До дна

Описание:
Мир, где несуразные уродцы, официально названные существами — не вчерашняя новость, благодаря чему уже долгое время процветает организация Охотников на них.
Мир, где Агата Хьюз, гибрид человека и существа, работает охотником, скрывая свою природу.
Её жизнь идёт гладко до тех пор, пока не появляется новый напарник, который одним только своим существованием сносит все к чертям.

Тэги/метки:
охотники на нечисть, вымышленные существа, служебный роман.

Предупреждения:
18+ (нецензурная лексика,подробное описание сцен насилия и жестокости, расчленения и т.п.,элементы стёба и, естественно,секс).


Глава 1. Порок судьбы

Он труп?

Вы только посмотрите на него, он труп.

Не может теперь двигаться так быстро, как раньше. Еле перебирает своими конечностями, но всё ещё пытался бежать от опасности. Хищника, что вспорол ему живот, цепко хватаясь за кожу когтями и вскрывая её. Тогда отчётливо был слышен звук вываливающихся с булькающим звуком кишок...

Тем не менее он продолжал спотыкаться, падать и вновь плестись вперёд. Задыхаться от агонии и сгустков крови, не имея времени отхаркаться. Всё тянуться дальше, волоча за собой извилистые шнуры внутренностей. А хищник наблюдал. Наблюдал за этой немощной попыткой спастись от неминуемого. Кажется, хватило нескольких секунд, чтобы оно добралось до своей неторопливой добычи. Последним шагом нога хищника наступила на тянущиеся окровавленные плети, и содержимое лентами полезло наружу, пока он до сих пор пытается двигаться вперёд, натягивая внутренности канатом.

В конце концов обессиленной тушей валится на землю: много крови было утеряно. У него не остается сил. Но он продолжат еле тащиться. Хищнику приходится оттягивать его назад, вонзая когти в кожу черепа и пригибая обратно к земле. Болезненно разрывает ему ткани, расширяя дыру в брюхе и облегчая доступ к желанному. Кровь стекает струями по рукам и остается яркими пятнами на закатанных рукавах. Резкими рывками переламывает рёбра и убирает пока что ненужные лёгкие.

Сердце.

Оно всё ещё исправно качало кровь. И это не могло не завораживать…

Пульсирующий сгусток мышц с трудом протискивался через глотку, когда рядом послышалась спокойная мелодия звонка. Настырный абонент очень желал поговорить, раз мелодия не прервалась даже спустя долгую минуту. Он хоть понимал, каково это — с когтями по пять сантиметров нажимать на сенсорный экран? Ещё грёбаная железяка не реагировала на её касания из-за обилия тёплой жидкости…

— Агата, ты, случаем, не забыла про новобранцев?

Она с трудом проглотила мясистый ком в горле, чтобы начать говорить внятно. Девушка ответила не сразу, продолжая копаться в заметках в собственной голове. И вправду, там нашлось одно такое малоприятное дело, как сбор всей городской биоты в штабе. Ей, как капитану, поручили провести инструктаж для новичков, поступивших в ряды охотников.

— Блять… — всё, что Агата смогла сказать в своё оправдание продавленным голосом. — Сбор же в девять, да?

По ту сторону послышалось привычное ворчание о том, когда же она станет немного ответственнее. Правда, продлилось оно недолго, и девушка догадывалась почему: лучше всего полоскать ей мозг лично, нежели по телефону. К слову, разговаривающий ополаскиватель «Persil» именовался Вардом. Её очень заботливый и внимательный помощник по работе.

— Не напрягайся, буду к девяти, как положено, — завершила Хьюз и без того длинный разговор. Её тут, между прочим, отвлекали от трапезы.

Очередное существо стало ее жертвой. Удивительно, как в одночасье все поменялось местами: человек поедает опасную для людей тварь... Если уже говорить по правде, то она не совсем человек. Агата была половинчатой, как ни посмотри, не правильной для этого мира. Она не может считаться полноценным человеком, но и безмозглым существом тоже. И об этом ее недостатке ни одна душа не знала.

Над сегодняшним уродцем она постаралась. Голод сущности — её другой уродливой половины, — был слишком сильным, чтобы она хоть как-то придерживала себя и не устроила чуть ли не резню. Однако она соврёт, если скажет, что не получила от этого удовольствия и не посчитала этот завтрак чуть ли не лучшей едой за последнее время. Голод сущности и человеческий голод — совершенно разные вещи. Для каждой её стороны нужна была разная пища. Существу нужны были другие существа, человеку человеческая еда. Ничего сложного.

Агата проглотила оставшиеся лёгкие и парочку более-менее привлекательных для неё внутренностей. Глотать было экономнее по времени, да и разжёвывать тут каждую составную часть организма уродца она не собиралась. Закончила в итоге тем, что вычленила несколько спинных позвонков и съела необходимую ей часть: спинной мозг. Самая насыщенная генной информацией часть существ.

Перенимать способности и особенности анатомического строения существ — единственная полезная функция ее уродливой стороны. Благодаря этому Агата могла иметь более продвинутую регенерацию, ядовитость, иммунитет и прочие прелести, которые не смогла бы себе позволить, будь она простым человеком.

Продолжать дальше разделывать Безликого не было ни смысла, ни желания. Этот вид существ второсортный, для нее полезного мало чего было. Девушка еще раз пробежалась взглядом: человекоподобное белёсое тело с развитой мускулатурой и лысой головой. Пустые глазницы, из которых вытекала чёрная субстанция, окрашивая ряды маленьких и остреньких клычков. Безликие в большинстве своем немного крупнее человека и в качестве оружия имели когти. Разумеется, были разные виды. Но сегодня ей не свезло: попался самый примитивный представитель из всех. Даже брать нечего. Когти у неё и так были, видоизменённая челюсть и быстрая регенерация тоже шли по стандарту от её сущности.

Агата тяжело вздохнула. Руки, одежда, волосы — всё в крови. Ещё и помощник с утра любезно напомнил, что она как бы уже не маленькая и в её силах помнить о рабочих планах. На неё как будто резко свалилась усталость, которую игнорировали вот уже несколько лет.

Под горячими струями воды ей становилось немного спокойнее. Иногда бывало такое, что, занимаясь вроде как свойственными ей делами, она погружалась в рефлексию. Излюбленным её вопросом было: «И так будет продолжаться всегда?», сразу за ним, не отставая по степени угнетённости, шло: «До конца жизни?»

Такие мысли также были её рутиной. Нижней бегущей строчкой, как в новостях, они пролетали в её повседневности. Мельком, практически не попадая под прицел размышления. Зато с завидной регулярностью. Она привыкла не позволять подобным мыслям эволюционировать дальше. Появлялось всё больше работы, всё больше забот, всё больше других мнимых проблем, без сомнения важных, нежели эти рассуждения о смысле её жизни. Когда-нибудь эти звоночки станут колоколом и она напрочь оглохнет к миру. Но не сегодня. Это ведь ещё не скоро случится…

Ошпаренная горячей водой кожа подсказывала, что пора бы выходить из душа. Отсюда и начиналась её без крутых поворотов чёткая траектория дня: одеться в простую и неприметную одежду — того требует работа охотником, ведь неизвестно, куда тебя отправят по заданию и что там с тобой будет; плотно позавтракать, чтобы без перерывов до обеда продержаться на ногах; добраться до штаба, как говорится, без приключений.

А приключения не без основания — её дом мало того, что находился в краевой зоне, так ещё практически на самой границе между территорией уродцев и людей. А это имело немалое значение среди жителей города. Вся безопасная территория подразделялась условно на три зоны: центральная, краевая и граница. Граница на то и граница, что отделяла два чужих друг для друга мира. Она определялась световым забором, большая часть которого состояла из потока ультрафиолетового излучения.

Как правило, самый хреновый вариант для вечерней свиданки под луной или, ещё лучше, места жительства. Жили здесь самые отчаянные и голодные. Исключением являлась сама Агата, причём весьма и весьма редким. Места условно было много: когда-то люди оставляли целые деревни в ещё тогдашней краевой части. Конкуренция минимальна и здесь относительно спокойно, если сравнивать с той же краевой зоной.

Она, наверное, самая противоречивая область из всех, потому и легендарная. Славилась тем, что там никогда не бывает «нормально». Из крайности в крайность разбегалось мнение людей. С одной стороны, здесь располагались все промышленные объекты, обеспечивающие ресурсами как сам город, так и световой забор, с другой — здесь была самая плодородная почва для всех видов преступности.

Привлекательная для неё часть города. Изредка попадая сюда по работе, можно было себе многое позволить. Но чаще всего Агата бывала в центральной зоне. Как-никак основное местонахождение охотничьих штабов. «Центральный» — знакомое и приятное слово на вкус каждому языку. Это — эдакий золотой остров безопасности и благополучия среди краевого ринга. Если где и можно было найти высокую концентрацию денежной срани, то только в этом месте, среди самых разных по высоте зданий, стоящих тесно друг к другу, и мощённых булыжником улиц, что полосами шли сквозь весь город. Они, старые и широкие, считались главными в центральном. Богатенькая челядь всячески старалась вписываться в эту обстановку, расхаживая в тёмных тонах одежды и старомодных шляпках. Лёгкий стук кожаных сапожек на невысоком каблуке, тихие разговоры, бряканье стеклянных фигурок, как только открывались двери уличных лавок. Это звуки холодной, дождливой осени. Погода у них была средней паршивости: бесконечная морось, ловко переходящая в дымку, и бледное небо, которое никогда не давало достаточно освещённости. Из-за этого на чёрных одеждах господ бликами отражался жёлтый свет уличных фонарей. Этот свет отражался и на мокром, словно смазанном лаком, булыжнике, и на витринах уличных магазинчиков.

Вскоре она оказалась перед крыльцом высокого серого здания. Внушительное и угловатое. Даже за более десяти лет работы у неё ни разу не возникло желания посчитать этажи, настолько их было много. Внутри всякого вошедшего встречало просторное фойе, а сразу сбоку — стойка, где обязательно требовалось отметиться. Агата как раз только задумывалась над тем, подыматься ли ей в кабинет, как за неё всё решил помощник.

Он надвигался мучительно медленно и целенаправленно к её персоне. Она и сама была немаленькой, будучи ростом под сто семьдесят с тремя победными сантиметрами, но это ни в какое сравнение не шло с рослой громадиной под сто девяносто шесть и весом под сотку. Вард выглядел дюжим мужчиной, способным в лучшем случае одним толчком повалить человека на пол, а в худшем — голыми руками выправить сколиоз третьей степени. Проблемы нет, но навряд ли человек останется потом живым. Жёсткий рыжий волос на голове и не менее интенсивного цвета усы с короткой бородой особо выделялись в его образе. Во внешности бросались взгляду выраженные из-за возраста скулы, длинный нос с заметной горбинкой и — вполне очевидное явление у рыжих — зелёные глаза. Но цепляли они точно не своей яркостью, а как раз-таки наоборот — поселившейся в них тусклостью. Привычка угрюмо совать руки в карманы тёмных джинсов делала вид Варда ещё более уставшим и недоступным к коммуникации. Да и все действия будто бы шли по инерции и потому что надо, а не потому что хотелось. Будь возможность, он бы прирастал где-нибудь мхом и питался своими зависимостями. Но, как правило, всегда оставалась горсть чего-то незавершённого, дело прошлого, что не давало покоя. Такая маленькая и противная причина, которая, собственно, и заставляла двигаться. В случае Варда Ноэхена это была Агата Хьюз.

— Лицо у тебя — просто космос. Сколько ни вижу, а каждый раз вдохновляет, — в саркастичной манере радостно встретила охотница своего собрата по несчастью. Как бы он ни ворчал под боком и как бы они ни ругались, она всегда была рада его видеть. Даже если они будут целый день не разговаривать или работать в разных частях штаба, уже становилось теплее на душе и не такой тяжёлой казалась работа. Хорошо от того, что всегда рядом было что-то настолько родное и понимающее.

— Надеюсь, вдохновляет на благородный труд и увлекательную возню с новобранцами? — усмехнулся Вард, хоть и было видно, что он не хотел терять в лице суровость и недовольство после утреннего звонка.

А дальше всё по на накатанной: собрали новобранцев и охотников в одном месте и начался инструктаж:

— Приветствую, новобранцы. Меня зовут Агата Хьюз, и сегодня я буду вашим сопровождающим куратором, — толкнула девушка приветствие с лёгкой улыбкой.

Толпа новеньких оживилась, поглядывая то на неё, то на помощника. Он по-прежнему угрюмый, так и пышущий дружелюбием, и она, что снисходительно смотрела на них, как на кучку детсадовцев.

Агата выглядела двойственно для образа охотника: выглаженная и явно специально подобранная одежда в виде чёрной рубашки, свободных штанов, заправленных в высокие шнурованные сапоги, и тёмного пальто. Опрятный и свежий внешний вид. Обычно охотники бывали затасканными, вымученными и вечно с не покидающей лицо усталостью. А она бодрячком и готова пичкать полезной дребеденью мозги неподготовленных сусликов, что таращились на неё сейчас. Безукоризненная аккуратность её внешности в какой-то степени выдавала педантичность и внимательность к деталям.

— Сейчас я озвучу распределение новеньких в напарники к опытным охотникам. Вы с ними начнёте работать после выдачи оружия, — не спеша и чётко проговорила Агата, чтобы её все услышали. Хотя всё равно больше рассматривали, чем слушали. И ничего здесь удивительного не было. Внешность у неё достаточно приятная: светло-русый волос, собранный на затылке заколкой; светлая кожа лица, на которой выделялись чуть пухлые губы, подведённые косметикой глаза и брови. Да и в принципе то, что она была женщиной, еще и в такой профессии, тоже вызывало любопытство.

Она называла имена, и все собирались парочками, предварительно знакомясь. Последнему оставшемуся посчастливилось вытянуть самый гадкий вариант, ведь его фамилия была произнесена без пары. Ему придётся целый день провести в поисках напарника и только к вечеру приступить к работе.

Агата мельком оглядела потеряшку. Мужчина, причём имевший от природы возможность посоревноваться с Вардом за звание «рельса района», был одет в тёмно-красную рубашку и накинутую сверху старую кожаную куртку, больше походившую на рабочую, чем на последний писк моды с подиума. Охотница остановилась на глазах новобранца. Карие. Затягивающие и веющие уверенным спокойствием. Такие надолго запоминались.

Агата хмыкнула и прервала контакт взглядами, отдавая список помощнику. Потом она ещё не раз ловила взгляд кареглазого. Ничего, она была упёртой, потому больше и не взглянула в его сторону.

— Теперь это ваши напарники до конца года. Если возникнут проблемы, обращайтесь прямиком к высшему начальству, — с некоторым просачивающимся в голосе удовольствием произнесла девушка, будто выносила приговор той самой потеряшке. — Сейчас мы направляемся в оружейную, где вы выберете будущее оружие.

Оружейная была скупа на мебель, зато могла похвастаться огромным выбором различного оружия для любой прихоти. Целый ряд комнат, на стенах которых находилось всякое: от холодного оружия до огнестрела. Всё выглядело ухоженным, хорошо смазанным и отполированным.

Охотница пристроилась у стены рядом с выходом и решила задержаться, в то время как Вард, не выдержав слишком громких восторгов и общего шума, свалил обратно в коридор. Агата исподтишка наблюдала за той самой занозой, что верно и упорно сверлила её затылок глазами на протяжении всего пути в оружейную. Мужчина ходил по комнатам свободно, как будто зашёл в магазин прикупить продуктов на вечер. Если говорить откровенно, то она ничего не смыслила в оружии. В частности огнестрельном.

Сама Агата пользовалась топорами, причём парными. И обусловлен такой выбор был не столько пристрастием её сущности к ближнему бою, сколько эффективностью. Чаще всего охотники в качестве оружия использовали холодное и желательно рубящего типа.

Объяснялось тем, что значительная доля существ хорошо приспособилась к огнестрелу и подыхала только при тяжёлых повреждениях позвоночника, особо важных органов и обезглавливании. Немногое огнестрельное способно снести голову уродцу, в то время как тот же самый топор работал безотказно. Были свои нюансы и индивидуальные предпочтения, так что штаб мог буквально убить имеющимся богатым арсеналом оружия.

Продлилось мероприятие ещё около получаса, пока последний человек не закончил с выбором. Ещё через час начали выдавать заказанное. Было слышно, как некоторые пребывали в восторге от того, что им досталось, другие же задумчиво разглядывали полученное.

— На этом я с вами попрощаюсь, — продолжила Хьюз, уже без особого интереса разглядывая толпу. — У ваших напарников есть свои задания, где вы также принимаете участие по усмотрению старшего. В паре опытный охотник по умолчанию считается старшим, поэтому он отдаёт вам приказы и раздаёт задания. Они многому смогут вас научить, прислушивайтесь к ним. Это, возможно, будет ваша первая встреча с существами, так что постарайтесь не сделать её последней. Удачи.

Охотники забирали своих напарников и сразу отправлялись на улицу. Агата сделала то же самое, правда взяла курс на свой уютный кабинет.

Но вновь помешали.

Непринуждённо и со знанием дела, к ней направлялся кареглазый.


Глава 2. Даже если не судьба — мы уже напарники

Кареглазый всё приближался, и уже не возникало сомнений, что именно к Агате. Не дав ему остановиться, она решила заговорить первой:

— Доброго утра, — начала охотница с нападения, открыто смотря на собеседника с чуть приподнятыми в лёгкой улыбке уголками губ. — У вас возникли какие-то проблемы?

— Доброго, — такой подход заставил мужчину усмехнуться. — Что вы, какие проблемы. Меня зовут Гарт Мерсер, и я ваш новый напарник.

Агата приподняла бровь, выдерживая паузу. А он дальше продолжал смотреть на неё и как-то не спешил объясняться.

— Вы наверняка ошиблись. Я не подавала заявку на напарника.

— А я подал. Мой запрос очень быстро одобрили и подписали, — теперь уже мужчина улыбался, как малолетний засранец. — Обратился к высшему начальству, как вы и советовали.

Хьюз не любила показывать замешательство или явно уступать в контроле происходящего, поэтому и перебирала всевозможные варианты того, как могло такое случиться. Похоже, нарушитель спокойствия уловил недоверие в её взгляде и показал бумажку, где в конце на полстраницы была роспись. Бумажка оказалась документом о сотрудничестве, содержащим её имя и такое непримечательное дополнение, как Гарт Мерсер. И этого листочка уже было достаточно, чтобы она несла ответственность за их дружную команду. Агата присмотрелась к знаменитой росписи. Такая была в штабе только одна. У тех самых вышестоящих, а точнее — у одного, с которым она на короткой ноге.

И всё же до сих пор было непонятно, что происходило. В таком положении она застревать надолго никак не хотела. Агата длительное время не отвечала, но мужчина и не торопил. Очень шустрый и наглый. Это же надо было успеть за час ожидания оружия организовать оформление напарника, да и ещё на капитана… И определённо он имеет какие-то свои виды на неё, раз побегал по этажам и добрался аж до Уорда, который и подписал её на эту абсурдную авантюру. Последнего она хорошенько пропесочит, как только разберётся с… Гартом?

— Ну, раз вы так говорите и ходите с такой важной бумажкой… то направляемся туда, откуда ваше тело будет проще всего тащить до штаба.

Охотница говорила об этом легко и даже в некотором роде с энтузиазмом. Будто и не она желала удачи новобранцам в том, чтобы те не сделали первую встречу с уродцами последней, и не её сейчас отрывали от дел. Тех было, как обычно, много, и с горкой. Но сейчас они привлекали однозначно меньше, чем перспектива протянуть одну самодовольную рожу по всей подстилке леса и дать насладиться всеми прелестями охотничьей жизни. От таких размышлений и глупо захихикать недолго. Обычно она если и становилась к кому-то плечом к плечу, то старалась сделать из этого человека адекватного специалиста, который не сдохнет при первой возможности как в одиночку, так и в паре с кем-то. Теперь Агата бессовестно преследовала другие цели.

Вне штаба неустанно процветала морось. И если ей кто радовался, то только уродцы в лесу. Известно, что естественным врагом и слабостью существ являлось ультрафиолетовое излучение. В солнечные дни они вообще не высовывались, прячась в укромных местах и запечатывая себя в оболочку защитной слизи. Полностью все протекающие в их организме процессы ещё не были известны, и на этот счёт проводилось бессчётное количество исследований. А вот в пасмурные дни, когда интенсивность УФ-излучения заметно понижалась, они могли функционировать. Не все виды, да и к тому же резко спадал уровень реакции, регенерации и скорости. Идеально для вылазок за пределы световой ограды. Основными целями, заставляющими людей за неё высовываться, были исследование, анализ численности и общих изменений существ. Охотники не занимались истреблением уродцев как таковым. Это было попросту невозможно без понимания, откуда шёл их основной приход. К слову, самой Агате побоку на излучение. Может быть, это связано с её гибридностью?

Охотница спустилась по ступенькам крыльца штаба вниз, и прямо за ней последовала высокая фигура новобранца. Они перешли дорогу, оставив позади звуки проезжающих машин по мокрому асфальту. И мужчина даже никак не прокомментировал её слова о том, куда они направлялись. Только и слышно было неаккуратную поступь тяжёлых ботинок по участкам скисшей земли. Гарт так и заявлял о своём присутствии, в отличие от Агаты, что отслеживала подобное, передвигаясь как можно тише. Лучше тебя существо заметит позже, чем раньше, хоть в городе и не нужно было следовать этому правилу.

— Вы «городская», не так ли? — бестактно прозвучал вопрос. Сам он и формулировка выдавали принадлежность Гарта к какой-либо из зон. «Городские», как выразился её спутник, совсем другие цветочки. Подобного рода вопросы — своеобразное табу среди высшего общества центрального. Если им и хотелось разведать, откуда их собеседник, то об этом узнавали со всей деликатностью и скрытностью, задавая невинные на первый взгляд вопросы. Конструкция их беседы намного извилистее и изощрённее, нежели «краевиков», — людей, выросших или достаточно долгое время живущих в краевой зоне. Зачастую у городских глаза непроизвольно подмечали такое и без вопросов. Всё вопило в человеке о его жизни: одежда, манера речи, жесты, взаимодействие с незнакомыми людьми, реакция на что-либо. Буквально каждая мелочь. И одной яркой особенностью краевиков являлась бестактная прямота и некоторая наглость.

— А вот вы на городского не шибко-то и смахиваете, Гарт Мерсер, — так и не ответив на вопрос, указала охотница на принадлежность новобранца.

— Спасибо, что подсказали, а то сам бы не догадался, — не без иронии отозвался напарник, снова усмехаясь такой манере ведения диалога охотницы. — Вы правы, я родился и вырос в краевой зоне. Но, несмотря на это, моё отношение приветливее, чем у вас, городской.

От такого ответа Агата хмыкнула. А если быть точнее, скорее из-за чужого неприкрытого недовольства. Очень редко бывало, когда краевики жаловали городских. В принципе, у них были все обоснования для ненависти, потому как по большому счёту от них толком ничего не зависело. Они не могли изменить просто так своё место жительства и место работы. Свою историю и уклад жизни. И лишь потому, что родились не в той части города.

«Где родился, там и пригодился», — вспомнилась излюбленная фраза отца, когда Агата, будучи подростком, негодовала из-за устоявшегося разделения в городе и, страдая синдромом главного героя, пыталась свернуть не то что горы, а целый вековой фундамент. Впрочем, реалии мира её быстро вернули в грязь. Целые поколения улучшали и фиксировали нагретые места для будущих детей и внуков. Сети систем, тянущиеся множеством связей сквозь весь город, только укрепляли неравенство.

Ей действительно было проще смириться с «где родился, там и пригодился», чем с такой устойчивой системой. Да и с возрастом в приоритете были уже личные конфликты с самим собой.

Весь оставшийся путь они прошли в неловком молчании. Можно было его разбавить светской беседой о неизменности погоды и какой же был чудный сбор сусликов сегодня утром. Но подобное охотница терпеть не могла и по большей части говорила или спрашивала о том, что её действительно интересовало. Подопечный же интереса вызывал мало, и то только из-за своей настырности. Агата всё ещё свято верила, что это всего лишь ошибка и после вылазки новобранец сразу сбежит от неё.

Ближе к границе мужчина снова оживился:

— Сражаться придётся только мне? И так, на всякий случай, за сколько сто метров пробегаете?

Всё-таки заметил отсутствие снаряжения у неё. Действительно, очень странно, что не было оружия, когда она планировала целый день просидеть в штабе и помедитировать над документами. Как так получилось, что ему придётся справляться в одиночку? Просто невероятное стечение обстоятельств. Многое хотелось ответить и немногое вырвалось наружу:

— Да что вы? Переживёте. Я же для чего новобранцев-то беру: они у меня по заданиям бегают, а я так, чисто в качестве декорации, — улыбка продолжала сидеть на её губах. Снова лёгкая и без особенностей.

Чем дальше они отдалялись от жилой зоны, тем заметно больше становилось старых построек. Убитые сыростью, разваливающиеся дома, ограждённые квадратом забора из деревянных досок. Заржавевшие, с выбитыми стёклами машины, встречающиеся иногда на пути и давно разобранные на запчасти. Раскиданный мусор в траве и гниющие вещи быта. В некоторых местах встречались по частям скелеты всякой живности. Везде было пусто, всё забыто. Только ветер вольготно расхаживал поверх травы и проходил сквозь щели в стенах домов, расшатывая их ещё больше. Подобный вид своей мрачностью навевал тревожность и желание немедленно уйти. Это всё была заброшенная зона, по-иному — граница, что брала начало на самом краю города. Здесь было довольно опасно, поэтому местные власти жителям настоятельно рекомендовали не заходить за пределы относительно безопасной зоны даже днём.

Спустя какое-то время они оказались у огромной ограды из света высотой в несколько метров, исполненной в виде огромных столбов-установок с лампами по бокам и толстыми пачками проводов, уходящих под землю. Получалась своеобразная стена из плотного света, отдающего слепящим глаза неоном. Такую дискотеку и за три мили заметишь, даже в туман. Из-за подобной выраженной характеристики УФ-излучения многие существа уже заведомо обходили стороной даже что-то отдалённо похожее на этот яркий свет с фиолетовым тоном. Для охотников же эта преграда опасности не представляла, поэтому они спокойно прошли дальше.

Больше Гарт вопросов не задавал и не пытался завязать разговор. Для того не было располагающей обстановки. Молчание леса заставляло держать в напряжении слух и быть чувствительным к любому звуку. Шорох собственных шагов казался откровенно громким, и каждый раз хотелось морщиться от того, насколько отчётливо трескался лесной мусор под ботинками. Возможно, поэтому новобранец так остро отреагировал на звуки в высокой траве вдали. Сама охотница уже знала, что это за уродец будет: ей достаточно было и запаха.

— На двенадцать часов предположительно Лунник. Я охраняемый объект, что предпримете? — сориентировала Агата своего подопечного. Как бы она ни грозилась устроить сказочную экспедицию Гарту, с этим шутить было опасно. Она не могла предугадать степень его страха и реакцию в экстренных ситуациях. Но и всё как на блюдце подавать тоже не хотела.

Тем временем новобранец переводил огнестрельное оружие в боевое состояние, снимая с предохранителя. После чего обошёл девушку, становясь впереди.

— Для начала посмотрю, что там за сюрприз, — мужчина приготовился, вытягивая вперёд руки, — потом решу, вышибу я ему мозги или нет.

Он выглядел собранным и довольно спокойным, что одновременно и раздражало, и радовало. Наверняка не впервые с существами связывался, раз знал, что не все они кидались на тёплых и активно двигающихся людей. Относительно безобидных видов насчитывалось единицы, и одним из таких был Лунник. Их представитель вскоре сам показался, ловко выскакивая из дрожащей высокой травы. Уродец был похож на смесь козла и Добби из Гарри Поттера: овальная по бокам морда, длинные уши и мелкие рожки. Размерами не больше крупной собаки, с костлявым, будто высушенным, телом и тонкой, иногда покрытой короткой белой шерстью кожей. Настолько тонкой, что можно было разглядеть всю кровеносную систему и пульсирующие внутренние органы. Оттого и создавалось впечатление хрупкости. Казалось, хватит несколько крепких ударов ногами с размаху, чтобы довести уродца до летального.

Существо передвигалось довольно быстро и надолго на одном месте не застревало. Шумно сопело и фыркало. Лунник проворно работал передними конечностями, раскидывая листву, и жадно поедал всю живность, что находил. Уродец перебегал с места на место, полностью пренебрегая их присутствием. И всё же объект потенциальной опасности был довольно близко. Буквально десять метров, даже меньше. В один момент существо остановилось, видимо, очень заинтересованное небольшой ямкой. Оно начало интенсивно раскапывать её, да так, что земля отлетала кучками на несколько метров, и, к удаче Агаты, всё это счастье привалило напарнику. Мокрый песок, кусочки гниющей травы, листья и прочее добро смачно влетало в Гарта, добираясь до самой макушки. Со свистом вышел воздух сквозь сжатые зубы. Из-за раздражения мужчина уже был готов нажать курок, спуская точно не одну пулю не на благодарное дело. Но сдержался, что удивило охотницу.

— А резон мне выделываться перед этой гадиной, если её не напрягает наше присутствие? — решил поинтересоваться сообразивший новобранец и отошёл в сторону, чтобы прилетало меньше.

— Очень хорошо, Гарт Мерсер! Как вы успели заметить, наше существование не в приоритете уродца. Агрессии и желания убить так же не наблюдается, — говорила Агата с подозрительной интонацией и, доставая из рукава метательный нож, медленно прошла вперёд. — Правда, таким безобидным оно будет до тех пор, пока его не потрогать. Почему бы, собственно, этого не сделать?

Охотница со всем своим обожанием к уродливым созданиям замахнулась рукой в сторону Лунника. Острый нож пролетел еле заметной тенью в воздухе и со смещением попал в уязвимое и крайне чувствительное из-за обилия нервов место: между лопаток. Существо истошно взвизгнуло и отскочило от места, которое уже не казалось таким безопасным. Затем животина изворачивалась всем телом под неестественными углами и неконтролируемо мотала головой в разные стороны.

— Чт… Какого, блять, вы творите?! — гаркнул напарник, быстро поворачивая голову к Хьюз и по-прежнему не сводя прицел с существа. Быстрое дыхание говорило о его злости, вызванной таким выпадом напарницы. Уродец в это время пару раз подёргался и свалился на землю в судорогах. Прошла долгая минута, прежде чем тело заново пришло в движение. Лунник резво отпрыгнул от людей и довольно-таки далеко: подобное позволяли жилистые задние конечности, что выглядели крупнее остального тела, оснащённые массивными копытами. Глаза-бусины стали озлобленными и были направлены прямо на своего обидчика. Из пасти текла чёрная жидкость, а грудная клетка чаще сокращалась с захлёбывающимся рыком.

— Перерубите шею, раскрошите череп, повредите позвоночник, используйте болевую точку в лопатке — всё, что доведёт с одного раза до смерти. По-другому сработает секундная регенерация, — на этот раз, впервые без издёвки, твёрдо проговорила капитан, в противовес своим действиям: резко отступала назад, тем самым провоцируя и существо, и напарника к активным действиям. Тварь немного помедлила и после напряглась, показывая всем своим видом, что готова к взлёту и крайне быстрой посадке с приветливо открытой пастью.

У Хьюз было аж два варианта: забить огроменный и толстенный, позволив порадоваться подопечному за такое возмездие, или немного уйти в бок, насколько позволит время, и, перехватив существо в полёте, увести в сторону. Тем самым, как минимум, потерять руку из-за убойной силы прыжка. А Агата не настолько жестока к себе, чтобы лишать себя удовольствий онанизма и полноценной конечности. Очевидно, что её восстанавливать придётся, а это ещё одна несчастная выпотрошенная жертва леса. Да и напарника сейчас чутка расшевелить надо было, рассмотреть его пределы под влиянием происходящего.

— Премного благодарен за вовремя сообщённую информацию, — с неприкрытой злобой и презрением бросил Мерсер. Охотница только пожала плечами, ведь её цель — это показать, какое раздражающее и ничуть не плюшевое партнёрство их ждёт. Какая она до жути противная и противоречивая, причём зачастую намеренно.

Когда же Лунник рванул к ним, вскакивая, Гарт понял, что это — единственный удачный момент, когда по нему можно прицельно попасть. Громкие хлопки от выстрелов стали раздаваться в пространстве раз за разом, отбрасывая гильзы на землю. Пули тупо вонзались в плоть с характерным звуком, разрывая её. Ровно семь выстрелов сделал Мерсер, прежде чем выпустить из рук револьвер и взяться за топоры, вынимая их из ножен.

Лунник из-за нескольких прямых попаданий упал недалеко от них, подвывая, словно ему снова всадили нож в лопатку. Мужчина не стал медлить и ногой с размаху ударил по рукояти того самого торчащего ножа, всаживая его ещё глубже. Существо выгнулось от резкой боли, после чего оно и вовсе потеряло связь с реальностью, когда занесённые вверх топоры на скорости въелись лезвием в позвонки. Один был всажен ближе к копчику, другой — к шее. Гарт тяжело и размеренно дышал, смотря на плоды своих трудов: чёрное месиво на его оружии, руках и куртке. Всё умудрился загадить, даже после своей смерти.

— О-хо-хо, как разошлись-то. — Охотница явно выглядела довольной. Из-за той же лыбы во весь рот можно было не гадать. — Обиделись? Я ж предупреждала, что от меня сегодня больше функций, чем от декорации, не ждите.

Только закончила говорить, как напарник сразу продолжил:

— Знаете, хоть и создаёте проблемы, но вы всё же умеете проявлять своеобразную заботу, — сквозь тяжкий вздох сказал напарник и вытянул топоры из туши существа. — Прямо-таки тряслись над тем, как бы оно не переключилось на меня, разыгрывая отвлекающую приманку.

Агату нехило дёрнуло от такой наблюдательности подопечного, хоть и не до растерянности. Этого было недостаточно для того, чтобы сковырнуть её маску, но с ним нужно быть осторожнее.

— Идёмте, герой деревни, у нас ещё очень-очень много интересных дел, — проговорила девушка с неизменной улыбкой, делая вид, что всё благополучно пропустила мимо ушей.

Путь обратно оказался не примечательнее первого раза. Неторопливо шли и сворачивали там, где были до этого. Возможно, поэтому время тянулось с отвратительной скоростью. Из хорошего: охотница снова могла покурить. Не сказать, что это нельзя сделать в кабинете, однако на свежем воздухе как-то было приятнее. Особенно блаженно наблюдать при этом за лицами прохожих в центральном. Все были такие искривлённые осуждением и уверенностью в том, что они могут себе это позволить. Подобное злило бы только в одном случае: если бы она не знала, как эти «правильные» люди каждый вечер совком пепел выгребали, придерживая между зубами сигарету.

Штаб встречал их привычной суматохой в фойе из-за многочисленных вызовов. Группки охотников быстро передвигались, выходя то из оружейной, то из «прачки» — места, где можно постираться и помыться после особо удачного захода на существ. Вообще, в штабе было в достатке интересных мест. Взять те же лаборатории, находящиеся на подземных этажах, или крематории, где сжигались все биологические отходы, то есть тела существ после изучения. Иногда Агата там бывала, если у знакомых выпадала смена. Всё же проще здесь подкрепиться, нежели топать аж до самого ограждения и за его пределами бегать за уродцами.

Затем начался бесконечный ряд ступенек на лестнице. Охотники были счастливыми обладателями целой махины с бессчётным количеством этажей, поэтому существование лифта никого не смущало. Зато охотницу ещё как. Стрёмная и гудящая коробка из железа как-то не внушала доверия её сущности, поэтому девушка всегда отдавала предпочтение лестнице.

Четвёртый этаж сильно разнился с первым. Его тишина и размеренность ощущались сразу же после входа. По пути встречались ещё работники, только уже более разношёрстные и не такие суетливые. Кто-то в длинном халате и с толстенной папкой под мышкой; кто-то в деловом костюме и разговаривал по телефону; кто-то шёл с коллегой, а в руках держал стаканчики кофе, видимо, только с перерыва возвращались. Но всех их объединяло одно: каждый встречал Агату приветствием или хотя бы кивком головы, с интересом рассматривая, кто же с ней шёл рядом. Конечно, обычно это место занимал её верный рыжий пёс, а не мужчина помоложе да попредставительнее. Видно было, что для Гарта такое внимание в новинку. Наверняка возникали вопросы, но, пообщавшись с ним, охотница была более чем уверена, что мужчина ничего не спросит. Ни сейчас, ни в будущем. Он по большей части наблюдатель, хотя проскакивали вопросы безупречные по прямоте, от которой сами рельсы плакали.

Агата также заметила, что, несмотря на его откровенное рвение стать именно её напарником, он как-то не старался подхалимничать. Наоборот, принимал такой же оборот общения, как и она с ним. Либо самоуважением не обделён, чтобы проявлять желание сотрудничать, но не позволять только из-за этого относиться к себе, как к собачонке на побегушках или словно ему делают одолжение. Либо его самолюбие не позволяло просто так оставлять без достойного ответа нападки напарницы. Она же склонялась к тому, что подопечный виртуозно совмещал оба варианта.

Наконец-то Хьюз свернула у двери, находившейся в конце самого неприметного коридора. На ней весела чуть покосившаяся табличка «Архив».

Взгляду открылся небольшой, залитый естественным светом проход, стены которого состояли из невероятно высоких стеллажей, тянущихся до самого потолка. На длинных продольных полках чего только нельзя было найти: самые разные по возрасту и толщине книги, длинные свёртки, смутно похожие на карты, кипы небрежно сложенных бумажек и рукописей. Это уже выглядело внушительно, однако связанные бечёвкой целые небоскрёбы книг, растущие из пола, добавляли массивности. На их верхушках лежали ещё книжки, правда, в раскрытом виде и с множеством пометок карандашом. Сам же проход имел логичное завершение в виде добротного деревянного стола вытянутой формы.

Можно было подумать, что это рабочее место занимал определённо не самый последний работник в штабе, но как только внимание сместилось на содержимое… Стопки старинных рукописных книг и ещё стопки со сложенными бумагами, где имелись записи, раскрытые блокноты со списками и отметками чего-то. И ещё стопки, стопки, стопки. Из-за них и места свободного не видать. Только одинокий высокий стул со спинкой, что прятался за столом поближе к окну. Причём то имело весьма удобное расположение: человек сидел к свету спиной, при чтении и письме глаза не слепило. Если присмотреться, то это было не всё. По бокам от рабочей зоны располагались проходы, и каждый вёл в помещения за стеллажи.

— Обживайтесь и изучайте теорию от корки до корки, чтобы быть готовым на все случаи жизни, — нечто в голосе Агаты проскальзывало саркастичное. — Можете спрашивать, где что находится. Подскажу, в случае чего.

Они прошли внутрь. Новобранец с интересом рассматривал обстановку, в которой девушка предположительно проводила большую часть своего времени.

— Серьёзно? Архив? Только не говорите, что это ваш кабинет и мы теперь два весёлых червя, — без энтузиазма прокомментировал напарник тухленькую перспективу развития своей карьеры.

— Мы два не очень весёлых и не очень довольных жизнью червя, прошу не путать, — лениво отозвалась охотница, направляясь прямо к столу. Скинула с себя пальто, повесив на спинку стула, и не без удовольствия уселась. — Если что-то не устраивает…

— Да-да, слышали про «выход там». Как-нибудь сориентируюсь.

Агата подняла глаза на мужчину. Тот уже мастерски прикинулся крайне заинтересованным в грудах макулатуры на полках, медленными шагами протаптывая дорожки около стеллажей.

Во многих случаях охотница не скрывала своего интереса к чему-либо. Люди всегда понимали, когда она на них смотрела. Взглядом абсолютно прямым и шедшим в открытую. Да и ещё голубые глаза… Ей не раз говорили, что они из-за цвета казались бездушными и некомфортными, как будто в тебе видели всё. Твои страхи, желания, надежды. И была одна характеристика, которую Хьюз неприятно признавать: взгляд хищника. Её личная особенность, которую не могли объяснить окружающие. «Пристальный и неподвижный, как перед нападением», — фраза, крепко засевшая на подкорке сознания.

Поэтому охотница была уверена в знании Гартом того, что она рассматривала его, иначе бы сейчас не красовался с разных сторон. Вот тебе сбоку, вот со спины. А хочешь ещё лицо рассмотреть? Вот постою с задумчивым выражением и буду пялиться в раскрытую книгу.

Грех таким не воспользоваться.

Первым, что заприметила девушка ещё утром, были карие глаза. Не до черноты бездны, но насыщенного цвета тёмного дерева. Яркие и с индивидуальными крапинками. Длинные ресницы и не менее выделяющиеся брови. Грубо изогнутые и слегка небрежные. Среднего размера и такой же грубоватый нос с неприметной горбинкой, от которой шли нечёткие из-за возраста и редкие веснушки. Нос, чем-то похожий на нос Варда, только менее выраженный. Главным акцентом всё-таки была верхняя часть лица. И немалую роль в этом сыграли волосы: такого же насыщенного каштанового цвета, как и глаза. Не слишком короткая стрижка с убранными висками и объём чуть вьющихся прядей. После взгляд наткнулся на длинную шею, уходящую в расслабленные плечи. Не сказать, что широкие, но определённо имеющие массивность и не скрываемые даже одеждой мышцы. Такая же история и с ногами. Не высушено-жилистые, а с увесистыми бёдрами и упругой шикарной задницей. Выделялся и внушительный рост. Длинные руки и пальцы. Длинное тело и ноги. Красивая блядь, как ни посмотри.

Со смаком всё рассмотрев, Агата перевела взгляд на дверь. Слух и обоняние у неё острее человеческого, поэтому ей некоторые вещи были известны заранее.

Через минуту по ту сторону двери, а именно с коридора, послышались плетущиеся шаги. Словно их обладатель ну настолько не хотел появляться в архиве, что до невозможного медленно оттягивал момент презентации собственной персоны. Дверь ещё скрипуче и тягостнее, чем обычно, открылась.

— Уже на месте? — сделал для себя не самое радостное открытие помощник. По его интонации это было более чем слышно. — Там несколько предложений поступило на смену напарника. В том числе и от Абрама.

Взгляд, полный неприкрытого сомнения, был направлен прямиком на Мерсера. Чужой среди знакомой среды обитания. Вард чуть нахмурился и, закрывая за собой дверь, неторопливо зашёл в помещение.

Агата, в принципе, не удивилась его появлению. Рыжий пёс имел замечательную тенденцию появляться тогда, когда исключительно был нужен. И о своём присутствии всегда давал знать громкими и шаркающими шагами, шумным сопением при недовольстве — а недовольным он был всегда — и неизменным басом голоса. Потому девушка его услышала ещё в начале коридора, пока тот страдальчески плёлся, словно ему не сорок, а все сто вчера исполнилось.

Чисто из вредности Хьюз ничего не ответила подопечному и переключилась на помощника, хоть и заговорил он позже первого.

— Абрам пусть идёт лесом к своим собратьям. Если будет возможность, можешь передать моё пожелание от своего лица, ибо слишком обрадуется от моего личного обращения, — не поднимая глаз, Агата одновременно записывала что-то и говорила. — Другие… пускай пока что повисят. Мистер Позитив сбегать, похоже, ещё не планирует.


Глава 3. Новобранец по имени Гарт

Гарт и не думал, что Агата на него быстро клюнет. Сегодня точно был не тот день, когда он мог похвастаться лучшей версией себя: не с той ноги встал, не тем позавтракал, не ту одежду одел. Да и не рассчитывал он как-то, что в охотничьей организации можно найти что-то такое интересное, как их утренний куратор в лице экстравагантной бестии. Он знал, что Агата будет нисколько не десерт, по ней буквально видно это, но чтобы настолько… Что подобраться к ней сложно было — ему пришлось использовать все свои лимиты нескромности и обаяния, чтобы получить ту самую подпись, — что сейчас просто удерживать её интерес на себе.

Этот тип женщин не то что ему встречался, он таких ещё вовсе не видел. Резкая, где не тронь, отовсюду сочится исключительно яд и ирония, какая-то вежливая грубость. И на такие выпады сложно реагировать агрессивно или давить этим, потому как она не переходит границы. По крайней мере, его личность дискомфорта точно не почувствовала. Зато раздражения и неудовлетворённости от собственных ответов, хоть отбавляй и фасуй по пакетикам на целый штаб кормёжки.

Может быть, условия в коллективе такие, что приходится подобным образом вести взаимодействие? Но он добровольно повесит на себя ярлык лжеца, если будет отрицать очевидное: это его и зацепило. Хлёстко и в ту же секунду, как только она утром прошлась взглядом по каждому из новобранцев. И, конечно же, внешность, не без этого. Гарт выбрал удачные позицию и время для детального изучения.

У охотницы по-аристократически выходил полностью весь верх. Тонко, изящно и хрупко, даже под мужским кроем рубашки. И при этом так обманчиво. Обманчиво потому, что интуицией чувствовалась в ней гибкость, сила. Гарт даже заплатил бы за возможность посмотреть, как её руки держат оружие и насколько это выглядит опасно.

Довольно заманчиво смотрелся небольшой размер груди, и, разумеется, он хотел бы увидеть без лишней одежды саму форму. И это ещё было далеко не визитной карточкой Хьюз. Всё самое соблазнительное, по его мнению, находилось ниже. Под пальто приметить такое сложно, зато сейчас в архиве мужчина успел высмотреть всё для самых благих целей. Аппетитные формы выражались попой и широкими бедрами. Из-за того, что в походке девушка мягко и непринуждённо ими вела, в такт притягательно перекатывались ягодицы. Этот характер движений говорил о том, что она знала, как манить за собой, как привлекать взгляды и держать их только на себе, не давая переключаться на кого-то ещё. Знает о своих точках влияния на других и, кажется, не только на мужской пол. В Агате явно проскальзывала ещё одна линия, но пока что он не был уверен точно.

От таких видов у него начинает нешуточно сквозить в голове: фигура определённо взгляду доставляет. Видно, насколько тело отшлифовано тренировками, и наблюдение за вполне обыденными действиями вызывает невероятное эстетическое наслаждение.

Мужчина выбрал довольно опасную женщину для своего «попробовать». Осознанность, достойное самоощущение себя, уверенность и умение пользоваться имеющимся выдавало какую-то её часть, а многое другое скрыто куда глубже и является многограннее, чем ему кажется. В этом Гарт уверен.

Чтобы его также оценили со всех сторон, он устроил маленькое шоу. Гарт знал, что хорош. Знал, что выглядит не хуже тех же городских. И не последнюю роль здесь сыграла генетика. Но, даже несмотря на это, как бы не хотелось признавать, его задело утреннее безразличие охотницы. Обычно, когда он преследует взглядом кого-то, люди в ответ начинают смотреть или как-то теряться. Да хоть беситься, но точно не равнодушно пропускать взглядом, будто он непримечательная часть интерьера. Постоянный контакт глаза в глаза помогает обратить на себя внимание и понять, заинтересованы ли в тебе.

Сейчас хотелось вызвать минимальную заинтересованность, даже таким демонстративным исполнением роли модели. Правда, Гарт не ожидал, что его будут так в открытую разглядывать и никак не прикрываться, мол, «я просто залипаю в пространство или смотрю в сторону, точно не на тебя». Напарница совершено без стеснения проходилась взглядом по его телу, иногда отвлекаясь на бумаги под носом. Это приободрило, и сложившаяся картина уже не казалась такой грустной.

У него, как и прежде, весел вопрос: она смирилась? Смирилась с тем, что у неё внезапно появился напарник, и не собирается узнавать причину такого рвения? Для Мерсера, будь он на месте охотницы, это было бы, как минимум, странно. Девушка ведёт себя так, будто ей каждый день навязывают сотрудничество и каждый день в её рабочем пространстве появляются незнакомые люди.

Вскоре появилась новая мишень для рассуждений: помощник капитана. Рыжий смотрел на него с сомнением. И ему показалось, что сомнение заключается в том, не кто он такой, а что в принципе он здесь делает. Последовал логичный вывод о приватности архива. Значит, сюда попадают немногие? Тогда почему сама хозяйка так спокойно реагирует на всё?

За следующие пять минут Гарт успел пожать руку этому здоровяку и познакомиться. Будучи напарником охотницы, он планировал методично набивать оскомину своим присутствием здесь. Хуже от контакта с местными точно не станет. Да и Вард выглядел в его понимании располагающим, простым. Почему-то хотелось быть у него в ряду людей, о которых он хорошего мнения и которых считает достойными своего уважения, чем наоборот. После новобранца привлекло одно имя, произнесённое новым знакомым. А реакция Агаты на него только подогрела интерес.

— Абрам? Бывший ухажёр? Не состоявшийся? Или просто очень хороший знакомый? — всем и сразу поинтересовался Гарт, упираясь одним плечом в стеллаж, и посмотрел в глаза охотницы. Какие же они голубые…

Агата глянула на него немного удивлённо, словно в неё никогда не прилетали настолько не тактичные вопросы. На её лице определённо не хватало вопросительно приподнятой брови.

— Как приятнее думать, — отмахнувшись от долгих рассуждений, ответила девушка, опуская глаза обратно на документы. — Смотрите, как бы он вас не потеснил с призом за наглость года. Он достойный соперник и уступает лишь тем, что при первой встрече был божьим одуванчиком.

Ага, значит, не всегда ему просто так будут предоставлять информацию.

Вард, наблюдая за ними, еле заметно улыбнулся. Любые искренние эмоции как-то странно не шли его образу. Эдакий суровый дровосек в клетчатой рубашке из боевика, где сначала жил счастливо со своей семьёй, но однажды недоброжелатели нашли его слабое место, и он стал жестоким. Месть его страшна, и сам он велик. Отчасти, наверное, это правда по отношению к Ноэхену, только вместо красной рубашки была зеленая ветровка ниже пояса, ибо попа мерзнет наверняка, а под ней лёгкий дедовский свитер. Вид прямо-таки кричащий о том, что он вертел модные шмотки на лучшем месте в мире, или же не прочь замарать руки по локоть в любую секунду и следовать за Хьюз прямо в дубовый гроб. Вард старался слишком не отсвечивать своим интересом к их диалогу, но расплата всё равно настигла его.

— Вард, ты мне так мило улыбаешься. Наверное, хочешь помочь провести ликбез напарнику и найти ему необходимую литературу? А то ощущение, что пришёл бедный родственник и не покинет меня до самого конца рабочего дня. — Она мягко указала ручкой на подопечного, а затем перевела на один из стеллажей. — Помнишь старое руководство для чайников? Вот тяни его сюда. Потом где-то ж были штабные прописные истины работы с гражданскими. Тоже пригодится.

Зачатки чего-то наподобие полноценной улыбки растворились на лице мужчины, и он до невозможного медленно поплёлся к стеллажам, сопя громче прежнего. А Гарт уж думал, что он единственный, кто попадает под немилость этой садистки. Похоже, от подобного отношения никому не скрыться, даже самым близким. Но должно же это как-то компенсироваться? Пока что обратную сторону ему удалось увидеть только мельком. В этот момент он предпочёл промолчать, чтобы не попасть под раздачу. Агата посмотрела на него, с подозрением прищурившись, после чего снова уткнулась в письменную работу. Да ещё с таким видом, будто ему жить разрешили. Хотя этой возможностью как раз стоит воспользоваться, пока внимание охотницы притуплено документацией.

Наличие другой интересности, помимо скучного коридора, Гарт приметил давно, ещё на входе в архив. Из-за скрипучих половиц импровизированного кабинета его передвижения легко вычислить, потому он не удивился, что ему так спокойно позволяли здесь расхаживать. Будь что-то запрещено, Хьюз заведомо и со всей трепетностью прокапала бы ему каждую извилину, чтобы правила голодных игр в архиве гарантированно впитались в мозг. Предварительного промывания не было, значит, можно учинить скандальные вещи.

За первым стеллажом, что находился с левой стороны от входа, оказалось небольшое место для отдыха. Так как архив имел у себя в распоряжении аж одно целое окно, то чем дальше уходил вглубь, тем темнее становилось. И это место было чёрным тупиком. Гарт немного привык к этому мрачному пыльнику, поэтому сумел разглядеть настольную лампу на тумбочке рядом с кроватью. Тёплый свет обдавал оранжевым тоном все поверхности, пуская размытые тени предметов на пол и стены. Теперь мужчина мог оценить начинку комнаты: накрытая огромным и тяжёлым тёмно-синего цвета пледом одноместная кровать стояла вплотную к стене со стандартным приложением в виде той же тумбочки и источника освещения. На поверхности лежала упаковка сигарет и стояла баночка с ароматическими палочками. Из-за них окружающий воздух был с остатками лёгкого запаха хвои и чего-то ещё свежего. Гарт не подумал бы, что она так много курит. Его это не особо заботит. У каждой зависимости свои истоки, и они практически всегда не самые радужные. Но не подметить этот факт он не мог.

В выдвижных ящиках была аптечка, блок сигарет и отдельно лежали таблетки от бессонницы. Ну да, он заглянул внутрь тумбочки, ничего такого. Главное, что не трогал и просто невинно просмотрел все чужие вещи. Ладно, это всё-таки немного странно и неправильно. Только в этот раз. Содержимое под кроватью он осмотрел издалека, низко пригнувшись к полу. Там лежало всякое барахло: постельное белье, рабочая одежда, эластичные бинты в пакете, пропитанные пятнами коричневых разводов от так и не отстиравшейся крови. Больше всего привлекал качественный металлический кейс, что кокетливо поглядывал на него в ответ. Пришлось проигнорировать заигрывания и идти дальше.

За вторым стеллажом, что находился с правой стороны от входа, было что-то наподобие кухни. Стояло у крайней стены три тумбы, мини холодильник и пара стульев. На тумбах располагалась настольная плита, электрический чайник и раковина. Как раз над ними и был включён источник света, освещая рабочую поверхность. Внутри выдвижных ящиков были столовые приборы, тарелки, кружки, сковородка и прочие прелести для готовки. И да, мужчина снова пооткрывал все шкафчики и дверцы. Это и вправду был последний раз такого попустительства и неуважения. Честное слово.

На стенах весели полки с множеством стеклянных баночек разных трав, измельченных приправ и засушенных цветов. Увиденное привело к заключению, что охотница частенько задерживалась на работе или вообще оставалась на долгое время здесь жить. Если учесть её погруженность в документы и насколько она готова становиться невнимательной к реальности из-за них, засиживалась на работе явно больше, чем на сутки. Как и с кем она договаривалась, чтобы у неё были все удобства для такой трудовой «развлекухи» — неизвестно. Скорее всего, связи и само звание капитана. Тем более архив мало используется, так почему бы не обустроить здесь всё так, чтобы поселиться? К тому же это выгодно для руководящих. Наверняка Агата с таким раскладом работает сверхурочно.

Найдя всё, о чём просили Варда, он умудрился отыскать и его на кухне. Рыжий протянул скудную стопку книжонок с мягким переплётом и одну полноценную книгу, больно смахивающую на энциклопедию.

— Может, чаю? — чуть громче прежнего пробасил Вард, не то спрашивая Агату, не то стоящего перед ним её напарника. Всё-таки Гарта, ведь смотрел пустым взглядом в его глаза. Не успел он и рта раскрыть, как долетел ответ напарницы:

— Ошпаришься, как в прошлый раз, я тебе через уши бинтами насквозь мозг прочищу, если ещё осталось что чистить.

Ноэхен сухо усмехнулся такому согласию и своеобразной заботе со стороны девушки. Постепенно всплывали фрагменты изнанки колючей стороны. И… ему пока что нравилось.

— Адаптация у вас, вижу, идёт полным ходом.

Гарт слегка дёрнулся, когда прямо за спиной услышал ехидный голос. Как она так тихо ходила по жутко скрипящему полу? Её можно сдвинуть с места и отвлечь от писанины? Вард колдун ебучий…

— А я вот слышал, что могу расположиться. Вы же не думали, что я в угол забьюсь? — не переставал парировать Гарт.

Вард продолжал подпирать плечом стеллаж, наверняка, чтобы тот не упал, и наблюдал за парочкой, которая определённо стоила друг друга. Чаще всего он был пассивным наблюдателем, и его это вполне устраивало. Правда, Агата так не думала.

— Чай сам себя сделает, Гудини?

Рыжий снова начал вошкаться, еле-еле отлипая от своего места, и что-то ворчал про мировую несправедливость и эксплуатацию инвалидов. Гарт в целях безопасности закрыл рот и вообще слился с местным антуражем, чтобы его не трогали и дальше разрешали спокойно жить. Он был ужасно ленивым. Если есть возможность ничего не делать или, наоборот, организовать такую возможность, мужчина резко становится самым замотивированным человеком. Как ни странно, его пока что сырая тактика избегания работы была эффективна, ведь охотница переключилась полностью на Ноэхена.

Капитан и помощник довольно гармонично распределяли обязанности, даже не сговариваясь: если один занят кипятком, другая — подготовкой; если первый вдруг пристрастился к чайным ложкам и сахару, вторая убирала ненужные вещи и просто наводила порядок. Наконец-то вода закипела, и мужчина взялся за чайник. В этот момент Хьюз всё интересовалась, не проворонит ли он кипяток, попутав чашку и руку.

Но помощник, вроде как, со своей задачей справился и активно прогонял её обратно на рабочее место:

— Ну же, Агата. У тебя есть две ноги, которые, как по мне, прекрасно функционируют. Левой-правой, раз-два, — начал активнее спроваживать Вард, издеваясь.

Напарница уходить не торопилась, и вероятнее всего именно из-за этого Гарта всё же заметили и решили поднапрячь с переносом всех приготовлений. Но не ему жаловаться: и приняли душевно, и чаем напоили. Обслуживание на все пять звёзд.

Гарт организовал им стол, расставив кружки так, чтобы было удобно видеть друг друга. Сам выбрал себе место со стороны выхода из архива — логично, что охотница сядет на свой трон у окна, а Вард, естественно, рядом. Также ему хотелось их видеть перед собой и наблюдать за мимикой. Было бы некомфортно, если бы они сели все с одной стороны.

Хьюз из кухни вышла первой, и его крайне смутил стул в её руках. Мужчину до последнего не покидали надежды, что девушка решила просто помочь рыжему. Однако стук ножек о пол он услышал именно рядом с собой, причём охотница выглядела настолько довольной, как будто знала, что разрушила его планы. Даже кружку с другой стороны стола к себе подвинула. Демонстративно, сука.

Вскоре на горизонте появился и Вард, застыв на пару секунд в немом замешательстве. Никак иначе думал так же, как и Мерсер минуту назад. Он вот-вот собирался прокомментировать ситуацию, как помощник пропал без вести обратно на кухне. Такого быстрого перемещения Гарт ещё не видел в исполнении Варда. Последний снова появился, и тоже со стулом в руках. Его конечной точкой пути стало свободное место сбоку от напарника охотницы. Новобранец и забыл об очевидном: Вард помощник именно Агаты. Не трудно догадаться, что они так плотно и долго не смогли бы сотрудничать, не будь одним миром мазаны. Его что, решили зажать? Отрезать все пути отступления? Так быстро он умирать не хотел, тем более таким молодым.

— Как вы познакомились? — Гарт решил сразу отвлечь их, чтобы собеседники не перешли к осуществлению неведомого ему плана.

Охотница и помощник между собой переглянулись, будто по-быстрому решили, кто из них вещать будет и что именно. К удивлению Гарта, первым заговорил Ноэхен:

— Я был таким же новобранцем, как и ты, когда встретился с Хьюз, — начал мужчина издалека, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула. — Тогда она, кажется, только переступила порог в двадцать лет. И не по самому счастливому стечению обстоятельств мы оказались напарниками.

— Ха-ха, он ещё тогда так ущемился, что его троллит двадцатилетняя, — охотница начала подкидывать своих дров в огонь рассказа.

— Ты на меня Лунника натравила! Мне это до сих пор в кошмарах снится. Где твоя профессиональная совесть?

— Ой ли, ты был буквально грустным апельсином. Я всего лишь решила внести в твою жизнь чуть-чуть разнообразия.

— Катапультированием Лунников в меня? Она бегала за мной с этим отвратительным созданием в руках! — Рыжий тыкнул в сторону девушки пальцем в наигранном вселенском возмущении.

Всё больше и больше нового открывалось. Оказывается, Агата не всегда колкостями плюётся и умеет нормально разговаривать, а Вард может строить из себя экспрессивного клоуна для неизвестных целей. Ещё Гарт понял, что легко отделался. Если бы та жесть зубастая прилетела в него с чужих рук, не отделался бы тот человек только одним криком и его злостью. Даже недавнюю выходку он спустил Хьюз только для того, чтобы нормально изучить её и не сбить реакцию своей реакцией.

— Если хотите играть роль принцессы, это ваше дело… Глаза у меня только два, а сторон минимум четыре. А если уж хотите остаться целой, поучаствуйте хотя бы зрительно, — попыталась охотница говорить, как в триллере, изображая басовитый голос помощника. — Я тогда чуть живот от смеха не надорвала. Мы в то время ещё сделку заключили, и в итоге из-за неё как-то и притёрлись.

Всё очень интересно, но ничего не понятно. Какое-то пари, благодаря которому они вместе уже не один год точно. Капитану сейчас явно не двадцать. В принципе, он и не надеялся, что они не будут темнить, рассказывая всё в мельчайших подробностях.

— Тогда почему вы сейчас не напарники? — спросил Гарт то, что его относительно сильно волновало.

Первостепенной важности информация: Вард ещё очень даже попадал в возрастную категорию пригодных в качестве спутника жизни. Почему-то же Агата не берёт напарников больше, несмотря на то, что в прошлом этим не брезговала, раз пассивно поступают предложения от самих новобранцев. Не побоится предположить, что существует уже какая-то база выпущенных под её началом охотников, причём удачно. Может же быть такое, что охотница и помощник решили уединиться в тихой обстановке архива, наделать детей и жить семейной жизнью до конца дней.

Эти двое снова коротко переговаривались взглядами, и на этот раз заговорила девушка:

— Травма. К тому же, я давно ему говорила, что это не его работа. Чисто охота — да, спасение людей — нет. Сейчас он занимается тем, с чем лучше него никто не справиться.

— Помощник? А что входит в его обязанности?

Было странно спрашивать об этом Хьюз, а не напрямую самого Варда. Сам вопрос его не смущал. Напарница в итоге ответила, что задача Ноэхена — присматривать за ней. С одной стороны было ожидаемо, с другой — не совсем. Он не стал задавать вопрос лишь потому, что потом сможет узнать намного больше, чем сейчас при первом их чаепитии. Для него такой подход отозвался чем-то приятным с нотками подозрения. На новом месте, да и в охотничьей организации он такого просто не ждал. Если не учитывать ситуацию с Лунником, о которой он с радостью поведал недавно появившемуся товарищу в лице помощника напарницы, ему было комфортно находиться в архиве и пить чай. Но и подвох здесь где-то имелся, просто он пока что не понял в чём.

Понянчились с ним не долго, буквально выпроводив за дверь со словами, что рабочий день закончен и ему пора домой. Такой подход ему тоже нравился, лучше, чем если бы они засунули язык в задницу и какими-то непонятными намёками говорили о позднем времени. Как только за ним закрылась дверь, Гарт ещё какое-то время у неё постоял, надеясь услышать что-то, что ему не полагается. И, естественно, о своей персоне.

— Даже никак не прокомментируешь? — без интереса спросил женский голос.

— Ты и так всё прекрасно знаешь, — помощник вздохнул устало. Он либо вечно недоволен, либо вечно уставший от жизни. Как он понял, другого просто не дано. — Ты не думала над тем, чтобы поставить себе противоположную цель? Ты и так сложная, и ещё дополнительно усложняешь.

— Не знаю, — спустя долгую паузу последовал ответ, — я уже слишком привыкла вести себя определённым образом. Так у людей нет шанса залезть ко мне под кожу и увидеть мою уязвимость. Мы с тобой об этом говорили.

— Это тяжело, верно?

— Несомненно.

Дальше они говорили о неизвестных ему людях, и тут мужчина решил тихо отчаливать. Услышанное вызывало кучу мыслей, даже несмотря на то, что он никогда поспешно не определялся с мнением. За сегодня было столько эмоциональных событий и информации… Когда он вышел на свежий воздух позднего вечера, понял, насколько незаметно всё это время подкрадывалась усталость. Гарт подумал, как бы ему дожить до завтра и не сдохнуть от любопытства, ведь его первый день в штабе оставил за собой немереное количество вопросов.

Утро следующего дня выдалось чуть получше, чем вчера. Сегодня был особенный стимул побыстрее разлепить глаза и адекватно собраться. Правда, вышла заминка с одеждой. Вчерашняя была вся в брызгах телесных жидкостей Лунника, ещё вдогонку засохших намертво. Пришлось замачивать и возиться с этим дополнительно утром. Настроение не испортило, но хлопот добавило. Он всё поглядывал на своё чёрное пальто, с которым обычно красовался где-нибудь в пабах и клубах, цепляя по обычаю девушек. Брать его на такую пыльную работу равносильно греху. Хотя… Агата без всяких сомнений предупредила бы о грязной деятельности. Может быть такое, конечно, что ей резко шибанёт в голову, и они начнут скакать по всему городу в поисках чудо-эссенции из жопы улитки, способной спасти мир, однако Гарт просто должен добиться изменения в её взгляде на него. И первым шагом к этой цели был внешний вид. Жизненно важным не считал, но приятным дополнением точно. Мрачное и вместе с тем деловитое отражение в зеркале только закрепило уверенность: чёрная водолазка, штаны с тяжёлым кожаным ремнём, грубые ботинки гады. Он как бы не модник, но всё-таки модник. Модниками в краевой зоне называли тех, кто выглядит чуть лучше помытой обезьяны и следит за собой в целом, особенно в плане одежды. Эдакое общество ровных пацанов с района. Противоречиво, учитывая, с каким вылизанным и тюнинговым обликом ходили главари группировок. Самые известные так точно. В любом случае, в таком прикиде ему придётся ходить по дворам, чтобы не бросаться в глаза.

Вполне мирно прошёл целый час времени, пока он добирался до штаба. Встречая других охотников в фойе, Гарт останавливал их и уточнял, не видел ли кто его напарницу. Отрицательные ответы и предположения коллег, в каком же месте самая высокая вероятность встретить пропавшую, говорили ему лишь о самом очевидном. Мужчина поднимался по лестнице и по пути вспоминал, где и когда ему сворачивать потом. Неужели она не покидала архив, раз на проходной её не видели? Оказавшись перед знакомой табличкой «архив», он громко постучался и долгих две минуты тупил взгляд в пространство. Не слыша никаких откликов, почти дошёл до решения уйти, как дверь тихо отворилась и из-за неё украдкой выглянула Агата. Неожиданно напряжённое выражение лица, и глаза, устремлённые куда-то в даль коридора. Убедившись в отсутствии неизвестной ему опасности, облегчённо вздохнула и раскрыла полностью дверь, видимо, приглашая его войти. Он помедлил, прежде чем двинуться.

— Доброго утра, мистер позитив, — в привычном задоре проговорила охотница, будто и не выглядела минуту назад, как беженец. В будущем нужно будет учитывать, что она настолько непринуждённо переключает эмоции. Того отрезка у двери словно и не существовало в его жизни. Увы, это не то, на что он получит ответ, насколько бы ни был вопрос прямым. Надо начать с чего-то более безопасного.

— Мне кажется, или этих стопок вчера куда меньше было? Они размножаются почкованием?

— Вард натаскал всякой разности. Например, итоги первой вылазки: примерно половина новобранцев имеют ранения разной степени тяжести, чуть меньше четверти посчастливилось потерять конечности и одно или несколько органов чувств. Уже не говорю о проценте с черепно-мозговой и прочей жутью, — говорила девушка, стоя полубоком и перекладывая бумаги на столе. — Потому штаб уже давно практикует не предварительные консультации перед приёмом в новобранцы и не проводит до штабного обучения, а сразу суёт на подпись бумаги о том, что ответственности за жизнь работников организация не несёт. Обеспечит должной скорой помощью и всеми нужными при работе ресурсами, но не возьмёт под ответственность саму жизнь. Виноватых здесь не ищут. К тому же, подобный документ заставляет людей намного серьёзней задумываться над тем, на что подписываются. Неспроста, наверное, не пропускают никуда дальше без подписи, правда?

О, защебетала роща… Из-за такого отвлечения внимания интерес к недавнему происшествию возрастал в геометрической прогрессии.

— На сегодня у нас крайне увлекательные и не менее продуктивные планы, — сказала Агата, будучи уже в положении сидя за столом, и взялась за какие-то листки писанины. — Будет прямо на втором дне вылазка на несколько часов. Передвигаемся преимущественно днём в целях безопасности и устраиваем остановку на ночь на старой телевышке. Там к утру выдвигаемся обратно в штаб и уходим на отсыпной на пару с выходным. Будем учиться реагировать и сражаться в походных условиях, ставя в приоритет не целенаправленное уничтожение, а защиту якобы охраняемых объектов. Декорацией по старинке являюсь я. Если посчитаю нужным, вмешаюсь, и тогда проявим чудеса командной работы. Ну и… с расчётом на себя подготавливаете оружие, продовольствие и всё необходимое по вашему мнению. На подготовку выделяю вам время до двенадцати. Вопросы?

Гарт по-прежнему стоял у входа, потому, толкнув дверь за собой, прикрыл её. Его шаги не были тихими и незаметными, как у напарницы, удары тяжёлых ботинок знатно заставляли доски пола трепетать, уютно поскрипывая, словно в каком-то фермерском домике.

— То есть мне придётся около суток вновь принимать вас за неподвижный кусок бревна, у которого привычка колоть всех проходящих мимо ветками? А знаете что? Мне нравится, особенно предоставленная возможность заняться командной работой, когда это и без того должна быть неотъемлемая часть, — проговорил не без намёка на наезд мужчина, снова устраиваясь плечом у стеллажа. Хоть он и был новобранцем, желание занимать неформальное главенство в их паре всё равно присутствовало. Гарт и не ожидал, что это будет возможно сделать сразу — для такого Хьюз слишком твердолобая, — однако проверить границы позволительного не помешает. Фирменно приподнятая бровь подсказывала, что далеко ему пробраться не удалось.

— Вы меня услышали, — утвердительно произнесла Агата, подчёркивая жирной линией неизменность позиции и своего мнения.

Помимо попытки заставить усомниться охотницу в правильности своих действий, в которой его быстро уличили, ему хотелось услышать какой-то чистоты между ними. Одно дело выходить с ней днём и не надеяться на её помощь, когда сам твёрдо стоишь на ногах, но другое — ночёвка, возможно, с поочерёдным дежурством. Он до конца не мог знать, что у их пока что главенствующей энтузиастки в голове. Гарт на утро вполне мог остаться с голой задницей и без оружия, проходя какой-нибудь придуманный ею обряд скрытности, добираясь до базы как есть.

***

Вечно можно смотреть на три вещи: как работают другие люди, как реагируют на её издевательства и как стремительно наглеет краевик. Не сказать, что он такой единственный был и есть, но не поражаться этому невозможно.

Сложно сказать, было ли удивительным увидеть его снова. Предполагалось, что тот найдёт себе адекватного учителя-охотника и сразу подпишет договор уже с ним. Но, видимо, практики мазохизма его необычайно привлекают. Или же напарник настолько упёртый, что решил двигаться дальше, даже если с напарницей не свезло. А это ведь будет волновать каждую душу, к которым новобранцы будут приходить после года отработки. Ноги у рекомендаций растут прямиком от старших охотников. Круто может поменять жизнь одна только фамилия и статус наставника, что уже говорить, если тот самолично замолвит словечко и зарекомендует свежее мясо как первоклассное. Но такое бывает редко по двум причинам: новобранцы, узнав о своей чрезвычайной ценности, уходят в другие места, где получше; а если и не уходят, то обязательно потеснят нынешних князей зверинца — вот и вторая причина. Места князей занимают только их потомки или, на крайний случай, близкородственные связи. Вот и замкнулась цепь иерархии. Так что новобранцы зачастую отказывались от старших назначенных организацией напарников и щемились к охотникам с хоть каким-никаким, но имеющим вес званием или заслугами. Хотя, если о подобном и говорить, то стоит заметить, что таким занимаются только избранные, которые от кого-то услышали немного о мире охотников или же им любезно подсказали в своих целях.

Системы просто фантастические строятся, как, впрочем, в любом социальном пузыре людей, где бы он ни был и кто бы там не находился.

О всех приветах штабного сообщества она никогда не рассказывала сама. Её либо спрашивали, и тогда она отвечала, либо она имела личный интерес к тому факту, чтобы её подопечный о подобной информации знал. Были и очень наблюдательные, что и сами прекрасно справлялись. Такие люди как-то интуитивно ориентируются и сразу же приспосабливаются.

Но пока что от довольно весёлых рассуждений отвлекал не менее весёлый напарник. От него прям веяло позитивом и рвением к работе. Не зря она прицепила к нему прозвище мистер позитив. Почти что награда, только с подъёбом. Однако даже такой неприветливый напарник настроения не испортил. Наоборот, что ли, поднялось? Свою часть сделки — а она вообще была? — охотница выполнила. Их план действий без лишних усложнений изложила, о всевозможных сюрпризах предупредила.

Хьюз только проводила взглядом спину Гарта. И снова глянула в план на листке. Кажется, вылазка напрягала только её подопечного. Ещё ничего не случилось, но он уже в предвкушении чего-то действительно ужасающего. Девушка почти что была горда собой в некотором роде. Жаль, что её стараний не оценили.

Долго она не унывала и тоже решила собираться. Её сборы к вылазке занимали от силы часа три: это если вдруг она решит заморочиться с готовкой и полным сбором не на одни сутки. Долго размышлять над тем, как решать вопрос с едой, она не стала. Ещё с прошлой вылазки определилась, чего хочется после несколько часового хождения по лесу в холоде, сырости, а если особенно повезёт, то и промозглого ветра.

— Суп, — произнесла вслух Агата, направляясь на кухню. Сейчас готовить его смысла нет, потому как вкуснее всего, когда он свежий. Однако заготовить заранее все ингредиенты было бы неплохо. Все необходимое она помыла, нарезала и удобно запаковала. Отдельно уложила пару кусков хлеба. Предварительно поставленному на огонь бульону ещё нужно было, как минимум, часа два, так что она решила заняться бутербродами. Не только по прибытию на вышку захочется есть. Когда засобираются уходить утром, тоже прижмёт на пожрать. Их уже проще готовить: сыр да колбаса с салатом. В процессе готовки она иногда подъедала. Всё-таки утром мало было. Всё приготовленное загрузила в потрёпанный жизнью рюкзак, который обычно и брала на вылазки. Добавила к содержимому бутылку воды и прочее по мелочи из гигиены.

Дальше по плану была одежда. Лёгкая, подвижная и сохраняющая тепло. Из-под кровати вытянула старый комплект термобелья и такой же одежды. Верхом выступала из плотного материала ветровка и на низ плотные штаны. С обуви были всё те же высокие сапоги на шнуровке. Верхнюю одежду она пока не надевала, ибо попросту упарится в ней.

К назначенному времени она уже успела перелить готовый бульон в огроменный термос, пакуя отдельно мясо; походить по штабу и выполнить всю работу Ноэхена, так как эта скотина не пришла на работу; привести себя в порядок, стирая всю ненужную в предстоящих условиях косметику и заплетая туго волосы; прикрепила всё снаряжение. Широкий пояс из тёмно-коричневой кожи удобно устроился на талии охотницы. К нему по бокам были прикреплены в кожаных чехлах топоры не современного характера, но их эффективность от этого точно не страдала. Спереди в районе живота и сзади на пояснице находились широкие кинжалы, лезвие которых так же скрывалось защитным чехлом. Почти что спец по парному оружию. Дальше от пояса спускались вниз шлейки. Они, в свою очередь, крепились уже к набедренным пояскам. По их дуге, кроме внутренней части бедра, для большего удобства в передвижении, были расположены небольшого размера метательные ножи. Ещё пара таких же ушло в сапоги.

Хьюз прошлась туда-обратно по архиву, просматривая, не забыла ли чего. Собранная и одетая она встретила напарника, задерживаясь на стойке: оставила информацию, куда они идут, на сколько и каким маршрутом. Пока говорила, мельком поглядывала на краевика. Тот собрался основательно: ладная куртка, будто и созданная для походов, свободные штаны, что не жалко замарать, растоптанные сапоги, внушительная сумка сбоку и снаряжение. Комплектом шла недовольная мина и воинственный вид. Видеть его злым — довольно приятное зрелище.

Они всё дальше отходили от города. С каждым пройденным десятком метров местность становилась более богатой на растительность. Постепенно под ногами исчезал асфальт. Его заменяла плешивая дорога, вся запыленная и в какой-то степени «нелюдимая». Что странным не было, ведь они перешли световое ограждение. Вскоре они вышли на широкую тропу, любезно приглашающую в лес. Тот им представился мрачной стеной из деревьев и темноты. Охотница, не сбавляя неторопливого и тихого шага, шла именно туда, целенаправленно в самую глубь. Хьюз двигалась впереди, и от неё снова поступало мало звуков. Приглушённое шуршание одежды да «сухие» шаги, которые сливались со звуками леса.

Над ними возвышались хвойные деревья, стволы которых иногда покачивались от ветра и оттого тягостно скрипели. Говорили что-то, но их слова оставались не понятыми. Изредка на пути попадались совсем одинокие дома. На крышах некоторых вовсю разрастались сорняки и зелень, а окна были наглухо забиты. Никому не нужные. Маленькие и непримечательные. Забытые людьми. Воздух, наполненный запахом сырости и хвои, легко проскальзывал под одежду. Сколько не надень, а всё равно холодок проникает сквозь швы. Ночью станет ещё холоднее.

Агата на какое-то время застряла в пелене мыслей. Думала ни о чём и одновременно о многом. Что-то очень похожее на то, как перекатываешь камни: перевернул его на одну сторону, посмотрел, подумал; потом на другую перекатил и также посмотрел, подумал. Однако невзирая на отрешённость, она зашагала медленнее. Ощутимое напряжение начинало липнуть к телу. И лес ушёл в молчание. Как затишье перед точкой невозврата. Естественная тревога подступала с осознанной мучительностью, и дышать стало всё тяжелее, словно вдохнуть чуть больше не позволено. Агата и вовсе слилась с местностью, двигаясь от дерева к дереву. Но хоть и была уверенность выбранного направления, она металась. Кажется, высокие, визжащие нотки, которые издаёт нечто далёкое, буквально вгрызаются ей в мозг. Сколько не поворачивай головы, никак не поймёшь откуда. Даже выкрутив на полную чувствительность слуха, она не могла распознать, что же ей режет чутьё.

Она теперь резко меняла направление, сдвигаясь то влево, то вправо. Жужжит и жужжит где-то. Если бы поднялось хотя бы на одну тональность, тогда она точно поняла бы откуда. Капитан понимала, что напарник-то ничего не замечает: человеческие возможности довольно ограничены. Более чем вероятно, что он смущён её безосновательными действиями. И даже так, ей было важнее понять, где и что она не улавливает. Пять минут кривой траектории движений оправдались: вдали послышался приглушённый, однако вполне отличимый крик. И резко внутри защемило душу.

Крик был детским…


Глава 4. Кто успел, тот и съел

Осознание, что там ребёнок и он посреди леса за пределами световой ограды, доходило стремительно.

— Ёбаный ты ж в рот, — с чувством выразилась Агата и уже на полном ходу снимала топоры с защитных чехлов. Она не стала тратить время на объяснения, полагая, что напарник сообразит повторить то же самое за ней. Любое мгновение, потраченное на пустые слова, может действительно стоить этой маленькой жизни.

— Куда, блять… — послышалось позади раздражённое непонимание Гарта. Лучше всяких сигналов о том, что он следует за ней.

Не только физическая подготовка позволяла бежать быстро. Она уже на автомате воздействовала на нервные ткани, что отражалось на частоте сокращения мышц. Во время подобных ситуаций иметь в возможностях изменить свою анатомию было очень удобно. Начинающий спринтер, чтоб вас.

Заранее появившееся чувство необратимого позволяло бежать ещё быстрее. Дышало холодно в затылок, заставляя не обращать внимание на препятствия в виде веток, склонов и корней. Набранная скорость по инерции несла её туда. И судя по неотстающему топоту шагов за спиной, напарника тоже. Пальцы до побеления всё крепче сжимали рукоять каждого топора. Дыхание резко спирало от отчаянного детского рыдания и неразличимых от безысходности слов, между которыми всё же слышалось: «Папа!»

Вскоре в поле зрения появились очертания происходящего. Маленький ребёнок прятался за деревом, но чуть выглядывая из-за него, безостановочно пытался докричаться до отца.

Он не понимал, что его уже не слышат.

Не могут слышать.

Ободранное тело мужчины, похожее больше на кровавый скелет с обрывками плоти и одежды, продолжали рвать Безликие. Пустоглазые уродцы с рыком и чвакающими звуками поглощали ещё тёплые внутренности. Мокро хрустели кости в пасти, и тело всё меньше было похоже на некогда живое создание. Существа, перемазанные обилием крови, перетаскивали и швыряли человеческую тряпку, всё больше превращая её в несуразное месиво плоти. Только голова с неподвижными глазами и обглоданной шеей дёргалась, безжизненно мотыляясь в разные стороны при рывках.

С каждым таким рывком ребёнок задыхался ещё больше, отдаваясь полностью увиденному. Откликаясь всей своей сутью на каждое движение. Безликие рвали и его. Его душу, его восприятие, его психику.

Ещё никогда так быстро в голове Агаты не крутились мысли. Они бестолково бились о черепную, мечась в нахождении лучшего исхода. Когда сошлись в чём-то одном, она обратно прикрепила на ходу топоры и подбежала к ребёнку. Гарт без вопроса чуть дёрнул её рюкзак, намекая, чтобы она сгрузила всё на него. Хьюз не сопротивлялась, позволяя стянуть с себя всё лишнее, и подхватила другую визжащую ношу на руки. Затем начала бежать в обратную сторону к ближайшему холму, за которым бы их не было видно. Она по-прежнему слышала шаги за спиной, и это придавало значительную долю уверенности в защищённости тылов.

Мальчик бился, бунтуя против чужой хватки. Он умолял вернуть его обратно. Пытался по-прежнему кричать, но у него уже не хватало сил. И всё же быстро сдался, просто безудержно плача. Будучи на запланированном месте, она опустилась на колени и посадила напротив себя свой груз. Аккуратно взялась за его голову, чтобы взгляд был направлен на неё.

— Тш-ш-ш. Тише-тише, — обратилась охотница крайне мягко, надеясь, что ребёнок различит новый звук среди предыдущих громких и быстрых. Прислушается к нему, заразится им. Она гладила его по голове и старалась словить взгляд, — ты меня слышишь, малыш?

Тёмно-серые глаза начинали медленно проясняться, он постепенно смог находиться здесь и сейчас, а не там за деревом в лице наблюдателя. Мальчик суматошно разглядывал её лицо и руки, что тянулись к его светлым волосам. Чем-то похожие на её. Он притих, осознавая новую реальность, нового человека.

— Как тебя зовут? — девушка приблизилась к нему, говоря ещё тише. Устанавливала связь, показывая, что она единственная, на кого он сейчас должен обращать внимание, а не на звуки позади холма. Ребёнок молчал и дышал надрывисто от недавнего плача, но Хьюз терпеливо ждала, пока до него дойдёт. Пока он обработает информацию в шоковом состоянии. Гарт же напряжённо поглядывал то за холм, то с удивлением на неё и не торопился скидывать сумки. Наоборот держал в руках готовое оружие, чтобы в любой момент выстрелить.

— Т… То-ом… Том, — хриплым и тихим голосом ответил мальчик.

— Хорошо. Меня зовут Агата, и я охотник. Мне двадцать пять. А сколько тебе лет, Том?

— Охотн… ик, — повторил ребёнок, икая и всё ещё пристально её рассматривая. — Семь… Мне… мне… мне скоро будет восемь. Я… уже взрослый.

Его голос дрожал. Лицо было заплаканным и опухшим от истерики. Но он пытался говорить и отвечать, хоть и был надорван голос. Девушка гладила его по голове и подбиралась всё ближе, втираясь ему в доверие. Она буквально излучала уверенность, никакого беспокойства или страха. Дети кожей чувствуют настроение людей, бессознательно читают атмосферу. Ни в коем случае нельзя было испытывать или показывать нервность. Про родителей она очевидно не стала спрашивать, потому что это запустило бы новую цепочку реакций и свежих воспоминаний. Узнать о нём больше позволила бы записка: детям обычно вкладывается в карман или пришивается к одежде записка, где указываются его фамилия, имя и отчество, домашний адрес, а также ФИО родителей. Это обязательная процедура для детей краевиков, и настоятельно рекомендуется то же самое делать и взрослым.

Вроде бы она, пока бежала, не заметила никаких ранений на его теле. Да и крови на своих руках не наблюдала. Убедиться не помешало бы, но про травмы спрашивать не хотелось, так как это сразу заденет ситуацию, пока что ушедшую из поля зрения мальчика.

— Том, где твоя записка?

— Папа… Он положил мне в кармашек… Левый кармашек. Папа… Где папа?

Да твою мать, всё равно вышли на папу… Этот нарыв придётся вскрывать. Лучше сразу.

— Тебя ранили, Том? — Агата снова гладила по голове.

Ребёнок сразу хотел повернуться в сторону Безликих, но она его удерживала.

— Не… т… А… папа… Там папа… — Он хотел показать рукой где.

— Да, там твой папа.

— Его… Там кровь. Много крови… У него много ран.

Его голос начал дрожать сильнее. И вместе с тем исказилось лицо. Страх перешился с сильными переживаниями о родителе.

— Да, твой папа ранен.

Ни в коем случае нельзя было врать или избегать ответа: потеряется доверие. Он видел это сам. Он знал, что произошло. Но в таком юном возрасте психика просто не позволяла осознать это в полной мере. Факт потери. Его не покидала надежда.

— Он… Папа… не двигался… Ему плохо? Он… ушёл на небеса, как бабушка?

Подступала новая истерика. Новые слёзы стояли в его глазах и были готовы разлиться дорожками по щекам.

— Да.

Охотница прижала к себе мальчика, усадив того на колени. Он громко плакал, бессильно сжимая её одежду и что-то говоря себе под нос, пока где-то вдали до сих пор питались Безликие. Агата гладила Тома по спине, прижимая ближе, и подняла глаза на напарника. Тот встретился с ней взглядом, и его выражение лица выдало её собственное. Кажется, непроизвольно она сама поддалась эмоциям. Невероятное сочувствие, боль и нежность из глубины вырывались наружу.

Она ненавидела существ и была готова их сутками сжирать, если бы это гарантировало полное уничтожение уродцев. Она ненавидела свою сущность, ведь была так похожа на этих же уродцев. Но Агата не могла ненавидеть людей. Особенно детей. Этому послужило собственное, не самое весёлое детство. Охотница питала к ним ненормальные чувства, которые точно не должны быть свойственны ей: она получеловек. Её никогда не примут и не полюбят так же, как это делает она по отношению к ним. Однако двуногая челядь пожизненно не будет ей безразлична. Сколько бы они ни ранили душу, сколько бы она ни видела по работе смертей и обглоданных трупов, она никогда не сможет привыкнуть к этому. Собственноручно себя изломает, но не останется равнодушной стороной.

Хьюз обняла крепче дрожащее тело, прислоняясь носом к его светлой макушке. Она начала покачиваться из стороны в сторону, напевая что-то мычанием. Почему это случилось с ребёнком? Он разве был в чём-то виновен, чтобы на его глазах разодрали отца? Чем он заслужил подобное?

Немного растерянный мужчина подошёл ближе и явно не знал, что же делать именно ему. Охотница глянула на него, продолжая тихо-тихо напевать. Гарт топтался на месте и тяжело вздыхал. И он принял самое неожиданное для неё решение: опустился на землю рядом, иногда поглядывая в сторону происшествия, и прислонился плечом к её плечу. Не сильно, но ощутимо. Видимо, не хотел нарушать их симбиоз с ребёнком, но и в стороне остаться не смог. Понимание, что напарник её пытается ненавязчиво поддержать и не остаётся безучастным к делу, говорило о нём многое, как о человеке.

— Он без сил и истощён. Сейчас пригреется и скоро уснёт от переизбытка эмоций, — тихонько прошептала девушка убаюкивающим голосом. — Нам нужно решать, что мы будем делать дальше.

— Так… — протянул подопечный, не прекращая спускать с глаз сторону с Безликими. — Так решать нечего. Пойдём назад. Есть риск, что мелкий будет сильно буянить и группа накинется на нас, тем более, что когда я проходил мимо, они доедали кишечник. Самое вкусное у них закончилось.

Вот же гандон. Ну правда, кто так реагирует на такие зрелища и события? Её не раз поражало настолько спокойное отношение краевиков к смертям и несчастью других людей. У них будто буквально атрофировано сочувствие. Хотя не ей судить. Сытый голодному не друг, нечего удивляться.

— Раз тут группа, путь впереди может быть безопасным для быстрого отхода к вышке. Загвоздка лишь в том, насколько безопасна сама вышка и периметр около неё. Сопляк хоть и помеха, но вариант оставить его я даже рассматривать не собираюсь. У меня есть перекись и бинты с пластырями, обработка его не займёт много сил. Раз ему около восьми лет, мы вполне можем прокормить его. Не надорвусь, если эта мелочь потеснит меня в еде.

Оказывается, есть ещё чему удивляться. Гарт молодец: не путался под ногами, сумки взял на себя, контролировал ситуацию, не растерялся и с ребёнком тоже не мешался. Ещё и тылы прикрывал. Был приятен этот наглядный факт. Факт того, что на подопечного можно положиться. Что он вполне состоятелен.

Хьюз продолжала мерно покачиваться из стороны в сторону, прислушиваясь телом к ребёнку. Заранее более-менее адекватный план действий уже накидала, но подумала о возможности того, что она могла что-то упустить из-за всплеска эмоций, потому вынесла вопрос на общее обсуждение. Она понимала, чем вызвана такая реакция, но, наверное, никогда уже не сможет что-то с этим сделать, каждый раз реагируя однотипным образом: сломя голову нестись в самое пекло и решать всё по ситуации. Хорошо, что обошлось не самым противным исходом. Агата могла бы не только не спасти ребёнка, но и пострадать сама. А одним из правил было, как ни странно, сохранить именно свою жизнь. Профессиональных охотников мало, жертв уродцев много — вот как можно грубо обобщить основной посыл этого правила.

Но, как обычно, шатала она эти правила, закладываемые охотникам ещё со старого обучения. Они остались до сих пор, и настаивалось многолетним руководством продвигать их дальше.

Охотница пару минут молчала, что-то явно обдумывая и делая выводы.

— Обрисую кратко ситуацию: двигаться мы не сможем ни назад, ни вперёд. Безликие уже доедают, как вы успели заметить. Они переключатся на нас, как только мы выйдем из-за холма. В основном они реагируют на звуки. Глаз нет, но нюх не притуплен настолько, чтобы не заметить холм с живностью перед самой мордой.

Хьюз говорила как можно мягче, чтобы тяжесть её настроя не почувствовал ребёнок. Он всё ещё способен чутко улавливать окружающий настрой.

— Нам в любом случае придётся устранять эту группу уродцев, так как если вызовем подмогу — а у нас есть такая возможность, рацию я прихватила, — не факт, что они успеют добраться к тому времени, как нас обнаружат Безликие. Даже будучи на машине, раньше получаса им здесь не быть. К тому же сюда могут пожаловать и другие на запах крови.

Девушка снова замолчала, прислушиваясь к мальчику. Видимо, под монотонностью и мягкостью её речи он благополучно заснул. Нужно ещё какое-то время, чтобы тот провалился в крепкий сон.

— У меня такое предложение. В первую очередь я связываюсь со штабом и сообщаю о ребёнке. Нам в любом случае нужно передать его другим государственным органам: свою задачу мы выполнили и если задержим этот момент, в будущем к нам будут поставлены резонные вопросы. Спасение — наше дело. Следствие, причины и дальнейшая пристройка ребёнка — не наше дело. С этим довольно строго. За самоуправство и отклонение от нормы расправляются тихо и быстро. Я сообщу примерное наше местоположение, и после мы оставляем ребёнка за этим холмом. Он не будет нам обузой в бою, да другие прибывшие сюда уродцы обратят внимание первым делом на нас, больно активных. Так что он в относительной безопасности. В лучшем случае мы расправляемся с группой Безликих, потом забираем ребёнка и отходим к дороге, которая ведёт к телевышке. Там нас словит подмога.

Хьюз снова замолчала. Мальчик мерно сопел у неё в руках. Она погладила его по голове. Потом провела тёплой ладонью по спине. Чуть приподнялась вверх, вниз и отодвинула от груди. Не реагировал.

— Том? То-о-ом? Ты меня слышишь, приём?

Он не отзывался, и Агата не прижимала его к себе снова, чтобы тот не привыкал к теплу во время сна. Контраст между прохладным мхом и телом был бы очевиден для него, хоть он и отрубился намертво.

— Дальше… А дальше как пойдёт. Мы можем уехать с подмогой, а можем продолжить путь до телевышки. Разница лишь в том, что нам придётся завтра всё повторять по новой.

— Понял. Значит, действуем по этому плану. Продолжать или нет, посмотрим на месте и по обстоятельствам, — подытожил Гарт, морщась и потирая пальцами переносицу. После посмотрел на Агату несколько секунд и усмехнулся. — Командная работа, да?

Хьюз усмехнулась в ответ.

Следующие минуты Агата заворачивала Тома в куртку. Оставила она его калачиком между деревом и холмом, прикрывая открытые места их сумками. Так он оказался максимально в данных условиях незаметным. Повезло, что на него не попала кровь. Гарт контролировал ситуацию за холмом, охотница занималась навигацией подмоги. Так как из точных ориентиров только дорога к вышке, они должны быть примерно через полчаса уже около дороги, чтобы машина их не пропустила. Агата впервые пожалела, что не взяла сигнальную ракетницу.

— За всю практику не нужна была, а тут, сука, взяла и понадобилась, — еле слышно бурчала себе под нос девушка, заканчивая переговоры. Она выпрямилась во весь рост и начала подыматься вверх по холму к напарнику. Легла рядом на землю и чуть высунулась как можно незаметнее, чтобы посмотреть обстановку. Уродцы лениво перерыкивались за остатки трупа. Даже опознать никак в будущем…

Они спустились ползком к укрытию.

— Красота. Аж целых восемь штук в подарок, — возмущалась Агата, отстёгивая по новой топоры от креплений, нашла взглядом подопечного. — Безликие ничем особенным среди остальных уродцев не выделяются. Клыки и очень острые когти — вся их опасность. По крайней мере, у этих. Чёткого плана борьбы с ними нет. Либо обезглавливание, либо повреждение позвоночного столба и внутренностей. Желательно первое, потому что надёжнее и проще. А, ну, единственное, у них крепкие кости. Приходится прикладывать больше усилий, чтобы повредить скелет. Нередко топоры застревают, если не так нанести удар. Такая оплошность может стоить жизни. Болезненное место — глазницы. Сейчас они ослаблены из-за светового периода дня. Тормозят иногда, реагируют притупленно. Старайтесь ещё не получать ранений: уродцы любого вида остро реагируют на кровь.

Девушка закатала рукава повыше, чтобы как можно меньше всякой дряни попадало на одежду во время боя. Без куртки ощутимо прохладнее.

— Работаем следующим образом: я отвлекаю на себя большую часть. За вами две-три особи. Если произойдёт так, что справитесь быстрее, то предупредите. Тогда работаем по схеме стрелок-нападающий: я их отвожу на удобное место для выстрела, и по моей команде вы стреляете, — последнее, что сказала Агата. Напарник был понятливым, потому просто дал знак, что всё до него дошло в лучшем виде.

Охотница начала незаметно выбираться из-за холма, используя деревья в качестве прикрытия, чтобы её не заметили раньше времени. Дождалась Гарта на отправной точке и начала атаку первой, чтобы силы распределились неравномерно: на одного всем селом. Уродцы, как и предполагалось, отреагировали не сразу. Только первый повернулся, как она зацепила топором за шею и с размаху, для ускорения, отправила в ствол дерева мордой. Ветки хорошо вошли в глазницы, повреждая мозг. На время обезврежен. Сразу за ним следом шёл ещё один, по глазницам которого она прошлась лезвием. Тварь резво завопила, что оглохнуть можно, и начала кружиться вокруг себя. Следующих двоих она решила сразу прикончить, а не обезвреживать на время. Потанцевала с ними немного, уворачиваясь от выпадов передних конечностей, и в удачный момент занесла топором рубящий удар одному в шею. Тупой стороной второго топора со всей силы ударила по первому, с хрустом перерубая излишне костистые позвонки. Существо свалилось на землю. Второй как раз уже нёсся на неё и просился на лезвие. Она не стала отказывать в такой просьбе, навстречу пересекая череп. После для контрольного срубила по шее. Все действия Агаты были точными и быстрыми, без лишних движений, которые могли пойти в убыток скорости и силе ударов. Умело обращалась с парным оружием: используя одно для защиты на манер щита, другим нападала, резала и рубила. Использовала зацепы, подтягивая к себе поближе или уводя в бок противника благодаря загнутой форме топоров. На руку играло то, что они были максимально заторможенными и внимание их притуплено. Хоть бери и голыми руками разделывайся…

Гарт разбирался с отведённой ему работой. Его стиль был более рваным, агрессивным. Однако это компенсировалось убойной мощью. Если он уже и замахивался топором, то тот сразу прорубал череп твари по самую шею. Помимо видимой не динамичности действий и разброса внимания выяснилось, что подопечный больше практик. Говорила, нужно быть осторожнее со скелетом, краевик же начал учитывать эту особенность, когда только напоролся раза три на эти грабли. В целом, он справился очень даже отлично для своей первой вылазки и стычки. Это всё Агата успела подметить, пока подглядывала за ним во время собственного боя. Ей не нужно уже думать над действиями: давно отработано до автоматизма, особенно с неразумными существами.

Пока первые её два уродца были дезориентированы, а напарник добивал своих, охотница решила заняться пятым. Главарём. Самая крупная особь из всей группы и наиболее проворная, сильная и устойчивая к влиянию светового дня.

Девушка крайне экономно сражалась всё это время, потому что неизвестно, сколько сил понадобится ещё в пути до дороги. И с главарём она придерживалась этой же тактики. Нежить нападала, она уводила её в сторону и наносила несколько ударов в район шеи. Улаживать этого двумя топорами в позвонок было опасно. Он быстрее, пришлось бы рисковать, чтобы такое провернуть. Было решено резать в глаза, потом одним ударом дорубить прошлую серию ударов в шею. Резанула, и оно разверещалось так громко, что отреагировали дезориентированные ею ранее твари и по мере возможностей и сил начали добираться именно к ней. Но не от этого сердце обомлело, а земля растворилась под ногами. Там, на холме, снова крик.

Ребёнок стоял на холме и кричал:

— Агата! Сюда! Тебя ранят! Ранят! Тебя ранят, как папу! Агата!

Пищал он так надрывисто, что уродцы переключились на мальчика. Высокие тональности их привлекали почему-то больше. Или главарь их перенаправил, чёрт знает. Они рванули в сторону холма. Так быстро, как не было до этого.

— Скройся, мелочь! — гаркнул мужчина, уже порываясь бежать туда.

Девушка снова ругнулась и сквозь зубы быстро проговорила напарнику:

— Бегом за ребёнком. Не смейте оборачиваться.

Гарт в ответ выругался, срываясь с места в сторону холма. Девушка быстро вытянула нож с набедренного ремешка и без раздумий резанула по коже на руке не на рабочей стороне, чтобы она могла в дальнейшем функционировать. Дёрнула рукой, чтобы пара капель крови слетела на землю, и крикнула настолько громко, насколько смогла.

Это оказалось великолепной провокацией.

Существа резко развернулись, реагируя на свежую кровь и дополнительный звук в качестве ориентира. Кажется, ей глаза перекрыло пеленой злобы. Она отточено рубила и перерубала уродцев, разрезая полностью морду в районе глазниц. Даже, наверное, перешла свой человеческий предел по силе. Отбегала и с новой силой нападала. Они были активнее из-за уходящего солнца и запаха крови на руке, что двигалась подобно красной тряпке. Пару раз её несерьёзно задели когтями, и новые источники крови всё больше задорили их рвение и аппетит. Ребёнок метался в чужих руках и не на шутку бился. Он всё ещё без перерыва пытался докричаться до Агаты. Гарт его подхватил и нырнул за холм.

Возможно, из-за обилия существ, прибивающей силы вечернего времени и влияния крови на них. Возможно, сыграл роль эмоционально нестабильный фон из-за детского крика. Возможно, потому что в последний момент обернулась, чтобы посмотреть, ушёл ли напарник с ребёнком. Но серьёзной раны она не избежала. Последний оставшийся главарь на издыхании вцепился и попытался рвать ей до этого порезанную руку. Дырявили клыки кожу, брызнула кровь. Невыносимое жжение вонзалось остро, словно тысяча углей проникало внутрь.

Девушка под влиянием сущности глухо зарычала, с одного раза срубая хрипящую голову. Та легко отделилась от основной массы тела. После этого она её с силой буквально сдёрнула со своей руки в дерево, тяжело дыша. Она навредила себе ещё больше, и теперь всё предплечье выглядело кровавым раздраем. Крайне опасно, если она сейчас не усмирит сущность в себе. Она начинала влиять на её восприятие, подкидывать жгучие желания: хотелось руками драть это уродливое тело, разорвать пасть и долго-долго вдавливать в землю, пока не превратится в раздавленный кусок мяса. От мыслей в висках обухом стучало. Взгляд не отрывался от существа. Убить-убить-убить-убить. И съесть. Чтобы не осталось и намёка на эту паскудную гниль.

Дыхание участилось. Девушка сглотнула, проглатывая дурноту. Сердце своим ритмом шумно колотило в уши. Изредка её подёргивало от перегруза нервной системы. Она буквально заставляла себя не двигаться: за рукой последует голова, за ногой последует тело.

Внезапно от наваждения её спасли руки. За щёки держали тёплые мужские руки.