«Распад Вмёрзлазии»: часть третья, действие десятое

Окливий


Великая Поэма «Распад Вмёрзлазии»


Часть третья: «Начало смуты»


Действие десятое: «Постельные шалости»


В «квартире в башне» стойкий запах сырости витает.
Его пронзает… нет, скорее – насыщает,
Неповторимый резковатый аромат духов.
Духов, в которых составляющую женскую – мужская оттеняет,
Поскольку смесь получившаяся – есть производное от двух миров.
Любой, кому знаком сей запах сырости вам скажет
О том, что где-то рядом, несомненно, притаились крысы.
На их присутствие помимо запаха казённого укажут:
Шумы неясные, хруст, шорохи и прочие подобные сюрпризы.
Марикантину эти звуки не пугали.
Они квартиру её в башне наполняли
Не первый месяц. Поправимся: не первый год.
Они углы и стены (как девушке казалось) населяли.
Что объяснимо, в общем. Ведь «Лефортваль» - тюрьма, а не курорт.
Припадочный, к окну прильнувший лунный луч
Был исключительно везуч.
Он стал свидетелем настолько откровенной сцены,
Что даже покраснел слегка. Однако незначительные эти перемены
Не изменили световой привычной схемы
Луной взошедшей применяющейся исстари.
Луна заглядывала в окна взорами лучистыми,
И взоры эти проникали дальше: вглубь помещения,
Откуда доносились охи, вздохи, шёпот страстный…
Оттуда же распространялся аромат духов, нашедших утешение
В смешении; в объединении в фантомный контур безопасный.
Там обитало Наслаждение!
Луч лунный шарил по́ полу, смещался.
Он, повинуясь нам неведомому смыслу, устремлялся
Сначала в левый, а затем и в противоположный – правый – угол.
Он проплутал так с четверть часа, и, наконец, нащупал
Возле кровати – на полу – одежду сваленную. О, сколько там всего!
Неужто ли всё это было куплено «на вырост»? - и стало вдруг мало́?
Ах, нетерпение! Ну, для чего устраивать возню и спешку?!
Но, впрочем, вы и сами понимаете, Читатель – для чего!
Поэтому одежда, сброшенная на́ пол, лежала вперемешку:
Мужской костюм, трусы мужские, юбка женская, бюстгальтер.
Носки мужские, кофта женская… луч проявил характер,
И осветить осмелился – плут! – непосредственно саму кровать.
О чём он мог бы нам поведать, когда б умел влюбляться и болтать?
На освещённой им постели лежали две обнажённые деви́цы.
Они друг друга… с упоеньем продолжали ублажать!
И, как ни странно, по данной части обе оказались мастерицы!
Теперь от ласк взаимных их невозможно было оторвать.
Конечно, наш Читатель догадался…
Благо и луч к деви́цам вовремя подкрался! –
Недаром он обшарил половину комнаты и обнаружил на кроватке
Кларэнду и Марикантину; луч наблюдал разгар любовной схватки.
Обворожительные наши героини
Себя вели в постели как раздразнённые гусыни:
Марикантину крепко окрутили объятья юной чёрной герцогини.
Кларэнда жертву из когтей любви не выпускала:
Она ласкала её, ёрзала на ней, мурлыча кошечкой; терзала.
Их ноги меж собою плотно – до напряженья мышц – переплелись.
С переплетённых ног капли пота соскальзывали вниз,
Полоски влажные на коже оставляя.
Они катились по коленям, голеням, лодыжки окропляя;
Постель намокла, желание любовниц обостряя.
Тела Кларэнды и Марикантины вздрагивали, распалялись,
Когда они неспешно тёрлись или лишь соприкасались
Курчавыми горячими лобками.
Девицы влажными сплетёнными ногами
Движенья совершали быстрые и поцелуями друг другу украшали
Грудь, плечи, губы, шеи, пальцы рук.
От получаемого удовольствия любовницы стонали,
Слегка царапались, негромко вскрикивали, подвывали.
Давно исчез первоначальный весь испуг
У наслаждающейся женским естеством Марикантины.
Её пленили Искушений Исполины.
Истомой растерзали! Низвергли в бездну страсти, тайных грёз…
Но… и Кларэнда всласть поранилась шипами роз!
Давно покинули её: какое бы то ни было самодовольство,
Насмешливость, самовлюблённость напускная, стыд, позёрство.
Кларэнда снова чувствовала приближающийся… крах!
Деви́ца, оказавшись в третий раз до пика доведённой
Своей любовницей (на перетянутых играющей струна́х
Изысканного инструмента: на ощущениях Кларэнды возбуждённой)
Всё чаще и сильней стонала.
Под натиском ответных ласк она подушку пальцами сминала.
И… обессиливала! Марикантина её покоряла, побеждала.
Она всё интенсивнее курчавым треугольником
Кларэнды треугольник (не менее курчавый!)… натирала.
Марикантина…тёрлась… не будучи постельным меланхоликом…
Не торопилась… тёрлась… тёрлась… напирала…
Марикантина до глубоких томных стонов, вскриков,
До непреодолимых сладострастных пиков
Кларэнду методично доводила. И… плечи ей и шею целовала.
Кларэнда себе губы (но не до кро́ви, к счастью!) искусала!
Ещё мгновение и… за́рево!.. она трясётся, тает.
И на курчавые кудряшки капли влаги источает.
Красотка не выдерживает! Низ живота её разрядку ощущает.
Кларэнда, лбом уткнувшись в грудь Марикантины, замирает.
Луч лунный от кровати отползает.
Он слышит, как благодарить любовницу Кларэнда начинает,
Едва успев немного отдышаться. Послушаем и мы:

Кларэнда (тяжело дыша):
Мари́ка-Мара!.. О, моя сладость... Долой любовь вне стен тюрьмы!

Марикантина (дыша не менее быстро и часто):
Как называешь ты меня забавно!

Кларэнда (глядя на губы любовницы):
Ещё могу сказать: любимая!..

Марикантина (самодовольно):
Любимая? Не чересчур ли рано?

Кларэнда (страстным шёпотом):
Нет! Мне изъясняться не нравится туманно.
Я повторяю: да!.. да!.. да! Любимая моя Марика-Мара!
Ты не ослышалась. Я от любовного изнемогаю жара!..
Любимых у меня теперь… ах, восхитительное счастье! – двое!
Ты и Изофий. Сечение такое золотое.
Три четверти меня – ему, одна – тебе. Меню вполне себе мясное! –
Пусть овевает нас развратный ветерок бисексуальных вольниц…

Марикантина (целуя Кларэнду в губы):
Ах, ты… Кларэнда-двоежёнка.

Кларэнда (со страстью отвечая на поцелуй):
Быстрее уж – Кларэний-двоежёнец!

Марикантина (с нежностью поглаживая ладонью низ живота Кларэнды):
Что ж? Я согласна быть твоей женой.
И более того: согласна, чтобы стала ты женой несчастного Изофия.
Мы даже можем головы с тобой покрыть одной фатой.
По очереди. Мы от любовного, боюсь, погибнем обе морфия.

Кларэнда (с увлечением гладя влажную грудь Марикантины):
Да я не против. Погибнем, так погибнем.
Зато до смерти друг от друга не отлипнем.

Марикантина (чувствуя, как сильно бьётся сердце Кларэнды):
Ты… сумасшедшая...

Кларэнда (обводя пальцами выступающие бугорки):
Моё безумие – заслуженная кара.
Мне дорога́ моя любвеобильность, Мара.
И если от любви я в сумасшествие впадаю,
То умереть в безумстве абсолютном выбираю.

Марикантина (отнюдь не игриво шлёпнув ладонью другой руки Кларэнду по щеке):
Не говори подобных фраз! Они меня пугают.
Пускай в безумстве умирают
Те, кто чураются любви, а также поцелуев, ласк, объятий.
Ведь главное – любить. Нет более возвышенных занятий.

Кларэнда (перемещая свою ладонь на бедро Марикантины):
Особенно здесь – в «Лефортвале».

Марикантина (испытывая неподдельное наслаждение):
О, нет. Я не о том.
Пойми: мы здесь… мы занимаемся любовью… мы вдвоём…
Но… ты всё же… девушка… мы… развлекаемся беспечно…

Кларэнда (перебивая):
О, нет! Ты ошибаешься. Тут нужен тёплый, а не контрастный душ.
Ну, выражаясь образно, конечно.
Сейчас я для тебя Кларэний. Я – твой муж.
И время… чёрт возьми! – уж слишком быстротечно…
Я не успела ещё толком насладиться!..
Дай я тебя… тебе… о, как же у меня внизу… горит… искрится!..

Кларэнда от появившегося вновь желания дрожит, изнемогает.
Она губами Марикантины губы накрывает,
И долго… бесконечно долго! – их язычком старательным ласкает.
Марикантина на поцелуй очередной желанный с жаром отвечает.
Их язычки играются как две молоденькие кошки.
Переплетённые по-прежнему очаровательные ножки
Сжимаются ещё сильнее машинально.
Но не до боли, а аккуратно, бережно; ничуть не экстремально.
Кларэнда чувствует, как пальчики любовницы, шаля, шныряют
В её лобковых курчавых завитках.
Затем два пальчика настойчиво в пещерку проникают,
Упрятанную в мангровых тех – жарких и тропических! – лесах.
И проникают по-мужски! Презрев возможные любые возраженья!
Они на всю доступную им погружаются длину,
Исследуя животрепещущую, лакомую глубину.
Два пальца начинают повторять размеренно движенье:
Вверх-вниз… вверх-вниз… вверх-вниз… вверх-вниз…
Слизь выделяемая облегчает им скольженье…
Вверх-вниз… вверх… Марикантина заслужила этот приз!
Кларэнда стонет, не выпуская губы Мары-Марики из плена
Своих подрагивающих от наслажденья губ.
Она трепещет, отдаётся откровенно.
Ерошит волосы лобка Марикантины дерзновенно,
И скручивает их пальчиками в своеобразный чуб.
А после те же пальцы в норку мокрую Марикантины запускает.
И столь же глубоко их постепенно погружает.
Кларэнда и Марикантина друг другом не спеша овладевают.
Они блаженствуют… (да это странно разве?!);
Их пальцы двигаются всё быстрей… быстрей…
Марикантина первая сдаётся; она трясётся в неукротимом спазме…
Любовниц не отвлекают: ни возникающий порою у дверей
Унылый звук шагов, ни шорохи, ни хруст, ни антураж казённый,
Ни запах сырости и крыс… ни… лунный луч ошеломлённый.
Они в единый превратились организм:
Неистовый, клокочущий, самовлюблённый,
И сладострастный. Ах, этот женский шаловливый гедонизм!

Марикантина (оторвав губы от губ Кларэнды):
Я… я… поддалась… опять… Кларэнда… твои пальцы…
Нет-нет! Оставь их… там… Мы эти парные ещё продолжим танцы.

Кларэнда (едва способная говорить):
Ты… ты сильна́, Марикантина! Какая у тебя умелая рука!..
Надеюсь, у входной твоей скрипучей две́ри нет скрытого глазка?
Не подглядят враги за нами? А? А то я знаю одну некую красотку,
Которая подглядывать умеет втихомолку
За мужеложцами. При этом осуждает их, прибегнув к поношениям,
За склонность к однополым отношениям…

Марикантина (широко улыбнувшись):
Болтушка! «За склонность к однополым отношениям»! Ох! Ну и ну!
Ты намекаешь на любовь мою к тебе? Я не пойму.
На то, что я теперь томлюсь в твоём плену?..

Кларэнда (также улыбаясь и развивая мысль любовницы):
…А пальчики твои в моей томятся узенькой пещерке?

Марикантина (слизывая языком капли пота с верхней губы Кларэнды):
Как и твои в моей…

Кларэнда (машинально облизываясь следом):
Всё по условиям любовной однополой сделки!

Марикантина (чувствуя, что пальцы Кларэнды пришли в движение):
Болтушка! Ах!.. Поспокойнее. Надавливай повыше… постарайся.
Прошу тебя. Ай-яй! Не двигай быстро… сжалься!
По поводу наличия глазка дверного не беспокойся, не печалься.
Его там нет. Я это точно знаю.

Кларэнда (наращивая амплитуду движения пальчиками):
За репутацию твою, Марика-Мара, я переживаю.

Марикантина (прикусывая губу и отдаваясь ощущениям):
Не надо. Не переживай. О нашей связи не пронюхает никто.
Ну, если ты сама, конечно, не расскажешь…

Кларэнда (останавливая движение пальцев):
Я?! Такое тёмное на репутации твоей размыть пятно?
О, нет! Я не способна. Да и сердцу не прикажешь!

Марикантина (даря очередной поцелуй шее Кларэнды):
Охотно верю. Ну, разве что Читатель нас увидит?

Кларэнда (погружая пальцы на всю возможную глубину):
Читатель? А и прекрасно. Читателя наш флирт невинный не обидит.

Марикантина (удивлённо, но не громко):
Флирт?!

Кларэнда (с плотоядной ухмылкой):
Ну, почти. Читателю мы разрешим на нас смотреть.

Марикантина (начиная в ответ интенсивно ублажать пальцами любовницу):
Тогда… сильней, Кларэнда! Не опасайся лишний раз вспотеть!
Сильнее… доводи меня… чуть выше… продолжай… тереть…

Кларэнда (аккуратно извлекая пальчики из нежного углубления Марикантины):
Я кое-что придумала получше. А ну… ложись на спинку…
Сейчас другим твоим губам устроим мы чудесную разминку.
Сейчас своим неутомимым язычком тебе я разрядиться помогу.

Марикантина (тоже высвобождая два мокрых пальца из лона Кларэнды):
Не думай, что останусь я в долгу.
Твоя промежность также вскоре будет покоряться
Моим губам и языку…

Кларэнда (с озорной улыбкой):
Я просто не могу дождаться!..

Любезностями данными игриво обменявшись,
И друг от друга, наконец-то, оторвавшись…
Или… скорее – отслоившись, отлепившись –
Так будет правильней сказать! –
Любовницы меняют положение, пленившись
Не только шансом выпавшим попробовать впервые полизать
Расщелины заросшие друг другу (что им Эрот сам повелел!),
Но и изысканною красотою собственных разгорячённых тел.
Кларэнда первой расщелину курчавую берётся смаковать.
Её любовница не собирается (и в мыслях даже!) возражать.
Лицо Кларэнды над укромным естеством Марикантины нависает;
Кларэнда губы с вожделеньем приближает
К влекущей розовой цветочной сердцевине.
Марикантина барственно предоставляет
Прекрасной юной чёрной герцогине
Свободу действий полную. И правильно! Как утомительна борьба!
Сиреневые капли пота катятся со лба
Кларэнды и падают на мокрые лобковые кудряшки
Марикантины. Кларэнда знает: сейчас она особенно слаба
И уязвима пред этим естеством, которое её пленяет, ма́нит!
Она целует проступившие на голенях любовницы мурашки,
И, будучи не в состоянии владеть собой, соединяет
Свои проказливые губки с мерцающей от влаги сердцевиной.
Теперь язык её внутри цветка блуждает.
Кружит, вихляет… дальше… ближе; голодной бабочкой порхает.
Волшебной бабочкой оранжевой… нет! – краснокрылой! –
Пронырливой, пугливой… щекотливой!
Кларэнда язычку и губкам помогает,
Пуская пальчики (уже обученные) в ход.
Она бутон цветочный взмахом крылышек терзает, увлажняет.
И неустанно слизывает склизкий, тёплый мёд…
Марикантина извивается, невольно ноги шире раздвигает.
Она ладонями вспотевший лоб Кларэнды накрывает,
И… стонет… стонет без конца…
Откидывает слипшиеся, спутанные волосы с лица
Любовницы. В глаза ей смотрит; еле слышно повторяет:
«Любимая… любимая… я… для тебя… цветочная пыльца!..».
__________ __________ __________
Прервём повествование! Не будем чрезмерно распаляться.
Ведь стало за́видно (по мнению Кларэнды) и Луне!
Оставим наших героинь наедине.
Им предстоит ещё довольно долго развлекаться.
Две трети но́чи хватит (если хватит!) сладострастницам вполне.
А нам пора с десятым Действием прощаться.
Завершена и третья часть.
И чтоб самим нам в «Лефортваль» развратный не попасть
(За любопытство лишнее или за глупое безделье),
Мы сделаем вид, будто мы не любопытны.
Девицы пусть и далее милуются (и лижутся) в служебной келье,
Поскольку обе неуступчивы, и в равной мере – ненасытны.
Ночь превратится для девиц в мгновенье…
Луч лунный выпрыгивает из окна во мрак.
Тень сразу спать ложится, напялив обесцвеченный колпак.
Прощаемся. Уже проложен композиционных планов тракт
Четвёртой части. Антракт! – любители Поэзии! Антракт!..
Увы, антракт!


Действие десятое завершено.


Часть третья завершена.


Продолжение следует…


Третья декада Ноября 2023-го года от времён Первых Строек на Прекрасных Сугробах



(Авторское предостережение! Действия третьей части Великой Поэмы «Распад Вмёрзлазии» не могут быть ни воспроизведены в кинематографической форме, ни явлены публике с театральных подмостков, ни напечатаны в виде книги. Ни в настоящем, ни в будущем, ни в отчизне, ни на чужбине (за исключением Франции и Ирландии!). А равно не должны использоваться фрагментарно тем или иным образом (нигде кроме двух вышеназванных стран). Налагается авторский запрет! Именем Куль-отыра налагается! И да постигнет осмелившегося нарушить данное авторское наложение проклятие немилостивого Куль-отыра!)