Вл. Соловьёв и О. Мандельштам. 2 стихотворения. Анализ. Сопоставление.

Вл. Соловьёв. "Под чуждой властью знойной вьюги,.." 1882

1.Под чуждой властью знойной вьюги,
2.Виденья прежние забыв,
3.Я вновь таинственной подруги
4.Услышал гаснущий призыв.

5.И с криком ужаса и боли,
6.Железом схваченный орел -
7.Затрепетал мой дух в неволе
8.И сеть порвал, и ввысь ушел.

9.И на заоблачной вершине
10.Пред морем пламенных чудес
11.Во всесияющей святыне
12.Он загорелся и исчез.

1.Находясь под властью энтропии, хаотических энергий, царящих на земле, в Мире Плотном, чуждом человеку, 2. автор, лирический герой стихотворения забыл три главных события своей предыдущей жизни, три видения, три свидания: "Я, Владимир Соловьев, уроженец Москвы, призывал Тебя и видел Тебя трижды: в Москве в 1862 году, за воскресной обедней, будучи девятилетним мальчиком; в Лондоне, в Британском музее, осенью 1875 года, будучи магистром философии и доцентом Московского университета; в пустыне близ Каира, в начале 1876 года:

Еще невольник суетному миру,
Под грубою корою вещества
Так я прозрел нетленную порфиру
И ощутил сиянье Божества".

3. Речь идет о трех явлениях философу Божественной Сущности, олицетворяющей вечную женственность. Таинственной «подруги», т.е. в данном стихотворении женской «платоновской половинки» его Высшего Я. 4.Но, этот призыв он слышит не изнутри, не от наиважнейшей части самого себя, а извне, как зовущий в иные миры. 5. «Ужас и боль» этой строки напоминают об безысходных ужасе и боли Прометея, полубога (двоюродного брата Зевса Олимпийского, между прочим) принесшего людям огонь духа и за это прикованного Зевсом к вершине Казбека. Ему, вновь, раз за разом, прилетавший посланец Зевса орел, снова и снова выклёвывал за это печень, которая у бессмертного Прометея тут же и отрастала снова. 6. Прометей был прикован цепью, значит орел этого стихотворения символизирует самого Прометея – не как создателя людей, культурного Героя, но как эволюционирующего человека (человечество), никем не созданного, не тварного, не твари, а единосущного Сына Божьего, переживающего наиважнейший этап своей эволюции, этап сознательного возвращения себе своей Божественной Природы, от которой он обособился в начале своей эволюции для того, чтобы, развить свое сознание и повзрослеть: духовно созреть, уподобиться своему Отцу Небесному, Самому Себе истинному. 8. Себя земного он ощущает как вериги, сеть наброшенную на себя, которую он рвет, на пути к Отцу, который во вне его в «выси». 9. Заоблачная, не видимая с земли вершина напоминает о горе Меру, - оси мира, обители Самого Брамы и ближайших его эманаций, других Дэвов, - Богов и полубогов иерархии индусского пантеона. Лестницы Иакова, по которой ступень за ступенью восходит сознание эволюционирующего человека на пути возвращения своего к Духу. 10. Вертикаль Креста Мира Гора Меру, Мужское Начало бытия здесь сопоставляется с горизонталью Креста Мира Женским Началом бытия, огненным морем, Плеромой,- божественной полнотой, содержащей в себе огненные прототипы всего, Миром Огненным. 11. «Во всесияющей», во Всеединстве – основном понятии философии Вл Соловьева, внепространственном, вездесущем «там» «откуда» происходят и Мужское и Женское Начала бытия, в их предвечном синтезе, во Всевышнем, в Божественном Всеначале, на истинной Родине человека, в Самом Себе истином. 12.Орел или отделившаяся от Духа персона, единосущный аватар Всевышнего, «загорелся», т.е. возвратился к своему природному состоянию, «Бог есть огонь», приобщился своей сущности и исчез, как орудие, как инструмент, созданный для созвращения к Самому Себе, выполнивший свою работу и уже поэтому оставленный за ненадобностью.



Осипъ Мандельштамъ, «Въ самомъ себѣ, какъ змѣй, таясь,..» августъ 1910, <Берлинъ>

1.Въ самомъ себѣ, какъ змѣй, таясь,
2.Вокругъ себя, какъ плющъ, вiясь,—
3.Я подымаюсь надъ собою:

4.Себя хочу, къ себѣ лечу,
5.Крылами темными плещу,
6.Расширенными надъ водою;

7.И, какъ испуганный орелъ,
8.Вернувшись, больше не нашелъ
9.Гнѣзда, сорвавшегося въ бездну,—

10.Омоюсь молнiи огнемъ
11.И, заклиная тяжкiй громъ,
12.Въ холодномъ облакѣ исчезну!

1.Змей, -символ, имеющий столько же значений, сколько есть видов энергии (греч. «действие»), которую он символизирует. «… задача истории понять энергию как энергию. Но на земле самым ярким выразителем энергии является лицо человеческое. Лицо человеческое и есть предмет истории, и всё с ним, и ради него, и из него совершается, в противоположность совокупности вещей, природе. Но в чем же проявляется человеческая личность? Что служит характерным выявлением человечности? Если природою мы называем совокупность вещей,… то совокупность энергий называем мы культурой.» (П.А.Флоренский). Личность,- «сам» есть животное составляющее в человеке, так по русски мужская половинка личности «сам-ец», женская «сам-ка». Это в начале и середине Царства Человеческого. На переходе из него в Царство Небесное сознание человека должно покончить с самостью, навсегда оторваться от личности и слиться с индивидуальностью, Монадой, Духом. Здесь мы тоже видим змей. Символ Мужского Начала 1, - это вытянувшийся змей, Единый. Символ Женского Начала 0, - это змей, кусающий себя за хвост, Пространство. «Наг (Санскр.) Букв., «Змий». В индийском Пантеоне название Духов-Змиев или Духов-Драконов, а также обитателей Паталы, ада. Но так как Патала означает страну противоположного полушария и было названием, данным древними Америке, которые знали и посещали этот континент до того, как Европа что-либо о нем услышала, то термин этот, по-видимому, родственен мексиканскому нагуалю, (теперь) колдун и знахарь. Наги - это бирманские Наты, боги-змии или «драконы-демоны». Но в Эзотеризме, и как уже говорилось, это - прозвище, данное «мудрецам» или адептам. В Китае и Тибете «Драконы» рассматриваются как божества-покровители мира, а также различных мест на земле, и слово это объясняется как означающее адептов, йогов и нарджолов. Этот термин просто указывает на их огромные знания и мудрость. Это также подтверждается в древних Сутрах и жизнеописаниях Будды. Всегда - это мудрец, одаренный исключительными магическими силами, - в Южной и Центральной Америке, в Индии, в Халдее, также как и в древнем Египте. В Китае «поклонение» Нагам было широко распространено и стало еще более выраженным с тех пор, как Нагарджуна (букв., «великий », «великий адепт»), четырнадцатый буддийский патриарх, посетил Китай. Китайцы считают «Нагов» «Духами или богами-хранителями пяти сфер или четырех стран света и центра; хранителями пяти озер и четырех океанов» (Эйтель). Это, прослеженное до первоисточника и переведенное эзотерически, означает, что пять континентов с их пятью коренными расами всегда находились под защитой «земных божеств», т.е. Мудрых Адептов. Предания, что Наги омыли Готаму Будду при рождении, оберегали его и охраняли останки его тела, когда он умер, опять-таки указывает, что Наги суть просто мудрецы, Архаты, и никакие не чудовища или Драконы. Это также подтверждается бесчисленными рассказами об обращении Нагов в Буддизм. лесного озера близ Раджагрихи и многие другие «Драконы» были таким образом обращены Буддой к благому Закону». (Е.П. Блаватская.) «В Гималаях я столкнулась с великим культом нагов, самым удивительным культом в истории человечества. О нагах, людях-змеях или полулюдях-полузмеях, повествовали мифы Азии, Европы, Америки, Австралии и Африки. Полагаю, что в древности не существовало такого места, где бы не поклонялись могущественным нагам… Сам культ был сложен и многослоен, в нем отпечатались следы многих тысячелетий. И сквозь них вырисовывался наг как символ мудрости, Учитель или культурный герой. Именно здесь, в Западных Гималаях эта черта культа превалировала над всеми другими. В горных долинах и на перевалах стояли святилища нагов, а на их алтарях возвышались каменные и бронзовые фигуры таинственных мудрецов со змеиными капюшонами над головами…Те же мифы связывали нагов с мудрецами - риши. Они как бы перетекали друг в друга, сливаясь нередко в одно понятие, в один образ…» (Л.В. Шапошникова.) Есть Наги и Нагини. В личности, в «самом себе» как змей таится огонь духовности. 2. Плющ здесь символизирет уже другую энергию, другого змея. Это змея Кундалини, спящая, свернувшиссь в 3,5 оборота в Муладхара-чакре. Побужденная йогом, она поднимается, - спиралевидно, вокруг позвоночника, «вокруг себя» ( это уже другой «сам», не «самость», а лучше сказать «персона» личность в отражениях всех других аспектов Я), пробуждая остальные основные центры человека, вплоть до Сахасрара-чакры, «тысячелепесткового лотоса», который йог ощущует размещенным вне тела, над своей головою. Сахасрара отражает свет Атмана, Высшего Я. Открытие Сахасрары-чакры и оживление её силой Кундалини является целью йога и приводит к высшему Самадхи. Символ змеи, как знак отличающий священного царя - Урей - символ фараона на его шапке означал именно достижение высшей цели йоги - Курдалини, поднявшейся до Сахасрары. По умолчанию, пробуждать Кундалини и довести её до Сахасрары можно только под наблюдением Незримого Учителя, Гуру, Риши, Бодхисаттвы (опять же - Нага!), в Ученики к которому карма приводит только ценой наисчислимых подвигов неисчеслимых воплощений. Сидением на йоге тоже можно насильно, противоестественно пробудить неукротимую Кундалини, что приводит горе-йоге к физической (иногда) и моральной смерти (всегда). 3.»Над собою», это уже новый аспект «себя», над самостью, над личностью. 4. «Себя хочу» - этот «себя» уже новый аспект «я», Высшее, истинное Я, индивидуальность, луч Атмана, свет корого воспринимает Сахасрара, что называется Теофанией или Боговоплощением. Не воплощением какого-то Божества, а вплощением собственного Высшего Я, - Монады. «К себе лечу», - к Космическому Завершению, в Нирвану. «Крылами темными (незримыми) плещу» это змей преобразился уже в крылатого змея или дракона. 6. Это высшее Самадхи, возносящее сознание йога поднялось над Высшей Материей. Ср. «И Дух Божий носился над водою…» (Быт.1:2) 7. Но это не безвозвратное Самадхи, чисто человеческий страх остаться без Упадхи: проводника или носителя Духа, Аума ещё тянет дух вернуться на землю, превращает дракона в орла – символ небесной (солнечной) силы, огня и бессмертия. 8.Этот орел возвращается из Самадхи, но больше не находит 9. гнезда самости, астрала, за ненадобностью уничтоженного, «сорвавшегося в бездну небытия», - поэтически и метафорически, 10. а чисто технически,- сожженного огнём подвига (огненным подвигом жизни) дарующим омовение, очищение, освобождение от самости молнией Царственного Озарения (Illuminacio Regale) 11. Эта молния совровождается громом, - последним воплем самости (Да минует Меня чаша сия) 12. И орел духа исчезает «в холодном облаке». В «холодном»,- речь о "гласе хлада тонка" идет в 3 Цар.19:
«11 И сказал: выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; 12 после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, [и там Господь]».В славянской Библии стоит "гласа хлада тонка", что в русском варианте переведено как "веяние тихого ветра". «Облаке» - облака – испарения воды, той воды, над которой «Дух Божий носился» в начале бытия.

Сопоставление.

Общее в этих стихотворениях то, что в них повествуется о достижении человеком высшего состояния сознания. Различие в том что Соловьёв описал своё реальное достижение, то как он стал «Культурным Героем, каких были считанные едницы за всю историю человечества» (Л.В.Шапошникова). Об этом своём опыте он неоднократно рассказывал и в других стихах, например:

Вл. Сольвьев. ОТРЫВОК. 1878

Зачем тебе любовь и ласки,
Коль свой огонь в груди горит
И целый мир волшебной сказки
С душой так внятно говорит;
Когда в синеющем тумане
Житейский путь перед тобой,
А цель достигнута заране,
Победа предваряет бой;
Когда серебряные нити
Идут из сердца в область грез...
О, Боги вечные! возьмите
Мой горький опыт и верните
Мне силу первых вешних гроз!..

А Мандельштам талантливо передал нам декларацию, которую ему сообщил его Гений, его высшее Я, его Монада. Развернув перед его внутренни взором общую схему преображения человека. При том, «сам» Мандельштам, а его земной человеческой, слишком человеческой ипостаси великого поэта, конечно же не знал ничего из того о чем знают йоги, имею в виду технические термины йоги, которые я приводил анализируя его текст. Он просто, как сумел, т.е. очень талантливо облек плотью слов (во-плотил) послание своего духа. И в этот раз у него это прекрасно получилось. Не то что в другой раз (и, наверное не один раз!), когда у него не получилось воплотить абстрактную идею (ласточку):

Я слово позабыл, что я хотел сказать.
Слепая ласточка в чертог теней вернется
На крыльях срезанных с прозрачными играть.
В беспамятстве ночная песнь поется.

А на губах, как черный лед, горит
И мучит память. Не хватает слова.
Не выдумать его: оно само гудит,
Качает колокол беспамятства ночного.

И медленно растет, как бы шатер иль храм,
То вдруг прикинется безумной Антигоной,
То мертвой ласточкой бросается к ногам
С стигийской нежностью и страстью зачумленной.

О, если бы вернуть и зрячих пальцев стыд,
И выпуклую радость узнаванья.
Я так боюсь рыданья Аонид,
Тумана, звона и зиянья.

А смертным власть дана любить и узнавать,
Для них и звук в персты прольется,
Но я забыл, что я хочу сказать,
И мысль бесплотная в чертог теней вернется.

Но не о том прозрачная твердит,
Все ласточка, подружка, Антигона...
А на губах, как черный лед, горит
Стигийского воспоминанье звона.

Ноябрь 1920

Но это уже сами анализируйте.

"Будьте мудры, как змии и просты, как голуби".(Мф.10:16)