Григорий Борзенко ВИЗИТ В ПРОШЛОЕ Пьеса

Григорий Борзенко
ВИЗИТ В ПРОШЛОЕ
Пьеса
Театр двух актеров
Пьеса может служить сценарием фильма-спектакля
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
- ЛОРА – квартирантка, 30/40/50 лет
- ВЕРА – хозяйка квартиры, 50/60/70 лет
СИНОПСИС: В пришедшей по объявлению по поиску квартирантов женщине хозяйка дома изначально увидела скромную сельскую одинокую простачку, которой было грех не предоставить уголок в своей квартире. Но в завязавшемся за чашкой чая изначально непринуждённом разговоре, хозяйка услышала от будущей квартирантки столь потрясающую правду из прошлой жизни членов ее семьи, что во время откровений этой «Гостьи из прошлого», она не единожды вздрагивала от ужаса.
ДЕКОРАЦИИ: 1 вариант: комната в квартире
2 вариант: кухня
3 вариант: терраса/лоджия
4 вариант: «Ой, під вышнею, під черешнею» - если сделать вариант, когда действо происходит не в квартире, а в частном доме.
Звучит музыка, приглушено играет приемник, хозяйка «гремит кастрюлями на кухне», или прибирается в комнате, или смотрит телевизор, или читает книгу. Все на усмотрение театралов. Одно обязательное условие: должен быть чайник (проще электрочайник) и стаканы/чашки, чтобы можно было пить чай.
Раздается звонок входной двери. Хозяйка поднимается, идет открывать, на ходу приговаривая:
ВЕРА (направляясь за правую боковую кулису, как будто открывать дверь, при этом приговаривая): Иду! Иду я! Вы, наверное, по поводу объявления по сдаче комнаты в нашей квартире?
ЛОРА (заходя в комнату/выходя на сцену): Да, это я звонила вам.
ВЕРА (доброжелательно): Заходите, милочка, заходите, моя родная. Вещи можно пристроить вот сюда. Господи, лицо как будто знакомое… Ощущение, что я вас раньше где-то видела. Или вы просто на кого-то похожи. Заходите, не стесняйтесь. Здесь, возможно, вам придется жить.
ЛОРА (пока еще неуверенно): Да, да, спасибо. Хотелось бы посмотреть комнату.
Можно установить на краю сцены вешалку, куда гостья повесит куртку/плащ и, возможно, зонтик. Можно (это даже лучше) все это просто пристроить на спинке стула.
ВЕРА: Разумеется! Вот, пройдите сюда. Можете всю квартиру посмотреть. Ваша комната будет самая крайняя, слева. А я пока чай поставлю. Будем чай пить. Мы очень гостеприимные! Чаепитие у нас – это как некий ритуал. Правда! Это повелось еще с тех пор, как наши девочки были еще маленькими. За одним общим столом собирается вся наша дружная семья. Пьем чай, разговариваем, общаемся… Просто умиление! Некая семейная идиллия, рай. Люди мечтают о рае после жизни. Вот глупые! Его можно устроить самим себе еще во время жизни!
Пока хозяйка дома включала электрочайник и заваривала чай, гостья в это время отправилась за левую кулису, осматривать комнаты. Вера говорит нарочито громко, чтобы гостья могла слышать ее и в соседних комнатах.
ВЕРА (продолжая вертеться у стола, расставляя чашки для чая): Вы, милочка, можете переставлять там, у себя в комнате, все по соевому желанию. Никто вам ни в чем не ограничивает. Мы люди приветливые, хлебосольные. Как вам комната?
ЛОРА (выходя на сцену): Да, уютно все здесь у вас, и очень мило… Мне нравится.
ВЕРА: Да, я все прибрала. Я домохозяйка, я привыкла смотреть за квартирой. Муж работал все время, обеспечивал семью, а я, как хранительница домашнего очага, вот тут, в этих стенах, и ворковала. Все уберу, приготовлю, постираю. Борщи наварю, мужа с работы встречаю, дочек сначала с садика, потом со школы, а после из институтов жду домой. Потом они замуж выскочили, комната их пустует. Вот мы и решили: зачем зря добру пропадать? Пусть кто-то поживет в их комнате. А вас, кстати, как зовут? А то я все милочка, да милочка. Вы уж извините!
ЛОРА: Да ничего, я все понимаю. Меня зовут Лора. Лариса, как вам будет удобно, так и обращайтесь.
ВЕРА: Красивое имя! Мы с мужем одну их дочек таким же именем нарекли. Так что, Лорочка, мне привычно будет произносить ваше имя в этих стенах. Я, признаться, планировала взять квартирантами или семейную пару, или двух девочек-студенток. А вы одна… Уж извините… В таком возрасте… Я, боже избавь, не мешаюсь в вашу личную жизнь, но, согласитесь, что вопрос напрашивается как бы сам собой. А вдруг скоро ваш муж приедет, и начнет с вами жить… Я же должна знать о таких делах, согласитесь.
ЛОРА: Никто не приедет… Я одна…
ВЕРА (смущенно): Извините, бога ради, извините! Вы присаживайтесь к столу, присаживайтесь! Сейчас будем чай пить! У меня сестра, которая в селе проживала, тоже вот так выручала свою племянницу. Та попросилась жить к ним в село. Так Фрося, сестра моя, к председателю колхоза побежала, упросила его выделить племяннице домик на краю села. Рабочих наняла, чтобы те привели дом в порядок. Ведь он для приезжих специалистов был, и в тот период временно пустовал. Сколько хлопот было! Но племянница пожила в нем недельку-вторую, да и вернулась к себе опять в свое село Урожайное, которое в пригороде Симферополя находится. Оказалось, что она поссорилась с мужем, вот решила досадить ему. Хвост подняла, уехала. А потом, когда гонор в заднице-то поугас, вернулась к нему… Зря Фрося, сестра-то моя родная, для нее хлопотала… Вот и я чего спросила: может, и у вас это временно?
Вера ничего не ответила. Почувствовав неловкость, хозяйка засуетилась:
ВЕРА: Вы уж извините, Лорочка, я, наверное, глупый пример привела. Но это так, к слову… Просто вспомнилась…
ЛОРА: Я видела, что в комнатах так много фотографий и ваших дочерей, и вас с мужем, и вас в детстве. А фотографий вашего мужа в детстве и юности нигде нет. Что же так-то?
ВЕРА: Ой, у него не сохранились не только фотографии детства и юности, одна только где-то есть, он там такой бравый молодец, видно, сам себе нравится, потому и сохранил ее на память, а и вообще не любит даже вспоминать ни о детве, ни о юности. Говорит, прошло оно в мрачном селе, где он раньше жил, до войны, где и вспомнить-то нечего. Именно поэтому, когда закончилась война, он и не стал возвращаться туда. Из родственников, говорит, не осталось никого в живых, он наводил справки, вот он и осел здесь. В моем городе, где его и застало окончание войны. Вот так вот мы, начиная с сорок пятого, в мире и дружбе с ним живем. Радовались, когда квартиру эту от его завода получили, затем, когда дочки родились. Двое их у нас. Подняли их на ноги. Так вот и жизнь незаметно пролетела…
Хозяйка тяжело вздохнула, налила чай гостье и себе.
ВЕРА (спохватившись): Да что я тараторю без конца?! Расскажите Лора, и вы о себе. Мне действительно ваше лицо кажется знакомым. Какими ветрами в наши края? Сами-то с откуда будете?
ЛОРА (мечтательно): Родом я с одного прекрасного села. Удивительное, живописное место! Вот вашему мужу не повезло с селом, у него оно было «мрачное», как вы говорите, а мне очень даже повезло с селом! Прекраснейшее живописное место, эдакий оазис рая среди бескрайних украинских степей. Вокруг, куда не кинешь взор, поля и простор! Красота – неописуемая! Да, у нас нет какой-то крутой истерической достопримечательности, наподобие старинного замка в Белгород-Днестровском, или Эйфелевой башни в Париже. Но, возможно, в этом-то и красота заключается, что все без лишней городской суеты, что вокруг девственно прекрасная природа, красоты украинской земли. Сейчас популярным становится так зазываемый «Зеленый туризм». Вот наше село для этого очень подходит. Пруд красивый в нашем селе, ивушек много на его берегах посажено… Как один писатель, уроженец нашего села, писал: «Верби над ставком схилилися, у воді коси миють»… Красиво звучит, правда?
ВЕРА: Да… Вы так увлеченно рассказываете о своем селе, что, прям, посмотреть хочется.
ЛОРА: Это можно! Могу показать фото. Я и маленькой девчушкой любила фотографироваться на фоне красот села, и сейчас иногда фоткаюсь.
Пока Лора доставала фото из сумочки/сумки, Вера продолжала:
ВЕРА: Да, сейчас все любят делать эти селфи, или как там они называются.
Вера взяла из рук Лоры фото, взглянула на него и тут же изменилась в лице.
Это не ускользнуло от взгляда Лоры.
ЛОРА: Почему вы с таким испугом посмотрели на это фото? Что, я настолько плохо получилась на этой фотографии, что вы даже ужаснулись?
ВЕРА (ошеломлённо): Нет… Что вы… Просто… Все на этом фото, кроме вас, разумеется, мне знакомо… Где-то я уже видела этот пейзаж, этот пруд, деревья на его берегу… Не могу вспомнить… Стоп! Это же Ваня, мой муж, на той, единственной, фотографии из его юности, тоже сфотографирован на этом же фоне, что и вы. Да! Точно! Сейчас я посмотрю!
Хозяйка принесла фотоальбом, полистала его. На нужной станице остановилась, подняла голову и изумленно посмотрела на гостью.
ВЕРА (удивлённо): Да, это тот же пруд… Чудной красоты ивушки и тополя… И на заднем плане приметное старое здание, видно, еще времен коллективизации… А как вы говорите называется село, в котором вы живете?
ЛОРА: Село Украинское, Ивановского района, Херсонской области. А что?
Изумление на лице хозяйки. Она положила раскрытый альбом на стол, начала в волнении ходить взад-вперед по сцене/комнате.
ВЕРА (на эмоциях): Ну, надо же! Вот это совпадение! Я, признаться, и забыла, что такое село существует. Но недавно муж вышел на пенсию, оформлял необходимые бумаги для получения пенсии, и ему посоветовали, чтобы получать больше денег, сделать запрос в село, где он работал еще до войны. Этот стаж ему в общий зачтется, он будет более значительную пенсию получать. Он долго не хотел слать этот запрос в село, упирался, но я настояла. Так вот, я помню, что запрос мы отослали именно в Херсонскую область, Ивановский район, село Украинское! Вы что, односельчане?!
ЛОРА: Ну, если все так, как вы говорите, то, наверное…
ВЕРА: Ну, надо же! Вот это совпадение так совпадение… Стоп! А, может, и не совпадение?!
Хозяйка замерла, и более пристально посмотрела в лицо гостьи.
ВЕРА (с изумлением в голосе): Мне кажется, я начинаю догадываться, на кого вы похожи…
На мгновение на сцене воцарилась неловкая пауза.
ВЕРА: Вы пугаете меня… Вы точно случайно узнали наш адрес и телефон из объявления?
Лора в это время начала разглядывать альбом хозяйки дома. Вернее, то фото, о котором она говорила.
ЛОРА: Какой красивый у вас муж! Вернее, был в юности. Я бы в такого влюбилась… Ну, вернее, мне он в отцы годится… Это, скорее, моя мама могла бы в такого влюбится…
ВЕРА (изумленно): Вы знаете, я забыла, что уже пообещала эту комнату одному клиенту, который звонил мне раньше вас. А вдруг он прозвонит… Неудобно будет перед ним, что я не сдержу свое слово… Я, наверное, вашу комнату ему оставлю…
ЛОРА: Вы хозяйка квартиры и положения, вам и решать. Но, коль вы сами же говорили, что ваша семья гостеприимна и хлебосольна, то не станете же вы меня прогонять до тех пор, пока я не допью чай. А я вам за это время расскажу историю нашей семьи. Вы ведь мне свою рассказали. Так вот. Жила в чудном живописном, подчеркиваю, не в мрачном, а в чудном живописном херсонском селе Украинское девушка Анна и бравый парубок Иван. Полюбили друг дружку, поженились, родили дочь. Как счастливо и дружно жила семья. Но… Громогласный голос Ливитана сообщил из динамика радиоприемника, что началась война и все мужчины села, в том числе и Иван, ушли воевать на фронт. Но я бы сейчас хотела рассказать не о том, как было тяжело во время войны, а именно после нее. Тяжело и физически, и морально. С завистью мы с мамой смотрели на то, как радуются те наши односельчанки, чьи мужья и отцы возвращались с фронта. Как они визжали от счастья, как обнимались… Я как-то читала, что заветной мечтой некоторых мальчишек, да и девчонок, наверное, тоже, является желание съесть целый вагон мороженного или пирожного, или еще что-то в этом роде. Заветной же мечтой всего моего детства было то, чтобы отец возвратился с войны, и я могла прижаться к нему и обнять его точно так же, как это делали мои ровесницы! Как я им завидовала! Господи правый! Как я им завидовала!!!
Лора поднялась, начала ходить по комнате/сцене.
ЛОРА: Да, физически было тяжело. Одиноким женщинам, без кормильца-то, в любое время тяжело. А представьте как это было после войны… После той разрухи, когда вокруг голодовка… Но, повторяю, было тяжело не столько физически, сколько морально. Как я упрашивала маму, чтобы она нашла себе другого мужчину. Она ведь была молода и красива. Но она все твердила: «Нет! Сердце мое чует, что он жив! Я его дождусь!» Помните кадры фильма «Тени исчезают в полдень»? Когда в сельским клубе девчушка начала читать стихи Симонова «Жди меня и я вернусь», героиня Клары Лучко, кажется, она играла эту роль, не выдержала, убежала с клуба, прибежала домой, и, уткнувшись лицом в подушку, проплакала до утра… Так это был фильм, а у нас в семье все это было наяву.
ВЕРА (смущенно): Я все понимаю, детка ты моя…
ВЕРА: А я, честно говоря, не поманю: зачем он так поступил? Ну, встретил другую, увлекся… Печально, но такое бывает. Если не приехал, то хотя бы написал, как-то по-людски объяснился бы. Мама понимала бы, что ждать не стоит и нужно как-то обустраивать свою личную жизнь. Но ведь она все эти годы его жала!!!! Господи! Ждала! Молодая, красивая. Когда хочется и доброго слова, и нежности, и ласки, и, простите, секса тоже. Всего! Она мерзла в холодной одинокой постели, а он в это время занимался любовью с другой и ухом не вел!!! Я лично вас поминаю и не осуждаю. Но он-то… Согласитесь, что это не по совести! Не по-людски!
ВЕРА: Я об этом не знала…
ЛОРА: Я это понимаю и лично вас не упрекаю. Но он… А ведь он украл жизнь не только у моей мамы, но и у меня. Я, видя, как она мучится, решила поддержать ее, не оставлять ее одну. Всегда была рядом с ней, заботилась о ней. Мне бы свою личную жизнь устроить, а я все о маме думала… Так незаметно пролетело то время, когда от женихов отбоя не было. Но за ним в таких случаях неизбежно наступает тот период, который, не приведи Господи, может ощутить на себе любая женщина, оставшаяся в старых девах. Когда бы уже и рада выскочить, хоть за черта с рогами, да уже никто замуж-то и не зовет… Ну, здесь-то я его, отца своего, не виню. В этом случае я сама виновата. Но… Понятно, что первопричиной этому была любовь к маме, желание утешить ее, отвлечь от мыслей о нем… Господи! Как она его любила!!! И я тоже! А ведь все могло бы быть иначе! Жизнь, вся жизнь, могла бы пройти совершено по-иному! Не в одиночестве в пустующих комнатах и в холодной постели без тепла и ласки, а в счастливом и дружном семейном кругу! Нам бы тоже хотелось вот так сидеть, как вы говорили, всей семьей за большим столом, пить чай, общаться, радоваться жизни…
ВЕРА: Ну, теперь-то изменить ничего нельзя… Или вы предлагаете что-то иное?
ЛОРА: Ничего я не предлагаю. Я понимаю, что ничего изменить уже невозможно. Не думайте, что я приехала его забрать у вас или что-то в этом роде. Да и не нужен он теперь уже, после всего этого… Мне как-то знакомая рассказывала о том, как однажды к ней, когда она сама уже была замужем, в семью явился ее родной отец, много лет не показывающийся ей на глаза. Жил он с другой семьей и дочерью не интересовался. А тут вдруг явился. Предложил переписать на нее свою моторную лодку. Та удивилась, мол, зачем она мне? Говорит, ну, пусть будет твоему мужу. Пообещал, ушел, и снова пропал на десятилетия… Потом оказалось, что он тогда поссорился со своей женой, решил насолить ей, чтобы лодка ей не досталась… Представляете, какая мелочность и вшивость душонки в этого человека?! Вспомнил о дочери лишь тогда, когда нынешней жене захотелось насолить! Не родной дочери приятное сделать, а именно жене насолить…
ВЕРА: Я понимаю, что у вас в душе творится. Потому Вы и смотрите на вещи так придирчиво.
ЛОРА (эмоционально): Это не придирчиво! Это справедливо! На свете есть вещи, которые нельзя мерить иными мерками, кроме как мерками совести. Помню, мой знакомый как-то рассказывал, когда поссорившись с женой, он решил уехать жить в другой город. Не взяв с собой, как говориться, ни трусов не носков, все оставив ей, уехал на вокзал. В душе у него все кипело: застал жену не только на супружеской измене, но и уличил в таких вещах, от которых волосы дыбом на голове встают. Другой бы уже удавил бы стерву за такое, а он решил уйти благородно. Но любовь к ней давала о себе знать. Чем меньше оставалось времени до отправления поезда, тем сильнее у него срывало крышу от желания того, чтобы она прибежала на вокзал, обняла, поцеловала, сказала, извини, все будет хорошо, пойдем домой. Как он этого ждал! Господи! Как ждал! Здоровой и крепкий мужчина рассказывал мне об этом, а у него как горошины катились слезы по щекам... Ждал хоты бы звонка от нее. И она позвонила! Но в трубку злым и раздраженным голосом спросила, мол, не могу найти документы на квартиру… Мол, ты что, забрал их с собой, чтобы переписать квартиру на себя? Представляете?! В такой пиковый момент, когда так много все решалось, когда он хотел бросится под поезд, она подумала не о том, что так сильно перед ним виновата, не о том, что творится у него на душе, а о своем, о шкурном, о личной выгоде. О теплой и уютной квартирке…
ВЕРА: Пони маю ваше состояние, Лора… Но эти все примеры, эти моторные лодки и квартиры, не относятся к нашему делу…
ЛОРА: Относятся! Очень даже относятся! Эти лодки и квартиры – это молочные братья и сестры той надбавке к пенсии, которой захотелось моему отцу. Посылая запрос в село, он наверняка понимал, что найдутся те, кто помнит о нем, что его однозначный грех станет известен всему селу. Ладно, перед односельчанами, бывшими одноклассниками и другими ему, возможно, особо кается не в чем. Но неужели он не понимал, что первой мыслю односельчан будет одно: как же так?! Ты ведь знал, что в нашем селе тебя ждут жена и дочь?! Почему не вернулся к ним?! Почему не послал им весточку?! Почему сейчас о справке про трудовой стаж просишь у родного села, а про жену и дочь даже и не заикнулся?!
Лора присела на край стула.
ЛОРА: Я еще понимаю, если бы на фронте у человека была какая-то контузия, в результате чего ему отшибло память и он забыл прошлое, ничего не помнит. Но ведь о селе помнит, о трудовом стаже в этом селе помнит, почтовый адрес села тоже, а о жене и дочери нет… Есть в мире вещи, которые не меряются иными мерками, как совестью и порядочностью. Когда у человека там, внутри, ничего нет, ему не помогут никакие ни трудовые стажи, ни надбавки к пенсии, ни документы на квартиру, ни моторные лодки…
Лора поднялась, и начала ходить, продолжая говорить.
ЛОРА: Именно поэтому мне уже ничего и не нужно от моего папы. Я просто приехала, хотела в глаза ему посмотреть. Была в шоке, когда в сельский совет пришел запрос от отца с просьбой выслать документы на стаж, который он заработал в этом силе… Представляете, как отреагировали все односельчане?! О жене и дочерей не вспомнил, ни слова весточки им не сказал и не передал, а стаже, и о надбавке к пенсии, вспомнил… А ведь все в селе считали его погибшим на войне… Его имя выгравировали на граните памятника погибшим односельчанам… Я не только на День Победы и на День памяти усопших, (могилки-то ведь его не было, вот мы с мамой туда и ходили к нему), но и иногда в любой день, когда в душе закипит тоска по папе, шли к этой гранитной плите, клади цветы, целовали на граните надпись с родной для нас фамилией. Отрубянко Иван Иванович…
При этом хозяйка комнаты вздрогнула.
ВЕРА: У вас тоже такая же фамилия?
ЛОРА (иронично покачивая головой): А какой же она еще должна быть? Фамилия папы. В нашей сельской местной школе, говорят, моему папе целые уроки посвящали. Рассказывали детям о нем, как о ветеране войны, пропавшему без вести, видимо, павшему на фронтах второй мировой… Я сама это не слышала, так как в школу не наведывалась… Не к кому было ходить… Детей так и не завела…
ВЕРА: Он и правду на совесть воевал. Боевые награды есть.
ЛОРА: Верю, верю, что этот так. Но я вам уже говорила, что думаю не о том, что было во время войны, а после нее. На уроках детям учителя твердили, что он лежит в одной из сопок в братской могиле в сырой земле… А он в это время лежал в постели с другой женщиной, а так же чаи с ней расписывал…
Лора поднялась, взяла в руки сумочку.
ЛОРА: Извините за этот сумбурный визит. Понятно, что комната мне не нужна. Это был повод попасть в вашу квартиру, увидеть отца. Как я уже говорила, это был мой душевный порыв, желание совершить некий визит в прошлое. Увидеть папу… Я ведь по прежнему его люблю… Того, каким он был тога, когда качал меня на ноге, пел мне песни про «Котика-Мучика»… Я ведь до сих пор помню, как он носил меня на руках, как я прижималась к нему и чествовала себя как за каменной стеной. У женщин по отношению к мужчинам есть такое выражение «Чувство защищенности». Это чувство тогда было и у меня. Я наивно полагала, что что за его широкой грудью, как за каменной стеной, я буду чувствовать себя в защите всю свою жизнь… Увы… Как в песне поется: «Та музыка чарівна, не для мне, а для ішої була»… Для ваших дочек… Не обижайтесь, я не в упрек! И вы, и они ни при чем! Я искренне рада за вас, что у вас было все хорошо. Мне просто жаль себя, и маму, что у нас все было очень плохо… Я без претензий. К вам. Но он… Он – трус… Нужно было не прятать голову в песок, дать нам весточку. У нас жизнь сложилась бы по-другому. Поэтому я теперь уже и передумала встречаться с ним. Не хочу его видеть! Оставлю на всякий случай фото, где мы втроем: он, мама и я. Может, у него что-то там, в груди, запоздало в груди зашевелится, когда он увидит это фото. Хотя… Все это напрасно… Какие, к чертям собачим, чувства, если для человека важнее не родная жена и дочь, кровиночка, а надбавка к пенсии…
Лора положила фото на стол и ушла.
Вера долго сидит, не шевелясь, она в плену раздумий.
В динамиках звучит звонок входной двери, шум открывающейся двери и слышен (за кадром!) мужской голос:
МУЖСКОЙ ГОЛОС: Вера! Верочка! Верунчик! Любовь моя единственная! Вот и я! Я пришел! Ставь чайник! Сейчас будем пить наш любимый чаек!
Вера продолжает сидеть, не поднимая головы.
Занавес.

ПРИМЕЧАНИЕ: Можно в конце добавить звучащий «за кадром» голос диктора: «В основу пьесы положены реальные события. Все это имело место быть в упомянутом селе Украинское на Херсонщине, с человеком, имя которого прозвучало в произведении».

ТЕАТРАМ (от автора): Поскольку я сам являюсь организатором концертов и гастролей, поэтому специально изначально написал «экономный» вариант пьесы для двух актеров. По желанию (заказу театров, которые захотят ставить эту пьесу), могу расписать сценарий пьесы на тех актеров (и отца Лоры тоже), и на четырех действующих лиц. (Вслед за Лорой в квартиру позвонит и ее мама, а уж волнующе описать встречу мамы Лоры со своим бывшим мужем, смогу без проблем). Спасибо за внимание к моему творчеству. С уважением, Григорий Борзенко.