Страшный сон с мифическим подтекстом

Я посеяла ветер; и в белой сорочке
Голосила метель, словно пьяная девка;
И кромешная тьма перестала быть ночью,
Побледнела от снега и дикой запевки.
Кто-то очень молоденький умер до света,
В белоснежной рубашке, без слёз и молитвы;
И мерещился страшный, в овчину одетый,
За спиною стоял, с полусумраком слитый.
Упираясь в проём, приросла на пороге,
Закрывалась от ветра плащом снегопада;
Отбелила я саван - сушу при дороге,
И довольна погодой - мне лучше не надо.
Бело-снежны* одежды, и саван метельный
Накрывает тропинки и путает вёрсты;
Застилала я ночь бело-снежной* постелью
Без оглядки назад, с сумасшедшим упорством.
А под утро, опомнившись, стала молиться
То ли белым стихом, то ли строчками прозы;
Белоснежная ночь! не гляди под ресницы:
Там зелёно-зелёные прячутся слёзы.  

OlgaS (Степанова Ольга)
http://neizvestniy-geniy.ru/cat/literature/stihi/745639.html?all  

$$$
Я пожал чью-то бурю. Руки мне не дали.
Был от чистого воздуха пьян, как сапожник.
На рубашке виднелись от сока «медали».
Впрочем, и на штанинах они были тоже.

Я хотел пошутить и оделся в овчину,
Но, огрет сковородкой, застрял я в проеме.
Ведь жена - не циклоп и узнала мужчину.
А секрет узнаванья - в особом приеме:

Нужно щупать не спину, а щупать, где надо.
Боль лицо отбелила, пополз я, косея,
Без оглядки оттуда, раз мне там не рады.
Буду знать, как играть по ночам в Одиссея.

Занемели ладони, отнялись и стопы.
В белый саван метели ведут меня тропы.
В красно-красных одеждах ползу, черно... кожий
От своей ненаглядной почти Пенелопы.

Пережил я огонь, труб победных горнило.
Жаль, к супруге визит оказался короткий.
После черным стихом меня долго тошнило.
Аллергия, наверное, на сковородки.

Что-то воет в башке, словно Пьеха Эдита.
Мне теперь все равно: дали по лбу ли, в лоб ли.
Черно-черная ночь, в ноздри мне не гляди ты.
Там зелено-зеленые прячутся сопли.