Подтверждение

Подтверждение

Смотр художественной самодеятельности в пансионате «Знамя Ильи» для УО (ежегодное мероприятие в рамках развития культурной жизни заведения) проходил всегда с помпой. Пансионат этот – бывший профсоюзный профилакторий некоего завода, когда-то носил гордое название «Знамя Ильича», но после реорганизации и очередных выборов слог «ча» бесследно исчез. Стоит отметить важную особенность этого избирательного участка – здесь всегда была 100%-я явка избирателей и такой же процент за фаворита гонки. Так вот перед днём голосования кто-то видел, как завхоз Настасья Ивановна (на самом деле его звали Афанасий Иванович, но он был такой женственный и педантичный во всех вопросах, что быстро приобрёл такое прозвище), вставлял символ государства во флагшток, а тот от времени проржавел. И сообразительному завхозу ничего не оставалось, как привязать древко флага к слогу «ча» наискосок, типа так и надо. Но шутник ветер не заставил себя долго ждать и за ночь вырвал знамя у Ильича, который и переименовался в Илью, так как буквы тоже держались на чеснслове. Наутро ничего не оставалось, как спрятать «ча» в подвал, а флаг привязать с другой стороны флагштока. Позднее никто и не вспоминал про это казус, в бумагах пансионат значился как надо, а обитателям этой богадельни было уже давно всё равно.


В ансамбль «Курылесом» входила активная часть жителей пансионата. Кстати, сами они называли «Знамя Ильи» просто ДД, что означало Дом досуга. Давайте с ними познакомимся поближе. Хочу заметить, что имена в этом заведении были не то чтобы не приняты в обращении, а совершенно бесполезны. Поэтому людей называли исключительно по их ярким особенностям – так было удобно всем.


Руководитель ансамбля – Минорыч, разбирающийся в хитросплетениях музыкальных основ, был самовыдвиженцем. Когда он что-то эмоционально говорил, то начинал махать руками и так сильно заикаться, что слова укорачивались ровно до одного слога, отчего понять его было крайне сложно. Все женщины у Минорыча делились на 2 категории: цыпы и чуды. Цыпочками он называл избранных дам, которых считал привлекательными. А чудилками всех остальных, причём без разбору. Например, заприметит заведующую пансионом или главврача и начнёт демонстративно громко кричать: «Привет, Чудо!» Как-то раз на рулоне туалетной бумаги, который Минорыч в очередной раз стащил из места для отправки самых, что ни на есть естественных нужд, он нарисовал загогульный знак, похожий на скрипичный ключ. Тогда же наш герой и провозгласил себя родоначальником «Курылесов» (название ансамблю, по всей видимости, придумано было там же, где и стащен рулон бумаги) и торжественно поклялся сделать настоящий коллектив со званием народный.


Участниками ансамбля были дамы бальзаковского возраста, в тайне млевшие по Минорычу (но он об этом и не догадывался). Вначале в этот хор записались все обитательницы пансионата, но строгий Минорыч даже не стал их прослушивать, ибо ему и так было всё ясно, кто на что горазд. Самой старшей в коллективе была сладкоголосая Нюра-Сухостой. Прозвище ей придумал сам Минорыч. Это была очень высокая и худая женщина с крючковатым носом, походившая на Кощееву жену. А ещё у неё было пристрастие к собирательству цветов, веток, листьев… высушиванию и пристраиванию сих гербариев везде, где только можно. Вот она и стала солисткой-запевалой. Она одна из всех участников запоминала слова песен наизусть и пела с выражением, старательно проговаривая все слоги.


Подпевалой Сухостою стала Скандулия (далее сокращённо Лия). Как можно догадаться, своё прозвище эта дама получила исключительно за свой скандальный характер. Она всегда и всем была недовольна: слишком горячим супом, слишком холодным чаем, слишком невнимательным персоналом, слишком жёстким матрасом… Спорить с ней было бесполезно, поэтому когда она подкатила к Минорычу, тот сразу согласился ей дать самую важную партию подпевалы. В её задачу входило повторять последние слоги строчек по знаку Минорыча. На всякий пожарный случай перед ней ставили пюпитр (чем она очень гордилась), где были написаны слова всей песни и жирно подчёркнуты её слоги для повтора.


Манюне Радужной Минорыч поручил аккомпанемент. Но, так как никто не владел музыкальными инструментами, да и не было таковых, то этот самый аккомпанемент представлял собой стократное повторение «ум-ца-ца». Манюня была пай-девочкой во всём, а выглядела она, как детская разукраска. Несмотря на свой солидный возраст (а было ей почти 70), она носила розовые маечки, голубые шортики и увешивала себя пластмассовыми побрякушками, т.е. была похожа на девочку-подростка, которая, наконец-то, дорвалась до маминой шкатулки.


Ещё одной участницей была Маммия. Своё прозвище она получила за то, что по тыще раз на дню восклицала: мама мия! Этой повторюшке и была поручена вторая часть аккомпанемента.


– А сейчас на сцену приглашаются наши «Курылесы», - радостно отчеканил Настасья Ивановна, который был ведущим концерта. Они борются за подтверждение звания самого (тут ведущий громко икнул) и-народного. В прошлый и-раз у них во поле бе-и-рёза стояла, а нынче они про ря-и-бину будут и-петь. Икота одолела объявлялу, и он со сцены просто сбежал, закрывая рот рукой и краснея от стыда. А на сцену вышли наши участники во главе с Минорычем. Выглядело выступление примерно так.


Первой гордо вышагивала Скандалия с пюпитром в правой руке. За ней с сушёными ветками в обеих руках Нюра-Сухостой, потом, держась за руки, Маммия и, размалёванная всеми цветами радуги и большим белым бантом с перламутровыми бусинами на тонкой косичке, Манюня. Последним за своими Цыпочками вышагивал сам Минорыч. Но без оказии выхода кандидатов на звание народных не обошлось. Гордая Скандалия почему-то не остановилась в центре сцены, а прошагала на выход, а за ней и вся капелла. Минорыч в это время махал руками всем Чудам, сидевшим в зрительном зале, и раскланивался направо и налево. А, когда сообразил, заорал на весь зал: «Стой!» и побежал за Скандалией. Когда он выхватил у неё пюпитр и за руку потащил назад, порядок на сцене превратился в балаган. Нюра обранила один веник и начала собирать веточки, Манюня присела на корточки и стала подтягивать свои гольфы. Одна Маммия сказала, что уже готова выступать. Минорыч быстро построил всех по ранжиру и выступление началось.

Манюня (с ударением на 1м слоге и отрывисто на последущих): Ум-ца-ца,
Маммия (тихо и низко): дык-бум-бум
Манюня: Ум-ца-ца,
Маммия: дык-бум-бум (и так далее по-очереди).

Нюра: Что
Лия: что уже поём?
Минорыч: Цыц!
Нюра: стоишь качаясь
Лия: аясь
Нюра: то-онкаяа рябина
Лия: ина
Нюра: Го-оловооой склоняясь
Лили: аясь
Нюра: До самО-ого тына
Лия: 2 раза
Минорыч: что 2 раза, дурр.?
Лия (шёпотом): так тут так написано
Минорыч (красней и потея): так повт сло на! (от волнения Минорыч уже не мог договаривать слова)
Лия (пошла пятнами и процедила): чего?

Манюня: Ум-ца-ца,
Маммия: дык-бум-бум
Манюня: Ум-ца-ца,
Маммия: дык-бум-бум

Нюра: А черЕз дорогу
Лия: вздыхаю
Минорыч: я те ща вре, где вздох?
Лия (бледнея): блин
Нюра: За-а рекой широкой
Лия: ох!
Нюра: Та-ак же ооодиноко
Лия: ах!
Нюра: Дуб стоит высокий
Лия: охохох
Нюра: ммммммм
Лия (всхлипывая): охохошеньки
Минорыч (сквозь зубы и запинаясь): отста са дея ность!

Манюня: Ум-ца-ца,
Минорыч: поме места.
И понятливые Манюня и Маммия стали меняться местами. Минорыч всплеснул руками и чуть было сдержался, чтобы не врезать обеим, но лишь прошипел: сло ва. Дамы удивлённо переглянулись, но сообразили и с улыбкой победителей при Ватерлоо затянули свои шарманки дальше.
Манюня: Ца-ца-ум
Маммия: Бум-дык-дык…

Надо сказать, что, когда затянули 5-й куплет про сиротину, весь зал обливался слезами, так как без слёз сие действо даже люди с особенностями лицезреть не могли, да и никто бы не смог. А это и послужило самым верным доказательством подтверждения звания народного коллектива. Под бурные и продолжительные аплодисменты «Курылесом» наконец покинули сцену.
25.09.2019.