О чём говорят леди

Действующие лица:



А - крашеная (корни волос заметно выдают этот факт) блондинка "неопределённого возраста" (думается, что уже за сорок) с задницей напоминающей по форме луковицу.



Б - эту букву, извините, не буду задействовать, чтобы не подумали чего-нибудь нехорошего.



В - Высокая, с классической фигурой 90-60-90, шатенка лет тридцати с внешностью бывшей секретарши сумевшей не только влюбить в себя босса, но и женить его на себе.



Г - миниатюрная и видимо натуральная блондинка лет двадцати пяти, полностью соответствующая образу богатой дурочки из анекдотов.



Я - высокая, крепкая, но достаточно стройная, темноволосая, мрачноватая женщина восемнадцати с хвостом лет, на которой длинное вечернее платье с многочисленными украшениями смотрится подобно седлу на корове. В отличие от остальных, одетых "по той же форме".



- Вы опять нас покидаете? - жеманным голосом произносит А, когда наши мужья, оставив нас за столом, удаляются в кабинет хозяина дома - её мужа.



- Да-да, - хором "предъявляют претензии" остальные, включая меня. Мужья с притворными вздохами измученных работой "гребцов на галерах" ссылаются на неё - проклятую, отнимающую их у любимых жён.



- Ну что, девочки? Ещё по маленькой? - вопрошает В и самостоятельно, без помощи мужчин или прислуги и не дожидаясь ответа, наполняет бокалы дорогим вином, своим выражением и поведением старательно демонстрируя "рабоче-крестьянское происхождение".



- Да-да, конечно, - с запозданием отвечают остальные, тщательно скрывая раздражение её манерами. Я произношу это вместе со всеми, с любопытством поглядывая на "девочек" и стараясь делать это незаметно для них.



- За то, чтобы у нас всё было, и нам за это ничего не было, - произносит старшая по возрасту А. Ох, не дай бог, если она от кого-нибудь когда-нибудь услышит о том, что она - старшая по возрасту. Я даже не представляю, что она сделает с той или тем, кто осмелится такое сказать!



- Да-да, конечно, - остальные, манерно оттопырив пальчики, поднимают бокалы. Я тоже освоила этот приём, раздражающий меня, наверное, не меньше, чем А - напоминание о возрасте, В - о секретарской юности, а Г - об уровне её интеллекта.



- Как вы думаете, что подарит мне муж на годовщину свадьбы? Я хочу новую шубку. Такую как у Д! - я, несколько раз видевшая достаточно крупную и толстую Д, едва сдерживаюсь, чтобы откровенно не заржать подобно лошади при мысли о том, что в шубе такого размера крошечная Г может попросту потеряться как в лесу, но то, что я слышу в ответ от А, старательно поморщившейся при упоминании Д, меня шокирует:



- Девочки, вы знаете, что эта Д бьёт собственного ребёнка?!



- Как бьёт?! - хором вырывается у всех, включая меня. Сейчас мне представляется, что мы в тот момент стали похожи на произносящих "Как ревизор?!" в известной пьесе Гоголя.



- Я однажды слышала, как она сказала звонившему ей сыну о том, что он за что-то получит по попке! - глаза А выразили такой ужас, что сдержать лошадиное ржание мне оказалось так же сложно, как и при упоминании шубы Д на Г.



- Какой кошмар! Какой ужас! Как это безнравственно! Детей нельзя бить! - с такими же, как у А, ужасными глазами забормотали В и Г. Что-то подобное пролепетала и я, думая о том, неужели ни одна из них действительно в детстве никогда не получала "по попке". Особенно сама А по её "луковице" - уж во времена-то её детства наверняка никто из взрослых не строил таких ужасных глаз.



Леди, лицемерие - вам имя!