Книга Жизни Маргарет: Тайна Ночи (Глава Один: С Днём Рождения, Маргарет)

Я стояла на краю пропасти, делая шаг вперед, и сразу же отступала назад. Я не осмеливалась сделать последний шаг в своей жизни. Устремив взгляд в пропасть, увидела бездну, которая манила к себе. Я никак не могла понять, что со мной творится. Казалось, что дно так близко. Но крикнув в бездну, я прикинула, что эхо не доносилось с минуту… Должно быть, там глубина с милю. Бррр. Жутко. А так сразу и не скажешь.
Вдруг, какая-то необъяснимая невидимая сила толкнула меня вниз…
Я проснулась в холодном поту. Неужели такое приснится? Давно такой перепуг не одолевал мной. Да уж, хватит, пожалуй, смотреть эти жуткие фильмы перед сном, ни к чему хорошему, как я вижу, это не приводит. На самом-то деле эти фильмы не были такими уж жуткими, вряд ли, фентези и фантастику можно назвать ужасами. Но все-таки, немало испугавшись во сне, я решила убедить себя в том, что это единственное разумное объяснение этому странному сну, который мучает меня уже с месяц с определенными перерывами. Встав с постели, я пошла в ванную, чтобы привести себя в хоть какой-то порядок.
 — Батюшки, это что такое? — Воскликнула я, взглянув на себя в огромное трюмо, которое стояло в коридоре. В детстве оно казалось мне загадочным и таинственным. Наверное, потому, что зеркало в нем было обветвлено огромными деревянными розами, размерами с мое запястье, покрытыми лаком. Бутоны их были закрытыми, только одно единственное — на самой верхушке рамки — будто немного распускалось, и на нем можно было заметить маленькую точечку, присмотревшись к которой, улавливалась яркая краска. До 13 лет, когда я, вставая на пальчики, слегка смотрелась в треть зеркала, я не могла понять, что это такое. Но с возрастом, когда мой рост начал позволять мне смотреться уже в пол зеркала, я начала понимать, что значит эта яркая точка — это была капля крови на бутоне розы, очень даже реалистично изображенная. И с каждым годом это почему-то все больше пугало, но вместе с этим и интересовало меня. От прямого ответа родители всегда увиливали. «Это обычная букашка, возможно, она просто не получилась», «Это просто плохо сделанная работа», «Тебе показалось, там ничего нет»… С каждым годом ответы все менялись. Казалось, что родители уже сами не помнят какие басни они придумывают и начинают путаться в ответах, которые никак не срабатывали. Так я только больше начала интересоваться таинственным трюмо.
Так вот, испугавшись своего растрепанного вида, я направилась в ванную.
Через пятнадцать минут я уже была собрана и обувалась.
 — Мама, я ушла. — Воскликнула я и, открыв дверь, быстро выбежала на улицу.
 — А позавтракать? — Послышалось за спиной. Но, знав, что мама будет настаивать на завтраке, я быстро закрыла за собой дверь, не дослушав ее реплику, чтобы не утруждать свой организм лишними кило. Сказать, что я худышка — значит солгать самой себе. Мои габариты не такие уж огромные, но фигура у меня женственная. Во время последнего взвешивания в медпункте я весила около 60. Всегда такой была, как только я начала взрослеть. Но это всегда компенсировалось моим не очень маленьким ростом. Я не огромная, но и не маленькая. Я, так бы сказать, изящная. Недаром моя лучшая подруга Лесли говорит, что я медвежонок, «вроде бы маленький, не большой, но такой плюшевый». Кстати, я Маргарет. Лучше Мери.
Обычно в школу меня возил отец, но он еще вчера предупредил, что вынужден пораньше выехать на работу (конечно же, я знала, что никакой работы у него сегодня нет, а причина совсем другая, но я на этом не акцентировала свое внимание). Поэтому мне пришлось шлепать по лужам к остановке школьного автобуса.
Я, воткнув наушники в уши и включив первую попавшуюся песню в плеере, шла по улице в раздумьях про сегодняшний день.
Ну вот. Пожалуй, это будет самый унылый, самый скучный и самый серый день в году. День грусти, беспросветной скукотищи и надежд на какую-то сказку. Бред. Да, пожалуй, приду домой, просплю его, а потом скажу, что плохо себя чувствовала. Ненавижу этот день.
Какой предстоял день? День моего 18-летия. Почему-то в этом году это был день, которого я меньше всего ждала и хотела. Почему? Как я сама себе объясняла: все из-за того, что каждый год мне хочется чего-то волшебного, неестественного, непредвиденного, но все складывается как-то обыденно, банально. Но ничего не поделаешь. Этот день пришел, не смотря на то, как мне этого не хотелось.
Погрузившись в свои мысли, я не заметила склон на дороге и, оступившись, устремилась вниз. Вдруг я почувствовала молниеносное прикосновение и поняла, что снова нахожусь на твердой земле, хотя мгновением назад была за несколько футов от нее. Я обернулась и практически столкнулась лицом к лицу с молодым человеком. Единственное, что я успела рассмотреть — это его глаза. Они были настолько голубыми, что казались неживыми — мертвыми.
 — Спа…- Я хотела было продолжить, но поняла, что недавно стоящего передо мной парня нет, будто и вовсе не было.
Мне, конечно, показалось это странным, но, решив, что мне просто привиделось, я пошла дальше.
День в школе ничем особенным не выделился, в принципе, как всегда. Разве что Лесли поздравила меня, подарив маленькую коробочку с браслетом, который мне давно кинулся в глаза. «Золотой девочке золотой подарок», — насмешливо кинула она, но мне и этого было достаточно, чтобы напомнить ей о том, что этот день я считаю худшим за весь год.
По окончании уроков я медлительно возвращалась домой. Но, по правде говоря, никакого желания идти домой у меня не было. Весенний вечерний зной охватывал мое лицо и, пробравшись под куртку, добрался до тела, от чего меня бросило в дрожь. В этот момент я почувствовала чей-то пристальный взгляд на себе. Я обернулась и устремила взгляд в темный угол, но сумерки не дали увидеть все. В один момент мне показалось, что я увидела большую темную тень, а в следующий миг из мрака что-то блеснуло. Я почувствовала одновременный страх и странное тепло в сердце, будто нечего бояться. Хотя никого видно не было, я ясно понимала, что кто-то там есть. Никогда раньше я не испытывала на себе перенасыщение внимания, поэтому явно уловила, что кто-то не отводит от меня глаз. Я еще раз всмотрелась в темноту и, опять же ничего не увидев, направилась дальше. Ускорив шаг, за пять минут я уже добралась до дома.
Дома меня уже ждал сюрприз от родителей. Разноцветные шарики в коридоре и цветы от отца бросили меня в жар.
 — Я ведь просила… Никаких сюрпризов — Пробормотала я, но все же улыбнулась, понимая, что бурчание — это как-то совсем недоброжелательно с моей стороны.
 — Ну, прости, дорогая. Мы не сумели сдержаться. — Улыбнулась мама, обняв меня. — С Днем Рождения, Марго. — Я терпеть не могла, когда родители так меня называли, мне казалось это похожим на какую-то кличку псины. Обычно, я всегда настойчиво напоминала им, что предпочитаю слышать в свой адрес «Маргарет», или хотя бы «Мери». Но сегодня, в этот злополучный день, чего не стерпишь любимым людям.
Лизи, моя мама, выглядела безумно хорошо, как и всегда в принципе. Но именно сегодня она надела свое любимое платье, в котором она праздновала мой первый день рождение, когда я была совсем еще малышкой — крохой. Не смотря на то, что прошло уже 18 лет, платье выглядело умопомрачительно, а Лизи в нем была просто сногсшибательна. Оно было чуть ниже колен (именно из-за этой длинны, я всегда в детстве любила это платье, потому что имела возможность схватиться за него и быть рядом с матерью, не боясь, что меня где-то забудут или нечаянно потеряют), синее на тоненьких бретелях, которые прикрывались каштановыми локонами мамы. Сколько помнила себя, моя мать не изменилась. Она была все так же прекрасна. Разве что маленькая морщинка на лбу напоминала об изменениях в ее возрасте. А так она была волшебна.
 — Вот тебе уже восемнадцать. А совсем недавно я держал тебя на руках. Такую маленькую, нежную и хрупкую. А теперь и мне нагоняя дашь. — Сказал папа, почти прослезившись. Он был высоким темноволосым мужчиной, сорока лет. Но возраст его только красил. Он был из тех мужчин, которым время добрый друг. Он резким движением двинулся ко мне. Я выкинула вперед руку и толкнула его в плечо. Мы добродушно посмеялись и обнялись.
 — Питер, оставь дочку в покое. Покалечитесь. — С вечной встревоженной улыбкой сказала мама. В ответ мы постарались ее успокоить и перевести все в шутку.
 — Не переживай, мам, я обещаю его сильно не бить.
 — Ах ты ж проказница. — Ответил папа и отвесил мне легкий толчок в плечо, после чего он положил на него руку и одобрительно кивнул, как делал всегда, когда я преуспевала в его «уроках самозащиты».
Вообще-то маму зовут Елизаветой, но Лизи звучит более понятно. А отец Петр, но Питер — это более солидно. Наверное, корни повлияли. Родители были родом с Украины, а в Сисайд переехали через некоторое время после женитьбы. Тут у них и родилась я. Мама рассказывала, что с детства хотела перебраться в Америку, но плохое знание языка и нежелание менять место жительства не способствовали осуществлению мечты. Когда же она встретила папу и у них вспыхнула любовь, они чудом узнали, что их мечты совпадают и единственное, что им предстоит сделать для этого — выучить язык. За год, как говорила мама, они уже непринужденно и без труда общались на английском. А вот мне ничего менять с именем не пришлось. И так странное, дальше некуда. Маргарет — походное от славянского имени Маргарита — именно так меня при рождении и назвали, но в последнее мгновение, когда уже нужно было подавать заявку на оформление моих документов, они решили, что Маргарет как-то более по-здешнему звучит. Так я и стала Мери. Но дома я для всех была Марго. Никогда не любила это имя, оно мне казалось уж слишком обычным. И если серьезно, то я всегда считала, что любое имя было бы лучше, но только не Маргарет.
 — Знаешь, папа. Восемнадцать — это так много…
 — Нет, милая. У тебя все только начинается. — И с этими словами мама протянула мне подарочный пакет.
Я открыла его и достала оттуда огромную книгу — с пол пуда весом. Обложку украшала золотистая оправа в виде веток, похожих на те, что на огромном трюмо. А между ними красовалась алая надпись «Life…». Последние буквы были затертыми, что указывало на давний возраст чтива.
Странная книга. Опять подкинули какую-то художественную пустышку?! Я ведь говорила, что люблю сама покупать книги. Это ведь понятно, что книга — часть души человека. А ее понять не возможно никому кроме самого человека. А еще книги бесценны — так я всегда говорила, когда выклянчивала у папы или мамы деньги на новую книжку.
 — Эту книгу мы нашли в библиотеке твоей прабабушки. Если честно, то я раньше никогда ее там не видела. Наверное, ее хорошенько спрятали — Улыбнулась мама, — но я подумала, что тебе будет интересно. Мы если честно ее даже практически не читали, но… Я знаю, что она в твоем вкусе. По крайней мере, первые строчки вполне нормальные.
«Мир — это добро. Мир — это счастье. Мир — это наш дом…»
Моя бабушка жила в Одессе и, как я понимаю, прабабушка, должно быть, тоже. Нууу… это многое объясняло в странностях этой книги. Одесса ведь. Я часто слышала об этом городе, даже в детстве несколько раз ездила с родителями и некоторые воспоминания всплывают в моей голове при упоминании об Одессе.
Наверное, об этом говорила Лизи. Но слова, которые следовали дальше, она, должно быть, упустила или даже не читала, закрыв, после предыдущих, книгу. «…Но миру противостоит тьма. Тьма — это всепоглощающий мрак, который подчиняет себе все самое лучшее. Иногда невидимая тьма заставляет ноги подгибаться, а глаза видеть то, чего видеть они не должны».
Следующие страницы были пусты.
 — Мам, но ведь она почти пустая.
 — Мы знаем, дорогая. Именно поэтому мы дарим ее тебе в качестве личного дневника. Она такая большая, что я думаю, что тебе хватит ее, чтобы подробно описать половину своей жизни. — С добрым выражением лица, который бывает у нее, когда она довольна своим поступком или сказанными словами, улыбнулась мама. Должно быть таким поступком было преподнесение мне этого «чудного» подарка. А мне почему-то кажется, что ее будет слишком много, чтобы записать всю мою унылую жизнь…
 — Ааа… Вот это трюмо? Оно нам тоже от прабабушки досталось? — Осторожно спросила я, уже готовясь к небрежному ответу, который в сотый раз должен был меня отпугнуть от подобных вопросов. Но каким же было мое удивление, когда я услышала совсем не то, что ожидала услышать.
 — Что ж, Маргарита, думаю тебе пора уже сказать правду. Да. Это зеркало мы привезли с Одессы. Его нам оставила в наследство моя бабушка Роза. К сожалению, единственное, что я знала о нем, это то, что оно каким-то образом плохо повлияло на судьбу бабушки. Но она никогда большего мне не рассказывала. Единственное, что она сказала перед своей смертью, уже на смертном одре: «Когда-то придет тот, кто разгадает тайну темного зеркала, но до этого пообещай, что никому не сообщите о нем. А Маргарите скажете только тогда, когда ей исполнится 18». Мы с твоим отцом пообещали ей это, так как последняя просьба умирающего — закон. Но я считаю, что это был порыв фантазии и бред, так как на тот момент бабушка чувствовала себя плоховато, как ты понимаешь. Да и что тут рассказывать я не знаю. Она ведь ничего толком мне не объяснила. Единственное, что нас удивило, так это то, что она назвала твое имя — на тот момент мы не могли понять о ком идет речь, так как тебя еще не было даже в планах: ты родилась через два года после смерти бабушки Розы. И только после того, как мы дали тебе имя, мы вспомнили об ее последних словах. Это все.
 — Ты любила ее, мам? — Хотя ответ и так был очевидным. У мамы всегда были чудесные отношения с ее бабушкой, о чем я знала по ее рассказам. А вот со своей мамой она общалась не так уж и часто, не так уж и душевно. В частности это было вызвано бабушкиным нежеланием. Но я всегда старалась не вмешиваться в их отношения.
 — Конечно, любила. Она всегда ходила со мной на прогулки, когда у мамы не было времени, а значит всегда. У нас на Приморском бульваре было свое тайное место. В одном из проулков, который трудно отыскать тому, кто о нем не знает, стояла огромная стена, а под ней большие каменные плиты, которые скрывались густыми кустарниками. Над этими плитами плелся виноград. Летом, когда было жарко, бабушка всегда водила меня туда, усаживала на одну из плит, которые были на удивление удобными, и рассказывала очередную сказку об ангелах, вампирах, оборотнях или же, когда мне хотелось слишком сверхъестественных развлечений — русалках, хотя всегда подчеркивала, что это вымышленный персонаж. — Мама улыбалась, устремив взгляд перед собой, хотя было заметно, что смотрит она в пустоту и, нежно улыбаясь, счастливо вспоминала свое детство. — Можно подумать, что все предыдущие не вымышленные.
Я улыбнулась в ответ, поцеловала ее в щеку, поблагодарила родителей за подарок и ушла в свою комнату.
Был уже поздний вечер и весенняя жара давала о себе знать. Я открыла окно, и легкий ветер ворвался в мою душную комнатушку. Он словно хозяин опрокинул вазу, которая стояла на полке напротив кровати. Ваза упала и разбилась вдребезги. Я бросилась на кровать и прикрыла голову руками, будто хотела спрятаться от всего мира.
Усну. Завтра проснусь. Будет уже новый день. И все будет лучше…
С этой мыслью я погрузилась в сон.
Этой ночью, как никогда раньше, мне снились слишком странные сны… Какой-то неизвестный мне ранее парень влетел в мое окно. Да, именно влетел. Ну, просто его действия невозможно назвать «влез» или даже «вскочил», не учитывая даже того, что жила я на втором этаже. И то, что парень был незнакомцем, делало сон еще более странным, потому что раньше лица всех людей, снившихся мне, были размытыми, как туманное утро. В смысле, я подсознательно знала, что это за человек, но как таких черт лица во сне не видела. А тут все было настолько реалистично, разве что лишь его странные размашистые движения напоминали о том, что он лишь порождение подсознания и герой из моего сна. Парень был высоким и светловолосым, если быть точной, то цвет его волос напоминал золотой, они так же переливались разными оттенками золотого и сверкали, когда на них падали лучи от уличного фонаря. Они были взъерошены, как лесная трава, которую только что примяли усталые стопы какого-то животного. Он без лишних действий спокойно подошел к разбитой вазе, которая была в точности как та, которая разбилась вечером, и замер над ней с десяток секунд, после чего посмотрел на осколки так, словно они его заклятый враг, его глаза блеснули золотым огнем, что напомнило мне недавнюю ситуацию в переулке. После чего он вытянул руку над вазой, которую я полноценно увидеть не могла в силу расположения кровати, да и не столь важно это было, все-таки сон. К моему удивлению, после такой манипуляции парня, осколки вазы, будто магнитом, притянуло друг к другу. И вдруг, по взмаху его руки, ваза взлетела и оказалась на своем привычном месте. На этом этапе сна я не выдержала и села в кровати, смотря сонными, но ошеломленными глазами на происходящее. Парень, увидев, что его заметили, медленно подошел ко мне и протянул руку. Я отодвинулась назад на кровати, немало испугавшись. Он смотрел добрым, но в то же время пылающим взглядом. Такое сочетание было странным, но скорее притягивало, чем отпугивало. Парень слегка улыбнулся и заправил за ухо прядь моих взъерошенных каштановых волос, которые из-за своей длинны всегда мешали, когда я спала, и часто путались. Он снова улыбнулся и вылетел в окно. Я несколько секунд неподвижно сидела, а после легла и продолжила смотреть сны, уже другие. Но они все так же не отпускали меня и не давали забыться после предыдущего сна.