Ангелы творчества

Мелькнули мне однажды чьи-то в рифму строчки
Без цели явной все над «И» расставить в жизни точки.

Зачем в чужой тетради я искал себе разгадку
Как жить вне страха, не имея в этой жизни хватку

Давно заметил, мне даётся свыше ровно столько
Что сделает меня и близких словно птицы, да и только.

Но строки эти задали в душе вопросы и сомненья
Откуда же берутся в нас порыв, надежды и томленья.


И автор мне помог свои незрелые терзанья
Чрез юмор их принять и упростить страданья.

Признать и разглядеть в себе игривого ребёнка
Играющего только роль, а свыше режиссёра плёнка

Сценариев же миллион, за нами выбор вечный
Летать иль не вставать с колен и строить храм свой свечный.

И я в поэзии клянусь, ну вовсе не силён,
Уверен, в детстве по ушам прошёлся добрый слон.

Да и ритм тех строк, возможно, будет явно неказист,
Не знаю, мэтр их написал иль юный гимназист.

Кхе, значит так, да где ж листок, ах, вот и строки те.
Мне лучше Вам их прочитать при полной темноте;

Тарам –парам, тарам – пам – пам,

Я хочу понять немедля,
Как умеют жить не внемля,
Року, зависти, тоске,
стих слагать, лежать в песке,
И травинкою во рту
Трогать кожу на ветру.

Рядом ящик вскрыт треногий,
В краске сохнет одинокий.
От этюда акт мгновенья,
тайный след от вдохновенья
Отвлеклись как ночь от дня,
Тел живых в венок сплетя.

Их укрыла ива в полог,
Ибо час любви не долог.
Сон стряхнув, в себя придя,
песнь уж новая звеня,
Ночь на день меняет спешно,
Отрезвив творца конечно.

Дел проворных суета,
О карьере маета
Не даёт всем членам всласть
Испытать любви напасть

Разум чувства укрощая,
Жизнь в заданье превращая,
Устраняет сладкий плен,
Нам даря почёта тлен.

Страх и разум вечно рядом,
Прагматичность видят кладом.
Быть как птицы не велят –
- чувства, глупость в один ряд.

Эко видная задача –
-свой полёт прервать удача.
Нам до звёзд бы паровозом
дрессированных талантов возом.
В неба верх не важно как,
Взмыл мечтой земной чудак.

Сделав, крылья из фанеры,
В любовь и состраданье не имея веры,
К обрыву побежал сигать,
но гравитации на чудаков плевать.
Без драйва творчества упал дурак
Без искры не спасает керосина бак.

Тут всё народ летать желает,
Но про единство двух сердец не знает.
Не ведает толпа-народ,
что жизнь не что положишь в рот,
взлёт натощак даётся лишь двоим
Где в тренье двух начал собой искрим.

Природа дуализма делит нас
В картине мира всяк имеет свой окрас.
И каждый ищет дополняющий свой цвет,
Чтоб свою гамму привнести на белый свет
Но живописная игра в сотворчестве сложна
В искусстве полюбить другого кроется она.

В антагонизме двух начал секрет,
Стремиться сердце лишь туда, где есть запрет,
И сложный путь слияния двух тел
Взрывает чувства, оставляя разум не у дел.
Влюблённые летают, а разумные ползут,
Бензин крылатым, тем кто медленней - мазут.

И разве можно отыскать слова,
Где очертит любовный круг стихов канва,
Где каждому даётся пытка одному,
Сгорая, плавиться как свечи потому,
Что только двое вверх взмывают как огонь
Поэтом в высь уносит их крылатый конь.


Но есть людей порода такова,
Что жизнь им в одиночку не нова.
Они умеют искру сечь,
что сердце словно доменная печь.
И творческими называют тех глупцов
Сгорающих одних, поправ завет отцов.

Оставив мерной жизни распорядок,
Задрав штаны к творцам без страха и оглядок,
Всё вижу личностей масштаб,
желаний, воли, целей скрап.
Вот только брата чудака,
Средь творческих не повстречал пока.

И вот забрезжил вдалеке
Весь в белом, стройный путник налегке.
Сутул, высок, широкий шаг,
а взгляд и речь ну прямо маг
И умный зритель жаждет разгадать
Какую тайну прячет творческая стать.

К себе, маня улыбкой, творческий сей люд
Толпе в упор их разглядеть уж не составил труд
Народу не престало в чудо верить,
и ну давай чудных аршином общим мерить.
И на поверку вышло - чудаки всегда в любовь рядились
У них в паденьях взлётах сзади крылья проявились.

Но крылья сложенные – тайна есть
О горбе уже зевакам разлетелась весть.
В полёте белых крыл не рассмотреть,
-Не ангелы ж они, такое допускать не сметь.
И вот в сутулой и высокой величавой стати
Горбатого узрели орка тёмной рати.

-Ах ты урод горбатый, про любовь гласишь?
Под Серафима шестикрылого, под гения косишь?
- Я лишь, летая и творя, признания хотел,
улыбка ваша мне мечтания и почести предел.
В раз крыл лишился гений наш чудак
И впредь шутом в толпе носить ему колпак.


Он видно пробовал весь мир любить,
Себя хотел им частью Бога подарить,
Идея эта, уже читали, не нова,
И в повседневности банальна и глупа.
Накал страстей самоотдачи всё обуза,
Лишь к чистым детям, в одиночестве приходит муза.

И что забавно – эта чистота
Соблюдена, когда вдали толпа,
И робким гением, играя как дитя,
Не занимаясь демонстрацией и не пыхтя,
Творец играючи взмывает в небеса,
Обозревая хаос, не признаний словеса.

И, вот, теперь он, как и я,
над детищем в уединении кряхтя,
Сон прогнав, ломает холст и кисти,
Богу вняв, уже парит, прося амнистий,
Хоть в облаках, но вспоминает их в тоске,
Кто среди ив так счастлив лёжа на песке.

………………………………………
Ну, вот мой друг, теперь, пожалуй, я включаю свет,
А ты себе иль мне быть может дашь ответ,
Что есть сотворчество? И как в слепую ищем путь.
Когда в агонии любви по венам бьётся ртуть.
И каждому пришедшему сюда в свой выбранный им срок
Животным ангелом Пегас дано познать земной урок.

К. 2017