Ограбление по-русски. Пьеса на 6 человек

ВНИМАНИЕ! ВСЕ АВТОРСКИЕ ПРАВА НА ПЬЕСУ ЗАЩИЩЕНЫ ЗАКОНАМИ РОССИИ, МЕЖДУНАРОДНЫМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ, И ПРИНАДЛЕЖАТ АВТОРУ. ЗАПРЕЩАЕТСЯ ЕЁ ИЗДАНИЕ И ПЕРЕИЗДАНИЕ, РАЗМНОЖЕНИЕ, ПУБЛИЧНОЕ ИСПОЛНЕНИЕ, ПЕРЕВОД НА ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ, ВНЕСЕНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ В ТЕКСТ ПЬЕСЫ ПРИ ПОСТАНОВКЕ БЕЗ ПИСЬМЕННОГО РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРА. ПОСТАНОВКА ПЬЕСЫ ВОЗМОЖНА ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПРЯМОГО ДОГОВОРА МЕЖДУ АВТОРОМ И ТЕАТРОМ.
Пьеса «Ограбление по-русски»
Драматическая комедия на 1час 30 минут в двух действиях.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
СЕМЁН – крепкий мужчина около 50 лет;
ЛЁХА – щуплый мужчина около 40 лет;
ВАДИМ АЛЕКСЕЕВИЧ КАЛУЖНИКОВ – хозяин дома. Около 40 лет;
АЛИСА– жена Вадима. Около 35 лет.
ГЕРМАН – дерзкий вор – одиночка. Около 40 лет.
ЛЮБА – бывшая девушка Семёна. Около 40 лет.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
1. У ПОДВОРЬЯ ДОМА
Полумрак.
На сцену крадучись и озираясь, выходят Лёха и Семён, останавливаются у кулис, с опаской глядя в зрительный зал и на сцену, где обустроена для зрителя квартира. В ней никого не видно.
ЛЁХА: Ну что? Всё тихо вроде. Свет не горит. Контактёр сказал, что хозяева уехали на неделю к родственникам.
СЕМЁН: Оно и понятно, что не горит свет. Ночь ведь. Ты мне лучше скажи, что тут вечером происходило? Свет не должен был зажигаться в окнах вечером, а не сейчас!
ЛЁХА: Да понимаешь...
СЕМЁН (возмущённо): Чтооо?
ЛЁХА: Не было меня тут вечером... Не знаю я, горел свет или нет. Ситуация такая, не успел я, не получилось. Приехал только в начале двенадцатого. В некоторых окнах соседних домов свет горел, в этом нет.
СЕМЁН (кричит): Ты на дело вышел или в киоск за сигаретами? (одёргивает себя, начинает дальше говорить тихо) Что за отношение к работе? Что значит - не успел? Ты понимаешь, что от этого всё зависит?
ЛЁХА: У меня живот прихватило, только из дому выхожу – бегу обратно. Так и бегал весь вечер. Только немного отпустило – я сразу сюда. Да и то, ещё в дороге пару раз присел. Чего ты взъелся сразу? С кем не бывает?
СЕМЁН: Где присел?
ЛЁХА: Один раз в парке, другой вон за теми гаражами. И сейчас ещё живот крутит немного.
СЕМЁН: Это от волнения. Мандраж, бывает. Опыта у тебя ещё просто маловато в подобных делах.
ЛЁХА: Не знаю, может...
СЕМЁН: Придётся на свой страх и риск. Собаки нет у них?
ЛЁХА: Нет, нету.
СЕМЁН (с подозрением): Точно?
ЛЁХА (неуверенно): Дааа.
СЕМЁН: Понятно. Вот держи, электрошокер на всякий случай. А я с ультразвуковым отпугивателем пойду.
Лёха быстро хватает электрошокер и держит его наготове.
Семён смотрит на испуганного вооружённого подельника.
СЕМЁН (с сарказмом): Значит, говоришь, собак нет?
Лёха виновато улыбается.
СЕМЁН: Ладно, пошли.
Осматриваются ещё раз по сторонам и проникают в квартиру, держа средства обороны наготове.

2. В ДОМЕ
Первым пробирается Семён, за ним крадётся Лёха, спотыкаясь не бог весть обо что и падая пару раз с грохотом.
СЕМЁН (возмущённо): Может тебе дать барабан или трубу? Мегафон могу ещё предложить в качестве альтернативы!
ЛЁХА: А что, есть?
СЕМЁН: Сейчас ударю!
ЛЁХА: Всё понял, постараюсь аккуратней.
СЕМЁН: Да уж постарайся.
Осматриваются в квартире, Лёха хватает всё, что попадается под руку и тащит к выходу.
СЕМЁН: Да погоди ты всяким хламом проход загораживать. Давай осмотримся, в первую очередь выбираем то, что поценней.
Лёха обратно раскладывает то, что успел схватить.
СЕМЁН: Давай фонарики.
Лёха хлопает по карманам и виновато закусывает губу.
СЕМЁН: Вот только не надо мне сейчас говорить, что ты их не взял.
ЛЁХА: Понимаешь...
СЕМЁН: Сейчас ударю!
ЛЁХА: Я их взял! Правда. Только пока вприсядку приседал по кустам и гаражам, кажется, выронил.
Семён смотрит на Лёху с готовностью причинить ему тяжкие телесные.
ЛЁХА: Ничего страшного, сейчас зрение привыкнет к темноте и фонарики не понадобятся, всё увидим.
СЕМЁН: Да что ты...
ЛЁХА: Истинный крест
Лёха делает рукой жест имитирующий крест в воздухе.
СЕМЁН: Ну-ну. Ладно, зажигалкой придётся подсвечивать. Ну-ка иди сюда, подсвети-ка вот здесь!
Семён потихоньку осматривает, что где лежит, Лёха ему подсвечивает зажигалкой, не видит препятствий, за что-то запинается и опять падает с занятным выкриком.
В дальнем углу квартиры раздаётся голос.
ВАДИМ: Эдак до утра можно ходить с зажигалкой. Может включить уже свет?
СЕМЁН (Лёхе): Ты что дебил?
ЛЁХА: Это не я сказал.
СЕМЁН: То есть ты намекаешь, что я дебил?
ЛЁХА: Я тоже это слышал.
СЕМЁН: Стало быть, массовая галлюцинация. Ну и денёк сегодня. Свети, давай.
ВАДИМ: Правей.
Семён и Лёха прокрадываются правей.
ВАДИМ: Теперь чуть выше.
Воры подсвечивают выше.
ЛЁХА: О, картина. Красиво.
СЕМЁН: Мы сюда не картинами любоваться пришли, давай свети дальше.
ВАДИМ: Под картиной сейф. Снимите бережно её и поставьте пока на пол.
Воры на мгновение замирают. Переглядываются.
Лёха начинает кричать, начинается паника, воры начинают бегать суматошно по квартире, сталкиваются, падают.
Становится тихо.
ВАДИМ: Может всё-таки, включим свет, а то за зря носы порасшибаете.
СЕМЁН: Кто здесь?
Семён достаёт из-за пазухи пистолет.
ВАДИМ: Хозяин дома с вами разговаривает.
ЛЁХА: А почему вы дома, позвольте поинтересоваться?
ВАДИМ: Потому что спать на улице глупо, если у тебя есть дом.
ЛЁХА: Логично.
СЕМЁН: Так, давай без шуток! У меня пистолет.
ЛЁХА: Да-да... а у меня зажигалка.
Семён смотрит на Лёху как на дурака.
ВАДИМ: Разве я шучу. Вы пришли грабить – грабьте. Картину я вам уже указал, за ней сейф. В сейфе деньги. Код скажу.
СЕМЁН: Смотри, если что не так пойдёт..., мы люди серьёзные!
ЛЁХА (Вадиму): Простите, а где у вас тут туалет?
Семён осуждающе смотрит на подельника.
ЛЁХА: Очень нужно!
ВАДИМ: Да без проблем, понимаю, всякое бывает. Налево за углом, вторая дверь.
Лёха убегает.
Семён подходит к картине, снимает, ставит на пол.
Слышен раздосадованный, мучительный голос Лёхи.
ЛЁХА: Тут заперто!
ВАДИМ: Вторая дверь за углом, не первая!
Слышен хлопок двери и слив унитаза.
СЕМЁН: Темно, ничего не видно, тут кнопки мелкие на сейфе.
ВАДИМ: Говорю же, давайте включим свет. Я могу пообещать, не смотреть в вашу сторону, чтобы не видеть лиц.
СЕМЁН: Нашёл дураков.
ВАДИМ: Да это, в общем не столь важно, вокруг дома стоят камеры. Они прекрасно считывают лица в любое время суток.
СЕМЁН: Чёрт.
ВАДИМ: Да не переживайте, я никуда не буду заявлять.
СЕМЁН: Какой-то вы странный хозяин. А почему не будете?
ВАДИМ: Потому что я прекрасно знаю о причинах, толкающих на ограбление, и не осуждаю воров.
СЕМЁН: Да неужели?
Семён отходит в сторону, нащупывает кресло, садится в него.
СЕМЁН: А ну, поведай, раз так, что же нами движет?
ВАДИМ: Свет включаем?
СЕМЁН: Давай раз так, что уж теперь, всё равно засветились.
На сцене включается яркий свет, Семён сидит в кресле, Вадима не видно. Лёха стоит на краю сцены, хватается за глаза, потом за живот.
ЛЁХА: Ой! Что же так неожиданно-то.
Лёха опять убегает. Слышен хлопок двери и слив унитаза.
ВАДИМ: Я знаю несколько воров, это прекрасные люди, ничем не отличаются от обычных работяг, но с одной оговорочкой! Им не слишком повезло в жизни.
СЕМЁН: Не слишком повезло в жизни? Ты это так называешь? Да где ты чёрт тебя подери?
Вадим встаёт с дивана повёрнутого спинкой к сцене. Его становится видно. Он встаёт с чашкой в руке, потягивается, и проходит по дому, не обращая внимания на визитёра.
ВАДИМ: А как это называете вы?
СЕМЁН: Мы это называем принципом социального неравенства. Принципом, несправедливости пронизывающим всю систему нашего общества. Я не знаю, как в других странах, никогда не бывал, но в нашей – это факт.
ВАДИМ: И в чём же неравенство?
СЕМЁН: Посмотри на себя в зеркало, приятель.
Вадим подходит к зеркалу, смотрит оценивающим взглядом.
В комнату возвращается Лёха.
СЕМЁН: А теперь посмотри на Лёху!
ВАДИМ: Лёха это тот, что с несварением?
СЕМЁН: Он самый.
Вадим смотрит на Лёху.
Лёха не понимает, что здесь происходит, не знает, как себя вести.
СЕМЁН: Видишь разницу? Она очевидна. Во всём. А ведь вы примерно одного возраста. А теперь посмотри на меня.
Вадим смотрит на Семёна. Вид у него довольно потасканный.
СЕМЁН: Каков красавец?
ВАДИМ: Ну как сказать, не светское общество, конечно, но на вид ребята адекватные.
СЕМЁН: Я не о том. Ты думаешь, мы с Лёхой мечтали о такой жизни? Думаешь, я с детства спал и видел, как буду лазить по домам? Или может быть (обращается к Лёхе) ты Лёха всегда хотел быть вором?
ЛЁХА: Не, в детстве я космонавтом мечтал стать.
СЕМЁН: Ну а потом?
ЛЁХА: Потом водителем на фуру, чтобы поля, леса, просторы. Люблю природу.
СЕМЁН: А что не стал?
ЛЁХА: Не взяли. Обучился, получил водительское удостоверение, но когда пошёл устраиваться – везде отшили. Мыкался больше года, прозябая на мамкиных харчах, потом на завод пошёл, но там только здоровье посадил, а денег толком заработать...
СЕМЁН: Ещё нужны пояснения о социальном неравенстве?
ВАДИМ: Нужны. Один пример – это частный случай.
СЕМЁН: Хорошо. Расскажу о себе. Я закончил физико-технический. Давно это было, правда, но мозги тогда работали как надо. Только мне с этими мозгами всюду от ворот поворот дали. Не вышли мы с Лёхой рожей, не пришлись ко двору. И куда бы я не приходил на работу – везде стояли толпы таких же как и я. Газеты, объявления, биржи труда. Приглашать на собеседования – приглашают, а дальше без объяснения причин. Время идёт, а кушать хочется. Пошёл грузчиком, что делать, туда берут всех подряд. Сколько не искал параллельно – ничего нигде не нашёл дельного. Работа вроде бы и есть, а начинаешь звонить – или занято уже место или выбирают претендентов, обещают перезвонить. Ни разу не перезвонили.
А потом, как-то встречаю школьного товарища. Он кое-как до девятого класса доучился. Ни «бэ» ни «мэ» ни «кукареку». Двух слов связать не мог. Костюмчик на нём такой, баксов за пятьсот, галстук. Краля под ручку вся увешанная в жемчугах. Я к нему подошёл, поздоровался, а он со мной даже разговаривать не стал. Позже узнал, что он зам директора тканого комбината работает. А директор кто? Папа, конечно.
И так везде. Везде свои люди. От того-то, мы с Лёхой не могли нигде более-менее достойную работу найти. Всё что получше - занято детьми да знакомыми. Вот и получается, что одним всё, а другим ничего. А чем мы хуже? Тем, только что «мохнатой руки» не оказалось? Или тем, что не умеем в нужном месте подлизать в нужное время? Нет, братец, это не мой удел. Так пятнадцать лет я скитался то грузчиком, то разнорабочим. Всё здоровье посадил, а на жизнь не заработал. Такое зло взяло. Решился я тогда самосуд устроить. Разок, думаю, сорву куш, да хоть узнаю, как белые люди живут. Присмотрел домик побогаче. Справки кое-какие навёл. Тётка там богатая жила, у неё не убудет, а мне хоть спину разогнуть на какое-то время, хоть передохнуть. Залез, взял там кое-чего, но попался на выходе. Случайно патрульная машина проезжала, вообще она там быть не должна, а вот случай. Меня на семь лет в кресты. А вышел – ещё хуже стало с работой, со справкой даже в грузчики не везде берут. С Лёхой вон познакомился, у него примерно так же всё, только обошлось без тюрьмы. Этот домик присмотрели.
Семён горестно выдыхает.
СЕМЁН (Вадиму): Ты чего дома делаешь? Тебя же не должно здесь быть сегодня? И вообще чего в темноте тут с чаем заседаешь? Належиваешь?
Вадим, усмехнувшись, подходит к Семёну, чтобы сесть рядом.
СЕМЁН (доставая пистолет): Только без шуток!
ВАДИМ: Сесть-то можно рядом?
СЕМЁН: Садись. Только без шуток!
Вадим садится рядом.
Лёха опять убегает со сцены, слышен хлопок двери и смыв унитаза.
ВАДИМ: Что с приятелем не так? Переволновался? Или съел чего-нибудь?
СЕМЁН: Да пёс его знает. Сам видишь, с кем приходится работать, что не шаг, то косяк. За домом не проследил, фонарики потерял, информацию по хозяевам не проверил. Зубы мне не заговаривай! Чего дома делаешь, спрашиваю?
Угрожает пистолетом.
ВАДИМ: Да перестань ты тыкать мне им в лицо. Договорились, вроде уже. Если что не так – пристрелишь, а без дела его ни к чему доставать.
СЕМЁН (убирает пистолет): И то верно.
ВАДИМ: Да, собирались мы с женой в гости на недельку к родственникам съездить. В Германии у неё мать сейчас живёт с отцом. Давно зовут в гости. Ну, вот, наконец, собрались, да в последний момент срочные дела по работе возникли. Пришлось перенести поездку.
СЕМЁН: На когда?
Вадим смеётся.
Семён сам удивляется своей простодушности.
ВАДИМ: Да, в общем, решил уже всё, завтра можем улететь. Если хочешь, давай свой номер, я отправлю сообщение, когда сядем в самолёт, чтобы наверняка.
Семён смотрит на Вадима с недоверием, не понимая, шутит он или на полном серьёзе говорит.
СЕМЁН: А с чаем чего в темноте тут?
ВАДИМ: Я люблю побыть в тишине в покое. Чай – это по большому счёту для запаха, для создания атмосферы, для антуража. В такую пору в одиночестве думается хорошо. Вот, поэтому я здесь, с чаем.
Лёха возвращается из туалета, горестно вздыхая.
ЛЁХА: Ну, всё, вроде, теперь можно и за дело.
СЕМЁН: За какое дело? Тут камеры вокруг! Засветились мы с тобой, приятель!
Лёха ахает, хватается за живот и опять убегает в туалет. Традиционно хлопок двери, смыв унитаза.
ВАДИМ: Может быть к столу?
Вадим делает жест приглашающий сесть за стол.
СЕМЁН: Хочешь сыпануть снотворного и сдать нас с потрохами?
ВАДИМ: Да ну, зачем такие сложности. Суды, дача показаний, врагов себе наживать. Оно того не стоит. Сколько Вы хотели украсть?
СЕМЁН: Ну... не знаю даже. По ситуации, сколько найдём.
ВАДИМ: Два три семь четыре, четыре восемь.
СЕМЁН: Не понял?
ВАДИМ: Это код от сейфа.
Семён недоверчиво смотрит на Вадима, потом на сейф, потом опять на Вадима.
СЕМЁН: А ну-ка повтори?
Лёха возвращается из туалета.
ВАДИМ: Два три семь четыре, четыре восемь.
Семён подходит к сейфу, набирает код, открывает дверцу, из сейфа начинают вываливаться деньги.
ЛЁХА: Ничего себе...
Семён стоит в предвкушении богатой жизни.
ВАДИМ: Берите сколько нужно, потом можем поужинать, если хотите и идите с Богом, ребята, я на Вас зла не держу, заявлять никуда не буду, даю слово.
ЛЁХА: Круто!
Лёха подбегает к сейфу, достаёт мешок и начинает судорожно набивать туда деньги из сейфа и всё то, что выпало.
Семён в этом не участвует, подозрительно смотрит на хозяина дома, на Лёху.
СЕМЁН: Что-то тут не так...
ЛЁХА (набивая и утрамбовывая мешок): Ты о чём?
СЕМЁН (останавливает Лёху): Погоди-ка.
Семён берёт купюру, проверяет её на свет.
ВАДИМ: Когда-то я действительно держал в сейфе куклу.
ЛЁХА: На кой?
СЕМЁН (Лёхе): Кукла – это ненастоящие деньги. Муляж.
ЛЁХА (глядя на Вадима, возмущённо): Ах ты...
Лёха вываливает всё их мешка на пол.
ВАДИМ: Но в этот раз всё по-настоящему.
ЛЁХА: Ты блин! Ты раньше не мог сказать?
Лёха опять начинает заталкивать деньги в мешок.
СЕМЁН (Вадиму): Издеваешься над нами?
ВАДИМ: Ничуть. Я даю Вам то, к чему Вы так долго шли.
СЕМЁН: Но почему?
Вадим уклончиво кивает в сторону. Встаёт и идёт накрывать на стол.
СЕМЁН: Постой! Ты куда?
ВАДИМ: Не знаю как Вы, а я бы съел чего-нибудь.
На сцену входит сонная Алиса в халатике.
АЛИСА: Вадим! Ты опять тут тусовку без меня устроил?
ВАДИМ: Хотел сделать сюрприз. Знакомьтесь, господа! Моя жена, Алиса!
Лёха почтительно кивает.
Семён осторожно смотрит на неё, не забывая следить за действиями хозяина.
АЛИСА: Очень приятно. Сейчас я быстренько соберу к столу.
Алиса уходит со сцены, но буквально сразу начинает носить на стол разные вкусности.
Семён и Лёха провожают её взглядами, томительно глядя на еду.
Вадим подходит к столу, приглашает воров присоединиться к трапезе.
ЛЁХА (Семёну, неуверенно, указывая на стол): Ну что? Пошли?
СЕМЁН: Пошли!
Воры проходят к столу, садятся.
Алиса тоже проходит, уже переодетая в вечернее платье, с распущенными волосами, на каблуках, садится за стол.
ВАДИМ: Приятного аппетита всем.
АЛИСА: Приятного аппетита!
ЛЁХА: Спасибо, и вам.
Лёха накидывается на еду.
Семён, молча, поглядывает на хозяев, осторожно начинает есть.

3. В ДОМЕ
Все присутствующие ужинают. Алиса и Вадим ведут себя естественно, Семён осторожен, он не ест почти, очень осторожно относится к еде, наблюдает за хозяевами, за подельником.
ВАДИМ (жене): Отбивная сегодня просто чудо (обращается к ворам), очень рекомендую!
ЛЁХА: Охотно (кладёт отбивную себе в тарелку).
СЕМЁН: Я вот всё думаю...
АЛИСА: О чём же?
СЕМЁН: Как часто вы устраиваете подобные... ночные тусовки?
ВАДИМ: В этом году только вторая. В прошлом было больше гостей.
СЕМЁН: Так, всё! Давайте как есть, не могу я так. Никакие мы не гости, Алиса! Мы самые обыкновенные воры. Пришли вас грабить, встретились вот с вашим мужем, как-то слово за слово. Мы немного поедим, если позволите, я не ел вторые сутки, и оставим вас.
АЛИСА: Воры?
Лёха сам удивлённо смотрит на Алису, потом на Семёна, как будто для него это тоже неожиданность.
СЕМЁН: Да, к сожалению. Но, это, по крайней мере, правда. Во лжи я находиться не могу.
АЛИСА (Семёну): А можно вопрос?
СЕМЁН: Задавайте!
АЛИСА: Вы нас ещё только будете грабить или уже ограбили?
СЕМЁН: Уже.
Алиса на удивление спокойна. Задумывается на какой-то миг.
АЛИСА: И много взяли?
СЕМЁН: Довольно много.
Алиса кладёт себе отбивную, одобрительно кивая Семёну.
Все едят, молчат, неловко переглядываются.
АЛИСА (Семёну): Скажите, а зачем Вам это?
СЕМЁН: Что? Деньги?
АЛИСА: Ну, воровать, в смысле. Зачем? Это ведь нехорошо? Ну... я так думаю, наверное?
СЕМЁН: Это отвратительно и аморально!
АЛИСА: А, ну вот... и?
СЕМЁН: Да я вот вашему мужу уже объяснял. Обстоятельства. Пришлось.
АЛИСА: А, ну тогда конечно. Милый (обращается к мужу), ты сказал им код от сейфа?
ВАДИМ: Конечно дорогая.
АЛИСА: Отлично. А я потом могу вызвать такси. Или может быть вас подвести? Я вожу!
СЕМЁН (неловко): Не стоит беспокоиться, мы сами.
ЛЁХА: А я бы не отказался, чего ты Сень? Тут пешачить несколько километров по полям. Мешок вон полный, да в животе прибавилось ещё. Давай на машине, пока предлагают?
СЕМЁН: Нет, приятель, совесть надо иметь. Я и так сижу тут с тобой, со стыда сгораю (обращается к хозяевам дома), вижу, что хорошие вы люди. Неловко, честное слово, неловко, но другого выхода у нас нет.
ВАДИМ: Всё нормально, я же говорил, всё понимаю.
АЛИСА: Вы заходите, как будет тяжело. Мы с Вадюшей ещё заработаем через месяцок, так что если мало ли чего – заглядывайте, поможем, чем сможем!
ЛЁХА: Круто! Заглянем, от чего не заглянуть!
Лёха поворачивается к Семёну, обращается к нему.
ЛЁХА: Вот видишь, Семён? А ты ругался, что я не досмотрел. В итоге-то как всё складно вышло?
СЕМЁН: Не могу я так. Не правильно всё это как-то.
АЛИСА: Что такое? Отбивная пришлась не по вкусу?
СЕМЁН: Да нет, я не о том! Не правильно всё как-то тут у вас. С ограблением этим. Чувствую себя вором каким-то, ладно вором - мерзавцем!
АЛИСА (Семёну): Да перестаньте. Ну что в этом такого, в самом деле? Ситуации разные бывают. Вам понадобились деньги, а мы как раз можем их вам предоставить. Всё хорошо, не вините себя, не истязайте. Давайте, я лучше вам салатика положу.
Алиса ухаживает за ворами, как за дорогими гостями, очень обходительно с ними взаимодействуя.
СЕМЁН (откинувшись на спинку стула с интересным выражением лица): Знаете, Алиса, я столько лет мечтал о таком вот отношении. Чтобы хоть один... не то чтобы день, а хотя бы даже вечер в жизни ко мне обратились как к человеку. Ни как к отбросу общества, понимаете? А как к человеку. Я много лет не знал такого отношения к себе. Спасибо, Алиса за то, что вы подарили мне эти мгновения. Вашему мужу крупно повезло.
ВАДИМ: Это правда!
АЛИСА: Нам повезло обоим. Спасибо за эти слова, они очень трогательны, Семён. Вас ведь Семён зовут, так кажется, к вам обращался товарищ?
СЕМЁН: Да, всё верно.
ЛЁХА: Я помню, последний раз вот так в приличном обществе сидел двадцать три года назад. Ездил с родителями в Литву. Какие-то знакомые там, у отца были. Богатые люди. Я запомнил тот ужин на всю жизнь. Вот и сейчас что-то похожее испытываю здесь с вами. Очень вкусно, очень хорошо, и как-то очень уютно. Это странно, ситуация ведь не располагает... но с вами действительно как-то уютно!
СЕМЁН: Вот и я о том же.
ВАДИМ: Спасибо ребята, спасибо. Вы тоже вполне приятные хорошие люди, почему я и пригласил вас к столу, в знак расположения и открытости.
Семён, наконец, приступает к еде.
АЛИСА: Вадим, ну что, завтра всё без изменений? Летим?
ВАДИМ: Да, давай. Часов в десять утра можем выезжать.
Лёха поглядывает хитрым взглядом на Семёна, Семён не разделяет этой хитрости, хоть и понимает, к чему клонит его подельник.
СЕМЁН: Простите, а можно приглушить свет? Чтобы атмосфера была как в ресторане?
АЛИСА: Да! С удовольствием, я сейчас принесу свечи, будет ужин при свечах, я так люблю романтическую атмосферу.
ЛЁХА: Класс!

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
1. ДОМ
Алиса приносит свечи, зажигает, ставит на стол.
Вадим выключает свет.
Сцена наполняется романтической ноткой.
СЕМЁН: Спасибо.
ВАДИМ: Вам спасибо за идею, на самом деле, так намного лучше. Я вообще люблю сумрак, но вы уже в курсе.
Небольшая молчаливая пауза.
СЕМЁН: Как я мечтал о семье...
Алиса и Вадим внимательно смотрят на Семёна, Лёха всё ещё занят поеданием блюд.
СЕМЁН: Как мечтал о семье... Вы не представляете, сколько боли я пронёс через эту свою мечту. Но так и не смог её реализовать в жизни.
Небольшая пауза.
Семён собирается мыслями.
СЕМЁН: Смотрю я на вас сейчас (обращается к Вадиму и Алисе), и вспоминаю, как много лет назад была у меня одна девушка. Славная такая девчушка. Любила меня, а я любил её. Мы встречались около двух лет. Потом она забеременела. Пришла ко мне с этой новостью. Лицо её светилось. Она очень хотела ребёнка. Очень обрадовалась и пришла разделить эту радость со мной. Я же не оправдал её надежд. Я тогда перебивался разнорабочим, денег едва хватало на то, чтобы снять скромное жильё. Один – два раза в месяц мог себе позволить сводить Любу... Люба, так её звали, в кино, или в кафе. Правда, для этого приходилось сильно экономить на еде. О покупке новой одежды речь вообще не шла. Я больше десяти лет носил одну и ту же шапку, куртку и по пять лет ботинки и штаны. Уже дыры было не залечить, а я всё таскал это шмотьё, потому что новое купить было не на что. И вот ко мне приходит моя девушка и говорит о том, что у нас будет ребёнок.
Сёмён замолкает.
Алиса переглядывается с Вадимом и Лёхой, трепетно смотрит на Семёна.
АЛИСА: Что же вы ей ответили?
СЕМЁН: Я ответил, что не могу себе позволить ребёнка. Что единственное, что могу сделать, это занять денег на аборт.
На сцене повисает молчание.
Затухает одна свеча, Алиса вновь зажигает её.
СЕМЁН: Люба выслушала меня, поплакала, но ничего не сказала. Я знал как она хотела и ждала этого ребёнка, но я работал как мог, и очень чётко отдавал себе отчёт в том, что дополнительные затраты по ребёнку я не потяну. А учитывая, что в обозримом будущем никаких перспектив не предвидится – я тем более не мог рисковать ещё одной жизнью. Что я мог дать этому ребёнку?
Семён замолкает ненадолго, делает глоток чая и продолжает монолог.
СЕМЁН: Я сказал ей, что если она хочет продолжать встречаться со мной, то ей придётся отказаться от ребёнка. Она выбрала ребёнка. Я понимал, что для девушки семья это главное, но дать это главное Любе – я не мог, хоть и мечтал об этом не меньше её.
Семён прокашливается, делает несколько глотков, кряхтит.
СЕМЁН: С тех пор больше я её не видел. Понятия не имею, как сложилась её дальнейшая судьба. К телефону она не подходила, а когда я несколько раз приезжал к её матери, то мне никто не открывал дверь. Я лелеял надежды четыре месяца, скитаясь по ночному городу страдая от бессонницы. Думал, как можно всё организовать так, чтобы всё у нас получилось как у нормальных людей. Я думал об этом каждый вечер, разбавляя горечь в алкоголе, а наутро приходил новый день и вновь погружал меня в привычный круговорот событий. И из этого колеса я не мог вырваться долгие годы. Были мимолётные романы, но и романами это назвать нельзя, скорее так, по пьяни.
Ходил вечерами под окнами, заглядывал в квартиры, слышал детский смех, видел, как папы берут своих ребятишек на ручки и как эти детки в ответ протягивают свои. Как расплываются у них на лицах улыбки, видя своё отражение в детских чистых глазах... С сожалением наблюдал за тем, как мамы провожают детей в школу, как папы забирают детей из детских садов. Сколько я протоптал дорожек у детского сада, находящегося неподалёку от той халупы, которую снимал.
И вот сейчас я сижу, смотрю на вас, Алиса, Вадим, и понимаю, что тогда... много лет назад я профукал свой шанс, может быть не так как у вас, но всё же я мог бы быть счастливым. Не знаю как, но вместе бы мы справились, ведь мы любили друг друга тогда. А я... я так люблю её и сейчас...
Молчание.
ВАДИМ: Вы помните, Семён, фамилию той девушки, Любы?
СЕМЁН: Как не помнить, конечно, помню, всё как сейчас. Осипова Люба. А к чему вопрос?
ВАДИМ: Так, интересно. Очень трогательная история. Очень жизненная и, увы, не эксклюзивная.
ЛЁХА: Чего? Не экскю... лю... какая?
СЕМЁН (Лёхе): Частое явление, не один я на свете такой, Лёха.
ЛЁХА: А... это да, наверное.
Все тихо сидят за столом, размышляют об услышанном.

2. У ПОДВОРЬЯ ДОМА
На край сцены выходит из-за кулис следующий вор - Герман, который тоже присмотрел этот домик на сегодняшнюю ночь. В одной руке у него мешок и монтировка, в другой пистолет.
Посетители дома не видят Германа и даже не подозревают о том, что кто-то ещё покусился на ограбление этого дома в эту ночь.
ГЕРМАН: Вот и свиделись с тобой, так давно желанный домик.
Герман надевает чулок на голову, технично проникает в дом, варварски выламывает дверь.

3. В ДОМЕ
Посетители дома обращают внимание на скрежет.
Семён и Лёха соскакивают со стульев и занимают позиции.
В комнату забегает Герман, видит хозяина, хозяйку, начинает кричать.
ГЕРМАН: Мордой в пол! Легли оба! Это ограбление! Руки за голову! Сейф где? Быстро?
Вадим и Алиса ложатся на пол, кладут руки за голову.
ВАДИМ: Сейф сбоку от вас! Он уже даже открыт.
Герман поворачивается к сейфу, видит пустой открытый тайник, начинает яростно кричать, угрожая пистолетом.
ГЕРМАН: Шутить со мной вздумали? Деньги где? Куда делись деньги?
ЛЁХА (выбегая сбоку на Германа): Здесь деньги!
Лёха мастерски в несколько приёмов обезоруживает Германа и обездвиживает его на полу.
Семён отрывает кусок провода от стены и связывает им руки Герману. Стягивает с его головы чулок.
Вадим и Алиса встают с пола.
АЛИСА (обращаясь к Лёхе): Ого? Никогда не видела ничего подобного. Вы где так научились драться?
ЛЁХА: Я родился и жил до совершеннолетия в самом криминализованном районе города. У нас навыки боевой подготовки впитываешь почти с материнским молоком.
ВАДИМ (Лёхе): Спасибо тебе, большое. Если бы не ты, неизвестно чем бы дело закончилось.
СЕМЁН: Да почему же, известно! Я бы его пристрелил.
ГЕРМАН: Что здесь происходит? Кто такие?
ВАДИМ: А это, уважаемый, моя охрана, будьте знакомы.
ГЕРМАН: Знаете кто я такой? Я Герман Дождик! Слыхали? Дождик, потому что проливаю не только слёзы своих жертв. Лучше бы вам развязать мне руки, по-хорошему отдать деньги и забыть об этой истории, а не то я ведь вернусь и тогда рассчитаемся по-полной!
СЕМЁН (Герману): Второй раз, Дождик, первым встречу тебя я, а не мой приятель. И станешь ты Германом Земелькой. Смекаешь? Что к чему?
Вадим поворачивается к жене.
ВАДИМ: Милая, вызывай полицию.
АЛИСА: Уже бегу!
Алиса убегает звонить в полицию.
Слышен гул сирены, Семён, Лёха и Вадим выводят со сцены Германа. Звук сирены прекращается, в комнату возвращаются Семён, Лёха и Вадим, где их уже ждёт Алиса.
СЕМЁН (обращаясь к Вадиму): И всё-таки, я не понимаю.
ВАДИМ: Что именно?
СЕМЁН: Твоё поведение. Оно мне не понятно. Мы ведь точно так же пришли грабить твой дом, как этот бедолага, а ты отнёсся к нам, как к лучшим друзьям. Почему?
ВАДИМ: Когда-то давно я прочитал буддийскую притчу, которая многому меня научила.
ЛЁХА: Интересно-интересно...
ВАДИМ: Если действительно интересно – я расскажу.
Вадим рассказывает притчу, все остальные внимательно слушают, устроившись поудобней на сидячих местах.
ВАДИМ: В небольшой хижине на окраине поселка жил-был монах-отшельник. Жители деревушки приносили ему милостыню в надежде, что он будет молиться за урожай и благополучие деревни.
И вот как - то раз к дому монаха пришла разгневанная толпа. Местные жители обвиняли монаха в том, что он обесчестил деревенскую девушку, которая призналась отцу в том, что она беременна от монаха. Люди кричали, сыпали упреками:
«Мы верили тебе, чтили твою святость, а ты нас опозорил!»
«Так ли это?» - спокойно ответил монах и продолжил медитацию.
Когда ребенок родился, отец молодой женщины принес новорожденного в дом к монаху: «Теперь сам воспитывай его — он же твой сын!»
«Так ли это?» - лишь проронил монах и принял ребенка.
Он исправно заботился о малыше, и старался дать ему всё необходимое. Спустя некоторое время молодая мать не вынесла разлуки с сыном и призналась своему отцу, что монах тут не при чем — на самом деле отцом ребенка был рыбак, который покинул деревню сразу, как только узнал о беременности девушки.
«Я бы хотела сама воспитать своего ребенка», – молила она отца.
И вот жители вновь столпились у хижины монаха. В этот раз они уже не кричали, а стояли с поникшими головами и просили у монаха прощения за несправедливые обвинения в том, чего он не совершал.
«Ты безропотно выслушал наши претензии и принял ребенка на воспитание, хотя нет на тебе никакой вины. Мы пришли освободить тебя от воспитания младенца! И тебе, величайшему из монахов, сам Великий Будда воспоет хвалу!»
«Так ли это?» — вновь сказал монах, и погрузился в молитву.
Вадим замолкает. Длится небольшая пауза.
ЛЁХА: Но какое отношение это имеет к нашей ситуации?
ВАДИМ: Самое прямое. Когда я увидел, что в дом крадутся воры – я задумался. А действительно ли эти люди негодяи? Может быть они просто несчастны и этот рискованный шаг – это их последняя возможность зацепиться за жизнь? Факты, которые предстают глазу в первом приближении, далеко не всегда являются правдивыми. Так ли это?
СЕМЁН: Пожалуй, что так. Мы бы с радостью вели социальный образ жизни, но повсюду только и натыкались на обман, невежество, коррупцию, свои какие-то меркантильные и внутригрупповые интересы... Я рассказывал. В общем, как-то не сложилось. И вот мы встали на этот скользкий, но честный путь. Он действительно честный, здесь всё понятно, кто по одну сторону закона, кто по другую. Попался – ответил.
Хозяева дома задумываются над словами Семёна.
Молчание прерывает Лёха, подняв мешок с деньгами.
ЛЁХА: Так что же нам теперь делать?
ВАДИМ: Поступайте по совести. Так как считаете нужным. Совесть – единственный верный советчик в жизни, другой вопрос, умеете ли вы с ней взаимодействовать? Слушать и слышать её. Понимать и принимать её советы.
ЛЁХА: Я не знаю, что теперь делать. Что делать будем, Сень?
СЕМЁН: У меня теперь рука не поднимется умыкнуть деньги у этих людей. Они отнеслись к нам с такой теплотой, с какой может быть и никто никогда не относился.
ЛЁХА: Это точно.
Лёха заглядывает в мешок с деньгами.
ЛЁХА (обращаясь к хозяевам): А вам эти деньги очень нужны?
ВАДИМ: Конечно, мы не планировали от них избавляться, были кое-какие планы, но коль уж я уже озвучил – поступайте по совести, то при любом раскладе... не буду держать на вас зла.
СЕМЁН: Видит Бог, нам очень нужны деньги. Средств сейчас нет ни на еду, ни на проживание... ни на что, но так сейчас взять и забрать эти деньги тоже будет неправильно. Согласен, Лёх?
ЛЁХА: Согласен. Но я бы всё равно забрал, раз разрешают.
АЛИСА: А если мы предложим вам такой вариант. Оплатим вам десятую часть того, что в мешке за наше спасение, за услуги охраны, так сказать? Тогда получится, что вы не украли, а заработали? А вы уже там потом сами поделитесь?
СЕМЁН: О, это, наверное, был бы лучший вариант из всех возможных. Там даже десятая часть – это очень большая сумма. Нам столько никогда не заработать в найме. Давай, Лёха, отсчитывай десятую часть.
Лёха чешет затылок, не слишком обрадовавшись такому предложению.
СЕМЁН: Давай-давай. Ты мог бы сейчас вместе с тем чудиком ехать прямиком в кресты. А так и накормлен, и при деньгах и честным человеком выйдешь из этой ситуации. Лучше не придумаешь!
ЛЁХА: А, и то верно. Давай.
Лёха высыпает содержимое мешка на пол, быстро на глаз берёт десятую часть и закидывает её в мешок. Мешок кладёт подмышку.
ЛЁХА (хозяевам): Ну что, господа, не смеем больше задерживать!
СЕМЁН: Да, пожалуй, мы пойдём.
АЛИСА: Спасибо вам за всё.
СЕМЁН: Это вам спасибо. И ещё! Знаете что? Вот мой номер телефона (даёт Вадиму небольшой обрывок бумаги, предварительно записав свой номер), если будут подобные проблемы – обращайтесь, придём на помощь, выручим!
Лёха и Семён уходят, поклонившись хозяевам.

4. В ДОМЕ
Алиса и Вадим остаются одни в доме.
АЛИСА: Сегодняшнее собеседование вышло довольно необычным!
ВАДИМ: И не говори. Я сначала думал про Семёна, но после того, как Лёха этот так себя проявил, подумал, что и ему можно было бы предложить.
АЛИСА: Лёха, он молодец, конечно, что сориентировался, но при всём уважении, он не надёжен. Вырос в таких условиях, его уже не переделаешь, он будет тащить всё, что плохо лежит, всегда. Видел, как он накинулся на еду? Человек всегда проявляет истинное лицо в мелочах.
ВАДИМ: Ты права, он хочет всё и сразу. Сорвать куш, а дальше будь что будет.
АЛИСА: Давай мы не будем иметь больше дел с этим человеком.
ВАДИМ: Согласен. Давай. А по поводу Семёна есть у меня ещё одна идейка...
Вадим с загадочным видом смотрит куда-то в сторону.
АЛИСА (играючи): Что ты задумал?
ВАДИМ: Терпение, моя дорогая, скоро всё узнаешь...
Уходят со сцены.
Гаснет свет.

5. У ПОДВОРЬЯ ДОМА
На сцене загорается свет.
Вадим с Алисой выходят на край сцены с чемоданами.
АЛИСА: Здорово съездили. Спасибо тебе, дорогой.
ВАДИМ: Слетали, если что.
АЛИСА: Ну, не придирайся.
ВАДИМ: Да поездочка удалась. Давай, посмотрим, как у нас дела дома.
АЛИСА: Это интересно. Ну, что? Идём?
ВАДИМ: Идём.
Делают несколько шагов, им навстречу выходит Семён в форме охраны.
У Семёна перевязана бинтом рука.
СЕМЁН: Рад приветствовать, дома. За время вашего отъезда никаких происшествий не произошло.
АЛИСА (задорно, не в укор): Отлёта, если что!
ВАДИМ (жене): Не придирайся к словам.
СЕМЁН: Как слетали?
АЛИСА: Спасибо, Семён, всё было отлично. А что с твоей рукой?
ВАДИМ: Да, кстати, что произошло?
СЕМЁН: Да, ничего особенного. Отирались тут три товарища у порога. Я их отследил на второй день после вашего отбытия. Они по очереди дежурили, выжидали момент. Ну, вот и выждали. Одному челюсть сломал, у второго теперь сустав в другую сторону сгибается, а третий так и не вылез из кустов, искоса посмотрев на своих видоизменённых товарищей. Правда, один из них успел садануть меня ножом. Но рана не глубокая, сразу обработал, всё в порядке, почти зажило.
АЛИСА: Ничего себе! А говоришь без происшествий!
СЕМЁН: Происшествия у меня были до встречи с вами, вот тогда каждый день борьба за выживание, каждый день как последний. А это (Семён показывает на забинтованную руку) мелкие неприятности. Я с ними разобрался у ворот, на территорию дома никто из них не проник, поэтому я и говорю – без происшествий.
ВАДИМ: Всё понял. Жди премию в конце месяца. Молодец Семён! Приятно знать, что мы в тебе не ошиблись.
СЕМЁН: Это вам спасибо. Я очень вам благодарен за то, что круто изменили мою жизнь.
ВАДИМ: Это ещё не всё!
Алиса и Семён с ожиданием и предвкушением смотрят на Вадима.
Вадим достаёт мобильный телефон, набирает номер, подносит к уху трубку.
ВАДИМ (в телефон): Пора...
Начинает играть приятная лирическая музыка.
На сцену выходит Люба.
Семён не верит своим глазам. Он узнаёт её.
Люба прикрывает рукой рот, глаза её выражают томительную годами горечь.
Люба и Семён бегут друг к другу и крепко обнимаются.
Алиса и Вадим отходят в сторону, смотрят на обнимающуюся пару и с пониманием оставляют их наедине, оставив чемоданы. Алиса одобрительно похлопывает мужа по плечу, оценив его старания.
Музыка начинает стихать.
СЕМЁН: Как ты здесь? Откуда?
ЛЮБА: Здравствуй, Семён.
Семён в восхищении осматривает Любу.
СЕМЁН: Люба... Люба... это ты?
ЛЮБА: Вроде я. Сильно изменилась за эти годы, правда?
СЕМЁН: Нет! Нет, вовсе нет. Я просто не верю своим глазам. Давай присядем, (приглашает гостью в дом) расскажи как ты... где ты... откуда здесь?

6. В ДОМЕ
Люба проходит, садится, Семён проходит за ней, садится рядом.
ЛЮБА: Сколько лет прошло с нашей последней встречи... Я уже и перестала верить, что когда-нибудь встречу тебя.
СЕМЁН: Ты хотела со мной встретиться?
ЛЮБА: Да, искала, приезжала на тот адрес, где мы с тобой когда-то...
СЕМЁН (перебивает): Как же так? Ведь я тоже тебя искал? Я приезжал к тебе, звонил, но никто не открывал и не брал трубку. Я несколько месяцев скитался вокруг твоего дома, дома, где ты жила с мамой.
ЛЮБА: Мама умерла.
СЕМЁН: Прости.
ЛЮБА: Она умерла на следующий день после нашего последнего с тобой разговора.
СЕМЁН: Почему? Что произошло?
ЛЮБА: Сердце. Вот так ни с того ни с сего. У мамы всегда было много поводов для волнений. Я не знаю, что конкретно сыграло для неё роковою роль.
СЕМЁН: Неужели новость о ребёнке?
ЛЮБА: Нет. Я не успела ей сказать. Ты был первый, кто об этом узнал, маме я собиралась рассказать через несколько дней после того, как приму какое-либо решение. Но судьба решила всё иначе. Меня взяла к себе тётка. Пока вся эта суматоха с похоронами... я жила у неё, домой не то, что войти, близко подходить не хотелось. Дом пустовал, поэтому никто не отвечал, когда ты звонил, и приезжал.
Я устроилась на работу, буквально на восемь месяцев, а потом ушла в декрет.
СЕМЁН: Что? Так ты всё-таки родила? Я... у меня есть ребёнок?
ЛЮБА: Да, Семён, есть. Дочка. Юлией назвала. Я искала тебя. Искала не помощи, просто считала необходимым и правильным сообщить, что у тебя есть дочь. Просто чтобы ты знал. Чтобы знал, что у тебя есть ребёнок и девушка, которая тебя ждёт, не смотря ни на что. Я любила тебя, очень.
Семён хватается за лицо.
ЛЮБА: Я несколько раз приезжала в ту квартиру, где мы были вместе. Несколько раз было заперто, никто не отвечал, а потом мне дверь открыла какая-то чужая семья, сказали, что они теперь здесь снимают. Больше я не ездила. Надеялась что встречу где-нибудь. О твоей работе я толком ничего не знала, поэтому все ниточки потерялись.
СЕМЁН: После того как я потерял тебя и не смог отыскать я крепко запил. Скорей всего в один из твоих визитов ко мне на квартиру я был там. Просто спал пьяный и ничего не слышал. Через две недели попойки хозяйка квартиры меня выперла, и сдала жильё другим. А я пил ещё неделю, скитался по товарищам, потом нашёл новый угол, чуть похуже, но поближе к работе и так и жил в ожидании не зная чего.
ЛЮБА: Ты так и не женился?
СЕМЁН: Нет. Были мимолётные романы, а скорее даже не романы, а так, продолжение пьяных вечеринок. Просыпался порой с женщиной, смотрел на неё утром и с сожалением вспоминал о том, как глупо потерял тебя.
Молчание.
ЛЮБА: Наивно полагать, что ты меня всё ещё любишь, но всё-таки я спрошу.
СЕМЁН: Я любил тебя все эти годы, Люба, я ни одного дня не провёл без мысли о тебе и о том, как страх за выживание лишил меня счастья на всю жизнь.
ЛЮБА: Так ты всё ещё любишь?
СЕМЁН: Люблю....
Пара обнимается.
ЛЮБА: Я долго вспоминала о тебе. Рассказывала дочке о том, какой хороший у неё отец. Как ты желал лучшей жизни для неё, тратил всего себя на заработки, так и канул в неизвестность. Я сказала, что потеряла тебя, что не знаю о твоей дальнейшей судьбе. Она все эти годы не теряла надежды, что ты жив и здоров. Она мечтала о встрече... как и я.
СЕМЁН: Ну а ты...
ЛЮБА: Что?
СЕМЁН: Ты замужем?
ЛЮБА: Была. Дважды была. Не любила, но одной порой становилось очень тяжело. Два раза жизнь посылала мне мужчину на подмогу. Первый раз мы прожили вместе пять лет, второй раз – три. Но чужой ребёнок никогда не станет своим. Оба они не выдержали. Тем более, что знали, чувствовали, что я их не любила. Старалась, конечно, для них, как могла, но не любила, что поделаешь. В моём сердце запал лишь один мужчина ... ты.
Пара обнимается и целуется.
СЕМЁН: Но как же ты нашла меня здесь? Спустя столько лет?
ЛЮБА: Это произошло случайно и очень неожиданно, по крайней мере, для меня. На прошлой неделе к моему дому приехала машина. Приятный мужчина и женщина представились помощниками некого Вадима Алексеевича Калужникова. Я сказала, что не знаю такого. На что они ответили, что у этого человека работает в охране отец моей дочери. С этого момента разговор пошёл в правильном русле. Я не знаю, как они меня нашли. Они спросили, не хотела бы я встретиться с тобой и, конечно, я ответила положительно. А вчера мне позвонил сам Вадим Алексеевич и сказал, что сегодня можно устроить встречу. Его помощники заехали за мной сегодня и привезли сюда. И вот я здесь... и я счастлива...
СЕМЁН: Вадим... ай да Вадим. Вот это мужик. Он словно мой ангел хранитель. Сначала дал мне новую жизнь, а теперь ещё и наполнил её смыслом. Люба... скажи... ты дашь мне ещё один шанс?
ЛЮБА: Я искала тебя столько лет, чтобы услышать эти слова... Прости и ты меня, за то, что убежала тогда. Я расплатилась за это своё необдуманное поведение десятилетиями без тебя. Давай начнём всё сначала!
СЕМЁН: Нет! Давай продолжим всё с того места, где всё остановилось, как будто жизнь просто поставила на паузу всё то, что между нами было и есть. Для меня сейчас всё прежнее перестало иметь смысл, важно стало только то, что есть сейчас. Больше я тебя никогда не потеряю.
ЛЮБА: А я тебя!
В комнату заходят Вадим и Алиса.
ВАДИМ: Предлагаю вечером отметить это событие в ресторане, я уже заказал столик на пять персон!
Семён кидается в объятиях к Вадиму и обнимает его со слезами.
СЕМЁН: Вадим, спасибо тебе огромное.
До Семёна доходит смысл сказанных слов, он отодвигается от Вадима и уточняет.
СЕМЁН: А почему на пять? Нас же четверо?
Люба и Алиса смеются.
ВАДИМ: Я подумал, что ты будешь не прочь познакомиться с дочкой - Юлией, она очень обрадовалась, когда узнала про встречу с отцом. В данный момент мои помощники возят её по магазинам, помогают выбрать шикарное платье, туфли, всё что потребуется, чтобы в достойном виде предстать перед папой.
Играет прекрасная романтическая музыка.
Семён кидается в объятиях на Вадима. Люба тоже подходит, обнимает Вадима и Семёна.
Жена Алиса обнимает всех.
На сцену выходит Лёха, Герман.
Все берутся за руки и делают финальный поклон под гром аплодисментов.

ЗАНАВЕС

Условия постановки пьесы оговариваются индивидуально.
Николай Лакутин
Новосибирск
Март 2019г
Все пьесы Николая Лакутина представлены в открытом доступе на официальном сайте автора http://lakutin-n.ru раздел «Пьесы»