хоть что-то им предъявить, хотя бы крупинку золота. Восстановив душевное равновесие, он разжёг огонь под спиртовкой.
Прошли часы, он сжёг все свои запасы спирта, а порошок в тигле оставался неизменным. Более того, осторожно прикоснувшись к нему, он понял, что тот не нагрелся ни на градус! Каким-то волшебным образом он или поглощал всё тепло, или… отводил его куда-то!
Разведя огонь в плавильной печи, он поместил тигель в печь и уселся напротив окошка из шлифованного кварца: он должен следить за процессом, вдруг что-то пойдёт не так. Но скоро начал клевать носом: последние недели он совсем не жалел себя и спал урывками. Вздрогнув, он резко поднимал голову, непонимающе смотрел вокруг, и снова голова его падала на грудь. Наконец он окончательно уснул.
Снова он стоял у окна и не мог отвести от любимой взгляда, а она смотрела на него с каким-то непонятным выражением лица. Вдруг в глубине комнаты, за её спиной появилось какое-то странное свечение. С каждым мгновением оно становилось всё сильнее. Нет, это был не огонь – разве бывает фиолетовый огонь? Он забарабанил в окно: «Обернись, обернись!» – беззвучно кричал он, тыча указательным пальцем в стекло. Наконец она поняла, что он хотел сказать, и обернулась, а потом снова повернула к нему голову; теперь на её лице была безнадёжность. «Прощай!», - беззвучно произнесла она. Он забарабанил в стекло, он бил по нему кулаками, но это было всё равно, что колотить по каменной стене. Вот огонь охватил её всю, на мгновение она оказалась внутри ослепительно сияющего фиолетового кокона – и вдруг исчезла. А потом пламя просочилось сквозь стекло, выбралось наружу и начало пожирать его самого.
Он очнулся от боли в разбитых в кровь костяшках пальцев и всё-таки, плача навзрыд, продолжал бить по стеклу кулаками. Но почему окно стало таким маленьким? Почему сам дом теперь не больше собачьей конуры?! Из кварцевого окошка било невообразимо прекрасное фиолетовое пламя. Он потерял сознание.
Глава 174
Философский камень
Придя в себя, Алхимик не сразу вспомнил, что с ним произошло, и с недоумением смотрел на свои окровавленные руки. Протерев их спиртом, он подошёл к окошку печи, оно казалось чёрным. На стекле он обнаружил пятна крови и протёр его. Довольно долго он не мог себя заставить подойти к печи и открыть дверцу - а вдруг ему всё привиделось?! Наконец он решился: в тигле, испуская слабое свечение, лежал огромный фиолетовый кристалл неправильной формы, но этот свет не шёл ни в какое сравнение с тем, который ему пригрезился. Надев варежку, он вынул тигель, а затем взял кристалл в руки – он был чуть тёплым наощупь. И он был прекрасен. Что бы это ни было, оно стоило много дороже золота, оно было бесценным.
Но зачем ему деньги, зачем драгоценности – ему, старику в тридцать шесть лет? Да, за них можно вставить зубы, купить парик, даже жениться на молодой особе – но нельзя вернуть молодость, здоровье и свежесть чувств. И зачем ему все женщины мира, если для него существует лишь одна женщина, и это его любимая. А если так, он знает, что ему делать.
Он отколол от кристалла кусочек и растолок его в ступке. А затем растворил полученный порошок в царской водке: если то, что он получил, - магистериум, он обезвредит кислоту. А если нет – что ж, туда ему и дорога, мучения будут недолгими. Перелив полученный раствор в стеклянный стакан, он уже хотел было залпом выпить его, как вдруг вспомнил, что не написал прощального письма. Что подумают о нём люди, его мало волновало. Но его любимая имела право узнать, что этот, вероятно, последний в его жизни бокал будет выпит за любовь. И за неё. Что он умер с мыслью о ней.
Как много теснилось в душе, а уместилось письмо на четвертушке бумажного листа - увы, он никогда не умел красиво и многословно выражать свои мысли – что на письме, что устно. Закончив письмо словами «Пью за любовь. Прощай», он подписался, свернул его, надписал адрес и дорогое имя, а затем запечатал своей личной печатью. Теперь он готов.
Но что это – в стакане явно происходит какая-то реакция: раствор бурлит, из него поднимается белый туман, и по лаборатории распространяется странный запах. «Оставлю-ка я его до утра, хуже не будет», - подумал он и направился к кушетке. Это была первая за последние недели ночь, не отягощённая кошмарами; ему снилась любимая, она улыбалась ему, шепча: «Где ты пропадал так долго, любимый?»
Он проснулся с улыбкой на устах и некоторое время ещё понежился в постели: положительно, сегодня он сам себя не узнавал. Наконец он встал, умылся, оделся в почти не ношенный выходной костюм: при любом исходе дела он должен выглядеть безупречно. И только тогда подошёл к тумбочке, на которой стоял стакан с таинственным раствором: реакция в нём, похоже, прекратилась, и он приобрёл приятный ярко-оранжевый цвет. «Со щитом – или на щите? - он взял в руки стакан. - Пью за любовь!»
Напиток оказался очень приятным на вкус. Шли секунды, они слагались в минуты, но ничего страшного с ним не происходило. И вдруг его стало непреодолимо клонить в сон. Что это? Неужели древний алхимик был настолько коварен, чтобы, поманив надеждой на успех, вероломно нанести удар в спину?! Так или иначе, он уже не в силах что-либо изменить. Но разве ещё вчера вечером он не был готов к смерти? Как легко обмануть самого себя! Ноги его ослабели, и он сел на пол, прислонившись спиной к тумбочке, на которой стоял стакан. За окном стремительно наступала ночь – или это темнело в его глазах? А потом его глаза закрылись.
И в третий раз он пришёл в себя - кажется, это уже входило в привычку. Он чувствовал себя необыкновенно хорошо, казалось, в теле бурлили животворные ручьи, как весной при таянии снегов, и нет ничего, что было бы ему не по плечу. Кстати, сегодня его лекции в обоих колледжах. И первая – в колледже благородных девиц. Это подпортило ему настроение.
Каждое занятие в этом колледже было для него испытанием: то девочки строили ему глазки, то напускали на себя холодное высокомерие великосветской дамы. То с удовольствием занимались, задавая десятки вопросов – а что может быть приятнее учителю? - то переставали заниматься вообще. Кажется, девочки отрабатывали на нём все приёмы обольщения, как они их себе представляли. Потеряв надежду найти в общении с ними верный тон, в последнее время он просто отбывал повинность: прочитав лекцию, не прощаясь, он торопился покинуть аудиторию.
И в этот раз всё было как всегда: когда он вошёл в класс, девочки, не поднимая голов, занимались своими делами – таким был их молчаливый уговор. Он приступил к чтению лекции. Но вот одна из девочек оторвалась от своего занятия, подняла голову, в задумчивости грызя перо, и скользнула по нему рассеянным взглядом; вдруг глаза её расширились, и она о чём-то жарко зашепталась с соседкой. Та заинтересованно посмотрела на него, повернулась к другой девочке, и вскоре уже полкласса не отрывали от него глаз. «Опять гляделки!» - устало подумал Алхимик. Но нет, одна из девочек подняла руку:
- Слушаю вас.
- Профессор, вы сегодня так хорошо выглядите, право, будто лет на десять помолодели. И одеты как на парад. У вас, наверное, какое-то важное событие?
- Каждая моя встреча с вами – событие, - отшутился он, и вдруг молнией блеснула догадка:
– Дайте мне зеркальце, скорей!
- На слово не верите, что ли? – и она протянула зеркальце. Посмотревшись в него, профессор крикнул:
- Сработало! Я гений!!! – и, схватив портфель, выскочил из класса. Одна из девочек покрутила пальцем у виска, но остальные с неодобрением посмотрели на неё.
Он подошёл к трюмо, стоявшему в коридоре, и внимательно вгляделся в своё отражение, узнавая и не узнавая себя. И не замечая, что две девочки, чуть приоткрыв дверь, наблюдают за ним:
- Стоит. И смотрится в зеркало! Любуется собой. Счастливый, как жених на свадьбе.
А он на самом деле был счастлив: с каждой минутой его изображение в зеркале неуловимо менялось, как будто само Время пошло вспять. Значит, он сделал это! Он добыл магистериум! И древние алхимики не ошибались: он действительно возвращает молодость! Теперь самое время идти к невесте. И вдруг ему стало страшно: что если она забыла его, ведь прошло столько лет. Но ведь она обещала дождаться! Ах, за эти годы могло произойти столько всего. Нет, она не могла нарушить данное ему слово. И вдруг сообразил: если его внешность будет меняться прямо у неё на глазах, это может напугать её. Но что если действие эликсира продолжится и после того, как вернётся его молодость? Он станет подростком? Ребёнком? Младенцем? И наконец, исчезнет, как будто его никогда не было?! Ему стало по-настоящему страшно: глупец, почему он не выпил для начала лишь глоток эликсира.
Взяв себя в руки, он наметил план дальнейших действий: во-первых, послать любимой письмо, чтобы не свалиться на неё как снег на голову. Во-вторых, купить кольца. В-третьих, купить свадебные наряды.
Вот и пригодились деньги, накопленные за многие годы. Большую их часть он отсылал невесте, остальные лежали втуне. Примеряя в лавке один костюм за другим, смотрясь в услужливо предложенное лавочником зеркало, он следил больше не за тем, как сидит на нём костюм, а за метаморфозами своего лица и рук: кожа на них разгладилась, с неё сошли родимые пятна и ожоги.
Остановив свой выбор на последнем костюме, он подобрал затем свадебное платье и два золотых колечка, надеясь, что не слишком ошибается в размерах. Купив заодно и зеркало, он расплатился с лавочником и попросил доставить все покупки, кроме колец, по соответствующим адресам. Он хотел дождаться ответа на письмо, но в последний момент передумал: сидеть, в лаборатории, мучаясь от неизвестности и воображая себе неведомо что?! Нет уж! Оставив на долю мальчишки посыльного одно лишь зеркало и заинтересовав его серебряной монетой, всё остальное он взял на себя. Мальчишка вспыхнул от радости, крикнул:
- Спасибо, сэр, я мигом! – и умчался.
Проверяя поминутно, на месте ли письмо и подарки, он
подошёл к знакомой двери и постучал дверным молотком. В двери открылось окошечко, в нём показалось испуганное лицо молодой женщины.
- Кто вы, сударь, я вас не знаю.
- А вы кто?
- Я служанка миссис NN.
- Позовите её, пожалуйста.
- Её нет дома.
- Где же она?
- Она ушла… по делам.
- И когда она вернётся?
- Я не могу вам сказать, я вас не знаю. И не получала никаких инструкций относительно незнакомца, похожего на вас, - его перестала забавлять эта нелепая ситуация, и он устало сказал:
- Скажем так, я друг детства вашей госпожи. Если вы скажете, где она сейчас находится, я избавлю вас от своего присутствия. Иначе буду сидеть и ждать на этом крыльце хоть до утра, - поняв, что он не шутит, девушка растерялась, не зная, как ей поступить с этим странным гостем. Кажется, он и в самом деле не чужой хозяйке. Но и пустить его в дом она не решалась. Наконец она нашла выход из положения:
- Сойдите с крыльца и отойдите на пять ярдов! – строго сказала девушка; улыбнувшись, он выполнил приказ. А она, заперев дверь и подобрав юбки, поспешила в сторону рынка.
Вернувшись на крыльцо, он присел на него: может, и хорошо, что её нет дома, теперь он может собраться с духом и не выглядеть полным болваном перед любимой. Он вглядывался вдаль, сердце его билось редкими сильными толчками. Вот из лавки вышли две женщины. Одна из них рукой показала в его сторону. А другая постояла какое-то время, всматриваясь, а потом побежала в его сторону. Он побежал ей навстречу.
Они встретились на середине пути, остановившись за пять-шесть шагов друг от друга. Наконец она со стоном:
- Ты-ы… вернулся… - бросилась ему на грудь и залилась слезами. Он прижал её к себе, шепча:
- Да, я вернулся; больше я никогда ни за что на свете тебя не покину, прости меня, любимая… - и гладил её по спине. Немного успокоившись, она подняла голову, промокнула глаза платочком, а потом, чуть отстранившись от него, внимательно вгляделась в его лицо:
- Ты так молодо выглядишь… - и вдруг догадка блеснула в её глазах:
- Получилось?! – он кивнул:
- Я же обещал тебе.
- Какой ты у меня молодец! Пойдём же в дом, а то на нас уже прохожие оборачиваются, - они пошли, держась за руки, как влюблённые дети.
Взойдя на крыльцо, он взял коробки с покупками подмышки, думая, как нелепо он, должно быть, выглядит. Она удивлённо глянула на него:
- Что это?
- Не мог же я прийти к тебе с пустыми руками.
Служанка отперла дверь, и они вошли в дом:
- Присаживайся на кресло, пока служанка накрывает на стол, -
сказала она, намереваясь уйти в будуар.
- Подожди, милая, может быть, ты примеришь это? Я покупал на глазок, - он открыл коробку со свадебным платьем, достал его и двумя руками, как драгоценный дар, преподнёс его ей.
Брови её изумлённо взметнулись вверх, лицо вспыхнуло от радости, она выхватила платье и убежала в будуар, хлопнув дверью. А он с любопытством оглядывался по сторонам: как давно он здесь не был! И как всё изменилось: обои, занавески, мебель – он ничего не узнавал, ведь женщины не выносят однообразия.
Через какое-то время, показавшееся ему вечностью, она вышла – нет! - выплыла белой лебедью. Он восхищённо смотрел на неё, не в силах вымолвить ни слова. А потом, спохватившись, встал перед ней на одно колено:
- Ты выйдешь за меня замуж? – и умолк, с волнением ожидая ответа. А она взглянула на него лучащимися любовью глазами и ответила:
- Я выйду за тебя, любимый, - он облегчённо вздохнул.
Вот стол накрыт, и они приступили к обеду. Но почти ничего не ели, не отрывая глаз друг от друга. После обеда, всё ещё не вполне веря в своё счастье, он несмело спросил:
- Милая, может быть, пойдём к судье и оформим наш брак?
- Конечно, милый. Ты прочитал мои мысли. Но нам нужны будут два свидетеля.
- Я думаю, один, вернее, одна уже есть – твоя служанка. А в качестве второго свидетеля можно взять какого-нибудь мальчишку.
- Милый, я мечтала о том, что свидетелями на нашей свадьбе будут знатные особы… или хотя бы известные люди, - погрустнела она.
- А у тебя есть кто-нибудь на примете?
- Что ты! Откуда? – он задумался, и вдруг в его глазах загорелось вдохновение:
- Будут тебе знатные особы! Сиди здесь, никуда не уходи, - и выскочил из дома.
Скоро он входил в апартаменты Принца:
- Здравствуйте, Ваше Высочество.
- Здравствуйте. Надеюсь, вы пришли к нам с хорошими известиями.
- Вы угадали, Ваше Высочество, я совершил этот подвиг, который был бы не под силу ни одному другому человеку в королевстве, я создал магистериум. А в качестве м-а-аленькой ответной любезности я прошу вас об одной услуге, - и он шепнул что-то на ухо Принцу.
Через час они, вдвоём с невестой, переминаясь с ноги на ногу, стояли возле приёмной судьи. Алхимик то и дело оглядывался: «Где же они?!» Вот, наконец, вдали показалась карета. С каждой минутой она становится ближе. Вот она подъезжает к дверям суда, и из неё выходят… Принц и Принцесса собственной персоной! Невеста с изумлением смотрит на жениха:
- Это… они?!
- Конечно, - ничего не говоря, она обняла его и наградила таким поцелуем, который стоит дороже тысячи нежных слов.
Через пятнадцать минут они выходили от судьи законными супругами.
Свадьбу сыграли, не затягивая. Кроме Принца и Принцессы, молодая жена пригласила своих немногочисленных подруг, а муж – своих коллег-профессоров. Он хотел пригласить и четвёрку мушкетёров как героев, но они вежливо отказались, сославшись на занятость. Даже старожилы не могли припомнить другой свадьбы с такими высокими гостями. И долго ещё в столице вспоминали о ней.
Вот и кончился праздник, и молодые остались наедине. Им предстоит научиться очень многому, прежде чем они станут по-настоящему близки друг другу. Как сложится дальнейшая судьба этой пары, зависит только от них самих. Но они заслужили счастье. Не будем им мешать.
Глава 175
Алхимик приступает к работе
Ну что ж, пора браться за дело. Платя добром за добро, Алхимик не стал ждать, пока его вызовут, и сам явился к Принцу. Принц не смог скрыть радости при его появлении. «Совсем ещё мальчик», - подумал Алхимик и сходу перешёл к делу:
- Ваше Высочество, давайте договоримся на берегу, как говорят в народе: выполняя данное мною обещание, я беру на себя обязательство синтезировать золото в течение одного года, но не долее, так как я теперь человек семейный. Считаю, что, трудясь как проклятый в течение двух десятков лет, я заработал себе право на отдых в кругу семьи. Далее: весь процесс будет находиться под моим контролем, а четверть произведённого золота я оставляю себе. К самому кристаллу не имеет права прикасаться ни один человек в королевстве, он принадлежит мне по праву первооткрывателя и изготовителя.
- Но ведь вы в значительной степени опирались на труды вашего предшественника, - сказал Принц.
- Ну, эта «степень» не так велика, как вы думаете, - усмехнулся Алхимик. – Да, находки, обнаруженные в пещере, помогли мне в какой-то мере. Но никто, кроме меня, не смог бы извлечь из них никакой пользы, в записках были даны лишь общие направления исследований да кое-какие подсказки. Похоже, древний учёный опасался, что эти записи попадут не в те руки. Нет, мне не в чем упрекнуть себя. Впрочем, я могу отдать вам эти записи, - пусть ваши учёные повторят мой путь, а я умываю руки.
- Нет-нет, - поспешно откликнулся Принц. – Мы принимаем ваши… э… предложения.
- Вот, и хорошо. Напоследок скажу, что лично вам я доверяю, но не вы правите страной. Так вот, если кто-либо строит коварные планы, как бы отнять у меня кристалл, напоминаю, что технология синтезирования золота находится в моей голове. Без неё этот кристалл не более чем красивый камень, который можно поставить на полку. И я достаточно хорошо знаю алхимию, чтобы не бояться ни пыток, ни ядов.
- Что вы, о каких пытках вы ведёте речь?! – искренно возмутился Принц. – Кто мы, по-вашему, разбойники?!
- Значит, мы пришли к согласию, - подвёл итог Алхимик и раскланялся с Принцем.
В первую очередь, Алхимик нанял себе помощников из студентов, делавших успехи в алхимии. Разумеется, он не собирался посвящать их в технологию метаморфозы дешёвых металлов в золото; им придётся выполнять самые простые, рутинные операции. Итак, работа закипела. В столицу потянулись возы со свинцом. Продавцы были приятно удивлены тем, что металл покупается оптом, не торгуясь. И вскоре были получены первые слитки высокопробного золота. Король и Принц собственной персоной пожаловали в лабораторию, чтобы полюбоваться ими. С ними был и Казначей. Собственноручно проверив золото на чистоту, он пришёл в восхищение:
- Ваше Королевское Величество, это самое настоящее золото, чистое, как слеза младенца. Никогда не встречал такого, - и тут же оприходовал его.
Вскоре все привыкли, что ежедневно к концу дня у них скапливается по нескольку фунтов золота, и относились к нему, как к любому другому металлу. Король и Принц были недовольны малым количеством получаемого металла, и Алхимик был вынужден создать ещё несколько магистериумов. Теперь работа пошла веселее. За дверью поставили двух стражников, и тут же, сразу за ними – стол Казначея. Король был очень доволен: наконец-то появилась возможность сформировать новые взводы рейтаров, пополнить и перевооружить гарнизоны отдалённых поселений.
Портило ему настроение лишь то, что не всё золото страны находится в его распоряжении. И тогда он, ни с кем не посоветовавшись, издал указ, по которому монаршей волей вводилась монополия на золото и драгоценные металлы. Всё золото, находящееся на руках у подданных, предписывалось сдать в казну, получив взамен эквивалент этих ценностей серебром и медью. Разумеется, размер этого «эквивалента» определялся принимающей стороной. Бедняки злорадствовали, богачи и середняки угрюмо молчали. Росло число недовольных. Итак, положительный эффект от указа о снижении налогов стремительно сходил на нет.