ДВЕ ЛЕГЕНДЫ- ДВЕ СУДЬБЫ

Эти двое никогда не встречались на футбольном поле, хотя могли встретиться в 3-м матче группового турнира в финале чемпионата мира 1958 года. Две трагические судьбы, две яркие звезды; один 23-летний бразильский кривоногий креол, с косыми глазами. Сутулый губошлеп, напоминавший скорее всего уродца Квазимодо из знаменитого романа Виктора Гюго, чем футболиста и 20-летний высокий блондин, стройный красавец с серо-голубыми, как московское небо глазами, тонкими чертами лица, атлет, на мощных ногах - молодой форвард сборной СССР за два года до этого ставший олимпийским чемпионом в австралийском Мельбурне.
Один, пока никому не известный за пределами Бразилии, новичок сборной ставший на этом чемпионате мира чемпионом и влетевший в элиту мирового футбола как метеор - великий Гарринча, и второй известный,- молодая звезда советского футбола, олимпийский чемпион, за несколько дней до отъезда сборной СССР на мундиаль в Швецию, попавший в скверную историю, которая диаметрально изменила жизнь и карьеру футболиста. 6 долгих лет впоследствии проведшего, в вятских лагерях форвард московского «Торпедо» и сборной страны Эдуард Анатольевич Стрельцов.
Об этих двух неподражаемых игроках будет мой короткий рассказ.

ГАРРИНЧА

Маноэл Франсиско дос Сантос, прозванный в народе как Манэ -Гарринча родился 28 октября 1933 года в городе Пау-Гранди, в многодетной семье Амаро и Марии Каролины, где он был пятым ребёнком. Из-за ошибки отца в свидетельстве о рождении Гарринчи датой рождения было указано 18 октября. Кроме этого ему не дали второго имени, так что Гарринча в 15 лет выбрал его сам и стал называть себя Франсиско. Гарринча родился с врождёнными недостатками: он страдал косоглазием, деформацией позвоночника и смещением костей таза, а его левая нога была короче правой на 6 см . Хирургическое вмешательство, проведённое, чтобы исправить болезни Манэ, не помогло: врачи, делавшие операцию, считали, что для ребёнка было бы счастьем просто ходить. По другим источникам, проблемы со здоровьем у Гарринчи возникли из-за полиомиелита.
Гарринча был смешанного происхождения — по материнской линии афро-бразилец из Ресифи , по отцовской — потомок индейцев фулниос; его прадед насильно был перевезён со склонов хребта Баррига, штат Алагоас, в Палмейрас-дос-Индиос в начале XIX века. Там же он получил фамилию — Франсиско дос Сантос, по имени рабовладельца, владевшего плантацией сахарного тростника и индейцами, что работали на ней. В отцовской линии также присутствовали африканские корни: дед Маноэла, Шизе, был женат на рабыне-мулатке, Антонии. У них было 6 детей — Мануэл, Амаро, Мария, Жозе, Изабел и Жуан.
Семья Гарринчи, состоявшая, помимо него и родителей, ещё из 4 детей, двое из которых, брат и сестра Манэ, умерли от болезней и голода, была очень бедная, из-за чего Манэ с юных лет помогал родителям, собирая в лесу фрукты и продавая их на рынке; торговал Гарринча в основном дикими сильно пахнущими бананами. Его отец, Амаро, работавший охранником на заводе Пау-Гранди, страдал алкоголизмом, впоследствии умер от цирроза печени. Манэ передалась привязанность отца: в 4 года он попробовал алкоголь, а с 10 лет потреблял спиртные напитки, кашасу , пиво и «качимбу», напиток из кашасы, мёда и лимона, а также начал много курить . Манэ получил своё прозвище «Гарринча» за то, что он любил ловить птиц семейства крапивниковых, называемых «гарринча» и живших в лесах близ города, и очень удачно имитировал их щебет. Так называть его стали в возрасте 4 лет, после слов сестры Манэ, Терезы: «Ты ловишь столько птиц, что и сам скоро станешь гарринчей».
С юных лет Гарринча начал увлекаться футболом, которому уделял большую часть своего времени Уже тогда Гарринча выделялся своим уровнем игры, выступая лучше всех своих сверстников. В те годы для него излюбленным занятием на футбольном поле было раз за разом обыгрывать соперников, что он делал с нескрываемым удовольствием.

СТРЕЛЕЦ

Эдуард Стрельцов родился 21 июля 1937 года в городе Перово, находившемся на тот момент на территории Московской области. Отец будущего футболиста, Анатолий, работал столяром на заводе «Фрезер», а мать, Софья Фроловна — в детском саду. Детство Эдуарда было тяжёлым: после начала Великой Отечественной войны отец был мобилизован в РККА, служил в разведке; в годы войны захватил множество «языков», ни разу не был ранен. В 1942 году он приехал в отпуск, и эта встреча с отцом стала предпоследней в жизни Эдуарда. На фронте Стрельцов-старший познакомился с другой женщиной, с которой у него начался роман, и спустя несколько месяцев после визита домой он оставил жену с ребёнком, а после окончания войны уже с новой семьёй обосновался в Киеве.
В следующий и последний раз Эдуард встретился с отцом только на похоронах деда, когда Стрельцову-младшему было 17 лет. Софья же перенесла инфаркт, переболела астмой и получила инвалидность. Чтобы прокормить ребёнка, ей пришлось устроиться работать на завод «Фрезер», однако с сыном они всё равно жили очень бедно. В 1944 году Эдуарда зачислили в первый класс школы № 439. Большого усердия в учёбе он не проявлял, однако двоек не получал и на второй год ни разу не оставался. Из школьных предметов наибольший интерес Эдуард проявлял к истории, а также очень любил занятия физкультурой. Окончив семь классов школы, Стрельцов устроился работать слесарем-лекальщиком на завод «Фрезер».
Впервые интерес к футболу у Стрельцова появился в возрасте полутора лет, когда он впервые ударил по мячу. Он занимался в составе команды московского завода «Фрезер» и стал её самым юным игроком в возрасте 13 лет. В 1953 году после товарищеского матча между «Фрезером» и московским «Торпедо» 16-летний Стрельцов привлёк внимание тренера «Торпедо» Василия Проворнова. Его взял на сборы тренер Виктор Маслов а позже Стрельцов стал игроком «автозаводцев»

Стрельцов в матче против сб.Болгарии.

В 1941 году Гарринча начал учиться в школе, но провёл там только 4 класса, часто пропуская занятия, из-за чего впоследствии плохо считал и писал. 19 ноября 1947 года, в возрасте 14 лет, Гарринча устроился на работу на местную текстильную фабрику «Америка фабрил» помощником прядильщика. Именно тогда Манэ добавил к своему имени второе — Франсиско, для того, чтобы не быть спутанным с другими Мануэлами дос Сантосами На фабрике Гарринча подружился с двумя другими рабочими, Свингом и Пинселом, с которыми регулярно выпивал, с ними Манэ остался дружен и после того, как стал знаменитым футболистом. Работником Мане был никудышным. Основное время этот кривоногий бездельник проводил среди тюков с хлопком на складе где или спал, или занимался сексом с очередной ткачихой. В силу неуёмного сексуального аппетита, этот некрасивый чувачок трахал всё что двигалось в юбке.Часто просыпал смену или прогуливал, но начальство давно на это закрывало глаза, ведь этот «косоглазый Казанова» играл в футбол как бог. Играл он в любительской фабричной команде «Пау-Гранди», в которой выступал за детский состав. «Пау-Гранди» выступала против местных любительских команд на стадионе, принадлежащем клубу, Гарринча демонстрировал высокий уровень игры, и однажды, когда он был уволен с фабрики из-за лени, то был восстановлен по инициативе главы фабричной команды. Но несмотря на это главный тренер «Пау-Гранди», Карлос Пинто, не приглашал игрока в основной состав. Из-за этого он в 1951 году стал играть в составе лучших команд округа, «Крузейро ду Сул» и «Серрано» из Петрополиса, где он играл до обеда, а затем уезжал обратно и выступал в составе «Пау-Гранди»]. В этих клубах Гарринча начал получать свои первые деньги, заработанные футболом — 30 крузейро за матч. После 3 месяцев выступлений Манэ, утомлённый постоянными переездами, решил прекратить играть за эти клубы
.
В июне 1949 года, во время очередного послеродового периода, подхватив инфекцию, умерла мать Гарринчи, что очень тяжело подействовало на Манэ. После смерти матери Манэ отец Амаро начал жить вместе с вдовой, Сесилией, также имевшей своих детей. Она заботилась о семье Гарринчи.
С 16 лет Манэ стал играть за взрослую команду «Пау-Гранди». В его дебютном матче с «Крузейро ду Сул» он забил несколько голов, а его команда победила со счётом 8:1. Тогда же Пинто поставил Гарринчу на правый фланг нападения из-за того, что его традиционная позиция в центре поля, под нападающими], была занята другим игроком. На позиции правофлангового форварда Гарринча играл очень хорошо и был признан лучшим игроком округа . В одной из игр, где «Пау-Гранди» встречался с клубом «Раис-да-Серра», при счёте 0:0 Гарринча обвёл всех игроков команды, начав свой дриблинг из собственной штрафной, и отдал голевую передачу, после которой его партнёр забил гол. После этого один из игроков команды соперника, остановивший его очень грубым приёмом, был чуть не побит собственными болельщиками, которых восхитило мастерство Гарринчи. Больше против Манэ правил не нарушали, а его команда выиграла 6:0.

Дебют Стрельцова за «Торпедо» состоялся в классе «А» чемпионата СССР в 1954 году, где он в 24 играх забил 4 мяча. Команда заняла 9-е место, при том что год назад стала бронзовым призёром. В 1955 году в чемпионате СССР Стрельцов в 22 играх забил 15 мячей, что помогло команде занять уже 4-е место. 26 июня 1955 года 17-летний Стрельцов дебютировал за сборную СССР в матче против Швеции в Стоггольме, и уже в первом тайме отметился хет-триком — советская сборная нанесла шведам разгромное поражение 6:0. Второй матч с участием Стрельцова прошёл 16 сентября, и в нём сборная СССР одержала крупнейшую в своей истории победу над Индией со счётом 11:1, а Стрельцов снова оформил хет-трик. Он провёл ещё два матча за сборную СССР против Венгрии (25 сентября, ничья 1:1) и Франции (23 октября, ничья 2:2 и один гол) в том же 1955 году, отметившись итого 7 голами в 4 встречах. 23 мая 1956 года Стрельцов в игре с Данией (победа 5:1) забил ещё один мяч, но пропустил летом три матча сборной и вернулся только осенью в сборную: 15 сентября именно его гол принёс победу сборной СССР над Германией. В чемпионате СССР 1956 года Стрельцов отличился 12 раз. После двух поражений сборной СССР от Венгрии (23 сентября, 0:1) и Франции (21 октября, 1:2) Стрельцов был включён в заявку сборной СССР на летние Олимпийские игры в Мельбурне. 15 ноября, перед стартом Игр сборная СССР провела два неофициальных матча против Австралии, в обоих из которых буквально разнесла хозяев Игр со счётами 15:1 и 16:2 соответственно. Стрельцов сыграл во второй встрече, выйдя во втором тайме, и оформил хет-трик.

Хороший уровень игры Гарринчи стал причиной интереса к нему «больших» клубов Рио-де-Жанейро. Он прошёл просмотр во «Фламенго» и «Флуминенсе», однако эти команды из-за слабого финансового состояния и не внушающих доверия ног Манэ отказались подписывать с ним контракт, о чём впоследствии сильно пожалели.. Клуб «Васко да Гама» отказал Гарринче в просмотре из-за того, что футболист пришёл в клуб без бутс. Также неудачной была попытка заиграть в клубе «Сан-Кристован», где после 10 минут просмотра Гарринчу попросили подождать решения до вечера, но Манэ, испугавшись остаться на вокзале, уехал последним поездом в Пау-Гранди, а на следующий день не вернулся. В двадцатилетнем возрасте Гарринчу заметил игрок «Ботафого» Арати, который приехал к друзьям в Пау-Гранди, чтобы отсудить матч, и увидел, как Гарринча забил четыре мяча в одной игре. 13 марта 1953 года Арати, купив Гарринче форму и бутсы, вместе с президентом «Пау-Гранди» привёл молодого игрока к тренеру Жентилу Кардозо, который допустил его к тренировке молодёжного состава. Гарринча выступил удачно, однако проводивший тренировку сын Кардозо Ньютон не имел права принимать решения по игрокам, потому Манэ попросили прийти позднее. 10 июня 1953 года Манэ прошёл просмотр во взрослой команде «Ботафого». Перед просмотром Гарринчу предупредили, что ему будет противостоять левый защитник сборной Бразилии великий Нилтон Сантос. Однако Манэ сказал, что в «Пау-Гранди» ему обычно противостоял некий Жуан, которого он всегда обыгрывал. На тренировке Гарринча три раза обыграл Нилтона одним и тем же финтом, пробрасывая ему мяч между ног, чем поразил Нилтона и публику присутствовавшую на тренировке. После тренировки к Маноэлу подошёл массажист команды и сказал, что мол зря ты выставил на смех Нилтона. Без его согласия в команду не берут даже прачку не то , что игрока. Так что попал ты парень если он на тебя обиделся…
Впоследствии сам Гарринча вспоминал этот эпизод так: «Вместо того чтобы обидеться, он подошёл ко мне и сказал: „Молодец, парень!“ Он стал моим крёстным отцом в футболе. И если бы на моём пути встречалось побольше таких людей, как Нилтон, я не пережил бы столько несчастья». Когда футболисты направились в раздевалку, Нилтон подошёл к Кардозо, отсутствовавшему на тренировке, и сказал: «Если этот малый окажется в другом клубе, я не смогу спать спокойно. Если же он закрепится у нас, тогда не будут спать защитники других клубов». После этого тренер вернул всех на поле и уже через 20 минут убедился в возможностях Гарринчи. После просмотра Пауло Амарал, в то время тренер по физической подготовке «Ботафого», сказал: «Игрок показал великолепное мастерство. У него есть только 1 недостаток, по моему мнению, неисправимый: он применяет дриблинг
слишком часто». За переход игрока «Ботафого» заплатила «Пау-Гранди» 500 крузейро.

Гарринча в составе «Ботафого»
21 июня 1953 года Гарринча дебютировал в составе «Ботафого» в товарищеской игре с клубом «Авелар» в котором его команда победила 1:0. 30 июня 1953 года Манэ уволился с фабрики и стал профессионально заниматься футболом. 10 июля он забил 3 гола в матче дубля «Ботафого» и второго состава «Сан-Кристована». В официальной игре за «Ботафого» Гарринча впервые сыграл 19 июля против «Бонсусессо», в том матче он забил 3 гола, первый из которых с пенальти , а его клуб выиграл 6:3. На следующий день газета «О Глобо» разместила заголовок: «Гауличо завоевал „Ботафого“».
В своём первом сезоне в команде Гарринча провёл 26 матчей и забил 20 голов, став вторым бомбардиром чемпионата штата Рио-де-Жанейро после Хорхе Бенитеса, забившего 22 мяча. В сезоне Гарринча сделал три хет-трика: в игре с «Бонсусессо», в матче с «Бангу» на Маракане (6:0) и в игре с клубом «Португеза», в которой он забил все 3 мяча в матче]. Его клуб занял 3-е место, на 9 очков уступив чемпиону, «Фламенго». На следующий год Гарринча провёл в два раза больше матчей, 66 игр, забив в них 23 гола, большая часть которых в товарищеских матчах. Более того, лишь в одной игре, с «Сеарой», Гарринча забил более одного мяча за матч. В чемпионате штата клуб занял только 4-е место. В этом первенстве Гарринча забил 7 голов, но часто ассистировал партнёру по команде, Дино, ставшему лучшим бомбардиром первенства. В 1955 году Ботафого занял ещё более низкое, 7-е место в чемпионате, в розыгрыше которого Гарринча забил лишь 3 гола. Всего в этом сезоне Гарринча провёл 53 матча и забил 22 гола, 17 из которых в товарищеских играх. Причиной неудач клуба стал отъезд в Италию двух ведущих форвардов команды, Дино да Косты и Луиса Винисио. В 1956 году в «Ботафого» перешли Пауло Валентим, который играл на позиции центрального нападающего, и другой форвард Куарентинья. Эта покупка стала первой в цепи приобретений хозяев «Ботафого»: на следующий год в клуб пришёл Диди, а затем, в течение двух лет, в команде появились Марио Загалло, Амарилдо и голкипер Манга. В 1957 году в клубе сменился тренер, пост наставника команды занял журналист Жуан Салданья, одним из первых решений нового тренера стало предоставление свободы игры для Гарринчи:
«Вы видите, парни, эту правую полосу поля — от нашей штрафной площадки до ворот противника? Сюда, на правый фланг, никому из вас я не разрешаю совать нос. Это — коридор Манэ Гарринчи. Все остальные должны играть в центре и слева. К Манэ и близко подходить не смейте. Пусть делает здесь что захочет, а ваше дело ждать от него пас и бить по воротам…».

Гарринча (второй справа) в окружении игроков сборной Бразилии
После этого решения Гарринча и вся команда заиграли значительно лучше. «Ботафого» выиграл, спустя 9 лет, чемпионат Рио. В финале первенства клуб Манэ крупно обыграл «Флуминенсе» со счётом 6:2; Гарринча был одним из лучших на поле, забив гол и сделав 4 голевые передачи, три из которых Валентиму, забившему 3 гола. За свою игру Манэ был признан лучшим игроком первенства. Через год клуб занял только 3-е место в первенстве, в розыгрыше которого его клуб набрал одинаковое количество очков с «Флуминенсе» и «Васко да Гамой». После этого был разыгран дополнительный турнир среди 3 команд, в котором клуб Гарринчи занял последнее место. В том же сезоне, в матче с клубом «Ривер Плейт», проходившем в Мексике, Гарринча так впечатлил местную публику, что каждое его удачное действие против соперника по флангу Вайро вызывало на трибунах крик «Оле!», впоследствии ставший традиционным в испаноговорящих странах]. И в последующие 2 года «Ботафого» немного не хватило до победы: в 1959 году клуб занял 2-е место, а через год третье. В начале 1959 года у Манэ был травмирован коленный сустав, что послужило развитию вторичного остеоартроза. Врачи «Ботафого» назначили операцию, но Гарринча туда не явился, уехав в Пау-Гранди. В 1961 году Гарринча стал участником одного из первых эпизодов fair play в Бразилии: в матче с «Флуминенсе» защитник соперников Пиньейро упал на поле в результате мышечного растяжения. Тогда Гарринча вместо того, чтобы воспользоваться отсутствием игрока соперника, выбил мяч из пределов поля, чтобы Пиньейро была оказана медицинская помощь.
В 1961 году Гарринча в составе «Ботафого» выиграл свой второй чемпионат Рио, в финале которого был обыгран «Флуминенсе» 3:0. Более того, за всё первенство клуб Манэ лишь 1 раз проиграл. 14 декабря на игре с «Флуминенсе» в чемпионате Рио, которая стала 1000-й в истории «Ботафого», Гарринча забил единственный и победный мяч. На следующий год клуб впервые в своей истории выиграл турнир Рио-Сан-Паулу, обыграв 3:1 «Палмейрас». В том же году Гарринча вновь выиграл чемпионат Рио, где в финале, проходившем 28 декабря, был обыгран «Фламенго» 3:0, а Манэ поучаствовал во всех 3 голах своей команды: два он забил сам, а третий после его прострела забил Вандерлей в свои ворота. Накануне этой игры Гарринча поспорил со своими старыми знакомыми из Пау-Гранди на 2 ящика пива, что его команда победит со счётом 3:0. Также Гарринча был признан лучшим игроком того первенства. В финальной игре Гарринча несколько раз специально обвёл соперника по флангу так, что тот терял равновесие и падал. Игрок «Фла» подошёл к судье и попросил, чтобы Манэ не издевался над ним. Арбитр сказал, что если Гарринча продолжит издеваться, то будет удалён с поля. После этого Манэ попросил замену и посреди игры пошёл по полю в направлении раздевалки; пока Гарринча шёл, мяч отскочил к нему, тогда он подхватил его и вновь обвёл своего опекуна, ударив по воротам. И лишь после этого он покинул поле. На следующий день одна из бразильских газет разместила шарж: 11 игроков «Ботафого», и у всех лица Гарринчи. Впоследствии за такие выкрутасы его прозвали Чарли Чаплином футбола , а люди называли его «alegria di povo» радость народа. Единственной неудачей в этом году для Гарринчи стало поражение в финале Кубка Бразилии от «Сантоса» где блистал другой король-Пеле. В трудном 3-матчевом противостоянии. После окончания первенства компания Simca и Jornal dos Sports организовали голосование, в котором выбирался лучший игрок страны. Победу в голосовании одержал Гарринча, за что ему подарили автомобиль «Simca Chambord». В том же году Нилтон Сантос свёл Гарринчу со своим другом, банкиром Жозе Луисом Магальянесом Линсом, который помог ему открыть счёт под хорошие проценты
В 1963 году Манэ по совету своей новой подруги Элзы Суарес потребовал у «Ботафого» улучшения условий контракта. До этого Манэ всегда подписывал чистый бланк договора, получая только половину от среднего заработка игрока клуба. Новый контракт Гарринча смог подписать только спустя 4 месяца, лишь при вмешательстве крупного банкира Жозе Магальяэса Линса, который высоко ценил футбольные достоинства Манэ. В том же году у Гарринчи началась полоса неудач: усугубился остеоартроз правого коленного сустава, вызванный травмой хрящевой ткани сустава, полученной за год до этого в товарищеской игре в Баие. Врач команды Лильо Торедо посоветовал Манэ на 3 месяца воздержаться от выступлений, но президент «Ботафого» Сержио Дарси настоял на продолжении игр Гарринчи: клуб должен был провести турне по Франции и Италии, а без Гарринчи оплата была бы уменьшена с 15 тысяч долларов до 7,5 тысяч. В этих матчах Манэ выступал «на уколах», которые ему делали перед каждой игрой. После окончания действия лекарства у Манэ очень сильно болело колено, доходило до того, что его на руках доносили до клубного автобуса. По окончании одной из игр, проходившей во Флоренции, доктор Оскар Скальетти, осмотревший Манэ, стал настаивать на операции, но клуб не пошёл на этот шаг. Возвратившись из турне, «Ботафого» предоставил Гарринче отпуск, но этот шаг не помог: Манэ в довершение к прошлой травме получил разрыв мениска на правой ноге, и это практически вывело его из строя на 2 года. В следующем году клуб, который отказал Гарринче в дорогостоящей операции, потребовал, чтобы он возобновил выступления, однако тот отказался. Тогда руководство «Ботафого» вынудило Манэ подписать договор, по которому он получал бонусные премиальные только за сыгранные матчи. Из-за этого Гарринча был вынужден провести несколько игр «через боль» Только 29 сентября Манэ была сделана операция, благодаря деньгам Магальянеса и его другу, врачу Марио Маркесу Тоуриньо, сделавшему операцию по удалению мениска. Операция прошла неудачно, а Гарринча был оштрафован на 60 % зарплаты. Оставшуюся часть года Гарринча не выходил на поле, занимаясь индивидуально.

24 ноября 1956 года сборная СССР начала выступление на Олимпиаде с победы над Объединённой германской командой со счётом 2:1, и именно гол Стрельцова на 86-й минуте стал победным. 29 ноября и 1 декабря команда СССР дважды провела матчи против Индонезии: первый матч завершился нулевой ничьей при тотальном превосходстве советских игроков, вследствие чего потребовалась переигровка, которая завершилась уже победой СССР со счётом 4:0. В полуфинале советскую команду ждала сборная Болгарии, и после 90 минут была ничья 0:0 Положение советской сборной было близко к катастрофическому, поскольку защитник Николай Тищенко и нападающий Валентин Иванов по ходу игры получили серьёзные травмы (оба они не смогли принять участия в следующем матче), а замены игроков в то время были запрещены. Хотя Тищенко и Иванов остались на поле, сборная СССР играла фактически вдевятером и в начале овертайма на 95-й минуте пропустила гол от Ивана Колева. Однако именно Стрельцов перевернул ход встречи, его игру британский журналист Джонатан Уилсон назвал «великолепной»: на 112-й минуте Стрельцов сравнял счёт, а за 4 минуты до конца овертайма отдал голевой пас на спартаковца Бориса Татушин, который и принёс сборной СССР победу над Болгарией. В финале против Югославии Стрельцов не играл по решению тренера Гавриила Качалина, который выпустил на позицию Стрельцова Никиту Симоняна. По мнению Качалина, в отсутствие травмированного одноклубника Валентина Иванова распалась их торпедовская связка с Эдуардом, и тренер решил опереться на сыгранную спартаковскую линию атаки. Гол Анатолия Ильина принёс участникам финального матча золотые олимпийские медали. В то время в олимпийском футболе игрокам вручалось всего одиннадцать медалей, поэтому формально Стрельцов остался без награды. Никита Симонян, занявший его место на поле, предложил Стрельцову взять его собственную медаль, однако тот наотрез отказался, сказав, что он на 11 лет моложе и ещё выиграет немало трофеев и медалей. В том же году Стрельцов был номинирован на приз «Золотой мяч» журнала «Франс футбл» и поделил 13-е место с 7 другими футболистами, получив два балла (Лев Яшин занял пятое место в опросе с 19 баллами).
В чемпионате СССР 1957 года Стрельцов забил 12 мячей в 15 матчах, что принесло торпедовцам серебряные медали чемпионата СССР. В том же году усилия Стрельцова помогли сборной СССР пройти на чемпионат мира 1958 года: за путёвку от европейской зоны отборочного турнира сражались сборные Польши и СССР. 20 октября 1957 года сборная Польши в Хожуве обыграла советскую сборную 2:1 и сравнялась с ней по очкам. Решающая встреча за попадание на чемпионат мира должна была пройти в Лейпциге 24 ноября. На ту игру Стрельцов добирался на машине, поскольку опоздал на поезд, и министр путей сообщения СССР приказал остановить поезд в Можайске, чтобы тот подобрал Стрельцова. По ходу игры в Лейпциге Стрельцов получил серьёзную травму ноги и был унесён с поля на руках, но умолял врачей хоть как-нибудь ему помочь. В итоге Стрельцов сумел вернуться на поле и с травмированной ногой забил гол, а сборная СССР выиграла 2:0 и квалифицировалась на чемпионат мира. Тренер сборной СССР Гавриил Качалин сказал журналистам после игры, что до этого случая не видел никогда футболиста, который мог бы с одной больной ногой играть лучше, чем любой игрок с обеими здоровыми ногами. В том же году Стрельцов снова был номинирован на «Золотой мяч» и занял высшее среди всех восточноевропейских футболистов 7-е место, получив 12 баллов (4 голоса), лучшим был признан Альфредо Ди Стефано с 72 баллами. Перед стартом чемпионата мира 1958 года Стрельцов в свои 20 лет за 20 игр в сборной отличился 18 раз, а в начале чемпионата СССР в 8 играх забил 5 голов. 18 мая 1958 года он сыграл в Москве в товарищеском матче против Англии (1:1)
Свою первую игру за сборную Бразилии Гарринча сыграл 18 сентября 1955 года против Чили; матч закончился вничью 1:1. Своим приходом в сборную Гарринча «обязан» Жулиньо, уехавшему играть в Италию и не пожелавшему «отнимать» место в составе у коллеги, удачно игравшего на родине, а также тренеру Висенте Феоле, который решил полностью поменять состав сборной, неудовлетворительно выступившей на чемпионате мира 1954. В 1957 году Манэ поехал с национальной командой на свой первый крупный международный турнир, чемпионат Южной Америки. На турнире Гарринча провёл только 2 игры, с Эквадором и Колумбией, в обоих выходя на замену вместо Пепе.. Причиной этого стал Жоэл, которого Феола считал основным правым форвардом команды. Другой причиной недоверия к Манэ являлось чрезмерное, по мнению тренерского штаба, увлечение Гарринчи дриблингом, которое, наряду с отсутствием игровой дисциплины и тактики, что также присутствовало у Гарринчи, считалось одной из главных причин поражения бразильцев в решающем матче чемпионата мира 1950. В том же году Манэ участвовал в матчах Кубка Рока, где также не выходил на поле и, в начале следующего года, Кубке Освалдо Круза. Там предпочтение вновь отдавалось Жоэлу.
На отборочном турнире к чемпионату мира 1958 Гарринча вышел в первой же игре с Перу на левый, непривычный для него, фланг нападения, заменив травмированного Пеле и действовал достаточно хорошо; игра завершилась вничью 1:1. 21 апреля в ответной игре Гарринча вышел на правом фланге нападения, а Жоэл был переведён на левый фланг. Игра завершилась в пользу бразильцев 1:0, а единственный гол забил Диди со штрафного, назначенного за нарушение против Гарринчи. На следующий день одна из газет написала: «Гарринча и Диди открывают путь своей команде в Швецию».
Перед финальной частью чемпионата мира 1958 Гарринчу подвергли психологическому тесту у профессора Карвальяэса, для того, чтобы выяснить возможность игрока владеть собой и сделать его психологический портрет . Однако к проверке Гарринча отнёсся с юмором, не считая её серьёзной: по просьбе сделать рисунок человека, нарисовал его с очень большой головой, сравнив его с Куарентиньей, за что получил оценку ниже допустимого порога — 38 из 123 и его поведение было признано инфантильным; аналогичную же оценку получил Пеле. Кроме этого, Манэ показал, что неспособен отличить вертикальную линию от горизонтальной. По мнению психолога, вызов Гарринчи и Пеле в состав сборной на чемпионат мира был бы ошибкой.
Перед началом первенства Бразилия 21 мая провела товарищеский матч с «Коринтиансом» и победила 5:0. В этой игре Гарринча отметился дублем; эти голы стали первыми для него в составе сборной. В другой подготовительно игре, с итальянской «Фиорентиной», Гарринча обвёл подряд защитников Роботти , Маньини, Червато и вратаря Сарти. После чего не отправил мяч в сетку, а дождался, пока к нему подбежит Роботти, которого он вновь обвёл, при этом итальянец был настолько дезориентирован дриблингом, что был вынужден схватиться за штангу, чтобы не упасть. Лишь после этого Гарринча направил мяч в сетку. Товарищи по команде, главным образом капитан сборной Идералду Беллини, за это поведение обвинили Гарринчу в безответственности. За это поведение, признанное несерьёзным, руководители Конфедерации бразильского футбола приняли решение не брать Манэ на мировое первенство, но их отговорил Пауло Амарал, тренер по физической подготовке в сборной и в «Ботафого», где играл Гарринча. Он сказал: «Гарринча не ведёт себя так из презрения или несерьёзности. Это его способ воплощения футбола. С весельем».
На чемпионате мира Гарринча и Пеле пропустили первые два матча группового турнира против Англии и Австрии, так как основным правым крайним тренер Висенте Феола, как и год до этого, считал Жоэла, а центральным нападающим — Алтафини. Двух молодых игроков он представлял исключительно индивидуалистами. Кроме того, представители технической комиссии сборной, главным образом Эрнесто Сантос, говорили, что Гарринча не «отрабатывал» в защите Ещё одной, неофициальной, причиной считалось, что белокожие футболисты, в условиях северного климата, смогут проявить себя лучше, нежели темнокожие игроки.
Перед третьей игрой группового турнира, со сборной СССР, Нилтон Сантос подошёл к Феоле и сказал, что Гарринча и Пеле сыграли бы лучше, чем игроки, до этого выступавшие на их позициях. Мнение Нилтона поддержал Жоао Авеланж, президент Конфедерации футбола Бразилии, врач команды Гослинг, а также несколько других футболистов сборной, включая лидеров команды, Диди и Беллини.. Однако, эта версия позже была опровергнута действующими лицами эпизода. По второй версии, Гарринча сам подошёл к Феоле и сказал: «Или вы ставите меня на игру с русскими, или я завтра же улетаю домой или подписываю контракт с итальянским клубом», что напугало тренера. По третьей версии, Феола ввёл в состав Гарринчу для того, чтобы тот своими нестандартными действиями смог внести сумятицу в оборону советской сборной В результате в матче Бразилия — СССР Гарринча вышел в основе, и в стартовые минуты по его флангу бразильцы провели несколько острейших атак. Гарринча переигрывал защитника Кузнецова и либо брал игру на себя, либо делал передачи в центр. Первый голевой момент на первых минутах создал Гарринча, когда мощно пробил в штангу из пределов штрафной, обыграв Кузнецова, Войнова и Крижевского , на третьей минуте Вава забил гол после передачи Диди[103]. Французский журналист Габриэль Ано охарактеризовал этот временной промежуток, как «Три самые великолепные минуты в истории футбола». Во втором тайме Вава забил второй мяч с передачи Пеле. А В ЭТО ВРЕМЯ В МОСКВЕ ЛУЧШИЙ ФУТБОЛИСТ СБОРНОЙ СССР давал показания в следственном изоляторе «Матросская тишина».
«На чемпионате мира блистали Гарринча и Пеле. Им свыше был дан уникальный талант. Как будто Всевышний хотел показать людям, что можно вытворять с мячом. Гарринча навел настоящий ужас на нашу защиту Его даже сбить было невозможно, не говоря уже о том, чтобы чисто отнять мяч. Уходил на скорости, при этом постоянно контролируя мяч. На второй минуте Гарринча получил пас, не заметив даже своего опекуна Борю Кузнецова, и пробил в штангу так, что мяч отлетел за центр поля. Пушечной силы удар! Яшин не успел подставить руку, иначе её пригвоздило бы к штанге. Мы поняли: от Гарринчи добра не жди»- Вспоминал Виктор Царёв

Гарринча отдаёт голевой пас на Вава в финале чемпионата мира 1958
В четвертьфинале и полуфинале бразильцы обыграли Уэльс и Францию, в игре с которой гол Гарринчи отменили из-за спорного офсайда . В финале бразильцы обыграли хозяев чемпионата ; сборную Швеции ; со счётом 5:2, и два гола были забиты после передач Гарринчи с правого края.. При этом оба гола были забиты после проходов, в которых Гарринча обвёл трёх игроков команды соперника. По мнению нескольких участников матча, включая Нильса Лидхольма и Жозе Алтафини, Гарринча стал тем человеком, который выиграл игру. За свои заслуги Манэ был включён в символическую сборную лучших игроков турнира. Сразу после возвращения на родину Гарринча поехал в Пау-Гранди, зашёл в любимый бар и выкупил долги всех посетителей заведения.
В период 1958—1962 годов Гарринча выступал за сборную нерегулярно. В мае 1959 года на, матч с Англией, в сборную был вызван даже Жулиньо, долгое время не привлекавшийся под знамёна команды. Всё же Манэ поехал на свой второй чемпионат Южной Америки в Аргентине, где изначально рассматривался в качестве дублёра Дорвала из «Сантоса». В первых двух матчах, где бразильцы сыграли вничью с Перу и победили Чили, Манэ не играл, но провёл оставшиеся четыре игры. Бразильцы на турнире заняли второе место после аргентинцев, набрав на одно очко меньше. В следующем году Гарринча сыграл за национальную команду только четыре товарищеских матча. Он выиграл с командой Кубок Рока, но на поле не выходил. В 1961 году Манэ выиграл в составе сборной Кубок О'Хиггинса и Кубок Освалдо Круза.

Гарринча (слева) в одном из матчей чемпионата мира по футболу 1962 года
Ещё через четыре года после победы на мундиале Гарринча повторил свой успех на чемпионате мира в Чили. Перед вылетом, 18 марта, Гарринчи не оказалось в расположении сборной, и директор «Ботафого» был вынужден искать его по барам в Бикасе, где его клуб проводил товарищескую игру; найдя Гарринчу, он отправил его в лагерь национальной команды. Во втором матче группового турнира Пеле получил травму и выбыл до конца турнира, так что Гарринча вынужденно принял на себя бремя лидера команды]. В решающем матче группового этапа против Испании при счёте 1:1 за несколько минут до конца Гарринча совершил сольный проход по своему флангу и выложил мяч на набегавшего Амарилдо, который принёс бразильцам победу. В четвертьфинале бразильцы победили англичан 3:1, а Гарринча забил два гола, первый — головой, а второй ; «сухим листом» из-за пределов штрафной, также он сделал голевой пас на Вава и организовал ещё ряд атак. Во время игры, Манэ весь матч держал в напряжении оборону сборной Англии, которая уделяла очень много внимания его действиям..
В полуфинальном матче бразильцам противостояли хозяева, сборная Чили.. Гарринча забил дважды, левой ногой и головой, и сделал результативную передачу на Вава, матч закончился со счётом 4:2. На следующий день после игры чилийская газета «Mercurio» вышла с заголовком: «С какой планеты Гарринча?» В конце матча Гарринча в шутку дал сдачи чилийцу Рохасу, в очередной раз нарушившему против него правила, а перуанский судья Артуро Ямасаки неожиданно удалил его с поля, несмотря на то, что чилийцы посмеялись над эпизодом, а Рохас и Гарринча пожали друг другу руки. Когда Манэ уходил с поля, в него с трибун была кинута бутылка, попавшая бразильцу в голову. После матча премьер-министр Бразилии Танкреду Невис направил в Чили телеграмму, в которой просил не дисквалифицировать Гарринчу. Жоао Авеланж просил у линейного судьи, уругвайца Эстебана Марино, бывшего свидетелем эпизода, дать показания для полного разбирательства в деле. Эпизод с удалением рассматривала дисциплинарная комиссия, которая пятью голосами за и двумя против признала решение судьи ошибкой и впервые в истории чемпионатов мира сняла дисквалификацию, разрешив Гарринче сыграть в финале. В финальном матче на Национальном стадионе в Сантьяго бразильцы пропустили первыми от сборной Чехословакии, но Амарилдо, Зито и Вава забили по мячу и принесли бразильцам второй титул чемпионов мира подряд. Гарринча вместе с четырьмя другими футболистами разделил звание лучшего бомбардира, он же был признан лучшим футболистом турнира.
После чемпионата мира Гарринча не играл за сборную почти три года, следующий матч он провёл лишь в июне 1965 года против Бельгии в Рио-де-Жанейро (5:0).

На чемпионат мира 1966 года в Англии Гарринчу взяли после просьбы Жоао Авеланжа, решившего так вознаградить форварда за его годы в команде. 32-летний Гарринча был одним из самых возрастных в составе бразильцев, старше его были только вратарь Жилмар, а также Джалма Сантос, Беллини и Зито. На том турнире бразильская команда под руководством Висенте Феолы, проводившая матчи группового этапа в Ливерпуле на стадионе «Гудисон Парк», выступила неудачно. Первый матч с Болгарией бразильцы выиграли благодаря голам Пеле и Гарринчи, забившего на 63-й минуте свой последний мяч в составе национальной команды. Следующий матч, с Венгрией, бразильцы проиграли 1:3. Матч с венграми, состоявшийся 15 июля, стал последней игрой Манэ в футболке сборной Бразилии[. На последнюю игру команды Гарринча не вышел. Бразилия проиграла этот матч португальцам (1:3) во главе с Эйсебио и сенсационно не смогла выйти из группы. Всего за национальную команду Гарринча провёл 60 матчей (включая неофициальные) и забил 17 голов.

По большому счёту Эдик Стрельцов вовсе не был паинькой, хотя назвать его поведение вне футбольного поля звёздной болезню язык не поворачивается. Просто рабочий паренёк добившийся в раннем возрасте таких успехов в спорте, был обыкновенным русским рубахой –парнем не чуравшийся никаких удоврльствий , которые сами ползли к его ногам. Стройный , высокого роста, классический красавец голливудского типа, выделялся своей причёской в стиле тедди-бой, злоупотреблял алкоголем и встречался со многими женщинами. Из-за этих привычек руководство советского футбола и КПСС было обеспокоено поведением Стрельцова, которое напоминало «звёздную болезнь». Со Стрельцовым в своё время собиралась встречаться Светлана Фурцева (1942—2005), дочь министра культуры СССР Екатерины Фурцевой. Со Светланой Фурцевой Стрельцов познакомился 9 января 1957 года на торжественном вечере в Кремле, посвящённом победе советских олимпийцев в Мельбурне. В ответ на прозрачные намёки Екатерины Фурцевой на то, что Стрельцов и её дочь могли бы стать неплохой парой, футболист возразил, что у него уже есть невеста — Алла Деменко, на которой он женился 25 февраля 1957 года в самый разгар подготовки к сезону, за что Секция футбола СССР сделала выговор и Стрельцову, и его клубу[ . Вскоре после свадьбы Алла забеременела, и свекровь потребовала, чтобы она сделала аборт, однако она отказалась и родила дочь Милу. По одной из версий, на том же вечере Стрельцов выразился, уже будучи в состоянии алкогольного опьянения, в адрес Светланы Фурцевой откровенно грубо, что Екатерина Фурцева восприняла как личное оскорбление и пожаловалась Н. С. Хрущёву.
Другой причиной недовольства со стороны КПСС были слухи, которые распространились после серии матчей московского «Торпедо» против французских и шведских команд — иностранные клубы были крайне заинтересованы в приобретении советского игрока. В архивах сохранилось досье, в котором говорилось, что Стрельцов в 1957 году неоднократно жаловался на необходимость возвращаться на родину после поездок за границу. 2 апреля 1957 года в матче противминского «Спартака» Стрельцов на 10-й минуте забил единственный мяч в матче, но уже через 20 минут нанёс опасную травму спартаковцу Артёмову, ударив его по колену шипами, за что был удалён с поля судьёй Михаилом Шляпиным. В газете «Советский Спорт» вышла разгромная статья «Это не герой матча», которая подвергла критике действия Стрельцова, несмотря на то, что Артёмов всячески провоцировал Стрельцова в течение игры. В течение нескольких дней газету завалили гневными письмами с требованиями наказать Стрельцова, среди которых были и нелепые обвинения в сговоре с «западными империалистами» . В итоге Стрельцов получил трёхматчевую дисквалификацию, а Секция футбола СССР чуть не отобрала у него звание заслуженного мастера спорта.

В начале 1965 года руководство «Ботафого» начало компанию по дискредитации Гарринчи: были организованы серии статей, где отмечалось, что, несмотря на высокое мастерство, Манэ сильно постарел и перестал соответствовать уровню клуба. После этого тренерский штаб перестал ставить Гарринчу в основной состав команды, мотивируя это плохой формой форварда. Вскоре Гарринча перестал посещать тренировки, затем прибавил 7 кг лишнего веса . 22 августа 1965 года Гарринча забил единственный в матче гол, принеся победу своему клубу над «Фламенго». 5 сентября того же года Гарринча был включён в состав на финальный матч Кубка Гуанабара с клубом «Васко да Гама»; на игру собралось более 115 тысяч зрителей, поставив по этому показателю рекорд года. Многие рассчитывали, что Гарринча будет лидером своей команды, обыгрывая левого защитника «Васко», Олдаира, однако тот ни разу не дал Манэ шанса себя обыграть; более того, Олдаир забил один из голов своей команды, победившей 3:0. Через 10 дней, 15 сентября, Гарринча провёл последнюю игру в составе «Ботафого», в которой его клуб победил «Португезу» 2:1. В январе 1966 года он был продан в «Коринтианс» за 220 млн крузейро. Всего Гарринча сыграл за «Ботафого» 579 матчей и забил 249 мячей

25 мая 1958 года, незадолго до начала чемпионата мира в Швеции и через неделю после игры с англичанами, Стрельцов был приглашён лётчиком Эдуардом Карахановым на подмосковную дачу. Вся сборная СССР проводила тренировочный сбор в Тарасовке, однако в тот день игрокам дали однодневный отпуск. В 16:30 игроки должны были собраться на стадионе «Динамо», однако Стрельцов и его два друга — спартаковцы Борис Татушин, другом детства которого был Караханов, и Михаил Огоньков — остались на даче. На даче находились также 20-летняя Марина (по другим источникам — Марианна) Лебедева, которая ранее со Стрельцовым знакома не была, её подруга Ирина Попова, знакомая с Карахановым, и ещё одна девушка по имени Тамара Тимашук . В тот вечер все находившиеся на даче неоднократно употребляли коньяк, водку, пиво и кагор.
Утром следующего дня Стрельцова, Огонькова и Татушина арестовала милиция по обвинению в изнасиловании всех трёх девушек. Историки и журналисты теряются в догадках, что произошло на даче и почему было выстроено обвинение. Марина Лебедева в своих показаниях утверждала, что Стрельцов позвал её спать вместе с ним, а когда она стала упираться, то потащил её силой. Чтобы её крики никто не слышал, Стрельцов попытался закрыть ей рот ладонью, но она укусила его за палец, а в ответ он случайно ударил Лебедеву]. Похожее случилось и со стороны Огонькова в отношении Тимашук. Под давлением родителей Лебедева написала заявление в милицию об изнасиловании, то же самое сделала и Тимашук. Однако журналист Кевин О’Флинн писал, что показания Лебедевой были противоречивы: позже Лебедева изменила свои показания, заявив, что была пьяна и ничего не помнила, а Ирина Попова сказала, что в связь со Стрельцовым Лебедева вступила по обоюдному согласию. К Лебедевым приехала Софья Фроловна, которая пообещала, что Стрельцов женится на Лебедевой, и вскоре Тимашук неожиданно забрала заявление, опровергнув свои прежние слова об изнасиловании. То же самое сделала Лебедева, но в отношении Стрельцова уголовное дело не прекратили, поскольку за примирением сторон прекращение дела не подлежало . Огоньков обвинялся в изнасиловании Ирины Поповой, но та, как и Тимашук, также отказалась от своего заявления.
Существует предположение, что настоящим насильником был хозяин дачи Караханов, который избил Попову, также находившуюся на даче;: группы крови и спермы у Караханова и Стрельцова совпадали. После публикации статьи в военной газете об обвинениях в адрес Караханова того уволили из армии, но дело не возбудили. Сам же Караханов отрицал все обвинения как в свой адрес, так и в адрес Стрельцова, полагая, что Лебедева при поддержке матери и отчима хотела просто отсудить у Стрельцова некую денежную сумму. Медицинская экспертиза была проведена весьма поверхностно, всё обвинение строилось только на экспертизе царапины на руке Стрельцова и показаниях Лебедевой. В 2006 году Никита Симонян упомянул о том, что Стрельцов писал матери письмо, в котором «взял чужую вину на себя», что подтверждало версию об изнасиловании Лебедевой Карахановым. Согласно фотографиям Стрельцова, сделанным во время судебного следствия, на лице Стрельцова были видны несколько царапин, что Стрельцов объяснял тем, что его оцарапала кошка, однако многие полагали, что это были следы борьбы с Лебедевой, которая расцарапала лицо игроку и укусила его за палец. После возбуждения уголовного дела жена Стрельцова Алла подала на развод. По воспоминаниям Стрельцова, Огоньков и Татушин позже проходили уже как свидетели — причём они стали единственными игроками сборной, присутствовавшими на суде.
По мнению Акселя Вартаняна, конфликт с Фурцевой стал одной из наиболее правдоподобных причин ареста Стрельцова и суда над ним. Тренер советской сборной Гавриил Качалин незадолго до кончины Стрельцова предположил, что указание пришло «сверху» от Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущёва, которому нажаловалась Екатерина Фурцева за грубый отказ Стрельцова встречаться с её дочерью. Знакомые Фурцевой опровергали её заинтересованность в осуждении Стрельцова, поскольку подобная жестокость ей не была свойственна, и, более того, она хлопотала о смягчении приговора. Другая версия, выдвинутая Вадимом Синявским, полагала, что причиной преследования Стрельцова мог стать его отказ перейти в связанные с силовыми структурами клубы ЦСК МО и «Динамо», но прямых доказательств этому не было найдено. По третьей версии, Стрельцова посадили за возможное намерение после чемпионата мира сбежать из СССР и остаться выступать и жить во Франции или Швеции — после отъезда венгра Ференца Пушкаша в Испанию это представлялось вполне возможным, а шведы заявили, что будут готовы ждать сколь угодно приезда Стрельцова. Однако в связи с тем, что игрока могли просто сделать «невыездным», версия с возможным бегством Стрельцова не выдерживает критики..
Стрельцов вынужден был подписать чистосердечное признание в том, что изнасиловал Лебедеву, будучи в состоянии алкогольного опьянения. В обмен ему пообещали, что его оставят в заявке сборной перед чемпионатом мира, однако это обещание не было выполнено ни следователями, ни судом. Предполагается, что следователь сам составил текст чистосердечного признания, который подписал Стрельцов. Согласно протоколу от 23 июля 1958 года, Стрельцов признал вину в изнасиловании, но не в хулиганстве. 24 июля 1958 года судебная коллегия по уголовным делам Московского областного суда под председательством А. Гусева на закрытом судебном заседании рассмотрела дело Стрельцова, признала его виновным и приговорила к 12 годам лишения свободы с запретом заниматься футбольной деятельностью[] (максимально Стрельцову по данной статье грозило до 15 лет тюрьмы). Суд не учёл, что у Стрельцова — мать-инвалид и двухмесячная дочь Мила . Все кассационные жалобы Верховный суд РСФСР отклонил[6]. Рабочие московского автомобильного завода имени Лихачёва, которому принадлежала команда «Торпедо», запланировали марш с участием 100 тысяч человек в поддержку Стрельцова, однако он не состоялся, поскольку приговор вынесли ещё задолго до определения даты марша. Огоньков и Татушин были отстранены от клубных выступлений на три года , а от игр за сборную — пожизненно.
Стрельцов отбывал наказание в различных местах лишения свободы: сначала он находился в Вятлаге, где работал на лесоповале, потом в Московской области, где работал на оборонном заводе, а позже был переведён в Тульскую область, где с помощью «авторитетных» заключённых администрация определила его на должность библиотекаря. В посёлке Лесной (Вятлаг) Стрельцов чуть не погиб от руки малолетнего «блатного» преступника по кличке Репейник, с которым успел подраться. Той же ночью «блатные» сговорились убить Стрельцова и жестоко избили, набросив предварительно на него одеяло. Четыре месяца он провёл в тюремной больнице. Позже Стрельцов участвовал в футбольных матчах заключённых Вятлага: начальник лагеря был поклонником футбола и организовал первенство Управления по футболу среди исправительно-трудовых колоний, в котором участвовало двадцать команд. В командах играли как сотрудники лагеря, так и заключённые, расконвоированные на время игры. Один из сидевших, Иван Лукьянов, говорил, что все заключённые с нетерпением ждали возвращения Стрельцова в футбол[5]. После ухода из Вятлага Стрельцов работал на оборонном заводе в Электростали, где шлифовал металлические поверхности в цехе, а также в шахтах, где добывался кварц. За время заключения он серьёзно переболел.
Потеря Стрельцова сказалась на сборной СССР. Сборная обыграла в матче за выход в четвертьфинал англичан со счётом 1:0, которые перед чемпионатом мира потеряли большую часть своих звёзд в авиакатастрофе под Мюнхеном 6 февраля того же года, но в четвертьфинале проиграла хозяевам и финалистам шведам со счётом 0:2 — причём ещё три года тому назад, когда Стрельцов дебютировал в сборной, шведы были биты 6:0 . По мнению ряда экспертов, имея Стрельцова в своём составе, сборная СССР была бы одним из фаворитов любого чемпионата мира на протяжении следующих 12 лет
«Торпедо» в 1958 году заняло 8-е место, а в финале Кубка СССР проиграло «Спартаку». Место Стрельцова в клубе занял Геннадий Гусаров, и с ним торпедовцы в 1959 году стали пятыми в чемпионате СССР, а в 1960 году выиграли чемпионат и Кубок СССР — Гусаров отметился 20 голами. В 1961 году 22 гола Гусарова позволили торпедовцам занять 2-е место и дойти до финала Кубка. После ухода Гусарова в московское «Динамо» торпедовцы на два года оказались в середине таблицы, а в 1964 году при равном количестве очков с тбилисским «Динамо» уступили титул в «золотом матче».

«Коринтианс» купил Гарринчу, чтобы вернуть болельщиков на стадион: команда с 1954 года не выигрывала крупных турниров. Болельщики клуба обрадовались переходу форварда, они встретили его на вокзале и проводили до гостиницы в Сан-Жуане. Гарринча дебютировал в составе «Коринтианса» 2 марта 1966 года в матче Кубка Бразилии с клубом «Васко да Гама», который клуб Манэ проиграл 0:3. Это поражение стало вторым столь крупным в карьере Манэ]. В следующей игре Гарринчи его клуб проиграл его бывшей команде «Ботафого» со счётом 1:5. Через 11 дней после дебюта, 13 марта, Гарринча забил свой первый мяч за клуб, поразив ворота «Крузейро» и принеся победу своей команде со счётом 2:1. В том же году Манэ помог клубу выиграть турнир Рио — Сан-Паулу, на котором провёл 10 матчей и забил 1 гол, 19 марта в ворота «Сан-Паулу». Матч против «Сан-Паулу», выигранный «Коринтиансом» 2:0, был, по мнению некоторых исследователей, лучшим матчем Гарринчи в составе этого клуба. Однако в «Коринтиансе» Гарринча не показывал той игры, которой от него ждали, и через год он покинул клуб, за который провёл только 13 игр и забил 2 гола. Одной из причин этого стало отношение партнёров, недовольных заработной платой Манэ, которая была выше, чем у прочих игроков команды; часто это выражалось в том, что игроки просто «не замечали» на поле Гарринчу]. При этом Гарринча провёл несколько матчей с травмой ноги, вынуждаемый играть руководством клуба. Последний матч в составе «Тимао» Манэ сыграл 9 октября 1966 года, в нём, как и в первой игре Манэ, клуб проиграл 0:3, потерпев поражение от «Сантоса». После этой игры Манэ собрал вещи, покинул базу «Коринтианса» и уехал в Рио-де-Жанейро. Клуб обратился в Трибунал спортивной юстиции, и этот орган принял решение дисквалифицировать Манэ от всех официальных матчей в стране на 2 года. Уже после ухода Гарринчи из команды его покупка была оценена резко отрицательно общественностью, во время предвыборной борьбы за пост президента клуба. В декабре 1967 года Гарринча покинул команду по обоюдному согласию с клубом и был передан в клуб «Васко да Гама» на правах аренды. В этой команде он долгое время тренировался, набирая форму. Чтобы проверить Манэ, «Васко» организовал товарищеский матч, где Гарринча провёл все 90 минут и забил гол. Однако его игра не убедила тренеров команды.
После неудачи с «Васко да Гамой» Манэ прошёл просмотр во «Флуминенсе», но также неудачно После чего Манэ выступал за несколько второстепенных бразильских клубов: сыграл несколько игр за клуб «Португеза» (Рио-де-Жанейро), 1 выставочный матч за «Бангу», одну игру за «Алекрин», за команды из штата Гояс и другие «маленькие» клубы. В 1968 году Манэ уехал в Боливию, где провёл несколько выставочных матчей, а затем в Колумбию, в клуб «Атлетико», предлагавший по 600 долларов за каждый матч. За «Хуниор» Манэ сыграл только одну игру: 20 августа с клубом «Индепендьенте Санта-Фе», проигранную 2:3. Перед началом матча Гарринчу встретили овацией, но по ходу игры у болельщиков «Атлетико» радость сменилась разочарованием. Они освистали футболиста, который сделал только 3 паса за матч, а после игры закидали его помидорами и яйцами. В бразильской прессе эта история вызвала негодование, журналисты спрашивали чиновников Бразильской конфедерации футбола, как можно было отдать Гарринчу на осмеяние в чужую страну.
Уехав из Колумбии, Гарринча вернулся в Рио-де-Жанейро. Он вновь попытался устроиться в «Васко да Гаму», которой руководил его первый тренер в «Ботафого» Жентил Кардозо. Он в знак дружбы предложил Манэ потренироваться с командой, однако тот из-за переговоров с другими клубами на тренировку не пришёл. В январе 1968 года Гарринча прошёл просмотр в клубе «Форталеза». 28 января он сыграл в товарищеской игре за клуб в матче с «Флуминенсе», проведя на поле 45 минут. Его команда победила 1:0. Позже Гарринча провёл переговоры с уругвайским клубом «Насьональ», но неудачно, затем попытался найти работу в аргентинских клубах, включая «Боку Хуниорс», также безрезультатно. Осенью 1968 года Гарринча пришёл в клуб «Фламенго». Главный тренер команды Роберто Гомес Педроза дал ему возможность выступать при условии, что Манэ сбросит лишний вес. Гарринча начал тренировки под руководством врача клуба, Франкалаче, и сбросил 12 кг за 3 месяца. Он дебютировал в составе команды 30 ноября 1968 года с клубом «Васко да Гама», в этой игре «Менго» проиграл 0:2; Гарринча сыграл только один тайм и был заменён после травмы. После этой игры с Гарринчей был заключён контракт на полгода. 19 января 1969 года Гарринча забил свой первый мяч за клуб, поразив ворота «Америки»; игра завершилась вничью 2:2. Последний матч за «Фла» Гарринча провёл 13 апреля 1969 года, в день, когда в автоаварии погибла его тёща Розалия Гомес. Из-за этого инцидента, а также из-за слов нового тренера клуба, сказавшего, что он не рассчитывает на Гарринчу, Манэ отказался играть за «Фламенго», несмотря на то, что до завершения его контракта было ещё 2 месяца. Всего за клуб он провёл 20 матчей и забил 4 гола]. Период выступлений во «Фла» не был для Гарринчи счастливым: ему очень редко доверяли выступать в официальных играх, предпочитая другого правого нападающего, Довала, но часто выставляли на поле в товарищеских матчах, чтобы привлечь внимание публики, используя известность футболиста. Таким образом, Манэ помогал клубу, испытывавшему в тот период финансовый кризис. 2 июля 1969 года Гарринча сыграл выставочный матч за клуб «Нову-Амбургу», где его команда, со счётом 1:3, проиграла «Интернасьоналу»; Мане провёл на поле 60 минут.
В 1969 году Гарринча вместе со своей супругой Элзой Суарес уехал в Европу. Во время пребывания в Старом Свете Манэ выступал в товарищеских играх за любительские команды университетов, профсоюзов и фабрик, за что получал небольшие премиальные. В Торваянике , Гарринча провёл последний свой матч в Италии с любительскими командами, там он выступил за команду мясников против команды механиков; в этой игре он отдал 4 голевые передачи, но его команда проиграла 4:5]. В то же время ему предлагали контракты несколько клубов. В апреле 1970 года контракт ему предложила лиссабонская «Бенфика». Манэ ответил согласием, но договор не был заключён из-за решения руководства португальского футбола, запретившего переходы иностранных игроков в их клубы. В том же году контракт на 3 месяца ему предложил парижский «Ред Стар», обещавший заплатить 15 тысяч долларов. Гарринча сыграл за французскую команду только один товарищеский матч, а контракт сорвался из-за изменения графика выставочных матчей «Ред Стара».

Бюст Гарринчи на Маракане
18 декабря 1973 года на «Маракане» состоялся прощальный матч Гарринчи, в котором сборная Бразилии, составленная в основном из победителей последнего чемпионата мира, играла против сборной ФИФА, в которую вошли латиноамериканские и советские футболисты (в том числе Бриндиси, Бабингтон, Хаусман, Роча, Онищенко, Ольшанский, Ловчев), которые проводили турне по Южной Америке. На матч собралось 131 555 зрителей. Перед игрой на кромке поля были сложены слова из цветов: «Манэ — радость народа». На разминке все футболисты взяли в круг Гарринчу и наградили его аплодисментами. Гарринча вышел в стартовом составе и был в середине первого тайма заменён на Зекинью После свистка, возвестившего, что Гарринча покидает поле, он заплакал, после чего ушёл в подтрибунное помещение. Без Гарринчи игра завершилась со счётом 2:1 в пользу бразильцев, благодаря голам Пеле и Луиса Перейры, у сборной мира гол забил Бриндиси.
Все сборы от этой игры пошли лично Гарринче, который потратил их, чтобы заплатить по долговым обязательствам и дать денег детям на учёбу. На эти же деньги он купил дом в районе Барра да Тижука, автомобиль, квартиры своим дочерям и половину стоимости ресторана, где пела его супруга Элза Соарес.
После завершения карьеры Мане, никогда не знавший цену деньгам , растрачивавший и транжирящий их с лёгкостью потерялся в жизни .Стал сильно выпивать и к 49 годам превратился в старика алкаша с дрожащими руками .После аварии, в которой погибла мать Элзы, Гарринча впал в депрессию и пытался покончить жизнь самоубийством, вдыхая угарный газ. Элза посчитала, что лучшим средством для исцеления мужа станет переезд из страны]. В конце 1969 года они уехали в Италию, где благодаря связям жены Манэ получил должность стендиста в демонстрационном зале в римском отделении Бразильского института внешней торговли, зарабатывая 1000 долларов в месяц. Затем Гарринча с Элзой поехали на Мальорку, где она выступала в ресторане «Барбарелла», а потом жили снова в Италии и во Франции. Они вернулись в Бразилию в 1972 году. В 1976 году у них родился сын Мануэл Гарринча дос Сантос Жуниор, который погиб в 9-летнем возрасте, сбитый машиной на мокрой дороге. 30 августа 1977 года они развелись после того, как Гарринча в состоянии алкогольного опьянения избил Элзу
Последней женой Гарринча стала вдова Жоржиньо Карвоэйро, Вандерлея Оливейра. Она сопровождала Манэ вплоть до его смерти[ От первого брака с Наир у роось 8 дочерей и три дочери от Эльзы Соарес
На Рождество 1982 года Гарринче стало плохо, и он был доставлен в больницу. После выхода из больницы он вновь стал пить: с 16 по 18 января он проводил время в различных барах]. Он вернулся домой 18 января, еле держась на ногах, после чего Вандерлейя вызвала скорую помощь, которая доставила его в состоянии в госпиталь Боависта. 20 января в 6 часов утра он был обнаружен мёртвым в своей палате. Причиной смерти назвали цирроз печени, развившийся от алкоголизма, отёк лёгких и расстройство нервной системы

Прощание с Гарринчей в январе 1983 года проходило на «Маракане», при огромном стечении народа. Гроб был завёрнут во флаги «Ботафого» и Бразилии. Похоронная процессия завершила последний путь футболиста в родном городе Пау-Гранди, на небольшом кладбище Раиз да Серра. Во время похорон за гробом шли 300 тысяч человек, включая известных футболистов, однако на похоронах не было ни одного игрока, с которыми Гарринча выиграл два чемпионата мира. Позже Пеле оправдывался, что боится покойников и похорон. На его похоронах Нилтон Сантос сказал: «Он всю жизнь был большим ребёнком и умел играть в одну-единственную игру — футбол». Эпитафия на могиле Гарринчи гласит: «Здесь покоится тот, кто был радостью для народа, — Манэ Гарринча». 1 июня 2017 года бразильские СМИ сообщили, что из семейного склепа в городе Маже (штата Рио-де-Жанейро) бесследно исчезли останки Гарринчи

4 февраля 1963 года было принято решение об условно-досрочном освобождении Стрельцова из тульской колонии. После освобождения он работал на ЗИЛе и учился во ВТУЗе. В сентябре 1963 года супругой Стрельцова стала Раиса Михайловна (девичья фамилия неизвестна), а в феврале 1964 года родился сын Игорь. Стрельцов возобновил игровую деятельность в составе команды завода ЗИЛ, и игры с его участием собирали множество зрителей. В 1964 году тренер команды получил указание перед игрой в Горьком против команды ГАЗ, проходившей в рамках чемпионата завода ЗИЛ не выпускать на поле Стрельцова, однако в первом тайме болельщики устроили массовые беспорядки и угрожали даже поджечь стадион, если не выпустят Стрельцова. Руководство ГАЗ пошло на уступки и разрешило выйти игроку во втором тайме, а зрители встретили игрока овацией.
Команда ЗИЛ выиграла 11 матчей и стала чемпионом среди команд заводов. Не имея права выступать за московское «Торпедо», Стрельцов посещал матчи клуба в качестве зрителя. После того как в октябре 1964 года к власти пришёл Брежнев, ему поступило письмо с несколькими тысячами подписей от обычных людей до членов Верховного Совета СССР и Героев Социалистического Труда с просьбой отменить запрет Стрельцову на выступления за «Торпедо», введённый Спорткомитетом СССР. Личную просьбу Брежневу передал секретарь парткома ЗИЛа Аркадий Иванович Вольский. Несмотря на недоверие отдельных партийных деятелей и опасения, что может быть разожжён скандал, Брежнев тотчас же снял запрет, сказав, что запрет после освобождения Стрельцова является абсурдным Стрельцов снова стал игроком «автозаводцев» в 1965 году.
Несмотря на потерю своей былой мощи, Стрельцов всё же вернулся в состав «Торпедо», и его приветствовали многочисленные болельщики на стадионе (в том числе и те люди, которые сидели со Стрельцовым в одной тюрьме). В 1965 году он помог «Торпедо» выиграть чемпионат СССР это была вторая победа автозаводцев в советском первенстве, забив 12 мячей в 26 матчах, и занял 2-е место в голосовании за лучшего футболиста СССР, проиграв только Валерию Воронину. 28 сентября 1966 года Стрельцов дебютировал в еврокубках матчем против миланского «Интера» (гостевое поражение 0:1), что стало его первым официальным матчем за рубежом после заключения: КГБ долгое время следил за Стрельцовым и позволил ему выехать только после завершения чемпионата мира в Англии. При этом первый выезд Стрельцова за рубеж состоялся с клубом именно в Австралию, где он добился признания как игрок сборной. 16 октября того же года Стрельцов вернулся в сборную СССР, сыграв в домашней встрече против Турции (поражение 0:2), через неделю забил первый после возвращения гол (ничья против ГДР 2 :2), а ещё через две недели провёл игру против Италии (гостевое поражение 0:1). В том же году торпедовцы вышли в финал Кубка СССР, но уступили киевским «динамовцам» 0:2]. По итогам сезона 1966 года Стрельцов отличился 12 раз в чемпионате СССР.
Примерно в то же время Стрельцов снова встретил первую жену Аллу, которая не объяснилась с ним, о чём потом очень жалела.
В 1967 году Стрельцов провёл за сборную 8 матчей подряд, начав с матча 10 мая против Шотландии (победа в Глазго 2:0). Он отличился в них дважды: первый гол 3 июня в Париже в ворота Франции (товарищеский матч, победа 4:2) и второй гол 11 июня дома в ворота Австрии (отбор на чемпионат Европы, победа 4:3). 30 августа 1967 года сборная СССР провела матч против Финляндии в рамках отбора на чемпионат Европы уже без Стрельцова, который с учётом этой встречи в итоге пропустил три матча. 8 октября он вернулся в гостевой товарищеской встрече с болгарами и один раз отличился: уступая 0:1, советская сборная сравняла счёт и вырвала победу 2:1. 17 декабря Стрельцов трижды поразил ворота чилийцев в товарищеском матче (победа 4:1)[], а в конце года был признан лучшим игроком года, несмотря на всего 6 голов в чемпионате — худший результат с момента начала карьеры.
В 1968 году Стрельцов пропустил первые три встречи сборной, сыграв первый матч только 24 апреля дома против Бельгии, который завершился победой советской команды со счётом 1:0. 4 мая 1968 года Стрельцов участвовал в игре в Будапеште против Венгрии в гостях, завершившейся поражением 0:2 — это был четвертьфинальный матч чемпионата Европы, но в ответной встрече в Москве он участия не принимал, а сборная СССР отыгралась и вырвала победу 3:0, выйдя в финальный этап первенства Европы. На сам турнир Стрельцов не был заявлен, и матч против венгров в Будапеште стал для него последним в сборной СССР по футболу. Итоговый результат в сборной — 25 голов в 38 матчах. В том же году он выиграл с «Торпедо» Кубок СССР, когда в финале его клуб переиграл «Пахтакор» со счётом 1:0. Он забил 21 мяч в этом чемпионате и стал снова лучшим игроком года, но в последние два года играл на позиции полузащитника и голами не отличался.
Спортивная карьера Эдуарда Стрельцова завершилась в 1970 году вследствие полученной во время игры травмы — разрыва ахиллова сухожилия. Итогом стали 99 голов в 222 играх за «Торпедо».
В ночь с 21 на 22 июля 1990 года Эдуард Стрельцов скончался. Его первая жена Алла, которая пришла на церемонию прощания, считала, что Стрельцов заработал рак ещё в тюрьме из-за неправильного питания и дурных условий. Похоронен на Ваганьковском кладбище (13 уч.) В 1997 году, по словам свидетелей, на его могилу возложила цветы обвинявшая его Марина Лебедева.
В 2001 году был образован Комитет Стрельцова с целью пересмотра уголовного дела и полной реабилитации Стрельцова. Председатель комитета чемпион мира по шахматам Анатолий Карпов заявил, что приговор разрушил карьеру Стрельцова. В частности, журналист Эдуард Максимовский говорил, что на основании пункта 4 статьи 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, доказывающими невиновность осуждённого, Стрельцова необходимо было оправдать. Несмотря на многочисленные просьбы деятелей культуры, спорта и политики, уголовное дело 1958 года так и не было пересмотрено, и приговор остаётся в силе и по сей день