Александр и Гефестион - дружба на всю жизнь

… Дорогие читатели, наверное, славное имя величайшего правителя и полководца древней истории Александра Македонского вы слышали, и не раз. Это не удивительно, ведь он завоевал почти всю Азию, построил величайшую империю…
Но так, как это происходило слишком давно, до н.э., имя этого великого человека обросло многочисленными домыслами, мифами и легендами, а достоверных исторических источников слишком мало, чтобы установить правду.
И всё же, вы, дорогие читатели, поняли по названию произведения, что речь пойдёт не только о громких победах Александра, но и его личности, жизни, которая была немилосердна к красивому, сильному и мудрому полководцу, и главной отраде Александра — дружбе с Гефестионом…
Гефестион был необыкновенно чутким и преданным другом, который не раз помог Александру справиться с трудностями, в том числе тяжёлой душевной травмой, оставшейся у Александра из-за жестокого, безжалостного и самовлюблённого отца…
Александр и Гефестион пройдут бок о бок всю земную жизнь, как братья, и хотя завистники приписывали им (а историки, к сожалению, продолжают приписывать) соддомовский грех, это очень грубая ложь по отношению к такой чистой братской родственной любви, которая не раз помогала обоим…
И, так, дорогие читатели, я приступаю к самому повествованию об Александре и Гефестионе…
… В день, когда начались эти события в Древней Македонии, Царь Македонии Филипп, его семья и знатные приближённые развлекались, наблюдая за скачками на конях. Суровый, грубый, сильный, но жутковатый на лицо из-за повязки на изувеченном глазу, царь Филипп сидел в окружении юных наложниц и наложников( не удивляйтесь, знатные македоняне не брезговали тем, что сейчас считается странным и даже диким, вообще Филипп отличался жестокосердием и отсутствием нравственности). Рядом так же сидела его законная жена, царица Олимпиада, красавица и с длинными локонами, золотыми украшениями и большими подведёнными сурьмой карими очами, и их десятилетний сын Александр, милый красивый мальчик с золотыми кудрями и большими голубыми глазами с наивным взглядом. Так же тут присутствовали представители знати, полководцы, советники, слуги…
— Мама, тут очень скучно, отец на меня совершенно не обращает внимания, может, я пойду к себе? — спросил Александр Олимпиаду.
— Сынок, ты же царевич, должен присутствовать на таких мероприятиях, придётся немного поскучать… — с улыбкой поглаживая по голове сына, ответила Олимпиада.
… Вдруг появился гонец из Греции и объявил:
— О, великий царь Филипп, правитель Греции шлёт вам поклон и подарок: самого красивого и сильного коня!
После этих слов гонца слуги вывели мощного гнедого скакуна, конь вырывался, кусался, рвал путы, вставал на дыбы…
— О, великий царь, не хотите ли сесть на этого гордого неоседланного скакуна и продемонстрировать свою удаль и храбрость? — спросил учтиво гонец.
Филипп зло рассмеялся и неприятно прохрипел:
— Что?! Да этот конь же дикий, он покалечит наездника! На него только безумец сядет! Но от подарка не откажусь: такая шкура пригодится!
Юный Александр заволновался, мальчику было жаль столь красивого коня, царевич встал и крикнул:
— Не надо его на шкуру! Я оседлаю и объезжу этого дикого коня!
Олимпиада поменялась в лице, в его огромных очах, бледности лица, тяжёлом дыхании читался страх за сына, она шепнула:
— Сынок, пожалуйста, не делай этого, я не переживу, если ты погибнешь…
Тут раздался резкий и грубый крик Филиппа:
— Жена, замолчи! Не мешай моему наследнику продемонстрировать свою силу и храбрость!
… Александр подошёл к коню, погладил, что-то долго шептал ему на ухо, а потом сел и поскакал по арене…
Бедная мать мальчика сидела с ужасом на лице, пока служанки носили ей успокаивающие травы и создавали приятный ветерок опахалами..
Но Александр прекрасно сделал круг, потом проехал ещё один круг «почёта» и скомандовал коню:
— Стой!
Конь покорно остановился, Александр спрыгнул и объявил:
— Всё, это будет мой конь, я назвал его Буцефалом!
Олимпиада вытерла пот и выдохнула, а все зааплодировали. Филипп ухмылялся и с довольным выражением лица восклицал:
— Я же говорил, что сын в меня, что он станет великим воином и полководцем! — потом царь Филипп обратился к сыну, — Александр, пойдём со мной, мне нужно поговорить с тобой по-мужски, как с наследником престола…
Александр и Филипп удалились в зал, где стояли красивые памятники предыдущим царям Македонии, Филипп долго рассказывал о славных, но жестоких победах предков, а потом обратился к сыну:
—… Следующим царём Македонии после меня станешь, Александр, ты, поэтому запомни, как непоколебимую истину, те уроки, которые я сейчас скажу. Царь должен внушать людям страх, уважение, трепет и благоговение, его вид должен быть невозмутим и строг, а лучшие его украшения — это боевые шрамы! С теми, кто не повинуется, царь должен быть непримирим, и жестоко наказывать за ослушание, даже казнить. А ещё царь не имеет права ни любить, ни жалеть, ни плакать! Всё понятно?
Мальчик слушал отца, распахнув в удивлении голубые очи, но всё-таки решился робко спросить:
— Отец, я не совсем понимаю, почему царь должен быть именно таким, почему он не может любить, жалеть и плакать, как все люди, почему он должен вызывать страх у подданных, а не любовь. И я, наверное, неправильный царевич: я люблю тебя и маму, мне жалко тех слуг, которых ты наказываешь розгами, и я иногда плачу…
Филипп с недовольной гримасой больно толкнул сына и прохрипел:
— Ничего, слабак, с годами исправишься, малой ещё просто! Я тебя отправлю в лучшую школу для знатных мальчиков в Риме, там тебя всему научат!..
… Скоро Александр прибыл в Рим, в элитную школу, его встретил седой пожилой добрый мужчина, улыбнулся и изрёк:
— Здравствуй, Александр, я — твой учитель Птоломей, я вижу, что ты немного напуган, но бояться совершенно нечего, и я буду рядом с тобой не только как учитель, но и просто как старший друг и советчик, ведь я знаю, что тебе всегда не хватало внимания отца…
Александр улыбнулся Птоломею в ответ…
Семь лет обучения… казалось бы, так долго, но что для истории и человеческой жизни семь лет? Они пролетели для Александра, как один увлекательный урок…
За эти годы Александр стал настоящим Аполлоном: крепким, мышечным юношей с красивыми голубыми очами и золотыми кудрями. Ни в уме, и в силе в школе равных ему не было. Все науки юноша постигал, словно семечки щёлкал…
Математику, письменность, историю, географию, гимнастику, владение оружием, рукопашный бой, за всё брался Александр и слышал восторги.
Но вот вошёл Птоломей и объявил юношам:
— Так, сейчас будет урок рукопашного боя, потом свободное время!
Александр блистал, как всегда, одноклассники только летели на пол со стонами!
— Александр, да ты сегодня в ударе, но я проведу эксперимент: я приведу тебе из другого класса юношу, который равен тебе по силам, Гефестиона, посмотрим, сможешь ли ты победить его… — изрёк Птоломей, ушёл, а через несколько минут появился с юношей…
Александр стоял и рассматривал незнакомца с неподдельным интересом: Гефестион оказался стройным кареглазым юношей с длинными каштановыми волосами и приятной улыбкой…
— Гефестион, Александр, сходитесь! — скомандовал Птоломей, и завязался бой.
Александру в этот раз победить было не просто: несмотря на стройный хрупкий стан, Гефестион был равен ему по силе…
Вдруг что-то перевернулось в душе у Александра, он изобразил, что оступился и оказался на полу под комментарий Птоломея:
— Вот это я понимаю, битва! Ты, Александр, проиграл, но не переживай: ты показал себя с очень хорошей стороны…
Гефестион помог подняться Александру, ребята улыбнулись друг другу…
Как только Птоломей отошёл, Гефестион спросил:
— Александр, а зачем ты мне поддался? Ты силён, как сын Зевса, Геракл, мог победить…
Александр по-доброму рассмеялся и ответил:
— Знаешь, Гефестион, иногда стоит проиграть бой, чтобы обрести нечто большее, я хотел бы, чтобы мы стали друзьями. У меня есть большой лаваш, может, посидим в беседке вдвоём, поговорим и поделим лаваш по-братски на двоих?
— Лаваш? Я, пожалуй, непротив! Да и подружиться с тобой я рад: ты интересный человек, а твои золотые кудри напоминают Солнце…— дружелюбно изрёк Гефестион, и скоро ребята сидели в беседке, весело уминали лаваш и беседовали, Гефестион научил Александра делать ловко шпаргалки на папирусе, а молодой македонский принц рассказал много смешных историй в ответ.
— Ой, Александр, с тобой так весело и интересно! Я рад, что мы стали друзьями! — воскликнул Гефестион.
— А ты бы знал, Гефестион, как я рад нашей дружбе, ведь у меня не было друзей… — ответил Александр, снял со своей шеи красивый шёлковый пурпурный платок и повязал на шею Гефестиону со словами — Это тебе на память!
— Ну, так ты, Александр, вообще из какой страны? — спросил Гефестион.
— Я — из Македонии, я — царевич этой страны, сын царя Филиппа, а вот из какой страны ты, не говори, я попробую угадать! У тебя белая одежда с пурпурной лентой и золотым лавровым венком в голове, значит, ты, скорее всего римлянин, причём знатный, возможно, племянник или даже сын римского императора… — стал рассуждать Александр.
— Твои предположения близки, но ты не угадал: я — принц Греции… — с улыбкой объяснил Гефестион и заметил, как Александр изменился в лице: в голубых очах Александра читался испуг…
— Гефестион, друг, а ты знаешь, что мой отец, царь Филипп, очень жестокий человек, в последнем письме ко мне объявил, что идёт войной на Грецию?! Тебе нужно предупредить свой народ и родителей! — воскликнул Александр.
— Неужели всё так… плохо? — озадаченно спросил Гефестион.
— Да ты моего отца не знаешь! Хуже некуда! Ты не видел, какие руины он оставляет после победы, и как безжалостно ведёт себя с пленными! Бери моего коня Буцефала и скачи в Грецию, предупреди родных и подданных! — закричал Александр…
— Спасибо, Александр, друг, , не знаю, увидимся ли ещё… — тихо изрёк Гефестион, сел на Буцефала и ускакал…
Александр плохо спал той ночью, его мучили кошмары во снах, поэтому на уроках был тих, как летний бриз.
— А теперь урок изобразительного искусства! — объявил Птоломей, ребята стали коптеть над полотнами…
Через полчаса Птоломей взялся проверять работы, подошёл к Александру и застыл в удивлении: на полотне красовался очень удачный портрет Гефестиона, причём на шее у греческого принца был шёлковый шарф Александра…
— Так, Александр, портрет прекрасен, но лучше спрячь его куда-нибудь подальше и напиши другую картину… — промолвил Птоломей.
— Почему? — удивлённо спросил Александр.
— Да потому что вчера твой отец царь Филипп завоевал Грецию, разграбил, и едет в Македонию с большим количеством дорогих трофеев и целой вереницей рабов, среди которых вся правящая семья Греции вместе с наследником Гефестионом. Я узнал это от проверенных людей… — со скорбью на морщинистом лице ответил Птоломей.
Александр вскрикнул, побелел и медленно стал терять сознание…
— Эй-эй, только без этого! — вскрикнул Птоломей, усаживая Александра на тахту и подавая плошку воды… — А теперь объясни, Александр, что тебя так взволновало…
— Птоломей, понимаете, Гефестион стал моим другом, я не могу его бросить в такой тяжёлый для него момент, я должен попасть в Македонию как можно скорее, причём желательно быстрее отца… — объяснил Александр.
Птоломей задумался, а потом ответил:
— Ну, тогда, Александр, собираемся, потому что я поеду с тобой, чтобы ты не натворил чего-нибудь. И знай: я всегда буду на вашей с Гефестионом стороне…
Тем временем царь Филипп прибыл в Македонию, со злорадным смехом сел на золотой трон, закинув ногу на ногу, и приказал:
— Приведите мне моих новых рабов: царя Греции, его жену и принца Гефестиона!
Приказ был незамедлительно выполнен. Филипп со злой ухмылкой подошёл к Гефестиону, взял дрожащего юношу за подбородок и прохрипел:
— Ну, греческий принц Гефестион, твои родители много измотали мне нервов, но теперь вся ваша семейка — мои рабы, и я отыграюсь, издеваясь над тобой, их любимым сыном! Чтобы мне с тобой вытворить? Сделать тебя наложником и опозорить? Или заставить выполнять самую тяжёлую и чёрную работу? И тот, тот вариант хорош, я подумаю…
Бледный, даже чуть-чуть синеватый Гефестион дрожал от страха, но не отводил взгляда, чтобы не показать испуга…
Вдруг дверь распахнулась, и в зал заскочили Александр и Птоломей.
Друзья сразу же узнали друг друга и радостно воскликнули:
— Гефестион!
— Александр!
Александр достал ножик, разрезал верёвки, спутывающие Гефестиона, обнял друга, а потом сурово обратился к отцу:
— Отец, Гефестион — мой друг, я не позволю обидеть его, даже если мне придётся сражаться с тобой! И он будет моим личным рабом, тебе я его не отдам!
Царь Филипп гневно сверкнул одним глазом, но потом ответил:
— Ну, что ж, сын, я оскорблён, но уступлю тебе, пусть Гефестион будет твоим рабом, но помни: пойму, что ты потакаешь этому несносному греку, будет скандал!
— Царь Филипп, позвольте мне заступиться: юноши очень подружились, не стоит мешать им, в их возрасте очень важно общение… — изрёк Птоломей, но Филипп гневно и грубо крикнул:
— Не учи меня, Птоломей!
Тут уже Олимпиада не выдержала и возмущённо обратилась к Филиппу:
— Муж, прекрати! Не мешай жить сыну, он сам разберётся!
Тем временем Александр отвёл Гефестиона в свои палаты, поправил на его шее «ошейник раба» с именем хозяина, где было написано: «Царевич Александр», и с ласковой улыбкой сказал:
— Не бойся, Гефестион, раб ты только официально и то, я надеюсь, временно, мы — друзья, от отца я тебя буду защищать, а при всех остальных веди себя со мной, как с братом, а в моих покоях, как у себя дома, я думаю, ты привыкнешь к Македонии. Я велел принести нам много вкусной еды, садись, угощайся. Ты напугался? Может, дать тебе успокаивающей травы?
— Спасибо, Александр, друг, я справлюсь без трав, давай кушать… — ответил Гефестион, юноши сели обедать, когда вдруг Александр спросил:
— Гефестион, а можно, я буду считать тебя, и называть своим названным братом? Если хочешь, называй меня так же в ответ…
Гефестион улыбнулся и ответил:
— С радостью, Александр, мой названный брат…
— Тогда давай скроем этот глупый ошейник красивым платком! — промолвил Александр, сделал задуманное, ребята посмотрели и рассмеялись:
— Выглядит очень интересно и забавно!
… За два месяца Александр и Гефестион привыкли к друг другу так, что называли друг друга братьями и могли доверить друг другу самые сокровенные мысли, везде на важных пирах и приёмах царя Филиппа друзья появлялись вместе, что жутко раздражало отца Александра и всю знать Македонии…
… Только вот Александру было совершенно всё равно: он чувствовал родство души с Гефестионом. Вот и в тот день Александр и Гефестион отдыхали в покоях царевича, лежа на мягком ковре, перекидываясь шёлковыми подушками и подшучивая друг над другом.
— У тебя такая интересная внешность, Гефестион: волосы длинные, каштановые, глаза большие, как крупный камешек, карие, а кожа светлая! Это у вас, что, такая особенность греков или ты просто такой красавчик и послан мне богами, чтобы отбивать у меня всех девушек и нервировать? — шутливо проворчал Александр.
— Александр, ну что ты за глупость придумал! Ты — царевич-солнце, у тебя широкие плечи и золотые кудри, ты чего на богов Олимпа ропщешь, они тебя ни умом, ни красотой не обидели! — со смехом стал отчитывать друга Гефестион, когда заметил, что Александр с серьёзным и даже напряжённым видом стал вглядываться в окно…
— Александр, тебя что-то беспокоит? — спросил Гефестион.
— Да, я вот подумал, что не хорошо как-то, что ты, мой друг, мой названный брат, принц Греции, находишься в рабстве и носишь этот безобразный и совершенно ненужный ошейник раба. Отец сейчас развлекался в охотничьем домике с наложницей, должен быть в хорошем расположении духа. Я хочу в такой удобный момент попросить тебе вольную… — объяснил Александр.
Гефестион побледнел и протянул:
— О, Александр, зная твоего отца, царя Филиппа, я бы на твоём месте даже не пробовал подходить с такой просьбой! И он не бывает в хорошем расположении духа…
— А я всё равно рискну, я же будущий царь и полководец с очень обширными планами, должен уметь рисковать! — ответил с весёлым задором Александр и направился к отцу в охотничий домик через сад.
… Суровый пожилой, но крепкий Филипп сидел с самодовольной ухмылкой на лице и поправлял повязку на покалеченном глазе, когда увидел Александра и надменно, с хрипом в голосе спросил:
— Сын, ты чего пожаловал? Что забыл?
Александр растерялся от такого грубого приветствия отца, но собрался с силами и начал разговор:
— Отец, у меня важный разговор. Дело в том, что мне симпатичен Гефестион…
Филипп грубо рассмеялся и прохрипел:
— Сын, помни, чему я тебя всю жизнь учу: не жалей, не люби, не плач! Хочешь поиметь своего раба, так прикажи ему, если будет строить из себя гордеца и недотрогу, вели сечь, пока не согласиться или возьми силой, ты — парень крепкий!
Александр раскраснелся, закатил свои голубые очи и сквозь зубы ответил царю Филиппу:
— Отец! Когда я сказал о Гефестионе «симпатичен», я имел в виду, что симпатичен, как друг, человек, личность, помощник, названный брат, а не как мужчина, партнёр! Ты всё не так понял, и я не собираюсь слушать такие ушлые советы и слова! И прекрати меня учить, я — не такой, как ты, я хочу и любить, и жалеть, и плакать, как все люди! Больше я к тебе за советом не приду! И прекрати смеяться, ничего смешного в твоей глупой фантазии не вижу!
Александр развернулся, открыл дверь охотничьего домика, чтобы уйти и замер с растерянным выражением лица: на пороге стоял Гефестион, и, судя по напуганному до полуобморочного состояния виду юноши, было понятно, что советы Филиппа он прекрасно слышал.
«Ой-ой, зачем я это сделал?» , — подумал Александр, хотел что-то сказать Гефестиону, но друг Александра помчался от царевича во всю прыть по саду.
— Стой, Гефестион, я всё объясню, ты не так понял! Послушай меня! — крикнул Александр и побежал за Гефестионом, но дело это было бесполезным: напуганный юноша мчался ещё быстрее…
Беготня по саду продолжалась минут пять, а потом Гефестион решил: «Ну, и?! Куда я бегу?! Я ведь раб, все равно меня вернут хозяину, хоть мне и очень страшно, придется остановиться и объясниться с Александром…» . С балкона за этим трагикомичным действием наблюдали Олимпиада и Птоломей, причём Олимпиада явно переживала: то накручивала на палец пышные локоны, то нервно переводила взгляд карих очей с Александра на Гефестиона, а с ребят на охотничий домик.
— Как вы думаете, о, мудрец Птоломей, может, нам вмешаться? У мальчиков явно какое-то недопонимание… — обратилась Олимпиада к Птоломею.
— О, прекрасная царица Олимпиада, я считаю, что мы обязаны вмешаться, только очень деликатно, потому что ваш муж, видно, уже вмешался и всё испортил! — ответил Птоломей.
… Тем временем Александр изловчился, схватил Гефестиона за руку и стал уговаривать:
— Гефестион, друг, ты чего испугался? Отец меня не так понял, он очень жестокий, безнравственный, развращённый человек, я вижу в тебе только друга и названного брата, ни о какой любви, кроме братской, родственной, речи не идёт, тебе не надо меня бояться…
Гефестион заплакал, облокотился на Александра и сквозь слёзы признался:
— Я… я так испугался. Пойми, Александр, то, что имел ввиду твой отец для вас, македонян, естественно. Для нас же, греков — страшный позор. Хорошо, что ты — не такой, как твой отец, и я могу тебе доверять…
Тут от пережитого потрясения Гефестиону стало хуже, он резко побледнел, губы посинели…
Гефестион облокотился на Александра, и македонский царевич довёл друга до их палаты, помог лечь, дал успокаивающие травы, и Гефестион уснул…
Тут появились мать Александра и Птоломей с вопросом:
— Что у вас случилось?
— Мама, учитель, тише, пожалуйста, Гефестион уснул после серьёзного потрясения. Дело в том, что я пошёл к отцу попросить вольную для Гефестиона, а отец меня не правильно понял и своими пошлыми глупыми советами очень напугал моего… названного брата, ему придётся какое-то время отлежаться. Мама, ты же примешь Гефестиона, как названного сына? — объяснил тихо Александр.
Олимпиада вздохнула и ответила:
— Конечно, приму, сынок, будет теперь у меня два сынка. Только, заклинаю всеми богами, не ходи за советами к отцу, советуйся со мной или учителем Птоломеем…
… Два дня Гефестион отдыхал после пережитого потрясения, а Александр, как настоящий брат, заботился о друге, и на третий день, когда Олимпиада зашла проведать, как она выразилась: «двух своих сынков», то обрадовалась: ребята выглядели оба весёлыми и вели себя так же, как обычно, даже, казалось, они стали ещё ближе…
— Ну, сынки мои дорогие, послала мне мудрая богиня Гера двух сыновей, одного родного, другого — названного. Если вы в юности такие вспыльчивые и горячие, что ж будет, когда вы мужчинами станете? Я, наверное, с ума сойду от переживаний за вас, сохрани меня от этого Афина Паллада… — по-доброму ворчала царица Олимпиада, пока друзья развлекались настольной игрой и подшучивали друг над другом.
— Слушай, Александр, а ты о какой девушке мечтаешь? Как ты представляешь свою будущую жену? — спросил Гефестион.
— О, Гефестион, друг, это сложный вопрос: я хочу жениться на девушке, в которую влюблюсь так, чтобы искры из глаз от страсти летели! А какую девушку возьмёшь в жёны ты? — воскликнул Александр.
— Я предпочту скромную симпатичную гречанку, с которой бы мы жили в понимании без особых разборок и страстей… — признался Гефестион.
Александр по-доброму рассмеялся и бросил в Гефестиона бархатную подушечку со словами:
— Ты у меня, братик, чего такой робкий и худой? Бери пример с меня, ешь лучше и знай: жизнь — это умение рисковать!
Гефестион рассмеялся в ответ…
Тут ребята резко оборвали смех и баловство и с натянутыми от напряжения лицами застыли: в покои вошёл царь Филипп, и, судя по его ехидной ухмылке, ничего хорошего ждать от него не приходилось. Гефестион медленно переместился подальше от Филиппа, в дальний угол спальни…
— Ну, привет, сын. Так ты поимел Гефестиона или передумал, и тебе найти хорошенькую рабыню? — прохрипел Филипп.
Александр раскраснелся от обиды и закричал в ответ:
— Отец! Отстань от нас с Гефестионом и прекрати нести чушь несусветную про какую-то нашу связь, которой никогда не существовало! Прекрати портить мне жизнь, порождение Аида!
Филипп принял разозлённое до зверского состояния выражения лица и бросился с кулаками на Александра с криком:
— Да как ты разговаривать так со мной смеешь?! Я — великий полководец и царь, ты, сын, просто убожество на моём фоне!
Драка шла ожесточённая, отец и сын были одинаково сильны и разозлены, поэтому, сцепившись, пустили в ход и кулаки, и зубы, и ногти…
«Надо спасать Александра, они друг друга ели не убьют, то искалечат точно!» — подумал Гефестион, ловко выскочил из покоев и стал искать единственного человека, который мог бы разнять Александра и Филиппа — Птоломея…
… Птоломей сидел в саду, спокойно пил козье молоко и беседовал с Олимпиадой, когда к ним подбежал Гефестион с криком:
— Птоломей, учитель, помогите! Александр и царь разодрались не на шутку, они могут искалечить друг друга, остановите их!
Олимпиада с криком ужаса схватилась за голову, но Птоломей встал и ответил:
— Сделаю всё, что могу, веди меня к ним!
Гефестион проводил Птоломея, мудрый учитель оценил одним взглядом ситуацию и оттащил Филиппа…
— Великий царь, что вы творите?! Разве дело драться со своим сыном?! — обратился Птоломей к Филиппу, но тот только гаркнул в ответ:
— А что мне остаётся делать, если мой сын — ничтожество?!
— Птоломей, скажите, я должен был молча это терпеть?! — возмутился Александр.
Филипп ушёл, Александр и Гефестион отдышались и сели, прибежала Олимпиада и с ахами стала смазывать расцарапанное лицо Александра…
Птоломей же покачал головой и тихо изрёк:
— Ребята, хорошие вы мои, я думал, что после неприятного инцидента и чудесного примирения несколько дней назад, ваши проблемы кончились, но, поверьте мне, после такого у вас проблемы с Филиппом только начнутся…
Александр и Гефестион пристыжено посмотрели на Птоломея, учитель же поспешил заверить:
— Я ни сколько не обвиняю вас, конечно же я понимаю, что виновен несносный характер Филиппа. Я же сказал, что всегда буду на стороне вашей дружбы, но царь Филипп такой человек, … он просто убьет тебя, Александр, если вы сцепитесь ещё раз…
— Ничего, пусть отец поймёт, что я не позволю ему командовать мной! — воскликнул Александр.
— Александр, ради всех богов, уйми свой нрав! Я понимаю: юность, гормоны скачут, да ещё сила в руках немереная, но не будь таким, как твой нездорово жестокий отец, будь мудрее его… — попросил Птоломей и вышел…
Какое-то время друзья-братья жили, вопреки прогнозам Птоломея, спокойно, но тут пришло известие о кончине царя Филиппа, о восстании в Греции и огромной сумме долгов иноземным правителям, которые Филипп обещал выплатить…
Александру, молодому царю, было всего двадцать лет, правда в день восшествия на престол царь Александр Македонский выглядел роскошно в пурпурной мантии с золотой вышивкой, золотым лавровым венком и другими предметами одеяния, демонстрирующие его богатство, силу и красоту. Все восхищались осанкой Александра, мудрой речью, природной красотой золотых кудрей, только некоторые знатные вельможи ворчали:
— Александр презрел наши обычаи и оделся по-гречески! Это возмутительно, и, конечно же, случилось из-за влияния этого ненавистного грека Гефестиона! Посмотрите на этого греческого выскочку! Сияет, одет не хуже самого царя Александра: в бархат, шёлк, на каждом пальце перстень! Возмутительно просто!».
В первую очередь, став царём, Александр написал вольную Гефестиону и его семье, и всем дал титулы при дворе…
Александр и Гефестион ближе к полночи ушли с пира, вышли на балкон и Александр с восторгом стал рассказывать свои планы:
— Гефестион, братик мой названный, я мечтаю покорить всю Азию и построить на этой территории империю, которая превзошла по красоте, могущественности и гуманности законов все остальные империи! Мы воздвигнем новую столицу, город Александрию! Ты же веришь, что у меня получится?
— Даже не сомневаюсь, я буду во всём тебе помогать! Теперь ты стал царём, тебя всем будут уважать, добиваться твоего расположения, но только мне ты можешь доверять безоговорочно, как брату… — отвел Гефестион с задорной улыбкой…
Но прошла первая неделя царствования Александра, и Гефестион с Олимпиадой и Птоломеем серьёзно забеспокоились: почему-то у Александра стали проявляться внезапные и неконтролируемые вспышки гнева и злости, которые он выливал на рабов и другую прислугу, теперь в его обществе всегда стоял крик…
На третий день после охоты в честь нового царя Александр опять сорвался на молодого раба, в этот раз в крике слышались угрозы:
— Я это так не оставлю!!! Высеку!!! Накажу!!!
Молодой раб, дрожа, умолял:
— О, великий царь, умоляю, проявите милосердие…
Олимпиада сидела в своих покоях в золотых украшениях и плакала, обращаясь к Птоломею и Гефестиону:
— Мудрец Птоломей, сынок названный Гефестион, сделайте что-нибудь! Я не понимаю, что случилось с Александром, он таким никогда не был! Ему нужна помощь! Вдруг он болен?!
— Царица Олимпиада, я лично предлагаю позвать лекарей, по-моему, Александр болен… — тихо сказал Птоломей, но его вдруг остановил Гефестион, обратившись к Олимпиаде:
— Великая царица Олимпиада, я вас убедительно прошу: не надо звать лекарей, я лучше знаю Александра, я поговорю с ним по душам, только вы и Птоломей должны позаботиться, чтобы нас не подслушивали, и всё наладится, вспышки гнева пройдут…
Олимпиада посмотрела на Гефестиона и заметила, что юноша как будто бы повзрослел, в его красивых карих очах появилась мудрость бывалого человека, и ответила:
— Что ж, я доверяю тебе, иди к Александру, и можешь меня называть матерью…
— Благодарю, многоуважаемая матушка… — изрёк Гефестион и поднялся в покои Александра, где и стоял крик…
Александр, увидев Гефестиона, прекратил крики, поставил несчастного раба-юношу, которого держал за шиворот, на пол и виновато сказал:
— Прости, Гефестион, брат, я знаю, что ты не любишь крики…
Гефестион взглянул в глаза Александру и увидел в них не гнев и жестокость, а скорбь, боль, страдания, отчаяние…
— Александр, когда ты ведёшь себя так, то напоминаешь мне некоторые качества твоего отца, причём далеко не лучшие, но я же вижу, что ты переживаешь из-за чего-то, поэтому так себя ведёшь. Скажи же мне, как брату, в чём причина. И отпусти ты беднягу раба, он ни в чём не виноват… — изрёк спокойно Гефестион.
— Ты, как всегда, прав, брат Гефестион… — со стоном ответил Александр, а потом обратился к молодому рабу, — Вот тебе деньги за несправедливые обвинения, можешь идти…
— О, великий царь, благодарю вас! Вы — образец милосердия и справедливости! — воскликнул раб, получив деньги, и тут же исчез…
— Теперь, Александр, мы вдвоём, и я тебя внимательно слушаю. Раньше ты был лидером в нашей дружбе, но, видно, временно мне придётся взять эту роль на себя, брат… — ласково промолвил Гефестион.
— Гефестион, брат, понимаешь, я очень сейчас переживаю, нервничаю так, что готов сорваться на любом из окружения. Мне больно смириться с уходом отца, хотя он принёс много зла нам, но всё же я его очень любил, с ним мне было спокойнее, и мне очень стыдно перед ним, что я такой никчёмный правитель, ведь он учил меня, и не раз: «Царь должен внушать людям страх, трепет, лучшие его украшения — это боевые шрамы! С теми, кто не повинуется, царь должен быть непримирим, и жестоко наказывать. А ещё царь не имеет права ни любить, ни жалеть, ни плакать!», а я не в силах взять себя в руки и выполнять его заветы. И, если честно, слёзы так и накатывают… — тихо рассказал Александр.
Гефестион усадил Александра на бархатную тахту, приобнял за плечи и ласково ответил:
— Александр, брат мой, я понимаю тебя, разделяю твою скорбь по отцу, но с чего ты взял, что ты — плохой правитель или полководец? Отец тебе это говорил? Но ты же понимаешь, что его жестокость была неадекватна, и брать с него пример не нужно ни в коем случае? И что за дикость он тебе внушил по поводу того, что царь должен внушать страх, не жалеть, не любить не плакать? Это — абсолютная глупость, даже боги Олимпа любят, жалеют и плачут, не говоря уж об обычных людях. Поэтому, братик милый, если хочешь исполнить свои мечты, стать величайшим полководцем и царём, то забудь слова отца, как страшный сон! И лучше поплачь, чем кричать на всех…
— Правда, можно поплакать? Я не опозорюсь? — спросил тихо Александр.
— А кто нас видит? Разве я, твой названный брат, кому-то расскажу? — с улыбкой отметил Гефестион, Александр уткнулся ему в плечо и зарыдал…
… После этого братья обнялись, и Александр с улыбкой сказал:
— Спасибо, Гефестион, правда, стало легче. Обещаю больше не срываться на прислугу. Только у меня теперь такая физиономия красная, что лучше на люди не показываться, а советники и военачальники ждут меня. Не мог бы ты, Гефестион, надеть мою мантию и выступить от моего лица?
— Конечно, разберусь, не волнуйся… — ответил Гефестион, накинул мантию Александра и вышел в зал к знатным советникам и вельможам.
— Гефестион, выскочка из Греции, ты почему в мантии царя? — возмущённо спросили полководцы.
— Потому что царю Александру не здоровиться, и разговаривать вы будете сегодня со мной! Я расскажу вам о планах Александра подавить восстание в Греции без войны и обогатить казну Македонии, а за одно рассчитаться с долгами Филиппа, с помощью похода на Персию…— ответил смело Гефестион.
Знатные македонские полководцы остались недовольны, но смолчали и стали слушать Гефестиона, скрипя зубами.
На следующий день Александр появился снова на людях, блистал своей необычной для македонянина красотой голубых очей и золотых кудрей, общался со всеми спокойно и приветливо, будто и не было этих временных вспышек гнева. И, конечно, в государственных делах его сопровождал Гефестион.
Птоломей и Олимпиада, люди, повидавшие много на своём веку, с удивлением спрашивали Гефестиона:
— Что это было и как тебе удалось вернуть Александра в благополучное состояние?
Гефестион улыбнулся и ответил:
— Иногда вылечить может простая искренняя беседа по душам, сочувствие и поддержка близкого человека…
Но покой длился недолго, нужно было решать первый возникший вопрос перед молодым царём. Дело в том, что долгое время Греция находилась под жёсткой властью Филиппа, который в силу деспотичного нрава умел держать гордых греков в ежовых рукавицах, но, как только они услышали, что у власти новый молодой царь, греки решили поднять восстание и получить свободу.
Александр как царь амбициозный, не собирался давать грекам свободы, но и воевать ему не хотелось, ведь Гефестион — тоже из Греции…
Поэтому, чтобы найти верный компромисс, Александр позвал к себе только Гефестиона и Птоломея и начал разговор:
— Так, дорогие мои, вы оба знаете о восстании в Греции, и оба прекрасно понимаете, что я, как царь, не могу допустить освобождения греков, но и оружие в ход мне пускать не хочется, всё-таки это — твоя родина, твой народ, Гефестион, так что давайте искать выход, компромисс, хитрость…
— Ну, — начал неуверенно Гефестион, — Я же был принцем Греции. Если привести мой внешний вид на греческий манер, и я бы выступил перед подданными с приказом добровольно признать власть Александра, возможно, меня послушали бы…
— А что, идея просто блестящая, так и будем действовать! — довольно объявил Александр.
Птоломей же нахмурился, встал в позу «руки в боки» и изрёк:
— Ой, ребята мои, заклиная всеми богами Олимпа, не делайте лучше этого! Поймите, Гефестион уже долго живёт в Македонии, что в Греции думают по этому поводу, мы не знаем, возможно, его могут встретить, мягко выражаясь, неприветливо! Хорошо, если вы всё продумаете, и Гефестион отделается ссадинами и синяками, но я предупреждаю, что может быть и хуже!
— Ну, Птоломей, учитель, что за глупость? Конечно, риск есть, но я на то и великий царь, чтобы уметь рисковать! Гефестион, брат, что скажешь? — воскликнул Александр.
— Мне кажется, что другого выхода мы не найдём, поэтому рискнуть стоит, хотя слово «риск» мне не очень нравится… — с волнением протянул в ответ Гефестион.
Скоро всё было готово: Александр накинул поверх вооружения плащ, чтобы скрыть оружие и быть неузнанным, приготовил на всякий случай боевой отряд, а Олимпиада снарядила Гефестиона по греческому образцу: золотые сандали, белоснежное одеяние с пурпурной лентой и золотыми украшениями и золотой лавровый венок…
Сначала поход по горячей Греции шёл удачно: Гефестиона слушали и исполняли его приказ подчиниться Александру. Они волновались, как этот трюк пройдёт в Афинах, но и там всё было благополучно…
— Отлично, Гефестион, брат, из крупных городов остался только Фивы, дальше будет проще! — радостно воскликнул Александр.
Наконец, ворота города Фивы открылись, Гефестион выехал вперёд и начал речь:
— Подданные мои, обращается к вам ваш принц, Гефестион, во воле богов Олимпа, я принял подданство молодого царя Македонии Александра и приказываю вам поступить так же, так как это выгодно нашей же стране…
Вдруг толпа похватала камни, палки, стали оттеснять Гефестиона от Александра с отрядом и неистово кричать:
— Да какой ты принц?! Ты — ничтожная подстилка этого зазнайки Александра, у тебя нет ни совести, ни чести, ты призрел наши законы!!! Раб, прислуга, любовник Александра!!! Забить за такое нужно!!!
Александр и Гефестион застыли в ужасе, а народ сначала пустил в ход палки и камни, а потом стащили Гефестиона с коня, стали добивать с криками, рвать на мелкие лоскутки роскошное одеяние, а Гефестион сжался и почему-то не сопротивлялся…
Когда Александр очнулся от первой шоковой реакции, то бросился с мечом спасать Гефестиона, с трудом отбил юношу от озверевшего народа и отнёс в свой шатёр, который стоял за стенами города и, попросив Птоломея позаботиться о Гефестионе, повёл отряд завоёвывать Фивы…
Я описываю это так просто и кратко, потому что на всё ушло всего несколько минут, но и этого времени было достаточно, чтобы названные братья испытали ужас и шок, а, если бы Александр промедлил ещё несколько секунд, то вряд ли застал Гефестиона живым…
… Фивы были подчинены, Александр сражался впереди отряда храбро, как Геракл, македоняне праздновали победу…
… Только Александр поспешил не на торжество, а в шатёр к Птоломею с вопросами:
— Как Гефестион? Ран нет? Ничего не сломано? Ты осматривал его?
— Осматривал, переломов нет, только ссадины, синяки, царапины, только вот рана одна — душевная: лежит на тахте с обречённым видом, смотрит в одну точку, я поставил тарелку с жареной бараниной, уже полчаса эта тарелка стоит, он на неё ноль внимания, фунт презрения. Сделай что-нибудь, как названный брат, и, вообще, я предупреждал вас обоих, что это — неудачная затея. Так что ты будешь делать? — изрёк со скорбью Птоломей.
Александр от переживаний взялся за голову, но постарался как можно увереннее ответить:
— Что-нибудь придумаю…
После этих слов Александр зашёл в шатёр.
…Гефестион лежал с униженным и обречённым видом в рваном хитоне и взлохмаченными длинными волосами, сложив руки на груди и опустив взгляд. На земле грудой лежали жалкие остатки пурпурной ленты и плаща, сандали, сломанные золотые украшения и скомканный в один несуразный комок золотой лавровый венок…
— Александр, брат, я себя неважно чувствую, давай поговорим позже… — прошептал Гефестион, а Александр с грустью смотрел на эту картину и напряжённо думал, что сказать названному брату, чтобы тому стало легче, стал вспоминать тот день, когда Гефестион помог ему смириться с потерей отца…
Наконец, Александр решился, набрал побольше воздуха в грудь и промолвил:
— Гефестион, братик, я понимаю, что тебе тяжело, больно, но я думаю, что лучше поговорить сейчас. Помнишь, как я переживал из-за ухода отца и срывался на всех, пока мы не объяснились? Ты делаешь сейчас обратную ошибку: замыкаешься в себе. Пойми, что слушать эту глупую толпу так же бесполезно, как советы моего отца Филиппа, тем более, что мы и наши близкие, твои родители, моя мама, наш учитель Птоломей, знаем, что это — ложь, обыкновенная сплетня и кляуза, а стоит ли переживать из-за лжи? Помнишь, ты сам меня учил, что нужно и жалеть, и любить, и плакать? Если тебе тяжело, лучше поплачь, проверено, помогает…
Гефестион слабо улыбнулся, уткнулся в плечо Александру, и вырвались тяжёлый вздох с несколькими слезинками…
Александр приобнял названного братика и отметил:
— Я же говорил, что будет легче, а теперь, прошу, поешь…
… Скоро Греция была под властью Александра, жрецы Зевса объявили молодого царя «сыном великого Зевса» и, в первую очередь Александр потребовал от жрецов и знати прилюдно попросить прощения у Гефестиона и признать, что обвинения были ложными…
В Македонию молодой царь и его друг вернулись с почётом, но передышки у них не было: нужно было оплатить долги Филиппа да и просто поправить плачевное положение казны, а, значит, завоевать очень богатое государство. Выбор Александра пал на Персию, названным братьям придётся тягаться с огромной армией хитрого и опытного царя Дария…
Когда доспехи и оружие были готовы, Александр и Гефестион повели свою армию на персидскую территорию…
Царь Дарий тоже готовил свою армию, снабдив её колесницами для силы и устрашения…
И, вот две великих армии встали друг на против друга в знойной пустыне…
Надо сказать, армия Дария на колесницах впечатляла…
— Так, не пасовать!!! Закрылись щитами, выставили вперёд копья и наступаем!!! — раздался, как гром, приказ Александра…
— Ох, не люблю, когда ты рискуешь… — проворчал Гефестион.
— Мы с тобой названные братья много лет, должен уже привыкнуть к тому, что я люблю рисковать! — ответил Александр, и два брата повели войско в бой…
В пустыне царила испепеляющая жара и духота, сражение шло тяжело и ожесточённо…
Наконец, армия Дария стала отступать в страхе перед храбростью македонян, и Дарий сбежал с поля боя на золотой колеснице…
В столицу Персии, легендарный Вавилон, Александр со своей армией входил, как триумфатор, которого осыпали лепестками роз. Город, и впрямь, был красив и богат. Александр перевязал раненное плечо и отдал приказ:
— Так, богатства Дария везём в Македонию, местным же жителям вреда не причинять!

… Конечно, в лагере Александра далеко не все были рады сложившейся ситуации: военачальники Александра до скрежета зубов завидовали Гефестиону, зависть их просто «кипеть» заставляла, особенно амбициозного военачальника Кратера. Александр осматривал Вавилон, подсчитывал доходы Македонской казны, ворча:
— Ну, отец, оставил ты мне наследство! Попробуй вот, раздай все долги Филиппа, да и ещё и армию прокорми и вооружи!
Тем временем военачальники сгруппировались вокруг Кратера и стали перешёптываться:
— Слушай, Кратер, у нас тут хороший план созрел, как опозорить этого ненавистного выскочку и царского любимчика грека Гефестиона: Александр любит порядок в армии, за недостойное поведение может наказать, мы это и устроим Гефестиону, и, быть может, кто-то из нас или даже ты, Кратер, станешь новым фаворитом царя! Твоя задача — разозлить, оскорбить Гефестиона так, чтобы тот первый обнажил меч, и продержаться, пока бой не увидит Александр, а наша работа — в один голос подтвердить, что нарушитель порядка, виновник ситуации — Гефестион…
Кратер ухмыльнулся со словами:
— Отменный план, я постараюсь!
После чего Кратер со злорадной ухмылкой подошёл к Гефестиону и ехидно промолвил:
— Эй, греческое отродье, думаешь, никто не понимает, как ты себе вольную и все свои громкие титулы заработал, а? Ну уж не доблестью, а смазливой внешностью и умением лечь в постель с царём, сначала с Филиппом, потом с Александром ! Какой же ты воин после этого? Обыкновенная подстилка, и всё!
Гефестион резко развернулся к Кратеру, так что длинные каштановые волосы упали на раскрасневшееся лицо и крикнул:
— Кратер, держи язык за зубами, я — главный советник и полководец Александра, принц Греции!
Кратер зло рассмеялся, глядя с нахальством в открытые карие очи Гефестиона:
— Принц Греции? А, судя по Фивам, ты там заработал славу ещё хуже, чем в Македонии! Какой же ты после этого принц? Хотя, может, зря я так? Сколько стоят твои услуги «царской» гереты, вдруг я потяну расценку?
Гефестион не выдержал и обнажил меч, Кратер обнажил меч в ответ, довольный тем, что добился нужной реакции Гефестиона…
Полководцы в сторонке уже посмеивались:
— Ну, молодец, Кратер, знатно язык подвешен, теперь ждём появления царя Александра, чтобы увидеть позор греческого выскочки!
Гефестион был настолько ловок в бою, что Кратер еле держался с одной мыслью: «Скорей бы появился Александр!».
— Так, — раздался вдруг крик Александра, — что это такое?!
Кратер и Гефестион сразу прекратили бой, опустились перед царём на одно колено, Кратер стоял довольный, а вот Гефестион стыдливо раскраснелся: ему было неудобно перед братом, что подвёл Александра…
— О, великий царь, не гневайтесь, зачинщик беспорядка — Гефестион, он первый обнажил меч, все подтвердят… — ответил Кратер.
Другие полководцы, изображая преданность и почтение, робко прирекли:
— Великий царь, мы видели, Кратер правду говорит…
Александр посмотрел внимательно по очереди и на Гефестиона, и на Кратера…
По выражению лица Гефестиона было многое понятно Александру, молодой царь подскочил к Кратеру и совершенно неожиданно для всех закричал:
— Кратер, с глаз моих долой к своим отрядам, и спаси тебя премудрая Афина Паллада от того, если я вдруг узнаю, что ты недобросовестно служишь или опять крутишься рядом с Гефестионом!!!
Напуганный Кратер, забыв о полководческой гордости, поспешил смыться…
Александр же повернулся к пристыженному Гефестиону и мирно, даже забавно, сказал:
— Брат мой милый, ты — наивный дурачок, если не понимаешь, что Кратер — всего лишь военачальник, хорошо служит — держу, плохо — заменил на другого, а ты — мой брат, советник, друг, самый близкий человек, мы, как были всегда рядом, так и будем всю жизнь, даже самим Зевсу или Аиду не под силу это изменить. Эти военачальники-блошки ведь завидуют тебе, специально будут оскорблять, чтобы разозлить тебя и подставить, тебе нужно быть умнее и не вестись на такие вещи…
Полководцы стояли с азартным перешёптыванием: они спорили, накажет Александр Гефестиона, или нет.
— Александр, брат, я…, ну, в общем, прости, что так получилось… — с тяжёлым вздохом произнёс Гефестион.
— Ладно, брат, всё в порядке, думаешь, я рассердился на тебя или накажу? Да не дождутся эти блошки! Пошли от этих неудачников во дворец Дария, посмотрим, можем ли мы на какое-то время остановиться с армией здесь… — с весёлым добрым смехом ответил Александр, по-братски положив могучую руку на плечо Гефестиона…
Гефестиону стало как-то хорошо на душе, и в памяти всплыл тот день из детства, когда мальчишкой Гефестион затеял потасовку с ребятами из дворцовой прислуги, и возмущённый воспитатель Гефестиона привёл его к отцу с возмущениями:
— Великий царь, вот что вытворил принц! Пороть надо мальчишек за такое!
— Сам разберусь! — ответил отец Гефестиона, а потом обратился к сыну — Ну, и зачем ты эту потасовку устроил? На тебя это совершенно не похоже, объясняй причину честно…
— Я… я, если честно, очень не хочу уезжать из дома в эту Римскую школу, поэтому подумал, что, если мне достанется розгами, то какое-то время я буду лежать, пока всё заживает, а значит, отстрочу отъезд, хотя бы недели на две… — признался мальчик.
Царь Греции улыбнулся и ласково ответил сыну:
— Смешной ты у меня, сынок, никогда не сёк тебя и не собираюсь, только ты больше так не делай, потому что в Рим всё равно поедешь…
Сейчас Гефестиону было смешно это вспоминать…
…Александр прошёл по золочёным шикарным дворцам Дария и с улыбкой сказал Гефестиону:
— Мы остановимся отдохнуть здесь не надолго, поэтому, брат, выбирай себе покои, я лично остановился на этой спальне…
— Тогда я беру соседнюю спальню, справа, поближе к гарему Дария! — весело ответил Гефестион.
Александр задорно рассмеялся и произнёс:
— Эй, брат, ну ты и жук! Младше меня на три года, а пристраивается поближе к гарему! Тебе какая-то из жён Дария понравилась? Сыграть вам свадьбу по нашим обычаям?
— Ну, если честно, та молоденькая… — признался Гефестион.
Свадьбу сыграли Гефестиону и Лейле (так звали дочь Дария, на которую положил глаз Гефестион), долги Филиппа вернули, да и Македонскую казну значительно обогатили…
Конечно, война с Дарием на этом не закончилась, но два названных брата довели дело до конца и продолжили походы только после гибели персидского царя…
Потом были завоёваны Палестина и Египет, где Александр воздвиг прекраснейший город Александрию и заслужил от местных жрецов звание «милосердного сына бога Ра», затем армия Александра двинулась на Индию…
… Александр вдруг резко остановил свою армию за скалами и встал в напряжённой, настороженной позе, будто бы его что-то сильно волновало и тревожило.
Гефестион облокотился на скалу и спросил:
— Александр, брат, а чего мы ждём? Почему не наступаем?
— Гефестион, брат, понимаешь, мы ещё с индусами не воевали, более того, мы даже понаслышке не знаем ничего о них, поэтому я, вопреки полководческой науке, решил дать им напасть первыми, чтобы понять, с чем мы будем иметь дело, каким оружием, какой тактикой они пользуются… — объяснил Александр.
— Ну, ладно, ждём… — спокойно ответил Гефестион.
Они стояли в таких позах с полчаса, а потом вдруг земля под ногами со страшным грохотом задрожала…
Гефестион и Александр испуганно переглянулись и одновременно спросили:
— Как ты думаешь, что это?! Колесницы? Неужели так много?!
Александр повернулся на звук и увидел то, что меньше всего ожидал увидеть: на них двигалась гигантская армия индусов на громадных, разъяренных боевых слонах!
Александр с ужасом крикнул:
— Гефестион, ложимся!!!
Братья приклонились к песку, и Гефестион шёпотом спросил:
— Александр, у тебя есть идеи?
— Нет, конечно! Я такого и предположить не мог! Как я сейчас армию поведу? Это всё равно, что загнать всё войско в царство Аида…— с паникой в голосе ответил Александр.
— Тогда положись на меня: я знаю, что делать! — крикнул Гефестион, схватил копьё и вонзил прямо в ступню слона.
От боли слон взревел, встал на дыбы, скинул всадника, Александр повторил трюк Гефестиона, а за ними и другие македоняне…
Так Александр одержал победу над Индией.
Индусы в страхе содрогались перед Александром, падали перед ним в ниц, несли дорогие дары, а прислуживать молодому царю и его воеводам приказали самым красивым девушкам Индии.
— Слушай, Гефестион, брат, нас тут принимают с почётом, дадим армии отдохнуть, зависнем ненадолго? — спросил с улыбкой Александр.
— Что ж, пожалуй, можно, мы с Лейлой непротив! — ответил Гефестион и вдруг заметил, что Александр поменялся в лице: его голубые очи сияли, лицо украсила озорная улыбка с хитринкой, молодой царь встал с роскошного ковра и поправил дорогой халат так, чтобы шрама на плече не было видно…
Гефестион несказанно обрадовался и поинтересовался:
— Мне показалось, брат, или твоя мечта о том, чтобы влюбится так, чтобы искры из глаз от страсти летели, сбылась наконец-то?
— О, да, брат, моя мечта сбылась! Та индуска с чёрными кудрями и большими раскосыми очами.… Это — любовь с первого взгляда! Те искры, которые я ждал! — с восторгом прошептал Александр.
— Я рад за тебя! Ну, давай же, подойди к ней, прояви внимание… — стал с дружеской улыбкой подталкивать названного брата Гефестион.

… Александр подошёл к прекрасной смуглой индуске c жгуче чёрными раскосыми вежами и попытался поцеловать её. Девушка с криком бросила золотой поднос с вином и жареной бараниной, дала Александру пощёчину и стремительно убежала…
Александр застыл в позе удивления и спросил Гефестиона:
— Я не понял, чего она испугалась, я же просто поцеловать её хотел…
Гефестион тяжело вздохнул, откинул назад длинные волосы и промолвил:
— Да уж, Александр, не удивительно, что ты до сих пор не женился: таким «нахрапом» девушку завоёвывают только последние неотесанные вояки, а ты, всё-таки царь, должен быть поумнее. Ну, ладно, брат, хоть это не мужское дело, поработаю свахой, попробую уговорить твою индуску пойти за тебя замуж…
— Гефестион, брат, спасибо, я всю жизнь буду благодарен тебе за это… — ответил Александр.
Гефестион встал с роскошного ковра, подошёл к служанкам-индускам и спросил сначала по-македонски, затем по-гречески:
— Что это была за девушка, что сейчас убежала, как её зовут и где её можно найти?
Одна из служанок, знавшая македонский язык, ответила:
— Господин, это была Роксана, девушка из бедной семьи, что прислуживает во дворце, найти её легко в комнатах для прислуги, только молим вас и вашего царя: пожалуйста, будьте снисходительны, не наказывайте за неповиновение великому царю, она ещё очень юна…
— Никто не собирается причинять Роксане какую-то обиду, царь Македонии хочет взять её в жёны… — объяснил Гефестион и отправился в комнаты прислуги с мыслью: « Как мне ещё самой Роксане это объяснить? Не мог Александр выбрать себе девицу попроще, угораздило влюбиться в Роксану! Ну, я же брат, хоть и названный, должен помочь Александру…».
Наконец, Гефестион нашёл Роксану и начал разговор:
— Роксана, на каком языке объясняться будем: греческом или македонском?
— На македонском. — с акцентом резко ответила девушка, — Что надо, господин? Не угодила твоему царю? Пусть делает, что хочет, а наложницей его я не буду, не хочу позориться!
— Роксана, дослушай меня до конца: царь Александр не хотел обидеть тебя, он предлагает тебе стать его женой, царицей Македонии, тогда он просто потянулся поцеловать тебя, Александр не собирался позорить тебя. И поверь, хоть вид у него воинственный, он любящий, общительный, внимательный, ты будешь счастлива с ним, езжай с нами в Македонию, там будет свадьба… — упрямо уговаривал Гефестион Роксану.
— Что-то я не очень верю вам, господин, и кто вы царю, что так хорошо знаете его? — выразила недоверие Роксана.
— Роксана, я — Гефестион, названный брат Александра, вместе мы прошли не одно испытание, без поддержки друг друга мы бы не справились. Он красив, храбр и силён, как Аполлон, но поверь, душа у Александра открытая, ранимая… — объяснил Гефестион.
Роксана с удивлением посмотрела на Гефестиона, и уже доброжелательно ответила:
— Что ж, если Александр зовёт меня в Македонию сочетаться браком, я поеду, только с условием, что до свадьбы он не причинит мне обиды…
— Собирайся тогда, можешь быть уверена в честности Александра! — закончил Гефестион разговор и сияющим лицом отправился к Александру с мыслью: «Да, слава прекрасной Афродите Сарагосской, я это сделал!».
Гефестион с лучезарной улыбкой подошёл к Александру и объявил:
— Ну, брат, поздравляю: мы едем в Македонию женить тебя на той красавице, которую, как оказалось, зовут Роксана!
— Спасибо, Гефестион, брат мой, без тебя бы это не получилось! — радостно воскликнул Александр, друзья сели в обнимку, со смехом налили немного вина…
Через два месяца Александр, Гефестион, Птоломей и их армия вернулась в Македонию, Олимпиада, которая ждала их дома, и хотя знала о сыновьях всё из писем, всё равно от переживаний за это время поседела, а в остальном встречала возмужавших сыновей той же красавицей возгласами:
— О, мудрая Гера, ты помиловала меня! Мои сынки, и родной, и названный, вернулись, да с победами, военной славой и жёнами!
В первую очередь взялись за свадьбу Роксаны и Александра, которые за дорогу успели уже привыкнуть к друг другу…
День свадьбы был самым светлым днём в жизни этой компании: Александр в роскошных парчовых одеяниях с золотой повязкой на лбу сам сиял от счастья, как хорошо начищенное золотое украшение, Роксана в дорогих убранствах и свадебном головном уборе из монист и полога из вышитого шифона, тоже выглядела довольной. По одну сторону от молодожёнов сидели нарядные и счастливые Гефестион и Лейла, с другой — Олимпиада и Птоломей…
Вдруг радость свадьбы омрачили язвительные возмущения македонской знати:
— Да что за царь Александр, право?! Никакой величественности, в отличии от его отца!!! Сначала сдружился с этим ненавистным греческим выскочкой Гефестионом, который сегодня почётный гость и одет не хуже царя, потом таскал армию по пескам и джунглям невесть где и зачем, а теперь женился на безродной индуске!!!
Александр стушевался, отозвал Гефестиона и начал разговор:
— Гефестион, ты слышишь, что обо мне говорят? Я… растерялся, и отец учил меня…
Гефестион прервал Александра словами:
— Да отец видно крепко тебе внушил свои принципы: не жалеть, не любить, не плакать, но я повторю сколько нужно: все люди любят, жалеют и плачут, и ты не исключение, так что, если ты любишь Роксану, иди к ней и наслаждайся весёлой свадьбой, вопреки глупостям, которые шепчут эти недотёпы-вельможи!
Александр улыбнулся, вернулся на место, и веселье продолжилось…
К ночи Роксана натянуто улыбнулась Александру и с грустью произнесла:
— Я жду вас в опочивальне, мой царь…
— Не обращайся так ко мне, ты теперь — моя жена, такая же царица, как я — царь… — изрёк Александр.
Роксана мило смутилась и уже радостным голосом ответила:
— Что ж, я жду тебя в опочивальне, любимый муж…
Александр и Гефестион думали, что на этом их проблемы кончились, но как бы не так! Спустя несколько недель, когда Александр решил выпить козьего молока, он уронил кубок, сторожевой пёс слизал молоко и скончался с серьезными судорогами.
Александр сначала с растерянностью застыл, а потом поспешил к близким людям: матери, жене Роксане, Птоломею и Гефестиону с Лейлой с криком стал рассказывать случившееся:
— Ну, вот и как это называется?! А если бы я не уронил кубок?! Меня бы отравили!!! Кто это мог сделать и как мне себя вести после этого?! Я стараюсь для подданных, а мне отплачивают такой неблагодарностью!!!
— Александр, брат, успокойся, мы все на твоей стороне, разберёмся с подлецом, который задумал покушение, только давай без скоропалительных решений… — произнёс Гефестион, а Птоломей взял кубок, внимательно осмотрел и изрёк:
— Александр, тебя действительно хотели отравить, причём так, чтобы ты успел помучиться, прежде чем отойти к богам: тут дурман-трава. Так разбираться в ядовитых растениях в Македонии могут только два мудреца: я и Каллисфен, племянник самого Аристотеля, его ученики прислуживают тебе, они и могли насыпать по приказу своего учителя тебе этой жуткой травы, больше не на кого думать…
— Каллисфен и его ученики? Дурман-трава? — неприятно удивился Александр, — Но что могло не понравиться мудрецу до такой степени, чтобы так изощрённо и жестоко убить меня? Я из македонян, не считая пары наглых воевод, ни с кем не конфликтовал…
— Может, то, что ты дружишь с греком, женился на индуске, и одеваешься и ведёшь себя с персидской роскошью и греческой гордостью, но только не как предыдущие македонские цари? — высказал мысль Птоломей, добавив, — Но ты знай: я обещал быть на вашей с Гефестионом стороне, я это обещание выполняю…
Александр начал расследование, но длилось оно не долго: двое молодых слуг, учеников Каллисфена, сознались.
— Ну, и что мне с вами делать? Казнить? Не хочу, во-первых, вы совсем молоды, мне жалко вас губить, во-вторых, меня же обвинят в жестокости и деспотизме, хотя насыпать человеку дурман-травы — более чем жестоко! — со слезами на глазах изрёк Александр.
Юноши стояли с пристыженным видом, один из них решился обратиться к Александру:
— О, великий царь, нам учитель внушал, что вы — жестоки и безнравственны, и мы думали, что делаем добро, но поняв сегодня, что учитель нас обманул, и у вас милосердная душа, мы просим прощения, раскаиваемся и умоляем выбрать нам не позорное наказание…
— Ладно, за раскаяние прощаю, вы помилованы, ступайте… — ответил Александр, юноши с радостными лицами поспешили выскочить, а близкие Александра, в первую очередь, конечно, Гефестион, поспешили выразить поддержку царю…
Но Каллисфена пришлось посадить в темницу, Александр тяжело пережил это время, неприятные сплетни о себе, но Гефестион, Роксана, Олимпиада, все близкие были рядом, да и государственные дела не стояли на месте: удержать такую империю оказалось сложней, чем завоевать…
В тот день был торжественный пир, Гефестион, как всегда, был рядом с названным братом, македоняне отмечали национальный праздник…
Вдруг кто-то из славных полководцев Александра крикнул молодому царю:
— Александр, ты великий царь и полководец, завоевавший почти всю Азию, создавший империю, тебя считают сыном Зевса и Ра, скажи, ты хоть чего-нибудь боишься?
Александр встал, лучезарно улыбнулся с нежной теплотой в голосе ответил:
— Я боюсь только одного: пережить хоть на один день своего названного брата Гефестиона!
Гефестион встал и улыбнулся так же лучисто Александру…
Через несколько дней случилось горе: Гефестион слёг с тяжёлой болезнью. Молодого мужчину невозможно было узнать: бледный, в холодном поту, горячий, как костёр, самый близкий человек Александра уже три дня лежал в бреду, почти не приходя в сознание…
У Александра от паники дрожали руки, он гонял лекарей и сам крутился вокруг названного брата, как юла. Наконец, Гефестиона осмотрел Птоломей, подошёл к Александру и со скорбью сообщил:
— Прости, Александр, но я не знаю, что это за болезнь, и как её лечить, тебе придётся смириться, что Гефестион скоро отойдёт к богам…
— Нет! Нет! Птоломей, дайте мне надежду, скажите, что он выздоровеет! — с паникой стал просить не своим голосом Александр.
— Прости, Александр, но я не хочу тебе лгать, давать ложную надежду… — со слезами ответил Птоломей и удалился.
Александр же зарыдал, сел рядом с Гефестионом и слегка коснулся губами его руки…
Спустя неделю названные братья скончались. Птоломей, Роксана, Олимпиада — все близкие скорбели. Птоломей же соединил их руки и тихо сказал:
— Пусть их несут в усыпальницу царей именно так: они прошли всю жизнь, как братья, так пусть же и перед богами они предстанут вместе, пусть им там будет отрадно…