Волошин - легенда Коктебля

«Одиссей возвратился, пространством и временем полный». Эти строчки Мандельштама, написанные им в Алуште неподалёку от Коктебеля , как нельзя более характеризуют Максимилиана Волошина, осевшего на своём берегу после многолетних азиатских и европейских путешествий.С 1901 по 1916 годы поэт и художник большую часть жизни проводил в Париже и путешествиях по Европе.
Дом, который «камешком лежит в ладонях Коктебеля», в нескольких шагах от берега, Волошин начал строить ещё в молодости. Он изначально был задуман как место для встреч и творческого общения друзей и знакомых поэта. Волошин постоянно наезжал в Коктебель, приветствовал там гостивших друзей. В 1912 году сам реконструировал жилище, достроил мастерскую, это придало строению самобытную форму, гармонично вписавшуюся в окружающий ландшафт.
С 1917 года Максимилиан Александрович жил в Коктебеле уже безвыездно. Он часто бывал в близлежащих Феодосии, Симферополе, Судаке, совершал бесконечные радиальные походы по окрестностям.
Дом он наполнил картинами, фотографиями, посмертными масками, скульптурами, предметами археологических находок, посохами , рабочим инструментом , минералами.«Там были собраны «чуда и дива из всех Максиных путешествий» и из окрестных розысканий. Не только людской обиход,а и морские, и лесные, и горные дива» - писал Илья Эрнбург.
Все стены двухэтажной мастерской занимают книжные полки. Книги на нескольких языках свидетельствуют об интересах их владельца: археология, литература, поэзия, искусствознание, геология, история, шахматы, астрономия, биология, медицина, др. Многие из них с дарственными надписями авторов. В художественной мастерской находится скульптурный портрет «хранительницы» дома – египетской богини Таиах. Из высоких окон дома открывается вид на залив. С открытого балкона-башенки видны море, речка в него впадающая, деревья, холмы, скалы Карадага - цвета тёплые, пастельные. Слышны звуки прибоя, крики чаек. Пахнет травами, водорослями, морем. Пространство дома многоуровнево и многомерно.Никакое другое место,- по свидетельству Волошина,- его так не привлекало и не вдохновляло:
"И сам избрал пустынный сей затвор
Землёю добровольного изгнанья,
Чтоб в годы лжи, паденья и разрух
В уединенье выплавить свой дух
И выстрадать великое познанье"
Большинство картин и стихов писано им "в Коктебеле, о Коктебеле или под влиянием Коктебеля." Поэт-художник говорил, что его стихи о природе утекли в его акварели и живут в них, как морской прибой с приливами и отливами. Он считал, что историческая насыщенность Киммерии и пейзаж Коктебеля, напоминающий выжженные холмы Эллады, «воспитывают дух и мысль»:
«И стали видимы средь сумеречной сини
Все знаки скрытые, лежащие окрест:
И письмена дорог, начертанных в пустыне,
И в небе числа звезд.»
В размышлениях о Волошине возникает мысль о треугольнике - Коктебельском. Вершинами этой геометрической фигуры были и есть: Коктебель – Феодосия – Судак.
В границах этого треугольника жили, работали друзья и сподвижники Волошина – художник Константин Богаевский, писатель Александр Грин, поэтессы Аделаида Герцык и Поликсена Соловьёва. Максимилиан Волошин постоянно соединял углы треугольника, навещая друзей, своими пешими и не пешими вояжами.
Взрощенный хозяином приют для работы и отдыха, с его временными обитателями, воплотил в себе изначально задуманную уникальную концепцию создания колонии творческих личностей (разумеется аналоги в истории культуры существовали – например, колония-улей художников на Монмартре). В нём он организовал неповторимый микромир.Андрей Белый писал: «Макс принадлежал другому закону, чем человеческому, и мы, попадая в его орбиту, неизменно попадали в его закон. Макс сам был планета. И мы, крутившиеся вокруг него, в каком-то другом, большем круге крутились совместно с ним вокруг светила, которого мы не знали. Макс был знающий. У него была тайна, которую он не говорил» .
В коктебельскую орбиту в разное время «попадали» Н. Гумилёв, А.Толстой, М.Цветаева, А.Цветаева, С.Эфрон, Лентулов, Пришвин, О.Мандельштам, Ходасевич, Парнок, Горький, Эренбург, Поленов, Петров-Водкин, Бенуа, Остроумова-Лебедева, Брюсов и др. Здесь писались стихи и проза, картины и этюды, пьесы и эссе. Проводились диспуты, делались и обсуждались доклады, задумывались проекты, читались вслух новые произведения, проводились поэтические турниры, не прекращались литературные и философские споры. И всё это происходило в атмосфере неуклонно утверждаемой Волошиным: веселья, розыгрышей, мистификаций, игры; непременного требования к одежде – простоты и удобства; к поведению – ориентации на свободу и естественность. Под крышей этого дома влюблялись и ревновали,заключали союзы, разрушали их:
"Войди, мой гость: стряхни житейский прах
И плесень дум у моего порога...
Со дна веков тебя приветит строго
Огромный лик царицы Таинах.
Мой кров – убог. И времена суровы.
Но полки книг возносятся стеной.
Тут по ночам беседуют со мной
Историки, поэты, богословы."
Как замыслил художник свой дом, свой образ жизни, творчества и общения – так и выстроил его, явив тем самым высокий образец культурного строительства:
"Дверь отперта. Переступи порог.
Мой дом раскрыт навстречу всех дорог.
В прохладных кельях, беленых извёсткой,
Вздыхает ветр, живёт глухой раскат
Волны, взывающей на берег плоский,
Полынный дух и жёсткий треск цикад.
А за окном расплавленное море
Горит парчой в лазоревом просторе.
Окрестные холмы вызорены
Колючим солнцем. Серебро полыни
На шиферных окалинах пустыни
Торчит вихром косматой седины.
Земля могил, молитв и медитаций –
Она у дома вырастила мне
Скупой посев айлантов и акаций
В ограде тамарисков. В глубине
За их листвой, разодранной ветрами,
Скалистых гор зубчатый окоём
Замкнул залив Алкеевым стихом,
Асимметрично-строгими строфами.
Здесь стык хребтов Кавказа и Балкан..."
В живописных работах автор в точности повторял все извилины бухт, пологости и острия побережья, цветовые оттенки «лица» земли, на которой жил. И стихи его с такой же зеркальностью отражают картины происходящих событий. По его полотнам и стихам можно безошибочно определить времена, современником которых он был. Вот его восприятие гражданской войны на территории Крыма, зафиксированное в новелле «Красная Пасха»:
"А души вырванных
Насильственно из жизни вились в ветре,
Носились по дорогам в пыльных вихрях,
Безумили живых могильным хмелем
Неизжитых страстей, неутолённой жизни,
Плодили мщенье, панику, заразу...
Зима в тот год была Страстной неделей,
И красный май сплелся с кровавой Пасхой,
Но в ту весну Христос не воскресал"
Будучи объективным хроникёром своего времени, был беспристрастным и в жизни - укрывал в своём доме во время гражданской войны раненых обеих сторон, не взирая на то, к какому из противоборствующих лагерей они принадлежали, ибо превыше всего ценил жизнь человеческую. Волошин по отношению смерти имел свою собственную позицию:
«Неистощимо семя духа,
И плоть моя – росток огня:
Пусть капля жизни в море канет -
Нерастворимо в смерти «Я»,
Не соблазниться плоть моя,
Дичина трупа не обманет,
И не иссякнет бытиё
Ни для меня, ни для другого:
Я был, я есмь, я буду снова!
Предвечно странствие моё».
Владелец, строитель и устроитель дома в Коктебеле, поэт и художник Максимилиан Волошин, наделённый, как и всякий поэт, даром предвидения, предугадал развитие судеб культуры, отхронировал свою эпоху, свой пейзаж, свою землю, друзей и недругов. Четко обозначил и в живописных полотнах и в стихах место, действие, время.